Текст книги "Залечь на дно на Солстхейме (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

– Между ними и мной есть одна разница: мне плевать на богов. И плевать на даэдра.

– Но тебе не плевать на силу, – возразила Тилису. – И на деньги. Ты знаешь им цену, как никто другой. Хлаалу ценят это. Если бы они только восстали из пепла и вернули то, что их по праву. Сейчас Морровинд и Империя нужны друг другу, жаль, что это мало кто понимает.

Ещё больше восхвалений в адрес Хлаалу. Неужто опасения подтверждаются? Корир разлил в кубки новые порции, подал женщинам пример, сделав несколько глотков.

– Такие большие игры не для меня.

– Большая игра начинается с малой.

Слова звучали как намёк на что-то. Неужели шпионы Уленов оказались настолько предсказуемыми, что решили сманить незнакомого им человека на свою сторону?

– С меня хватит игр.

– Расскажи, – Мирри сделала ещё несколько глотков. – Как ты оказался здесь, на Солстхейме? Какие дела тебя сюда привели?

Норд не понимал, к чему эльфийка спросила об этом. Да, вопрос был логичен, но не содержится ли в нём подвоха?

– Для тебя это имеет какое-то значение?

– Позволь мне угадать, – данмерка нежно обхватила его кисти, принялась внимательно их разглядывать и ощупывать. – Ты прячешься от чего-то, вернее, от кого-то? Ваша бретоночка не зря оставила вас двоих здесь, в Вороньей Скале, она хотела, чтобы ты был в безопасности. Ты – не воин, а магией совсем не владеешь, и потому она оставила с тобой своего любимого, чтобы он защищал тебя. Я права?

Даже не получив ответа, Мирри светилась от радости, позволила себе ещё несколько глотков.

– Даже если так – почему это так важно для тебя?

– Неужели ты не догадался?

Эльфийка будто невзначай вспорхнула с места, свесилась ярлу на шею. Её запах пьянил, застилал разум; Корир не знал, зачем он обнимает её в ответ, зачем позволяет ей вплетать пальцы в свои волосы. Он должен оттолкнуть её, обругать и затем спокойно подняться и уйти. Но… не хотелось?

– Адрил Арано не должен ничего узнать, – почти прошептала она.

Прикосновение её губ отключило разум, норд отвечал на поцелуй, прижимал тело данмерки к себе, ощущал его тепло. Как рядом оказалась вторая, мужчина не заметил, всё происходило будто само собой, как в каком-то сне или горячечном бреду. Разум был пуст, мысли уступили место чувствам. Женщины извивались в его руках, стонали в такт движениям, раззадоривали, ярл поддавался им, усиливал напор, не помня себя от удовольствия…

Когда обе, наконец, повалились на кровать без чувств, Корир, наконец, пришёл в себя. Разум снова вернулся в свои права, вместе с ним пришла совесть. Совесть грызла, заставляла ненавидеть себя. Разум велел подниматься, обыскать комнату в поисках доказательств и убираться прочь.

Доказательства не заставили себя долго искать – на письменном столе, среди вороха бумаг, обнаружилось письмо на континент, которое Вендил Северин не успел отправить. Теперь нужно было уходить прочь из этого дома, никому не попадаться на глаза, напиться до беспамятства… Норд бросил взгляд на женщин и презрительно сморщился. Нет. Эльфиек надо отнести в Храм – если они достаточно умны, то они сбегут куда-нибудь в Сиродил и больше никогда не покажутся в Морровинде. Мужчина завернул их тела в простыни, подхватил свёртки на плечи и вышел на улицу.

Хоть сколько-то свежий воздух ударил прямо в мозг, заставлял трезветь, будил совесть ещё сильнее. Совесть продолжала грызть, съедала заживо, ярл ненавидел себя всё сильнее. Поддался, как сопливый мальчишка. Как с цепи сорвался, отодрал женщин, которые ему даже не нравились, как последних шлюх. И ради чего? Неужели эту бумажку нельзя другими путями достать было?

– Эй! Вам, чужакам, мало в родовые гробницы врываться было, так ещё и баб сюда тащишь? Эй, ты вообще слушаешь меня?

Храмовый послушник что-то неистово орал про богохульства и про кару за него, ярл не обращал на них внимания, молча шёл к дверям кельи и сбросил свою ношу на кровать.

