Текст книги "Ученик афериста (СИ)"

Автор книги: Lexie Greenstwater

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 46 страниц)

«За все мои мучения потребую пятьдесят процентов от ворованного» – злорадно подумал я.

До операции «Ограбить Тервиллигера» оставалось меньше пяти дней. И я участвовал, причем играл довольно важную роль: от меня и моей бдительности зависит сам процесс ограбления.

Да уж, Наземникус не врал. Карьерный рост определенно был в нашем маленьком преступном мирке.

========== Глава 3. ==========

Вся прелесть в том, чтоб быть сыном Великого Гарри Поттера, состоит в том, что твоего отца знает каждая собака, но твою скромную персону не замечают толком: мол, есть у Гарри Поттера сын, но как он выглядит, чем занимается, что из себя представляет… да черт его знает. Это Джеймс, да? Который на мракоборца учится? Альбус? Какой Альбус? У Гарри Поттера трое детей? Серьезно? Окей, будем знать.

Еще не так давно меня это раздражало. Всякий раз, когда люди узнавали мою фамилию, мне приходилось едва ли не доказывать, что я действительно тот, кто я есть. На меня смотрели через призму образа моего отца, что, конечно, раздражало, до определенного момента.

Вдобавок, у меня совершенно невыразительная внешность. Худощавый, темноволосый, не красавец, не уродец, никаких особых примет – самая обыкновенная внешность, таких, как я наверняка в Англии десятки.

Это вам не малфоевский наследник, в котором за километр виднелась, как говорил профессор Слизнорт, «особая порода»: светлые волосы, тонкие черты лица, осанка и что-то еще. Плюс ко всему, Скорпиус был одним-единственным ребенком в семье, ребенком, который родился под вспышки камер и перья репортёров из «Пророка», понятное дело, что знали его все.

Но сейчас моя эдакая незаметность была мне на руку. И не только мне.

Поместье Тервиллигера было роскошным. Ухоженный сад, с сияющей на солнце влажной травой, подстриженной идеально, едва ли не под линеечку. Трехэтажное жилище, чье великолепие начиналось от кованых бронзовых дверных ручек и заканчивалось широкой парадной лестницей, из дорогой древесины. Над потолком болталась тяжелая старинная люстра с горящими в ней свечами: не сказать, что эта красота сильно освещала холл, в котором уже собирались гости, но зал украшала, это уж точно. Я и сам пару раз ловил себя на том, что хрустальные подвески люстры своим блеском гипнотизируют меня лучше любого маятника.

Я не прогадал, когда попросил Скорпиуса помочь мне с выбором гардероба на этот вечер. Напяль я парадную мантию, как я вначале планировал, смотрелся бы нелепо, и, что самое главное, заметно. Сейчас, красуясь в новеньком смокинге, я, хоть и был похож на официанта (как мне казалось), но совершенно потерялся в толпе мужчин, одетых практически точно так же. Ведьмы же пестрили длинными платьями самых разных цветов: от элегантного черного до ярчайшего оранжевого.

Тервиллигера я сразу же мысленно выцепил взглядом: тот был одет в дорогой костюм и начищенные до блеска туфли и сейчас стоял у небольшого фонтана с разноцветными рыбками, делясь новостями со знакомым мне волшебником, чьи светлые волосы были зачесаны назад.

Я, конечно, очень сильно протупил, подумав, что таких важных шишек, как Малфоев на вечеринку Тервиллигеров не пригласят.

«То есть, где-то здесь ходит и это белобрысое несчастье» – пронеслось в голове у меня в ту самую минуту.

Быстро поднявшись на верхние ступени парадной лестницы, я, застыв на месте, окинул зал взглядом.

Скорпиус отыскался моментально. Как всегда безупречно одетый, он стоял у стола с алкогольными напитками (ну кто бы сомневался), а какой-то колдун, который представлялся всем как некий лорд Селвин (мне это ни о чем не говорило), усердно подливал моему другу в бокал вино.

Не дожидаясь, пока меня заметят, я бегло огляделся и, юркнув в толпу гостей на втором этаже, поспешил к месту встречи с Наземникусом.

