Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 78 страниц)

Три книги всю ночь напролет. Любовь до сих пор жива.

Чэн Цянь сбежал быстрее, чем Янь Чжэнмин успел хотя бы попытаться подкупить младшего брата принять наказание вместо него.

Вернувшись в павильон Цинань, Чэн Цянь переписывал священные тексты до полуночи. Он лишь однажды вышел на ужин, когда Сюэцин позвал его, а все остальное время провел в учебной комнате. В подобных ситуациях, только Сюэцин мог заставить его отвлечься. Как-то раз, когда Чэн Цянь отмахнулся от просьбы Сюэцина, младший адепт решил подождать его и голодал до самой ночи. С того момента, независимо от того, насколько он не желал быть побеспокоенным, Чэн Цянь никогда не игнорировал его просьбы.

Закончив писать, под светом луны и звезд Чэн Цянь отправился в библиотеку.

Это был первый раз, когда он сам открыл ворота, и первый раз, когда он вошел туда с разрешения учителя. Чэн Цянь ненадолго задержался возле раздела о мечах, методах самосовершенствования и книг по заклинаниям, где он всегда останавливался во время своих предыдущих визитов, прежде чем спуститься на предпоследний этаж, как велел ему учитель.

На самом деле Чэн Цянь был хорош в том, чтобы внешне показывать согласие, но бунтовать внутри. Однако он ненавидел поступать так со своим учителем.

Этот этаж по-прежнему оставался уединенным местом, хоть и в меньшей степени, чем тот, что под ним. Книги были аккуратно разложены в соответствии с порядком, к ним явно редко прикасались. Чэн Цянь случайно выбрал несколько томов. На лицевой стороне каждой страницы находился портрет, а на оборотной – история жизни конкретного ученика: его имя, как его приняли в клан, поведение, как он попал на путь Дао, каким было его Дао, все его взлеты и падения, как он стал достойным человеком, и, наконец, оценка, данная другими после его смерти.

Некоторые ученики пропали без вести, а некоторых изгнали из клана, поэтому о них, впоследствии, не было написано никаких историй.

Чэн Цянь поначалу лишь неторопливо читал, но через некоторое время он почувствовал сонливость и вскоре задремал, прислонившись к углу полки. Его разбудил звук удара книги о землю, а в следующее мгновение Чэн Цянь понял, что уже и сам лежит на полу в оцепенении.

Хотя в библиотеке полно было влагонепроницаемых и защищающих от моли талисманов, отсутствие солнечного света в течение многих лет превратило ее в место с крайне мрачной аурой. Холодная земля заставила Чэн Цяня вздрогнуть, и в этот момент его взгляд зацепился за что-то под стеллажем.

Щель между нижней полкой и землей оказалась очень узкой; только очень тонкие руки могли протиснуться внутрь и дотянуться до объекта. Чэн Цянь поддался искушению, закатал рукав и сунулся в расщелину, после чего, пошарив вокруг, вытащил что-то.

Это был портрет, но, как ни странно, разрезанный надвое. Нижняя половина у него отсутствовала. На портрете виднелась лишь верхняя часть мужчины. Он был одет в старый халат, но вовсе не выглядел потрепанным или несчастным. Хотя художник был неизвестен, грациозная осанка мужчины оживала на холсте лишь с помощью нескольких чернильных штрихов.

Кто… этот старший?

Чэн Цянь перевернул портрет, но на обороте ничего не оказалось.

Чэн Цянь не очень хорошо разбирался в живописи, но, с любительской точки зрения, он решил, что навыки художника довольно неплохи. Это не было похоже на неудачную работу… так почему на ней нет ни единого иероглифа?¹

¹ На традиционных китайских рисунках обычно имеются надписи.

Чэн Цянь оказался в затруднительном положении. Но так как ему было трудно проникнуться историей кого-то, кого он не знал, он быстро потерял интерес, убрал портрет и поднялся наверх, где взял еще несколько книг, чтобы прочитать их в своем павильоне.

Время пролетело незаметно. На шестой день шестого месяца лунного календаря учитель и его ученики завершили свои, неотягощающие разум, рутинные занятия и спустились с горы, сопровождаемые великой процессией.

Конечно же, «великую процессию» в одиночку организовал первый старший брат, Янь Чжэнмин.

