Текст книги "Ветер кружит листья (СИ)"

Автор книги: Митэй Тиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

– Сто двадцать восемь ладоней, – сказал Ли. – Но без бьякугана это невозможно…

– Восемь Триграмм, Сто двадцать восемь ладоней! – воскликнул Неджи и провел свою серию ударов целиком.

Ре, скорчившись, упал на землю. Ли и Кенара уже через мгновение были рядом.

– Как ты это сделал?! – воскликнул Ли.

– Отчасти по памяти, отчасти наугад, – неохотно ответил Неджи. – Я думаю, что перекрыл не больше сорока точек, но и не меньше.

– Твои глаза все еще не видят чакру? – спросила Кенара.

– Нет. Ли, обездвижь его, возьмем его с собой и допросим. Нужно вернуться к Футабе. Может быть, она поможет моему бьякугану восстановиться.

Молодые люди осмотрелись в лесу вокруг поля битвы, но на этот раз противник не оставил никаких следов. Тогда они вернулись назад, но Футабу так и не встретили. Кенара хмурилась и напряженно вглядывалась в окружающую их зелень. Отодвигая влажный стебель папоротника, она хотела сделать шаг, но замерла. Сердце болезненно сжалось: на земле валялся протектор шиноби Листа. Протектор Футабы.

Молодые люди уныло сидели рядком перед телом находившегося без сознания Ре. Неджи хмурился, как и Кенара. Он понимал, что произошедшее является следствием принятых им, командиром, решений. Противники захватили их товарища и скрылись в неизвестном направлении, искать можно сколько угодно долго. Бьякуган не работает, и последняя надежда на то, что Ре выдаст возможное местоположение врага. Если очнется.

– Зачем им Футаба? – хмуро спросила Кенара.

– Обменять на своего? – предположил Ли.

– В таком случае, они дали бы о себе знать до того, как мы приступим к допросу, – сказал Неджи. – Просыпается…

Ре, связанный специальными узлами, едва мог пошевелиться. Часть его тенкетсу была повреждена, так что он не мог применять свои техники, а так же чувствовал боль во всем теле и непривычную слабость.

– Тебе лучше ответить на все наши вопросы, – сказал Неджи так спокойно, как будто обстоятельства не поставили его в тупик. – Ты же не хочешь испробовать на себе техники допроса шиноби Листа, и мы не горим желанием калечить еще больше твое тело.

Молодой человек заплакал, но не от страха, а из-за каких-то других эмоций. Лицо его сморщилось, из продолговатых черных глаз лились слезы. Неджи и Кенара переглянулись в легком замешательстве.

– Я скажу все, что вы хотите знать, – наконец произнес Ре, как будто взяв себя в руки.

– Начнем с убийства. Тело Си было найдено несколько дней назад. По всей видимости, его прикончила техника Стихии Воды.

Ре зажмурился.

– Да, я убил Си. Мы поссорились.

– Причина?

– Он слишком легко поддавался влиянию учителя. Си готов был на все, чтобы заслужить его одобрение… на все.

– И Рипа позволил его убить?

– Он сказал, что Си не нужен. Его техники Стихии Ветра были очень слабыми…

– Твой учитель и товарищи использовали Глиняные Руки для перемещения под землей. Куда они могли перенестись? В ваше убежище?

Ре молчал и исподлобья смотрел на Неджи. Потом он не выдержал и отвел взгляд.

– Что вы хотите с ними сделать?

– Ре, мы – шиноби Деревни Листа. Мы должны были расследовать убийство Си, но ваш учитель и вы напали на нас первыми. Теперь придется арестовать всех и доставить в Коноху для дальнейших разбирательств. Если нам снова окажут сопротивление, мы, естественно, применим силу.

«Неджи не говорит про Футабу, не хочет давать ему надежду», – подумала Кенара.

– Я задал тебе вопрос Ре: где находится ваш лагерь?

– В юго-восточной части плато, в бамбуковой роще дом, огороженный плетнем. Там наши колодец и огород… Мы вовсе не чудовища!

– Ты покажешь дорогу?

