Текст книги "Залечь на дно на Солстхейме (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Вам что там всем, мёдом намазано?

– Там завелись даэдропоклонники, – уверенно произнёс Онмунд. – Мы хотим с ними разобраться.

Капитан и его старший помощник с улыбками переглянулись.

– Благородное дело, – язвительно ответил моряк. – Ладно. Двести пятьдесят септимов. С каждого. Отправляемся через два дня.

Двести пятьдесят с каждого. Семьсот пятьдесят за троих. Для Драконорождённой стоимость поездки казалась слишком большой, в конце концов, им на Солстхейме ещё жить всю зиму, а потом плыть обратно – Дюрневир троих не унесёт, а Одавинг может взбрыкнуть. Но через два дня – это хорошо. Есть время разобраться с Торстеном Жестокое Море.

– Пятьсот. За троих, – предложила Блёнвенн. – И мы поможем на корабле по необходимости.

На лице моряков снова отразилась язвительная ухмылка.

– Шестьсот за троих, – капитан важно скрестил руки на груди. – И помощь нам по необходимости. Или ищите другой способ добраться до Солстхейма.

– По рукам.

Шестьсот за троих. Более или менее терпимо. И ещё шестьдесят придётся отдать на постоялом дворе за ночевку. Драконорождённая надеялась, что за помощь Торстен заплатит ей лично хоть что-нибудь, иначе придётся наниматься в охотники за головами и получить за очередного убитого бандита (если он живёт в дне пути туда и обратно) хотя бы сотню золотых. Можно ещё попробовать поискать по городским закоулкам бочки с теневыми метками – если тайники, конечно, не были разграблены.

– Шестьсот септимов за троих, да ещё и работать нас на себя заставлять, – пробурчал Корир. – Это просто грабёж!

– Иного выбора у нас нет, – успокоил волшебник.

– Нам ещё за постоялый двор платить!

– Разберемся, – рассудила бретонка.

Товарищи свернули на одну из узких улочек, долго петляли по незнакомому кварталу, пока не добрели до выхода к центральной площади, но дальнейший путь преградила троица вооруженных булавами данмеров.

– Так-так, – деловым тоном произнёс один из них, с забранными в высокий хвост русыми волосами. – Парочка нордов. И бретонская девка.

– Мы заблудились, – жалобно протянула Драконорождённая. Она надеялась, что форма Дозорных Стендарра спасёт их, даст этим данмерам понять, что два норда и бретонка не желают им зла. И что с их троицы просто нечего брать – но в случае чего отпор нападавшие получат.

– Неудачно вы заблудились, – парировал его усатый товарищ.

Архимаг невинно свела руки за спиной – готовясь в любой момент покрыть своё тело магической бронёй и вступить с данмерами в бой. Тёмные эльфы пока стояли спокойно, даже оружие не доставали.

– Денег у нас нет, – тут же заверил Онмунд. – Мы же просто Дозорные Стендарра, откуда у нас деньги?

Драконорождённая недовольно покосилась на юношу. Данмеры лишь ухыльнулись.

– Нехорошо, что у вас денег нет, – вздохнул главный.

– Амбарис!

Уверенный мужской голос заставил тёмных эльфов обернуться.

– Хватит их мучить, – непринуждённо посоветовал пожилой норд в украшенной рогами броне.

Амбарис недовольно зарычал.

– Только потому, что мы тебя уважаем, – пробурчал он. – Вы трое, катитесь уже, куда шли.

Блёнвенн с облегчением выдохнула и убрала приготовленное заклинание. Когда она в прошлый раз в Квартал Серых забрела, данмеры были чуть более дружелюбны. По крайней мере, против бретонов они ничего дурного не имели и средь бела дня не пытались избить и ограбить случайных прохожих. Что же произошло, раз тёмные эльфы встали на этот путь? Не могло же это быть такой шуткой!

Пожилой норд с дружелюбной улыбкой подошёл ближе.

– Брунвульф? – позвал Корир.

– Узнал.

Норды крепко обнялись.

– Ты чего в Дозорного Стендарра вырядился?

– Пришлось.

– Насколько я понимаю, это длинная история? – Брунвульф, едко подняв бровь, оглядел обоих волшебников. – Ладно, идёмте ко мне в дом. Заодно всё расскажете.

