Текст книги "Ветер кружит листья (СИ)"

Автор книги: Митэй Тиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Советник быстро выкинул обе руки вперед, и Кенара почувствовала, как твердь под ней содрогнулась. Огромный пласт льда – такой, что девушка не смогла бы даже в два-три длинных прыжка добраться до его края, – оторвался от поверхности и на большой скорости понесся вверх. Куноичи прибило вниз. Она перевернулась на спину и сложила пальцы, чтобы сделать печать и вызвать Воздушного змея, но внезапно опора под ней исчезла: Тсурэн, сжав руки в кулаки, обратил пласт льда целиком в ледяную пыль. Девушка невольно разъединила руки и полетела вниз. Вокруг ее лица и тела двигались колкие льдинки и какие-то нити, опутавшие ее ноги и руки. Кенара еще могла усилием соединить пальцы перед собой и сложить печати.

– Воздушный змей! – выкрикнула она, но ничего не произошло, только дурнота подкатила к горлу.

Девушка, полностью беззащитная, летела к земле, все больше запутываясь в паутине. Она попыталась сделать Рождение вихря, но не смогла, потянула руку, чтобы распечатать кунаи, но в этот момент две торчащие изо льда лапы подхватили паутину и растянули ее между собой вертикально. Кенара, беспомощно повисшая и опутанная липкими нитями, увидела на дне образовавшегося ледяного карьера белесых пауков. Тсурэн сделал несколько длинных прыжков и остановился в десятке метров от девушки.

– Мои пауки, хоть и сотканы из чакры, слишком материальны, чтобы тебе навредить. А вот паутина, которую они плетут, пропитана моей чакрой. Ты чувствуешь, как она действует на твое тело? Твоя циркуляция чакры нарушена, ты не можешь применять техники, ты даже двигаться нормально не можешь.

Кенара ощущала слабость и тошноту, она кое-как висела на паутине и пыталась сосредоточить взгляд на лице советника.

«Чёрт, – подумала она, – пауки проделали ходы подо льдом и заполнили их своей паутиной… Он вырвал и поднял льдину, развеял ее, а паутина, которая была внутри, осталась прямо подо мной… Как я могла попасться на такое?!»

– Как приятно побеждать своих противников, жаль, что я не знал этого раньше. Кажется, ты проиграла, Масари Кенара из клана Гинпатсу. Но в такой концовке есть свой смысл: противостояние людей и пауков продолжится, но уже в другой плоскости – в моей душе. Я все-таки верю, что она есть у меня. Именно сейчас я чувствую, что она у меня есть! И радостно трепещет в предвкушении грядущего.

Тсурэн подошел ближе и остановился в паре метров от Кенары, вглядываясь в ее лицо.

– Тот факт, что мое тело является ядом для тебя, довольно символичен, не так ли? Мне не нужно оружие, я могу лишь коснуться тебя, чтобы убить. Могу положить руку тебе на голову или обнять тебя. В первом случае разрушится твой мозг, во втором – остановится сердце. Я не обижусь, если ты предпочтешь первое.

– Рас… рас… – пробормотала Кенара, хватаясь пальцами руки, примотанной к паутине на уровне плеч, за край одежды на груди.

– Ты даже сказать ничего не можешь, – улыбнулся Тсурэн, делая шаг вперед и протягивая руку к ее лбу.

– Распечатывание… – кое-как произнесла куноичи, потянув за край своего топа и высвобождая из рисунка над грудью последний Смерч.

Советника тотчас смело и закрутило в огромном воздушном вихре, понесшемся вперед. Волна с силой дернула девушку, растянув и порвав некоторые нити паутины, но не освободила ее полностью. Кенара повисла, наполовину вывалившись из паутины. Левой рукой она распечатала и достала кунай из правого предплечья и принялась рубить оставшиеся липкие нити. Куноичи упала на локти и быстро поползла вперед, оглядываясь и орудуя кинжалом, чтобы освободить ступни. Наконец она поднялась на ноги и отбежала на безопасное расстояние. Дурнота еще некоторое время не отпускала ее, пришлось наклониться вперед, упираясь в колени, и глубоко дышать.

