Текст книги "Ученик афериста (СИ)"
Автор книги: Lexie Greenstwater
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 46 страниц)
– Ну уж простите за то, что в отличие от некоторых личностей, для меня тюрьма – это не обыденное место, – огрызнулся я, сев в машину.
Сильвия смеялась и, попрощавшись с охраной тюрьмы, села за руль.
– Нормальная тюрьма, – сообщил Финн, съехав вниз по сидению и уперев колени в бардачок. – По сравнению с моей, в Луизиане – рай.
– Какой рай? – вскинулся я. – Сильвия, там такое…
– Что «такое»? Ты из камеры ни разу не вышел, – напомнил Финн. – Сука, спать мне всю ночь не давал, ныл там, в койке: «Хочу домой, ссыкотно, щас изнасилуют». Я работал в шлюшатне с десятком девок, ни одна из них мне так мозг не выносила.
– Ты слишком строг, – протянула Сильвия. – В чем-то Поттер прав: у тебя тюремного опыта побольше, а для него и ночь в полицейском участке – моральная травма.
– Вот именно, – заверил я. – А в душе мне чуть не нанесли аморальную травму.
– Да кому ты там сплющился? – фыркнул Финн.
Пропустив его слова мимо ушей, я откинулся на сидение.
– В любом случае, это был полезный опыт, – уверил я себя и Сильвию. – Я научился ценить жизнь и свободу. Отныне я буду жить по-новому.
– Поттер, мы все знаем твое «жить по-новому», – сообщила атташе, сжав руль. – Как только будем дома – напьешься, как свинья и радостно уснешь.
– Да идите вы оба, – нахмурился я и уставился в окно.
Ехали очень долго, как пояснила Сильвия – важно пересечь границу и показать, что выпущенных под залог нас увозят из страны. Было очень душно, а машина, казалось, раскалилась на солнце, поэтому неудивительно, что я задремал, устав наблюдать в окно за одинаковым сухим пейзажем пустыни Мохаве, по дороге через которую мы ехали.
– Долго ты будешь молчать? – услышал я сквозь сон голос Сильвии и даже приоткрыл глаз, думая, что она обращается ко мне.
– Я не молчу, – отозвался Финн, повернув голову в ее сторону. – Ты о чем?
– О Флэтчере.
Я не видел лица Финна, но был уверен в том, что он закатил глаза и ухмыльнулся.
– Бля, да вы доебались с этим Флэтчером, – протянул он.
– Рано или поздно ты захочешь об этом с кем-то поговорить.
– Да что у тебя за прикол все время о чем-то говорить?
– У тебя проблема.
– У меня нет проблемы, – жестко сказал Финн. – Слушай, я привез его и уже знал, что будет. Я закапывал его ошметки и ты реально думаешь, что я как-то каюсь? Я не понимаю, зачем ты опять начинаешь эту тему.
– Ты стал агрессивнее с тех пор, – заметила Сильвия. – Это правда заметно.
Финн устало вздохнул.
– Я всегда хорошо к тебе относилась. А ты всегда был со мной откровенен, – сказала атташе. – Я просто хочу, чтоб ты понял, что если тебе нужно поговорить с кем-то об этом, то ты не один.
– О чем поговорить? О том, что я убил Флэтчера?
– О том, что умер твой отец.
Я подвинулся на заднем сидении, прислонившись лбом к стеклу.
– Мне похуй, – отозвался Финн. – Правда похуй. Успокойся, пожалуйста.
– Как скажешь.
Мне показалось, что этот короткий разговор был окончен, но минут через пять молчания Финн снова раздраженно заговорил:
– Хорошо, что, по-твоему, со мной происходит?
– Ты чувствуешь вину, – просто и быстро ответила Сильвия. – За то, что привез Флэтчера на смерть и за то, что в ответ на это получил его наследство.
Об этом я как-то не задумывался, но вдруг понял, что Сильвия, возможно, совершенно права.
То остервенение, с которым Финн отнесся к содержимому хранилища номер триста девять. Не прихватил оттуда ни монетки, и это притом, что в мелком воровстве Финн не видел ничего плохого.
Машина подпрыгнула на ухабистой дороге, и я больно ударился лбом о стекло.
– Такая умная – за дорогой следи, – буркнул Финн, повернувшись к окну.
Объехав очередную яму на дороге, Сильвия хлопнула ладонью по бардачку.
