Текст книги "Ученик афериста (СИ)"
Автор книги: Lexie Greenstwater
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)
– Натурала Альбусом не назовут, я читала биографию Дамблдора, тот еще, вам скажу был…
– Женя, без комментариев, – огрызнулся я и наклонился к Финну еще ниже. – Я сейчас сделаю тонкий намек, а ты постарайся его понять.
Финн нахмурился.
– Еще три стопки и я буду не против попробовать что-то новое и горизонтальное.
Финн моргнул.
– Господи, не тупи, пожалуйста, – закатила глаза атташе и, к моему стыду, зашептала Финну на ухо народный перевод моей фразы.
Карие глаза Финна раза в два в размере увеличились от осознания полученной информации.
Я закрыл лицо рукой.
У Финна было такое лицо, будто перед ним высадились пассажиры НЛО и назначили его послом человечества.
– Ты серьезно?
– Если будешь орать и делать такие глаза, я передумаю.
– Можно три стопки текилы в один стакан? – спросил Финн у бармена.
Я снова закрыл лицо рукой и захохотал.
– Господи-Боже, что я же делаю, – протянул я. – Сильвия, а какого черта вы в курсе?
Атташе сделала глоток сомнительного «абсента» и пожала плечами.
– Сейчас открою тебе страшную тайну, Поттер, – усмехнулась она. – Я всегда поддерживала Финна в его… начинаниях. Я как никто понимаю его.
– Вы тоже хотите нагнуть меня в душе с ножом в бочине?
Отмахнувшись, Сильвия снова взяла стакан.
*
– Если Михаил узнает, что происходит в комнате над баром, он нас пристрелит, – напомнил я, дрожащими руками расстегивая рубашку.
– Оно того стоит, – заверил Финн.
Черт возьми, я никогда не видел его таким счастливым.
А себя еще ни разу не помнил таким отбитым.
– Я согласился только из искреннего интереса, – заикаясь, сообщил я. – Просто жизнь дана для экспериментов, и хоть это никак не изменит мою любовь к женщинам…
– Завали.
Я нервно сглотнул.
– Финн, ну скажи что-нибудь, – взмолился я, невольно пятясь к двери.
Расстегнув ремень, Финн поднял на меня взгляд.
– Я бы сказал, что без взаимных чувств не могу, – произнес он. – Но не скажу, я ждал этого момента дольше, чем окончания тюремного срока. Поэтому, никто, даже сам дьявол, не сможет нам помешать…
Этого я и боялся.
Вернее начал побаиваться.
Но неожиданный борец за мою гетеросексуальность, в роли которого я мог представить кого угодно, только не того, чей голос услышал в баре, прервал процесс.
– Вот, вот фотография! Он должен быть здесь!
– Я нихуя не понял, что ты сказал. Женя, что сказал этот пидор?
– Вы издеваетесь?
Я узнал этот чуть ленивый, но холодный голос, нотки издевки в котором я не слышал несколько лет, думал, что забыл, но нет. Голос Скорпиуса Гипериона Малфоя я не забуду никогда.
Запахнув рубашку, я выскочил в коридор и перегнулся через перила.
Худая белобрысая фигура Скорпиуса, сжимая край барной стойки, сверлила русского бармена недобрым взглядом.
– Что? – сокрушенно позвал Финн.
Я отмахнулся. Сердце колотилось, как бешеное.
– Женя, – одними губами прошептал я, когда дочка Михаила поднялась на второй этаж за чистыми стаканами. – Женя, не выдавай.
– Он и еще двое ищут тебя, – произнесла молодая ведьма. – Мы тебе говорили, мудак.
– Не говорите ему, что я здесь.
– А кто это? – поинтересовалась Женя, достав из шкафчика поднос со стаканами.
Я прикрыл глаза и судорожно вздохнул.
– Это пиздец.
– Красиво имя. Румын? – вскинула брови Женя. – А чего твой друг разделся?
– Мне жарко, – процедил Финн, снова затянув ремень на джинсах.
Я снова повернулся к ведьме.
– Выпроводите его. Куда угодно.