Брунвульф приобнял правителя Винтерхолда, жестом позвал за собой его спутников.

– Амбарис, на самом деле, неплохой. Просто озлобленный, – пояснил старик. – После всех этих погромов данмеры решили сами взяться за оружие, раз от стражников толку никакого нет.

– Погромы? – переспросила бретонка.

Ни о чём подобном Драконорождённая не слышала; на Виндхельм она вообще внимания не обращала, не знала, что творилось в городе после исчезновения Ульфрика, сосредоточилась на Винтерхолде, договаривалась с Туллием… Неужели норды Виндхельма без своего лидера ожесточились ещё больше? Неужели Буревестник удерживал их, не давал пересечь эту черту?

– Да. После исчезновения Ульфрика воцарился этот Ирсаральд, наш старший офицер Братьев Бури. К счастью, ненадолго. Чтобы заручиться поддержкой большей части нордов, он организовал погромы в Квартале Серых. Зайдём в дом – поговорим подробнее. Особенно с тобой, девочка.

Блёнвенн поняла, что старик Брунвульф раскрыл её. Девушка хотела отругать Корира за то, что выдал их, что не сделал вида, будто не узнал старика. Так и надо будет поступить, едва они покинут дом этого норда и снимут комнату на постоялом дворе.

– Заходите, – Брунвульф открыл дверь своего небольшого дома, приглашая гостей войти внутрь. – Простите, что немного неуютно, уж не ярлов дворец.

Старик потянулся за медовухой и кружками.

– Присаживайтесь тут, я налью нам чего-нибудь, а вы расскажете, зачем вырядились так и что вам понадобилось в Виндхельме. Особенно тебе, Довакин.

Бретонка не показывала удивления – а лишь ждала, пока Брунвульф выскажет ей всё, что думает.

– Как Тейна? – поинтересовался старик.

– Держится мужественно, – ответил Корир.

– Она у нас сильная. Молодец хоть, что пытаешься беречь её. Ты же пытаешься беречь её, верно?

Правитель Винтерхолда согласно закивал головой; Брунвульф добро рассмеялся и по-дружески растрепал волосы сородича.

– А теперь рассказывайте, – старый воин расставил наполненные медовухой кружки перед своими гостями, – что привело вас в Виндхельм, да ещё и в нарядах Дозорных Стендарра.

– Мы отправляемся на Солстхейм, – ответила Блёнвенн. – Хотим переждать там, пока всё уляжется.

Брунвульф недовольно сощурился. Девушка чувствовала, что сейчас норд будет просто высказывать всё, что думает, и будет прав, если так и произойдёт. Будет прав, если отругает её в самой грубой форме и обзовёт самыми грязными ругательтвами.

– Решили сбежать, одним словом, – заключил старик. – От чего же ты бежишь, Корир?

– От убийц. Если ты не слышал, Братья Бури считают меня предателем. Только Галмар пытается убить меня не как истинный норд, а как обычный разбойник подсылает нам головорезов.

– Я давно говорил тебе, что не надо было с Ульфриком связываться. Ты – не такой, как он, и на твоём месте я бы не стыдился этого. Всегда, кстати, удивлялся, зачем ты примкнул к нему.

– Ульфрик нам денег в своё время дал. И обещал ещё, когда королём станет. Как ты понимаешь, в деньгах Винтерхолд нуждался всегда.

– А имперцы потом тебя точно так же вернули на свою сторону, я правильно понял?

– Можешь назвать меня продажной шкурой, но так оно и есть. Меня купил сначала Ульфрик, а потом перекупил Туллий.

Старый воин снова рассмеялся. Драконорождённая ждала, пока внимание старика переключится на неё, напряженно смотрела на мужчин и готовилась. Нет, девушка не собиралась отпираться, не собиралась долго оправдываться. Брунвульф явно не из тех людей, кто восхищается Ульфриком, может, он в чём-то и поймёт поступок своей гостьи.

– Времена сейчас нелёгкие, и всем приходится в той или иной степени стать продажными шкурами. Тем более ярлам. Посмотри на нашего Йорлейфа – ему приходится вилять между Расколотым Щитом и Жестоким Морем, и не думаю, что делает он это честно, раз жив до сих пор. Ну, а ты, Довакин, отчего бежишь ты? Не от своих ли ошибок?