– Как проспятся – пусть валят подальше отсюда.

Старейшина Отрелот смиренно кивнул головой.

– Значит, мой… совет помог тебе, – вздохнул эшлендер. – Только вот не думал я, кто окажется шпионами Уленов. Северины столько благ Вороньей Скале принесли, и выглядели такими добродетельными.

Про свой разговор с женщинами Корир не распространялся – не нужно старику об этом знать. Норд лишь бросил мимолётный взгляд на алтари – свечи коптились ещё сильнее, пламя неестесственно колыхалось, отчего изображавшие даэдрических принцесс узоры казались движущимися; казалось, демоницы с наслаждением наблюдали за ним и сейчас смеются, радуются каким-то своим достижениям.

– Истребования благосклонны к тебе, – заметил старейшина. В его глазах виднелась какая-то пустота, тут же сменившаяся на странные огоньки, будто его Госпожи сейчас говорили напрямую.

В сердцах ярл плюнул на старого даэдропоклонника и вылетел из Храма, быстро спустился по ступенькам и пересёк дорогу, уткнувшись в двери поместья Морвейнов.

– Мне нужен Адрил Арано, – заявил он. – Срочно.

Один из стражников без возмущений или вопросов покинул пост, нырнул внутрь здания и привел Второго Советника. Арано злился – и его можно было понять.

– Корир, ты на время смотрел?

Вместо ответа норд ткнул тёмному эльфу в лицо найденное письмо. Злоба сменялась недоумением, а затем – странной радостью.

– Заходи.

Адрил Арано провёл своего ночного гостя в столовую, предложил присесть за столом и потянулся за суджаммой и парой кружек.

– Я так понимаю, от доброй суджаммы ты не откажешься, – заметил данмер; ярл кивнул. Хотелось напиться, чтобы проснуться завтра в комнате «Пьяного нетча», пусть с кошмарным похмельем, но знать, что всё случившееся было не более, чем сном. – Даже не представляю, как ты добыл это письмо.

Корир почувствовал, как к лицу приливает кровь, по коже прошлась волна жара, совесть вновь дала о себе знать, вновь принялась грызть.

– Теперь представил, – едко добавил второй советник. – Давай, угощайся.

Норд залпом осушил кружку.

– Да хватит краснеть, как благочестивая девица! Ласки данмерской женщины – лучшее, что может случиться в жизни мужчины любой расы.

– Их было двое, – сдавленно поправил правитель Винтерхолда. – Я… я даже не представлял, что способен на такое.

Адрил Арано довольно присвистнул и рассмеялся, злобный взгляд со стороны собеседника лишь больше раззадорил его.

– Друг мой, да тебе любой мужчина позавидует! – тёмный эльф разлил новую порцию суджаммы. – Я в том числе.

– Ты же женат.

Второй советник фыркнул.

– Мы, данмеры, на супружескую верность смотрим несколько… проще. Иначе говоря, нас редко мучают угрызения совести по этому поводу или ревность. Конечно, если моя Синдири вдруг каждую неделю любовников менять начнёт, я разозлюсь. Да и она не восторге будет, если я за каждой юбкой бегать стану. Но иногда, без… последствий – понимаешь каких, то почему бы и нет.

– Ты привык так жить. Среди твоего народа так принято. Для меня же это – дико. Мой отец был верен моей матери, как и она ему, я до сегодняшего дня был верен моей жене, она мне тоже верна. Не из-за каких-то возвышенных чувств, нет. Винтерхолд – маленький город, наверное, даже меньше, чем Воронья Скала, утаить что-то не выйдет при всём желании, ты сам понимаешь. Так уж у нас повелось, что на людях семья должна изображать благополучие, выглядеть самой счастливой на свете, хотя на деле ты можешь ненавидеть свою жену и знать, что она ненавидит тебя. Ярловой семье лишние нехорошие слухи совсем ни к чему, потому приходилось учиться не заглядываться на хорошеньких девок и держать своего дружка в штанах. Может, будь Винтерхолд побольше и побогаче, я бы тоже проще относился к этим вопросам.

