Текст книги "Обнажая местью (СИ)"

Автор книги: Неперелетная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

- Ты сегодня слишком довольная, - произнесла мама, вновь что-то химича на кухне, и, в очередной раз спасая ужин, я делала это с большим удовольствием, чем обычно. - Погода хорошая, - улыбаюсь шире, возвращаясь в свою комнату. Девчачье глупое сердце по-прежнему колотится, словно бешенное, не давая собраться с мыслями и как следует подготовиться к субботним урокам. Какие уроки, Женя, если ты идешь, фактически, на свидание с Павлом Георгиевичем? В порыве этого неконтролируемо веселого настроения звоню Насте, но подруга не берет трубку, видимо, вновь гуляя с Андреем. Мысленно представляю ее удивленное лицо, если и когда девушка узнает правду о странных и непонятных отношениях между мной и Дубровским, перешедших на новый уровень. Задумавшись о Платуновой, невольно осознаю, что отношения «учитель-ученица» ничем хорошим, обычно, не заканчиваются. Но что, если мне впервые в жизни повезет, и, войдя в статистику, я окажусь среди счастливчиков? Закрываю глаза, положив голову на скрещенные на столе руки, и начинаю усиленно думать, чувствуя, что женское и верно подмеченное Джейн Остин в романе чутье «нравится-любовь-свадьба» невольно оказало влияние и на меня. Вспоминаю о многочисленных репетициях с Павлом Георгиевичем, взглядах украдкой и прочих, едва заметных вещах. Почти ощущаю его пальцы, помогающие танцевать, жесты-подсказки, поступок в моем доме. Но одно так и не дает мне покоя. Как я оказалась у Дубровского в квартире? Сколько же ты выпила, Суровцева, если не помнишь почти ничего с той ночи? Поворачиваю голову к портрету Дубровского, на котором от дротиков не осталось ни одного живого места, и теперь ощущая, как Павел Георгиевич не оставил мне ни одной мысли, не занятой его персоной. Лишь бы дожить до вечера субботы. Телефон вибрирует, заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. «Тебя забрать завтра вечером?», - новое сообщение от вышеупомянутой личности. «Прогуляюсь, не хочу чрезмерно использовать вашу благосклонность, мистер Дарси», - отвечаю, и оповещение приходит незамедлительно. «Пашка». «Павел Георгиевич», - усмехнувшись. *** - Здравст… - я не успеваю договорить вежливое приветствие, как Дубровский затыкает меня очередным спонтанным поцелуем перед Театром оперы и балета им. А. С. Пушкина. - Привет, - произносит немного хрипло, оторвавшись от моих губ, Павел Георгиевич, заставляя покраснеть и спрятать взгляд, наклонив голову вниз. - Пойдем, а то опоздаем, - отвечаю, чувствуя, как пальцы Дубровского находят мои, неуверенно, но все же сжимая. Улыбаюсь, вновь ощутив румянец, когда парень снимает мой плащ, сдавая в гардероб, когда пропускает вперед, ведя себя, как истинный джентльмен. Садясь на свои места, постоянно чувствую дыхание Павла Георгиевича, не имея шанса сконцентрироваться именно на опере, изредка все же отвлекаясь на горе-юриста. Когда наступает антракт, подхожу вместе с ним к оркестровой яме, разглядывая музыкальные инструменты и чувствуя желание сыграть когда-нибудь вместе с оркестром, быть частью этого, создавать прекрасную мелодию, которая делала голоса оперных певцов ярче и живее. - Давно ты играешь на пианино? – спрашивает внезапно для меня Дубровский, осторожно касаясь талии, а я чувствую мурашки от этого прикосновения. - А ты на гитаре? – усмехаясь, поворачиваюсь к нему, заглядывая в темные глаза Павла Георгиевича. Замечаю, что галстук-бабочка сидит неровно, и неуверенно, слегка дрожащими пальцами касаюсь ткани, осторожно поправляя ее под внимательным взглядом Дубровского. - Так, - кусаю свою губу, чувствуя себя неловко, - гораздо лучше, - минуя шею, медленно поднимаю глаза на лицо горе-юриста. - Спасибо, - шепчет он, криво улыбаясь и вновь прикасаясь губами к моим, заставляя сердце трепетать от этого. Суровцева, ты ведешь себя, как обычная влюбленная дурочка. И все же, мне нравилось это чувство, когда тепло и удовольствие медленно разливается по телу, а улыбка так и не сходит с лица, словно выделяется какая-то энергия, которая держит тебя в тонусе в течение всего дня. Организм устал от постоянных уроков и зубрежки, и такая смена обстановки мне явно