Текст книги "Бумажный тигр и пятнистый древолаз (СИ)"
Автор книги: Мрамория
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)
– Нет. Нет.
– Придется, мой дорогой. Ведь иначе Вы не сможете усвоить урок, а Ваш драгоценный и любимый Ник Фьюри почует неладное. Это, конечно, неприятно, но Вы привыкнете.
Стрэндж протер тонкую иглу остатками виски, прижег ее пальцами и убедившись, что теперь устройство стерильно, устроил ее задник у загривка. Эверетт, вцепившись руками в чужой костюм, громко и низко зарычал, оголив зубы.
– Не бойтесь, мой многоуважаемый бумажный тигр, – короткий щелчок, и игла протолкнулась под кожу.
Агент взвыл. По спине прошелся короткий разряд тока, затем все стихло. Он с ненавистью поглядел на Стивена, раздувая ноздри от ярости.
– Теперь Вы в моей шкуре, целиком и полностью, – чародей протолкнул палец в углубление и едва поморщился. – Помните, я сказал, что Вы снимите его с меня через неделю? Так вот… я имел ввиду, что его снимет Эверетт Росс, а для базы данных теперь я – Эверетт Росс.
Агент выкатил глаза и приоткрыл рот, тихо шипя:
– Сукин ты сын!
– Спокойной ночи, агент.
Брюнет легко погладил его по волосам и встал с кровати, открыв дверь. Руны не взбрыкнули, посчитав его за агента, и брюнет наконец-то позволил себе громко выдохнуть, опустив плечи:
– Не скучайте, агент. Я вернусь уже завтра, не помирать же Вам с голоду как мне.
Эверетт зло задышал, судорожно втягивая воздух носом, и оскалился, сумев наконец сжать кулаки. Пульта нигде не было. Связаться с Щ.И.Т. он не мог. Отныне он стал пленником этой камеры, а Стрэндж тем временем вышел на улицу и глубоко затянулся, ощущая невозможный восторг от того, что его план снова сработал. Все было как по нотам. Не гений, но чертовски умный зверь.
========== Война, что шла ко мне неспешным шагом ==========
Росс видел сны, несколько странные и даже чудаковатые, но это однозначно были его первые сны за почти семь лет. Сейчас же он лениво застонал, жмурясь от яркого света, и чуть повернул голову, почти тут же ощутив, как что-то надавило на горло. Он потрогал пальцами холодный обруч на шее и сонливость как рукой сняло. В голове тут же замелькали силуэты прошлого вечера, и он закрыл рукой глаза, тихо зашипев:
– Черт…
Часов нигде не было, и как Стрэндж узнавал время он совершенно не понимал. Агент в почти невозможной надежде подошел к двери и дернул ручку на себя, желая выйти. Его в тот же момент прошило током, и мужчина рухнул на пол, лихорадочно втягивая воздух через рот.
Вот, что чувствовал Стивен? Вот это?
Он с ужасом осознал, что, несмотря на всю свою внутреннюю филантропию, все же присутствовал там, в клетке, отчасти разрешая использовать подобное средство, чтобы спасти жизнь Старку. Блондин встал и украдкой глянул на стул, решив в таком случае постараться хотя бы разбить хрупкое стекло. Предмет мебели даже не долетел до стены, застыл на месте и медленно опустился. Все на секунду затихло, а его снова прошило насквозь. На сей раз Росс взвыл, болезненно сжавшись на полу. Он озверел вконец, постарался хотя бы силой снять чертов ошейник самостоятельно, но тот отказывался поддаваться. Он был все равно что бешеная собака. Безумная тварь, что была полностью зависима от своего надсмотрщика, которого, к слову, пока не было видно. Вдруг он ушел и больше не вернется?
Может ведь такое быть, верно?
Тогда он умрет тут в полном одиночестве от голода. Никто не вспомнит о нем. Никто.
Эверетт постарался взять себя в руки и глубоко вздохнул. Нужно было просто успокоиться. Просто успокоиться. Мужчина поднялся наверх и посмотрел на ванну. Раз он теперь для этой тюрьмы Стивен Стрэндж, то почему бы не попробовать?
Он провел рукой над краном, один раз, другой. Ничего.
– Ладно, попробую почитать.