– Бляха муха, гребаные аристократы, – матерился Наземникус, с трудом влезая в распахнутое мной окно в гостевой комнате. – Понаставили охраны, мы с Мораном еле через забор перелезли… Моран, где ты там?

Моран, цепляясь за заросли плюща, вскарабкался на подоконник и, устало вздохнув, тут же бдительно осмотрелся.

– Сколько охраны внутри? – спросил он.

– Ни единого мракоборца или даже охранника, – отрапортовал я. – Тут другая проблема.

– Я говорил, что он налажает, – простонал Моран.

Наземникус заранее приготовился орать.

– Там Малфои, – только и сказал я. – Если Скорпиус меня заметит, это будет полный пи…

Флэтчер гневно плюнул прямо на дорогой персидский ковер.

– Ты какого черта к Малфою за советом по внешнему виду поперся? Меня бы спросил.

Я саркастично оглядел «незаметный и уместный» наряд Наземникуса: мятые брюки, алая блуза с ужасным жабо, черная жилетка, расшитая багряными вензелями и длиннющая мантия, подол который был кое-где надорван и запачкан.

– Ему надо было слиться с толпой, а не играть клоуна на детском утреннике, – буркнул в мою защиту Моран. – Студент, осторожнее надо быть.

Наземникус, достав из кармана брюк латанный-перелатанный мешок, машинально смахнул в него канделябр, стоявший на тумбе и, махнув своему подельнику, принялся шарить по комнате в поисках сейфа или хотя бы какой-нибудь банальной заначки.

Меня выставили из комнаты, стоять на стреме. Понятия не имею, с чего эти доморощенные грабители решили, что неземные богатства Тервиллигеров стоит искать в первой попавшейся комнате, через окно которой они влезли в дом, но мое дело было стоять на стреме и вежливо улыбаться гостям, делая вид, что я один из приглашенных. Что самое интересное, перед самим хозяином поместья играть роль гостя не надо было: полтора часа назад я, одетый как истинный благородный джентльмен, беспрепятственно вошел внутрь, а лорд Тервиллигер, явно приняв меня за очередного важного гостя, приветственно пожал мне руку и предложил бокал шампанского.

Понятия не имея, что выйдет из этой сомнительной операции, я вышел было в коридор, как нос к носу столкнулся с весьма симпатичной ведьмой лет эдак тридцати с лишним.

Белокурые волосы женщины были собраны в высокую прическу, украшенную опаловым гребнем. Великолепное платье из золотистого атласа, расшитого блестящими стразами (а может и настоящими бриллиантами, кто знает этих аристократов), в свете люстры, казалось, излучает самое настоящее свечение.

Я настолько засмотрелся на поблескивающие камни, украшающие декольте этой леди, что на мгновение забыл о том, что я вообще здесь делаю. Наконец, услышав, как в гостевой комнате, из которой я только что вышел, что-то грюкнуло и кто-то смачно матернулся, я, словно отрезвев, с силой дернул на себя дверь, закрыв ее плотнее, и, прижавшись к ней, замер в этой нелепой позе.

Леди вскинула изящные брови и чуть улыбнулась.

– Вы заблудились, сэр? – спросила она мягким голосом.

– Есть немного, – брякнул я.

– Вам на этаж ниже, – улыбнулась ведьма. – Я проведу вас…

– Да мне и здесь нормально, – еще сильнее прижавшись к двери, заверил я, даже не думая о том, как тупо сейчас выгляжу.

За дверью опять что-то грюкнуло.

«Мерлин, кто учил вас воровать?» – мысленно простонал я.

– Что там? – поинтересовалась леди, просунув было руку к дверной ручке, но я, мигом закрыв ручку своим телом, нервно улыбнулся.

– А что там?

Ведьма хищно сузила голубые глаза.

– Тогда что вы там делали, а, сэр? Неужто ваша дама сейчас скучает внизу, пока вы шаритесь по комнатам?

– Я без дамы.

Зря я это сказал.

Очень зря.

Ал, лучше бы ты вообще не говорил.

Ведьма, сцапав пальцами лацканы моего пиджака, задорно огляделась по сторонам, проверяя, не забрел ли в этот коридор еще какой-нибудь гость, и, убедившись, что мы одни (ну как одни, за дверью шарились незадачливые воры), впилась своими алыми губами в мои.