– Да, да, покажу. Но… учитель не захочет решить дело мирным путем, хотя он хороший человек… – Ре смутился. – Нет. Я не знаю… Я хотел бы помочь, но, боюсь, не смогу. Там может быть опасно для вас! Сэнсэй очень силен…

– Эта техника проклятия, которую он использовал на мне, как ее нейтрализовать?

– Она должна была ослепить вас, я не понимаю, почему вы все еще можете видеть.

– И все же, она действует, – холодно сказал Неджи.

– Не знаю, раньше он применял эти проклятия на нас, а потом сам же их вытягивал.

– Вытягивал? Это может сделать только он сам?

«Всего четыре года назад или чуть больше это был простой сельский парень. Ни черта он не знает», – мрачно подумала Кенара.

– Наверное, – нерешительно ответил Ре. В это же мгновение он резко вдохнул, глаза его раскрылись, грудная клетка расширилась, а потом он повалился на бок и через секунду воздух с едва слышным шипением вырвался из его рта между стиснутых зубов.

Шиноби Листа вскочили. Неджи подхватил юношу и увидел застывшее выражение на его лице.

– Он мертв, по-моему, – произнес командир.

Кенара схватила руку Ре и попыталась нащупать пульс. Потом дотронулась до его шеи.

– Маловероятно, что он так достоверно симулирует, – хмуро сказала она. – Но от чего он мог умереть? Это ведь не твоя техника…

– Нет. Я не пытался убить его.

– По-моему, у него остановилось сердце, – тихо сказал Ли.

– Он плакал, – произнесла Кенара, задумавшись. Они с Неджи посмотрели друг на друга.

– То странное движение, – Неджи приподнял ладонь над животом Ре. – Рипа прикоснулся к его животу. Мне тогда показалось, что под его рукой блеснула чакра…

– Проклятие твоего бьякугана… – откликнулась Кенара. – Должно быть, Рипа помещает в людей часть своей чакры. Просто она выглядит зловеще, как темное облако, а мы привыкли видеть чакру прозрачной, сияющей.

– Он убил его! – воскликнул Ли.

Неджи кивнул.

– Я читал о подобной технике. Чакра помещается внутрь врага и движется по обычным каналам вперемешку с его собственной чакрой, окутывает внутренние органы и повреждает один из них или все сразу.

– Это техника S-ранга! – Кенара с беспокойством вгляделась в лицо Неджи. Он выглядел обычно, глаза его оставались светло-серыми.

– Думаю, на мне он использовал другую разновидность этой техники, – хладнокровно заметил командир.

– Почемуже он убил его?! – Ли с жалостью посмотрел на Ре. – Это глупо, ведь мы все равно получили информацию…

– Видимо, не всю. И потом, я ведь частично перекрыл поток его чакры, наверное, смерть должна была настичь его раньше.

Неджи посмотрел на Кенару, потом на Ли.

– Нужно выручать Футабу. Что сделаем с телом?

Куноичи вздохнула.

– Я знаю, что.

Они обыскали Ре, но ничего не нашли.

– Теперь отойдите на десять шагов, – Кенара тоже немного отступила, а потом сложила печати. – Мощь тысячи крепостей!

Из земли вокруг Ре вырвались камни вперемешку с землей и образовали над ним купол. Кенара подождала пару секунд, а потом расцепила руки и обрушила купол. Образовался небольшой курган.

– Эта техника должна защищать людей, но пока справляется лишь с погребением, – грустно сказала она.

– Идеальная защита должна быть мгновенной, складывание печатей делает это невозможным, – заметил Неджи. – Выдвигаемся на юго-восток!

Футаба смутно помнила, как из-под земли вынырнула глиняная рука и утянула ее вниз. Так как девушка не успела окутать себя чакрой, как это обычно делали владельцы данной техники, ее порядком сдавило, и она потеряла сознание. За несколько минут до этого Футаба сорвала с шеи повязку с протектором, чтобы не испачкать ткань, пока ее тошнило. Видимо, повязка осталась лежать там, в лесу.