– Да в тебе философ спит! – с какой-то шутливой ухмылкой воскликнул тёмный эльф, пока его совебедник отвлёкся на суджамму. – Может, пару книжек напишешь на досуге?

Да, ярл замечал, что после выпивки мысли сами начинают выстраиваться в сложные умозаключения – но философом или великим мыслителем он себя никогда не считал. Да и разве у других порой – от безделия или по другим причинам – не открывается та же самая способность?

– Может, поговорим о деле? – потребовал норд.

– Да, конечно. Спасибо тебе за труды. Завтра же я вышлю отряд редоранской стражи к Пепельной Крепости, которым будет лично капитан Велет командовать. Кстати, а где Мирри и Тилису?

– При ваших богах.

Ответ прозвучал уж слишком загадочно, и пока Адрил Арано пытался его обдумать, Корир молча поднялся и вернулся в таверну. Онмунд полез с расспросами, которые лишний раз будили совесть.

– Всё плохо? – отчего-то поинтересовался волшебник.

– Отвали.

Ярл подхватил со стойки недопитую бутылку медовухи, осушил её прямо из горла, добрёл до своей кровати и плюхнулся спать. Сон пришёл сам, норд просто провалился в чёрную бездну, не видел никаких сновидений. Разум молчал, с ним молчала и совесть.

Сознание вернулось от грохота металла и звука шагов в тяжелых сапогах. Мужчина через силу раскрыл глаза. Неяркий свет бумажных фонариков ударил прямо в лицо, голова раскалывалось, мочевой пузырь готов был разорваться, а тело отказывалось подчиняться. В голове снова всплыли воспоминания о вчерашнем, правитель Винтерхолда надеялся, что это какой-то дурной сон, ложные воспоминания – Блёнвенн как-то говорила, что с людьми порой такое бывает, они переживают то, чего никогда в жизни не было, их ложные рассказы реалистичны, и в это верят даже сами жертвы собственных воспоминаний…

– Гелдис накормит тебя, я уже попросил его, – спокойно предупредил Онмунд.

Со стонами, через силу, Корир поднялся с постели и огляделся. Снова нахлынули какие-то обрывочные воспоминания – на сей раз предшествовшие моменту провала в сон. Нагрубил вчера Онмунду ни за что. А сейчас… мужчина заметил, что волшебник облачился в броню и опоясывается мечом.

– Ты куда?

– В Пепельную Крепость. Капитан Велет попросил меня помочь. Я согласился.

Пепельная Крепость. Место, где окопался Вейлур Северин (или Улен?), и куда Адрил Арано обещал отправить отряд редоранских стражников. И теперь, выходит, о прежнем уговоре, что их сотрудничество заканчивается на выяснении, кто всё же шпион, можно забыть?

– Я с тобой. С драуграми и с порождениями пепла в прошлый раз у нас с тобой, вроде, неплохо получилось – может, и теперь чего выйдет.

Юноша на удивление не стал спорить, он смиренно принялся ждать, пока знатный сородич приведёт себя в порядок и позавтракает и затем не менее смиренно помогал ему надевать броню.

– Онмунд, прости, я вчера погорячился…

– Ничего, – хмуро ответил парень. – Бывает.

Капитан Велет ждал нордов возле ворот бастиона, не забыл отругать за задержку, но всё же снисходительно попросил не отставать и постараться держаться подальше от битвы.

– И всё же, где Мирри и Тилису? – поинтересовался данмер. – Мы думали, ты убил их, обыскали поместье Северинов, но не нашли их ни мёртвыми, ни живыми.

– Они в храме, – пояснил Корир. – Живые. Разве что вусмерть пьяные были, когда я их туда принёс.

– Старейшине Отрелоту рассказал, кто они и зачем ты их притащил?

– Да. Он знает.

Тёмный эльф фыркнул.

– Тогда далеко они не уйдут. Арестуем их сразу, как только вернёмся.

К Пепельной Крепости отряд прибыл уже после полудня. Старые имперские руины пребывали в приличном состоянии, будто бы их специально восстанавливали и поддерживали в хорошем состоянии. Да и возле входа ошивалась парочка воинов в броне из тёмных хитиновых пластин.

– Глазам не верю! – воскликнул Велет. – Мораг Тонг!

Норды с недоумением посмотрели на капитана редоранской стражи.

