Текст книги "Ученик афериста (СИ)"

На следующее утро я обнаружил, что психика Альдо не пошатнулась, когда за завтраком увидел, что он привычно глазеет в экран смартфона, не глядя, что, как и с кем ест.

«Слава Богу» – облегченно вздохнул я, сделав последний глоток кофе.

Когда я уже собирался встать из-за стола, на стул рядом плюхнулся Наземникус.

– Доброе утро, надежда мафии, – улыбнулся он, потрепав Альдо по волосам.

– Вы еще здесь? – брезгливо пригладив волосы, скривился Альдо. – Когда вы уедете обратно в свое гетто?

«Ну точно с ним все хорошо» – подумал я.

Альдо встал из-за стола, объявив, что ему необходимо продезинфицировать волосы после прикосновения Наземникуса, оставив нас за столом одних.

– Хороший паренек, он мне нравится, – усмехнулся Наземникус, наложив себе полную тарелку салата с креветками. – Как с ним дела, Поттер? Вы уже лучшие друзья?

– Конечно, – саркастично протянул я. – Неужели не видно, как из него льется дружелюбие?

Наземникус отмахнулся.

– Работай над этим. Паренек – важная шишка, – заверил он. – Кстати, ты не волнуйся, нас отсюда никто не выгонит. Я наплел атташе старика Диего историю о том, что я – деловой партнер его босса, который со своей семьей приехал помочь ему справится с делами, так как сам он не в состоянии по причине своего недуга.

– И тебе поверили?

– Конфундусу поверили, – рассмеялся Наземникус. – Маглы, что с них взять. Что с лицом, Поттер? Снова начнешь заливать, что обманывать плохо?

– Не начну, – пообещал я. – Но обманывать больного старика и его малолетнего сына… да еще и деньги на этом делать. Не знаю, старый, совесть меня гложет.

– Выпей, все пройдет, – кивнул аферист. – Послушай, сынок, обманывать – часть нашей работы. Ты обманываешь родителей, друзей, еще много кого, а тут вдруг тебя замучила совесть. Это во-первых. А, во-вторых, Диего Сантана – страшный человек, и то, что он сейчас в состоянии задумчивого овоща – подарок Небес, иначе бы мы мало того, что ни гроша бы на его картеле не заработали, так еще и померли бы у самых ворот.

– Да я понимаю.

– Раз понимаешь, то перестань ныть. А если что-то не устраивает, Поттер, ты же помни, я тебя не держу, – блеснул глазами Наземникус.

Я поднялся на ноги.

– И знаешь ведь, что я не могу уехать, – фыркнул я.

– Знаю. Поэтому и блефую.

***

День тянулся не быстрее улитки, и я снова занимался тем, что чувствовал себя непрошеным гостем, слоняясь по многочисленным комнатам. Альдо где-то засел со смартфоном, и его не было видно и слышно, что уже само по себе хорошо.

Я медленно шел по коридору второго этажа, не столько рассматривая картины на стенах, сколько просто не зная, что мне еще делать. Пахло в коридоре полиролем для мебели, апельсинами и лекарствами, почему-то.

Почему, я понял, когда вспомнил, что это за коридор, и что это за двойная дверь из красного дерева, распахнутая настежь. Осторожно заглянув в спальню Диего Сантана, полутемную даже утром, я заметил, как горничная в своей дурацкой униформе, едва ли не плача, пытается починить покосившуюся на шифоньере дверцу.

– Я починю, сеньора, – заверил я, шагнув в комнату, больше напугав, нежели успокоив женщину. – Не волнуйтесь, я умею чинить.

Мне вдруг показалось, что меня не понимают, но кольцо-переводчик на пальце вроде работало исправно. Горничная сначала качала головой, все еще пытаясь держать руками дверцу, слетевшую с петли, но я, все же настоял на своем, трижды повторив, что я умею чинить.

Когда же горничная, едва ли не кланяясь, вытерла слезы (вот уж бедная женщина, так переживать за сохранность мебели, которую протирала полиролью) и поспешно удалилась, прикрыв дверь, я достал волшебную палочку.

– Репаро.

Дверца скрипнула и встала на место, как влитая. Открыв и закрыв ее пару раз и убедившись, что она исправна, я сунул палочку в карман джинсов и глянул в сторону открытой балконной двери, из которой в комнату попадал прохладный ветерок.

