Текст книги "Залечь на дно на Солстхейме (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Анкарион? – на лице Бальдора показалось удивление. – И зачем ты притащил сюда?

– Расскажи мне, как ты работаешь со сталгримом – и мы не причиним тебе вреда.

Юстициар пытался быть жестким, смотрел на скаала с высокомерием, пытался показать свою власть над ним, своё превосходство… и надеялся, что у него получалось.

– А от дохлого рьеклинга уши ты не хочешь?

По взмаху руки своего командира один из солдат отвесил кузнецу крепкий пинок.

– Может, передумаешь? Ты знаешь, что у меня есть карта со всеми месторождениями сталгрима. Добыть вашу кирку не так уж сложно, я видел её у кузнеца в Вороньей Скале.

Скаал рассмеялся.

– Дурак ты, эльф, – издевательски произнёс он, за что получил ещё один пинок.

– Как вы обрабатываете сталгрим?

Бальдор лишь засмеялся, как сумасшедший. Почему он не хочет ничего говорить, это ведь в тот же миг прекратит все его мучения и его отпустят домой! У него нет детей, и эта тайна может умереть вместе с ним – так почему бы не поделиться ей? Альтмер этого никак не мог понять.

– Займитесь им.

Юстициар развернулся и направился к выходу.

– Анкарион! – голос кузнеца заставил талморца остановиться. – Ты мог бы попросить Фрею, но теперь забудь об этом. И ради твоего же блага – даже не приближайся к ней!

Солдаты отвесили наглецу ещё несколько пинков.

– Ты вздумал угрожать лорду? – голос одного из солдат звучал по-настоящему жестко и высокомерно; про себя Анкарион похвалил подчинённого – так и должен разговаривать с пленниками из “низших рас” представитель Талмора.

– Я? Нет. Я ему не угрожаю. Я предупреждаю. Слышишь? Разъярённая женщина страшнее десятка медведей!

Дальнейшие угрозы (или как говорил сам Бальдор, предупреждения), альтмер пропустил мимо ушей. Пусть солдаты разберутся с наглецом, может, выбьют из него что-нибудь.

Вернуться в лагерь до вечера юстициар не успел, и пришлось ночевать в горах. Сложенный из трёх крупных поленьев костёр и небольшой навес не дадут ему замёрзнуть ночью, а вот ужин будет не самым богатым – взятый из лагеря вялёный лосось, пойманный по пути пепельный прыгун и до боли кислые снежные ягоды. Анкарион молча смотрел на костёр и думал. Прав ли был кузнец, и не проще ли было узнавать секрет обработки сталгрима через Фрею? Только что шаманка бы сделала? Попросила Бальдора? Возможно, но в любом случае сейчас она не в том состоянии, чтобы просить её о чём-то, потеря отца на время лишила её рассудка, и это понятно, объяснимо. Может, стоило уже давно сняться с якоря и вернуться в Скайрим, рассказать Эленвен, что секрет обработки сталгрима утерян, и делать на Солстхейме больше нечего? И что дальше? На Алинор ему всё равно не дадут вернуться, и придётся присоединиться к скайримским полевым агентам, отлавливать всякую деревенщину. Или отправляться в очередную забытую богами дыру на очередное не слишком логичное задание. А если попросить перевода в Коллегию Винтерхолда? Блёнвенн же сказала, что Анкано отстранён от должности советника, и, верноятно, это место пустует. Должность наблюдателя – намного лучший вариант, чем работа полевого агента, более спокойная, шансов погибнуть практически нет. Знай себе, приглядывай за учеными и их учениками, иногда пиши отчёты в посольство. Возможно, когда Бальдор расколется, и можно будет, наконец, вернуться в цивилизацию, стоит написать прошение о таком переводе? Такой вариант очень привлекал альтмера, но Анкарион слишком привык к разъездам, слишком любит кочевой образ жизни, слишком гордится своими навыками выживания, с удовольствием будет приобретать новые, и с не меньшим удовольствием – знакомиться с новыми людьми, мерами и зверолюдами, наблюдать за ними, учиться у них. Может, стоит уйти в отставку и начать путешествовать в своё удовольствие? Да, но как на жизнь тогда зарабатывать? Писательством? В Алиноре вряд ли поймут, альтмерам будет малоинтересно читать заметки о способах добычи пищи в дикой среде, организации ночёвки и правилах преодоления естесственных препятствий, а уж тем более о быте различных туземцев. Переезд в страну, где книги на такие темы придутся по нраву, будет выглядеть в глазах соотечественников предательством, а предательство должно караться смертью.