«Помогите, насилуют!» – не будь мой рот занят, завопил бы я на все поместье.

И еще не знал, насколько я прав.

Распахнув двери той самой гостевой комнаты, леди толкнула меня внутрь и я, на ватных ногах перецепившись через порог, рухнул на оббитую бархатом софу, а женщина, приняв это за ответный жест, закрыла дверь на замок и, расплывшись в улыбке, повернулась ко мне.

Судя по тому, что дама не подняла жуткий визг, горе-грабителям хватило ума и сноровки где-то спрятаться, стоило им услышать скрип двери.

Инстинктивно повернув голову в сторону платяного шкафа с подозрительно приоткрытой дверцей, я, казалось, поймал взгляд перепуганного до мертвенной бледности Морана.

– Бегите, глупцы, – едва слышно прохрипел я, услышав страшный звук: звук расстегивающейся молнии.

Роскошное платье упало на ковер, а моя «насильница», преспокойно переступив через него, уже тянула свои загребущие наманикюренные ручищи к моему невинному юношескому телу.

– Женщина, я сейчас закричу.

– Не сомневаюсь. – Кажись, с меня слетела рубашка.

Тихий хлопок откуда-то со стороны платяного шкафа оповестил меня о том, что мои коллеги благополучно трансгрессировали, скорей всего в другую комнату, из которой можно было что-либо вынести.

«А вообще, какого хрена?» – подумал я, поняв всю неизбежность. – «Радуйся, Ал, радуйся!»

И, отважно поцеловав эту похотливую незнакомку, окунулся в доселе незнакомый мне мир плотских утех.

Не знаю, сколько это длилось, не знаю, почему в итоге я минут пятнадцать после свершившегося не мог понять, что вообще происходит, понятия не имею, успели ли натырить что-то Наземникус и Моран, но когда я открыл глаза, то обнаружил, что ведьма, уже одетая в платье, поправляла длинные бриллиантовые серьги перед небольшим зеркалом.

Не сказав ни слова (вот уж немногословная дамочка), она, склонившись над софой, коротко, но страстно поцеловала меня и, одернув подол платья, как ни в чем не бывало вышла в коридор.

– Это что вообще было? – не удержался я.

Наскоро одевшись, я, выждав несколько минут, вышел следом и, только подумал о том, что не знаю, какую комнату обчищают Наземникус и Моран, а поэтому не знаю, с какой стороны прикрывать их тыл, успел было запаниковать, как увидел низкорослую фигуру Наземникуса рядом с парадной лестницей.

Мой учитель, щеголяя в своем нелепом клоунском наряде, прислонился к колонне, которая и скрывала его от посторонних глаз, и жевал канапе прямо с серебряного подноса, явно позаимствованного у официанта.

– Какого хрена, старый? – прошипел я ему в самое ухо. – Тебя же заметят.

– Ага, щас, – буркнул Наземникус, отправив в рот очередное канапе. – Дезиллюминационное заклинание, слышал, а, сын мракоборца? Полезная штука, когда надо что-то утащить.

– И почему нельзя было использовать его с самого начала и не втягивать меня в это дело? – возмутился я.

– Веришь, из головы вообще вылетело, малыш. Ой, а ты особо не ной. Тяпни винишка.

И сунул мне бокал красного вина, невесть откуда взявшийся, и я, послушно сделав глоток, посмотрел вниз, на то, как престарелые члены Попечительского Совета, окружив лорда Тервиллигера, поздравляли его с новой должностью в своих лавах.

– Благодарю вас, друзья мои, – несколько фамильярно, как мне показалось, улыбнулся Генри Тервиллигер, подняв бокал. – Своим назначением я во многом обязан достопочтенному министру магии… кстати, где он?

– С внуком на крыльце курит, – пояснил один из официантов.

Тервиллигер понимающе закивал.

– Также с удовольствием выражу благодарность действующим членам Попечительского Совета и Визенгамоту за оказанную мне высокую честь, – продолжил он свою речь. – Отдельной благодарности заслуживает моя опора и поддержка, моя супруга Эмилия, которая так настаивала на том, чтоб я не уходил в отставку раньше времени.

