Текст книги "Ветер кружит листья (СИ)"

Автор книги: Митэй Тиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Как ты себя чувствуешь, Митсу? – спросил Тсурэн. – Ты готов?

– Да, ее голос звучит во мне громче, чем когда-либо. Она мучит меня. Наваждает мой разум… Давайте покончим с этим быстрее, я хочу освободиться, хочу узнать, каково это – быть единственным хозяином самого себя.

– Монах Подгорного храма как-то сказал, что мама произвела нас на свет одного за другим, и с каждым разом паучьего становилось все меньше, а человеческого – больше. Но он, возможно, ошибался, ведь ты, младший из нас, единственный можешь слышать голос Истинной Матери, – Тсурэн испытующе посмотрел на брата и добавил: – Хотел бы я его слышать.

– Голос Матери не для ушей простого смертного, он ужасен… Наша Истинная Мать – чудовище. И мы чудовища, раз решились на то, что собираемся сделать!

– Мне не нравятся такие разговоры, Митсу, – тон Тсурэна сделался ледяным. – Не стоит оскорблять богиню.

Он поднял руки на уровне груди и начал складывать печати. У его ног закопошились пауки, сотканные из чакры. Они выросли почти в половину человеческого роста и вгрызлись в землю, разверзая подземный тоннель, оплетенный особой паутиной.

– Это скроет нашу чакру от сенсоров, – произнес Тсурэн. – Пока мы не окажемся в центре деревни, нас не должны обнаружить.

Все трое спустились в тоннель и какое-то время шли по нему, пригнувшись.

– Взбодрись, Митсу, – сказала Мирэн, слегка подталкивая брата в спину. – Скоро все закончится.

Девушка улыбалась: это ночное приключение давало ей новые впечатления и значительно обогащало скудный жизненный опыт. Митсу ужаснула ее улыбка, но он был слишком слаб духом, чтобы противиться. Юноша молился, мысленно обращаясь к Хоши. «Мама, – думал он, хотя мысли его путались, – неужели ты хотела именно этого? Мамочка, к чему твоя богиня нас привела? Должен ли я и теперь слушаться брата?» Но даже с матерью он не мог побыть наедине в своих мыслях, Зерет принялась нашептывать, уговаривать, обещать…

Молодые люди выбрались на поверхность посередине городской площади. Несмотря на время – близилась полночь – в некоторых домах горел свет, широкие улицы освещали фонари. Клены, окружавшие площадь, шумели, словно тревожно перешептывались друг с другом о только что появившихся из ниоткуда чужаках.

– Похоже, дежурные шиноби только на стенах, Звездопад совсем расслабился, – сказал Тсурэн. – Митсу, приступай!

Юноша сбросил с себя плащ и распахнул одеяние, обнажая испещренную символами грудь. Он наклонился и развернул у своих ног широкий свиток, дополнявший рисунок, и начал складывать печати. Эти печати отличались от тех, что обычно использовали шиноби. К тому же Митсу вполголоса призывал Великую Богиню на паучьем языке. Все произошло быстро: Митсу вскрикнул и, с искаженным лицом и широко распахнутыми глазами, подался вперед и вверх, раскинув в стороны руки. Рисунок на свитке и на теле юноши вспыхнул холодным светом, в груди появилась щель. Она раздавалась все шире, пока не захватила все пространство от плеча до плеча и от шеи до пояса, и из этого светящегося поля вдруг высунулась призрачная конечность – лапа паука. За ней показались еще лапы и паучье туловище, которое, пролезая через открытое в мир живых окно, сейчас же разрасталось до огромных размеров.

Заворожено наблюдая за этим явлением, Тсурэн все же сохранял самообладание.

– Мирэн, – произнес он, и его сестра начала быстро складывать печати. Ужасающая чакра, искаженная пребыванием в призрачном мире, словно занавесом окутала девушку и наделила ее тело невероятной мощью.

– Черная Звезда! –воскликнула Мирэн, воздев руки к небу и сотворив большую ртутно-черную сферу, набиравшую высоту.