Старик Сантана все так же сидел в коляске у открытой двери и смотрел вдаль.

Я нервно сглотнул и, не знаю почему, медленно подошел к нему и дернул в сторону легкие белые занавески, которые, развеваясь от ветра, лезли в лицо старика.

Старик и бровью не повел.

Присмотревшись к нему, я вдруг понял, что не такой уж он и старик. Ухоженная бородка, коротко остриженные волосы, морщин не так и много, глаза без стариковской белесой пелены. Сколько ему? Шестьдесят? Может чуть старше Наземникуса, может ровесник, может даже младше.

– Простите нас, – вдруг пристыженно сказал я, присев на край рабочего стола. – Я не думал, что придется вас обманывать. И не хочу этого, правда.

И тут же опустил взгляд, так стыдно и погано мне было. Пусть Диего Сантана и не понимает меня. А может и не слышит меня.

– Вы даже не знаете, кто я, – горько усмехнулся я. – Но если вы знаете Флэтчера, то можете представить, что я, наверное, такой же, как и он, раз творю то, что он мне говорит. Правда, простите меня, но я не могу вернуться домой, мне там опасно.

Я говорил словно в стену. Старик Сантана умиротворенно сидел в своей коляске, даже не догадываясь, что у него гости.

– Вы очень гостеприимный хозяин, – брякнул я, не сразу поняв, что сказал. – То есть, дом у вас очень красивый, и ваш сын, Альдо… хороший парень, правда он хуев садист. Но, я понимаю, с этим уже ничего не сделать, никто из вашей свиты не смеет ему ничего сказать. А вы… мне жаль, что с вами такое случилось.

Я чуть отодвинул от себя поднос, полный лекарств в разных упаковках.

Наверное, никогда в жизни мне не было так стыдно, как сейчас, сидеть рядом с больным стариком, которого мы обманывали и выкачивали деньги из его детища, пусть и преступного.

– Не знаю, зачем я с вами говорю. – Я выдавил из себя улыбку и спрыгнул со стола, на котором сидел. – Я буду просить Флэтчера уехать, обещаю вам. Он говорил о вас много всякого дерьма, но я не хочу обманывать вас. Если у меня все же не получится… ну, не серчайте, сеньор Сантана.

И, поправив очки, я двинулся к двери, чувствуя себя в высшей степени погано.

Не знаю, почему меня так терзал этот обман, приносивший нам деньги. Мы живем в роскошном доме, прилипли, словно пиявки, к самому сильному картелю Латинской Америки, только за неделю Наземникус сказал, что мы заработали больше, чем в Англии за месяц. Мы здесь в безопасности, меня не найдут английские работодатели, которых я обманывал, мешая наркотики с мелом. Меня не найдет Скотланд-Ярд. Меня не найдет никто, по сути.

Все же хорошо, в мою пользу.

Но я не был готов обманывать больных стариков, пусть и в прошлом жестоких мафиози.

– Метнись за винишком, – оборвал мои мысли незнакомый низкий голос, прозвучавший за спиной.

Я замер на месте в ужасе и непонимании. И медленно обернулся.

– Парень, – повернувшись ко мне, не разворачивая инвалидную коляску, уже жестче сказал Диего Сантана. – Метнись за винишком.

Я раскрыл рот и издал странные заикающиеся звуки. Парализованный мафиози, цокнул языком, беспрепятственно встал с коляски и подошел ко мне мягкой походкой, а потом, положив руки мне на плечи, по буквам произнес:

– Красное полусладкое. В погребе. Полка слева.

Я моргнул.

– Красное винишко. В погребе. Полка слева, – как молитву повторил я, все еще оценивая происходящее.

– Давай быстрее, – улыбнулся мафиози, достав из кармана халата портсигар. – И поесть принеси чего-нибудь, эти жижи через трубочку меня доконают…

========== Глава 33. ==========

Диего Сантана опустил тонкий ломтик хамона на мягкий белый хлеб и, сделав большой глоток вина, благодарственно возвел глаза к потолку.

– Благослови тебя Бог, парень.

Я стоял поодаль, моргая и тщетно пытаясь найти объяснение происходящему. Парализованный старик-мафиози, который еще двадцать минут назад сидел в коляске у балкона, невидящим взглядом смотрел вдаль, питался жидкими супами и лекарствами, попивал красное вино, безо всяких трудностей в пережевывании твердой пищи ел мясо, овощи и хлеб, которые я стащил с кухни и чудом незаметно протащил в его покои.