Он приготовил несколько больших экипажей: один для него, остальные – для его багажа, но при этом все, что было жизненно необходимо в его глазах, в глазах братьев выглядело обычной кучей мусора.

Кроме него, все остальные, включая единственную девушку, Лужу, несли только деревянные мечи и дорожные сумки, хотя Чэн Цянь взял с собой еще и два свертка с книгами, которые он повесил на седло.

Однако молодой господин Янь все также продолжал жаловаться, несмотря ни на что. Он не покидал горы Фуяо целых семь лет; тяжесть путешествия убивала его.

Молодой господин Янь даже и не думал, что у человека, сидящего в одиночестве в карете целый день, могут возникнуть какие-либо проблемы, но ему было жаль видеть, что его учитель, младшие братья и сестра испытывают на себе солнце и ветер. Вот почему он высунул голову и сказал своему тощему учителю, сидевшему на спине тощей лошади:

– Учитель, пожалуйста, садитесь в экипаж с младшими братьями; на улице слишком жарко.

– Мой ученик, в тебе и правда есть сыновья почтительность, – вздохнул Мучунь чжэньжэнь.

В конце концов, личностные качества молодого господина с возрастом несколько улучшились. Несмотря на усиливающийся нарциссизм, Янь Чжэнмин стал куда разумнее, чем раньше: например, молодой господин Янь, не умеющий прежде читать эмоции по лицам других людей, теперь уловил намек на сарказм в словах своего учителя.

Но учитель, в конце концов, отказался от его предложения. Он попросту забросил Лужу, которую нес в корзине на спине, в карету Янь Чжэнмина, позволив ей пускать слюни на первого старшего брата. Повернувшись, Мучунь чжэньжэнь увидел Чэн Цяня. Со своим бледным лицом третий ученик выглядел так, будто все еще не пришел в себя после того, как практика заклинаний вышла ему боком.

Поэтому Мучунь настоял:

– Забирайся в экипаж своего старшего брата и отдохни. Не стоит притворяться сильным. Ты можешь почитать книги внутри.

– Верно. Маленькая медная монетка, приходи поиграть с младшей сестрой. Тут достаточно места, чтобы вы двое могли поваляться, – сказал Янь Чжэнмин.

Чэн Цянь отказал ему без малейших колебаний и не забыл о насмешке:

– Старший брат, ты слишком скромничаешь. Посмотри на этот парк экипажей – он мог бы сравниться со свадебной процессией императорской наложницы.²

² Традиционный брачный ритуал в Китае: невесту в паланкине из родительского дома в дом жениха сопровождает свадебная процессия.

Этот мальчишка всегда с неблагодарностью относился к проявленной доброте! Янь Чжэнмин в ярости опустил занавес, не желая больше видеть этого маленького ублюдка.

Чэн Цянь вспомнил слова учителя о том, что первый старший брат вошел в Дао через искусство фехтования и такие культиваторы в основном имели сильную волю – за исключением нескольких эксцентричных личностей, таких как Янь Чжэнмин.

Но сам Чэн Цянь был другим. Учитель сказал, что он вошел в Дао через сердце.

Что значило «войти в Дао через сердце»?

Этот вопрос терзал разум Чэн Цяня. Он провел в библиотеке несколько дней, но так и не понял его истинный смысл. Поскольку мнения разделились, он не знал, кому верить. Но все расхождения во взглядах говорили об одном и том же: «те, кто вошел в Дао через искусство фехтования, тренируют свое тело; те, кто вошел в Дао через сердце, тренируют свой ум».

Тренировать ум – значит закалять свою силу воли. Концентрация, стойкость, боль, выносливость и так далее. Если сила воли окажется достаточно крепкой, то заклинатель сможет следовать пожеланиям своего сердца, не отклоняясь от них. Поскольку Чэн Цянь только что переступил порог, самым очевидным методом, который он мог найти, чтобы тренировать свой ум, была самодисциплина.

Поэтому он уже решил рассматривать это изнурительное путешествие как практику аскетизма.³

³ Аскетизм – крайняя степень воздержания, отречение от жизненных удовольствий, свойственное аскетам; методика достижения духовных целей через упражнения в самодисциплине, самоограничении, самоотвержении, исполнении трудных обетов, порой включающих самоистязание.