В этот момент раздался возглас: «Режущий Ветер!» – и шиноби, притаившийся на одной из крыш, взмахнул рукой. Однако ничего не произошло, хотя двоим чужакам должно было снести головы.

– Что за… – пробормотал шиноби, отскакивая назад и с изумлением глядя на руки, покрытые липкой черной смолой.

Он попытался применить еще технику, но вязкой жидкости стало больше, она покрыла его шею и подступила к лицу. «Ясно, – подумал мужчина, – моя чакра, которую я пытаюсь высвободить, превращается в эту смолу. Я не могу применять техники. Нужно срочно объявить тревогу…»

Тсурэн как раз закончил складывать печати и воскликнул:

– Маски Древних!

Шиноби Звездопада с ужасом почувствовал, как вязкая жидкость сползается к его лицу, а потом она мгновенно затвердела, застыв черной маской, в то время как тело оказалось полностью парализовано. Всех шиноби Звездопада постигла та же участь: чакра превращалась в темную смолу на поверхности тела, попытки применить любые техники только ускоряли этот процесс, а бездействие все же не могло его остановить. Затем тело обездвиженно повисало в воздухе, запечатанное черной маской.

Тем временем призрачный силуэт Зерет, возвышавшийся над всеми строениями, шествовал по Деревне. Прозрачное тело скользило сквозь дома и постройки, леденя души обитавших в них людей, а из самого его центра протягивались незримые нити чудовищной паутины, оплетавшей сам город и его окрестности, пронзающие сердца всех живущих в нем. Сердца эти, нанизанные на паутину ненависти, болезненно колотились, а затем в один миг, когда Зерет обошла все владения Нохары и вернулась к площади, замерли в мучительном ожидании.

– Я, Принцесса Высших Пауков Зерет, жертвую свою бессмертную душу и отдаю ее всю, чтобы расколоть на части, и каждой частицей испепелить сердце моего смертельного врага. Исчезните навсегда, проклятые мною потомки Нохары! – ужасающий голос с невыразимыми интонациями волной раскатился по Деревне Звездопада.

Призрачное тело паучихи раскололось, на мгновение в лунном свете сверкнули растянутые нити, и тысячи вспышек, похожих на промелькнувшие между облаками звезды, разорвали ночь, а затем погасли. Мирэн вскрикнула и, развеяв свою технику, упала на колени. Тсурэн, часто дыша, опустил руки и сделал шаг вперед, оглядываясь по сторонам. Тело Митсу рухнуло на землю. Когда сестра кое-как подошла к нему, то закричала снова: прекрасное белоснежное лицо застыло навсегда, но не в страшной гримасе, а с выражением облегчения и наконец обретенного покоя.

Отделение морга и патологоанатомических исследований больницы Листа находилось ниже уровня земли и не имело окон. Искусственное освещение было ярким и создавало обманчивое впечатление разгара дня. После улицы помещение казалось даже теплым. На металлическом столе лежал Митсу в прозрачной черной оболочке, повторяющей каждый контур его тела и плотно прилегающей к коже. У изголовья стояла Ино, поеживаясь и с жалостью глядя на красивого, но мертвого молодого человека. Шикамару и Кенара тихо переговаривались, стоя в ногах трупа. Оба хмурились и выглядели напряженными.

– Суть вопроса заключается в том, насколько сильно успел пострадать его мозг после смерти. Если клетки мозга, отвечающие за память, мертвы, Ино не сможет найти в нем тень сознания, – сказал Шикамару.

– В том месте, где я его обнаружила, имелась надпись «Спи, Митсу», которую можно толковать двояко. Это была пещера, заваленная камнями. Сейчас мне кажется, что его не похоронили, а оставили на время, – ответила Кенара. – Не исключено, что брат и сестра надеялись его оживить когда-нибудь в далеком будущем.

Шикамару посмотрел на собеседницу из-под бровей.

– Кенара, а ты вообще уверена, что он мертв?

– Живых обычно не бросают под носом у врага.

– Ладно, допустим, он мертв и его заключили в оболочку сразу после смерти, так что клетки мозга не успели серьезно пострадать. Возникает два вопроса: как разрушить оболочку и как много у нас будет времени?