– Пока молчишь и думаешь о своем, можешь почитать «Капитал», я захватила из твоих вещей.
– В пизду «Капитал», – отозвался Финн, закурив.
– Как так? – насмешливо вскинула брови атташе. – Ну тут одно из двух: либо ты не проникся идеологией марксизма, либо Поттер, который очень неумело притворяется спящим, покинул твое сердечко.
Я демонстративно продолжал косить под спящего. Лица Финна я не видел, но снова услышал голос Сильвии.
– И давно?
– Я устал, – протянул Финн. – В последнюю неделю он только и делает, что пиздострастит о Флэтчере и пытается то же самое выжать из меня. Это изначально был дохлый номер, давно нужно было это понять. А то, как он дразнит меня… я тоже мог подразнить его в тюремном душе.
– Почему не подразнил?
– Потому что он стал бы ныть еще больше.
– Я вам не мешаю? – вскинулся я, потеряв терпение.
– Немного, – призналась Сильвия, повернув голову в мою сторону.
– Почитай в дороге, – улыбнулся Финн, протянув мне первый том «Капитала».
Я взял книгу и холодно взглянул в глаза Финна.
Понятно, что происходит. Этот дуэт «атташе-телохранитель» объявили мне войну за то, что я посмел сожалеть о том, что моего учителя порубили на куски и захоронили на виноградниках Сантана.
Я больше чем уверен, что инициатором заговора и моего постепенного втаптывания в землю была именно Сильвия. Во-первых, она имела некоторое влияние на Финна, как более взрослый, мудрый и хитрый человек. Во-вторых, потеряв по вине Флэтчера любимого человека, Сильвия хоть и не была официальной хозяйкой картеля, но позволить не могла, чтоб имя афериста звучало хоть где-то в Латинской Америке без сопровождающего ругательства. В-третьих, Сильвия довольно жестока: я слышал, что она лично закопала под кустом винограда один из кусков плоти Наземникуса, причем не лопатой, как садовник, а руками. И, в-четвертых, как два повара не могут ужиться на одной кухне, так два умных человека: я и Сильвия, не могут не относиться друг к другу с крохотной ноткой подлости.
Я понимал эту женщину всем сердцем, уважал и уважаю ее за тонкий ум, сильный характер и несломленную волю. Но ее ненависть к Флэтчеру даже после его смерти выходила за рамки разумного и правильного. Она давила и сумела подавить раскаяние и сострадание Финна к отцу, повторяя постоянно своим мягким голосом: «Это не твоя вина, милый», и окутывала своими крыльями злобы меня, делая все, чтоб я ненавидел своего погибшего учителя.
Знал ли Диего Сантана, какая женщина все это время любила его?
Наверняка знал, раз доверил ей пустить пулю себе в лоб.
Но Сильвия, несмотря на наши с ней многие препирания и размолвки, стала для меня олицетворением истинной любви. Нет, не той нежной истории из категории «и жили они долго и счастливо», а другой, совершенно иной. Как говорил когда-то Флэтчер в годовщину их с Ритой свадьбы: «Настоящая любовь – это буря, это адское пламя, это цунами, которое уничтожает все на своем пути»… черт, и снова Флэтчер оказался прав.
Атташе Сильвия, тот офисный работник, какую я встретил ее впервые, несла в себе бурю. Не просто бурю, ураган Катрина бушевал у нее внутри, и утих он, я надеюсь, только когда она купила у меня банду Наземникуса Флэтчера за шесть миллионов долларов (я очень продешевил, а Сильвия не посвящала меня в рыночные цены на организованные преступные группировки).
– Она купила у вас банду? – поразился преподобный Стокс. – Но зачем?
– Она уничтожила их, – жестко сказал я. – Уничтожила всех, кто хоть как-то был связан с Наземникусом Флэчтером. Сожгла всех на складе.
– Господи Иисусе.
– А потом она приказала заминировать Лютный Переулок. Странная штука, святой отец, из всех людей, кто хоть как-то был связан с Флэтчером, в живых остался только я.
– Представляете, как страшно мне бывает поворачиваться к ней спиной?
*
– Я, Альдо, Сильвия и Финн – мы все совершенно разные, но не один год прожили как хорошая команда, пока расхлебывали все то дерьмо, в которое ты нас затянул, – выплюнул я с остервенением, сидя перед виноградным кустом и перебирая пальцами удлиненные темные ягоды. – Сейчас я в команде лишний.