Тсурэн, беспомощно вращаясь в мощном потоке воздуха, безуспешно пытался обрести опору. Пронесшийся над ледяной пустыней Смерч подхватил оставшихся пауков, тогда советник заставил их сплести паутину налету, а затем вызвал впереди ледяную лапу. Она прошла сквозь огромный воздушный вихрь посередине и зацепила сеть из паутины, выхватив вместе с ней из потока воздуха самого советника. Тсурэн перевернулся в воздухе и более-менее мягко приземлился на ноги. Отпустив паутину, он повернулся туда, где стояла едва выпутавшаяся из ловушки Кенара.

«Столько чакры ушло впустую», – подумал он, но вместо злости ощутил прилив сил и странный подъем.

– Это и есть то самое чувство… как оно называется?

– Совпадение? Когда ты и твой противник идеально подходите друг другу… – Кенара вспомнила другого человека, который вызывал у нее подобное чувство.

– Да… мы не просто равны, мы подходим друг другу. Нам суждено было встретиться.

«Вот уже второй человек, который говорит мне это, – подумала Кенара. – Я бы полжизни отдала, чтобы услышать нечто подобное от тебя, Неджи. Впрочем, у меня может уже и не быть этих полжизни».

– Приятнее, чем убивать беззащитных, не правда ли?

Тсурэн рассмеялся.

– Если бы был хоть один шанс из тысячи, что ты согласишься и не обманешь меня, я бы предложил тебе стать моим учителем. За эту нашу встречу я так далеко шагнул вперед…

Кенара вздрогнула.

– Между нами невозможно ничто, кроме этого боя.

– Тем он прекраснее, – заметил Тсурэн. – Твой ход.

«Он потратил много чакры», – подумала Кенара. Она распечатала второй ремень с сюрикенами и застегнула его вокруг талии. Ее противник стоял на самом краю обширного карьера, образовавшегося, когда советник вырвал огромный пласт льда. «На этой площади слой ледяного покрова уменьшился на два-три метра, так что мой земляной дракон вполне может пробить остатки льда и вырваться на поверхность. Здесь странная почва, мерзлая, вязкая, похожая на глину, тем лучше», – девушка посмотрела на небо и поняла, что уже началась вторая половина дня.

«Нельзя позволить ей приблизиться к куполу или дать разрушить его, – думал Тсурэн, – но и удаляться от него нельзя». Советник спрыгнул в карьер и сделал несколько шагов навстречу Кенаре. Куноичи сложила печати и приложила обе руки ко льду под ногами. Через несколько секунд лед под Тсурэном треснул и, едва он успел отпрыгнуть в сторону, трещина разошлась, выпуская на волю земляного дракона. На этот раз, имея запас времени и возможность сосредоточиться, Кенара постаралась напитать его чакрой, сделать больше и сильнее, так что ее дракон мог вспарывать лед в наиболее тонком месте, двигаться на поверхности льда и, разбивая его, нырять обратно в почву. Советник уворачивался от его ударов мордой, лапами или хвостом, использовал длинные прыжки и вырывал на поверхность ледяные лапы, чтобы удержать земляного дракона. Каждый раз, как дракон уходил в почву, Кенара напитывала его чакрой.

В один такой момент, когда она, спустившись в лунку, коснулась руками почвы и сосредоточилась на передаче чакры, Тсурэн метнул в нее Ледяную стрелу. Куноичи едва успела отпрыгнуть в сторону и поняла, что нельзя выпускать соперника из поля зрения. Она попыталась попасть в него сюрикенами, но не смогла.

Так бой продолжался какое-то время: ледяные лапы и земляной дракон боролись друг с другом, Кенара и Тсурэн то уклонялись, то приближались, чтобы вмешаться, метали друг в друга стрелы из чакры и холодное оружие. Советник мог на ходу создавать лапы изо льда, а Кенаре приходилось спускаться к обнаженной земле, чтобы поддержать свою технику или создать ее заново. Обширное пространство, на котором проходило сражение, превратилось в крошево из земли и льда, хотя кое-где еще сохранялись нетронутые белоснежные островки.

В конечном итоге силы оказались равны и надежды обеих сторон достать друг друга в удобный момент не оправдались.