Это, кажется, было единственное развлечение Стивена в четырех стенах, и сейчас Эверетт, облизнув губы, постарался найти хоть одну интересную книгу. Что ж, бульварный роман ему сойдет. На безрыбье и рак – рыба.
Через несколько часов чтения он ощутил голод. Сначала едва заметный, но с каждым часом тот усиливался, становясь все острее, а Стрэнджа еще не было. Ему как назло вспомнился страх, которым был наполнен чародей, когда тот только зашел в темницу. Тайный, глубинный, ужасающе темный. Страх умереть без свободы.
В голове лихорадочно забились слова, которые Стрэндж как обычно шифровал, находя в песнях.
…And all the kids cried out, «Please stop, you’re scaring me».
Росс сглотнул, прижавшись к стеклу лбом.
…Пожалуйста, хватит, вы пугаете меня.
Вот она – адресация, предназначенная только Эверетту. Только ему одному. Сейчас же он ощущал, как стены этой клетки давили на него, будто тиски, сжимали все его существо. Она пугала его. Пугало это пространство, из которого не было выхода.
«Вам страшно сейчас как собаке в маленьком загоне. Я вижу, что Вы боитесь этих стен из стекла, боитесь этой квартиры. Пока Вас держали в клетках в Щ.И.Т.’е, Вы не боялись, потому что это было сродни тюрьмы без дверей, откуда Вам выйти было все равно, что зевнуть, а тут… Вы взаправду в клетке и хуже всего то, что ее сделали для Вас люди такие же, как Вы. Маги. Вам страшно до усрачки, Стивен Стрэндж».
– Да, мне страшно, – он зажмурился, стараясь дышать. – Мне ужасно страшно. Я надменный сукин сын, я знаю это. Выпустите меня кто-нибудь, умоляю.
Стивен появился как по волшебству, разглядывая его с другой стороны стекла. В его глазах искрилось обманчиво нежное золото.
Росс почти тут же вскинулся и прижался к стеклу плотней:
– Я все понял, прошу, выпустите меня, Стивен.
Стрэндж не ответил, лишь едва сожмурил глаза и подошел чуть ближе. Он неотрывно вглядывался в своего напарника, почти кожей ощущая его панику и переживаемый им ужас.
– Прошу, прошу, пожалуйста.
Эверетт оскалил зубы и судорожно вздохнул, оставив на стекле пятно от выдыхаемого воздуха. Ему правда было страшно; так же страшно, как было и самому Стивену, когда он только попал в эти злополучные стены.
– Вы осознаете, что мне отнюдь не выгодно спасать Вашу шкуру во второй раз, агент?
– Стивен.
– От Модди-ду я Вас спас, а в ответ получил ошейник и эту постройку, – он обвел рукой клетку. – Если я снова спасу Вас, где гарантии, что все не повторится снова? Я ведь просто аквариумная рыбка, агент.
Эверетт потупился и ткнулся лбом в стекло, он задышал толчками, наконец сумев поднять взгляд, и посмотрел исподлобья:
– Да, Вы правы – гарантий нет. Однако неужели Вы просто позволите мне умереть здесь от страха и голода?
– Возможно, позволю.
– О, едва ли… – агент усмехнулся. – Вы одинокий, скучающий маг. Нет ничего, что Вы бы не пробовали, чего не видели, тогда почему такой человек как Вы просто исполняет чужие желания? Я могу сказать почему, Стивен. Потому что Вы совершенно несчастливы.
Стрэндж невольно сложил руки на груди, закрываясь от разговора, и едва двинул плечами. Эверетт моментально отследил этот жест, сузив глаза.
– Я прав. Думаю, Стрэндж, ни прогулки по Альфа Центавре, ни обмен рукопожатиями с Джоном Ленноном не сделали Вас счастливыми. Были… – он слегка склонил голову вбок, – три вещи, приносящие Вам удовольствие: общество Клеа, Ваша работа и обучение в Камар-Тадж, но что-то, видимо, пошло не так.
– Опять Ваши менталистические выкладки? Все еще надеетесь поразить меня своими талантами следователя?
– Хорошо, – он едва усмехнулся. – Если я удивлю Вас, выпустите меня, и мы будем полноценными напарниками, а это значит, что больше никаких хитроумных планов о том, как избавиться от меня, и никаких выкрутасов, договорились?
– А если Вы меня не удивите? – Стивен заинтересовано приподнял бровь.