– Мне это неизвестно, – честно призналась куноичи. – Но если оболочка окажется слишком твердой, я могу применить Молот Земли. Буду целиться в ноги ниже колен. Если оболочка треснет хотя бы в одном месте, мы сможем добраться до тела.

– Но если вдруг окажется, что этот человек жив, ты его просто изуродуешь!

– Мне это тоже не нравится, – хмуро произнесла Кенара, – но других вариантов у меня нет.

– Так, допустим, мы добрались до его тела, Ино смогла проникнуть в остатки его сознания. Отражение сознания будет крайне слабым и начнет стремительно исчезать. Ино может просто исчезнуть вместе с ним, если не успеет вернуться в собственное тело…

– Я не так хорошо знакома с особенностями техник клана Яманака, учитывая, что он, подобно другим кланам, стремится сохранить их в секрете.

Шикамару покачал головой.

– Прости, Кенара, все это слишком опасно… – начал говорить он, но потом замер с широко раскрытыми глазами и резко обернулся.

Ино опрокинулась на стол и лежала рядом с Митсу, медленно сползая на пол. Шикамару быстро подскочил и подхватил ее. Кенара помогла ему усадить девушку на металлический стул у стены.

– Попроси ее транслировать мысли и мне, – произнесла куноичи.

«Я смогла проникнуть в его мозг через оболочку, – послышался голос Ино в сознании двух молодых людей одновременно. – Здесь осталось эхо, видимо, тело было сохранено сразу после смерти. Похоже, эта оболочка – чакра самого Митсу, пришедшая в такое странное состояние из-за внешнего воздействия, иначе я не смогла бы ее преодолеть. Кажется, мне удастся восстановить некоторые картины из прошлого, но они пойдут в обратном порядке, от момента смерти к рождению. Как только я освоюсь, передам вам, что смогу».

«Так будет лучше, – мысленно ответил Шикамару, – если только у тебя хватит сил».

Некоторое время молодые люди сидели в тишине, ожидая новостей от Ино, по обе стороны от ее стула. Внезапно в сознании вспыхнули видения из прошлого, странная смесь из реальности и особенностей восприятия самого Митсу, его эмоций и мыслей. Все началось с Той Ночи, с разговора братьев перед входом в подземный тоннель, выводивший на площадь Деревни Звездопада. В момент проникновения Паучихи в Нечистый мир живых душа юноши, очевидно, покинула тело или готовилась расстаться с ним, так как от воспоминаний остались лишь смутная картинка и звук – результат неосознанной работы органов зрения и слуха. Тысячи вспышек на мгновение озарили апрельскую ночь – так сила ненависти Зерет испепеляла сердца и тела ее врагов – а затем все померкло, вместе с остатками жизни Митсу.

Ино вдруг вздохнула и вздрогнула.

– Простите… мне надо отдохнуть, – пробормотала девушка, силясь прийти в себя после увиденного.

Шикамару поднялся и пошел за термосом с кофе. Кенара осталась сидеть на полу. Она видела и слышала достаточно, чтобы понять главное: ее Деревня стала жертвой отмщения лунной паучихи Зерет Ооцуцуки Нохаре. Так вот какое наследие оставил великий герой своим предкам! Кем они были и кем они стали… Наследники лунных шиноби, пепел, развеянный по ветру… Падающие звезды, сгорающие на лету… Все померкло, все исчезло. Слава растаяла, как дым, гордость втоптана в грязь, кровь предков иссякла и потеряла свою силу. «Моя ошибка заключается в том, что я не умерла вместе со своей семьей», – вспомнились слова Дэйки.

Хмурый Шикамару положил ей руку на плечо и протянул кружку с горячим кофе.

– Я плохо понял, что за чертовщина там творилась и кто эти парни с гигантским пауком-призраком. Но вижу, ты поняла куда больше моего.

Куноичи приняла кофе и расправила плечи. Шиноби Звездопада не были слабаками, так что ей стоило бы поддерживать память об этом посредством собственных действий. Она на секунду опустила глаза, а когда подняла взгляд, уже полностью владела собой.