Куноичи не стала открывать глаз, чтобы не выдать своего пробуждения. Она внимательно прислушивалась к звукам и собственным ощущениям, пыталась осторожно подглядеть сквозь густые ресницы. Футаба лежала на простой циновке на ровном и теплом полу. Судя по запаху и малоподвижному воздуху, она находилась в помещении, построенном из бамбука. Ее руки и ноги были крепко связаны, сумки срезаны с ремня, карманы опустели. В чайнике на углях кипятилась вода, кто-то возился в трех шагах от Футабы, скорее всего, приготовляя еду, похожую на рисовые лепешки. Другой человек сидел или стоял прямо перед ней, на расстоянии двух шагов. Она слышала его дыхание. Вот человек двинулся, переменив положение, лязгнул металл.

– Ну-ну, – произнес хрипловатый гортанный голос, – пора бы тебе уже очнуться, Акайкама шепчет, что ток твоей крови ускорился.

Футаба приоткрыла глаза и, привыкнув к свету, увидела широкое улыбающееся лицо с большим ртом, расплывшимся в улыбке, и с темными, глубокими глазами. Пышные, кое-как приглаженные волосы и острые бакенбарды придавали этому человеку сходство с тигром, как и крепкие крупные зубы, обнажившиеся в улыбке, как в оскале.

– Так-то лучше, – мужчина небрежно откинулся в довольно грубо сплетенном кресле. При этом снова раздался лязг металла, и девушка увидела, что этот звук издавали багровые цепи, являвшиеся, очевидно, частью экипировки. Рядом с креслом стояло странное оружие, напоминавшее чем-то темно-красную луну, насаженную на древко. Футаба догадалась, что это и есть Акайкама. – Фа, дай нашей пленнице воды, ей, кажется, нехорошо.

Куноичи действительно чувствовала себя дурно. Полненький молодой мужчина в темном балахоне напоил ее водой из глиняной кружки. От его рук пахло рыбой и рисом. Это он готовил еду на столе слева. Фа ловко снял чайник с углей в жаровне и начал делать чай. День клонился к вечеру, через окно справа лился щедрый красный свет, но солнце постепенно тонуло в кронах бамбуковых деревьев.

– Какая ирония, – усмехнулся Рипа. – У меня есть пленник и есть прекрасное средство его разговорить, но мне ничего не нужно: я и так знаю кто вы и зачем пришли, шиноби Листа.

Футаба села и оперлась спиной о стену. Ее страхи теряли над ней власть, ведь все плохое уже случилось. Ее мутило, и она была уверена, что ей дурно от самой себя. Постыдное малодушие! Накануне она вела себя не достойно шиноби. Футаба вспомнила, как однажды принимала роды у молоденькой девушки по имени Мизэки. Мизэки смертельно боялась рожать и, когда пришло ее время, металась в ужасе во время схваток. Через пару часов у девушки началась настоящая истерика, но ребенок уже находился в родовых путях и было поздно резать живот. Тогда Футаба приняла решение усыпить девушку и доставать ребенка с помощью лент чакры. Все прошло хорошо, чакра Футабы защитила дыхательные пути малыша, он появился на свет и сам закричал, но у Мизэки началось кровотечение, которое на фоне слабости организма и бессознательного состояния роженицы невозможно было остановить. Однако благодаря вливанию крови и чакры самой Футабы Мизэки выжила – чудо произошло. Куноичи сама оказалась на грани смерти, возвращая девушку с того света. Она навсегда запомнила, как губителен может быть страх, как он может парализовать. Страх, который едва не стоил жизни ребенку, его матери и ей, принимавшей роды.

И после всего этого Футаба позволила себе бояться! Лучше было бы умереть в бою, чем оказаться в плену и тем самым подтолкнуть в ловушку своих товарищей…

– Да, если разбавить чернила молоком, пожалуй, получится цвет твоих глаз, а? – насмешливо спрашивал Рипа. – Но как добиться такой чистоты, такой ясности? Видишь ли, хотя Великий Джашин никогда не пресытится жертвами, иногда я бываю избирателен. По крайней мере, мне приятно препровождать ему души из красивых и сильных тел, как, например, твое. Хотя, – широкая улыбка сделалась еще шире, – в твоем случае это еще и двойная порция душ. Очень удобно!

«Что он там несет?» – с удивлением думала девушка. Постепенно ужасающая правда доходила до ее сознания.

– А вот и решение! Разбавим чернила слезами? – Рипа рассмеялся. Этот смех казался таким добродушным, как и ямочки на его щеках и подбородке. Однако на лице добряка горели глаза настоящего маньяка.

