Текст книги "Залечь на дно на Солстхейме (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

========== Вместо предисловия ==========

Внимание! Используются нехорошие слова!

Тысячи лет Мирак ждал. Ждал часа, когда он, наконец, покинет Апокриф и вернется в Нирн. Тысячи лет он потратил на то, чтобы продумать план в мельчайших деталях, сотни – на то, чтобы воплотить его в жизнь, на то, чтобы собрать культ из верных почитателей из числа смертных обитателей Солстхейма, чтобы переманить хотя бы часть младших даэдра Хермеуса на свою сторону… И вот, этот час, это мгновение с каждой минутой становилось всё ближе. Перестраивание камней-хранителей острова вот-вот завершится, а ловушка уже расставлена – правда, та, кого зовут Последней Драконорожденной, будто бы не желала появляться. Зато члены культа имени потихоньку начинали возвращаться на Солстхейм – живыми, но не слишком здоровыми.

Мирак собрал вокруг себя переманенных на свою сторону Искателей. Нужно было начинать раздавать им последние инструкции, рассказать, что и как следует сделать, когда настанет нужный миг.

– Скоро настанет час, – уверенно вещал он, как спокойствие Апокрифа было нарушено нежданным посетителем.

Первый Драконорожденный обернулся. На узорчатом металлическом полу с абсолютно растерянным видом лежал молодой норд с котомкой через плечо, наряженный не так уж и по-нищенски, но и небогато. На колдуна, решившего поклоняться Хермеусу Море, мальчишка похож не был – так что он и как (и зачем?) посмел нарушить покой этих мутных вод? Мирак уже собрался ударить наглеца молнией, оглушить параличом и просто задать славную трепку, но мальчишка, захлопав глазами, принял настолько деловой вид, что бывший драконий жрец на мгновение растерялся.

– Вы – господин Мирак? – поинтересовался он.

– Да. Это я. – Драконорожденный уже жалел, что глухая жреческая маска не дает возможности прожигать таких вот наглецов взглядом, и затем просто пытался делать свой голос как можно более жестким. – А кто ты такой и как смеешь врываться сюда?

– У меня письмо от архимага Коллегии Винтерхолда, – несколько торжественно произнес парень, вынимая из котомки аккуратно сложенный конверт. – Вам просили передать лично в руки.

Мирак не очень понимал, какое отношение к нему имела Коллегия магов из не такого уж далекого Винтерхолда – пока не вспомнил, что по словам его подчиненных Последняя Драконорожденная (несмотря на юный возраст) как раз и встала во главе этой магической организации. От самой бумаги почему-то несло медовухой, буквы прыгали, словно писавшая их девушка была пьяна.

– Значит, ты доставил мне письмо из самого Винтерхолда, от самой госпожи архимага? – снисходительно спросил Драконорожденный.

– Всё верно, господин Мирак, – ответил курьер. – Ладно, мне, наверное, пора… Простите, не подскажите, как мне отсюда… выйти?

Бывший Драконий жрец, не обращая внимания на мальчишку-норда, всё-таки принялся вчитываться в послание от архимага.

«Мираку, самому истинному из всех истинных Драконорожденному…»

Мирак добро улыбнулся: эти строки ему очень льстили. Но с каждой новой строчкой первый Драконорожденный понимал, что пьяная бретонка просто издевалась над ним.

«Ты, скамп солстхеймский и проклятого даэдрота друг и товарищ, самого Херы Моры секретарь! Какой ты, на хер, драконорожденный, когда голой жопой ежа не убьешь! Даэдрот высирает, твоих культистов забирает…»

С каждой новой строчкой Мирак чувствовал, как к его ушам приливает предательский жар, глаза больше округляются, а челюсть падает вниз. Взять бы, да рот этой наглой девке промыть! И всей компании, что помогала ей это насочинять – тут же ей явно нордское пьяное быдло подсказывало! И не только нордское – вон, эльфийские обороты встретить можно! Драконорожденный живо представлял, как над ним пьяный сброд из скайримской промерзшей глухомани издевается, в голос, словно кони, ржут! Ух, попадись эта стерва ему на глаза, живо правилам хорошего тона обучит! А подпись – «архимаг Кровадин»! Ещё и имя на драконьем языке себе взяла!