Бретонка ничего не отвечала: говорить ей было нечего.

– Скажи, как тебя зовут?

– Блёнвенн. Блёнвенн Сцинтилла.

– Она росла в приёмной семье, – пояснил Корир. – Потому у неё фамилия имперская.

Брунвульфа, казалось, такие подробности не интересовали – старик лишь равнодушно хмыкнул.

– Скажи, зачем ты устроила в Виндхельме этот Кризис Обливиона? – поинтересовался старый норд.

– Чтобы отомстить Ульфрику за Вайтран.

– И ты решила, что натравить на Виндхельм дракона и орды нежити – это разумно. И что разумно в это время похищать ярла и его хускарла, но при этом надо оставить город без власти.

– Я думала, что без Ульфрика этот город станет лучше.

Старик рассмеялся – но не добро, как прежде, а ехидно, со злобой.

– Нет, девочка. Как бы это странно не звучало, но Ульфрик держал Братьев Бури в узде. И пусть он считал всех, кто не норд, вторым сортом – но он не позволял даже самым воинственным из своих синеплащников сильно обижать данмеров и аргониан. Да, к ним относились, как к скоту. Да, были единичные драки. Но до массовых погромов не доходило в какой-то степени благодаря ему. Не знаю, как ему это удавалось, но при нём в Виндхельме было намного спокойнее, чем сейчас.

– Я думал, нападение дракона и драугров было самым страшным, что здесь произошло, – предположил Онмунд.

– Драугры и дракон не были самым страшным, что случилось в Виндхельме, нет, – продолжил Брунвульф. – Самое страшное началось потом. Ирсаральд захватил трон. Просто взял, и объявил себя ярлом. Возражать никто не стал. Чтобы получить народную любовь, он направил вооруженных Братьев Бури в Квартал Серых. Чем они там занимались, я думаю, вы понимаете. В тот день терпение данмеров лопнуло. Лопнуло громко. В отместку они стали нападать на дома нордов. А тем, кому не посчастливилось забрести в Квартал Серых, в лучшем случае едва удавалось ноги уносить. В худшем… то, что от них осталось, сейчас лежит в нашем Зале Мёртвых. Аргониане оказались чуть тише – просто убили нескольких стражников и ограбили склады. Норды, в свою очередь, одной ночью подожгли аргонианский блок. Хорошо, что пожар вовремя потушили, и не загорелось больше домов – но в тот день много аргониан погибло. Не знаю, сколько бы это всё продолжалось, сиди Ирсаральд больше на троне, а не участвуй во всём этом безумии на улицах. Однажды и словил стрелу себе в горло. Тогда на трон сел Йорлейф – потому что просто некому больше было. Расколотый Щит и Жестокое море хоронили дочерей и самозабвенно обвиняли в их смертях друг друга, а сейчас решили побороться за власть.

Архимаг выслушивала рассказ молча, лишь ужасаясь. Из-за её желания отомстить, из-за её чувства всемогущества погибло столько невинных. Виндхельм действительно из-за неё превратился не просто в помойку, город скатывался в бездонную пропасть хаоса. И подумать только, расист, псих и военный преступник удерживал свой город от этого падения.

– Почему ты не занял трон? – поинтересовался правитель Винтерхолда. – Ты – герой войны. Тебя уважают и норды, и данмеры.

– Я уже слишком стар для этого дерьма. Да и прямых наследников у меня нет – не хочется, чтобы все мои дальние родственники ввергали город в очередные беспорядки грызнёй за власть. Уверен, вы бы с Тейной тоже присоединились.

Корир презрительно фыркнул – хотя где-то в глубине души он признавал, что неплохо было бы властвовать в Виндхельме. Может, он сам в лучшем случае довольствовался бы местом советника при жене, но Ашур точно бы по праву наследования сел на трон Исграмора после матери.

– Сейчас в городе всё успокаивается? – Драконорождённая пыталась обнадёжить хотя бы себя; не может же хаос продолжаться вечно.

