Текст книги "Ветер кружит листья (СИ)"

Автор книги: Митэй Тиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Без явных доказательств того, что Дэйка в беде, никто. АНБУ отчитались в том, что она пропала из их поля зрения по собственному намерению. Учитывая ее репутацию в последнее время, могу сказать, что даже Хьюга не возьмутся за это. Никто не поверит, что мастер маскировки с таким строптивым характером попала в чью-то ловушку.

– А ты сам во что веришь? – спросила Кенара, взглянув на Неджи.

В этот момент вода в чайнике закипела, и она поднялась, чтобы заварить чай. Неджи наблюдал за процессом и размышлял. Он, в принципе, заметил, что Кенара несколько подавлена, но все еще удивлялся, что она так близко принимает к сердцу исчезновение Дэйки. В конце концов, кто знает, не по собственной ли инициативе она исчезла…

– Пока тебя не было, пришли новости из Страны Железа.

– А, – равнодушно ответила куноичи.

– Саске убил Данзо. Цунаде-сама пришла в себя и снова возглавляет Деревню.

Кенара обернулась к Неджи и забыла про чай. Хьюга продолжил:

– Учиха Мадара объявил войну пяти странам. Все это время именно он возглавлял Акацки.

Девушка казалась спокойной, но глаза ее загорелись.

– Так получилось, что я пришел к тебе за новостями, а вместо этого сам ими делюсь, – заметил Неджи. – Могу я получить свой чай, пока он не начал горчить, пожалуйста?

– Значит, мы теперь в состоянии войны? – произнесла Кенара.

Неджи встал, взял стакан с чаем и вернулся на место.

– Да, – сказал он. – Думаю, скоро начнутся военные действия, с завтрашнего дня объявлена мобилизация для формирования Объединенной армии пяти стран. Фактически, сегодня последний спокойный вечер… перед войной. Так что давай просто посидим и выпьем чая, пока есть такая возможность.

Кенара села в шаге от него, со стаканом в руках. Какое-то время оба молча пили и прислушивались к шуму непогоды за окном. Кенара могла бы дотронуться до его руки, если бы знала наверняка, что ему не будет это неприятно. Она боялась, что он ответит ей холодным взглядом и спросит «В чем дело?» с тем выражением высокомерного недоумения, которое у него так хорошо получалось и воздвигало между ним и его собеседником непреодолимую стену. Лучше просто сидеть рядом, как будто они вместе, как будто они снова одна команда и так будет всегда.

Ей не нужно было гадать, о чем думает ее друг. Она знала, что его кровь закипает, как и ее, в предвкушении смертельной битвы, но к этому ощущению примешивается печаль от предстоящих потерь. Война – это всегда новые жертвы.

Дождь стучал в оконные стекла. Кенара все еще сжимала в руках пустой стакан. Ей казалось, что этот вечер будет длиться, пока они не отставят стаканы в сторону, ведь чай – такой хороший повод, необходимая условность, чтобы провести столь поздний час в ее доме один на один, почти не испытывая смущения. Впрочем, было похоже на то, что смущается, как всегда, только Кенара. Неджи вел себя так, словно это было естественно – сидеть в ее кухне на полу, пока тонкие струи дождя за окном пронизывают сумрак осенней ночи. Он покачивал свой опустевший стакан вращательным движением, наблюдая за тем, как капли на дне катятся по кругу.

– Как ты думаешь, Неджи, – тихо спросила Кенара, – может наступить настоящий мир?

Молодой Хьюга ответил не сразу.

– Анализируя прошлое, вынужден сказать «нет». Сколько люди себя помнят, шла война, менялась лишь ее интенсивность. Множественность мнений и готовность убить и быть убитым за свою правду всегда порождала конфликты. Должен ли я поверить, что однажды люди, не смотря на свои раздоры, придут к согласию по всем основным вопросам?

– Звучит маловероятно. Значит, в мире всегда будет место для шиноби и наше дело не умрет.

– Идеи не умирают, в отличие от людей. Но почему ты заговорила об этом? – Неджи посмотрел на девушку. – Я видел знакомый блеск в твоих глазах, лишь слегка затененный печалью. Ты не боишься грядущих событий, наоборот, хочешь проверить свои силы.