– Господин Мирак… – снова позвал курьер.

– Вышвырните его отсюда, – приказал бывший драконий жрец.

Не обращая внимания на стоны мальчишки, Мирак взял со стола первый попавшийся чистый лист, перо и чернильницу и принялся сочинять нахалке ответ – который он собирался передать через одного из членов культа.

«Последней Драконорожденной, архимагу Кровадин». Красиво выведя заглавие, мужчина понял: ничего в голову ему не приходило. Мирак решил не обращать внимания на пьяную нахалку: в конце концов, будет он ещё опускаться до уровня такого быдла!

Следующее письмо один из его последователей принес через день после этого происшествия. Буквы уже были выведены ровно, а сам текст был куда более содержателен. Архимаг извинилась за предыдущую выходку и спокойно спросила, зачем Мирак продолжает посылать в Винтерхолд культистов.

«Также хотелось Вам сообщить, – читал он, – что ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность постоянными появлениями служителей вашего культа. По его мнению, на их содержание в городской тюрьме скоро начнет уходить непозволительное количество провизии, а покольку они своим поведением нарушают порядок, отпускать их без уплаты штрафа либо тюремного заключения непозволительно».

Ярл Винтерхолда выражает сильную обеспокоенность! Драконий жрец тихо посмеивался.

«Вероятно, Вам, господин Мирак, наши страхи кажутся бессмысленными, но позвольте рассказать Вам немного из истории нашего города. Возможно, Вы знаете, что Коллегию основал великий Шалидор, архимаг Первой Эры, в тот же период Винтерхолд имел честь быть столицей Скайрима, и со снабжением провизией, лошадьми и необходимыми строительными материалами проблем не имел. В последствие титул столицы сначала королевства, позже – провинции сначала реманской, а затем – септимовской Империи принял не менее славный город Солитьюд, но даже тогда Винтерхолд не приходил в упадок и оставался крупным важным городом. Вскоре после печальных событий Кризиса Обливиона в Морровинде произошел печально известный Красный Год, отголоски которого имели место в виде Великого Обвала, когда большая часть нашего славного города оказалась стёрта с лица земли. Когда я впервые прибыла в Винтерхолд, дабы вступить в ряды членов Коллегии, меня встретило запустение и упадок: обеспечивать себя полностью город не имеет возможности из-за сурового морозного климата, царящего во владении, а завозить всё необходимое для властей оказывалось слишком дорого. К тому же, после Великого Обвала отношения Коллегии с жителями города (и, в частности, с властями) оказались натянутыми – здание Коллегии благодаря мастерству великого строителя практически не пострадало, а убедительно доказать свою непричастность к трагедии архимагу Денету и его преемникам не удалось. После своего избрания на эту почетную должность я первым же делом решила восстанавливать отношения между Коллегией и властями Винтерхолда и, хочу похвастать, достигла в этом успеха…»

Мирак вновь позволил себе рассмеяться: догадывался он, каким образом бретонка выстроила отношения с ярлом! Вместе нажираются, небось, до полубеспамятства!

«…Кроме того, помимо теплых личных отношений, мне удалось наладить с ярлом ещё и хорошие деловые: после крупной находки на побережье Моря Призраков (к которой привела спрятанная в недрах Коллегии карта) у города появился шанс на возрождение, коим мы и воспользовались – отстроив в городе казармы для городской стражи с тюрьмой, кузницу и отремонтировав несколько домов. К сожалению, полностью решить проблему с поставками провианта нам пока не удалось – и потому сразу бы хотелось предупредить, что ваши последователи будут возвращаться к вам в несколько истощенном состоянии. Также Скайрим сейчас стал неспокойной провинцией, идет вялотекущая гражданская война, отчего мы испытываем ещё большие перебои со снабжением. Кроме того, те люди и меры, которых Вы отсылаете в Винтерхолд, регулярно нарушают общественный порядок, устраивая драки со стражей и оскорбляя нашего уважаемого Мастера Школы Разрушения, которая также заведует пропуском посторонних на территорию Коллегии и поступлением к нам новых членов. Очень надеюсь на понимание с Вашей стороны и скорейшее улаживание наших с вами разногласий. С уважением, архимаг Кровадин».