– Мораг Тонг. Единственная легальная гильдия ассасинов в Тамриэле. В своё время они просто нарасхват были, а после Красного Года о них будто забыли, я думал, что они вымерли все.

– Как видишь, какие-то ещё остались, – заметил Корир.

Два точных выстрела расчистили редоранским стражникам дорогу; первым в разедку отправился Онмунд – юноша покрыл себя заклинанием невидимости и шмыгнул в дверной проём, данмерские воины выстраивались, вперед пойдут щитоносцы, следом – копейщики и лучники. Мечники должны будут добивать остававшихся сопротивляющихся.

– Не слишком там их и много, – браво заявил появившийся изниоткуда волшебник и принялся вычерчивать схему нижних этажей и кружочками указывать места, где расположились ассасины.

– Не преуменьшай Мораг Тонг, – посоветовал один из редоранцев. – Сражаться они тоже умеют.

– Всё, вы слышали парня, – рявкнул капитан. – Построиться! Вы двое – держитесь позади, будете вязать тех, кто решит сдаться. Хотя сомневаюсь, что такие будут.

Щитоносцы ворвались внутрь. Двое ассасинов, оказавшихся в коридоре, благоразумно кинулись вниз по лестнице, один рухнул, пронзенный стрелами, второго настигли молнии Онмунда. На нижних этажах послышалась возня и скрежет механизмов.

– Пошли, пошли!

Редоранцев встретили стрелами и дротиками, в открытый бой ассасины пока что не лезли. Щитоносцы на мгновение расступились, давая возможность лучникам атаковать.

– Не наступите на нажимные пластины! – советовал капитан.

Первая очередь обороны ассасинов оказалась сломлена, убийцы отступали, едва успевая прикрывать товарищей, остальные либо падали замертво, пронзённые копьями, либо совершали самоубийственную атаку на тяжеловооруженных мечников. Их товарищи спрятались за решетчатыми преградами, всё так же обстреливали редоранцев.

– Онмунд! Подними решётки! – приказал Велет.

– Как…

– Твоя забота! Пошёл, мы прикроем!

Юноша, наложив на себя чары, кинулся к комнатам в надежде, что там спрятаны дублирующие рычаги. Корир, прикрываясь щитом, высунулся из-за стены, надеялся разглядеть хоть что-нибудь.

– Не высовывайся! – рявкнул данмер, оттаскивая норда за угол.

Ярлу оставалось лишь наблюдать ход боя за спинами редоранцев, пока не раздался лязг решёток, капитан велел продолжить наступление тем же строем. Правитель Винтерхолда задержался, заглянул в комнату, где прятался Онмунд. Волшебник устало подпирал собой стену, придерживал левое плечо – неясно, насколько серьёзно он был ранен.

– Ты как?

– Ничего, жить буду.

Парень предъявил раненое плечо, из которого торчала обломанная стрела. Кровь стекала по коже на пол, даже испачкала поддоспешник.

– Давай помогу чем?

– Не надо. Я сам со всем управлюсь, надо просто немного передохнуть.

Онмунд вытащил из поясной сумки небольшой флакон из синего стекла, залпом осушил его и потянулся к обломку стрелы Корир собирался остановить его – нельзя ведь так делать, только хуже стать может, это даже он знал, далёкий от целительского дела, но волшебник смело вытащил из плеча обломок и начал читать заклинание. Рана затягивалась, кровь останавливалась – но всё равно на коже остался шрам.

– Блёнвенн перепугается, – отшутился ярл.

– Я ей не покажу.

Правитель Винтерхолда принялся разглядывать цепи, поднимавшие решётки – механизм был сломан, крышка выломана, даже шестерёнки валялись на полу, будто их кое-как, грубо и неумело выломали.

– Я так понял, глупо спрашивать, как ты проход открыл?

– Заклинание, да, – молодой маг будто бы в шутку оплёл стоявший на столике пестик красной аурой и приподнял его в воздух.

Из коридора послышались ещё чьи-то шаги. Норды высунулись из комнаты. Редоранские стражи всё так же теснили ассасинов, но с другой стороны подбегали две фигуры в массивных жреческих одеяниях.

– Н’вах!