После трехдневной дороги учитель и его ученики прибыли на берег Восточного моря.

Рядом находился небольшой городок под названием Город Укрощения Драконов, где было много магазинов, торгующих всевозможными магическими инструментами, будь они настоящие или поддельные. В хорошую погоду из порта виднелись Небесные горы, выглядывающие вдалеке. Город в любое время года переполняли толпы путешественников со всей страны.

Но никогда еще здесь не было так шумно, как в этом году.

К моменту их прибытия, все гостиницы были заполнены до отказа. Янь Чжэнмин предложил послать кого-то из младших адептов, чтобы спросить о самом дорогом отеле в этом районе, планируя забронировать несколько роскошных номеров независимо от цены.

Учитель пропустил мимо ушей его паршивую идею.

Старый дух ласки хорошо знал дорогу. Нигде не останавливаясь, он повел братьев к юго-восточной окраине Города Укрощения Драконов, в направлении ряда крытых соломой постоялых дворов.

С эстетической точки зрения, архитектурный стиль этих лачуг напоминал конюшню. Несколько цыплят лениво бродили вокруг дверей, а прямо к хижинам прилегал свинарник, построенный из камней, откуда на показную флотилию экипажей молодого мастера Янь с любопытством смотрела жирная свинья.

Янь Чжэнмин распахнул дверцу кареты, с неприязнью на лице оглядел обстановку и протянул руку, чтобы ткнуть Чэн Цяня.

– Что это, черт возьми, за место? Сортир?

К этому времени он уже забыл о своем раздражении по поводу Чэн Цяня. Очевидно, Янь Чжэнмин не относился к тем узколобым людям, что затаивали обиду. Главным его занятием было упиваться собственной красотой во всех ее проявлениях.

Чэн Цянь сочувственно посмотрел на него, сказав:

– Я только что видел, как учитель постучал в дверь – боюсь, это то место, где мы остановимся сегодня вечером.

Янь Чжэнмин: …

Он предпочел бы спать в карете.

Ничто так не угнетало его, как это путешествие. Возмущенный, Янь Чжэнмин довольно долго думал о своей ответственности в качестве первого старшего брата. Он огляделся по сторонам и проворчал Ли Юню:

– Где маленький подлец?

С того дня, как Ли Юнь получил от Чэн Цяня мотивацию к учебе, он избегал игр и веселья. Он последовал примеру младшего брата и в течение всего путешествия держал в руках книгу, даже сидя верхом на лошади, а, услышав вопрос, указал куда-то, не поднимая глаз. В том направлении, куда он показывал, у дверей хижины, рос большой куст ягод годжи ⁴, а из просвета между ветвями виднелась смешная голова.

⁴ Растение из семейства пасленовых, у нас называется «дереза обыкновенная», в Китае известно несколько тысяч лет, выращивается в том числе в провинции Нинся; плоды красные, но в горах Тибета бывают и темно-фиолетовые.

Хань Юань крикнул своим старшим братьям, застывшим с разными выражениями на лицах:

– Ищете меня? Я собираю ягоды годжи для вас. Их так много, и они такие сладкие!

Этот идиот…

Янь Чжэнмин захлопнул дверцу кареты, решив, что скорее умрет, чем ступит на землю. Тем не менее, он все же вышел, потому что его младшая сестра, еще не научившаяся общаться с другими, из-за долгого путешествия обписалась прямо в экипаже.

Лицо Янь Чжэнмина оставалось мрачным до полуночи.

У группы соломенных хижин было название, которое очень точно описывало их: «Убогий постоялый двор».

По обеим сторонам от входа виднелись надписи. Слева было написано: «Три монеты за ночь», а справа: «Оставайся или проваливай». На самой двери нарисовали свирепого монстра. Здесь не было даже слуги, чтобы поприветствовать гостей. Так вот как они управляли постоялым двором?

Хозяин не появлялся до тех пор, пока учитель не постучал в дверь. Это оказался крепкий мужчина ростом более восьми чи, выглядевший в точности как маленькая гора – его рост и талия были практически одного размера!

С торчащими волосами и такой же бородой, с лицом, похожим на бронзовый таз, и толстыми губами, кривившимися книзу, он напоминал негодяя, собирающего долги.