Бывший драконий жрец вздохнул. Что же, вторым своим письмом волшебница произвела впечатление интеллигентного человека, с которым можно было бы иметь дело. Если бы Мирак так не хотел вернуться в Нирн, и если бы эту бретонку с ним не связывала драконья кровь. Вот надо же, два письма, и написаны таким разным стилем! Впрочем, чего странного – девочке просто разные люди подсказывали, что и как писать. Но первое письмо, несмотря на всю свою грубость и пошлость, было по-настоящему искренним, и показывало истинный, огненный нрав архимага. Если она сорвется, потеряет контроль над собой, одолеть её будет легко. Но оставайся она спокойной, с ней даже в бой вступить не удастся, она всеми силами будет его избегать. Впрочем, без поддержки тех своих советников, что надиктовывали ей второе письмо, долго в душевном равновесии она не пробудет.

Первый Драконорожденный взял прежнюю заготовку для ответного письма, в которой он вывел лишь обращение, и продолжил. Мирак сразу решил выглядить таким же вежливым и учтивым – во всяком случае, к молодой неопытной девушке можно быть снисходительным.

«Прочитал Ваше письмо с большим интересом, но должен Вас предупредить, что знаю о Ваших проблемах не понаслышке. Как Вам должно быть известно, Солстхейм расположен несколько севернее места, где в далеком прошлом норды высадились на побережье Скайрима. Кроме того, в своём прошлом я был довольно высокопоставленным жрецом в Культе Драконов – о чем Вы, я уверен, догадывались по моему имени, а, следовательно, сталкивался с вашими проблемами постоянно. Могу с согласиться с вами и с уважаемым ярлом Винтерхолда, что заниматься обеспечением отдаленных от центра районов действительно тяжело. К тому же, во времена, когда я жил, так же разгорелась знаменитая Война Драконов – о которой, уверен, Вы знаете, и мятежники так же создавали дополнительные трудности. Хотелось бы выразить вам, госпожа архимаг, свою поддержку, придать уверенности, что Винтерхолду вне сомнения удастся преодолеть все тяготы и заверить, что не держу обиды на то, что последователи моего культа будут возвращаться на Солстхейм в истощенном состоянии. Впредь так же заверяю, что с вашим Мастером Школы Разрушения они будут вести себя вежливее».

Мужчина пробежался взглядом по уже написанным строчкам. Скомканно, конечно, выглядит – но пусть считает, что её древнего предшественника просто переполняют чувства от хоть сколько-то живого общения с хоть сколько-то равным себе.

«Сам я, однако, перестал сталкиваться с подобными проблемами. Последователи моего культа оказались в состоянии обеспечивать себя всем самостоятельно, и обращаются ко мне только за духовными советами и, разумеется, дальнейшими распоряжениями. Знаете, подобное не может не радовать, и я могу полностью посвятить время себе. В Апокрифе ведь просто потрясающая библиотека! Практически все знания мира – в моём распоряжении! Наверное, в скором времени я смогу состязаться в образованности с самим Ксаркесом – даже, возможно, делиться знаниями с избранными, разумеется, небесплатно. Но не подумайте, госпожа архимаг, что я представляю из себя книжного червя-теоретика – помимо всего прочего, я ещё и упражняюсь во владении мечом и боевой магии, не считая, разумеется, оттачивании мастерства владения своим Голосом. Вы даже не представляете на что способны Драконорожденные!».

Вновь прочитав написанные строчки, Мирак решил заканчивать своё первое ответное письмо. Только вот как? Может, напрямую позвать архимага? Нет, это будет слишком грубо. Раз уж поддерживать легенду радости общения с хоть сколько-то равным, то до конца.

«Очень надеюсь, госпожа архимаг, что однажды наши с вами пути пересекутся напрямую, и мы с вами сможем в дружеском споре выяснить, насколько моё самообучение оказалось успешным. С уважением, Мирак, Первый Драконорожденный».