Мужчина свернулся в калачик на самодельной лежанке из колючей хвои и найденных остатков мха (и почему он не догадался взять спальник?) и провалился в сон – завтра предстоит спуск на побережье, и нужно как следует отдохнуть.

Утром, потушив не до конца дотлевший костёр, альтмер отправился в дорогу. Рушить построенный навес он не стал – ему не нужно заметать за собой следы, так что пусть останется для каких-нибудь охотников, вдруг решивших заночевать в этих горах. Спускался недалеко от двемерских руин, населённых рьеклингами – с этими мелкими тварями связываться не хотелось, и Анкарион держался в стороне, надеясь, что существа проигнорируют его. Затем – ещё один спуск, и прямой путь по зачищенному от недоброжелательных существ по побережью прямиком до лагеря. Теперь оставалось лишь одно: ждать результатов.

Следующее утро принесло неожиданные вести: солдаты доложили о том, что заметили на горизонте судно под талморскими флагами, с которого была спущена шлюпка с двумя военными на борту и направлена в сторону берега. Наверное, корабль снабжения наконец добрался. Юстициар приготовился принимать груз, сверять накладные и сдавать собственные отчёты с наспех добавленным сообщением о том, что удалось захватить в плен хранителя секрета обработки сталгрима.

– Лорд Анкарион, – позвал один из причаливших к пристани солдат, – вам пакет.

Талморец с некоторым подозрением принял из рук соотечественника свиток, отошёл в служившую штабом хижину и, разломав печать, принялся изучать документ. Едва пробежавшись глазами по строчкам, альтмер едва сдержал радостный крик. Его переводят! В Коллегию Винтерхолда, на должность советника – вернее сказать, наблюдателя! А неудачник, которого на Солстхейм направили, пусть дальше сам разбирается! Только… может, сходить, попрощаться с Фреей? Скаалка всё же была к нему добра, много чему научила, и альтмер ловил себя на мысли, что даже будет по этим миролюбивым дикарям… скучать?

– Разрешите?

Анкарион повернул голову на подчинённого.

– Что случилось?

– Мы поймали нарушительницу. Бретонка, на вид между двадцатью и двадцати пятью годами. Утверждает, что она знакома с вами, и у неё к вам есть какое-то дело.

Первой в голову пришла Блёнвенн – больше молоденьких бретонок среди своих знакомых юстициар припомнить не мог. Только что она здесь делает?

– Приведите её сюда.

Солдат чинно отсалютовал своему начальнику, и в хижину почти затолкнули саму пленницу. Девушка всё так же оделась в свою странную броню из серебристого материала и кожаный капюшон, разве что на сей раз она была безоружна.

– При ней было только это, – подчинённый протянул рюкзак с черепом немёртвой лошади.

– Оставьте нас.

Солдат вышел за порог, оставив пленницу наедине со своим начальником. Девушка выглядела спокойной, но шевеление пальцами и тихое постукивание каблуком выдавало её волнение.

– Я хочу поговорить насчёт скаальского кузнеца, – уверенным голосом произнесла Блёнвенн.

Альтмер посмотрел на бретонку с нескрываемой злобой. И как у неё могло хватить мозгов притащиться сюда – наверняка же понимает, что в дела Талмора вмешивается!

– Так-так. Очевидно, кто-то из этих дикарей заметил нас и прибежал пожаловаться аж в Воронью Скалу. Надеюсь, вы понимаете, что вмешиваетесь в дела Талмора, и чем это вам грозит. К тому же, цели моей миссии здесь строго секретна, так что назовите хоть одну причину, почему я не должен приказать своим солдатам казнить вас.