Футаба опустила голову, слезы закапали с ее длинных ресниц. Как же так? Они с Набу уже давно хотели ребенка, но из-за проблем со здоровьем это было для нее пока невозможно. И вот… в такой момент! Когда она должна умереть, когда она не способна защитить во чреве собственное дитя! Ну почему ей не стало дурно хотя бы за день до миссии, она бы догадалась, она могла бы предположить… Никто не отправит беременную девушку на миссию без самой острой на то необходимости, Шизуне-сан не отпустила бы ее, и все было бы в порядке! Набу, Футаба и их малыш, маленькое чудо. Теперь это чудо – во власти чудовища…

– Фа, покорми ее и дай ей чай.

Молодой мужчина принес с поклоном чай своему учителю, затем на подносе на пол перед пленницей поставил глиняную чашку с горячим напитком и пару онигири на виноградном листе.

– Можешь развязать ей руки, она не шевельнется, чтобы не повредить своему ребенку.

Темно-карие глаза Рипы впились в глаза Футабы. Она увидела в них угрозу. Да, этот человек сделает так, что она будет даже рада смерти.

Отряд шиноби двигался к юго-восточной части плато. Неджи сделал знак остановиться. Он стоял на толстой ветви дуба, оплетенного снизу диким виноградом. Кенара и Ли замерли на соседних деревьях.

– Я хочу попробовать применить одну технику.

– Мы поэтому остановились? – спросила Кенара и отпустила кунай, который начала было доставать из поясной сумки.

Неджи кивнул.

– Искусство Мягкой ладони, Удар тела! – вокруг шиноби вспыхнуло и погасло голубое сияние.

– Неджи высвобождает чакру через свои тенкетсу, – тихо пояснил Ли.

«Очередной его козырь, – подумала Кенара. – А много ли козырей у меня?»

– Думаешь, это поможет очистить бьякуган? – спросила она вслух.

Неджи повернулся лицом к товарищам.

– Я подумал, что чакра Рипы может покинуть мое тело вместе с моей чакрой, но этого недостаточно. Она все еще блокирует мой бьякуган. Возможно, если я выпущу максимум чакры, мои глаза очистятся.

– Но тогда ты будешь ослаблен! – воскликнул Ли. – Нельзя растрачивать чакру перед битвой с противником!

– Ли прав, – сказала Кенара.

Неджи пожелал объясниться.

– Нам будет трудно найти дом, о котором говорил Ре, к тому же, там нас наверняка ожидает ловушка. Без бьякугана идти на штурм будет слишком рискованно, и я в любом случае не смогу сражаться в полную силу. Поэтому я хочу попытаться избавиться от проклятия именно сейчас, чтобы хоть немного восстановиться до сражения.

Кенара кивнула, признавая разумность его решения.

Неджи повторял технику высвобождения чакры через все тенкетсу своего тела до тех пор, пока не почувствовал, что снова сможет применить бьякуган. Однако особой силы его глаз хватило лишь на секунду: у Неджи осталось слишком мало чакры, чтобы управлять бьякуганом. Командир протянул руку и оперся о ствол дерева.

Ли тяжело вздохнул, он слишком хорошо знал своего товарища, чтобы предлагать ему помощь. Кенара запрыгнула на ветку к Неджи и молча протянула ему медово-ореховый батончик. Он растерялся и взял его, но, прежде чем успел отказаться или сказать что-либо, девушка уже прыгнула вперед, на соседнее дерево, и внимательно вглядывалась в толщу леса впереди.

– Нам всем не помешало бы подкрепиться, как считаешь, Неджи? – сказал Ли.

Шиноби быстро перекусили и снова отправились в путь.

Отряд обнаружил укрытие врага, когда уже почти стемнело. Если бы не особое зрение Неджи, они могли плутать бесконечно по плато, но так ничего и не найти: дом в центре бамбуковой рощи был спрятан с помощью гендзюцу, развеять которое мог только шиноби с соответствующей техникой.

– Я вижу их, они в доме. Футаба жива, течение чакры лишь слегка угнетено.

Кенара прикрыла глаза и медленно выдохнула. «Это главное. Главное, чтобы она жила, тогда мы ее вызволим!» Проблема заключалась в том, что они не могли разрушить иллюзию и приблизиться к дому.