Чуть не путаясь в полах мантии, женщины с обнажёнными кинжалами бросились на ярла. Сверкнула пара молний, одна из них – Тилису, как узнал Корир, без движения рухнула на землю, Мирри с необычайной ловкостью настигла мужчину, с размаху нанесла удар, от которого норд едва увернулся. Клинок больно оцарапал щёку, следующий удар с неженской силой пришёлся по носу, перед глазами на какое-то мгновение всё помутнело от боли, послышался треск ещё одной молнии и женский визг.

– Корир, – слабый голос данмерки звучал умоляюще, в глазах полыхал страх перед смертью, но рука твёрдо сжимала кинжал, – мне холодно. И страшно. Не бросай меня. Пожалуйста.

Норд присел перед женщиной на корточки. Затем одним движением перехватил вооруженную руку, лишив её кинжала.

– Она не жилец, добей её, – посоветовал волшебник.

– Сам добивай, если хочешь.

Ярл бросил отобранное оружие на пол, поднялся на ноги и направился к выходу. Для Северинов всё уже было кончено – редоранцы оттеснили их к самой дальней комнате, против тяжёлой брони, ростовых щитов, копий и мечей у ассасинов с их парой кинжалов в ближнем бою не было шансов. Междоусобная разборка, в которую он оказался случайно втянут, для него была окончена, а дальше Адрил Арано сам пусть разбирается.

Сзади послышалась возня – умирающая пару мгновений назад Мирри с какой-то странной ловкостью подскочила, ухитрилась исцарапать волшебнику лицо и снова с кинжалом наперевес набросилась на правителя Винтерхолда. Выверенным движением мужчина выхватил из ножен меч и выставил его точно перед собой так, что данмерка напоролась на клинок.

– Дурак, – слабым голосом произнесла она. – Не ту сторону ты выбрал…

Эльфийка несомненно хотела разразиться длинной, пыщущей гневом тирадой, но она рухнула на пол, начала задыхаться, заливая кровью всё вокруг, пока последний удар в горло, нанесённый с холодной расчётливостью, не добил её. Корир протёр клинок о ткань робы, убрал его в ножны и выскочил из крепости прочь. Мужчина протёр лицо, бросил взгляд на испачканные кровью перчатки. Кровь отчего-то пугала, хотелось немедленно смыть её, снять с себя броню, убрать меч и никогда больше им не пользоваться. Зачем, зачем вообще было ввязываться во всё это?..

– Корир, ты там в порядке?

Заданный неловким тоном вопрос ещё больше злил ярла.

– За последние сутки с небольшим я обманом убил немёртвого имперского генерала, который жил двести с лишнем лет назад. Меня втянули в разборки между Великими Домами. Я изменил своей жене с двумя данмерками. Сразу с двумя данмерками. И затем собственноручно убил одну из них.

– Да. Прости. Глупый был вопрос, – тут же осёкся волшебник. – Ты… выговорись, если тебе надо.

Отчего-то разговаривать с Онмундом совсем не хотелось, совсем не хотелось изливать ему душу, несмотря на пережитые вместе приключения для Корира он всё так же был… не настолько близок для такого? Правитель Винтерхолда поймал себя на мысли, что на какие-то определённые темы, какие-то совсем уж личные, он будет разговаривать только с совсем уж близкими людьми. Например, с Блёнвенн. Да, хотелось, чтобы бретонка сейчас была рядом, а не её дружок, пусть волшебнику, как норду и мужчине, будет легче понимать.

– Давай… просто помолчим, хорошо?

Распалённый победой капитан Велет чуть ли не вприпрыжку выскочил из крепости, радостно похлопал нордов по плечу, поздравлял.

– Эй, а ты чего грустный? Уверен, Адрил вас без награды не оставит – я бы сказал, без щедрой награды не оставит! Давайте, езжайте в Воронью Скалу, празднуйте победу, выпейте за нас там как следует!

– Езжайте? – спросил маг.

Только сейчас норды заметили неподалёку от входа странную ящерицу с какой-то непропорционально большой головой и короткими передними лапками.

– Гуара, что ли, не видели? Славные животные, выносливые. Возьмите его, в Храм вернёте, или на ферму какую. Ездить на них не сложнее, чем на лошади – но они куда лучше них, по крайней мере, от нашего пепла не дохнут. Не силт-страйдер, конечно – но тоже ничего. Эх, жаль, Дымка уже далеко от лагеря не отходит, старая совсем стала.