Я даже не знал, где конкретно «похоронен» аферист, думал об этом не раз, когда смотрел на виноградники с балкона своей спальни. Шестое чувство не подсказало, где искать захоронение Флэтчера, но выбор мой почему-то пал на виноград, который плодоносил лучше остальных.
Кажется, именно грозди этого сорта Наземникус подворовывал, как только мы прибыли на виллу.
– Я должен тебя ненавидеть, – протянул я. – Весь пиздец в моей жизни происходит из-за тебя. Да разве ж только в моей? Мне кажется, ты был рожден для того, чтоб портить людям жизнь.
Чудный собеседник – виноград. Не спорит, не возражает, понимающе шевелит листьями на ветру.
– С другой стороны, все самое лучшее в моей жизни… многое из самого лучшего – тоже твоя заслуга. Наверное, поэтому мне жаль тебя, старый.
Хорошо, что в зарослях винограда меня не видно, разве что, может быть, с балкона. И плевать, пусть думают, что я сумасшедший хиппи, разговаривающий с растениями.
Растения лучше людей, что уж тут поделать.
– А еще я довел твоего бастарда, – протянул я с горечью. – Опять. Я же клялся себе, что буду относиться к нему как к человеку, а не как к глупому живому щиту. И опять, как только он отдалился, я понимаю, как он мне нужен. Наверное, это больше чем дружба, черт его знает. В любом случае, я снова все просрал.
«Это потому что ты лох» – словно прозвучал в моей голове голос Наземникуса.
– В Лондоне происходит неведомый трэш, – все не мог выговориться я. – Луи писал, что Малфой совсем тронулся: бредит философским камнем. Представляешь, какой идиот? И добьется же, сука, своего, я его знаю. Я нужен Скорпиусу, ты в очередной раз был прав: я для него голос разума, только я могу поставить его на место, Луи на такие подвиги не способен, он будет потакать любой его глупости. Я нужен дома. Малфою, Луи, родителям, в конце концов, хотя будет больно на них смотреть. А что делаю я?
– Страдаешь хуйней, вместо того, чтоб взять себя в руки и хоть раз в жизни поступить, как мужчина. – Голос был хрипловатый, так похожий на флэтчеровский, что я обернулся в ужасе.
Это оказался всего лишь Финн, каким-то образом выследивший меня средь зарослей винограда.
– Что? – спросил я.
– Если ты чувствуешь, что нужен другу, ты должен быть рядом с ним, – буркнул Финн, холодно взглянув на меня. – По крайней мере я бы хотел, чтоб у меня был такой друг.
– Финн…
– Родителей пожалей, – ответил он снова флэтчеровской фразой.
Я понимал, что ему сложно видеть, как я скорблю по Флэтчеру и осознавать, что не может выразить то же самое. Я знал, что несмотря на пропасть, образовавшуюся между нами, Финн не хочет меня отпускать от себя дальше, чем на пару метров (даже в виноградниках меня нашел). Но его слова говорили о другом, переча здравому смыслу.
– Малфой, этот тот, который натравил оборотня на деревню, – сказал я, поднявшись на ноги.
– Он приехал за тобой, – пожал плечами Финн. – Значит, ты правда нужен ему.
– Я так тебя достал? – усмехнулся я. – Хочешь, чтоб я уехал?
– Нет.
– Тогда зачем?
Финн сжал зубами сигарету и указал кивком головы на виноградник, так, словно боялся к нему близко подойти.
– Он не заслуживает того, как ты к нему относишься. Он не твоя семья. А твоя семья тебя уже заждалась, – сказал он. – Слушай, хватит играть в мафию. Флэтчер мертв, миссия пройдена. Это не твой мир. Это мой мир, мир Альдо, Сильвии, Мачете и таких, как мы – нам нечего в этой жизни больше терять.
– Ты раньше никогда не говорил мне этого, – заторможенно сказал я.
– Говорил и не раз. А толку, если ты никогда не слушаешь меня, – фыркнул Финн, хотя глаза его блестели так, словно его ножом кололи. – Сильвия отпустит тебя.
«И будет рада» – подумал я.
– Поехали со мной, – выпалил я, схватив Финна за руку. – У тебя тоже может быть другой мир. Поехали.
Финн улыбнулся и покачал головой.
– Я обещал Альдо.