Комментарий к Вместо предисловия

Да-да, пьяное письмо архимага представляет собой переделку знаменитого письма запорожских казаков турецкому султану

========== Ветер крепчает ==========

– Как нам от него избавиться?

– Хочешь, застрелим?

– Нет, это слишком шумно.

– Хочешь, зарежем?

– Это слишком жестоко!

– Так ты хочешь его убить, или что?

«Большой куш»

Заходившее солнце окрашивало небо кроваво-красными цветами. В небе над степью кружили вороны в предвкушении пира. Вдалеке догорали разграбленные фермы. По дороге на восток плелись измождённые люди в синих плащах, сопровождаемые победными возгласами. Битва за Вайтран окончена. Город победил и выстоял – но ценой сотен жизней.

– Лидия!

– Венн!

– Живая!

– Да что мне сделается, глупенькая!

Подруги крепко обнимались, нордка подхватила практически невесомую бретонку на руки и закружила, а затем ещё крепче прижала к себе.

– Построиться! Ярл идёт!

Оклик заставил защитников города выстроиться в несколько рядов. Девушки лишь отошли чуть подальше – и всё так же держались за руки. Ярл Балгруф произнёс воодушевляющую поздравительную речь, которую подруги пропустили мимо ушей – им ещё вечером принимать денежные благодарности и выслушивать предложения, которые правитель Вайтрана готов сделать Соратникам и Коллегии Винтерхолда в обмен на дальнейшую поддержку и помощь.

В честь своей победы Балгруф устроил пир – этого ждали от него собственные люди, этого ожидали и помогавшие в защите города Соратники. Вопрос с денежными пожертвованиями Коллегии Винтерхолда был решён почти сразу же после битвы – а сама Блёнвенн осталась пообщаться с Предвестницей хотя бы ещё один день. Девушки вышли на балкон Драконьего Предела, в отдалении от шумной толпы. Обе смотрели на полуразрушенный город, на рождавшуюся за городскими стенами братскую могилу, на сожженные фермы вдали.

– Ульфрик должен ответить за это, – вздохнула архимаг.

– Да. Ульфрик должен ответить, – поддержала Лидия.

Тяжёлые мужские шаги привлекли их внимание.

– Я не помешаю? – поинтересовался ярл Вайтрана.

– Нет, мой ярл, – почти одновременно ответили они.

Балгруф позволил себе нехорошую ухмылку – конечно, он слышал, о чём переговаривались девушки, понимал ход их мыслей. И знал, что месть Ульфрику с их стороны будет унизительной для мятежного ярла. Месть со стороны Вайтрана и должна стать для Буревестника настоящим позором и унижением – и Блёнвенн с Лидией вполне могли бы это устроить.

– Ульфрик должен ответить за то, что сделал, – предложил мужчина. – Я хочу, чтобы он познал унижение и позор.

Подруги с улыбкой переглянулись. Ход мыслей ярла Вайтрана они поняли.

– Лидия, пока оставь нас, – попросил Балгруф.

Предвестница покинула балкон.

– Блёнвенн, – ярл по-дружески обнял Драконорождённую, – я хотел поговорить с тобой о твоём… друге.

О ком именно правитель Вайтрана хотел поговорить, бретонка поняла. Но зачем Балгруфу этот разговор? Он и так знает, что Корир с самого начала поддерживал Ульфрика, и переубедить его будет сложно.

– Я думаю, ты понимаешь, что восстание Буревестника в скором времени будет подавлено, и власть в союзных ему городах поменяется. Винтерхолда, очевидно, это тоже касается. Скажи, кого бы ты хотела видеть на месте ярла этого города?

– Корир устраивает меня в этом качестве, – спокойно ответила девушка. – И я сделаю всё возможное, чтобы убедить его снова подружиться с Империей.

Мужчина усмехнулся.

– Не думаю, что тебе удастся это сделать. Ты сама знаешь, насколько Корир упрям. К тому же, из-за дружбы с ним Туллий начинает думать, что ты… не самый хороший союзник. Докажи ему, что он ошибается.