– Кузнец вам ничего не расскажет, – в голове волшебницы звучало какое-то странное спокойствие, если не сказать, равнодушие. – Если вы правда так хорошо изучили скаалов, как пытались утверждать мне, вы это чувствуете. Вы должны знать, что скаалы – упрямый народ. Если они не захотят что-либо рассказать или сделать, то никакими пытками их не переубедить.

Анкарион понимал, что должен велеть убить нахалку, чтобы не лезла, куда не просят, и неважно, что изголодавшиеся по женскому обществу солдаты сделают с ней до того, как выполнят этот приказ. Но альтмеру совсем не хотелось причинять этой девушке зла.

– И, по-вашему, я должен умолять этого… дикаря?

– Нет. Стоило лишь просто попросить. И узнать, что вы можете дать взамен.

Что будет предпринимать для этого его преемник, юстициара совсем не волновало – так может, стоит сделать скаалам прощальный подарок, а саму Блёнвенн подкупить актом милосердия и отпустить кузнеца? Да, идея неплохая – в Коллегии Винтерхолда новому талморскому советнику будут нужны союзники, и волшебница со своим дружком вполне подойдут на эту роль. Ну, а самой девушке наверняка понадобится заступник – и эта роль талморцу будет совсем не в тягость.

– Возможно, ваша правда. Что же. Я прикажу отпустить кузнеца. Надеюсь, вы помните тот заброшенный постоялый двор, где мы в первый раз ночевали?

Бретонка согласно кивнула головой.

– Бальдор содержится там, под надзором четверых моих подчинённых. Предъявите им письмо, которое я сейчас напишу – и они тут же его отпустят.

Мужчина взял в руки перо и чистый лист бумаги, открыл чернильницу и принялся писать для своих подчинённых записку, в которой заодно велит возвращаться в лагерь и предупредит о своём переводе.

– А теперь уходите, пока я не передумал, – альтмер протянул волшебнице сложенное письмо; девушка убрала его в карман поясной сумки. – Всего хорошего.

– Вам того же.

Девушка покинула лагерь. Анкариону лишь оставалось сходить в деревню скаалов, попрощаться с Фреей. Всё же он почему-то не мог покидать этот остров, не попрощавшись с шаманкой. И почему вместо чистокровных альтмерок его вечно тянет на всякую экзотику?

– Я должен повидаться с информатором, – предупредил юстициар.

Наверняка солдаты в очередной раз про себя покрутили у виска, глядя на то, как их командир, переодевшись в меховую одежду и взяв с собой запас провианта, верёвку, топор, кирку и огниво с кресалом, отправился в горы. Анкариону в очередной раз было на них плевать. Если бы не его знания – суровая солстхеймская природа убила бы этих слабовольных неженок в первый же месяц.

Альтмер шёл по знакомой горной дороге не слишком быстро, задерживался на каждой возвышенности, глядя вдаль, а остров будто бы чувствовал, что один из его гостей скоро отправится в путь, и будто бы на прощание был необычайно мирным. Ветер в горах не был таким жестоким, дикие звери и противные рьеклинги держались в стороне, словно не обращая на одинокого путника внимания, а солнце ласково пригревало. Сейчас Солстхейм казался талморцу самым лучшим местом в Тамриэле, куда хотелось возвращаться снова и снова – и, возможно, когда-нибудь он вернётся сюда, в эту тихую, оторванную от мира гавань?

Перед навесным мостом, ведущим в деревню, альтмер приостановился. Узнали ли эти дикари, кто виновен в похищении их кузнеца? Если да – то как его встретят? Как его встретит и затем проводит сама Фрея? Впрочем, будь что будет. Анкарион смело пересёк пропасть, смело шёл по деревенским улочкам, изредка ловя на себе взгляды её жителей и не обращая на них внимание. Талморец остановился перед хижиной шаманки, уже занёс над дверью кулак – что-то сдерживало его, заставляло сомневаться. Альтмер зажмурился, склонил голову и всё же несколько раз постучал в деревянную дверь: уже пересёк весь остров, уже стоит здесь, в скаальской деревне, и сомневаться нет смысла.

– Чего явился?