И снова повернулся к дорожке, вымощенной булыжником.
– Я уеду ненадолго, – снова схватив его за руку, заверил я. – На месяц… или сколько там понадобится, чтоб успокоить родителей и решить проблему Скорпиуса. Не веришь мне? Я… я оставлю Матиаса в залог.
«Как когда-то Флэтчер оставил Финна в залог старику Сантана. Права была и Рита, Наземникус меня поглотил. Это как диагноз».
– Эй, – улыбнулся Финн, хлопнув меня по плечу. – Ты не на казнь едешь. Ты едешь домой.
– Я никуда еще не еду, – буркнул я.
Да, конечно.
Не еду.
Это магия Скорпиуса Малфоя. Мы связаны с ним, наверное, в прошлой жизни мы были сиамскими близнецами: когда у этого белобрысого говнюка проблема, я автоматически спешу на помощь, даже если отнекиваюсь, отрицаю, делаю вид, что мне плевать. Он тянет меня к себе невидимыми нитями, тянет в эпицентр какого-то пиздеца, за который мы оба будем сполна расплачиваться. Расстояния, километры, моря и океаны этому не помеха – я все равно окажусь рядом и буду, стиснув зубы, помогать ему. И пусть я ненавижу его за то, какой он, пусть презираю, пусть буду молиться, чтоб он выпал из окна головой в асфальт – я все равно буду рядом, наступив обиде на горло.
Ведь, как по-пьяни ляпнул Флэтчер, философ моей жизни: «Настоящая любовь, как и настоящая дружба, да впрочем, и как любое другое чувство крайней привязанности – это чувство, которое удерживает людей вместе, даже если они пытаются зарезать друг друга во сне, всячески унижают друг друга и ссорятся чаще, чем дует ветер». Вот оно, взросление: когда понимаешь, что в бреду бухого алкаша есть не просто скрытый смысл, но сакральная истина.
И я покинул Коста-Рику, оставив сына в залог. Ну, как в залог… лучше Финна никто не сможет позаботиться о Матиасе, больше Финна никто не сможет любить его. Для меня ребенок помеха, такой вот я гнилой отец. А если уж родня прознает…
А Финн остался позади. Я смотрел на него, обернувшись у раздвижных дверей аэропорта, и боролся с желанием отшвырнуть чемодан и броситься к нему с криком: « В пизду все, я остаюсь!». Вот уж чем черт не шутит: я действительно привязался к нему, наверное… да скорей всего, смог бы полюбить его, и наверняка знал бы, что я никогда не стану ни для кого таким важным и нужным, чем для Финнеаса Вейна.
Но меня в Лондоне ждет Скорпиус Малфой и какой-то философский камень.
И это…
– … пиздец, – выругался я, мокрый от дождя, ковыряя ключом от квартиры на Шафтсбери-авеню в замочной скважине.
========== Глава 56. ==========
Кое-что о Финнеасе
Мужчина держал в руках туристическую карту, и, махнув своей небольшой группе, указал рукой, сжимающей солнцезащитные очки, на вывеску, сияющую алым цветом.
– Господи, Джаспер, что за крысятня? – брезгливо поморщившись при виде переполненных смердящими пакетами мусорных баков, спросила светловолосая девушка, первой оказавшись в подворотне.
Мужчина, дождавшись, пока его друзья окажутся рядом, раскинул руки.
– Оглядитесь. Вот она, история.
И указал то ли на измалеванную граффити стену, то ли на мусорные баки. Но, увидев, что его энтузиазма не разделяют, снова ткнул ладонью в алую вывеску.
– «Дом Восходящего Солнца», – объявил он. – Тот самый, из песни.
– Мне кажется, это фамилия, – протянул его друг. – «Дом Марианн Ле-Солей Леван», французская фамилия не переводится.
– Думаешь, французская?
– Мы в Новом Орлеане, парень. Здесь каждый второй француз.
Но Джаспер не отставал.
– Здание старое, атмосферное. Да, я уверен, что это тот самый «Дом Восходящего Солнца». – И, увидев в темном углу у здания с заветной вывеской, окликнул. – Эй, мистер! Мистер!
Финн и бровью не повел, сосредоточено грея огоньком зажигалки содержимое гнутой чайной ложки.
– Мистер! Прошу прощения!
– Джаспер, это обычный наркоман, пойдем отсюда, – взмолилась девушка.