приходилась по вкусу. *** Стоит ли говорить о том, что второе появление в квартире Дубровского, которое было вызвано выпадом эндорфинов, совершенно не вызвало ни моего удивления, ни изумления Павла Георгиевича. - А последняя ария, - шепчу я, отрываясь от губ горе-юриста с тихим вздохом, чувствуя пальцы новоиспеченного учителя, сжимающие талию и скользящие вверх, к молнии платья. - Была очень сильной, - выдыхает парень и тянет меня за собой в спальню, и, не до конца осознавая, что происходит, я следую за ним, желая вновь ощутить вкус губ Дубровского. Почти падаю на него на кровати, чувствую торс парня и прикасаясь к нему пальцами, ощущая ответные касания на бедрах. Неожиданно резко оказываюсь снизу, и страстные поцелуи горе-юриста сводят меня с ума, давно лишив контроля над собой. И, как и полагается делать в таких ситуациях, когда в комнате становится слишком жарко, а искушение и желание почти завладевает полностью, я останавливаюсь. - Я не хочу торопить события, - шепчу, сглатывая и заглядывая в глаза Павла Георгиевича, на что он, с удивлением для меня, понимающе кивает. - Боишься оказаться бревном, Суровцева? – спрашивает он с ухмылкой, заставляя меня покраснеть. - Не фамильярничайте, - отвечаю, смутившись, а парень встает, давая мне отдышаться. - Хочешь есть? – спрашивает, спокойно снимая свою рубашку при мне, а красные щеки почти горят, - Я очень голоден, - добавляет, явно двусмысленно, и я сглатываю, коротко кивнув. После, совместными усилиями приготовив ужин, мы садимся друг напротив друга, и, бросив взгляд на холодильник, я рассматриваю магниты, замечая, что появился новый. Дубровский, проследив за моим взглядом, криво усмехается. - Париж, - произносит тихо, и я слабо улыбаюсь в ответ, - тебя отвезти домой? - Вы меня уже прогоняете, Павел Георгиевич? – спрашиваю со смешком, отпивая чая. - Ну, - он немного хмурится, - твои родители… - начиная. - На даче, - отвечаю до того, как парень успевает сказать все предложение полностью. Он наклоняет голову на бок, немного прищурившись, словно проверяя меня на собственном детекторе лжи. - И что ты предлагаешь, Женя? – пересекаюсь с его взглядом, чувствуя мурашки, скользящие вдоль позвоночника от шеи до поясницы, и пожимаю плечами. - На твое усмотрение, - сжимая губы в тонкую линию, - Паша, - произношу как-то неуверенно и скомканно, не привыкнув к этому. - Повтори, - почти смеясь, говорит Дубровский, не сводя с меня взгляда. - Паша, - с улыбкой, пытаюсь снова. - Так-то лучше, - он встает, подходя ко мне и целуя лоб, забирая тарелку, - можешь ночевать у меня, если хочешь. Ванная в твоем распоряжении. Я нерешительно смотрю сквозь стекло на многоэтажку напротив, которая красиво светится благодаря окнам. - Я… - я смотрю на спину Павла Георгиевича, - действительно тебе нравлюсь? Вопрос застывает в воздухе, и, выключив воду, парень поворачивается ко мне, хмурясь. - Есть сомнения? – недоуменно, взяв полотенце, он вытирает руки, убирая посуду. Пожимаю плечами, ощущая, как температура в комнате упала на несколько градусов, и понимая, что не стоило спрашивать об этом, чтобы не получить лишь новых проблем. - Я останусь, - разрезая тишину, встаю, - дашь футболку? Дубровский улыбается, кивая, и, последовав за ним в спальню, я получаю все необходимые принадлежности для душа и сменную одежду. Включив горячую воду и стараясь быть как можно экономней, пытаюсь переварить происходящее, найти нить событий и построить логическую цепочку, но это не получается. Выйдя из ванной, возвращаюсь в спальню, глядя на едва горящие лампы люстры. - Остаточное напряжение… - произношу тихо, замечая, что Павел Георгиевич кивает с легкой улыбкой. - Ты помнишь что-либо еще? – спрашивает он, постелив мне постель, но я, напрягая память, получаю лишь картинку ламп, - Тебе стало страшно, и ты попросила меня лечь рядом. Я киваю, осторожно садясь на край кровати, примыкающий к стене. - Ты не против? – вновь задает вопрос Дубровский, и я отрицательно качаю головой, потому что лампы, как и тогда, не внушают доверия. Парень проникает под одеяло, едва дотронувшись до руки. - Спокойной ночи, - шепчет, поцеловав влажными губами плечо, отчего я вновь ощущаю то самое тепло, слабо