Тсурэн сделал последнее усилие, десять лап крепко сдавили дракона и сжимали его, пока он не рассыпался. Тогда советник упал на одно колено – его чакра была на исходе.

Кенара отбросила опустошенный ремень и выпрямилась. Она чувствовала, что у нее самой осталось не так много сил.

Ее противник отступил и в несколько прыжков достиг ледяного купола, под которым покоилась его мертвая сестра. Тсурэн скрылся под куполом и почти сразу же вышел. Он остановился и, подняв руку и сжав кулак, обрушил купол кусками льда над телом Мирэн.

Куноичи посмотрела на свои руки и увидела, что осталось совсем мало символов, обозначавших оружие. Она распечатала пару кунаев и прыгнула навстречу врагу. Тсурэн сжимал в кисти блистающий клинок – кинжал, снаружи белоснежный и полупрозрачный, как лед, а внутри с фиолетовым отблеском, придававшим лезвию и рукояти легкий сиреневый оттенок, словно во льду замерзла фиалка. Второй рукой он отцепил от пояса черный кинжал с зубцами на гарде.

– Ведь ты предпочитаешь ближний бой? – спросил он, остановившись в двадцати шагах от девушки.

– Что за оружие? – спросила Кенара.

Тсурэн развел руки в стороны.

– Этот зовут Вечная любовь, – он поднял выше ониксово-черный кинжал. – А этот – Вечная жизнь, – советник приподнял бело-сиреневый клинок.

– Мой клон сражался с тобой и твоей Вечной любовью. Кажется, этот кинжал ломает другие клинки? Он необыкновенно прочный…

– Да, в умелой руке он способен преломить любой другой клинок.

«Значит, и у второго есть необычные свойства, нужно быть крайне осторожной», – подумала Кенара.

«Моя чакра на паутине должна была ослабить ее, она не может идеально владеть своим телом и достичь максимума скорости», – подумал Тсурэн.

– Кстати, мне нужно быть осторожным, чтобы ты не подмешала свою чакру в воздух, которым я дышу, – заметил он. Нижнюю половину его лица от глаз до подбородка закрыла черная маска из чакры.

– Ты правда быстро учишься, – сказала Кенара и бросилась вперед.

Она и в самом деле не могла достичь своей лучшей скорости, а кроме того, следила за тем, чтобы важные части ее тела не попадали в опасную ауру противника и чтобы ее кунай не задерживался на гарде. Ее преимущество заключалось в том, что у нее было больше чакры и она еще могла использовать пару техник. Кенара перенесла вес на отставленную назад ногу, одновременно пытаясь достать кунаем колено противника, другой рукой она крепче сжала оружие и дотронулась костяшками пальцев до земли.

«Посмотрим, сможет ли он отражать мои атаки одновременно с атаками земляных клонов», – подумала куноичи. Но ее чакра вместо того, чтобы уйти в землю, начала превращаться в черную смолу и потекла с пальцев.

– Что за гадость?! – невольно воскликнула Кенара, отпрыгивая назад и отряхивая руку. – Это же техника твоей сестры…

Тсурэн стоял, чуть наклонившись вперед и выбросив руку с сиреневым кинжалом. Взгляд куноичи скользнул по светящемуся изнутри клинку.

– Вечная жизнь? Такое у него свойство – превращать чакру в смолу?

– Это не смола, а особая субстанция, но в целом ты права.

Кенара отмерила взглядом расстояние от клинка до того места, где она пыталась создать клонов. Расстояние составило почти полтора метра. «Интересно, какой у него максимальный радиус действия?»

– Этот клинок создал ты? – спросила она.

Тсурэн выпрямился и кивнул.

– Неужели ты использовал для этого тело Мирэн?

– Нет, я использовал ее душу. Это особая техника, которой научила меня Великая Зерет. Темница Души, из которой тебе удалось вырваться – основа для этой техники. Душа человека запирается в темницу из воспоминаний и помещается в особый предмет, обычно в оружие, и придает ему необыкновенные свойства. Эту технику использовали лунные пауки и, насколько мне известно, лунные шиноби.

Перед глазами Кенары возник камень с отпечатком руки, который она уничтожила, камень, заключающий контракт с шиноби.