Кенара спокойно встретила его взгляд. Щедрое летнее солнце придало ее коже золотистый оттенок, на фоне которого и в свете лампы синие глаза приобрели более темный и яркий цвет, чем обычно.

– Боюсь, – тихо произнесла куноичи, – но за себя в меньшей степени, и это чувство живет где-то в глубине души. Я лишь пытаюсь представить себе другой мир, в котором нет войн, но не могу. Мир, где у каждого ребенка есть родители, у каждого человека – семья. Там смерть лишь конец долгого пути, а не внезапная и непреодолимая преграда.

– Хорошо. Но чем бы мы занимались в таком мире?

– Не знаю. Просто жили счастливо?

– Без своего любимого дела? Сомнительно.

– Нашлось бы другое…

– И потом, – добавил Неджи, – я не совсем представляю, что значит «жить счастливо». Мы исполняем свой долг, защищаем людей и определенный порядок вещей. Совершенствуемся, расширяя для себя границы возможного. Удовлетворение от проделанной работы, усталость после хорошей тренировки, победа над сильным противником, удачно завершенная миссия – все это грани счастья, разве нет?

«Он даже не упомянул ничего, похожего на человеческие отношения, – подумала Кенара. – Неджи не влюблен в меня, он еще далек от этого чувства. Как нелепо было бы…» Вслух она сказала:

– Да, для меня тоже.

– Я знаю, поэтому слегка удивился направлению твоих мыслей.

Хьюга помолчал.

– Ты ведь не считаешь, что жизнь простых смертных наполнена большим смыслом в сравнении с нашей? – спросил он.

«Простых смертных», – повторила Кенара про себя, не сдержав улыбки. Иногда Неджи забывал придерживать собственную гордыню.

– Может и нет, – сказала она, – кто знает? Но, жертвуя собой ради их защиты, разве мы не признаем свою жизнь вторичной?

– Наоборот, тот, кто способен защитить другого, не может быть вторичен, – ответил Неджи.

– Даже если погибает при этом?

– Особенно если погибает. Стремиться к счастью – естественно и заложено в человеческой природе. И если мирная жизнь – непременное условие счастья, – он испытывающее взглянул в синие глаза, – скажи, ты могла бы отказаться от возможности быть шиноби ради того, чтобы «жить счастливо»?

«А это необходимо?» – подумала девушка.

– Нет, – честно ответила она.

Неджи сдержанно улыбнулся.

– Так я и думал. Мы не из тех, кто отсиживается за чужими спинами, следовательно, мирная жизнь не для нас. Ничего не изменится, Кенара. Колесо войны начнет вращаться быстрее, а потом, как всегда, замедлит свой ход. И я знаю, что, несмотря на множество смертей, потоки крови и тяжелые раны, мы с тобой получим удовольствие, выкладываясь на поле боя в полную силу. Такова наша суть.

Кенара смотрела на его открытое мужественное лицо, сердце ее билось учащенно. «Я люблю его и горжусь им», – думала она. Бьякуган излучал теплый свет, заставляя ее нежную улыбку против воли расцветать под его лучами.

– Ты – хороший товарищ, Неджи, и прирожденный командир.

Комплимент из уст Кенары заставил щеки молодого Хьюга слегка порозоветь.

– К сожалению, дождь закончился и мне нужно уходить, – сказал он, поднимаясь и ставя свой стакан на стол.

«Нет, не уходи», – подумала девушка.

– Да, – сказала она вслух.

Пока Неджи обувался в коридоре, Кенара подала ему плащ. Дверь распахнулась, на улице было тихо, лужи блестели в ночном полумраке, ветер как будто спал.

– Прощай, Кенара, – сказал Неджи.

– Прощай, Неджи, – ответила Кенара и, проводив его взглядом, затворила дверь. Она стояла какое-то время, то улыбаясь, то снова делаясь серьезной, затем выпрямилась, расправила плечи и глубоко вздохнула.

– Ну что же, надо размяться как следует и приготовиться стать еще сильнее, – сказала куноичи. Хорошее расположение духа вернулось вместе с уверенностью в себе и завтрашнем дне.

Неджи обернулся в конце улицы. Никогда еще его так странно не принимали в гостях, и впервые он чувствовал себя уютно в чужом доме.