Эльф никогда не думал, что увидит новоиспечённую шаманку такой: слабой и разбитой. В домашнем шерстяном платье, с растрёпанными волосами и заплаканными красными глазами, она совсем не походила на ту воительницу, к которой привыкли все, и сам талморец в том числе.

– Прости, если я пришёл не вовремя, но…

– Заходи уже, раз пришёл.

На первый взгляд, в хижине ничего не поменялось после смерти Сторна, но альтмер чувствовал некоторую пустоту в этом доме, некоторый холод – будто Фрея в своей скорби по отцу забыла об обычной жизни.

– Я хотел попрощаться с тобой. Меня переводят в Винтерхолд, сегодня я должен отплывать.

Шаманка восприняла новость безэмоционально – впрочем, Анкарион иного и не ожидал; она намедни потеряла отца, и что ей будет отъезд альтмера, с которым она всего лишь год знакома?

– Юстициар, которого на Солстхейм вместо меня направили – тот ещё бездарь и идиот. Если вдруг тебе понадобится его побить, то ударь пару раз и за меня.

Скаалка усмехнулась.

– Даже если он так же, как и ты, решится нашего единственного кузнеца похитить?

Талморец едва сдерживал удивление – неужели Блёнвенн настолько быстро вернула Бальдора в деревню?

– Он не будет никого похищать. Я запрещу ему.

– Ты ведь мог просто попросить Бальдора взять тебя в ученики. Пусть ты и не скаал, пусть ты не совершал ради нашего народа больших подвигов – но ты помогал нам пережить зиму так же, как мы помогали тебе и твоим воинам, ты переступал через себя – но помогал, а это значит больше самого отчаянного воинского подвига.

Отзывчивость и открытость скаалов в очередной раз поразили альтмера – им не важны воинские или колдовские умения, не важна расовая принадлежность их гостя. Стоит просто быть таким же открытым и доброжелательным, и эти люди расскажут всё, поделятся, чем угодно.

– Что ты будешь делать теперь? – поинтересовался юстициар.

– Жить дальше. Моему народу нужна шаманка.

В воздухе повисла неловкая тишина; шаманка прижалась к эльфу, тот в ответ обнял её.

– Мне пора.

– Подожди немного.

Фрея ненадолго нырнула в спальню.

– Возьми. Ты же за этим сюда приплыл?

Скаалка протянула талморцу короткий сталгримовый меч; Анкарион на первое мгновение опешил, будто боялся принимать такой подарок, но всё взял его в руки. Это оружие – пусть некрасивое, грубое, альтмер намеревался оставить себе, на память.

– Спасибо тебе, Фрея. Прощай.

– Прощай.

***

– Постой, ты уверена?

Норды с трудом осознавали, что их новый знакомый талморец будет ждать их в Винтерхолде по возвращению. Онмунд, впрочем, смиренно готовился терпеть нового наблюдателя – больше ему ничего не оставалось делать.

– Я видела приказ о переводе своими глазами.

– И что делать будешь? – печально поинтересовался Корир.

Пока что идея у Блёнвенн была только одна: поговорить с новоиспечённым талморским наблюдателем в спокойной обстановке, наедине, возможно, угостив его сиродильским бренди или вином.

– Приглашу его к себе. Угощу сиродильским бренди. А дальше у нас есть только два варианта: или он соглашается сделать вид, что мы мирно уживёмся, или у нас будет второй Анкано.

– Может, мы его тихо… того? – молодой волшебник провёл пальцем по горлу. – Ну, нет человека… в смысле, эльфа – нет проблемы.

– Только если следы замести сможем, – вздохнула Драконорождённая.

Обсуждение прервали появившиеся в трактирке редоранские стражники.

– Ярл Корир, госпожа Сцинтилла, советник Морвейн приглашает вас к себе в поместье.

Бретонка с довольной улыбкой покосилась на правителя Винтерхолда. На сей раз предсказание норда не сбылось, и что-нибудь у редоранских советников выторговать всё-таки получится.

========== Назад, в Винтерхолд ==========

«Северная дева» первый раз за время своей долгой морской жизни готовилась причалить в Винтерхолде, и первый же раз портовые грузчики теперь уже самого северного портового города Скайрима будут разгружать этот корабль.