– Надеюсь, это не так, как было со мной, – вздрогнув, произнесла она, – ведь ты не мог запереть свою сестру в темницу из болезненных воспоминаний…

Тсурэн пожал плечами.

– Я использовал самые сильные из них, мне некогда было вдаваться в такие подробности. К тому же я не умею читать в чужом сердце, как это делала моя сестра.

Кенара взглянула на клинки.

– Кого ты запер в Вечной любви? – спросила она.

– Какое тебе до этого дело? – советник усмехнулся. – Подумай лучше о том, что я смогу сделать с твоей душой после того, как убью тебя. Кажется, мне нужна новая глефа, я бы назвал ее Безграничной силой.

– Даже не надейся, что я стану служить тебе. Вырваться из Темницы души было не так трудно для меня, как ты думаешь, – сказала Кенара. Она быстро сложила печати и с криком «Взрывная волна!» метнулась к Тсурэну.

Советник отпрыгнул в сторону.

«Дальше трех метров кинжал, видимо, не действует», – подумала куноичи. У нее оставалось не так много чакры, чтобы как следует удостовериться в этом. Кенара прыгнула к ближайшей проплешине во льду и коснулась земли руками. Перед ней возникли три земляных клона и бросились на противника. Впрочем, они служили лишь для отвлечения внимания. Как только Тсурэн, защищаясь, ступил на землю, в его лодыжки крепко вцепились несколько лап из грязи, вылезшие на поверхность. Земляные клоны рассыпались, и в этот момент раздался крик:

– Взрывная волна!

Кенара стояла всего в четырех метрах от советника. Он понял, что попал в ловушку и не успевает избавиться от удерживающих его лап… Тсурэн бросил Вечную жизнь в Кенару, куноичи уклонилась, но чакра, бьющая из ее рук, обратилась в фонтан из черной субстанции и окатила поверхность на два метра вперед.

«Я так и думала, что он может обращать в смолу лишь не материализовавшуюся чакру, поэтому ему важно было оборвать мою технику в самом начале. Посмотрим, что Вечная жизнь сделает с моим камнем…»

– Молот Земли! – воскликнула Кенара и ударила по фиолетовому клинку.

Лезвие и рукоять кинжала раскололись, свечение внутри него растаяло, на земле остались лежать лишь осколки льда. Куноичи обдало волной холода.

«Смотри, братик Тсурэн, это мотылек!»

«Мама, Тсурэн и Митсу ведь оба мальчики, но почему они такие разные?»

«Она сломала спину, ей недолго осталось…»

«Я знаю, как назвать эту технику!»

«Черная Звезда!»

«Митсу, нет! Митсууууу!»

«Прости, я знаю, это чудовищная боль. Почти как та, что вы заставили меня испытать. Только для тебя сейчас все закончится…»

Кенара подняла глаза на противника. Они казались темными и бездонными на бледном лице. Тсурэн разрубил удерживающие его лапы и освободился. Теперь он стоял на островке льда.

– Я начинаю думать, что нам обоим придется остаться здесь навсегда, – произнес он. – Хотя я предпочел бы другой исход.

– Я тоже хотела бы, чтобы все было по-другому, с самого начала.

«Использую технику подмены, чтобы атаковать неожиданно», – подумала Кенара. Она склонилась к земле и коснулась ее руками. Перед девушкой выросли два земляных клона. Внешне они были полностью подобны ей и сжимали в руках по два куная, но двигались не так быстро и ловко. Клоны побежали вперед и атаковали противника.

«Пусть тратит остатки чакры на эти жалкие копии, – подумал Тсурэн, – я отобьюсь от них одной лишь Вечной Любовью, а когда она сама нападет под их прикрытием, создам Ледяную глефу и достану ее!»

Советник этого не видел, но за спинами двух клонов Кенара создала еще одну копию, оставила ее вместо себя, а сама ушла под землю. Третий клон имитировал свою хозяйку и держал руки прижатыми к земле, как будто собирался создать еще клонов. Кенара под землей пробралась ближе к Тсурэну. В это время советник уже покончил с первой парой клонов, одного рубанув, а другого пронзив кинжалом. Тогда Кенара создала рядом с собой четвертого клона, пустила его немного вперед, а затем выбралась на поверхность сама.