Лошадь Ли Юня испугалась его появления. Она заржала и в панике попятилась назад, отходя на расстояние одного чжана, почти попав в карету Янь Чжэнмина.

Учитель, однако, дружелюбно обхватил ладонью кулак, склонившись в малом поклоне, и улыбнулся.

– Брат Вэнь Я, давно не виделись.

Ученики и младшие адепты поразевали рты, чувствуя, что они больше никогда не смогут смотреть на два иероглифа: «Вэнь» и «Я» ⁵.

⁵ Буквально «нежный» и «элегантный».

«Железная башня» выглядел раздраженным, когда открывал дверь, но стоило ему понять, что посетителем был Мучунь чжэньжэнь, как его лицо немного смягчилось.

– Сяо Чунь? Почему ты здесь?

Такая форма обращения настолько потрясла Чэн Цяня, что он едва не свалился с лошади, а по его коже побежали мурашки.

– Входи, – Вэнь Я посмотрел на впечатляющую процессию молодого господина Янь и слегка нахмурился. – Вы сопровождаете невесту в дом жениха?

Ли Юнь, Чэн Цянь и Хань Юань одновременно захихикали, посмотрев на Янь Чжэнмина. Но последний лишь вынул свой новый меч и со злой усмешкой хлестнул робкого коня Ли Юня по заду. Бедняга встал на дыбы и в истерике прыгнул вперед, всполошив зафыркавшую свинью, которая, в свою очередь перепугала цыплят, гуляющих перед дверью, до такой степени, что они разлетелись, и резво припустили галопом.

Янь Чжэнмин с важным видом и безнадежной печалью в сердце вошел в самый убогий постоялый двор из всех, где ему когда-либо приходилось бывать.

Заурядная внешность обычного человека

В тот день молодой господин Янь больше не покидал свою комнату. Он не вышел даже чтобы поесть, если, конечно, местные блюда вообще можно было назвать человеческой едой.

Когда наступил вечер, угрюмый, он прихватил с собой несколько десертов и попытался уснуть.

Хотя младшие адепты убирали его комнату много раз, Янь Чжэнмину все еще казалось, что одеяло воняет, а жесткая кровать неудобна. В ней было настолько душно, что можно было задохнуться, и независимо от того, какие благовония Янь Чжэнмин жег, ничто не могло прогнать его мрачное настроение.

Проще говоря, это чертовски убогое место заставило молодого господина Янь подвергнуть сомнениям всю свою жизнь. Не в силах больше сдерживаться, он поднялся с кровати, собираясь побеспокоить учителя просто из принципа, что если несчастен он, то и другие люди тоже должны быть несчастны.

Оставив младших адептов позади, Янь Чжэнмин метался по постоялому двору, как безголовый цыпленок.

Из-за того, что трактир был слишком убогим, а лавочник похож на бандита, никто, кроме них, не останавливался здесь. Проходя мимо пустого двора и множества свободных соломенных строений, похожих на дома с привидениями, Янь Чжэнмин, наконец, обнаружил своего бедного учителя в самом дальнем из них.

Однако, заметив, что Мучунь чжэньжэнь сидел там вместе с хозяином двора, Вэнь Я, он не решился подойти.

Одно дело беспокоить учителя, когда они наедине, но унижать его достоинство в присутствии других людей Янь Чжэнмин не хотел.

Но, поскольку Янь Чжэнмину таких трудов стоило разыскать его, он не желал возвращаться ни с чем. Помедлив немного, молодой господин Янь сунул руку в карман и вытащил крыло цикады.

Излишне говорить, что эта вещь была сделана Ли Юнем. На крыле было пять отверстий, так что, продев через них веревку, его можно было носить на шее. В определенной степени это крыло могло препятствовать восприятию других людей, что позволяло скрывать присутствие своего обладателя.

Но разве способен был Ли Юнь создавать такие сложные игрушки? Эффект от крыла был ограничен. Оно действовало, если владелец стоял достаточно далеко и соблюдал осторожность, но вот заставить человека исчезнуть или стать полностью невидимым оно не могло.

Однажды, отчитывая Хань Юаня за кражу птичьих яиц, Янь Чжэнмин забрал этот удобный инструмент себе.