Драконорождённая опустила голову: намёк она поняла. Надо же, Балгруф хочет поставить свою марионетку в этом северном владении! Требует предать, возможно, даже убить Корира – человека, которого она считает своим другом! Боги, и она ещё когда-то посчитала Балгруфа благородным и мудрым человеком!

– Но вы же сами сказали: он упрям, и не захочет оставить власть.

– Неужели тебе будет сложно найти выход? Сделай это ради Винтерхолда – ты же ведь любишь этот город. Я пришлю мудрого и сговорчивого человека, с которым ты сможешь продолжить, что начала.

– Я не понимаю вас.

– Сильный Винтерхолд нужен всему Скайриму. Нужнен Империи. Только Винтерхолд сможет помочь Империи противостоять в открытой войне с Талмором, и под твоей властью это может стать действительно возможным. Корир мешает тебе развернуться, он плохо влияет на тебя. Порви с ним – ради нас всех. Ты ведь правда можешь пострадать из-за дружбы с ним, а я этого очень не хочу.

– Я посмотрю, что можно сделать, – Блёнвенн ненароком высвободилась. – Простите, мне нехорошо.

Девушка предпочла покинуть Драконий Предел и вернуться в Дом Тёплых Ветров. Лидия так же ушла с пира и уже ждала подругу дома.

– Чего он хотел? – поинтересовалась Предвестница.

– Чтобы я свергла Корира и усадила на трон вайтранскую марионетку.

– И что делать будешь?

Драконорождённая устало плюхнулась в кресло возле разожженного очага.

– Буду перетаскивать Корира на сторону Империи, – ответила бретонка. – Думаю, после того, как Ульфрик ответит нам за Вайтран, это будет несложно.

На лице архимага показалась нехорошая ухмылка, говорившая Лидии лишь об одном: Блёнвенн задумывает что-то сумасшедшее.

– Может, я просто вызову его на поединок? – предложила Предвестница. – Устроим людям Виндхельма знатное представление: ты посадишь Дюрневира или Одавинга на крышу дворца Исграмора, я при скоплении народа произнесу красивую речь о том, какой Ульфрик нехороший человек, нанесу ему пару расплывчатых оскорблений, из-за которых ему придётся принять мой вызов. А дальше – понятно.

Вызывать на поединок физически крепкого ярла, владеющего мастерством ту’ума, опасно: Буревестник может потребовать проводить бой до первой крови, будет использовать в бою Крики, это даст ему возможность нанести Предвестнице (какой бы сильной и умелой она не была) легкие ранения, либо просто измотает Лидию, вынудит её сдаться. После чего в лучшем случае с позором прогонит девушек из своего владения. Если же Лидия победит, то гибель от рук Предвестницы (которую Ульфрик сам может для себя устроить, если почувствует поражение) будет для него слишком большой честью.

– Нет, это слишком рискованно, ты можешь проиграть, – возразила Блёнвенн. – А что, если заколдовать Ульфрика с Галмаром?

На что намекала подруга, нордка уже поняла.

– Брелина? – с хитрой ухмылкой уточнила Предвестница.

– И Ваббаджек. А ещё Дюрневир. И много-много нежити из Каирна Душ.

– Не слишком ли жестоко?

Архимаг понимала опасения подруги: пострадает не только Ульфрик, но и обычные горожане. Но такие же обычные горожане и фермеры пострадали, когда Братья Бури пришли в Вайтран! Горожане и фермеры, которые не считают всех не-нордов второсортным отребьем, которые приветливо и дружелюбно относятся к чужеземцам, требуя взамен лишь приличного поведения! А что жители Виндхельма? Через одного расисты и грубияны, порой не менее заносчивые, чем талморцы! Таких не жалко будет – да и при штурме города имперскими военными всё равно жертвы будут.