– Можете бросить меня тут.
– Тогда Вы умрете от голода, но прежде рехнетесь. Неужели согласны на такую авантюру?
– Я давно хотел вырваться из обычного ключа своей жизни. Стоит рискнуть.
Стрэндж приподнял голову и на сей раз убрал руки за спину. Демонстрация расположения. Чародею понравился этот бесшабашный азарт, эта особая черта его всегда привлекала. Ему нравились сумасшедшие авантюристы.
– Хорошо. Если Вы удивите меня, я обязуюсь перестать пытаться сбагрить Вас различными хитрыми способами.
Росс осмотрел его с ног до головы и замолчал, что-то разглядывая, прикидывая. Он всегда отлично справлялся с допросами и правда был достаточно наблюдателен для того, чтобы делать далеко идущие выводы, поэтому то, что он видел в Стивене, лежало прямо на ладони. Один факт, который его заинтриговал.
– В этой библиотеке нет ни одной книги о древолазах.
– И что с того?
– Тут есть книги о магии, какие-то бульварные романы, даже порно-журналы, комиксы и все, что угодно. Кроме книг о древолазах, хотя и имеется энциклопедия.
Стивен с иронией приподнял бровь и мягко усмехнулся.
– Вы могли просто бросить меня на произвол судьбы, но, когда я впал в отчаяние – Вы тут же появились. Эта клетка так пугала Вас, потому что она – Ваше отражение. Здесь чисто, тепло, но совершенно пусто. Ровно как и пусто во всей квартире. Вы не людей ненавидите, Вы себя ненавидите. Столь сильно, столь болезненно, что хотели бы получить пулю промеж глаз. Я даже могу сказать, почему Вы себя ненавидите, Стивен.
Стрэндж нахмурился и слегка повернул голову. Возможно, он просто ждал нужного ответа. Скорее всего именно так и было.
– Вы исполняли желания, оставляли на кольцах послание и всякий раз ехидно улыбались. Все потому, что Вам подвластно все на свете: двигать планеты, заставлять людей подчиниться своей воле силой мысли, вернуться назад во времени, наверное, даже создать собственную реальность; но вот вернуть самого дорогого и любимого человека Вы не можете. Вам это не под силу. Потому – единственное, что не поддается Вашей воле, как бы это пафосно не звучало – смерть. Вы не можете изменить ход истории, хотя, уверен, пытались это сделать. Такая власть и сила, а вернуть ее Вы не можете, как и руки.
Стрэндж потупился, уводя глаза в сторону. Поза его стала менее уверенной, сейчас выражая недоумение и скорбь.
– Маленький пятнистый древолаз, который так и кричит своим видом: «Не трогайте меня, я ядовит», а на самом деле Вы, Ваше поведение говорит: «Пожалуйста, спасите меня. Я совершенно одинок».
На сей раз маг болезненно сжал зубы. Мужчина сложил руки на груди и тихо сглотнул ком в горле. Росс не просто попал в цель, он его изрешетил к чертовой матери и главным сейчас было то, чтобы он хотя бы постарался принять это. Стивен развернулся на девяносто градусов и направился ко входной двери, буркнув напоследок:
– Я не ухожу насовсем, не бойтесь. Скоро вернусь.
Дверь с хлопком закрылась, и Росс вздохнул, медленно сев на кровать. Он забрался руками в волосы и прикрыл глаза. Если Стрэндж и правда его бросит, то тогда можно смело заказывать гроб, потому что он просто умрет здесь. От скуки, голода и страха. Идеальное сочетание для человека его возраста. Агент откинулся на подушки и вздохнул. Он был слишком резок, как и всегда. Обычно такая тактика помогала ему при допросе, но ведь это он сейчас зависел от Стрэнджа, а не наоборот, верно? Так стоило ли так давить на своего сторожа?
Однако не прошло и часа, как маг вернулся; пускай хмурый и очень недовольный, но все же он вернулся – с крафтовым пакетом в руках и сигаретой, заломленной за ухо. Он без слов открыл короб и осторожно вытащил из пакета еду, складывая ресторанный заказ внутрь, поставил стаканчик с кофе и задвинул его.
– Я… – Эверетт судорожно кашлянул. – Простите меня, я… я слишком…
– Нет, Вы правы, – Стрэндж стащил с себя пояса и жилет, оставшись в брюках и нижней рубашке.