Но несмотря на то, что началась мобилизация, войска шиноби пока еще не выводили из Конохи. Деревня волновалась и теперь уже напоминала не муравейник, а гудящий улей. Кенара неожиданно получила повышение до джонина и была быстро введена в курс дела старшими товарищами. За годы тренировок она воспитала в себе терпение и выносливость, но от природы была нетерпеливой, поэтому в свободное от служебных дел время пыталась отвлечь себя разнообразными занятиями. Кенара решила проверить боеготовность своей команды и посетила сначала Роя, потом Набу.

Рой проживал в маленьком домике, точной копии своего прежнего жилища все в тех же зеленых и оливковых тонах, и по-прежнему не спешил открывать дверь своим гостям. Куноичи знала наверняка, что ее товарищ по команде находится дома, поэтому стучала долго и настойчиво. Наконец послышалось какое-то шевеление. «Четыре часа вечера, не спит же он…» – пробормотала Кенара, и в этот момент дверь приоткрылась. В небольшой щели показалось бледное лицо Роя с глубокими тенями под глазами.

– Что тебе нужно? – хрипло спросил он.

– Рой… – Кенара придержала дверь рукой. Что это? Ей показалось или у него глаза красные? – Пожалуйста, впусти меня.

Рой оставил дверь полуоткрытой и ушел в дом. Кенара, недоумевая, вошла. В комнате уже стояла кое-какая мебель: небольшой изящный диван, столик и кресло. Девушка медленно прошла в кухню. Рой сидел на табурете за столом, уронив голову на руки. На столе лежал закрытый альбом для фотографий, кунай и повязка шиноби – реликвии глубокого горя. Кенара села на второй табурет. Ей хотелось уйти и дать Рою побыть наедине с его воспоминаниями, но она чувствовала ответственность за его душевное состояние, а также тупую боль – жалость по отношению к другу. Что ей нужно сказать, что нужно сделать?

Кенара робко коснулась его плеча, взяла его за руку. Рой вздохнул, как раненное животное, и приподнялся.

– Сегодня ее день рождения, – произнес он. – Ты не знаешь, но она погибла из-за меня, защищая меня. И я думал о том, сколько еще погибнет людей в ближайшее время.

Рой поднял глаза на Кенару.

– Я думал о тебе и Набу, о том, что если вы тоже умрете… я не хочу больше жить. Не хочу жить в этом склепе, где смерть отплясывает на трупах наших любимых, пьет их кровь и хохочет нам в лицо… Боль от бесконечных потерь сжигает душу до пепла, до пепла, Кенара!

– Тише, тише, – девушка крепко обняла его. – Вот я, я здесь, я не умерла и клянусь, я не умру на этой войне!

– Я ведь любил ее… Ты понимаешь? Я ее любил! Но никогда не говорил ей об этом, боялся, что она видит во мне лишь своего маленького братишку…

Кенара знала, что Рой был усыновлен семьей Сэмпару.

– А теперь она никогда этого не узнает. И эти слова, не сказанные слова, они жгут мне душу, не дают мне спокойно жить. Я никогда не прощу себе, что не сказал ей…

У девушки перехватило горло от этих признаний, она не знала, как себя вести, поэтому просто обнимала его. Рой крепко вцепился в нее, как в свою последнюю надежду, и стискивал зубы, чтобы не заплакать. Кенара выждала некоторое время, а потом отстранилась и взглянула ему в лицо.

– Ты стал очень важным человеком для меня. Ты – лучший друг Набу. Рой, ты дорог тем, с кем тебя связала судьба, и твоя жизнь принадлежит не только тебе. Пожалуйста, береги ее, какой бы горькой она не была…

Этот вечер был тяжелым, разговор затянулся до ночи, но Кенара не ушла, пока не уложила Роя спать и не убедилась, что он заснул. Ни одна из ее миссий не была такой сложной.

На следующее утро Кенара решила навестить Набу и Футабу, которые жили в своем новеньком домике у восточной стенки кратера. Она пришла пораньше, чтобы застать их до ухода на службу. Футаба обрадовалась, усадила девушку за стол и принялась угощать сладостями, которые мастерски готовила. Набу сидел тут же и улыбался, переводя взгляд с одной на другую, он выглядел счастливым.