И, снова улыбнувшись, обнял за плечи миловидную ведьму, одетую в поблескивающее на свету платье из золотистого атласа…

Поперхнувшись вином, я хрипло закашлял, да так громко, что просто чудом не перебил пламенную речь Тервиллигера. Наземникус, давясь беззвучным хохотом, постучал меня по спине.

А леди Тервиллигер, несмотря на то, что нас разделяла парадная лестница, умудрилась меня заметить и, отсалютовав мне бокалом, лукаво подмигнула.

Когда этот безумный день закончился, я, вернувшись домой, в Годрикову Впадину, рухнул на кровать и измученно застонал. Ограбление свершилось, я получил награду, но не сорок процентов, как мне наобещали, а от силы десять. Это хорошо.

Меня изнасиловала похотливая жена лорда Тервиллигера. Это плохо.

Хотя… это как посмотреть. Моран меня аж зауважал, и потом, Наземникус обещал же мне «интересные знакомства».

Годы спустя, уже будучи старше, умнее и опытнее, я узнал о Тервиллигерах больше. Как оказалось, леди Эмилия особой была довольно ветреной и лебединой верностью не отличалась. Некоторые, среди которых и Скорпиус, даже называли ее безумной нимфоманкой.

Я стараюсь отгонять параноидальные мысли о том, что леди Элизабет, средний ребенок этой семейки, родилась подозрительно спустя девять месяцев после той короткой интрижки в гостевой комнате, впрочем, мне как-то все равно, я мог ошибаться.

Небольшое расследование, заключавшееся в подкупе горничной, не подтвердило мои догадки, и слава Богу. Зато пролило свет на то, что третья и самая младшая наследница Тервиллигеров, Мэгги, родилась в то тяжкое время, когда сэр Генри, не появляясь в родном поместье даже на Рождество, третий год трудился послом в итальянском министерстве магии. Конечно, никто и слушать не станет о том, что Драко Малфой регулярно захаживал к леди Эмилии на послеполуденный чай, но зато образ этой женщины в платье из золотистого атласа вселил в меня мысль о том, что не такая уж у аристократов скучная и чопорная жизнь.

========== Глава 4. ==========

Наверняка у каждого из нас есть такие родственники, которых лучше любить на расстоянии. Это может быть кто угодно: орда каких-нибудь дальних родичей из соседнего города, которые заявляются раз в два года, и сметают месячный запас еды, тетушки-дядюшки, те что постоянно интересуются, не женился ли ты, ведь «такой взрослый уже небось невесты табунами за тобой бегают», это могут быть маленькие дети, коих тебе поручают развлекать. Знакомо?

Мне знакомо. И у меня таким вот «любимым родственником» был Луи.

Нет, он не был навязчивым или любопытным. Он просто был… да мудаком он был, что уж тут!

Он ненавидел всех нас. Просто ненавидел, без причины. Презирал свою старшую сестру Викторию, всегда довольно холодно общался с родителями, никогда не проявлял хотя бы крупицу родственного дружелюбия, что уж говорить о том, что он представлял собой в Хогвартсе.

Луи был из той категории людей, которые круглые сутки могут стоять перед зеркалом, разглядывать свою физиономию и рассуждать о том, что краше в мире никого нет. Из тех, кого проще сразу убить, чем начать с ним спорить, потому как переспорить Луи так же невозможно, как и понравиться ему. Из тех, кто старательно отбирает людей в свой узкий круг общения, обычно состоящий из двух-трех бесконечно терпеливых к его персоне (как правило, даже этих людей хватало не на долго), потому как к остальным относится с необычайной брезгливостью, будь это его сосед, родственник, сокурсник или просто какой-нибудь рядовой незнакомец.

Пожалуй, единственным человеком, которого Луи искренне любил, была его сестра-близнец Доминик. Только Доминик и больше никто. Близнецы жили в своей крохотной Вселенной, в которой они оба ненавидели весь остальной бренный мир, куда не подпускали ни единую живую душу. При всем при этом, Луи в их высокомерном тандеме всегда был доминирующим звеном, и, может неосознанно, что вряд ли, но подбивал сестру под свой образ, превращая ту милую Доминик, которую я знаю сейчас, в свою женскую копию, какой она была в первые годы обучения в Хогвартсе.