Мужчина вытащил себе пепельницу и уселся прямо у клетки на пол. Стянув и сапоги, он силой дернул на себя магический блок и посмотрел на сгусток пульсирующих волокон. Чародей достал сигарету и лениво затянулся, разглядывая эти волокна:
– Я одинок, да, это так. Очень, очень одинок.
Росс поджал губы и болезненно нахмурился.
– Я не могу вернуть Клеа и не могу покончить с собой. Поэтому я развлекаюсь, поэтому исполнял желания. Чтобы просто развлечь себя, потешить и не быть обязанным Вселенной. Вы правы, к моему глубокому несчастью, но так даже лучше.
Эверетт приподнял бровь и едва качнул головой. Он вытащил из короба еду и уселся на пол. Первым делом мужчина открыл кофе и коротко хохотнул:
– Из кафе на Бликер-Стрит, как и в тот раз.
– Да, я знаю, что Вы любите кофе из этой замызганной лавочки.
Мужчина чуть улыбнулся и прикрыл глаза:
– Плевать, зато там и правда очень хороший кофе.
Стрэндж осмотрел тонкие нити и вздохнул. Он поднял взгляд на своего пленника и чуть сощурил глаза:
– Как бы он не стал Вашим последним.
Эверетт сделал глоток и поднял глаза, с недоумением глядя на чародея:
– Что это значит?
– Я… нам придется рискнуть, Эверетт. Эта клетка наделена своим пониманием происходящего, а так как магическое общество меня яро ненавидит, не сложно предположить, что она сделает все, чтобы остановить.
– Я готов. Что нужно сделать?
– У Вас наверняка есть страхи, плохие воспоминания и то, что способно довести до паники, так?
Эверетт коротко сглотнул и медленно кивнул.
– Так вот, чтобы выбраться из этой клетки, Вам нужно будет пройти через все это. К тому же есть вероятность того, что в середине пути Вы можете умереть. Готовы ли к такому?
– Готов ли я умереть?
– Если мой план не сработает, то да.
Росс осмотрел это маленькое помещение и сжал стакан в руках. Он не хотел умирать, но и остаться на всю жизнь в заточении тоже, поэтому Эверетт медленно кивнул.
– Тогда запомните несколько правил: все, что Вы будете видеть, чувствовать или ощущать – не настоящее. Просто клетка дурит Вас, чтобы напугать. Прошу, постарайтесь не поддаваться панике или ужасу, иначе я не смогу вытащить Вас оттуда. Вы будете слышать мой голос, возможно иногда даже видеть. Никогда не забывайте, что все, что происходит с Вами – не настоящее. Никогда, слышите? Никогда.
– Вы пугаете меня, Стивен, – тихо шепнул агент.
– Хорошо, что бы Вы хотели в награду? Думаю, это способно мотивировать Вас.
– Есть какие-нибудь ограничения? – он усмехнулся.
– Нет. Все, что пожелаете, и это не контрактное желание, не беспокойтесь.
Эверетт сглотнул и обвел пальцами край чашки. Что бы он хотел, когда выживет? Что хотят люди, когда опасность отступает?
– Вот когда я вернусь с того света, тогда и загадаю желание. Договорились?
Стрэндж тихо рассмеялся и кивнул:
– Хорошо, так и быть. Итак, поставьте чашку на пол, желательно как можно дальше от себя.
Агент покорно выполнил просьбу. Отодвинув стаканчик, он расправил плечи и облизнул нижнюю губу.
– Вам будет очень, очень больно. Я буду считать от пяти. Вы готовы?
Эверетт закивал и задышал чаще, начиная нервничать. Стивен же взял панель с нитями и потрогал тонкие проводки, они почти тут же отозвались на его движения:
– Пять, четыре… один, – он быстро вдавил пальцы, и Росса прошило током.
Мужчина взвыл от боли и рухнул на пол, отключившись.
***
Он стоял на улице. Вокруг носились машины, люди сновали туда и обратно. Эверетт не мог вспомнить, как именно оказался здесь. В одной руке была чашка кофе, в другой портфель. Все было, как всегда. Небо над Нью-Йорком стояло чистое и светлое. Желтые такси носились по дороге. Однако ему почему-то казалось странным, что вот он, просто стоит посередине улицы. Ведь кажется, еще секунду назад он был в совершенно другом месте. Или нет?