– По ночам на улицы лучше не выходить. Да и днём в одиночку мало кто ходит. В лучшем случае у тебя вытащат из кармана золото. В худшем – ещё и изнасилуют или убьют. Если ты, конечно, Мяснику не попадешься. Да и на постоялом дворе могут ограбить – так что оставайтесь у меня. Когда отходит корабль на Солстхейм?

– Брунвульф, мы… – правитель Винтерхолда пытался возразить, не то из вежливости, не то действительно не желая смущать родственника жены.

– Забудь. Не имею я право приютить у себя мужа моей Тейны и его друзей?

Блёнвенн залпом осушила свою кружку, надеясь, что медовуха хоть как-то заглушит рождавшееся чувство ненависти к себе же.

– Мне… – девушка едва сдерживала подкатывающий к горлу ком. – Мне надо выйти. Медовуха в голову ударила.

Архимаг быстрым шагом направилась на улицу, не вслушиваясь в разговоры мужчин, зашла за угол и медленно сползала по стене на землю. Зачем она поддалась своим чувствам, зачем не прогнала дурные идеи? Почему бы правда не дождаться, пока Империя возьмёт Виндхельм, раз уж после битвы за Вайтран победа Туллия в этой войне не вызывала сомнений? Имперцы лучше знают, как наводить порядок, они бы не допустили такого. Они бы посадили на трон надёжного человека, всё наладилось бы само собой. Да, при осаде и штурме города погибло бы больше людей, чем во время нападения Дюрневира. Да, Ульфрик бы вряд ли отказался от возможности подгадить и ей самой, и Коллегии, и даже, возможно, Винтерхолду. Но стоило ли это минутное наслаждение местью и чувством собственного всемогущества той всей ненависти, то испытывала к убийце Алдуина-Мироеда большая часть нордов и, возможно, не только их? Стоила ли она жертв анархии, которая воцарилась в Виндхельме из-за неё?

– Ну не сиди ты здесь одна.

Голос Онмунда немного ободрил её.

– Не раскисай, хорошо? – парень присел рядом обнял. – Ты поняла, что ошиблась, больше так делать не будешь. Не будешь же?

Не умел парень успокаивать, слишком простой и прямолинейный для этого, и Блёнвенн просто разрыдалась. Молодой волшебник лишь крепче прижал к себе свою девушку – ему оставалось только ждать, пока она выплачется.

========== Кровь на снегу ==========

– Всё, зай. Успокаивайся.

По телу Драконорождённой спускалось едва заметное зеленоватое свечение. Её дыхание становилось всё более ровным, слёзы из глаз больше не катились, а разум возвращался в нормальное состояние.

– Иллюзионист хренов, – пробурчала бретонка.

Онмунд несильно ткнул девушку в бок, та с визгом подскочила.

– Ну вот, – молодой волшебник стёр с её щёк последние капли слёз. – Тебе ещё с этим Торстеном поговорить надо.

– Сходишь со мной?

– Куда я денусь – а Брунвульф с Кориром пусть без нас посидят. Кстати, а кем они друг другу приходятся?

В обнимку молодые волшебники направились в сторону базара – надеясь там найти лавку, принадлежащую Жестокому Морю.

– Корир говорил как-то, что у Тейны в Виндхельме родственник какой-то дальний живет, я не помню уже, какой дальности. Видимо, он имел в виду Брунвульфа.

На рыночной площади царило привычное оживление, а все стражники города, казалось, охраняют лишь покой торговцев. В дальнем углу, как и в прошлый раз, стояла моложавая альтмерка, неизвестно что забывшая в Виндхельме и чудом не жаловавшаяся на притеснения. В кузнице, вместе со своим учителем, работала молоденькая черноволосая нордка – вернувшаяся из Винтерхолда после того, как город перешел на сторону Империи. Один из торговцев подсказал, какая лавка принадлежит Жестокому Морю – овощная, как раз рядом с ней ошивался, разговаривал со стоявшей за прилавкой женщиной светловолосый норд в простой одежде.

– Торстен Жестокое Море? – поинтересовался Онмунд.

Мужчина, прищурив глаз, оглядел молодых волшебников.

– Не от Мавен Чёрный Вереск случайно?

– От неё самой.

Торстен жестом позвал молодых людей за собой, в сторону городского кладбища, расположенного совсем недалеко от рынка, и остановился возле свежей могилы.