– Сегодня мы ничего уже не сделаем. В доме укладываются на ночь, думаю, нам тоже нужно отдохнуть. Так что вы ложитесь спать, а я продолжу наблюдение, – сказал Неджи. – Постоянно поддерживать бьякуган я не смогу, но буду использовать его примерно раз в пятнадцать минут, чтобы отслеживать передвижения врага.

– К утру ты будешь совсем без сил, – сказал Ли. – Может быть, все-таки будем дежурить по очереди?

– Без бьякугана мы можем упустить нужный момент, если они снова используют технику Глиняных рук.

– Хорошо! – воскликнул Ли. – Тогда я постараюсь выспаться так, чтобы завтра сражаться за двоих! – он забрался в спальный мешок и сразу же засопел.

Кенара тоже легла. Она положила руку под голову и смотрела на Неджи, который стоял к ней спиной. За этот год он стал выше и заметно раздался в плечах. Недавно ему исполнилось восемнадцать, и он больше походил на мужчину, чем на юношу. Прекрасные волосы, темно-русые, почти черные, спускались ниже лопаток. Они были гладкими и тяжелыми, в меру густыми и всегда так послушно лежали, словно договорились помогать своему владельцу достойно выглядеть, в отличие от волос Кенары, которые, напротив, будто бы воевали с ней. Ее собственные волосы были и очень густыми, и тонкими, их практически невозможно было носить в роспуск, так как они быстро спутывались, а еще магнитились и липли к лицу.

Неджи в своем светло-сером, почти белом одеянии клана всегда выглядел чистым и опрятным, а ведь он тоже боец ближнего боя. По нему сразу было видно, что он принадлежит к благородной семье. Кенара с первого взгляда не производила подобного впечатления, о ее происхождении свидетельствовали скорее манера речи и сдержанное поведение.

«А ведь все должно быть наоборот, – думала она. – Это мужчина должен удивляться девичьим секретам, позволяющим всегда хорошо выглядеть». Но, кто знает, может быть, Неджи где-то ожидает утонченная девушка, достойная его?

Впервые в жизни Кенара почувствовала укол ревности, и он оказался таким жгучим, что она уже и не надеялась уснуть. Она выбралась из мешка и встала рядом с Неджи. Он смотрел на выплывающую из-за бамбуковой рощи пламенеющую луну.

– Мне тоже обычно не спится в полнолуние, – сказал он, не отрывая глаз от неба.

– Это не удивительно, учитывая происхождение наших предков, – улыбнулась Кенара.

Неджи повернулся к ней.

– Я думаю, ты не веришь в это, так же, как и я, ведь мы оба скорее прагматичны, чем романтичны. Что не мешает мне восхищаться циклом поэм, посвященных лунным шиноби.

– Лучшая из них принадлежит Звездопаду и посвящена его основателям, – ответила Кенара.

– «Нохара и Зерет»? Я тоже считаю ее лучшей.

В этой поэме говорилось о том, как молодой охотник Нохара, потомок Хамуры Ооцуцуки, истреблял гигантских пауков-лазейщиков, пронзая их бледные тела посеребренными стрелами. Особой мишенью для него стала Мать Пауков Зерет. Она сплела паутину, соединяющую Луну с Землей, чтобы спасти свое потомство, и попыталась бежать от преследователя. Нохара погнался по паутине за Зерет, между ними разгорелась битва, и оба упали на поверхность Земли.

– Самый сильный момент в ней, когда паутина порвалась, а охотник и его жертва оказались отрезаны от собственного мира навсегда. Строки, в которых Нохара смотрит на золотой диск луны и понимает, что прошлая жизнь скрыта от него ее сиянием, а новая – лежит перед ним во мраке, проникают в сердце. Мне кажется, твои чувства были схожими.

«Когда я читала поэму или когда погибла моя деревня?» – хотела спросить Кенара, но не смогла. Ей казалось, что он имеет ввиду и то, и другое. Девушка отвернулась от его глаз, чтобы не позволить ему читать в своей душе, и посмотрела на луну, уже целиком выплывшую из-за леса. Вокруг нее небо было фиолетового и розового цвета, затем эти краски растворялись в глубокой синеве, почти чернильной по краям неба и в самой его бездне. Луна багровела на небосклоне, и казалось, что звезды тоже отливают красным светом.