– Главное, что мы узнали: Митсу мог вызывать призрак, который, в свою очередь, наделял чакрой и усиливал странные техники его брата и сестры. Паук мертв, как и его носитель, а это значит, что оставшиеся двое лишились большей части своей силы. Мне это на руку.

– Да уж, – ответил Шикамару. – Но мы пока почти ничего не знаем об их собственных возможностях.

Оба перевели взгляд на Ино. Девушка пила кофе, грея руки о кружку, и слегка дрожала. Кенара принесла ей плащ.

– Эти люди, которые убили всех в твоей деревне… – произнесла Ино. – Наверное, ты хочешь знать их имена?

– Я знаю их имена: Тсурэн, Мирэн и Митсу. Я даже поняла, зачем они напали на деревню. Теперь меня интересует их сила и планы на будущее.

– Я постараюсь найти эту информацию среди картин из прошлого, но это тяжело. Такое ощущение, что над сознанием Митсу постоянно довлела какая-то тень. Сейчас от нее остались лишь воспоминания, но очень тягостные.

– Понимаю. Твои способности уникальны, Ино, поэтому мне приходится просить тебя пойти на эту жертву.

– На жертву… – Ино вспомнила чудовищную паучиху и тысячи смертей как воплощение ее ненависти, глаза ее наполнились слезами. – Об этом не может быть и речи.

Набравшись сил, Ино показала Кенаре и Шикамару еще несколько событий из прошлого Митсу, делая иногда короткие перерывы. Было около шести часов утра, когда она добралась до переезда семьи из Звездопада в Подгорный храм. Обрывки ссоры Горо и Хоши пояснили некоторые обстоятельства появления троицы на свет, но когда Митсу бросился вперед, чтобы ударить мужчину, оболочка на его лице дала трещину. Шиноби, увлеченные видениями, поначалу этого не заметили. Перед их мысленным взором трое малышей тащили носилки с раненной матерью, затем монах начал проводить ритуал. Они видели прошлое глазами самого Митсу, так что, когда его мать умерла, узрели вместе с ним призрак Зерет и видели, как он протянул ей руку. На этом моменте все оборвалось.

– Оболочка треснула! – воскликнул Шикамару.

Трещины побежали по всей ее поверхности, а затем оболочка распалась на осколки и осыпалась. Молодой человек был мертв.

«Ино, возвращайся, – подумала Кенара, – пока клетки его мозга не начали отмирать».

– Что ж, это освобождает нас от моральной дилеммы, но мы теряем доказательства того, что видели, – заметил Шикамару.

– Кому они нужны, твои доказательства, – тихо ответила Кенара.

Нара Шикамару покривил душой, заявив, что месть за Деревню Звездопада – личное дело Кенары. На самом деле он так не считал. Лист был заинтересован в поимке преступников, во-первых, с точки зрения осуществления правосудия, во-вторых, в качестве превентивной меры во избежание потенциальной угрозы. Он хорошо помнил также слова Цунаде о том, что Звездопад являлся как бы младшим братом Листа с точки зрения их военной мощи и положения внутри Страны Огня. Так что информация, предоставленная Кенарой, имела большую ценность.

В принципе, Шикамару мог забрать свиток с телом, когда предлагала Кенара, и передать его АНБУ, но он знал, что в этой организации нет человека, способного считывать память с высокой скоростью и эффективностью. Раньше этим занимался Яманака Иноичи, но теперь он мертв, так что АНБУ, подобно самой Кенаре, вынуждены были бы искать помощи Ино. Плюс подобного варианта развития событий заключался в том, что все делалось бы с одобрения Какаши, Шестого Хокаге, минус – в Кенаре и ее реакции. Она, конечно, потребовала бы держать ее в курсе происходящего и в случае отказа пошла бы на разрыв с Листом. Винить ее за это трудно…

Молодой человек не смог удержаться от зевка и отвернулся, прикрыв рот рукой. Весь день после бессонной ночи он принимал отчеты с миссий генинов на пару с Шизуне-сан. В последнее время его все чаще привлекали к административной работе. Занятие было довольно скучным, так что мысли Шикамару бродили далеко. Он повторял про себя имя «Нагаи Тсурэн» и не мог избавиться от ощущения, что уже где-то его встречал, но где?