Клон бросился на Тсурэна, но смог отвлечь его внимание совсем ненадолго. Превратившись в грязь от мощного рубящего удара, копия Кенары рассыпалась. Советник отступил на чистый лед и поднял глаза. Кенара попыталась лишить свое лицо всякого выражения и прыгнула вперед. Она решила пожертвовать кунаем в правой руке, чтобы усыпить бдительность противника. Кунай попал на гарду Вечной любви, задержался на ней всего на секунду, а затем преломился.

Но Кенара не успела нанести удар кунаем в левой руке, перед ней мелькнула черная молния и узкое лезвие вонзилось в ее тело с левой стороны, выше груди и ниже ключицы. В это мгновение прозрачные серые глаза встретились с темно-синими… Тсурэн хотел вытащить кинжал и нанести удар снова, но Кенара воткнула кунай прямо в его запястье и надавила, пытаясь отвести руку советника вверх и назад и заставить его выпустить Вечную любовь. Пальцы Кенары дрожали из-за воздействия чакры противника, пальцы Тсурэна – из-за боли и перебитых мышц. Тогда он потянул левую руку ко лбу Кенары, но она быстро подалась вперед и в сторону и ударила его кулаком правой руки по лицу. Удар получился слабым из-за особой чакры и не нанес серьезного урона, но Тсурэн покачнулся, отпустив рукоятку Вечной любви. В эту же секунду правая рука Кенары подобно змее метнулась к груди, вырвала кинжал из раны и изо всех оставшихся сил вонзила его в грудь советника.

Куноичи почувствовала, как черное лезвие срезало ребро, как тростинку, и вошло вглубь. Как только Вечная любовь проникла в сердце Тсурэна, она треснула и взорвалась на несколько черных осколков. Кенара быстро отдернула руку. Левая ее рука вытащила кунай, торчавший в запястье противника, перехватила его на лету и сверху вниз воткнула в шею с правой стороны. Высокий темный воротник из плотной ткани быстро намок от брызнувшей крови.

Тсурэн не мог вздохнуть, маска его растаяла, перед глазами потемнело, но он не мог примириться с мыслью о поражении, а жизнь еще не до конца покинула его. Все силы, что еще пульсировали в нем, он вложил в свои руки: раненной правой рукой схватил Кенару за запястье, а левую вытянул и направил ей в лицо. Губы его шевельнулись, но вместо слов из горла вырвался лишь поток крови. Последнее, что он видел в жизни, была его ледяная стрела, в лучах холодного света несущаяся прямо к темно-синим глазам.

Куноичи отклонилась влево, пытаясь вырвать свою руку из руки Тсурэна, и инстинктивно отвернулась, но его техника все же задела ее. Шлейф враждебной чакры, несшийся за ледяной стрелой, заставил сознание девушки отключиться. Тсурэн и Кенара вместе упали на лед, их пальцы почти соприкасались, и со стороны могло показаться, что это влюбленные, которые погибли одновременно, в последнее мгновение пытаясь коснуться друг друга.

– А ну-ка, иди сюда, младший отпрыск семьи Масари! – мощный голос тети Инари раскатился по всему тренировочному полигону.

Кенара втянула голову в плечи и медленно подошла. Тетя схватила ее за руку и потащила домой.

– Что я опять сделала не так? – возмущалась Кенара, надув щеки и стараясь скрыть болезненную хромоту на правую ногу.

– Это я у тебя должна спросить, – отрезала тетя и не проронила больше ни слова, пока не привела племянницу в сад возле особняка. Здесь их поджидала Нинаки.

– Показывай правую ногу, – строго сказала она младшей сестре.

Кенара надулась еще больше, плюхнулась на скамейку и быстро закатала широкую штанину. Правое колено безобразно распухло, на нем красовалась глубокая ссадина и несколько кровоподтеков на фоне огромного синяка.

– Поранилась и, вместо того, чтобы обратиться за помощью к сестре-медику, сбежала из дома! – воскликнула Нинаки. – Ну почему ты так поступаешь?!