– Моя дочка, Фьотли, – грустно произнёс норд, обводя письмена на могильной плите. – Её убили несколько месяцев назад, оставили умирать в луже собственной крови. И всё из-за серебряных побрякушек – она всегда много носила их при себе. Я говорил ей, что до добра это не доведёт, но чтобы так…

Несколько месяцев назад. Возможно, столько же времени назад, сколько прошло с момента падения Ульфрика Буревестника. Может, не натравливай она на город дракона – не пришлось бы сейчас стоять на виндхельмском морозе и по требованию Мавен Чёрный Вереск выслушивать рассказ о чужом горе?

– На Гильдию Воров это не похоже, – заверила Блёнвенн.

– Без тебя знаю, – сухо парировал Торстен. – Я долго искал, но всё же сумел найти убийцу. Он вообще альтмером оказался, представляешь?

Волшебники переглянулись: что этот норд сделал с высоким эльфом, убившим его дочь, они уже догадывались.

– Я думаю, вы поняли уже, что я со скотиной желтомордой сделал. Стражникам-то и раньше плевать было, если вдруг какого оборванца остроухого дохлым найдут, а теперь я вообще чуть ли не у них за спиной из этого урода дерьмо выбивал, главное, хорошо попросить внимания не обращать.

Мужчина крепко сжал край могильной плиты, подняв на собеседников глаза.

– В общем, он и его дружки тут новую гильдию воров создать решили, а пока здесь эта неразбериха творится, они и вовсе на всю свою душонку гуляют.

– Почему ты не рассказал стражникам., а позвал… Мавен Чёрный Вереск на помощь? – поинтересовалась Блёнвенн.

– От стражников толку сейчас никакого, они вон, с местной швалью разобраться не могут, больно много её тут развелось. В общем, я хочу, чтобы вы помогли мне вернуть кое-что, и заодно избавитесь от своих конкуретнов. Среди прочего они украли нашу семейную реликвию, серебряное ожерелье, я очень хочу вернуть хотя бы её.

– С чего начать посоветуешь?

– Я знаю только одно имя: Нирания. Высокая эльфийка, найдёте на базаре.

Торстен хочет отомстить за дочь и вернуть фамильную ценность. Заодно Гильдия избавится от конкурента в Виндхельме. Как это связано с планами Мавен Черный Вереск, архимаг пока что понимала смутно.

– Почему этим заинтересовалась Мавен?

– Думаешь, она прямо так взяла, и поделилась со мной своими планами? – норд злобно прищурился. – Я знаю только то, что она хочет навести здесь порядок – свой, разумеется, а я смогу после этой сделки спокойно вести свои дела. Конечно же, я и про помощь не забуду, буду помогать вам, чем смогу – со стражниками договариваться, чтобы смотрели в другую сторону, и прочее.

Драконорождённая, для приличия попрощавшись, предпочла вернуться в дом Брунвульфа. Или же – собиралась пойти в таверну и заглушить вновь нахлынувшие чувства медовухой, чтобы затем запить её успокоительным зельем Колетты. Плевать, что проваляется без сознания, главное, после такого чувства притупятся, и можно будет хоть сколько-то спокойно переждать эти два дня. Нет, помогать Торстену она не будет – не хочется впускать в Виндхельм Гильдию Воров, и обрекать город на больший хаос и беспредел.

– Постой, – окликнул Онмунд. – Ты хочешь просто так уйти? А как же Нирания? Как же Торстен?

– Ты предлагаешь мне впустить в этот город Гильдию Воров, а затем – Мавен? Знаешь, что здесь начнётся после этого? Нет, я и так достаточно в жизни дерьма натворила, уже бы остановиться пора.

– Но Мавен же тебя убьёт, если ты не выполнишь её задание.

– К даэдротам Мавен. К даэдротам Гильдию.

Молодой волшебник недовольно зарычал. Сейчас девушка лишает саму же себя возможности хоть немного загладить вину хотя бы перед собой же. Да и куда она от гнева Мавен и Гильдии денется?

– И что ты делать будешь? Тебя Балгруф от них не защитит, Корир – тем более.

– Ближайшую зиму ни Мавен, ни Гильдия меня не достанут. А Ноктюрнал всё равно своё получит. Может, не получит. Серана мне давно такой же, как она, стать предлагала. А лучше с Лидией поговорю.