Но Джаспер уже подоспел.
– Прошу прощения, мы из Монтаны…
– Да хоть из Гондураса, мне по хуям, – огрызнулся Финн, чиркая зажигалкой.
– Что за хамство! Джаспер! Джаспер, пошли!
– Это южное гостеприимство, – уперся мужчина. – Мистер, вы местный?
– Съеби нахуй, Монтана, у нас своих негров хватает.
– Джаспер! Оставь его уже!
Но турист был крайне терпелив.
– Это тот самый «Дом Восходящего Солнца»? – поинтересовался он. – Тот самый?
– Че? – снова сосредоточив внимание на содержимом чайной ложки, буркнул Финн.
– Ну, дом из песни.
– Какой песни?
– Про дом восходящего солнца.
– А, – откинув дреды с лица, протянул Финн. – Не знаю.
– Джаспер, мы еще здесь только потому, что карта у тебя.
– Можно войти, осмотреться? – не унимался Джаспер, опустив руку на дверную ручку.
– Нет, – холодно сказал Финн.
– Почему?
Щелчок затвора и холодно дуло давит в лоб.
– Только дернись кто-то, нажму на курок, – пообещал Финн, когда группка туристов отшатнулась.
И, сильнее уперев пистолет в лоб Джаспера, повел дуло вниз.
Джаспер послушно опустился на колени.
Позади сдавленно всхлипывала девушка.
– Пой, – произнес Финн.
– Что… что?
– Песню про дом восходящего солнца.
– Послушайте, мистер, мы просто хотели зайти и посмотреть… на улице полиция, мы видели.
Финн усмехнулся.
– Чувак, – протянул он. – Ты в Новом Орлеане. Забудь про полицию. Пой.
Когда же выяснилось, что перепуганный турист мало того, что забыл слова заветной песни, так еще принялся что-то мычать, чтоб не получить в лоб пулю, Финн оттолкнул его ногой и взмахнул пистолетом.
– Бегом, – посоветовал он.
Туристов как ветром сдуло, а Финн, опустив тоскливый взгляд на погнутую чайную ложку, выпавшую на землю, тяжело вздохнул.
Нехотя потопав к двери с витражными стеклышками, он не успел повернуть ручку, как вход в бордель благодушно перед ним распахнули.
– Ты снова спугнул туристов? – холодно спросила короткостриженая платиновая блондинка, чьи волнистые локоны делали точеный подбородок совсем кукольным.
– За углом копы, – соврал Финн. – У тебя есть еще мясо, не возникай.
И, прошел в душный коридор, пропахший приторно-сладкими духами, задев блондинку плечом.
– Он снова спугнул клиентов? – послышался недовольный взвизг, и красавица-брюнетка, вцепившись тонкими пальцами в стойку у входа, метнула в Финна ненавидящий взгляд.
– Снова? – В коридор заглянула чернокожая вейла.
– Марианн! – возмутились в один голос выглянувшие из комнаты прелестницы.
– Хорош пищать, – прикрикнул Финн, сев в низкое кресло и закинув ноги на стойку. – У вас есть мясо.
Вейлы подняли гвалт, и лишь когда Марианн Ле-Солей Леван звонко хлопнула в ладоши, поутихли.
– Да он гниет уже, – взъелась вейла в черном платье до колен, ткнув ладонью в первую дверь за стойкой. – Я есть это не буду.
И, повернувшись на каблуках, зашагала прочь.
Когда вейлы, ругаясь и шипя, разошлись, Марианн зашла за стойку и, опустив руки на плечи Финна, произнесла:
– В последний раз свежее мясо было пять дней назад. Ты уже пятый день разгоняешь клиентов. Объяснишься?
– Я устал рубить мужчин на части.
– Если ты считаешь, что выше этого, то отошли свое резюме на Уолл-стрит, там прям-таки обыскались наркомана без среднего образования и с судимостью, – жестко сказала вейла. – Я не жду благодарности за то, что сделала для тебя, но требую уважения.
– Прости, – протянул Финн. – Я делаю это, потому что забочусь о тебе.
– О моей грешной душе, Финн?
– О том, что нас уже пасут копы. Рано или поздно здесь будут еще и федералы. Выбирай: или спокойно жить без копов под дверью, или каждый день есть свежее мясо.
Покрытые темной помадой губы Марианн Ле-Солей Леван сомкнулись в тонкую линию. Острые ногти легонько впились в плечо Финна.