улыбаясь. - Доброй, - отвечаю, медленно проваливаясь в сон. *** Просыпаюсь от жара, охватывающего тело, больше не выдерживая его, и, разлепив глаза, повернув голову, вижу Дубровского, мирно посапывающего рядом. Его руки вольно охватывают меня, и в итоге, в таких полуобъятиях часть спины покоится на его торсе. Рассматриваю его лицо, спящее и кажущееся абсолютно невинным, слишком спокойное и дружелюбное. Пытаясь не разбудить его, осторожно касаюсь пальцев, отодвигаясь и стараясь избежать неловкой ситуации мужского организма. Слышится тихий стон, и, открывая глаза, горе-юрист рассматривает меня. - Привет, - шепчет он с полуулыбкой. - Доброе утро, - отвечаю, прячась под одеялом и стараясь не улыбаться шире дозволенного, хотя, буду честна, сонный Павел Георгиевич выглядит слишком мило, либо моя влюбленность уже перешла границы нормального. - Хорошо спалось? – спрашивает, начиная просыпаться и поворачиваясь на спину, глядя в потолок. Так и чувствуется нехватка сигареты в его пальцах, но я рада, что она отсутствует. - Жарковато в конце, - отвечаю, наслаждаясь прохладой после прикосновений Дубровского. - Прости, - он смеется, - отвезти тебя домой? - Хотите побыстрее спровадить меня, Павел Георгиевич? – смеясь. Он тянется ко мне, целуя лоб. - Паша, - усмехается, вставая с кровати. *** После того, как я вернулась домой, успев напоить чаем Дубровского и у себя, получив еще несколько поцелуев, места я себе не находила. Все вокруг становилось настолько сумасшедшим и непонятным, что, плюнув на разборку своего головного механизма, я лишь надеялась, что теперь все наладится. Встречаясь после уроков, и то, не каждый день, мы с Павлом Георгиевичем гуляли все чаще, и, чем больше я проводила с ним времени, тем сильнее изменялось мое мнение о нем. Как и говорила Нина, парень был нормальный, веселый и порой рассказывал настолько смешные истории, что, казалось, я расплачусь от прилива позитивной энергии. С каждым днем чувства к нему крепли с немыслимой силой, что Настя, привыкшая к ангст-Жене, не могла доверять такому счастливому варианту Суровцевой. Впрочем, рассказывать ей об отношениях с Дубровским я по-прежнему не собиралась. Встретившись с Павлом Георгиевичем в пятницу днем, я больше не звонила ему, не получая никаких сообщений, чтобы хотя бы один день нормально подготовиться к наступающим экзаменам. И, заодно, повторить сценарий. До последнего звонка оставалось чуть больше недели, и одна из репетиций была вновь перенесена на субботу. Родители снова уехали на дачу, и я, прогулочным шагом дойдя до школы, зашла в репетиционный зал, начиная готовиться. Сегодня должен был быть проигрыш достаточно сложной сцены диалога Элизабет и мистера Дарси, поэтому, невольно глядя на готовые декорации, я думала о том, насколько сильно будет заметна химия не только между персонажами, но и актерами. К нужному времени подтянулись все действующие лица, кроме Дубровского и Насти. Елена Викторовна отправила меня в гримерку надевать платье, чтобы заодно, раз партнер еще не появился, прорепетировать танец Беннет и ее родственника, мистера Коллинза, которого играл Артем. Танцуя и все чаще устремляя взгляд на дверь, я невольно слышу шепот девушек, стоящих неподалеку. - Ты знаешь, почему опаздывает Дубровский? – спрашивает Анфиса, понимая, что «здесь все свои», а преподаватель не услышит ее за счет музыки. - Он подрался с парнем Насти, сильно друг друга покалечили. Я резко останавливаюсь, на мгновение замявшись, но, выслушав замечание Елены Викторовны, устремляю взгляд в сторону говорящих. - С парнем Насти? – спрашиваю я, странным образом подключаясь к беседе во время танца. - Да, - кивает Наташка, которая, как и Никита, жила недалеко от Платуновой, - сегодня утром. Я своими глазами видела, - произносит девушка. - А из-за чего? – я чувствую, как на сердце становится тяжелее, и, услышав, как открывается дверь, устремляю взгляд в ту сторону, волнуясь. Холодный, пронзительный взгляд прожигает меня насквозь, и, разглядывая пару синяков на лице Дубровского, треснувшую губу, я, невольно сглотнув, еле останавливаю свое рвение подойти к нему. И все же, что-то не так. Не так, как раньше. - Он переспал с Настей, - тихо отвечает на мой вопрос девушка, и все вокруг