«Они словно не знают, что началась война», – с удивлением подумала куноичи.

– Мы собираем палатки и медикаменты, ускоренно обучаем генинов со склонностью к медицинским техникам, так что в госпитале все ходит ходуном, – сказала Футаба.

– Как твое самочувствие?

– О, мне стало намного лучше, я чувствую прилив сил и если бы не все эти печальные события…

– А я тебе говорю, что сейчас самое лучшее время, – заметил Набу.

– Давай лучше подождем, пока Объединенная Армия разобьет Мадару, тогда всем будет спокойнее…

– Но я хочу мечтать о возвращении к жене, а не к невесте, – мягко возразил Набу, и Кенара поняла, что речь идет о свадьбе. Как будто ее товарищ верил, что узы брака станут своеобразным оберегом. Может, в этом и был какой-то смысл, может, любовь способна защитить от смерти, хотя бы в некоторых ситуациях.

Набу и Футаба нежно спорили, улыбаясь друг другу и излучая глазами тепло. Кенара чувствовала себя не в своей тарелке и давилась сладким соевым шариком, который ей не хотелось есть, но она еще не научилась возражать с улыбкой, так что была не в состоянии отвергнуть гостеприимные порывы Футабы.

– Кажется, я опаздываю, – пробормотала она, вставая из-за стола. – Сердечно благодарю за угощение, но мне пора…

Оказавшись на улице, куноичи не успела вздохнуть с облегчением, как увидела на другом конце улицы Неджи и Тен-Тен, которая увлеченно рассказывала о том, насколько арсеналы Деревни Листа готовы удовлетворить нужды армии в различном вооружении. Неджи уже ознакомился с этой информацией, так что слушал со снисхождением и не очень внимательно. Увидев Кенару, он не кивнул, как делал обычно, а улыбнулся своей сдержанной улыбкой. Кенара, сделав отчаянное усилие, проглотила остатки липкой сладости и подошла поздороваться. В итоге она дошла с друзьями до штаба, а потом уже отправилась по своим делам, предварительно договорившись с Тен-Тен встретиться вечером.

Кенара и Тен-Тен медленно шли по улице в расслабленном после бани состоянии. Мягкий свет фонарей приятно ложился на дорогу и стены домов. Тен-Тен улыбалась, пока наконец не произнесла вслух:

– Ты становишься просто другим человеком, когда разговариваешь с ним.

– По-твоему, у меня раздвоение личности? – едко поинтересовалась Кенара, желая соскользнуть с неловкой темы.

– Выражение твоего лица становится мягким и ты чаще улыбаешься, – продолжала Тен-Тен. – Кстати, я ни разу не видела, чтобы ты при Неджи засунула руки в карманы, как сейчас.

– Сказал человек, который не стесняется при мне грызть ногти! – парировала Кенара.

Девушки посмеялись.

– Тебе не удастся уйти от этой темы. Просто скажи, почему ты не признаешься ему в своих чувствах и вы не покончите с этим?

– Что ты имеешь ввиду, Тен-Тен? Это угрожающе звучит.

– Ну, не знаю… стали бы встречаться, со временем поженились бы и нарожали полдюжины хьюга-масариков…

Кенара остановилась.

– Ты всегда по-доброму относилась ко мне, поэтому я знаю, что ты не издеваешься надо мной, но зачем ты это говоришь? – девушка нахмурилась от волнения.

– Ты что, считаешь, что это невозможно?! – воскликнула Тен-Тен. – Почему ты думаешь, что знаешь?! Неджи, конечно, не самый пылкий парень… в мире, но даже у него есть чувства.

Кенаре вспомнилось, как она однажды дала подобный совет Конору. Ей тогда все казалось предельно простым и логичным.

– И по-моему, твое общество он предпочтет любому другому, – добавила Тен-Тен.

Девушки медленно пошли дальше.

– Ну правда, у вас же так много общего… Вы оба из хорошей семьи, получили почти одинаковое воспитание. Я уверена, господин Хияши был бы рад такому союзу.