– Значит, это не милосердие убийцы? – сладко спросила она.
Финн опустил взгляд.
Запустив тонкую ладонь под его футболку, вейла присела на подлокотник кресла.
– Никто и никогда не будет любить тебя так, как я, Финн, – прошептала она, касаясь острым носиком темных дредов. – И все, что я прошу взамен – право на еду.
– Ешь, хуле, – бросил Финн.
– Надеюсь, ты правда понимаешь это. И не будешь в очередной раз пугать клиентов.
– Я же не специально, – отмахнулся Финн. – В школе я не учился, но мозгов хватает, чтоб понять: чем чаще вы жрете мужиков с улицы, тем дольше не жрете меня. Так что не пизди про любовь, ты меня просто откармливаешь на черный день.
Лицо Марианн Ле-Солей-Леван потемнело.
– Дверь всегда открыта, ты можешь уйти в любой момент, – сказала она, поднявшись с подлокотника и одернув узкое платье. – Ах да, тебе же некуда. Каково это, Финн, знать, что в мире почти восемь миллиардов человек, но ты не нужен никому?
Финн поджег сигарету и исподлобья взглянул на вейлу тяжелым взглядом.
– Поэтому никто и никогда не будет любить тебя так, как я, – улыбнулась она. – Цени это, Финн.
*
Мужчина лет сорока, одетый в белоснежную наглаженную рубашку, строгий крой которой совершенно не вязался с лихим косым шрамом, бороздившим небритую щеку, уселся на переднее сидение неприметного черного автомобиля и протянул сидевшей за рулем женщине бумажный пакет с жирными пятнами.
– Сэндвич с жареной рыбой и кукурузой – лучшее, что есть в Новом Орлеане, после проституток и пива. Зацени, Сильвия.
Сильвия недоверчиво покосилась на пакет, сжав его двумя пальцами.
– Так много жира.
– Мы в Штатах. Здесь все жирное. Это тебе не твоя родная тощая Колумбия.
– Венесуэла, – поправила Сильвия, ограничившись стаканчиком кофе. – Куда уж мне оценить изыски высококалорийного фаст-фуда. Это мне не твой родной жирный Канзас.
– Техас, – буркнул мужчина, откусив от своего сэндвича большой кусок. – Ты злая. Диего совсем сел на голову.
Сильвия метнула в него такой суровый взгляд, что американец осекся.
– Он меня не слушает, – сквозь зубы процедила Сильвия, сжав стаканчик так, что грозилась проткнуть его пальцами. – Он снова меня не слушает.
– Ты не истина в последней инстанции, – пожал плечами американец. – Он взрослый человек.
– Напомни, когда я была не права?
Мужчина хотел было быстро ответить, но задумался.
– Напомни, что было, когда Диего решил игнорировать мои советы? – сверкнула глазами Сильвия.
– Ну допустим, – отступил американец, чья карьера агента Федерального Бюро Расследований сменилась должностью начальника охраны картеля Сантана. – Чем ты не довольна? Командировкой?
– Он должен был гнать в шею Флэтчера и его очкастого подпевалу, как только те перешагнули порог его дома, – взъелась Сильвия. – А не играть с ними в гостеприимство.
– И что плохого? Они приносят прибыль.
– Флэтчер приносит только смерть, – прорычала Сильвия так, словно в ее адрес прозвучало оскорбление. – Уж поверь мне. Это чертов Всадник Апокалипсиса.
– Чет не тянет он на всадника. Разве что его конь – загробный хромой ишак.
– Еще один юморист, – буркнула атташе. – Мужчины. Тупиковая ветвь развития.
– Ну ты не обобщай. Скушай сэндвич.
Пристукивая пальцами по рулю, Сильвия минуту смотрела в окно и раздраженно слушала, как обедает начальник охраны.
– Тебе не нравится этот Старлинг? – спросил американец. – Очкарик?
– Он такой же Старлинг, как я – Сантана.
– Что?
– Ничего, – отмахнулась Сильвия. – Да, он мне не нравится. Два месяца ему хватило, чтоб сдружиться с Диего. Два ебаных месяца!
– Значит, у Диего есть на то причины.
– Он доверил ему Альдо. Он доверил воспитаннику самой лживой мрази мира своего сына.