Каждый раз как я видел Луи (и не только я), во мне просыпалось желание отхреначить его красивое, но надменное лицо чем-то тяжелым. Клянусь Мерлином, я бы осуществил этот замысел, благо «Анонимный Клуб Борцов Против Луи», состоявший из меня, Скорпиуса, Джеймса… да чего греха таить, большей части школы, был со мной солидарен.

Но судьба распорядилась иначе.

После четвертого курса Луи Уизли в Хогвартс не вернулся.

Он просто пропал. Дядя Билл рассказывал, что однажды утром зашел будить сына в его комнату и не нашел ничего. Ни сына, ни записки, ни его волшебной палочки. Одежда и личные вещи остались на месте, возможно и по сей день комната Луи осталась нетронутой.

Просто исчез. И больше не возвращался в Хогвартс.

Это был грандиозный скандал. Мракоборцы, полиция, да все министерство магии и даже репортеры «Пророка», выдвигая самые немыслимые версии, искали Луи, но тщетно, тот как сквозь землю провалился.

Нельзя сказать, что я уж прям так переживал за него, только из уважения к Доминик, которую исчезновение брата задело больше всех, не вывешивал в Большом зале плакаты «Луи, не возвращайся! Дай всем спокойно вздохнуть!».

Но что самое интересное, все действительно вздохнули спокойно.

Доминик постепенно успокоилась, а катализатором тому послужили объятия Скорпиуса, который уже не видел на пути их школьного романа преграды в лице сурового брата своей будущей невесты.

Поиски постепенно сходили на нет.

Семья, нельзя сказать, что опустила руки, но время лечит, и скорбь потихоньку угасала.

Наверное, это больно, когда по истечению всего лишь трех лет после твоего загадочного исчезновения, все быстро приходит в норму. Никто не вспоминает добрым словом, никто не скучает, никто не рвется искать. Единственная, кто любила и верила до последнего, счастлива, несмотря на то, что тебя в ее жизни уже нет.

Наверное, Луи, это и было твоим наказанием за то, какой высокомерной мразью ты был.

Ах да, почему же я вспомнил о нелюбимом кузене едва ли не впервые за три года?

***

Это была зима, а точнее декабрь, а точнее один из самых страшных дней жизни Скорпиуса Гипериона Малфоя.

Неприятный день для меня.

Кажется, только Доминик была рада.

Именно в этот день в Лондон вернулся Луи.

Я не буду описывать выражение лица Скорпиуса, когда Луи заметил обручальные кольца на их с Доминик безымянных пальцах. Скажу лишь, что бледное лицо мое заклятого друга сменило около сотни оттенков ужаса, кажется, он даже молитву начал бормотать, потому как рядом с высоким мускулистым Луи, Скорпиус выглядел еще более субтильным, и уж явно не борцом.

Зато, надо отдать должное обоим сторонам конфликта – при Доминик они ни единой поганой репликой не обменялись, несмотря на то, что сама Доминик прекрасно понимала, что отвлекись она на секунду, и ее братец учинит неминуемый мордобой. Я же, каким-то чудом оказавшись свидетелем этого семейного воссоединения, хоть и не был в восторге от пары Скорпиуса и своей кузины, стойко застыл близ плеча именно Малфоя, решив принять его сторону (а вообще, мне хотелось свалить, потому как это не мое дело, но Доминик вцепилась мне в руку и не отпускала).

Казалось, на нас пялился весь Косой Переулок.

– Говоришь, двоюродный братец нарисовался? – протянул Наземникус, пыхтя трубкой, набитой отвратительно вонючим табаком. – И твой дружок-наркоман, который по тупости своей женился на его сестричке, сейчас под угрозой кровавого убийства?

Я кивнул и скрутил очередную самокрутку.

– Ну и нахрена мне это знать? – буркнул Наземникус.

– Я рассказываю, а ты слушаешь, – проворчал я. – Я же твои ностальгические бредни слушаю.

Наземникус выдохнул кольцо едкого дыма, и закинул ноги на ободранный кофейный столик.