– Будь добра отвечать, – холодно добавила тетя.

– Я просто не хотела никому доставлять проблем…

Да… Я никогда не хотела быть в тягость. Я просто хотела быть собой и не нуждаться в исправлении, словно я какой-то ненормальный или противоестественный ребенок. Но во мне всегда что-то было не так. Мои глаза и волосы были недостаточно светлыми, мой характер – недостаточно покладистым, мои суждения – слишком независимыми. Тетя Инари несла за меня ответственность перед своей сестрой. Она, конечно, страдала от того, что я не похожа на нее или Нинаки. Она пыталась исправить свой педагогический провал, свои ошибки как наставника, но главной ее ошибкой было то, что она не видела во мне самостоятельного человека. Не ученицу, не племянницу, а личность. Я всегда была лишней в их отношениях с моей сестрой. Из-за того, что у нас была такая замечательная тетя, моя старшая сестра не нуждалась во мне. Нинаки подражала Инари. Они вместе боролись, пытаясь вылепить из меня достойную представительницу семейства Масари. И чем больше они боролись, тем больше встречали сопротивления. Я грубила, сбегала, игнорировала их слова. Я не хотела быть ходячей неприятностью, я не хотела быть плохой, но почему-то всегда именно так и получалось…

Кенара медленно шла по колено в воде. Ручей был теплым, пронизанным солнечными лучами, хотя самого солнца не было видно, лишь широкое сияющее небо. Течение усиливалось и подталкивало девушку вперед. Чем шире становился ручей, превращаясь постепенно в полноводную реку, тем четче проступали слева и справа берега. Когда Кенара уже не смогла идти и поплыла, на берегах стали видны силуэты людей. Слева она видела серые дома, улицы Конохи, но они были какими-то унылыми, небо над ними хмурилось, накрапывал дождь. Какаши-сэнсэй стоял, сложив руки на груди, и пронизывал ее ледяным взглядом. За ним столпились ее товарищи: Шикамару со своей командой, Хината с Кибой и Шино, Ли и остальные. Они смотрели на нее неодобрительно, настороженно. Рой и Набу переглядывались друг с другом и качали головой, а затем и вовсе скрылись в толпе. Конор-сэнсэй выступил вперед и нахмурился.

– Я даже разговаривать с ней не хочу, – пробормотал он.

Тен-Тен стояла в самом конце. Она протянула Кенаре руку.

Кенара попробовала подгрести к берегу и ухватиться за руку подруги, но ее оттолкнуло течением.

– Ну почему ты ничего не можешь сделать по-человечески… – проворчала Тен-Тен.

Течение ускорилось, а впереди послышался гул мощного водопада. Кенара попыталась грести быстрее, поперек реки, но ее вынесло на самую середину. Тогда она посмотрела на правый берег, который был ниже, течение возле него казалось совсем спокойным.

«Так вот где пряталось солнце», – подумала Кенара, глядя, как небо справа расцветает розовыми, желтыми и лиловыми красками. Она поплыла туда. На правом берегу среди кустов с белыми магнолиями тоже стояли люди. Они улыбались и махали девушке руками. Там был ее отец, но лицо его скрывалось за сиянием. Нинаки и Инари, Рики и Таюши, Дэйка с каким-то мальчиком на руках, и даже маленькая девочка, которой однажды приглянулись странные штаны Кенары. А за их спинами – другие жители Деревни Звездопада. Они казались такими радостными и счастливыми, они смеялись и звали ее. А в стороне от толпы, у самой воды стояла женщина с завитками прекрасных серебряных волос. Она улыбалась губами и ясными серыми глазами.

– Привет, мой пушистый мотылек, маленькая Кенара, – сказала она.

– Мама, мамочка! – закричала Кенара и начала грести к берегу изо всех сил. Ее голос почему-то сделался совсем тоненьким, руки и ноги уменьшились и ослабли. Куноичи пыталась подтолкнуть свое детское тельце к берегу, но ей не хватало сил. В нос и в рот начала заливаться вода, вот она уже глотнула ее и почувствовала резь в легких, а в следующую минуту ее утащило туда, где начинался водопад, и сбросило вниз вместе с потоками воды.