– Ноктюрнал, думаешь, просто так тебя отпустит?

Драконорождённая остановилась и, зажмурившись, опустила голову. Сейчас ей было плевать на принцессу даэдра – служить которой она отправилась скрепя сердце. Зачем вообще было соваться в Рифтен? Без красивой брони как-нибудь бы обошлась, члена Коллегии Винтерхолда только один скампов умник обворовать решился – и то без особого успеха, а богатств, найденных с помощью карты Велека Сейна, с лихвой хватило и на восстановление здания Коллегии, и на хорошее пополнение казны города.

– На неё мне тоже плевать, – пробурчала девушка.

Онмунд схватил бретонку за руку, протащил чуть вперед и грубо вжал в стену.

– Послушай, – юноша пристально смотрел своей девушке в глаза. – Тебя бы я назвал последним человеком, который натворил в своей жизни много дерьма. Да, ты ошибалась. Да, иногда тебе в голову приходили идиотские идеи, и ты их воплощала. Но, по-моему, сейчас твоя Ноктюрнал… или кто-то другой, не знаю, даёт тебе шанс загладить вину перед этим даэдровым городом. Хотя бы перед собой. Так что пошли-ка в дом к Брунвульфу, возьмём наши котомки со свитками и зельями, поговорим с этой Ниранией и замочим уже этих остроухих утырков. Без них мир уж точно хуже не станет.

***

Час с небольшим, что прошёл с момента ухода Драконорождённой и её поклонника, Корир не находил себе места; Брунвульфу едва удавалось отвлечь его разговорами и успокаивать медовухой.

– Они вернутся, – успокаивал старый воин.

– Ты сам говорил, что в Виндхельме небезопасно.

– Отпускать тебя одного я тоже не собираюсь, а если мы пойдем вместе, можем с ними разминуться.

Ярл опрокинул ещё один стакан. Надо было самому идти за Довакином, поговорить с ней, и затем – затащить в дом. Ну, поревела бы немного, напилась медовухи и успокоилась бы, зато не пришлось бы сейчас переживать так. Едва в окне показались две фигуры, норд успокоился – вернулись всё-таки. Однако молодые волшебники подхватили свои котомки, на ходу перевесили их через плечо и вновь направились за порог.

– Эй, вы куда? – поинтересовался Корир.

– Поиграем в охоту на эльфов, – с нехорошей ухмылкой ответил Онмунд.

Что задумали эти двое, ярл так и не понял. Онмунд на расиста не очень похож, а уж архимаг – тем более. В Коллегии расистом вообще, по всей видимости, быть нельзя, вон там какой разношёрстный народ обитает! Так что же эти двое задумали? Объяснений выбить так и не получилось: волшебники будто бы не желали ничего рассказывать. Правитель Винтерхолда вопросительно посмотрел на старика. Брунвульф лишь развёл руками.

Весь день Корир не мог найти себе места – если случится чего с волшебниками, ему одному на Солстхейм плыть? Нет, на этом отдалённом острове он ничего не забыл, если они не вернутся – то возьмёт лошадей и поскачет домой. Если ему суждено погибнуть от рук убийц, то так тому и быть, изменить это никто не в силах. Брунвульф пытался чем-то занять гостя, хоть как-то привлечь его к помощи по хозяйству, только его знатный родственник оказался не слишком умелым работником.

Молодые волшебники вернулись под вечер, усталые. Онмунд выглядел счастливым, Драконорождённая же казалась чем-то недовольной, если не сказать, расстроенной.

– И как на эльфов поохотились? – ехидно поинтересовался ярл за ужином.

– Славно поохотились, – ответил молодой маг.

Блёнвенн уткнулась в свою тарелку, будто нехотя ковыряясь в зажаренном курином мясе и печеном картофеле, за всё время не проронив ни слова. Затем девушка вытащила из котомки успокоительное зелье, залпом осушила весь пузырёк и попросила налить себе медовухи. Мужчины недовольно переглянулись. Брунвульф догадывался, что пузырёк содержал нечто крепкое, что запивать медовухой не стоит, Онмунд покосился на правителя Винтерхолда.