– А ты каким боком к этой семейной драме?

– Именно что семейной. Они моя семья.

– Родню надо любить на расстоянии. Не глупи, малыш, не лезь в эпицентр бойни. Ты заметил, что постоянно лезешь не в свое дело? Ладно, когда полез спасать своего Малфоя от наркотиков, тебе выпала высокая честь стать членом нашего сплоченного коллектива. Но сейчас не тот случай, когда надо козырять своим альтруизмом. Разберутся как-нибудь, не дети.

Конечно, Наземникус был очень и очень прав. Но почему-то тогда я с этим не соглашался. Видимо, желание помогать всем и каждому тогда еще било во мне ключом, а я, наивный дурак, считал это правильным.

Наши взаимоотношения с Флэтчером за короткое время переросли в стадию «грузим друг друга своими проблемами». Сейчас был мой черед ныть, чем я и пользовался. Недаром же три месяца слушал ностальгические бредни Наземникуса о всех его криминальных похождениях, как оказалось, торговлей наркотиками его род деятельности отнюдь не ограничивался.

Я слушал и слушал. О подделках древних артефактов, которые он продавал в Косом Переулке за пару сиклей, о трех неудачных попытках ограбления Гринготтса, о том, как он отмотал срок в Азкабане, кстати, спасибо моему отцу за это, про то, как обносил особняки аристократов (видимо, Тервиллигеры были далеко не первыми). Казалось, список грехов, коими так гордился мой учитель, был бесконечен.

Но, слушая его, я уверился в одной вещи. Этот гад выживет в любой ситуации, да еще и что-то для себя с нее поимеет.

Месяц подходил к концу, Луи снова куда-то пропал, Скорпиус вздохнул спокойно, а у меня были свои дела, которые совсем отвлекли меня от неожиданного возвращения блудного Уизли.

– Нет, серьезно? – вскинул брови я, рассматривая старенькую деревянную вывеску над крыльцом непрезентабельного магазинчика. – Книжный магазин?

Наземникус кивнул и, нашарив в кармане связку с минимум сотней ключей, принялся искать нужный.

– Ты хочешь пристроить меня в книжный магазин? Зачем?

– Меня очень беспокоит проблема молодежной безработицы, – хмыкнул Наземникус, наконец, вставив нужный ключ в скважину. – Считай это повышением, малыш. Теперь ты работаешь здесь.

Я шагнул в темный магазин и тут же чихнул от скопившейся на всех поверхностях пыли.

– Место хлебное, ты не спеши язвить, – буркнул Флэтчер, плотно заперев дверь. – К тебе будут приходить люди, ты им из-под прилавка толкаешь товар, а все это гримируем под безобидную книжную лавочку. Зарплату продавца забираешь себе, так уж и быть, а вот выручку с наркоты, будь добр, в общий фонд.

Включив свет, Наземникус обвел рукой сие великолепие, в котором мне предстояло работать.

На стеллажи с книгами и полки с канцтоварами и открытками была накинута плотная полиэтиленовая пленка. Пол был устлан старыми газетами, по углам валялись какие-то тряпки, выпачканные даже думать не хочу чем, а беленая стена около стойки продавца, то бишь моего рабочего места, была вся в брызгах засохшей крови, часть которой была затерта и сейчас выглядела застиранными разводами.

– Наземникус, а что, говоришь, случилось с тем, кто под видом продавца книг, барыжил наркотой до меня? – поинтересовался я, отступив к двери.

– Ой, это смешная история была. Он со склада кокаин воровал, чтоб независимо продать и деньги не делить, а в отчетах писал, что порошок воробьи склевали. Нормальный парень был, предприимчивый, с юморком. Нет, ему конечно потом башку прострелили на этом самом месте: мозги в одну сторону полетели, голову в кустик разнесло, кровищу потом три дня тряпками отжимали.

Я нервно сглотнул и, честно, упал бы в обморок, если бы не грязный пол, на который мне не улыбалось приземляться.

– Да ты успокойся, студент, – гоготнул Наземникус. – Ты ж парень крепкий, мозговитый.

– А можно я как раньше, по подворотням продавать буду? – неуверенно взмолился я.

– Нет, нельзя. В подворотнях темно и страшно.