– Эверетт, милый, – к нему подбежала девушка и мягко поцеловала в щеку. – А что ты тут делаешь?
– Я… – он приоткрыл рот, нервно мотнув головой. – Стою.
Блондинка издала тихий смешок и слегка склонила голову вбок. Он был готов поклясться, что она ему кого-то очень напоминает. Только вот кого?
– Ты, конечно же, не забрал детей из сада, да?
– Что? – глаза его тут же расширились. – Детей? Ах да… детей.
Точно, ведь у него были дети. Как он мог это вообще забыть?
– Ну ты и олух, – она толкнула его в плечо. – Ворон он стоит считает. Пойдем: не думаю, что они смогут ждать вечность.
Женщина схватила его под руку и мягко пристроилась под боком, потащив куда-то вперед.
Как же ее звали? Как?
– Мэри, – медленно проговорил мужчина, – Мэри.
– Да, дорогой. Что такое?
– Нет, я… нет, ничего.
Еще недавно ему казалось, что все происходящее будто происходило не взаправду, а сейчас все выглядело до боли реалистично. Так живо, так остро. Они спустились в метро и проехали четыре станции, на подъеме он слушал разговор двух старых бабушек и внезапно ухватился взглядом за странного брюнета. Тот едва приподнял бровь и подмигнул, скользнув прочь. Странный человек. Очень странный.
Детский сад напоминал скорее таунхаус, втиснутый в соседние постройки. Дети резвились на узенькой лужайке прямо перед домом, перекидывая мяч друг другу. Две девочки, заприметив их издалека, кинулись вперед, бросив свои игры. Маленькие близняшки прыгнули на него, обняв своими крошечными руками.
– Папа, мама! Вы пришли!
– Посмотри, какие они зайки, – умиленно протянула Мэри, погладив дочек по головам. – Такие чудесные.
– И правда… – он невольно сглотнул и улыбнулся.
А их как звали? Кажется, Гарриет и Розамунд. Эти имена точно выбирал не он, а его жена. Таких причудливых имен он просто не мог выбрать. Вот уж кто-кто, а он не способен был на такое. Однако дети обнимали его так нежно и тепло, что и эта мысль отпала. Кажется, он всегда тут жил. В браке с Мэри они были уже шесть лет. Да, точно, шесть лет.
По дороге назад семья зашла в кафе-мороженое и на сей раз он заметил краем глаза что-то странное. На тротуаре стоял обычный старичок, в руках у него была чашка для подаяний. Старик всякий раз потряхивал этой чашкой и неотрывно смотрел на Росса сквозь стекло, на губах его расцвела слабая улыбка. Пожалуй, одна из самых неприятных на его памяти. Желтые зубы старика проглядывали сквозь мочалку неухоженных усов. Дед продолжал греметь кружкой и, не моргая, смотрел на него. Эверетт невольно поежился и поправил галстук, отводя взгляд. Затем он снова глянул в окно и приподнял бровь. Попрошайка будто испарился.
– Милый, что с тобой?
– Нет, ничего… – мужчина сделал глоток кофе. – Ты видела, там за окном стоял дед?
– Какой дед?
– С чашкой в руке. На бомжа страшного похож.
– Нет, милый, я не видела никакого попрошайки, – она едва улыбнулась и коснулась его руки. – Мне кажется, тебе следует отдохнуть, как думаешь?
Она подмигнула ему, весьма недвусмысленно, к слову сказать, и, слегка склонившись вперед, шепнула:
– Послезавтра Молли заберет детей к себе, мы останемся вдвоем. Что ты скажешь на это?
Ну что он мог сказать на это? Мужчина лишь скромно улыбнулся и слегка закивал головой.
Вечером они вместе ужинали, разговаривали о работе, дети щебетали о том, что с ними происходило в саду, а его все не покидало какое-то странное ощущение.
Он устроился на кровати Гарриет, похлопав ее по одеялу и мягко проговорил:
– Спокойной ночи, милые мои.
– А сказку?
– Ох, еще и сказку? – мужчина цокнул языком. – Ну хорошо, будет Вам сказка. Что у нас хоть за сказка?
– Ту, что про волшебника.
– Про волшебника? Про какого еще волшебника?