Янь Чжэнмин повернулся к другой стороне двора и перелез через разбитый забор. Он спрятался за домом, выжидая момент, когда Вэнь Я уйдет, чтобы выпрыгнуть и завязать с учителем спор.

Он тренировался с мечом круглый год и был куда ловчее обычного человека, несмотря на то, что работал не слишком много. Под прикрытием крыла цикады ему удалось не потревожить двух даосов.

Он нашел место, чтобы присесть и подождать, пока учитель не отошлет гостя, чтобы, наконец, пожаловаться ему.

Именно в этот момент их разговор дошел до ушей Янь Чжэнмина.

Вэнь Я сказал:

– В прошлом году у меня было видение. Мне было интересно, что оно значит, а теперь ты говоришь мне, что это Небесное Чудовище. Его рождение, ярость Короля монстров и восстание в Долине Демонов – все это, должно быть, привело к кровопролитию. Если бы Ему не удалось подавить беспорядки и вытащить яйцо… Небесное Чудовище, рожденное в крови… Тц, это было бы больше, чем просто бедствие для горы Фуяо – кстати говоря, где Небесное Чудовище? Оно вылупилось?

Мучунь чжэньжэнь спокойно ответил:

– Оно вылупилось и находится прямо здесь, на твоем постоялом дворе. Я должен проверить ее через минуту, или она помочится на твою кровать.

Вэнь Я: …

Когда Вэнь Я растерялся, Мучунь чжэньжэнь снова заговорил, и его голос сделался строже. Янь Чжэнмин расслышал, что он также стал тише.

– Ты знаешь, кто был тот последователь Темного Пути с титулом Бэймин? И какое отношение он имел к нашему клану? Почему он хотел спасти наш клан ценой одной из своих облачных душ?

Вэнь Я:

– Разве он тебе не сказал?

Мучунь чжэньжэнь вздохнул.

– Даже несмотря на то, что он сильный демонический совершенствующийся, принесение в жертву своей души наносит серьезный ущерб любому. Я не видел его с того дня.

Услышав это, Вэнь Я задумался, прежде чем ответить:

– Он попросил меня передать ЭТО тебе и утверждал, что он изгнанный ученик клана Фуяо. Я думал, ты его знаешь.

– С момента основания клана было множество предателей. Я знаю о происхождении двух Господинов Бэйминов, а кроме них, есть еще много других, скрывающих свои личности… после всех этих лет, как я мог знать, кто он?

– По крайней мере, он не выказывал дурных намерений, – сказал Вэнь Я. – Тебе лучше подумать о том, как вести себя со своим старым другом, чем беспокоиться о разбитой душе.

Вэнь Я намеренно понизил голос на словах «старый друг». Они прозвучали так мрачно и так глубоко, будто впитали в себя весь страх этого большого человека.

Янь Чжэнмин был потрясен.

Старый друг?

Пока Мучунь чжэньжэнь, казалось, целую вечность молчал, Янь Чжэнмин успел бессознательно выпрямиться и вытянуть шею.

Наконец учитель снова заговорил:

– Брат Вэнь Я, – спокойно сказал он. – Если я… Пожалуйста, позаботься об этих детях ради меня.

Подождите, что это должно было значить?

Янь Чжэнмин потратил весь свой интеллект, накопленный за последние шестнадцать лет, на этот момент. Он даже забыл о том, что подслушивает. Его разум лихорадочно работал, пока он прятался за своим укрытием, затаив дыхание.

Вэнь Я издевательски рассмеялся. Но Янь Чжэнмин не знал, над кем именно он насмехался.

– Да ладно тебе! Я никто. Как я могу взять на себя такую ответственность? – сказал Вэнь Я. – Что за место твоя гора Фуяо! В каждом поколении всегда есть последователь Темного Пути. Как такое ничтожество, как я, может взять все это под свой контроль? А, кроме того, разве у тебя нет болвана, готового вырезать амулеты на своей душе, чтобы уберечь тебя от беды? С таким же успехом ты можешь попросить его о помощи.

Мучунь чжэньжэнь знал, что он имеет в виду, поэтому тактично сменил тему.

Разговор перетек в шутливую болтовню. Двое мужчин средних лет говорили безумолку, рассказывая обо всех пустяковых историях, случившихся в мире заклинателей за последние пятьсот лет.