– А здесь светло и весело?

– И чай всегда попить можно. И книжку почитать.

Наземникус быстро трансгрессировал, оставив меня одного в магазине, который, как я понял, мне предстоит оттирать от крови, пыли и грязи, долго проветривать, в общем приводить в нормальное состояние.

«Мерлин, зачем я влез в этот пиздец?» – Уже привычно, что стоило Наземникусу оставить меня одного, во мне включился здравый смысл.

***

– И как тебе книжный?

– Пока никак. Ремонт на мне, поэтому пока не приведу это все в надлежащее состояние, не продам ни единой книги. Кстати, спасибо, что помогаешь.

Одно из немногочисленных достоинств Скорпиуса – он верит в то, во что хочет верить.

Убедить его в том, что я устроился продавцом в книжный магазин, было легче легкого. И потом, я же не соврал.

Любезно согласившись помочь мне с порядком (конечно, я заранее избавился от кровавых пятен), Скорпиус, кажется, был рад моей компании как никогда. Впрочем, я понимал почему.

Мы просто тянули время, не используя магию для уборки.

– Луи не возвращался? – спросил я, протирая полиролью стол продавца.

Скорпиус, развешивая милые занавески, покачал головой.

– Он остановился на Шафтсбери-авеню?

– Не дай Бог, – ужаснулся Малфой. – Я не знаю, где он остановился, и не знаю, куда он снова пропал. Но, Ал, знаешь, мне его уже хватило.

– Все так плохо?

Скорпиус повернулся ко мне и абсолютно серьезно произнес:

– Он хочет моей смерти.

– Понятное дело, ты спишь с его сестрой.

– Ал, я сейчас без шуток говорю. Этот рыжий питбуль мне так и сказал, когда Доминик оставила нас одних.

– Ну, вообще-то сравнение не особо удачное, потому как питбули, несмотря на внешнюю суровость, довольно дружелюбные, верные и отлично ладят с детьми… Не смотри на меня так, я знаю, что я зануда.

Скорпиус вздохнул и, одернув занавески, прислонился плечом к стремянке.

Судя по выражению лица друга, тот собрался изливать мне душу.

– Вот скажи, на что рассчитывает твой нервный кузен? На то, что посмотрел на меня своими злобными глазищами, и я побегу разводиться с его сестрой? – протянул Скорпиус чуть надменно.

– Он просто очень ее любит, – напомнил я.

– И что, никогда не рассматривал тот факт, что рано или поздно Доминик вырвется из его ежовых рукавиц? Его не было три года, все вздохнули спокойно, какого черта Луи сейчас лезет?!

– Скорпиус, он всегда был козлом, – пожал плечами я. – И вообще, это тебе повезло с тестем и тещей, считай, что брат жены для тебя отныне ненавистный родственник. Если ты так любишь Доминик, то какая тебе разница, что думает о вас ее брат? Тебе с Луи не жить вместе, и детей вам тоже не крестить.

– Только это меня и успокаивает, – буркнул Скорпиус.

К вечеру магазин нельзя сказать, что блестел чистотой, но выглядел вполне себе уютно, по крайней мере, покупателей бы не испугал своим прежним видом.

Утром, чувствуя себя немного неловко, я встал за прилавок и, глядя на первых клиентов, как на врагов народа, пытался вычислить, кто из этих людей, прохаживающихся вдоль книжных стеллажей, пришел отнюдь не за интересной книжкой, а за особым нелегальным товаром.

Пока ни одного. Я уж было начал думать о том, что это была бредовая идея, торговать наркотиками из-под прилавка книжного магазина, как первый покупатель нашел меня сам, буркнув тихонечко: «Я от Морана».

И торговля пошла.

Я уже не шарился по темным подворотням и закоулкам. Я сидел в теплом помещении, листал книжку, попивал чай и лениво всовывал в руки нужных клиентов крохотные пакетики с товаром.

Меня определенно повысили в должности.

========== Глава 5. ==========

«Скорпиус, пожалуйста, найди работу, поступи в университет, займи себя ну хоть чем-нибудь!» – беззвучно молил я, вот уже несколько дней, потому как друга в моей жизни стало слишком много.