– Ульфрик приказал своим людям напасть на Вайтран – но при этом даже не изволил объявиться здесь, – миловидное личико Блёнвенн перекосила злобная гримаса, а в её глазах полыхал огонь, но не тот живой и тёплый, как обычно, а жуткий, сжигающий всё дотла. – Его отморозки грабили и сжигали фермы, насиловали женщин и убивали детей – это, по-твоему, не жестоко? Ты же видела всё сама! Око за око, Лидия. Разве не так велят нордские традиции, которые Ульфрик столь обожает?

========== Любовь к собакам не обязательна ==========

С самого утра в Виндхельме начало твориться нечто странное. Сначала над городом сгустились тучи. Затем в небе стал кружить зелёный дракон. Однако потом началось настоящее безумие. С неба начали разить молнии, стражники превращались в кур, кроликов и сладкие рулеты. Дракон же приземлился на крышу дворца Исграмора, и в ту же минуту на улицах появились толпы драугров, скелетов и призраков – только каких-то темных. Да, их кожа и кости не были белесыми, как у обычных, а отличались лиловым цветом. А для Ульфрика Буревестника это было лишь продолжение очень неудачной недели. Что это? Новый Кризис Обливиона? Или просто конец света?

– Вунферта – ко мне! – приказал ярл. – Срочно!

Йорлейф подорвался со своего места и бросился на верхние этажи дворца, и вскоре пожилой волшебник уже стоял перед своим покровителем.

– Можешь объяснить, что происходит?

– Врат Обливиона я не видел, – ответил Вунферт. – А о драконах, способных призывать нежить, я никогда не слышал. Так что я не знаю, с чем это всё связано.

– Ты хоть чем-то помочь можешь? – вспылил Галмар.

– Только если сам на баррикады встану.

– Тогда не медли. Помоги моим людям хоть чем-то, – приказал Буревестник.

Старик своего ярла ослушаться не смел. Да и если это действительно начало… какого-то конца, то уж лучше погибнуть, как подобает норду, сражаясь. Маг поднялся в свои покои, а вышел оттуда уже с посохом, несколькими склянками с зельями и камнями душ: не выходить же в бой совсем без ничего. Маркартский Медведь погладил закрепленный на поясе топор: отсиживаться во дворце он так же не собирался.

– Тебе лучше остаться здесь, – посоветовал хускарл.

– Пока мои люди свою кровь проливают? – недовольно парировал ярл.

– Хочешь стать кроликом или сладким рулетом?

– Боюсь, что ни тем, ни другим, – позвал ледяной голос, раздавшийся со стороны входа в жилую часть дворца.

Его обладательницей оказалась невысокая изящная женская фигура, облачённая в доспехи из необычного серебристого материала.

– Довакин, – вздохнул ярл Виндхельма. – Твои выходки становятся всё менее занятными.

Его верный хускарл приготовился к бою – в ответ архимаг так же приняла боевую стойку.

– Галмар, пока не надо, – негромко посоветовал Ульфрик.

– Твоя недавняя выходка ещё менее занятна, TahRODiiS KRiiD, – проскрежетала Драконорожденная. Её личико перекосила неестественная гримаса, словно бретонка играла чужую для себя роль.

В другой момент оба норда могли бы рассмеяться – девчонка пытается подражать своим чешуйчатым родичам! Но сейчас лишний раз злить эту сумасшедшую означало подписывать себе смертный приговор. Вдвоем с победительницей Алдуина они могли бы не управиться, а вот стражников, которые рано или поздно вернутся во дворец, не одолеть уже ей. А потому правитель Истмарка решил тянуть время, отвлекать её разговорами.

– Убийца, говоришь? Не думаю, что на твоей совести мало смертей.

– По крайней мере, я не нападаю на мирные города, не убиваю их мирных жителей и не нарушаю своих клятв.

Пришла за Вайтран, значит, отчитывать – решил Буревестник. Может, и Маркарт припомнит. А ведь утверждала не раз девчонка, что нордов хорошо изучила, и как же она не могла понять, что действовал он по обычаям – которые, понятно, её любимую гнилую Империю не устраивают.

– Империя может гордится, что получила такую верную собачку, – усмехнулся Галмар.

– Империя тут не причем. Nii FEN NahKRIN.

– И за что же ты будешь мне воздавать возмездие? – поинтересовался ярл.