– Мерлина!
– Ах, этого волшебника.
Он тихо сглотнул, кажется, удивленный разговору о каких-то волшебниках и достал книжку, начав читать историю об Экскалибуре, короле Артуре и Мерлине. Мужчина перелистывал одну страницу за другой, слишком увлекшись зачитыванием ее вслух, что толком и не заметил, как его девочки уже тихо начали посапывать. Мэри, стоя в дверях, нежно улыбнулась, поглядывая на своего мужа:
– Ты так скучно читаешь, что они отключились.
– Иди ты, – мягко ответил агент.
– Теперь у нас есть время и на себя.
Она игриво подмигнула ему, утаскивая в спальню. С тихим хохотом они разделись и забрались на кровать. Все это выглядело так естественно, все чувства, которые он испытывал, были настоящими. Все было взаправду. Все поцелуи, объятия, движения. Они лежали, вымотанные и вспотевшие, в объятиях друг друга. Он мягко потерся об ее шею щекой и закрыл глаза, провалившись в долгий, бесконечно долгий сон.
Ночи сменяли дни, дни сменяли ночи. Его дочери пошли в школу, а он уже и забыл, что когда-то испытывал странные ощущения нереальности. Эверетт знал по именам всех соседей, знал продавщицу кофе из ларька около их дома.
Так прошло два года. Его повысили в должности, можно было даже позволить себе купить новую квартирку. Они собирались поехать отдыхать, Эверетт даже купил билеты.
Этим утром он не пошел на работу и взял больничный. Кашель мучал так, что он едва мог спокойно спать. Росс включил телевизор и устроился с теплыми сандвичами перед ним, медленно откусывая от треугольника кусок. Агент сглотнул, когда увидел в новостях здание своего штаба. На кадрах было видно, как в здание влетела ракета. Она за секунды разнесла его и несколько соседних небоскребов в клочья. Здания крошевом падали на землю сквозь вой и крики толпы, он лишь немо наблюдал за тем, как в один момент все, кого он знал, исчезли.
– Нет. Нет. Нет.
Сандвич упал на тарелку и Эверетт подскочил ближе к монитору, просто надеясь, что ему это кажется. За окном бесновались люди, разглядывая дым вдали. Он быстро собрался и выбежал на улицу, вызвал такси и отправился в ближайшую к его работе больницу. Среди каши-малаши из людей он надеялся, умоляя себя найти хоть кого-нибудь.
Следующий снаряд прогремел у него прямо над головой. Еще одна ракета с грохотом разнесла дома на другом конце Нью-Йорка. Он с ужасом понял, что на земле разверзся ад, а где-то в этом аду у него были дети и жена, которых необходимо было найти. Мужчина, не понимая, что вообще происходит, первым делом набрал номер Мэри. Когда после долгих гудков она взяла трубку, агент облегченно выдохнул:
– Ты в порядке?
– Да, да, со мной все в полном порядке.
– А дети?
– Дети тоже. Не беспокойся, мы едем домой, нужно собрать вещи.
– Верно, да, ты права. Мы должны уехать.
Он рванул к дому, снова вызвав такси на ходу, и быстро сел в машину. Нужно было спешить.
Они выбирали лишь самое важное, самое нужное и ценное. Чемоданы упаковали не больше, чем за двадцать минут, и рысью кинулись спасаться из города.
Эверетт обнаружил себя лишь уже в машине, на трассе. Мужчина моргнул и приоткрыл рот. Как он пропустил почти три часа жизни? Почему его выбило из реальности?
Дорога из Нью-Йорка была полупустой, и они смогли уехать как можно дальше, направляясь к родителям Мэри, прямо в Небраску. Половину проделанного пути Росс сейчас помнил уже смутно, разве только то, что они останавливались поесть, поспать и сходить в туалет. Путь на машине отнял у них около трёх дней. По приезду в родительский дом они, казалось, могли перевести дух. Здесь было тихо и очень спокойно. На лужайке паслись лошади и казалось, что не было никаких взрывов еще пару дней назад. Дети прыгали вокруг лошадей, а он, мягко улыбаясь, наблюдал за ними. Мягкий голос жены позвал его едва слышно:
– Милый, ты должен это увидеть.