Не вставая с коляски, он ногой толкнул ко мне стул.

– Садись.

Я, снова моргнув, робко уселся на стул и встретил лихой взгляд старика Сантана.

– Пей, – кивнул старик, протянув мне бокал. – Хорошее вино, урожай собирал еще мой отец.

Снова повиновавшись, я дрожащими руками сжал бокал и сделал маленький глоток очень крепкого вина.

– Вот теперь говори, – разрешил мафиози.

– Какого хрена происходит? – взорвался я, снова по команде.

Старик Сантана усмехнулся.

Нет, ну нормально?

– Вы симулянт? – вскинулся я. – Но… как… почему? Зачем? Я не понимаю.

Старик жестом пригласил (приказал?) мне присоединится к трапезе.

– Я не симулянт, – спокойно сказал он, достав из портсигара сигариллу.

Теперь я понял, почему балкон все время был открыт. Сеньор выветривал запах табака.

– Три года назад на мой дом действительно напали, – сказал он. – И я действительно получил пулю.

– В позвоночник?

– В спину, – уклончиво ответил старик.

Я снова потянулся к бокалу, доев огурец, который судорожно грыз.

– Но вы не стали парализованным? – спросил я.

Сеньор Сантана покачал головой.

– Я не понимаю, сеньор Саната. Зачем этот спектакль?

– Конечно, не понимаешь, – кивнул старик. – Потому что ты еще молодой и глупый.

– Так объясните молодому и глупому, – совсем обнаглел я.

Но старик, кажется, был благосклонен.

– Ты знаешь кто я, так ведь?

– Да.

– Тогда знаешь, что я управляю самым сильным латиноамериканским картелем. В моем подчинении около шестидесяти четырех тысяч человек по всему миру.

Я не ожидал таких цифр, поэтому немного замешкался.

Моя неосведомленность в том, что такое вообще наркокартель, никак не вязался с тем, что я несколько лет работал на один из них в Англии. Я был уверен, что это что-то вроде склада, полного запрещенных товаров и продавцов, которые его доставляют до потребителя.

Оказалось, что наркокартель в разы крупнее и могущественнее. По крайней мере тот, который держал Диего Сантана.

– Среди этих шестидесяти четырех тысяч человек есть один, а может и несколько, а может и большая часть, которые работают на два фронта, – произнес мафиози.

– На конкурента? – спросил я. – Стукачи что ли?

Старик кивнул.

– Как с языка снял. Стукачи. Их виной пять лет назад боевики картеля-конкурента впервые напали на этот дом и снесли моей жене голову, – жестко сказал он. – В прямом смысле снесли, нанизали ее на пику у ворот. Тогда мои люди отбили атаку, а я увеличил охрану дома. Три года назад мои планы снова кто-то слил конкуренту, тогда же я получил пулю.

– Мне жаль, что с вами это произошло, но я все еще не понимаю, – сказал я.

Мафиози налил мне еще вина.

– Пока я сижу в коляске и не подаю признаков жизни, я остаюсь в тени, – сообщил он. – У меня повсюду есть «уши»: в доме, в делах, везде. Так что не думай, что я не знаю тебя, парень. Недели моим «ушам» вполне хватило, чтоб узнать, с какой целью ты приехал сюда вместе с Флэтчером.

У меня внутри все похолодело.

– Сеньор Сантана, я не хотел и не хочу вас обманыва…

– Перестань мямлить, я уже наслушался твоих откровений, когда ты тут каялся.

Я осекся.

Но старик не стал развивать тему дальше.

– Когда ты беспомощный мученик, ты видишь и слышишь больше, чем если ты сидишь во главе стола в окружении тех, кому, казалось бы, доверяешь, – заверил он. – Ты видишь суть вещей. Понимаешь, кто действительно верен тебе, а кто и оказался этим стукачом.

– Вы нашли его? – поинтересовался я, впрочем, ничуть не сомневаясь.

Я уже понял, в чем был смысл безучастно сидеть в коляске под видом парализованного.

Сеньор невесело улыбнулся.

– Их, – подтвердил он. – Да, парень, я нашел их. Они сидели по правую руку от меня за общим столом и были очень осторожны.