– За то, что ты предал свой народ. Сколько эльфы платят тебе, чтобы ты травил людей своими речами?

Девчонка, кажется, совсем заигралась, – вздохнул Ульфрик. Эльфов, вон, приплела. Да, Талмор хочет новой войны, и придумает хоть какой-нибудь повод её начать. Да, во время Великой Войны он сам попал в плен к эльфам, да и за Маркартский Инциндент в тюрьму угодил – но слова Драконорожденной о том, что ему что-то платят, выглядели совсем уж сумасшествием! Мозги себе, что ли, в своём Винтерхолде пропила? Или просто разозлить пытается?

– Хватит! Прикончим её! – советовал хускарл, всё же кинувшись в бой.

Буревестник недовольно выдохнул – теперь придется вступить в бой, хотя бы раз Крикнуть на неё – чтобы не могла своей магией (или же ту’умом)

воспользоваться.

– FUS…

Неожиданно Крик оборвался, лишь чуть-чуть всколыхнув воздух, тронный зал осветил приятный синеватый свет, и в тот же миг оба норда исчезли, а на их месте оказалась пара собак; в животных прилетело два светло-зелёных шара, по шерсти расходилось зеленоватое свечение, и оба пса спокойно расселись недалеко от трона. Драконорожденная облегченно выдохнула.

Наконец-то месть Ульфрику Буревестнику свершилась! Да, это лишь первая часть её большой задумки, лишь начало претворения большого плана в жизнь. Заклинание – пригодное, казалось, только для розыгрыша, которому её обучила Брелина Марион, сработало, как надо – и теперь Буревестник и его верный хускарл должны провести в этом облике ровно столько, сколько сама Блёнвенн пожелает. Да, можно было бы оставить их здесь, в Виндхельме, заставить наблюдать за тем, как в их городе будет сменяться власть – а они ничего не смогут с этим поделать. Но Буревестник должен быть доставлен в Винтерхолд, а его жизнь должна быть обменена на сохранение в Винтерхолде прежней власти. Разве что вместо Клинка Бури в Длинном Доме поселится имперский легат – но невелика потеря, в управлении городом Кай Взмыленная Лука всё равно участие не принимал, и пользы от него никакой не было.

– Ульфрик! Галмар! – волшебница произнесла несложное заклинание Очарования, которое должно подчинить обращённых в собак вождей Братьев Бури. – Вы пойдёте за мной в Винтерхолд.

Девушка направились к парадной двери. Почти бегом выскочила из дворца, так же быстро пересекла двор королевского дворца, выпив зелье невидимости. Затем побежала по узким улочкам, пока не достигла городских ворот и не пересекла мост, оказавшись в безопасности. Потом пришлось пешком идти на восток, в сторону границы с Морровиндом, и взбираться на небольшой пригорок. Над ней повисла огромная крылатая тень, быстро снижавшаяся, и затем прямо перед ней приземлился дракон.

– Не думала, что это будет так весело! – восхищённо произнесла Лидия, спрыгнув со спины гиганта на землю. – Ну, а что у тебя?

Блёнвенн коварно ухмыльнулась.

– Теперь Ульфрик даже волками править не сможет!

Эту же коварную усмешку подхватила и Лидия, и подруги довольно рассмеялись. И когда они бы ещё смогли полетать на драконе над Виндхельмом, с помощью усиливающих ловкость зелий полазить по стенам Дворца Исграмора, безнаказанно пострелять из Ваббаджека по Братьям Бури и превратить Ульфрика Буревестника и Галмара Каменного Кулака в собак?

– Я вот только не понимаю, зачем Балгруфу понадобилось, чтобы мы отомстили Ульфрику за Вайтран? – поинтересовалась Драконорождённая.

– Возможно, затем же, что он велел тебе свергнуть Корира, – предположила Предвестница. – И что он взял те переговоры на Высоком Хротгаре на себя. Хочет больше власти.