– Неподалеку от места их падения находилась деревня, где Нохара обрел новый дом и, женившись на местной девушке, стал отцом двух сыновей, прародителей шести семей Деревни Звездопада, четыре из которых обладали бьякуганом, а две имели серебряные волосы… – Кенара замолчала.

– И здесь историки нашего клана расходятся во мнениях, – произнес Неджи. – Одни говорят, что Хьюга – прямые потомки Сенджу, а они, в свою очередь, происходят от Хагоромо, Мудреца Шести Путей. Другие считают, что предки Хьюга переселились из Звездопада в Лист, то есть, их прародителем нужно считать Хамуру, брата Мудреца, добровольного изгнанника на Луне.

– А как считаешь ты? – Кенара улыбнулась. – Чувствуешь в себе кровь лунных предков?

Неджи усмехнулся.

– Если считать легенды правдой, я бы поверил в смешанную версию. Хьюга, несомненно, являются ответвлением и наследниками клана Сенджу, но также неоспоримо и то, что часть обладателей бьякугана из Деревни Звездопада влилась в их ряды.

– Даже в нашем учебнике по истории говорится о том, что самая сильная семья, обладающая бьякуганом, покинула Звездопад. Так получилось, что у остальных родов он со временем стал вырождаться, уже в поколении Луноликой Суё достойных обладателей бьякугана можно было пересчитать по пальцам. Так же и серебряные волосы клана Гинпатсу остались лишь у Масари, – Кенара словно вспомнила, что говорить нужно в прошедшем времени, и помрачнела. – Многие поколения шиноби Звездопада мечтали соединить бьякуган и серебряные волосы и вернуться к силе и облику легендарного прародителя Нохары Ооцуцуки. Думаю, я бы тоже этого хотела, чтобы легенда ожила, если это возможно.

Кенара встретила слегка растерянный взгляд Неджи и вдруг поняла, какую сказала двусмысленность, ведь последним носителем гена серебряных волос была она сама, хоть внешне он и не проявлялся. Она покраснела и отвела глаза, думая, как бы исправить свою оплошность, но до этого ей показалось, что в глазах ее собеседника на мгновение промелькнуло лукавство. Неужели ее неловкость его позабавила?

Неджи великодушно решил сменить тему.

– Нохара продолжал преследовать потомство Зерет, пока не уничтожил всех бледных пауков. Хоть это и легенда, но она как-то перекликается с Той Ночью.

– Ты имеешь ввиду подземный тоннель под Звездопадом? – переспросила Кенара. Ее смущение исчезло. Она вспомнила слова Траксу. – Есть одно создание, для которого Зерет – часть реальности, а не забытая легенда.

Куноичи коротко рассказала о своем путешествии с Дэйкой. Ей хотелось обсудить с Неджи то, о чем ее предупредил Руюга, но ведь это означало вмешаться в родственные отношения между самим Неджи и его дядей. Она пока не могла понять, до каких пределов простирается власть Хияши над племянником.

– Есть еще несколько человек из нашего клана, которые помимо основных миссий собирают сведения из разных уголков мира, – произнес Неджи. – От Хияши-сама они получили приказ докладывать обо всем, что может быть связано с теми событиями. В любом случае, тебе нужно действовать заодно с Хьюга. Или хотя бы с учетом их интересов.

– Неджи, я думаю, в этом деле у нас общие интересы, – спокойно сказала Кенара. Глаза ее сделались холодными.

– Да, в том, что касается цели, разногласий нет, но средства ее достижения могут быть разными.

– Мои средства – это мои техники.

Неджи был удивлен, как быстро смущенная и уязвимая девушка превратилась в упрямую и холодную, и не совсем понимал причины данного явления. «Не стоит удивляться, что мысли о мести требуют жесткости, невозможно оставаться мягким, желая кому-то смерти», – подумал Неджи. Он использовал бьякуган и внимательно осмотрел дом, скрытый с помощью гендзюцу, и его обитателей.

– Все они на месте, – сказал он и деактивировал особое зрение, чтобы не расходовать чакру впустую.