«Ты даже не представляешь, насколько промахнулась на этот раз, Тен-Тен», – грустно подумала Кенара. Она не без оснований считала, что глава клана Хьюга прохладно к ней относится.

Хияши был недоволен тем, что Неджи познакомил Дэйку с последней представительницей Масари, способной броситься в безрассудную авантюру и втянуть в нее часть Хьюга. Хияши хотел поручить Неджи, раз уж он находится в дружеских, как говорят, отношениях с юной девушкой, задачу выведать ее планы и определить, насколько они угрожают интересам Хьюга, но тот холодно отнесся к такому поручению. Глава клана сделал вывод, что Неджи сочувствует стремлениям Кенары, хоть и не подает вида. Это настораживало еще больше, ведь клан Хьюга имел определенные обязательства перед Деревней Листа.

– Знаешь, любой, кто вас слышал, подтвердит, что вы разговариваете на одном языке.

– Спасибо, Тен-Тен, – произнесла Кенара. – У нас правда много общего с Неджи, я это чувствую и я это знаю. Но я знаю так же, что он не влюблен в меня. И если когда-нибудь настанет такое время… прости, у меня не хватает воображения представить, что будет тогда.

Тен-Тен стало грустно. Наверное, путь шиноби пролегает вдали от всего, что связано с любовью.

Кенара сказала:

– Ненавижу унылые вечера, пойдем-ка к Рою. Ты уже пробовала играть в «Путь ниндзя»?

Организационный военный совет в Деревне Облака подходил к концу, войска были сформированы, отданы приказы о перемещении к линии фронта и занятии позиций. Под руководством Кенары находилось двенадцать чунинов (включая Роя и Набу), каждому из которых подчинялся взвод из тридцати шиноби. Лично куноичи управляла также взводом из двадцати пяти человек, кроме того, при ней и при семи чунинах находилось по одному человеку для связи со штабом и другими соединениями, остальные пятеро чунинов сами обладали телепатическими способностями.

Батальон Кенары должен был выдвигаться из Деревни Листа в полдень, батальоны Неджи и еще трех джонинов – в четыре часа утра. Девушка проснулась в три ночи и больше не смогла заснуть. Начинался октябрь, погода стояла ясная, но холодная, было еще темно. Кенара скакала по крышам и смотрела, как по улицам движутся тени в серых плащах и стекаются к выходам из деревни. Шиноби было приказано прощаться со своими семьями дома, чтобы не затруднять передвижение. Ей предстояло проделать этот же путь при свете дня и выдвинуться со своими людьми к Стране Молний, а пока ноги вели ее к кварталу Хьюга.

Оглядывая окрестности, глядя на горящие в окнах огни, Кенара даже не хотела представлять себе, сколько пролилось слез и сколько еще прольется. Против воли смерть начинала казаться ей кровожадным чудовищем вроде Джашина. «Грядет его жатва», – мрачно думала девушка. Впервые в жизни ей было горько, что призвание, которое она выбрала себе, ее дело, без которого она не представляла собственное существование, поставляло жертвы этому жадному демону и набивало его брюхо. Ей казалось, что огни гаснут и вместо этой картины разворачивается другая – слепые дома и пустые улицы…

В этот момент из ворот квартала Хьюга вышли люди, пара десятков человек во главе с Неджи и Хинатой. Кенара спрыгнула вниз и встала в тени одного из домов, скрестив руки на груди. «Если он подойдет, я скажу ему…» – думала она и сердце ее против воли усиленно билось. Хината увидела ее и помахала ей рукой. Неджи повернулся к сестре и сказал вполголоса:

– Хината-сама, пожалуйста, руководите нашими людьми, я нагоню вас.

Отряд Хьюга двинулся дальше, а Неджи, поравнявшись с Кенарой, отделился от остальных и подошел к ней. Он выглядел спокойным и уверенным в себе. Лицо его было серьезным.

– Что-то случилось? – спросил он.

Кенара выпрямилась.

– Нет, прости, но я отниму у тебя всего минуту, – сказала она.