На тренировочной площадке Деревни Листа сражались двое. Это были Неджи и Кенара, они использовали лишь тайдзюцу. Девушка чувствовала, как ее душу переполняет ненависть к этим ужасным светлым глазам, к ухоженным волосам и аккуратному одеянию клана Хьюга. Она чувствовала, что Неджи так же ненавидит ее. В каждом его движении угадывалось презрение к ней, он еще не победил, но уже был уверен в победе. Кенара мечтала, чтобы ее кулак достал его, сбил спесь с этого человека и согнал самоуверенное выражение с его лица, но это Неджи внезапно нанес ей удар прямо в солнечное сплетение. Он тут же отпрыгнул, убрав одну руку за спину, а другую подняв на уровне плеча.

– Я перекрыл твои тенкетсу, – сказал он. – Теперь ты никогда не сможешь использовать чакру.

Кенара почувствовала, как ее грудная клетка взрывается изнутри.

Солнце заливало луг, наполненный душистыми травами и цветами. Рядом стоял Тсурэн. Он мягко улыбался и нежно сжимал ее руку в своей руке.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я всегда буду любить тебя…

Тсурэн поднял свободную руку и коснулся пальцами ее живота. Продолжая улыбаться, он провел пальцами, как будто рисуя дорожку, но кожа под ними вспухла и порвалась, брызнула кровь.

– Что ты делаешь! – закричала Кенара. – Не надо!

Но молодой человек, продолжая улыбаться, выводил на ее животе символы «Вечная любовь».

Кенара очнулась, но ее мысли и воспоминания путались. Кроме того, она думала, что ослепла, так как силилась, но не могла открыть глаза. Первое, что она ощутила, была боль. Лицо ее превратилось в комок жгучей боли, словно кожу сдирали заживо. На губах куноичи ощущала вкус крови, а потом она поняла, что средоточие боли находится справа, наверху, и оттуда же льется кровь. Значит, лежала она на левом боку.

Ей было трудно дышать. Вздохнуть глубже она не могла и чувствовала такую резь, как если бы наглоталась воды. Хрипы, раздававшиеся во время болезненного дыхания, ее пугали больше, чем развороченное, судя по ощущениям, лицо. Без легких шиноби ей уже никогда не быть.

Затем Кенара попыталась проанализировать состояние своих конечностей и с радостью обнаружила, что ее тело само себя согревало остатками чакры, пока девушка была без сознания. Упорные тренировки помогли ей избежать обморожения, хотя, похоже, было очень холодно – кожу покалывало, изо рта вырывался пар.

Куноичи смогла открыть левый глаз и увидела ночное небо, усеянное звездами. Она лежала на земле, а края одежды, волосы и саму землю покрывал иней. Напротив нее лежало тело Тсурэна, но лицо его было скрыто за пеленой темных волос, которые тоже заиндевели.

«Мертв, значит, он мертв», – подумала девушка и кое-как перевернулась на спину. Теперь и ей предстояло решить, жива она или мертва.

Стоит только позволить себе заснуть или вновь потерять сознание, и она уже не проснется, ведь ресурсы ее тела не бесконечны. Тогда она, может быть, попадет на тот сказочный берег, где все счастливы, если только ей не привиделся бред. Как однажды сказала Дэйка, если бы только знать, что, умерев, встретишь тех, кого любишь… Из-за слез защипало оба глаза.

Кенара не испытывала ни желания умереть, ни желания жить, поэтому решила сначала взвесить факты. Она осторожно поднесла руки к лицу и попыталась его ощупать. Правая сторона лица сильно распухла, поэтому правый глаз не открывался. В памяти всплыло лицо Тсурэна и его губы, прошептавшие слова «Ледяная стрела». Видимо, эта техника задела ее, полоснула по лицу и оставила рану. Рана представляла собой глубокое рассечение на правой скуле. От холода кое-где потрескалась и начала облезать кожа, поэтому лицо так сильно «горело».