На экране старенького телевизора показывали кадры взрыва. Нью-Йорк исчез за пару секунд в облаке дыма и поднявшегося над землей гриба. Девушка-диктор, едва сглотнув, проговорила:
– Только что Вы видели кадры взрыва. Нью-Йорк уничтожен.
Эверетт невольно приоткрыл рот и медленно сглотнул. Третья мировая была на пороге, и он, к несчастью, дожил до этого момента. Более того, дожил до момента, когда его реально могли использовать в этой войне.
Ночь за ночью они слышали грохот вдалеке. Он доносился отголосками, но оттого был не менее пугающим. Еще более пугающим для Росса было то, что все же однажды бомба могла упасть и здесь. Могла разорвать их на куски в любой момент. Спать ему становилось все сложнее. Каждый сон был беспокойным, каждая ночь была едва осязаема и дальше ужас лишь усиливался, ровно до тех пор, пока его не нашли даже в такой жопе мира.
Мэри плакала навзрыд, хватаясь за него руками, стараясь удержать. Даже когда за ним приехала машина. Эверетт, едва сумев ее хоть как-то успокоить, мягко прихватил женщину за щеки:
– Не переживай, я вернусь. Обещаю, я вернусь.
Его жена, всхлипывая от слез и ужаса, подрагивала, ровно как и его перепуганные дети. Он должен был идти, должен был сделать хоть что-то, сколь бы глупо это ни было. До чего же ему больно было видеть их остающиеся позади силуэты. В грузовике рядом с ним сидели еще совсем зеленые мальчишки и такие же матерые мужчины, как и он сам. Лица людей выражали смесь ужаса и отчаяния. Скорее всего, многие из них не вернутся. Очень, очень многие. Может и он сам не вернется. Поэтому смотреть на все более мелкие фигуры его семьи было до колик страшно. Возможно, это и правда последний раз, когда он их видел.
Дорога была долгой и тяжелой. На улице стояла жара, и мужчина тяжело вздыхал от поднимающихся клубов дыма и пыли.
В казарме им раздали четкие инструкции, объявили время сбора, подготовки и когда намечался вылет.
Для него проходить подготовку по ускоренной системе было едва ли сложнее, чем когда-то давным-давно, тогда, когда все это казалось некой игрой. Даже чуть позже, во время штурмов, он ощущал происходящее как нечто безопасное, а вот сейчас ему было взаправду страшно. Страшно до дрожи в коленях.
Ночью он разглядывал пружины кровати над своей головой и тихо сглатывал, ощущая какой-то фатализм всего того, что с ним происходило. Это чувство неизбежности накрывало его с головой, окунало в вереницу страха и сеяло панику в его сердце.
Когда он сел в самолет, стройным рядком с остальными солдатами, вот тогда, под рев турбин, он ощутил, что все происходящее – правда. Ужасная, дикая правда. Автомат был настоящим, люди рядом с ним были настоящими, и те залпы огня, что он слышал над головой, тоже. Когда ему первый раз пришлось спустить крючок, что-то в нем умерло. Что-то важное, что отличало его до сего момента. Когда же пуля попала четко промеж глаз и человек на том конце поля упал, Эверетт сжал зубы. Все происходящее было взаправду. Все, черт возьми, тут было самым настоящим. Разрывающиеся рядом взрывы, крики людей, паника и падающие замертво мальчишки рядом. Сколь многие тогда сходили с ума? Сколь многие отправлялись в лазареты, оставшись без рук или ног?
Эверетт, сам того не заметив, сильно постарел. Он мучился от кошмаров по ночам; от тех, которые творились с ним днем. Его преследовали видения, в которых люди падали один за другим. Подскочив на кровати, он судорожно вздохнул и вытер пот со лба. На другой койке сидел мужчина, он тоже не спал и глядел в окно.
– Что, не спится?
– Нет, будешь тут спать, честное слово, – Росс потер затылок и поднялся с койки. – Как тебя зовут?
– Майк. Майк Стэмфорд, а тебя?
– Эверетт Росс, – он присел рядом и потер руками глаза. – Который час?
– Три часа утра.
– Твою мать.
Его новый приятель тихо хохотнул. Полноватый шатен мягко улыбнулся, поправив очки, и протянул ему сигарету:
– Будешь?
Эверетт едва пожал плечами и согласно принял эту ужасающую дрянь из чужих рук. Он затянулся и вздохнул:
– Как же все это паршиво.