– Я же сказала – договоримся, – довольно произнесла Блёнвенн, наблюдая, как рабочие загружают трюмы «Северной девы». – Эй, осторожнее с камерой для пауков!

Зима пролетела почти незаметно – приходилось разрываться между переговорами с редоранскими советниками и походами по двемерским и нордским руинам. Драконорождённая со странным удовольствием наблюдала, как норд и пара данмеров пытались выторговать друг у друга побольше выгоды для своих городов, горячо обсуждали все возможные условия, все возможные трудности – даже самые, казалось маловероятные.

– Вот потому я и представляю тебя всем, как своего советника, что доверяю твоему чутью, – не менее довольно ответил Корир.

Бретонка лишь довольно качнула плечами.

– Пойду, съезжу к скаалам, пока мы не уплыли, – вздохнула Драконорождённая.

– Забудь об этих дикарях. Ты ничего им не должна, они тебе – тоже.

Архимаг не могла покинуть Солстхейм, не объяснившись с Фреей. Всё это время её что-то сдерживало, что-то не давало ей оседлать Арвака и помчаться в деревню, девушка всегда находила для себя какие-то отговорки, боялась, что шаманка не захочет её выслушать, обвинит в смерти отца и велит убираться прочь.

– Не могу.

Визит к скаалам не собирался быть продолжительным – Арвак должен был доставить её туда и обратно за день, даже если разговор с Фреей затянется надолго. Северная часть острова ещё не думала просыпаться после зимы, землю всё так же покрывал снег, а с Моря Призраков дули холодные ветра. Перед деревней Блёнвенн остановилась, и не только для того, чтобы перейти через навесной мост пешком; хотелось прокрутить в голове грядущий разговор с шаманкой. Что они друг другу скажут? С чего начать разговор? Попросить за смерть Сторна прощения, соврать, что не было иного выхода? Ничего другого Драконорождённой в голову не лезло. Бретонка смело пересекла мост, смело направилась к стоящей на отшибе избе шамана и смело постучала в дверь. Руки едва заметно дрожали, от накатившегося волнения Блёнвенн тихо постукивала каблуком, нервно растирала скрещенные на груди руки.

– Здравствуй, Блёнвенн, – на удивление Драконорождённой, Фрея выглядела вполне дружелюбной, пусть некоторый холодок в её взгляде ещё оставался.

– Здравствуй, – архимаг на короткое мгновение потеряла всякую уверенность, но когда шаманка пригласила пройти в дом, девушка успокоилась, надеялась, что расставание со скаалкой пройдёт хорошо. – Фрея, я… я хотела поговорить насчёт тебя… вернее, насчёт твоего отца…

Воительница грустно улыбнулась.

– Я ни в чём не виню тебя. Отец сам выбрал свою участь, он знал, что делает. Только скажи мне: его смерть действительно была необходимой? Можно ли было как-нибудь по-другому одолеть Мирака?

Говорить шаманке правду бретонка не собиралась, нужно было срочно перевести разговор на другую тему, напомнить, что Мирак не виноват в смерти Сторна.

– Это не Мирак убил твоего отца, а Хермеус Мора.

– Да, это так. История об убийстве Сторна Горного Странника будет новой легендой о коварстве Хермы-Моры. Только, пожалуйста, не нужно жалости или сострадания – у нас это не принято. Мой отец отправился к Всесоздателю, а я лишь должна пережить боль утраты. Рано или поздно его бы всё равно не стало, – Фрея с грустью вздохнула и опустила голову. – А ты возвращаешься домой?

– Да. Завтра утром мы отплываем. А я не могла уплыть, не поговорив с тобой.

– Значит, всё же был шанс оставить моего отца в живых?

Вопрос скаалки показался Драконорождённой упрёком.

– Я не знаю. Знания, которые дал мне Хермеус Мора в обмен на его жизнь мне очень помогли, возможно, без этого я бы не справилась, – Драконорождённая в очередной раз солгала, в глубине души совесть начинала грызть её. Да, возможно, это благая ложь, скаалке будет проще думать, что Мирак мёртв, а смерть Сторна оказалась ценой спасения их народа.