Зимние сумерки наступили рано, небо за окном казалось густого чернильного цвета. Кое-как разделавшись со своими обязанностями и вежливо попрощавшись с Шизуне, Шикамару начал медленно подниматься на самый верхний этаж резиденции, в отсек, куда приходила воздушная почта. Он постучался в комнатку с дежурным шиноби и попросил показать ему журнал входящей корреспонденции за последние два месяца под личную подпись.

«Да, вот оно – письмо из Страны Льда, пришло пять недель назад от имени Даймё, но за подписью советника Нагаи Тсурэна», – Шикамару по старой привычке почесал затылок, затем вернул журнал и вышел в коридор.

– Черт, – пробормотал он. – Вот и пришло время идти к Какаши…

Ровно в четыре утра прозвенел будильник в форме фарфорового грибочка в зеленых и коричневых красках. Кенара открыла глаза. В доме было холодно, но под одеялом – тепло. Ночь темная, морозная, как и полагается в четыре часа в декабре. Куноичи никогда это не смущало, если она планировала тренировку, но сегодня ей не хотелось вставать. Точнее, ей незачем было вставать. Она протянула руку, выключила будильник, перевернулась на другой бок и закуталась в оделяло с головой, оставив лишь небольшое оконце для лица. Сегодня, вчера, позавчера… Каждый раз она заводит будильник с целью начать тренировки, а потом выключает его и лежит без сна, пока не рассветет. И уже позднее, при дневном свете, засыпает снова.

Зачем вставать… А зачем она вставала раньше, до Той Ночи, до того, как ее первейшей жизненной задачей стало отмщение? Кажется, у нее было много желаний. С тех пор она потеряла семью, дом, друзей и единственного близкого по духу человека. Но ведь было же что-то еще, желание совершенствоваться, стать сильнее. Стать сильнее. Кенара усмехнулась. Она видела, как Наруто сражался с Мадарой. Их нечеловеческая, божественная сила была настолько далека от обычных ниндзюцу, что не оставляла ни единой надежды приблизиться к подобному мастерству. Невесело это – чувствовать себя карликом в мире великанов, занимаясь любимым делом.

Итак… с надеждой стать великим шиноби так же покончено, как и с остальными: прославить и вывести из состояния упадка родную деревню, доказать родственникам, чего стоишь, создать самую сплоченную, надежную и сильную команду в мире, завести семью. Да, то, чего она не собиралась делать – вступать в отношения и заводить семью – в какой-то момент стало одним из самых сильных стремлений в ее душе. Теперь можно признаться в этом. Ради Неджи она готова была поступиться своими принципами, но… кого это теперь волнует? Кенара даже не знает, был ли он настоящим при их последнем разговоре или являлся лишь частью иллюзии, мог ли он полюбить ее или это было невозможным с самого начала. Ей казалось, что вся жизнь ее – коридор с зеркалами, которые разбиваются одно за другим, оставляя лишь голые, непробиваемые стены, безнадежно отделявшие ее от остального мира.

Впрочем, таким и должно быть идеальное орудие отмщения. Ей будет не о чем жалеть, ставя на кон собственную жизнь, не о ком беспокоиться. Никакие жертвы не придется приносить в угоду мести. Неужели она наконец стала идеальным шиноби? Орудием, а не человеком. Когда-то давно, во время экзамена на чунина, думая о таком превращении, она цеплялась за свою личность, дорожила ей, не могла отказаться от человеческой части собственной натуры, хотя уже тогда за ее спиной стояли пепелище и опустевшая деревня.

Кенара высунула руку из-под одеяла и уставилась на собственную ладонь.

– Бесчувственное орудие, да? Хм…

Нет, это не сработает. Чувства у нее определенно есть. Особенно после того, что она увидела в прошлом Митсу. Остается лишь направить их в нужное русло, использовать в борьбе. А потом, наверное, ничего не останется. Да, возможно, уже ничего не останется.

Так зачем придумывать причину жить? Если жизнь – лишь короткий отрезок до выполнения поставленных задач, без всякого «потом».