– Обойдёшься без медовухи, – жестко заключил Корир, отставляя бутылку подальше от бретонки.

Расспрашивать, что произошло, ярл решил после того, как родственник его жены и Драконорождённая отправились спать – выманив молодого волшебника на улицу. Вдруг произошло что-нибудь, о чём Брунвульфу знать не стоит?

– Что с ней происходит? – обреченно поинтересовался правитель Винтерхолда.

– Это долгая история, – хмыкнул юноша.

– Мы не спешим, а завтра нам рано вставать не надо. Так что рассказывай.

Норды зашли за угол дома, и Онмунду пришлось рассказать об их сегодняшнем разговоре с Торстеном и вылазке в логово Саммерсетских теней.

– На талморском приёме я видел, как с ней Мавен о чём-то разговаривала, и не сказать, что разговор был приятный, – вспомнил Корир. – Всё-таки не тот город она выбрала для своего Кризиса Обливиона, и не того ярла свергла.

– Только ей не говори – а то действительно захочет на Рифтен дракона натравить.

– На Виндхельме она уже обожглась, и ни на один город больше дракона не натравит. Хотя хуже Рифтену, наверное, сделать уже невозможно.

Где-то вдали послышались крики, стражники и простые горожане побежали в сторону городского кладбища.

– Что случилось? – поинтересовался волшебник у пробегавшего мимо стражника.

– Мясник снова убил!

Переглянувшись, норды побежали вслед за остальными, к городскому кладбищу. Пробившись между рядами зевак, их взору предстал изуродованный труп молодой девушки.

– Сусанна Порочная, – произнёс один из зевак. – Надо же, она только вчера мне выпивку приносила.

– Дозорные Стендарра, – позвал стражник. – Вам что-нибудь удалось заметить, или вы поглазеть, как и все тут, прибежали?

– Да, пришли посмотреть, что случилось, – спокойно ответил Онмунд. – И заметили, что тут человека убили.

Из-под глухого шлема послышался презрительный смешок.

– Это уже не первое убийство, верно? – поинтересовался Корир. – И до сих пор никто этого Мясника и искать не думал?

– У нас своих дел хватает – если ты не заметил, у нас война ещё не закончилась, не считая всего прочего дерьма, что в городе творится. Если ты такой умный – пожалуйста. Займись этим.

– Что же, – фыркнул ярл. – Мы займёмся.

– У Йорлейфа разрешения спросить не забудь, умник сраный, не то за самоуправство повяжем.

Правитель Винтерхолда потащил молодого волшебника прочь – завтра же они пойдут к Йорлейфу, все втроём, и завтра же начнут ловить этого Мясника. Это обязательно взбодрит Драконорождённую, обязательно придаст ей новый сил и просто успокоит.

– Кажется, я знаю, как привести Блёнвенн в порядок, – негромко заметил ярл, едва норды оказались на достаточном удалении от толпы.

– Может, сначала посмотрим внимательнее, что там к чему – ну, вдруг Мясник следы какие за собой оставил, – предложил Онмунд. – Пока снегом не замело или народ не растоптал.

Стражники начали разгонять толпу зевак; тело убитой распорядились оттащить в Зал Мёртвых – жрица Аркея должна подготовить её к погребению.

– Жрицу расспросим завтра, – посоветовал волшебник.

– Конечно, завтра, – в свете факелов Корир заметил на одном из надгробий странно поблёскивающие следы. – Онмунд, можешь подсветить?

Юноша призвал летающий светлячок. Выбранная надгробная плита действительно оказалась измазана кровью, следы тянулись вдоль кладбища, уходя на соседнюю улицу. Норды пошли по кровавому следу, пока не уткнулись в заляпанную кровью дверь большого дома.

– Завтра отсюда и начнём, – устало заключил волшебник.

Оба норда устало добрели до дома, где гостили, пристроились в уголке, и провалились в сон. День у обоих был насыщенным.

Следующим утром их звук хозяйственной возни, и ехидно позвавший их голос Брунвульфа.

– Вечерняя прогулка вас, очевидно, утомила, – усмехнулся старик.