Когда ноги Янь Чжэнмина онемели, он убедился, что больше не получит никакой полезной информации. Только тогда он осторожно встал и также тихо ускользнул.

Жаркой июньской ночью, похожей на раскаленную печь, его ладони были холодными и потными.

Янь Чжэнмин покинул дом учителя и направился прямо к дому Чэн Цяня. Было поздно, и Чэн Цянь уже лег спать, но Янь Чжэнмин силой вытащил его из-под одеяла.

Внезапно и безпричинно разбуженный, Чэн Цянь сердито посмотрел на Янь Чжэнмина, думая лишь о том, как бы с ним подраться.

Янь Чжэнмин, однако, вообще на него не смотрел. Он подобрал одежду с кровати и швырнул ее Чэн Цяню в лицо, торжественно приказав ему:

– Одевайся и пойдем со мной.

Нахмурившись, Янь Чжэнмин принялся беспокойно расхаживать по комнате. Он полностью погрузился в себя и даже не заметил, что Чэн Цянь уже носил эту одежду сегодня днем. Более того, он не придрался к плачевному состоянию измятого пояса Чэн Цяня. С тяжелым сердцем, Янь Чжэнмин продолжал настаивать на своем.

Учтя это обстоятельство, Чэн Цянь решил, что первому старшему брату действительно было что сказать, по крайней мере, что-то в его глазах показалось юноше серьезным. Он поспешно надел верхнее одеяние, но, прежде чем успел расчесать волосы, Янь Чжэнмин уже потащил его к Ли Юню и Хань Юаню.

Однако они не нашли Хань Юаня. С тех пор, как братья спустились с горы, этот мальчишка бегал туда-сюда, будто дикий конь. Сейчас он, вероятно, прогуливался по городу.

Ли Юнь еще не спал и усердно работал при свете масляной лампы. Увидев своих братьев вместе, он очень удивился. Но когда его взгляд упал на крыло цикады на шее Янь Чжэнмина, он с сомнением спросил:

– Первый старший брат… ты только что подслушивал?

Прекратив поиски Хань Юаня, Янь Чжэнмин сел в комнате Ли Юня и, потирая дно фарфоровой чашки, сбивчиво пересказал своим младшим братьям то, что ему довелось услышать.

Чэн Цянь обменялся взглядами с Ли Юнем, взял чашку, глазурь которой Янь Чжэнмин почти стер, и налил туда холодного чая, похоже, находившегося в чайнике в течение нескольких дней. Янь Чжэнмин неглядя выпил его.

Нахмурившись, Ли Юнь спросил:

– Первый старший брат, это… ты знаешь, кто такой «старый друг»?

Ли Юнь на самом деле обладал тонким умом; просто он слишком любил необычные трюки и не имел достаточно концентрации. Немного поразмыслив над чаем в чашке, Янь Чжэнмин кивнул.

– Да.

– Как я и думал, это, должно быть, один из последователей Темного Пути, – подтвердил Чэн Цянь.

Янь Чжэнмин:

– Откуда ты знаешь?

На самом деле, Чэн Цянь уже думал, что это странно – слушая учителя во время чтения священных писаний, он заметил, что, хотя тот часто говорил противоречивые глупости, в текстах разных школ прослеживалась единая концепция, проходящая через каждую теорию. Заключалась она в том, что: «Великое Дао бесформенно и соответствует естественному порядку вещей».

Поскольку оно бесформенно, в нем нет ни правильного, ни неправильного. Все существа достигают одной цели разными путями. После посвящения Чэн Цянь никогда не слышал от своего учителя плохих слов о последователях Темного Пути или о самосовершенствующихся чудовищах.

Для этого был никчемный первый старший брат, до горечи ненавидящий их.

Чэн Цянь ответил:

– В прошлом году, в Долине Демонов, когда второй старший брат говорил о демонических совершенствующихся, ты накричал на него. Именно тогда я начал чувствовать, что… первый старший брат, кажется, особенно отвергает темное искусство.

Янь Чжэнмин махнул рукой.

– Я просто боялся, что он введет тебя в заблуждение.

– О… Однако, похоже, ты не боишься, что сам введешь нас в заблуждение, засыпая на каждом утреннем занятии, – сказал Чэн Цянь и глазом не моргнув.

Янь Чжэнмин: …

У этого маленького ублюдка был острый язык!