Неджи кивнул. Девушка волновалась, и всякие глупости приходили ей на ум. Почему, например, нужно выражать свои чувства именно в словах? В красноречии она в такие моменты не сильна, зато тело ее готово драться. Почему нельзя сразиться, победить его и… Усилием воли она заставила себя произнести:

– Неджи, ты должен знать прямо сейчас, что ты… очень дорог мне, – Кенара совершила героическое усилие и взглянула ему в глаза. Она не видела его лица, не замечала его выражения, она видела лишь свет его глаз. – Так что, пожалуйста, будь осторожен. И еще я… – она хотела сказать «люблю тебя». Кенара собиралась сделать это, потому что верила, что эти слова уберегут его от грядущей беды.

Но в этот момент в конце улицы показался связист из клана Хьюга и прокричал:

– Неджи-сама! Сообщение из Штаба!

Неджи невольно сделал движение рукой, и генин остановился, поджидая его. Невозможно было сказать, что происходит в душе у молодого Хьюга, но девушке показалось, что глаза его потеплели. Он сказал ей:

– Мы продолжим наш разговор позднее, так что, пожалуйста, Кенара, возвращайся живой с этой войны.

Неджи слегка поклонился и поспешил к своему связисту. В конце улицы он обернулся, но Кенара не могла сказать, на нее он смотрит или прощается с родным домом. Дорогое ей лицо исчезло в предрассветных сумерках, в суматохе зарождающегося дня. «Береги себя», – тихо сказала девушка и с горечью подумала о том, что Хьюга Неджи никогда не берег себя.

Батальон под командованием Кенары входил в состав Третьей дивизии Объединенной армии шиноби. Третья дивизия подчинялась Хатаке Какаши и состояла в основном из шиноби, способных к техникам на ближних и средних дистанциях. Вскоре стало известно, что силы врага состоят из мертвецов, пробужденных техникой Якуши Кабуто под названием Эдо Тэнсей, и клонов белого Зецу. Эти клоны способны были вытягивать чакру своей жертвы, передвигались они под землей и численно превосходили силы Объединенной Армии. Третья Дивизия занимала позицию у границы Страны Тумана и Страны Молний, ожидая атаки противника.

Новости приходили в основном от диверсионных и разведывательных отрядов, наконец поступил приказ выдвигаться навстречу противнику – 20-тысячной армии белых Зецу. Батальон Кенары был своеобразным заслоном с левого фланга, занимая самые южные позиции войска, растянувшегося вдоль границы. В то время как Какаши и ближайшие к нему формирования столкнулись с оживленными Забузой, Хаку, Пакурой и Гари, выдающимися шиноби разных стран, двенадцать взводов под командованием Кенары остановили движение, ожидая приказов из Штаба. Кенара и ее люди занимали возвышенность, с которой просматривалась каменистая равнина, простирающаяся до самой границы со Страной Тумана.

На камне рядом с Кенарой сидел Кибун, молодой человек, отвечающий за получение и передачу информации посредством телепатической связи. Куноичи прохаживалась и смотрела то на север, где сейчас сражались ее товарищи, то на запад, откуда могли появиться войска противника. В ее личном взводе находился юноша с бьякуганом. На вид ему можно было дать лет четырнадцать, он был генином. Кенара время от времени просила его осматривать окрестности и особенно пространство под поверхностью земли. Пара человек с техниками Стихии Земли использовали своих клонов, чтобы вовремя засечь Зецу, если те появятся.

– Кенара-сан! – воскликнул юноша. – На двенадцать часов к нам быстро приближаются два человека!

Очень скоро их можно было различить невооруженным глазом: это были, видимо, два порождения техники Эдо Тэнсей, оживленные мертвецы.

– Я выйду навстречу, со мной – капитаны Набу и Рой и ты, Кибун. Остальным капитанам и взводам оставаться на позиции, просматривать окрестности на наличие врага.