Драконорождённая уже давно проснулась – она же сварила пшеничную кашу на молоке и накрыла на стол, будто желая искупить своё вчерашнее поведение. Только вот делала она это всё равно с грустным лицом, всё равно её мучила совесть за то, что она по приказу Мавен Чёрный Вереск впускает в Виндхельм Гильдию Воров.

– Мясник опять убил, – проинформировал Онмунд. – Может, я не живу в Виндхельме, но, по-моему, с этим надо что-то делать.

– От стражи помощи вы не дождётесь, – заверил Брунвульф. – У меня такое впечатление, что никто в этом городе не собирается искать этого сумасшедшего.

– А мы найдем его! – браво ответил молодой волшебник. – Мы вчера посмотрели, куда ведут кровавые следы, и хотим туда вернуться. Только тот дом заперт на ключ. Блёнвенн, ты же знаешь, как надо с замками управляться, поможешь нам?

На лице девушки впервые за два дня появилось оживление. Корир уже понял, что не ошибся: бретонка заинтересовалась делом, она попытается помочь в поисках, и наверняка она посчитает, что этим она хоть немного успокоит свою совесть.

– Посмотрю, что можно сделать.

– Только надо сначала к Йорлейфу сходить – стражники сказали, что иначе повяжут нас за самоуправство.

Старый норд вновь усмехнулся.

– Сходить к Йорлейфу и вправду надо. Но не думаю, что стражникам будет какое-то до вас дело.

***

Дворец Исграмора не изменился – всё такой же мрачный и холодный, разве что теперь властвовали другие люди – бывший управитель и моряк, изображавший при Ульфрике командира стражи. Увидев в тронном зале троих Дозорных Стендарра, оба, кажется, удивились.

– Ярл… – позвал Онмунд.

– Я не ярл, мальчик, – ответил Йорлейф. – Хоть и пытаюсь править этим городом.

– Господин, мы хотим попросить разрешения расследовать убийства в городе, – продолжил молодой волшебник; его спутники молчали, боясь, что управитель Ульфрика Буревестника узнает их хотя бы по голосам. – Те, которые совершил Мясник.

Йорлейф со своим черноволосым помощником переглянулись.

– Если считаешь, что вы справитесь – пожалуйста. Препятствовать вам никто не будет. А если возникнут вопросы – обращайтесь.

Онмунд благодарно кивнул. Пока что о заброшенного вида доме, на дверях которого виднелись следы крови, он не стал спрашивать – вдруг Блёнвенн сама с замком управится. Если же нет – тогда спросит, где можно добыть ключ.

– С чего начнём? – поинтересовалась девушка.

– Нужно расспросить жрицу Аркея, – предложил Корир. – Вдруг она что-нибудь интересное обнаружила?

В Зале Мёртвых кипела своя жизнь – жрица Аркея подготавливала убитую к погребению, зашивая раны и умасливая тело. Услышав шаги, старуха на время отвлеклась от дел, но затем снова принялась за работу.

– Дозорные Стендарра, – заметила она. – Видела вас двоих вчера. И чем обязана?

– Мы хотели бы осмотреть тело, – попросила Блёнвенн.

– Да что его смотреть – изуродовал девочку, словно зверь. Вон, видишь, какие раны?

Бретонка внимательнее присмотрелась. Раны были неглубокими, не глубже лезвия кинжала, две проходили под ключицами, сливаясь возле грудидины и спускались к животу – так ученики Колетты (и некроманты, у которых целители Коллегии этому научились) разрезали трупы для вскрытия. Ещё одна, самая страшная, будто бы рваная, виднелась на животе. Раны на бедре выглядели самыми незначительными: зачем убийца нанёс их, оставалось загадкой.

– Тело хотели выпотрошить? – поинтересовалась Драконорождённая.

– Скорее всего, да, – ответила жрица. – Мясник любит потрошить свои трупы, причем как-то странно – брал у каждой жертвы разные органы, либо вырезал несколько костей вместе с мышцами и связками, а тут его будто бы вспугнули. В общем, этой в чем-то даже повезло. А знаешь, чем он орудует? Древними нордскими инструментами. Не знаю, у кого такие, кроме как у меня, есть.

Можно ли подозревать жрицу Аркея? Архимаг сомневалась. Зачем ей убивать молоденьких девушек? Возможно, в городе есть какой-нибудь любитель древностей, которого, к примеру, обокрали?