В голосе тёмного эльфа слышалась некая грусть, тоска по прежней жизни, будто он помнил, как всё было тогда, до Кризиса Обливиона и Красного Года, когда Империя Септимов была в своём расцвете.

– Силт-страйдеры? – на лице Онмунда снова вспыхнуло удивление. О гуарах и силт-страйдерах он только от Брелины слышал, да и та знала об этих существах лишь по рассказам родных.

– Да. До Красного Года они лучшими перевозчиками в Морровинде были. Эх, старые добрые времена, – вздохнул капитан. – АЛЬМСИВИ, шумиха вокруг пророчества о Нереварине… и вокруг самого Нереварина, да и эти желтомордые н’вахи не такими напыщенными были, как сейчас, по крайней мере, с ними хоть договориться о чём-то можно было. А Морровинд… он был прекрасен, что бы там ни говорили.

Данмер ненадолго замолчал, но затем будто бы отряхнулся от нахлынувших воспоминаний (или рассказов своих предков?) и даже как-то презрительно к самому себе откашлялся.

– Простите. Что-то меня на какую-то поэтическую дребедень попёрло. В общем, возвращайтесь в Воронью Скалу и отдыхайте. Вы это заслужили. И, Онмунд – тебе моё отдельное «спасибо».

– Да не за что, капитан, – скромно ответил юноша.

Волшебник потянул за собой знатного сородича, взобрался на спину гуару, дождался, пока ярл примостится позади и пустил существо в галоп. Бег гуара слишком отличался от лошадиного, требовалось как-то по-другому держать равновесие, ощущения были немного другими – но ящер прекрасно преодолевал пепельные пустоши Солстхейма, и к вечеру норды уже прибыли в Воронью Скалу. Всю дорогу Онмунда сверлила странная мысль: если старейшина Отрелот знал о том, кого «приютил» на ночь в своём Храме, то почему не позвал стражу сразу? Сам же сказал, что не хочет становления в городе власти остатков Хлаалу. Может, врёт? Зачем тогда он помог, зачем дал подсказку, где искать? Его ученик? Да, он очень неприятный тип, это по одному взгляду ясно, но разве это повод подозревать его в предательстве? Возможно ли, что женщины оказались достаточно ловкими и хитрыми, чтобы украсть храмовую одежду, пару кинжалов и даже гуара из чьего-то стойла угнать?

– Корир, да прекращай уже, – посоветовал юноша. – Ты убил их ради самозащиты. В жизни такое бывает. Знаешь, сколько раз нам с Блёнвенн пришлось подобное проделывать? Ничего, ходим, улыбаемся!

Правитель Винтерхолда выглядел всё таким же мрачным: увещевания сородича на него совсем не действовали.

– Вас не втягивали в разборки. И не использовали, как хотели. Адрил Арано всё просчитал заранее, знал, кого в союзники брать. Мы с тобой для него – лишь удачный шанс завершить какую-то свою давнюю игру. Откуда мне знать, может, он давно подозревал Северинов, просто не мог подкопаться к ним? Почему этот священник ничего не рассказал ему о своих подозрениях сам? Почему Гелдис молчал?

Онмунд молчал. Ответов на эти вопросы у него не было.

– Но он же обещал тебе что-то, отчего ты отказаться не смог? – боязливо поинтересовался юноша.

– Да. Обещал. Правда, отчего-то мне с трудом верится, что он выполнит хоть что-то, – Корир позволил себе грустный смешок. – Боги, какой же я всё-таки дурак. Наивный дурак.

Чтобы лишний раз не злить сородича, волшебник предпочёл промолчать, сделать вид, что внимательно выслушивает всю исповедь. И правда, удивительно, как Блёнвенн ухитряется его выслушивать, да ещё и запоминать что-то? Украденного гуара волшебник предпочёл передать стражникам – наверняка его хозяева уже подняли тревогу и доложили куда следует.