Неджи не обиделся, что она не пошла ему навстречу.

«Это хорошо, что даже глядя в его глаза, я не до конца теряю голову», – думала девушка. Но все-таки ей было тяжело и неприятно не соглашаться с ним.

– Неджи, что думают Хьюга по поводу открытия Деревни Звездопада? Вы ведь знаете, что там снова появились поселенцы?

– Да, мы слышали об этом. Я бы сказал, отношение к этому скептическое: заселить дома можно, но прежних шиноби не вернуть.

– Конор-сан собирается построить школу для детей поселенцев и со временем воспитать новое поколение шиноби.

– Господин Конор – твой учитель? – спросил Неджи.

– Да, но мы познакомились лишь этой зимой и он научил меня только паре техник. Думаю, теперь у него слишком много забот, чтобы беспокоиться о тренировках.

– Но у тебя до сих пор неплохо получалось тренироваться самостоятельно. Я, кстати, тоже во многом самоучка и считаю, что никто не может лучше чувствовать твои способности, чем ты сам.

– Все же взгляд со стороны иногда полезен.

– Без этого не обойтись, даже если очень захочется, – сказал Неджи, и оба улыбнулись. – Новая школа шиноби – это будет интересно. Соперничество – полезная вещь.

– Да, едва почувствуешь себя сильнее, как твой соперник уже снова на два шага впереди, – сказала Кенара.

– У нас ведь, кажется, была ничья, – заметил Неджи. – Но ты права, это не повод расслабляться.

– Твои техники лучше, они дают тебе огромное преимущество в ближнем бою. А мои… хаотичны и иногда бессмысленны. Мне предстоит еще долго трудиться, чтобы выработать свой стиль боя.

– Не забывай, что ты выдаешь свои слабые стороны своему сопернику, – слегка улыбнулся Неджи.

– Нет, – ответила Кенара, – скорее своему другу.

Одно из правил шиноби требовало хранить в секрете особенности своих техник, тренировок, сильных и слабых сторон, но ведь Неджи благодаря применению бьякугана знал, что шпионов поблизости нет. Поэтому он без колебаний решился нарушить это правило и даже нашел это занятие весьма приятным. Неджи и Кенара увлеклись беседой о различных типах техник, собственных и тех, с которыми им приходилось сталкиваться, и обнаружили нечто общее друг с другом: пытливый ум и любовь к своему делу.

Ли проснулся часа через два, когда багровая луна пересекла небо и начала постепенно клониться к западу. Молодой человек с удивлением обнаружил, что Неджи и Кенара все еще сидят вместе, расстелив спальные мешки среди папоротника, и, наблюдая за бамбуковой рощей, продолжают беседовать. Еще больше Ли удивился, когда услышал голос Неджи, который с необычным для него оживлением рассказывал:

– В классическом учебнике по тактике при формировании отряда учитываются, прежде всего, наступательные техники, идеальным считается наличие шиноби с техниками, действующими на дальнем, среднем и ближнем расстоянии. Говорят, во времена Третьего Хокаге Цунаде-сама настаивала на включении медиков в отряд, но ее предложения были отвергнуты и приняты в расчет позднее. Но даже без этих нововведений подход к формированию отрядов для миссий поменялся, и всего каких-то тридцать лет назад начали уделять серьезное внимание не наступательным, а оборонительным техникам. Это понятно, ведь если вражеский шиноби легко минует твои техники дальних и средних дистанций и вынуждает тебя перейти к ближнему бою, ты оказываешься в проигрышной ситуации. Если таких врагов двое или трое, фактически, оказать достойное сопротивление им может только один человек из отряда – тот, который владеет тайдзюцу и связанными с ним техниками…

На этой фразе Ли, безуспешно пытавшийся вникнуть в суть сказанного, потерпел поражение в борьбе со сном и отрубился, бормоча себе под нос: «Зачем они читают учебники?»

– Проблема заключается в том, что в личные дела опасно добавлять сведения об уровне развития техник, так что невозможно сформировать отряд, учитывая эти факторы, если только ты не знаешь всех шиноби лично, – Неджи использовал бьякуган и, убедившись, что Рипа и его ученики все еще спят, вновь слегка расслабился.