Кенара спустила ноги на холодный пол и села в постели, сбросив одеяло с плеч. Так же, рывком, она отбросила лишние мысли, сосредоточившись лишь на том, как наилучшим образом выполнить свои задачи.

Не успел наступить рассвет, как на дощатом заборе, тянувшемся вдоль безлюдной улицы, появился рисунок: какие-то невнятные детские каракули. Эта улица была примечательна тем, что вела в центр города от здания без надписей и вывесок, стоявшего на отшибе. Здание являлось штаб-квартирой АНБУ и поблизости никогда не ошивалось никаких зевак, лишь дети иногда, заигравшись, прибегали в этот конец улицы.

Рисунок, сделанный неумелой рукой с помощью цветных восковых мелков, не представлял собой ничего особенного. Здесь были изображены и солнце, и тучи, и цветы. Из общего ряда каракуль выделялись лишь три рисунка, которые были подписаны. Неизвестный художник изобразил кошку над цифрой 6,5 и надписью «метр». Жалкое существо с неестественно искривленными лапами, очевидно, готовилось к прыжку и собиралось поставить рекорд в дальности перемещения собственного тела в пространстве. Второй рисунок изображал силуэт сгорбленного старца с длинной бородой и тростью в руке. Старец сидел на скамье над словом «ждать». Третий рисунок спрятался в нижнем углу и едва выступал над травой. Это было изображение ребенка в переносной заплечной корзине. Малыш выглядывал как бы из корзины и из травы, росшей вдоль забора, одновременно. На корзине было криво написано «мальчик за плечами».

Итак, шесть с половиной метров ждут мальчика за плечами.

На третий день после появления этих странных рисунков Кенара, как обычно, проснулась очень рано и отправилась за пределы деревни на тренировку. Она пробежалась без использования чакры и, достигнув своего полигона, расположенного среди холмов, приступила к разминке. Это место находилось примерно в двух часах пешего пути от новых Главных ворот и ничем особо не привлекало внимания, если не считать множественных следов разрушения и буйства стихий.

Кенара потянулась, наклонившись в сторону.

– Мальчик за плечами, значит? – недовольно произнес Руюга, появившись в нескольких шагах за ее спиной. – Ничего другого придумать не удалось?

Куноичи обернулась.

– Привет, Руюга, – сказала она. – Я искала факты, известные только нам двоим. Самыми надежными оказались воспоминания со времен экзамена на чунина. Сколько тебе понадобилось времени, чтобы заметить рисунок и догадаться о его назначении?

– Тебе повезло, что я был в городе. Привычка замечать мелочи, конечно, сыграла свою роль. Взгляд зацепился за шесть с половиной метров: я слишком хорошо помню, как убегал от червей-бурильщиков, а тебе нужно было приблизиться на такое расстояние, чтобы нанести удар врагу.

Кенара улыбнулась и подошла ближе. Руюга был выше нее на пару сантиметров и стоял так прямо, будто проглотил палку. Руки он держал в карманах пальто.

– Не стоит обижаться на «мальчика», ведь ты уже давно не ребенок, – серьезно сказала куноичи.

– Не думай только, что можешь указывать мне, что стоит, а что не стоит делать, – резко ответил юноша.

– Не могу. И я, кстати, нуждаюсь в твоей помощи. Хотя в нашу последнюю встречу ты сказал мне, что мы с тобой не друзья, я прошу тебя об услуге.

Кенара спокойно смотрела Руюге в глаза, но он отводил взгляд: то следил за птицей вдалеке, то, прищурившись, глядел на солнце.

– Что за услуга? – неохотно спросил он наконец.

– Мне нужна информация о двух людях. Если ваша организация владеет такой информацией, конечно.

– Твои враги?

– Да. Нагаи Тсурэн и Нагаи Мирэн.

Руюга опустил голову, как бы пряча от ветра нижнюю половину лица за широким шарфом. На самом деле он улыбался.

– Как только я передал тебе сообщение от Дэйки-сан, я сразу же проверил нашу базу персоналий на эти два имени. Я нашел человека по имени Нагаи Тсурэн, но не был уверен, что это тот самый, ведь я не знал их фамилии.