– Всё, до «Пьяного нетча» немного осталось. Придём сейчас, выпьешь чего-нибудь покрепче, я дам тебе настойку Колетты. Блёнвенн говорила, что она все печали как рукой снимает! Сам подтвердить могу! Кстати, она должна вернуться уже скоро…

Юноша даже не предполагал, насколько его слова окажутся пророческими: на нижнем этаже, за столиком недалеко от барной стойки, он заметил фигуру своей любимой девушки. Всё-таки в броне, да и вообще в любом походном наряде, она выглядела более живой, более настоящей, чем в робе архимага, на её лице наконец-то сияла живая улыбка, в глазах пылал живой огонь – всё, за что он так полюбил Драконорождённую, вернулось в полной мере. Разве что рядом с ней какой-то альтмер сидел, развлекал её рассказами – ну да ладно. Может, им с Фреей встретился какой-нибудь учёный, и девушки просто взяли его себе в помощь. Ярл же ещё больше помрачнел – он заметил остроносый сапожок на болезненно вытянутой ноге этого эльфа, какой обычно носили талморцы, заметил уж слишком выделяющегося покроя шитую золотом чёрную робу, свешенную на спинке кресла. Талморец. Что он делает в обществе Довакина, для норда было загадкой. И слишком неприятным сюрпризом.

***

– Выпей, – приказала Драконорождённая, выливая остатки успокаивающего зелья. – Выпей и иди спать. Поверь, это лучшее, что ты сейчас можешь для себя сделать.

Корир без лишних уговоров, не морщась, осушил свой стакан и так же, без уговоров, направился в комнату – спать.

– Не умер же с ним? – ехидно поинтересовалась бретонка.

– Да, он… хороший боец, – похвалил Онмунд. – Но… я всё равно не понимаю, как ты его терпишь. Вот знаешь, он с таким хладнокровием убил ту данмерку – клянусь тебе, у него на лице ни один мускул не дрогнул, а через мгновение он чуть ли не в слезах из крепости выбежал. Можешь мне не верить, но я его побаиваюсь.

– Будь к нему снисходительнее.

Поцелуй – пусть и совсем невинный, в щёку, немного успокоил и ободрил волшебника.

– Пошли-ка тоже спать. Нам завтра к скаалам идти. А мне ещё следить за тем, чтобы Корир с Анкарионом друг друга заживо не съели.

========== Сделка и обман ==========

Следующее утро для Блёнвенн началось не слишком приятно: Анкариона с самого утра мучило жуткое похмелье, а Корир вовсе пребывал не в духе. Конечно, можно было бы отдать альтмера в руки храмовых целителей и отправиться к скаалам вместе с Онмундом, но нельзя бросать ярла одного, в лучшем случае он всё это время напиваться до беспамятства будет. В худшем… бретонка даже думать об этом не желала. Первым делом девушка раздобыла снежных ягод у алхимика и попросила воды – такое кислое питьё должно немного облегчить состояние несчастного, а затем следовало накормить обоих как следует.

Эльф вообще едва понимал, как он оказался на полу одной из постоялых комнат, что происходило вчера незадолго до того, как он потерял сознание, и отчего ему сегодня так плохо. Драконорождённая ждала, что Корир хотя бы из вредности позволит себе несколько язвительных замечаний – однако норд равнодушно молчал, будто ему вообще было плевать на талморца. Анкарион, на её счастье, так же молчал, не давал обоим нордам ни малейшего повода даже подшутить над собой, лишь вежливо поблагодарил девушку за заботу и принялся собираться в путь.

– И что делать будешь? – негромко поинтересовался Онмунд, заметив, что его знатный сородич после завтрака подавленно расселся на кровати, глядя вникуда, и вот-вот потянется к бутылке.

– Поговорю с ним. Наедине, – отрезала архимаг. – Не надейся, что я его тут оставлю. Отвлечёшь как-нибудь Анкариона?

Волшебник недовольно посмотрел на свою девушку – да, после Анкано он опасался талморцев, не желал вообще попадаться на глаза хоть кому-нибудь из них, при одном виде их чёрной с золотом формы у парня руки дрожать начинали, всё в горле пересыхало, и в животе нехорошо урчало.

– Он… вроде так ничего, – успокоила Блёнвенн. – Намного приятнее Анкано.

– Ты меня успокоила.