– Тебе, как джонину, приходится решать довольно сложные вопросы, – произнесла Кенара. – Чьим решением было взять меня на эту миссию?

– Я это предложил, а Цунаде-сама одобрила мой выбор. В какой-то степени мне были известны твои способности, ведь я испробовал их на себе. Но у меня были серьезные сомнения насчет медика.

– Футаба – отличный медик и, кроме того, умная женщина, – Кенара попыталась вглядеться во тьму между бамбуковых стволов, но ничего не увидела, ведь у нее не было особых глаз. – Я не знаю, почему она поддалась волнению и позволила застать себя врасплох, но уверена, что она еще покажет себя.

Неджи не стал спорить, он надеялся, что Кенара права.

Когда Ли проснулся в следующий раз, небо алело с востока и с запада; луна опустилась к горизонту и таяла, ее уже не было видно, лишь розовеющее небо раскинулось над рощей, в это же время начинался восход. Солнце выплывало из-за горизонта, скрытое от глаз за деревьями, но с восточной стороны лазурный небосклон также был облит розовым светом. Ли повернулся на другой бок и услышал, как Кенара спрашивает Неджи:

– Бывал ли ты когда-нибудь в Деревне Звездопада?

«Кажется, мне нужно выспаться не за двоих, а за троих», – подумал Ли и добросовестно приступил к выполнению этой задачи.

– Я был там однажды вместе со своим отцом, Хизаши. Мне было совсем немного лет, так что я помню только клены вдоль широкой улицы. Помню еще, что ловил листья и говорил: «здесь и вправду падают звезды!» Ветер кружил кленовые листья и медленно опускал их на землю.

– Правда, что твой отец выглядел совсем как Хияши-сама?

– Да.

– А как выглядела твоя мама, ты помнишь?

– В доме есть ее фотографии, но по ним сложно составить впечатление. К сожалению, я был совсем мал, когда она умерла, – Неджи говорил об этом спокойно, но у Кенары сжалось сердце.

– Мне было три с половиной года, когда мои родители погибли, я их тоже не помню.

– Я думал, ты потеряла семью год назад…

– Родители погибли во время большого цунами, когда помогали жителям побережья эвакуироваться. После этого я жила вместе с тетей и сестрой.

– Значит, я не ошибся, – сказал Неджи.

– К сожалению, наши с сестрой отношения не были такими теплыми, как у вас с Хинатой, – сказала Кенара.

Неджи слегка нахмурился.

– Наши отношения с Хинатой вовсе не были такими теплыми каких-то четыре года назад. Заботиться о ней было моим личным решением, вызванным не распоряжениями Главной семьи, а собственным желанием и чувством вины. Однажды я повел себя с ней как негодяй и едва не убил ее, – в его глазах блеснула злость на самого себя за то, что в его прошлом есть такое позорное пятно.

– Я не верю, Неджи, что ты мог вести себя, как негодяй, – спокойно ответила Кенара и выдержала его взгляд, доказывая свою правоту.

– Тем не менее, это так, – горько усмехнулся Неджи, отводя глаза. – Я тогда ненавидел Главную семью и считал дядю Хияши повинным в смерти моего отца. К тому же, я был недоволен закосневшими традициями клана, согласно которым слабой Хинате предстояло со временем стать Главой, а мне, гению Хьюга, оставалось лишь посвятить свою жизнь служению ее семье. Мне нестерпимо было думать, что моя воля подчинена одним лишь интересам клана. Примерно за два года до твоего появления в Конохе у нас проводился экзамен на чунина, на котором мне предстояло сразиться с собственной двоюродной сестрой. Я решил жестоко избить Хинату на глазах у ее отца, чтобы показать всю глупость традиций и слабость Главной семьи. Хината и в самом деле была слаба, я мог бить ее, как куклу, но она каждый раз поднималась и продолжала сражаться, хотя я сам предлагал ей сдаться. Я видел насквозь ее мысли и техники. Но и она была не слепа. В конце Хината сказала, что видит мои страдания. Меня взбесило, что она жалеет меня, сама такая жалкая… и я попытался убить ее, но мне помешали, – Неджи казался спокойным, но глаза его как будто потемнели. – Ну вот, я рассказал тебе. Ты должна знать, что я за человек, прежде чем разбрасываться словами о дружбе.