Нет, конечно, такое страшное слово как «работа», вряд ли было ведомо Скорпиусу, ибо тот, ссылаясь на свое истинно аристократическое происхождение, свой светлый образ прахом бытия осквернять не собирался, потому как был создан лишь генерировать идеи, зачастую, идиотские, и наблюдать за их исполнением. Представить Скорпиуса работающим было просто невозможно. Во-первых, потому что в любом коллективе, особенно магловском, где о его благородном семействе никто не наслышан, он будет абсолютно бесполезен, потому как ни черта делать не умеет. Во-вторых, Скорпиус неспособен рутинно выполнять одни и те же действия изо дня в день. И, в-третьих, сам Малфой понятия не имел, чем он хочет заниматься по жизни.

Но, что самое интересное, денег у этого засранца всегда было более чем предостаточно.

Вот и занимался Скорпиус тем, что уже несколько дней как заходил в мой книжный и изливал душу.

Для друга я всегда был чем-то вроде бесплатного психолога. Мне, поначалу, очень льстил тот факт, что Скорпиусу важно мне что-то рассказать, попросить совета, даже в тех делах, в которых я совершенно не шарю. Это позже я понял, что я для него такой авторитет только потому, что кроме меня у Скорпиуса Гипериона Малфоя друзей нет.

– Все же хорошо, – возмущался Скорпиус, расхаживая вдоль книжных рядов. – И она занимается тем, что придумывает себе проблемы и навязывает их мне.

– Ну поздравляю, – изрек я, наклеив очередной ценник на книгу. – Первая семейная ссора.

– Это вообще наша первая ссора. За все то время, что мы с Доминик вместе.

Я закатил глаза.

– Это нормально.

В такие моменты я чувствовал себя трижды разведенным холостяком, знатоком женской психологии и самого факта любовных отношений. Скорпиус, хоть и считавший меня неумолимым девственником, видимо, думал так же.

– Эти фокусы в стиле моей маман, – продолжал Скорпиус, которого уже заинтересовано слушали и покупатели. – «Скорпиус, мы переживаем кризис отношений, и это нормально, любовь живет три года…»!

– Чего это она? – вскинул брови я.

– Потому что моя леди чуть подохренела, – пояснил Скорпиус. – После того, как я женился на ней, купил эту квартиру, добился того, что со мной не разговаривает вся семья… Доминик, такая Доминик.

– Ну ты любишь ее?

– Конечно. Я же ей майонезом на хлебе сердечко нарисовал.

– Ты прав, друг, она зажралась. Такая нежность, – хохотнул я. – Доминик, ты теряешь принца.

Скорпиус сарказма не уловил, продолжая что-то мне еще говорить, но я мало слушал. Лишь изредка улавливал обрывки его возмущенных фраз.

– … и это началось после, того, как ее полоумный братец снова нарисовался на горизонте…

Я кивал, делая вид, что озабочен проблемами молодой семьи, при этом еще и вкратце пересказывал покупателю содержание «Хроник Нарнии», не забывая поглядывать, не явились ли ко мне особые клиенты за особым товаром.

– … при этом она считает, что Луи прав во всем, просто потакает каждому его слову, представь, она уже начала задумываться, что мы поспешили со свадьбой. Меня эти высокие отношения близнецов, клянусь, доведут до цугундера, тоже мне, Джейме и Серсея хреновы…

Удалившись в подсобку, где хранились залежи с кокаином, я взвесил унцию и, засыпав ее в крохотный пакетик, снова вернулся в торговый зал и незаметно вложил его в карман бритого наголо мужчины у кассы.

– … а я мог бы стать математиком, я же умный…

Расставив еще несколько книг на другом конце зала, я гадал, понял ли Скорпиус, что его не слушают, но, судя по тому, что постепенно его монолог съезжал в иное русло, видимо, нет.

– … и тут понимаю, что если бы я родился девочкой, я был бы похож на Эльзу из диснеевского мультика. Это уже неделю не дает покоя…

Не, ну вы поняли? Слушать Скорпиуса невозможно, потому как чем дольше ты впитываешь в себя этот поток информации, тем больше понимаешь, что начинаешь неумолимо тупеть.