«Не страшно, – подумала Кенара, – это мне никак не помешает». Затем она начала исследовать рану, оставленную в верхней части грудины Вечной любовью. Отверстие, проделанное тонким лезвием, затягивалось, крови вышло немного, хотя рана была глубокая, но беспокоило не это. «Скорее всего, клинок задел легкое, началось небольшое внутреннее кровотечение, от этого боль в груди и затрудненное дыхание», – куноичи попыталась вдохнуть поглубже, но не смогла.

– Если я сразу не умерла, то все не так плохо, – сказала она себе. – Но как с этим добраться до города?

Организм ее жил и боролся. Кенара посмотрела на свои руки.

– Если сдамся сейчас, то уже никогда не смогу дышать, бегать, придумывать техники… – сердце ее тоскливо сжалось. – Ты уже не можешь, – тихо произнесла она, переводя взгляд на вечернее бездонное небо, – но я знаю, как сильно ты бы этого хотел. Наше любимое дело…

Куноичи смолкла, пытаясь вдохнуть поглубже, несмотря на боль в груди. Все же умереть в бою и умереть, сдавшись, это разные вещи. Она кое-как села и осторожно попыталась встать на ноги. Хотя решение было принято, мысль ее продолжала работать.

«Если я умру, – думала Кенара, – Тен-Тен останется совсем одна. Конор-сэнсэй расплачется и погубит свою репутацию… Рой и Набу начнут отлынивать от тренировок… Какаши будет винить себя», – девушка усмехнулась и выпрямилась, ощущая головокружение. Плечи расправились, по телу пробежала дрожь.

Длинные прыжки куноичи не могла использовать, ей нужно было сохранять остатки чакры для того, чтобы согревать тело. Как только она приняла горизонтальное положение, мысли о смерти показались довольно глупыми.

Кенара сделала шаг и встала рядом с телом своего противника. Он будет покоиться в этой ледяной пустыне вместе с сестрой. Куноичи не чувствовала себя победителем, не ощущала радость победы.

– Мне жаль, что такой умный и талантливый человек, как ты, предпочел быть чудовищем, – тихо сказала она. – Я знаю хорошего парня, который считает, что чудовище – лишь одна из масок человека. Он занимается тем, что срывает эти маски. А я… а я, наверное, слишком пессимистична для подобного. Интересно, как сильно приросла к тебе твоя маска. Мне кажется, иногда за ней мелькало что-то человеческое.

Кенара не могла избавиться от мысли, что перед ней лежит ее первый ученик, первый человек, захотевший сделать ее своим наставником. Хотя в свое время это прозвучало почти как насмешка, Тсурэн действительно многому у нее научился.

– Да, Тен-Тен, – невесело усмехнулась девушка, – у меня все не по-людски…

Кенара брела по льду, припорошенному снегом, к своему тайнику, в котором оставила теплую одежду, рюкзак и, самое главное, широкие лыжи. Она иногда останавливалась, так как не могла надышаться и чувствовала слабость. Встав на лыжи, девушка на время обрела уверенность, что сможет выбраться из ледяной пустыни, но звездное небо с пробегающими по нему огромными тучами, казалось бесконечным, и повсюду простирались белоснежные холмы или равнины. Ночь не заканчивалась, как и дорога сквозь снег, но у Кенары заканчивались силы. В глазах поминутно темнело, начался кашель с кровью. И все же она брела, переставляя лыжи и втыкая палки в тонкий слой снега. Там, где снег раздувало ветром, девушка поскальзывалась и ругалась про себя. Вскоре она начала понимать, что принять решение жить было проще, чем осуществить его. Наконец, закралась мысль о том, что она потеряла ориентир и заблудилась.

В эту нелегкую минуту ветерок разогнал тучи и на небе показалась полная жемчужная луна. Она как раз освещала дорогу и сияла впереди как воплощенная надежда, идеальная, без малейшего изъяна. Когда из-за горизонта начали выплывать стены города, Кенара остановилась на целую минуту и заплакала, хотя ругала себя за эту слабость.

В гостинице девушка провалялась два дня, не вставая с постели, и только пила воду. Ей стало хуже, ко всем прочим недомоганиям добавился сильный жар. Как-то среди ночи она открыла глаза и увидела, как в комнату входят два человека в плащах. Когда дверь за ними закрылась, эти люди превратились в Шизуне-сан и Руюгу.