– Ну, зато тут очень красиво.
Росс тихо рассмеялся и посмотрел на него, как на олуха.
– Просто я всегда стараюсь найти хорошие стороны во всем, что происходит.
– И что хорошего в войне?
– Однажды она закончится, – улыбчиво проговорил мужчина.
– Наверное. Хорошо, если бы это произошло как можно быстрее.
– От нас тут уже ничего не зависит, согласись.
– И тут ты прав, – Эверетт затянулся и потушил сигарету в стакане. – Думаю, нужно как-то попробовать уснуть, как думаешь?
– Ну, попробуй, глядишь и получится.
– И этот человек говорит, что он оптимист.
Майк ничего не сказал, разве что немного улыбнулся и продолжил смотреть в крошечное окно, а Росс погрузился в глубокий сон. Он ощущал, как кто-то гладил его по волосам, тихо шепча:
– Это все не по-настоящему, только не бойтесь.
Проснулся он от рева капитана роты и почти тут же вскочил, быстро одеваясь. Над их лагерем слышалась пальба и грохот. Они разносились по округе гулом. Эверетт едва успел залезть в окоп и выставил оружие. Его новый приятель пристроился рядом и так же открыл огонь.
– Доброе утро, Эверетт.
– Да какое же оно, нахуй, доброе?
Стэмфорд тихо рассмеялся, выпустив еще одну очередь. Росс меньше всего предполагал, что пока они будут ползти вперед, по окопам, над их головами разорвется снаряд. Мужчина огляделся в поисках своего друга и с ужасом уставился на человека. Майк лежал на боку, сжимая руками уши, и тихо выл. Росс быстро пополз назад, и, убрав одну руку, уставился на кровь, тихо проговорив:
– Твою мать.
Он едва смог оттащить контуженного приятеля в безопасное место, где ему могли помочь медики, и с ужасом наблюдал за всей этой мясорубкой. Удивительно, что он до сих пор не рехнулся, к несчастью, невозможно было сказать то же самое и о Майке.
После травмы мужчина перестал себя адекватно вести. Эверетт просыпался по ночам от того, как этот человек сидел в углу и скреб пальцем палатку, тихо смеясь. Иногда он мог всю ночь сидеть на одном месте и просто смотреть в одну точку, но чаще все-таки хихикал, сидя в углу. Агент, старательно это игнорируя, приходил в ужас от того, что была способна сделать война с еще некогда нормальным, адекватным человеком. Сумасшествие его приятеля процветало и властвовало, и во время очередного обстрела он побежал по полю, стараясь поймать снаряд руками. От зрелища того, как этого позитивного, еще некогда спокойного и адекватного шатена остались одни ошметки, Эверетта вывернуло наизнанку прямо в окопе.
Он находил каждое утро новые седые волоски. Первое и единственное письмо из Небраски говорило о том, что Мэри и его детей сослали в трудовой лагерь, тогда он перестал спать. Если они попали в трудовой лагерь, то теперь он никогда их не увидит. Никогда.
Эверетт нашел пистолет и приставил дуло к подбородку. Хватит. Хватит. Хватит.
Он спустил курок и с отчаянием обнаружил, что магазина в нем нет. Росс взвыл и со всего маху ударил оружие об землю. Его накрыла волна паники и ужаса. Мужчина осел и закрыл руками лицо. Паника наплывала все сильнее, хватала его железными тисками, сдавливала горло.
– Это все не по-настоящему, прошу, послушайте меня, Эверетт, – шептал голос. – Не поддавайтесь панике. Не поддавайтесь ей.
У лагеря разорвался очередной снаряд, и он даже не понял, в какой момент их противники, подкравшись, вторглись в лагерь. Он отключился от удара по голове, а проснулся лишь когда его макнули в бочку с водой.
Силуэты людей расплывались, но странное и непонятное тарахтение он все же мог разобрать. Только не это. Только не плен.
Он болезненно нахмурился и сглотнул. Один из людей что-то затараторил и Эверетт еле выговорил:
– Я не понимаю…
Человек повторил, и он снова замотал головой. Его макнули в бочку и вытащили лишь когда мужчина едва уже дышал, сейчас лихорадочно хватая воздух ртом.
– Подождите, что Вы его сразу пытаете, может, он что-нибудь знает.