– Позволишь мне дать тебе совет, Блёнвенн? – архимаг согласно закивала головой. – Херма-Мора будет соблазнять тебя дальше, звать к себе на службу. Не поддавайся его соблазнам.

– Я никогда не буду служить ему. Хотя бы потому, что уже обещана другой Принцессе.

Фрея позволила себе пару грустных смешков.

– Вы, люди с большой земли, нашли себе столько богов, что сами, как мне кажется, скоро запутаетесь, кому из них угождать.

Блёнвенн предпочла промолчать, не вступать в богословский спор с шаманкой – у неё не было для этого никакого желания. А были ли её собственные поступки угодны Восьмерым? Или, может, Корир в какой-то степени прав, и им наплевать, что творят смертные?

– Так уж у нас издавна повелось, что одного бога нам мало.

– И, Блёнвенн – последняя просьба от меня. В твоём городе будет жить ещё и Анкарион, ты, наверное, уже застанешь его, когда вернёшься. Пожалуйста, будь к нему добра. Он не такой, как ты рассказывала о талморцах, – Драконорождённая снова не смогла сдержать мимолётную ухмылку. – Возможно, ты будешь права, если скажешь, что я наивна, и что он просто задурил мне голову – но тот, другой эльф, который приплыл на Солстхейм вместо него – действительно такой, как ты сказала, действительно плохой.

Спрашивать, что Фрея знает о юстициаре, посланном на этот остров взамен Анкариона, архимаг не стала. Ей было попросту неинтересно.

– Всё будет зависеть лишь от него самого, – скупо ответила бретонка.

– Тогда – прощай?

На лице Блёнвенн показалась добрая улыбка.

– Возможно, лишь до свидания.

Это было самое холодное расставание, которое пережила Драконорождённая. Фрея за всё время разговора оставалась равнодушной, и проводила свою гостью с таким же равнодушием. Впрочем, чего ещё было ожидать? С шаманкой за те несколько дней не удалось установить хоть сколько-то тёплых отношений, затем сама бретонка избегала встреч, да и скаалка не горела желанием общаться. Но теперь на душе стало легче, совесть будто бы очистилась, и в Винтерхолд архимаг могла возвращаться со спокойным сердцем.

Арвак довёз её до Вороньей Скалы к вечеру, а следующим утром «Северная дева», как и было запланировано, отплыла из Вороньей Скалы.

– Удивительный остров, – восхитился пожилой учёный из Солитьюда, гостивший у скаалов. – И удивительный народ эти скаалы. Жаль, что вы провели с ними немного времени.

Блёнвенн хмуро склонила голову, Корир презрительно фыркнул, а Онмунд равнодушно качнул плечами.

***

Винтерхолдские рабочие пристани с неким удивлением разглядывали прибывший из Вороньей скалы корабль. Впрочем, они быстро пришли в себя, едва услышали ободрительный крик своего начальника, и принялись помогать разгружать трюмы «Северной Девы».

– Эти два сундука – в Коллегию! – приказала Блёнвенн. – Только осторожнее, пожалуйста!

Грузчики с недоумением переглянулись: заходить внутрь Коллегии они побаивались, да и не хотели бесплатно тащить что-либо так далеко от пристани, и пришлось подбодрить их набитым септимами мешочком.

– Как у себя управишься – заходи ко мне, – пригласил ярл. – Узнаем, как там у имперцев дела.

Коллегия за зиму в упадок приходить и не думала – на Фаральду с Толфдиром всё-таки можно положиться. Боевые маги патрулировали город, стояли на посту возле ворот Коллегии – пока всё шло, как и хотела Драконорождённая. Сам Мастер Изменения встретил архимага и её хускарла во дворе, засветился довольной улыбкой и едва сдерживал себя от того, чтобы сгрести обоих в охапку.

– Как отдохнули? – добро поинтересовался старик.

– Работу нам привезли, – ответила бретонка. – Вернее, мастеру Турриану и его ученикам. А что у нас?

Девушка ждала, что мастер-волшебник расскажет ей о новом талморском советнике – и не ошиблась.