Янь Чжэнмин закатил глаза в ответ на слова Чэн Цяня. После короткого молчания он медленно заговорил:

– Я, вроде бы, не рассказывал тебе, как встретил учителя. Когда мне было семь или восемь лет, я закатил истерику из-за какого-то дела, о котором я сейчас и не вспомню. Тогда я был очень зол, поэтому убежал, оставив своих слуг, и был похищен.

Как говорится, каким был мальчик, таким будет и мужчина. Это определенно напоминало первого старшего брата.

– Меня похитил человек, очень красивый человек. Но он выглядел так, будто его отчаянно тошнило от всей той мертвой атмосферы, что окружала его, – вспоминал Янь Чжэнмин. – Он привел нас в заброшенный даосский храм.

Чэн Цянь моргнул.

– Нас?

– Нас, – подтвердил Янь Чжэнмин. – Всего было четверо или пятеро детей, все почти одного возраста со мной. Среди них была только одна девочка, все остальные – мальчики. Этот человек был последователем Темного Пути. Я видел, как он схватил девочку за шею и вытащил из ее лба три облачные и семь телесных душ ¹ вместо того, чтобы просто убить ее. Удивительно, но после всего этого девочка еще дышала, и ее сердце билось, даже если тело превратилось в пустой сосуд. Она боролась со смертью семь или восемь дней, находясь на грани, но потом все равно скончалась. Это был… первый раз, когда я видел, как кто-то умирает.

¹ 魂 – хунь (буквально: «облачная душа») и 魄 – по (буквально: «белая душа») – два типа душ в китайской философии и традиционной религии.

То, что Янь Чжэнмин все еще помнил каждую деталь случившегося по прошествии почти десяти лет, доказывало, насколько глубоко оно запечатлелось в его сознании.

Ли Юнь был в изумлении.

– Зачем этому мужчине убивать детей?

– Он бросил душу девочки в лампу с вонючим маслом. Пламя вспыхнуло и больше не гасло. Затем настала наша очередь. Но он не стал убивать нас сразу. Он каждый день брал у нас кровь и вливал ее в масло. Не считая тошноты, поначалу мы не чувствовали ничего ужасного. Но у маленьких детей не так много крови. Несколько дней спустя некоторые не выдержали и умерли.

Когда Янь Чжэнмин пересказал свою историю, Чэн Цяню она показалась все более и более знакомой.

– Это Поглощающая души лампа?.. – выпалил он.

– Что? – шокировано спросил Ли Юнь.

Взгляд Янь Чжэнмин внезапно стал серьезным.

– Откуда ты знаешь?

Чэн Цянь ответил:

– Я читал об этом в библиотеке. Поглощающая души лампа может очищать их. Низший класс использует девичьи души в качестве фитиля и трупное масло, смешанное с мальчишеской кровью, для розжига. После сорока девяти дней сожжения душа девушки превращается в призрачную тень. Это определенный тип темных искусств, называемый управлением призраками ².

² Управление призраками буквально переводится как «призрачный путь» по аналогии с «темный путь». Но, поскольку призрачный путь звучит немного странно, мы обосновали его так.

Янь Чжэнмин протянул руку и схватил Чэн Цяня за запястье.

– Чэн Цянь, я открыл ворота только для того, чтобы ты увидел, как истекают кровью другие люди и как очищают их души?!

Это не напугало Чэн Цяня. Он сказал с полной уверенностью:

– В любом случае, это не запрещено учителем. Есть много различных видов темных искусств, я всего лишь просмотрел несколько из них.

– Достаточно, – Ли Юнь был очень умен. Увидев, что они отклонились от темы, он тут же перевел разговор в прежнее русло. – Первый старший брат, пожалуйста, продолжай. Что случилось с тем одержимым последователем Темного Пути? Учитель спас тебя, и ты стал его учеником?

Янь Чжэнмин бросил свирепый взгляд на Чэн Цяня.

– Учитель спас меня, но дело не в этом…

В этот момент Янь Чжэнмин невольно остановился.

– Учитель знаком с этим демоническим совершенствующимся. Я слышал, как он называл его «старший брат».

Если вам нравится наша работа, можете поблагодарить нас чашечкой кофе. Кнопка «донат» есть в группе в контакте