– Значит… этот человек в чем-то проявил себя? Чем он привлек внимание АНБУ? Совершил еще какие-то преступления?

Юноша покачал головой.

– У нас есть данные по всем высокопоставленным особам и чинам, имеющим политический вес. Твой противник – правая рука Даймё Страны Льда, господин Главный советник Нагаи Тсурэн.

Глаза Кенары на мгновение вспыхнули.

– Вот как, – произнесла она. Теперь Руюга пристально вглядывался в ее лицо.

– Что ты собираешься делать? – спросил он. – Не считаешь, что в таких условиях благоразумнее было бы отказаться от мести? Вряд ли Старейшины Деревни Листа одобрят конфликт со Страной Льда, который неизбежно вспыхнет, если мы затребуем голову советника. Впрочем, может, у тебя есть доказательства его вины?

– Нет. Свидетельств шиноби Листа явно будет недостаточно.

– Тогда… тогда тебе придется стать нукенином (ниндзя-отступником). Кто знает, может быть, мне вместе с моими товарищами из АНБУ однажды придется арестовать тебя и доставить в Коноху в качестве преступницы? – Руюга усмехнулся.

Ему пришлось бы оглушить или перебить отряд АНБУ, чтобы освободить Кенару и дать ей сбежать. Тогда она наверняка посмотрела бы на него другими глазами. «Руюга, зачем ты это сделал?» – спросила бы Кенара своим мягким голосом (Руюга уже слышал однажды, каким мягким может быть ее голос), а он бы благородно промолчал в ответ. Впрочем, нет, это на него не похоже. Конечно, он бы сказал, зачем это сделал.

– Нукенином? Ну уж нет, – ответила Кенара. – Я пока не собираюсь ничего предпринимать. Лишь сосредоточусь на тренировках.

– Рад слышать, что здравый смысл тебе не изменил, а значит, скоро ты поймешь, что без помощи Листа не обойтись.

– Да? И кто же, по-твоему, поможет мне? – хмуро спросила Кенара. – Может быть, ты?

– Я уже помог тебе. Дважды. При том, что мы не друзья, это очень много, – ответил Руюга. – Самым мудрым решением было бы откровенно поговорить с Шестым и принять любые его предложения.

– Спасибо за помощь и за совет. Мне пора возвращаться к тренировке, прости.

– Пока, Кенара. Думаю, мы скоро увидимся, – произнес Руюга, исчезая.

Шизуне сообщила Какаши, что Масари Кенара ждет в коридоре, когда он освободится. Шестой Хокаге вздохнул в предчувствии тяжелого разговора и попросил пригласить куноичи в кабинет.

– Здравствуйте, господин Какаши, – произнесла Кенара.

– Пожалуйста, называй меня как раньше, Какаши-сэмпай, – ответил Шестой. – Я, как можно заметить, немного скучаю по тем временам, когда был всего лишь сэмпаем.

Куноичи спокойно смотрела в лицо своему собеседнику, но его сонный, меланхоличный взгляд не выдавал никакой информации. Рассказал ему Шикамару или нет? Наверняка рассказал.

– Какаши-сэмпай, у меня будет к вам большая просьба, наверное, даже в каком-то смысле неприличная, если учесть вашу загруженность в последнее время.

Шестой приподнял брови.

– Я хочу попросить вас потренироваться со мной. Необходимо совершенствовать мое тайдзюцу, но мне стало трудно находить партнеров для спарринга. Гай-сэнсэй, к сожалению, пострадал во время сражения с Мадарой, а Ли, чтобы выкладываться по полной, нужно наносить вред собственному телу. Шиноби, равных им по скорости и мастерству, в деревне нет, за исключением вас.

– А ты, значит, усиленно тренируешься? – простодушно поинтересовался Какаши. – Странно, ведь война закончилась.

– Вы же знаете, что я собираюсь сразиться с теми, кто истребил жителей Звездопада. Для этого мне нужно стать намного сильнее, чем сейчас, – синие глаза смотрели прямо.