– В этом и смысл вашего… недоброго здравия? Быть незаметным, смотреть в окно, усыплять бдительность тех, кто вас сливает, и просто ждать, пока ваши «уши» вычислят их?

– Ну можно и так сказать.

Я снова осушил бокал.

– А как же Альдо? – вообще осмелел я.

– Не разводи драму, моим детям плевать, жив я или овощ в коляске, – отмахнулся мафиози. – Как видишь, моя дочь не дежурит под дверью, а Альдо появляется только тогда, когда атташе притащит его за шкирку.

Когда старый мафиози говорил об этом, в голосе его не было ни горечи, ни обиды, что показалось мне странным. Впрочем, не станет же сеньор Сантана жаловаться на одиночество незнакомому парню, вдобавок, Наземникус описывал старика непробиваемым, с железными нервами и полным отсутствием искренних человеческих чувств.

Внезапно я вспомнил часть из своей исповеди перед «парализованным» и перепугался.

– Сеньор Сантана, то, что я сказал об Альдо… – залепетал я. – У вас замечательный сын, я лишь…

Старик Сантана сомкнул кулак, словно поглотив мой словесный поток, потому что я мигом умолк.

– Слишком много слов, – протянул он. – Я прекрасно знаю, какой он. Это не его вина, я слишком много позволял ему всегда, особенно после смерти его матери.

Я смутился, уже пожалев, что поднял эту тему.

Мафиози отставил пустую тарелку и придвинул блюдо с воздушным пирогом, покрытым грейпфрутами и апельсинами в желе.

– Попробуй, клянусь Богом, вкуснее пирога ты еще не ел. Повар не выдает его рецепт даже под дулом пистолета.

Я послушно отломал вилкой кусочек.

– Ну да ладно, черт с ним, с Альдо, – закурив, отмахнулся старик Сантана. – Лучше скажи, что мне делать с тобой.

– А давайте я принесу вам еще винишка.

– Сидеть.

Заерзав на стуле, я возвел глаза к католическому кресту, висевшему над кроватью.

– Зачем вы выдали себя? – возмутился я. – Сидели бы себе тихонечко, я бы поныл еще пару минут и ушел.

Старик Сантана закинул ногу на ногу и отодвинул занавеску в сторону.

– Есть очень хотелось, – фыркнул он. – Да и твоя исповедь была настолько животрепещущей, что не ответить тебе было бы преступлением.

Урок жизни номер тридцать: никогда не кайся.

– Простите, сеньор, – сказал я. – Кто еще знает о том, что вы… здоровы?

– Атташе, мой доктор, горничная Этель и садовник Пабло. Ну и ты теперь. Эти люди годами доказывали свою верность и пользуются моим доверием.

– А я?

Мафиози косо усмехнулся.

– А тебе предстоит доказать это, раз я не сдержался и попросил у тебя вина. Не подведи меня, сынок.

Так как у меня не было никакого желания проверять слова Наземникуса о жестокости этого человека, я закивал.

С другой стороны, теперь он мог потребовать у меня всего, чего захочет. Меня даже осенила страшная догадка: не для того ли он выдал себя мне, чтоб приставить меня к Наземникусу шпионом. Это было бы разумно и логично: только так он мог выведать, что на самом деле творит аферист с его картелем.

Будь я на месте Диего Сантана, я бы так и сделал, поэтому ждал его следующих слов с опаской.

– Боишься? – подметил старик Сантана. – Это хорошо, но зря.

– Вы приставите меня к Флэтчеру, так ведь?

– Зачем? Я не доверяю ему, но пока он приносит деньги картелю, я не буду рушить его планы.

От облегчения я потянулся к бокалу и поднес его к губам.

Старик Сантана мягко усмехнулся.

Опустив бокал и взяв протянутую мне дольку апельсина, я откинулся на спинку стула. Просто словами не передать, как я успокоился!

Мой несколько окосевший после вина взгляд упал на холеную виолончель, стоявшую в углу на подставке.

– Вы играете? – поинтересовался я. – Честно говоря, я впервые вижу виолончель.

Мафиози обернулся и глянул на инструмент с едва уловимой ноткой тоски.

– Это инструмент Альдо, – сказал он.

– Альдо играет на виолончели? – изумился я.

Образ юного наследника картеля с лицом ангела и пристрастиями самого беса никак не вязался у меня с игрой на виолончели. Инструмент добротный, громоздкий, Альдо же хрупкий, невысокий. Наверное, смотрится это карикатурно.