Кенара была уверена, что сможет защитить товарищей с помощью техники Тысячи крепостей, которую теперь могла создавать почти мгновенно, без печатей. Всем было приказано надеть гарнитуры для связи на небольших расстояниях, крепившиеся к уху и шее. Отряд шиноби из четырех человек выдвинулся вперед и вскоре встретился с двумя оживленными мертвецами среди каменистой равнины, поросшей бледной травой. Это были женщины, одна высокая, в строгой, как будто военной форме темно-фиолетового и кофейного цветов, с гладко зачесанными черными волосами, другая чуть ниже. Более низкая женщина носила весьма короткую серую шелковую тунику, перехваченную в талии фиолетовым поясом. Это одеяние почти не прикрывало «рельефные ножки», как однажды выразился Куроко, открывая взору крутые икры и красивую линию бедер. Кожа женщины имела оливковый оттенок, лицо ее было широким и плоским, с раскосыми глазами, излучавшими когда-то серебристый свет. Серебряные волосы прикрывали шею и были очень густыми. Верхняя их часть была стянута от самого лба в две косы – «хвосты дракона», убегающие к затылку и покоящиеся на остальной массе волос. На груди и спине крест-накрест была накинута портупея с кунаями и сюрикенами.

– Кажется, мы довольно далеко от дома, – произнесла женщина. – Как я и говорила тебе, Раска, мы мертвы, не стоит питать иллюзий.

– Да, сэнсэй.

– Неужели наши потомки додумались поднимать мертвых из могил, не поверю, что больше некому воевать. Посмотри, какие у них смешные повязки.

– Вами управляет Мадара, – громко сказал Кенара, остановив своих людей в двадцати шагах от цели. – А мы представляем Объединенную армию шиноби, выступившую против него.

– Мадара? – переспросила серебряноволосая женщина, скривив губы. – Кто такой Мадара?

– Из клана Учиха, – слегка удивившись, ответила Кенара. Какое же древнее поколение смог оживить Кабуто?

– Опять эти Учиха. Не хотите ли вы сказать, что Сэнджу и Гинпатсу так и не нашли на них управу?

– А вы из клана Гинпатсу?! – воскликнула Кенара с замиранием сердца. – Из Деревни Звездопада? Я – Масари Кенара, моя семья произошла от Гинпатсу!

– А что, серебряные волосы выродились? – спросила женщина.

– У моей мамы были прекрасные вьющиеся серебряные волосы, – улыбнулась куноичи. – Ее звали Сирин.

Но… неужели Кабуто смог добраться до самой выдающейся из женщин клана Гинпатсу? Неужели он заполучил…

– Суё-сэмпай, может, нам расспросить о более важных вещах? – нетерпеливо произнесла Раска.

– Вы – Луноликая Суё! – Кенара с любопытством и восхищением рассматривала женщину, запоминая каждую черточку ее лица и фигуры.

– Луноликая?! Что, из всех моих достижений определяющим оказалось наличие широкой физиономии?! – возмутилась легендарная куноичи. Ее тело встало в боевую позицию. – Приготовься, Масари Кенара, кажется, нас заставляют драться…

Раска начала складывать печати.

– Лунные цветы! – воскликнула она, и пространство под ногами шиноби покрылось цветами, похожими на белоснежные тюльпаны, с призрачными светло-серыми стеблями и листьями.

– Не дышите! Аромат этих цветов поймает вас в гендзюцу, – быстро предупредила Кенара и отпрыгнула на несколько шагов назад. Остальные последовали ее примеру. – Кибун, отступай, но оставайся в пределах видимости, предупреждай капитанов обо всех техниках. Набу, Рой, приготовьтесь…

В это же мгновение Кенара, задержав дыхание, синей молнией подскочила к Суё, намереваясь нанести ей удар, но легендарная куноичи увернулась. Не останавливаясь, Кенара метнулась к Раске и, прежде чем та успела что-либо предпринять, ударила ее кулаком в грудь. Послышался треск сломанных ребер, темноволосая куноичи отлетела на несколько шагов и не смогла встать.

– Запечатать, – коротко бросила Кенара. Набу и Рой двинулись по направлению к Раске, но она снова ожила и поднялась на ноги.

– Напрасно, – воскликнула она. – Наверное, нас невозможно убить…

– Там, за холмом, твое войско, не так ли? – спросила Суё. – Ты же знаешь о моих техниках Вулкан и Метеоритный дождь?

– Кибун, передай приказ капитанам рассеять отряды и быть готовыми использовать щиты от атак с воздуха, – сказала Кенара в переговорное устройство. – Видимо, Кабуто воскресил тебя из-за этих техник и способности к массовому уничтожению. Но прежде чем ты доберешься до моих людей, тебе придется сразить меня.