«Она не знает, что Нагаи в Стране Льда, – подумал Какаши. – Шикамару не сказал ей. Это хорошо, не будем торопить развитие событий».

– Знаешь, Кенара, я действительно очень занят, но думаю, смогу выделять по два-три часа каждую субботу для тренировок ближнего боя. Мне будет даже приятно отвлечься от всей этой бумажной работы, – Шестой улыбнулся под маской и хлопнул ладонью по стопке документов.

«Он знает про Митсу и остальное, – подумала Кенара. – Соглашается, чтобы держать меня на поводке».

– Спасибо большое, Какаши-сэмпай, это будет очень ценный опыт.

В коридоре куноичи не смогла удержаться от улыбки. Ни за что на свете ей не удалось бы получить такого партнера для тренировок, если бы Шикамару все не разболтал.

Январь, февраль и март стали самыми насыщенными месяцами для Кенары, как для шиноби. С раннего утра до позднего вечера она тренировала свое тело и совершенствовала техники, а ночи проводила в комнате за письменным столом. Первым делом она составила список способностей и техник Тсурэна, Мирэн и Митсу, которые удалось извлечь из памяти покойного, попыталась проанализировать их природу, разложив скудные данные по графикам и диаграммам, как это делалось обычно в личных делах шиноби. Остальные листы бумаги были испещрены схематическими изображениями поля боя и действий его участников.

Помимо тренировок по субботам, Какаши и Кенара играли в своеобразные кошки-мышки: Шестой старался завалить куноичи бесконечным количеством миссий, а она в свою очередь ставила рекорды по скорости их исполнения и антирекорды по скорости предоставления отчетности.

Сон, отдых, принятие пищи превратились в этапы тренировки, предназначенные для восполнения чакры. Девушка отстранилась от друзей и почти не находила времени для общения с ними. Набу, Рой и Футаба считали, что Кенара с головой ушла в тренировки, чтобы быстрее оправиться от смерти Неджи. Тен-Тен виделась с подругой чаще и даже обучала ее азам техники запечатывания и призыва.

Кенара совершенно иначе представляла себе осуществление возмездия. Она рассчитывала пять лет до истечения контракта служить Деревне Листа, набираться опыта и сил, затем подать в отставку и начать долгое путешествие и поиски виновников гибели Звездопада. Больше всего куноичи опасалась, что не готова бросить им вызов и столкновение произойдет слишком рано, но теперь, зная правду, медлить она уже не могла. Брат и сестра Нагаи, похоже, прочно обосновались при дворе Даймё Льда, но что будет, если до них дойдут слухи о двух выживших шиноби Звездопада или о новой деревне? Вдруг, опасаясь мести, они решат нанести превентивный удар? Конор и его поселенцы могут пострадать. Нужно действовать как можно быстрее и закончить эту историю хотя бы в течение полугода.

Посвящая все мысли собственной подготовке, Кенара позабыла о тех, кто будет сражаться в предстоящей битве вместе с ней, а между тем, ее товарищам тоже стоило бы подготовиться. Но… кто составит ее команду на этот раз? Первый человек, имеющий право на месть наравне с ней, это, конечно, Конор-сэнсэй. Однако он четко дал понять, что больше не хочет убивать, к тому же его жена ожидает ребенка. Конор не просто семейный человек, он – единственная надежда на возрождение Звездопада. Если с ним что-нибудь случится, его дело пойдет прахом, не говоря уже о страданиях Томико-сан, будущего ребенка, да и самой Кенары. Нет-нет, она не может потерять еще и своего учителя, это исключено.

Набу и Футаба тоже ждут малыша в ближайшее время, так что на них не стоит рассчитывать. Как, в общем-то, и на Роя и Тен-Тен. Если бы речь шла о спасении чьей-то жизни, Кенара, не раздумывая, обратилась бы за помощью к своим друзьям, так как доверяла им и знала их возможности, но отмщение… Это ее личное дело, и рисковать ради него чужими жизнями было бы верхом эгоизма и беспечности. Вот Руюгу она взяла бы с собой, но он уже и так оказал ей услугу, а затем намекнул на то, что лимит его дружеских чувств к ней исчерпан.