– И отлично играет, – заверил старик Сантана. – Раньше он играл мне, неохотно, его просила горничная. Как давно это было… я и забыл почти, если бы ты не напомнил. Хорошие были времена. Кстати, раз уж мы снова заговорили об Альдо. Я не прошу шпионить за Флэтчером, как ты уже понял. Но прошу приглядывать за Альдо.

Я чуть бокал не выронил.

– Как вы себе это представляете? – не удержался я.

– Понятия не имею, – честно ответил мафиози. – Приглядывай, это в обмен на то, что ты знаешь обо мне правду.

Я кисло улыбнулся.

Да они сговорились! То Наземникус капает мне на мозги, требуя подружиться с белобрысым садистом, то теперь его папаша-симулянт!

– Сеньор Сантана, вы считаете это разумным? – нахмурился я. – Вы доверяете мне своего сына, притом, что вы меня не знаете, притом, что я сознался, что мы с Флэтчером оккупировали ваш дом и имеем деньги с вашего картеля.

– Когда доживешь до моих лет и будешь в этой жизни кем-то большим, чем мальчик на побегушках в книжном магазине, тогда и рассуждай, что разумно, а что нет, – отрезал старик, затушив окурок о дно пепельницы. – Впрочем, ты верно подметил, ты действительно чужой в этом доме, с весьма сомнительной репутацией.

– Вот именно.

– Тебя расстреляют на закате, можешь идти.

Я замер, обдумал все еще раз.

Нет, ну не такая уж большая плата за то, что мне открылся секрет картеля Сантана. Быть нянькой для избалованного подростка… да я «вынянчил» Скорпиуса, а садист Альдо по сравнению с ним – милое дитя с чудным характером.

– Вот и молодец, – кивнул мафиози, не дождавшись ответа. – Я не прошу тебя быть нянькой.

Как с языка снял!

– Просто приглядывай за ним. Когда придет время – увезешь его из дома на полдня.

Я нахмурился.

– Что случится в этот день? – поинтересовался я, впрочем, догадываясь.

Старик Сантана долил мне остатки вина.

– Наказание тех, по чьей вине моя жена оказалась в могиле, а я – в коляске. Ну, частично в коляске. Ну, ты меня понял.

Я решил не спрашивать детали и поднес к губам бокал, как вдруг услышал практически бесшумные шаги за дверью.

Иногда быть вампиром удобно. Обоняние обостренно, слух тоже.

В коридоре чуть пахло дешевым табаком.

Я тут же догадался, кто это шастает и, вскочив на ноги, смахнул посуду на пол, засорив ковер хлебными крошками, и задвинул ногой под кровать. Пустую бутылку и бокалы осмелился протянуть сеньору Сантана, и, бесцеремонно развернув коляску к балкону, успел как раз в тот момент, когда дверь тихонечко открылась и пытливая физиономия Наземникуса Флэтчера показалась в тусклом свете.

– Поттер? – удивился аферист. – Ты что здесь делаешь?

Я растерялся, не продумав ответ. Лишь машинально потянулся к золотой статуэтке льва, стоявшей на рабочем столе, и сунул ее за пояс джинсов.

Наземникус расхохотался, явно не боясь быть шумным.

– Нашел где воровать, – фыркнул он. – Поттер, да ты безбожник. Обворовываешь старого больного старика Сантана прямо у него под носом. И ты еще заливал мне про то, что я бессовестный.

Я пожал плечами.

– Он все равно не слышит и не видит, – заверил я, указав на мафиози. – Сидит, в окошко смотрит. Не смотри на меня так.

– Жду извинений вечером. В письменной форме.

И, прихватив с комода у двери шкатулку из слоновой кости, вальяжно двинулся дальше по своим делам, ехидно хохоча.

Я облегченно вздохнул и вытащил из-за пояса статуэтку.

– Не знаю, парень, что у нас выйдет в будущем, – ухмыльнулся старик Сантана, встав с коляски и спрятав бокалы. – Но зарекомендовал ты себя очень хорошо.

– Я, наверное, пойду, – произнес я. – Статуэтка…

– Оставь себе. Покажешь Флэтчеру.

Я кивнул и, чуть поклонившись, направился к двери.

Почему-то хотелось бежать.

*