Драконорождённая ободрила юношу поцелуем, заверила, что управится быстро и вернулась в комнату, закрыв за собой дверь. Ей предстояла слишком личная, если не сказать, интимная работа. Одно дело – ободрить человека магией, но эффекта хватит ненадолго, совсем другое – разговорить, выслушать, и на каком-то особом уровне облегчить душевную боль. Такое у бретонки выходило далеко не со всеми, нужно было хорошо знать человека, близко с ним общаться, и просто в этот момент войти в какое-то особое состояние.

– Это всё так странно, – как и предполагала девушка, ярл начал диалог первым; ему сейчас нужно было выговориться, высказать то, что он не смог высказать раньше. – Блёнвенн, скажи, с тобой когда-нибудь случалось нечто похожее? Ты как-то говорила, что до Онмунда у тебя ещё кто-то был, там, на родине. Ты была верна им?

– Да. Тут я тебя не смогу понять. Но одно я тебе скажу точно: эти две женщины обманули тебя. Хотели использовать. И заслужили то, что с ними произошло. Их убил не ты, нет. Их убила собственная глупость. Есть два типа людей: те, которые перед лицом опасности прячутся или просто стоят и ждут своей участи, и те, которые сражаются за свою жизнь. У таких рука сама тянется к оружию или сама творит заклинание, когда рядом возникает хоть какая-нибудь угроза. И я знаю, ты не из тех, кто будет просто стоять и ждать своей участи.

– Но я ничего не ощущал, когда убивал Мирри. Всё произошло так… как и должно быть. Я просто вытащил меч и позволил ей напороться на клинок. Да, если бы я не сделал… всего того, что произошло со мной за эти несколько дней, меня бы не было в живых. Я знаю, что никогда не был праведником, и я люблю Тейну меньше, чем мог бы. Но почему мне так тошно?

Корир поднял глаза, столкнувшись с Драконорождённой взглядом. Одного этого взгляда для Блёнвенн оказалось достаточным, чтобы понять, на какой лад ей настроиться, мысли будто бы сами пришли к тем странным и диким чувствам, что испытывал норд. Такими же, как были у неё во время первого убийства в Хелгене. Как после первого похода в талморское посольство. Как после убийства Грелод Доброй.

– Потому что это всё дико для тебя. Дико и непривычно. Но это хорошо. Так и должно быть.

– А тебе приходилось убивать не в бою? Когда ты чувствовала, что был другой выбор?

– Да, – архимаг стыдливо понурила голову; убийство Грелод Доброй совсем не делало ей чести, вызывало лишь отвращение к себе, к собственным порой безумным планам; да, убийство старухи вывело её на Тёмное Братство, которое затем было уничтожено, а новой управительницей Благородного Приюта стала очень хорошая женщина, но то всё же было убийством. – Грелод Добрая из Рифтена. Слышал, наверное, о ней, когда она ещё живая была?

– Конечно. Весь Скайрим о ней слышал. Особенно когда она померла скоропостижно. Считается, что от сердечного приступа?

– Да. Но рифтенские жрецы Аркея будто специально не стали разбираться, что вызвало у неё этот сердечный приступ.

– Ты вызвала его каким-то заклинанием?

Голос ярла был лишен каких-либо упрёков, норд лишь сухо и холодно сделал логический вывод, констатировал его, как факт.

– Да. Сначала я не верила, что слухи о ней хоть сколько-то правдивы. В конце концов, в детстве многие весьма неплохие взрослые казались мне абсолютно ужасными, я надеялась, что мальчик, сотворивший на неё Тёмное Таинство, просто капризный или вредный по своей природе. Я ошиблась. Когда я увидела, как она разговаривает с детьми, как смотрит на них, у меня в голове что-то перемкнуло. Я просто подошла и ударила старуху разрядом молнии. А потом развернулась и ушла. Тогда я была одна, со мной не было Лидии, некому было выговориться и пришлось справляться со всем самой.

– И как ты справилась?

– Осушила кружку какого-то дешёвого пойла в «Ночлежке Хельги». И закопала всё это внутри себя. Внушила себе, что старуха заслужила смерти. Для этого у меня было достаточно времени по пути из Рифта в Виндхельм. Потом нас с Лидией в виндхельмской таверне опоила Астрид, я отключилась и пришла в себя уже где-то под Морфалом, в каком-то заброшенном доме. Что было потом, ты знаешь.