Кенара знала, что Луноликая Суё и ее ученица погибли вместе при выполнении миссии. Их тела доставили в Звездопад и, видимо, похоронили неподалеку друг от друга. Это были общие сведения из истории Деревни: Суё и Раска действовали вместе, одна обладала огромным запасом чакры, а другая одурманивала противника. Первый шаг – разделить женщин – удалось осуществить без особого труда, теперь оставалось победить и запечатать их по отдельности.

Суё, глядя, как ее пальцы складывают печати, произнесла:

– Тот, кто мной управляет, не хочет больше терять время. Я вхожу в режим Лунного шиноби.

– Улучшенный геном, – пробормотала Кенара.

– Улучшенный геном? Вовсе нет, это наследие Нохары…

Кожа легендарной куноичи приобрела белоснежный цвет и как будто засияла изнутри, глаза обернулись чистым бьякуганом.

– Лунный сюрикен! – воскликнула она, выхватив из особого кармашка на портупее белый сюрикен, больший по размеру, чем обычно. Это оружие в полете увеличилось в размере и обрело светящуюся ауру: видимо, сюрикен был заряжен мощной чакрой. На подлете к Кенаре он составлял уже пол человеческого роста, и девушка догадалась, что опасен не только металл, но и сама чакра, которая резала, как бритва. Куноичи отскочила в сторону и чуть не попала в ловушку: сюрикен раздвоился и одна из его копий полетела за ней. Затем Суё подтянула к себе оружие и метнула его снова. «Нити чакры», – подумала Кенара. Уклоняться было не сложно ровно до того момента, как сюрикен раздваивался, после этого спасала лишь необычайная скорость.

– Ты очень быстрая, – воскликнула Суё. – Но сейчас все может закончиться.

Она извлекла второй сюрикен… Когда Кенара поняла, что не успевает уклониться от всего оружия, она ушла под землю. С помощью чакры она могла раздвигать и сдвигать пласты почвы, превращать чакру в землю, окутывать себя земляным щитом с воздушной подушкой внутри. Четыре сюрикена пронеслись над головой.

– Бессмысленно, – сказала Суё. – Я вижу тебя благодаря своему бьякугану и в следующий раз разрежу землю…

Кенара складывала печати. Сюрикены полетели в обратном направлении, подтянутые с помощью нитей чакры. В тот момент, когда они вновь проносились над головой Кенары, она применила Взрывную волну, пробив слой почвы над собой и обрушив всю мощь этой техники на сдвоившиеся сюрикены. Так как расстояние было небольшим, оружие, несмотря на то, что было сделано из какого-то весьма прочного материала, покорежилось и потеряло форму. Нити чакры оборвались и то, что осталось от сюрикенов, улетело вверх, а затем рухнуло на землю бесполезным мусором.

Суё рассмеялась.

– Я рада, что мое оружие больше никому не будет служить. Оно было мне дорого.

Кенара выпрямилась, отряхиваясь.

– Расскажи мне про наследие Нохары, если можешь, – попросила она.

– Хм… Ты знаешь про Сопку Тануки? Она находится к югу от Деревни, неподалеку от того места, где упал на Землю Нохара.

– Юяке (Сопка Заката)? – переспросила Кенара. – Наверное, ты ее имеешь ввиду. Она похожа на сидящего тануки.

Суё лукаво прищурилась.

– Тогда, может, ты и пещеру за водопадом знаешь?

– Там нет водопада…

– В этой пещере находился камень, в который Нохара поместил часть своей чакры. Этот камень заключает договор с шиноби и наделяет его силой.

Кенара не знала, что и думать. Сначала Траксу сказал ей, что легенда о лунных шиноби – правда, теперь то же самое говорит Суё. А ведь это давно уже считалось сказкой!

Прославленная куноичи прыгнула к ней и попыталась ударить кунаем, но Кенара оказалась быстрее.

– За десять лет с момента заключения договора, – как ни в чем не бывало продолжала рассказывать Суё, скрещивая свой кунай с кунаем девушки, – я использовала режим Лунного шиноби восемь раз, но это подточило меня настолько, что на последней миссии я пала и погубила заодно свою лучшую ученицу. Этот особый режим забирает жизненные силы и сокращает отпущенное человеку время.