Судя по лицу начальника охраны, за сохранность и благополучие Альдо Сантана он переживал примерно так же, как за популяцию белок-летяг. И его можно понять: капризный садист с улыбкой ангела настолько осточертел всем членам картеля, кроме неугомонной атташе, что хоть маньяк-убийца с ним в одной комнате живи, никто бы и не удосужился беспокоиться.
– Хочешь совет? – протянул мужчина, доев сэндвич и скомкав пакет.
Сильвия повернула голову в его сторону и вскинула тонкие брови.
– Перестань утирать сопли Диего, найди себе любовника и думай хоть о чем-то, кроме картеля. Ревновать старика Сантана к мальчишке – глупо. Никогда и никому Диего не доверял так, как тебе. Уж не знаю, что придется сделать этому Старлингу, чтоб заслужить хотя бы долю того доверия, которое есть к тебе.
По лицу Сильвии сложно было понять, довольна она советом или же собирается вытолкать собеседника из машины и переехать его пару раз.
– Давай работать, – коротко сказала она.
Американец открыл бардачок и протянул ей папку.
– Зовут Финнеас Вейн, родился двадцать пятого мая две тысячи третьего года в Новом Орлеане. Дважды судимый: первый раз провел в колонии два месяца за воровство, потом снова был осужден.
– Воровство?
– Серия убийств. Двенадцать мужчин, тела и останки были найдены в разных концах города, – сообщил напарник, листая досье. – Дело резонансное, федералы окрестили Вейна самым изощренным малолетним убийцей. Отсидел восемь лет, из которых четыре – в колонии для несовершеннолетних, вышел под залог год назад. Сейчас снова в розыске, устроил резню в борделе, напротив которого мы стоим.
Сильвия осмотрела тусклую вывеску «Дом Марианн Ле-Солей Леван» и медленно повернулась к начальнику охраны.
– И что? Мы должны привезти его?
– Ага.
– Нет, – ужаснулась Сильвия. – Я этот сброд в дом не пущу.
– Приказ Диего.
– Зачем?
– Будет телохранителем.
Сильвия аж побледнела.
– Ты не шутишь? – нахмурилась она.
– Нет.
– Поправь меня, если я ошибаюсь. Мы должны привезти к Диего человека, который убил двенадцать человек и еще пару проституток, вручить ему оружие и сделать телохранителем?
Кивок.
– Господи, неужели у него уже маразм? – без доли иронии произнесла Сильвия. – Я к этому не готова.
Явно не поняв, почему Диего Сантана на полном серьезе подозревают в маразме, американец нахмурился.
– Убийца не будет охранять Диего или его детей, – заявила Сильвия, достав из сумочки мобильный телефон. – Закажи билеты, мы возвращаемся.
– Он будет охранять Старлинга.
Сильвия так и замерла с телефоном у уха и с рукой, опущенной на руль.
Быстро оценив перспективу того, что ненавистного ей очкарика, которого привез с собой не менее ненавистный Флэтчер, будет охранять человек, убивший с особой жестокостью двенадцать мужчин, Сильвия едва заметно ухмыльнулась и схватила досье.
– А глаза у него добрые, – заметно подобрела она, разглядывая фотографию потенциального телохранителя.
– А еще он пытался застрелить Флэтчера в борделе.
– Довольно симпатичный парень.
Начальник охраны фыркнул и забрал у атташе папку.
Захлопнув двери машины, директора картеля вышли в объятия мрачной подворотни.
– Свет вроде горит, – прищурилась Сильвия, разглядев тусклое сияние за плотными красными шторами.
Американец постучал в дверь, хоть та и не была заперта.
А когда дверь скрипнула и хорошенькое личико брюнетки выглянуло из зловещего заведения, американец с готовностью продемонстрировал удостоверение.
– Спецагент Латимер, спецагент Кармара, ФБР, – проскороговорил он так, что растерянная вейла даже не подумала о том, чтоб рассмотреть удостоверение повнимательнее и заметить на нем потускневшую печать «отстранен». – Можно задать вам пару вопросов?
Видимо, профессиональная этика агента Латимера сыграла неким образом на психику красавицы и выглянувших из-за ее плеча девушек. Может, что вероятнее, зрачки начальника охраны расширились при виде темноволосой вейлы, которая, одарив его сияющей улыбкой, заставила забыть все: свое имя, суть командировки, бдительность и присутствие Сильвии за спиной.