– Этот Анкарион какой-то… странный, – старик едва заметно покрутил у виска. – Но определённо приятнее Анкано. Особенно по отношению к нашей женской половине. Особенно к Нирии. И к Фаральде.

Онмунд позволил себе ехидные смешки.

– Да, и в этом плане, очевидно, тоже, – сдавленно произнёс Толфдир, поняв ход мыслей юного сородича. – К тому же, теперь мы его отсюда только при большом желании выгнать сможем: он решил стать членом Коллегии. И претендовать на звание эксперта Школы Колдовства.

Такого хода от альтмера Блёнвенн не ожидала: да, Анкарион действительно был хорошим магом, куда лучшим, чем его предшественник на этом посту, но что он решил стать полноправным членом Коллегии Винтерхолда, да ещё и в качестве эксперта одной из Школ магии, выглядело уж совсем неожиданно.

– Хорошо. Пусть будет со всеми бумагами у меня через полчаса. И потом пусть обязательно ко мне мастер Турриан подойдёт.

– Как повелите, архимаг.

Мастер-волшебник по-молодецки развернулся ко входу в Зал Достижений.

– Мастер Толфдир! Так всё же – к Нирии или Фаральде?

– Думаю, что больше к Нирии, – смущённо произнёс старик. – Пока что.

В кои-то веки молодая альтмерка – вернее, её нездоровое желание угодить архимагу и хоть в чём-то переплюнуть Фаральду может принести хоть какую-то пользу. Много ума, чтобы приглядывать за новым талморским советником и будто бы невзначай скармливать ему нужную информацию, не требуется.

– Тогда её тоже ко мне. Но чуть позже.

Блёнвенн прижалась к любимому, и так, в обнимку с ним, дошла до своих покоев. Наверное, грязи там накопилось столько, что дышать невозможно! Хорошо, что перед отъездом мебель догадалась полотнищами ткани накрыть, чтобы хоть как-то их от пыли защитить. Всё-таки, пора подумать о том, чтобы нанимать из числа горожан временную прислугу, согласную помогать с поддержанием чистоты в Коллегии.

– Зай, может, не пойдёшь сегодня к Кориру? По нему, наверное, жена скучала.

Онмунд ластился к своей девушке, покрывал её шею поцелуями, опускал руки всё ниже, норовил оттащить к столу.

– Ну, солнышко, – Драконорождённая ненароком высвобождалась, – ну потерпи до вечера.

– Обещаешь?

– Обещаю, – бретонка ободрила юношу поцелуем. – А пока давай тут немного приберёмся и посмотрим, что мы с Солстхейма привезли.

Время за небольшой уборкой и даже простым раскладыванием всего добра, что было найдено «в экспедиции» пролетело незаметно – настолько, что волшебники услышали шаги на лестнице в самую последнюю минуту.

– Блёнвенн?

На лице Анкариона читались сначала удивление с недоумением, а затем – насмешка над собой же.

– Я должен был догадаться ещё на Солстхейме, – как-то грустно усмехнулся талморец.

– Онмунд, оставишь нас? – попросила бретонка.

Молодой норд грустно вздохнул и покинул покои архимага – сейчас его девушке придётся заниматься своими прямыми обязанностями, где-то не совсем приятными, и постороннее присутствие будет лишним.

– Проходите, присаживайтесь. Сиродильского бренди? Вина?

– Бренди, если можно.

Обманывать нового талморского наблюдателя и угощать его обычной настойкой на травах Блёнвенн не собиралась: всё же от этого разговора, возможно, зависели дальнейшие отношения с альтмером.

– Прошу, – Драконорождённая протянула эльфу наполненный до середины кубок и присела на соседний стол. – Значит, господин Анкарион, вы прибыли к нам в качестве нового наблюдателя от Талмора. Кроме того, вы пожелали стать членом Коллегии Винтерхолда и претендовать на звание эксперта Школы Колдовства.

Анкарион всё так же спокойно, вежливо улыбался, в его глазах не было ни единой нотки талморского высокомерия, что появились там, на заброшенной солстхеймской пристани, где эльфы разбили свой лагерь.

– Всё верно… простите, Блёнвенн, я могу называть вас всё так же, по имени? А взамен, пожалуйста, не называйте меня «господином».