О том, что Ульфрик Буревестник вероломно напал на Вайтран, знали все. Так же все знали о том, что ярл Балгруф разбил Братьев Бури под стенами своего города, вынудил отступить их в Истмарк. Но мало кто знал, что этот конфликт был посеян почти три года назад, когда Братья Бури и Имперский Легион по просьбе Драконорождённой сели за стол переговоров. Мало кто знал, что имя Довакина на них было лишь красивой вывеской, что на самом деле передел сфер влияния организовал именно ярл Вайтрана, а сама девушка произнесла лишь несколько красивых речей, которые до этого она отрепетировала с Балгруфом. Мало кто знал, что правитель Вайтрана практически спровоцировал Ульфрика на нападение, повысив оплату за безопасный проезд обозов со снабжением в Предел и Фолкрит. Мало кто знал, что делал он это в полной уверенности, что город он отстоит с помощью Соратников и самой Драконорождённой. И мало кто знал, что Блёнвенн Сцинтилла обязана ярлу Балгруфу не только открытием своего дара, обретением кое-какого положения в обществе и кое-каким богатством – что и позволило правителю Вайтрана быть уверенным, что архимаг придёт его городу на помощь.

Девушки пешком добрались до Рощи Кин, где уже все судачили об утреннем происшествии в Виндхельме. Лидия отдала Блёнвенн её лук со стрелами. Обеим сейчас хотелось взобраться в седло, вместе отправиться на поиски приключений, но обе не могли себе этого позволить, у обеих было слишком много обязанностей перед своими городами, перед своими ярлами. Архимаг и Предвестница крепко обнялись. Приходилось расстаться – но обеим хотелось верить, что ненадолго. Хотелось верить, что однажды они всё же снова соберутся вместе, что однажды снова смогут съездить куда-нибудь, посидеть у вечернего костра… или хотя бы возле домашнего очага и повспоминать былое.

– Приезжай как-нибудь в гости, – попросила Лидия.

– Ты тоже, – добавила Блёнвенн. – И пиши. Обязательно пиши мне.

– И ты.

Воительница взобралась в седло своей верной гнедой кобылы и поскакала в сторону Вайтрана. Волшебница призвала из Каирна Душ немёртвого Арвака, вскочила ему на спину и поскакала в сторону Винтерхолда. Обе обернулись и на прощание с улыбкой посмотрели друг на друга.

***

К появлению на улицах города коня-нежити в Винтерхолде все уже начинали привыкать. Как и к тому, что архимагу на месте не сидится. А потому вид бретонки на своём Арваке, с видом победительницы въезжающей в городскую черту, не удивил никого. В том числе и Корира – которому о возвращении Драконорождённой в город доложили его люди, чтобы ярл мог встретить друга и советника.

– Говорят, ты при Вайтране отличилась, – ехидно заметил он.

– Новости разносятся быстро.

Блёнвенн ловко спрыгнула с коня. Корир тут же заключил бретонку в крепкие дружеские объятия.

– Я боялся за тебя, – тихо произнес ярл. – Ты больше не пойдёшь на эту войну. Слышишь меня? Я не пущу тебя. Тебе не нужно рисковать жизнью на этой войне, она не твоя. Не хочу, чтобы ты погибла.

Радость встречи прервалась радостным детским криком: Ашур с друзьями заметили двух пытавшихся отдышаться собак.

– А можно погладить? – спросил ребёнок.

Архимаг с улыбкой кивнула, дети тут же принялись гладить и ласково трепать шерсть собакам. Корир внимательно пригляделся к животным, и даже в сумерках разглядел кое-какие странности. Да, возможно, это лишь игра воображения, но у этих животных был уж слишком человеческий взгляд, смотрели они на мир слишком осмысленно, и норд готов был поклясться, что видел в этих собаках кого-то знакомого. Да и шерсть у них будто бы светлее обычного казалась…

– Если твои блохастые псины покусают моего ребенка – сдеру с них шкуру, – шутливо пригрозил ярл.

– А это не мои псины, – небрежно ответила Довакин. – Они увязались за мной где-то под Виндхельмом.

Ашур оживился.

– Папа, – ребенок принялся дергать отца за рукав, – а можно их у себя оставить? Пожалуйста!