замирают, глядя на вошедшего. Комментарий к Глава 13. Скажи мое имя иии... у кого такая же реакция? https://vk.com/night_gusts?w=wall-73416564_739 А вообще, буду рада мнениям) ========== Глава 14. Теперь мой ход ========== Я сглатываю, стараясь подавить ком в горле, который идет из груди, нарастая, становясь все больше и больше, и, словно с шипами, пронзает меня изнутри, оставляя живые раны. Наташка не умеет врать, не дано ей это с рождения. Остановившись в танце, продолжаю смотреть на синяки на лице Павла Георгиевича, не понимая, что именно происходит. Не осознавая, правда это или нет. А Дубровский… Его пронзительный взгляд сменился растерянным, который постоянно скользит мимо, словно боясь пересечься с моими глазами. И от этого становилось больнее. - Одним больше! – восклицает Елена Викторовна, возвращая меня к реальности. - И одним меньше, - произношу я негромко, но учительница, услышав, поворачивается ко мне, недоуменно глядя, - я плохо себя чувствую, - добавляю, собираясь уйти в гримерную, чтобы никто, ни одна живая душа не увидела моих слез. Заходя в гримерную, тут же переодеваюсь, снимая белое платье и как можно быстрее стараясь покинуть эту комнату. В спешке ищу свой телефон, но понимаю, что, только выйдя на улицу, смогу нормально позвонить. И, как и полагается в каждой мелодраме, в дверях, загораживая мне проход, стоит Дубровский, собираясь пройти внутрь. - Женя, - произносит он, и от произношения своего имени я ощущаю прилив новых слез, еле сдерживая их на глазах. - Павел Георгиевич, разрешите, - произношу, отталкивая его от себя и проходя в зал. Чувствуя его пальцы на запястье, резко дергаю руку вперед, освобождаясь и подходя к Елене Викторовне. - Я выступлю на все сто, обещаю вам, - произношу, и, не услышав ответа, покидаю зал, ощущая, как взгляды одноклассников провожают меня, обжигая спину. Выйдя на свежий воздух, вдыхаю его полной грудью, думая, что это поможет. Как бы не так, Суровцева. В голове все перемешалось, и, набирая номер Насти, я ощущаю, что с каждым шагом от школы в душе зарождается поганое чувство, которого я еще не испытывала. Влюбленность быстро превращает сердце в зависимое, и теперь, пропитанное столь едким ядом, оно не могло восстановиться. Оно медленно разрушалось, теряясь, и, словно раскачиваясь из стороны в сторону, я шла по аллее школы, слушая очередные гудки, которые оставались без ответа. Номер Андрея был и вовсе недоступен. Хорошо, что Настя живет недалеко и, торопливым шагом подходя к ее квартире, быстро минуя открытую дверь подъезда, взбираюсь по ступенькам к заветным цифрам и, постучав, жду. Готовая броситься на подругу, требуя правды, теряюсь, увидев ее мать. - Здравствуйте, Надежна Семеновна, - произношу немного неуверенно, сглотнув и взяв волю в кулак, - а Настя дома? - Сама ее ищу, Женя, - произносит она, хмурясь, - думаю, вернется скоро. Тебе что-то нужно забрать? Тетради? Я молчу, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, а потом все же киваю, проходя внутрь квартиры и ощущая себя на «месте преступления». Семья Платуновых была не богата: отец работал в две смены, едва успевая отдохнуть, мать тоже старалась приносить денег в семью, боясь за обучение Насти. Отпускать единственную дочь в Москву родителям не хотелось, но, желая всего наилучшего для своего ребенка, они, скорее всего, копили деньги на проживание подруги в другом городе. Заходя в комнату Платуновой, сглотнув, вижу слегка смятое покрывало на кровати, а воображение, разыгравшись, выдает мне яркую картину полуобнаженного Павла Георгиевича и подруги. Прогоняя столь мрачные мысли, еще не имеющие оснований, оглядываю комнату, осматриваясь, пока мама Насти находится на кухне, и взгляд останавливается на стуле. Сжимая губы в тонкую линию, осторожно подхожу туда, глядя на свисающую со спинки развязанную галстук-бабочку. Медленно и неуверенно дрожащими пальцами беру ее в руки, ощущая ту самую приятную ткань и вспоминая театр. Пальцы сжимают бабочку со всей силы, словно отказываясь верить в это, а слезы, прежде затаившись, вновь неконтролируемо струятся по щекам. - Женя! – кричит мне вслед Надежда Семеновна, но я выбегаю из квартиры быстрее, чем успеть сказать что-то в ответ. ***