Коварная магия вейл – одна улыбка, один взмах длинных ресниц и мужчина словно парализован в сладостном восхищении. Пусть он образцовый отец и муж, пусть он неподкупный специалист на своей работе, пусть хоть слепой, глухой и немой – магия вейл сильнее самого сильного морального стержня внутри.
– Прошу, спецагент Латимер, – поманила его брюнетка. – Можно задать нам пару вопросов.
– О, вы пришли спросить об убийстве Марианн, – прощебетала ее сестра-близнец, мигом оказавшись позади мужчины и обвив руками его плечи.
– Девушки, держите себя в… – опешила возмущенная Сильвия, когда у самого порога с ее напарника стянули галстук.
Но вейла, захлопнув перед ее носом дверь, не ответила.
– И, тем не менее, – трансгрессировав в коридор, сказала Сильвия, замерев перед вейлой. – Я надеялась поговорить.
Окрыленный Латимер, неморгающим взглядом провожая тонкие фигурки вейл-близняшек, манящих его в комнату за стойкой администратора, даже не заметил, что атташе возникла в борделе из неоткуда.
– Сильвия, не волнуйся, я их сейчас всех допрошу, – словно захлебываясь, сказал он.
– Прощайте, Сильвия, – поторопила чернокожая вейла, указав на дверь ладонью.
Оглядевшись по сторонам, Сильвия прищурилась и на всякий случай расстегнула пиджак на голой груди. Чуть распахнув лацканы, она продемонстрировала вейле не столько небольшую грудь (что было бы глупо), как волшебную палочку во внутреннем кармане.
Вейла осеклась.
– Как зовут парня, агент Латимер? – позвала Сильвия.
Но, поняв, что «агент Латимер уже не с нами», решила в очередной раз взять инициативу в свои руки.
– Парень работал здесь. В татуировках. С дредами.
Вейла даже отшатнулась.
– Ты работала на эту Марианн? – протянула Сильвия, изучая рекламный буклет борделя. – Которую убил парень, которого я ищу?
– Мне надо работать.
– У вас так много клиентов, или двое с агентом Латимером не справятся? – вскинула брови атташе, на всякий случай выудив волшебную палочку. – Итак, ты работала на хозяйку этого места. Я тоже работаю на одного человека. Мы с тобой люди подневольные, исполняем приказы. Помоги мне исполнить мой, скажи, где найти этого парня.
– Я не исполняю больше ничьи приказы, – холодно отчеканила вейла.
– Раз не сбежала сразу же, после смерти хозяйки, значит, все еще исполняешь. Некоторые приказы живут дольше людей, отдающих их. А вообще, дорогая, в твоих интересах сейчас быстренько взять бумажку и написать адрес, по которому я могу найти парня.
– Да что вы говорите?
– Говорю, что планирую забрать его из страны, и гарантирую, что ты и твои подруги боитесь его. Я заберу его, и вы его никогда больше не увидите, – кивнула Сильвия. – Нет, разумеется, если даже я не получу здесь помощи, я все равно найду его. И все равно заберу из страны. Но перед тем, как мы сядем в самолет, я заведу его в ваш бордель, вручу автомат и оставлю патроны. Намек ясен?
Наблюдая непроницаемым взглядом, как вейла чиркает что-то на блокнотном листе, Сильвия принялась постукивать ногтями по стойке. Именно в тот момент, когда ее алый ноготь соприкоснулся с деревянной столешницей, прогремел выстрел и протяжный женский крик.
Чернокожая вейла, переглянувшись с Сильвией, ринулась было наутек, но оказалась сбита с ног заклятием.
– Латимер! – ужаснулась Сильвия, поспешно сунув палочку за спину.
Начальник охраны, чье лицо выглядело так, словно с него пластами срезали кожу, утер рукой кровь с сочившейся кровью голой плоти на щеке и, совершенно безумным, отрезвленным от вейловских чар, взглядом, осмотрелся.
– Взяла адрес? – прорычал он. – Отлично.
И с ноги треснул чернокожую вейлу по лицу.
– Больные суки.
*
– Сиди смирно.
Смочив влажную салфетку бадьяном из пузырька, Сильвия прижала ее к глубокой ране на щеке агента Латимера.
– Нихрена не помню, – признался он, щурясь чудом уцелевшим глазом. – И тут ловлю себя на том, что мне лицо ножом для бумаги режут. Как бекон. Полосками.