Блёнвенн не понимала, почему сейчас ей проще, легче общаться с новым советником, чем на Солстхейме, вроде, он точно так же вежливо улыбается, точно так же не показывает своё превосходство, разговаривает таким же мягким, голосом, каким умеет. Та же маска – но почему сейчас в неё верится легче? Не может же дело быть в том, что он снял юстициарскую форму и предстал перед архимагом в одеянии Коллегии?

– Не буду возражать. Вы уже написали соответствующее заявление на моё имя?

– Да, конечно.

Альтмер положил на стол лист бумаги, на котором бретонка оставила свою подпись.

– Фаральда рассказала вам об обязанностях, которые связаны с вашим новым званием?

Помимо хоть какой-то иммитации научной деятельности, талморцу придётся ещё и помогать Финису Гестору в обучении студентов – что Драконорождённая представляла очень слабо.

– Да. Она мне рассказала. Думаю, что справлюсь.

С одной стороны, привлечение эльфа хоть к какой-то работе выглядело хорошей затеей: у него не будет времени, чтобы заниматься всякими глупостями и доставать окружающих, как это делал Анкано. С другой – Анкарион будет заинтересован в том, чтобы из Коллегии выпускались не слишком умелые маги, не способные противостоять его сослуживцам в будущей войне, будет проводить уроки плохо, с такой же вежливой и милой улыбкой оправдываться, что у него никогда не было педагогического опыта, что он не думал, каким плохим окажется учителем. К боевым магам его допускать вообще не следует, пусть с ними Гестор так же и работает. Остальным же, кто захочет изучать школу Колдовства более глубоко, нынешний её мастер всегда готов помочь.

– Тогда поговорите с Финисом Гестором, обсудите, чем вы сможете ему помочь.

Талморец повернул голову на неудачно разбросавшиеся по столу листы бумаги с зарисовками, сделанными на Солстхейме.

– Простите, это ваши рисунки? – девушка согласно кивнула головой. – Можно посмотреть, пожалуйста?

Внимание альтмера привлёк портрет скаальской шаманки, сделанный по памяти и подправленный уже на борту «Северной девы» по пути домой; мужчина подтянул его поближе, с доброй улыбкой принялся обводить пальцами контуры. Неужели Фрея ухитрилась влюбить в себя талморского юстициара?

– Как думаете, Анкарион, мы сможем с вами поладить?

Вопрос архимага заставил эльфа отвлечься и поднять глаза.

– Я думал, мы с вами поладили ещё на Солстхейме. Но если вас как-то задел наш прощальный, если можно так выразиться, разговор – то, пожалуйста, простите меня. В присутствии моих подчинённых я должен был вести себя соответствующим образом.

Насколько талморец был сейчас искренен, бретонка понять затруднялась. Что является для него маской, а что – настоящим лицом, девушка пока что не знала. Оставалось лишь наблюдать за ним, смотреть, сколько он пробудет таким вежливым и приятным, ждать, когда он проявит, наконец, свою истинную сущность.

– Да, конечно, – Драконорождённая надеялась, что её ответ не звучал фальшиво. – Но сможете ли вы быть таким же приятным и вежливым с нашими учёными и учениками, как были со мной – пока… помогали нам с Фреей?

– Я – не Анкано, – смело ответил мужчина. – Со мной таких проблем, как с ним, никогда не возникнет.

Анкарион позволил себе одним глотком до половины осушить кубок. Показывает, как он одичал за годы службы, что перестал быть утончённым аристократом, как большинство сослуживцев?

– Блёнвенн, позволите маленькое любопытство? Ваш… псевдоним – что он означает?

– В вольном переводе с драконьего – «волшебница».

– Вы желали подчеркнуть им свой дар Ауриэля? Как и Мирак? Он ведь тоже представлялся, скорее всего, псевдонимом?

– В моём случае – да, вы правы. В случае с Мираком всё сложнее. Я думаю, вы догадывались, что он родился много тысяч лет назад – если быть точным, в конце Меретической Эры. Он был драконьим жрецом, весьма высокопоставленным – и по традиции должен был получить новое имя на драконьем языке.