– Да кто это? Если из МАКУСА, папа сейчас его по частям выкинет.
– Это не из МАКУСА, – холодно сказал я. – Это Скорпиус Малфой. Мой лучший друг.
Финн жеманно улыбнулся.
– Скорпиус Малфой, – протянул Финн. – То есть, человека, который твой лучший друг, и который обломал мне самый счастливый день жизни, потому как последний секс был у меня в окружной тюрьме штата Луизиана, зовут Скорпиус Малфой?
Я кивнул и смутился.
Финн, натянув футболку, поспешил вниз.
– Здрасьте, – кивнул он. – Кто здесь Скорпиус Малфой?
Скорпиус удивленно обернулся и поднял руку.
– Я тебе сейчас ебло бить буду, – сообщил Финн.
*
– Господи, за что мне это?! – выл я, прячась на втором этаже.
Вторым человеком из моего лондонского прошлого оказался Луи Уизли, который, завидев, что Скорпиусу сейчас начистит физиономию новоорлеанская жертва зашкаливающего либидо, кинулся на подмогу.
Мускулистый оборотень против Финнеаса Вейна – наверное, это было бы боем века. Судя по тому, какую ярость я рассмотрел в глазах обоих, мне кажется, драка между Луи и Финном случилась бы в любом случае, даже если бы они просто столкнулись на рынке. Понятное дело, что в квартире на Шафтсбери-авеню никто не бросал Луи вызов в физической силе и внешности, а тут вылетел невесть откуда безумный Финн: хорошо сложенный, и, чего уж там, довольно симпатичный.
Да, Луи всегда очень ревностно относился к тем, кто сильнее, да и Скорпиуса стремился защитить, но мне показалось, что только они с Финном увидели друг друга, у обоих словно что-то перемкнуло в голове: о Скорпиусе забыли, обо мне и подавно, просто сцепились в схватке, как два бойцовских пса.
– Мордобой – десять сиклей, – протянул бармен, отодвинув в сторону рюмки.
Я надеялся, что Михаил разнимет драку, притом, что его силы с головой бы хватило для этого, но нет! Скорпиус тоже не пытался, тыкал мою фотографию из «Пророка» завсегдатаем бара.
Удивительно, но драку разняла невысокая девушка с короткими темными волосами, треснув Луи под дых ногой так сильно, что его аж перекосило.
– Еще раз, сука рыжая, еще раз ты пойдешь по блядям, – прорычала девушка, схватив его за ухо. – Я убью тебя. Клянусь, убью.
Собственно на этой сумбурной ноте закончилось все: мои поиски, драка, присутствие неожиданных гостей в баре «Борзый Конь».
– Пиздуйте, эмигранты хуевы, – рявкнул на прощание Михаил, протирая стакан полотенцем. – Нет здесь Поттера никакого. Если бы был, мы бы его по шраму на лбу узнали.
И минут через пять гаркнул:
– Поттер, выходи!
Я, боязливо осмотревшись, спустился в бар.
– Спасибо, – выдохнул я, сев за стойку и оглянувшись на дверь.
– Слушай, очкарик, а может быть ты страшный маньяк и находишься в розыске? – нахмурился колдун за ближайшим столиком.
– Какая страна, такие в ней и маньяки, – фыркнула одна из жриц вуду, попивающая ром.
– Учти, Поттер, если за тебя будут предлагать деньги – я тебя сдам, – пообещал бармен, налив мне текилы.
Подрагивающими руками сжав стопку, я тяжело вздохнул.
Такого исхода я вообще не ожидал.
– Я ж, блядь, этого момента ждал, как амнистии, – послышался голос Финна, о котором я и забыл. – Я впервые в жизни, может быть, счастлив был. Нет, эта белобрысая шмарина мне все обломала.
– Успокойся, – улыбнулась атташе Сильвия, прикрыв улыбку ладонью. – Какие твои годы, будет у тебя еще сотня возможностей нагнуть…
– Извините, пожалуйста, я вам не мешаю? – огрызнулся я.
От меня отмахнулись.
– Ну… это… – протянул Финн, стянув дреды в узел. – Продолжим?
Я сначала не понял, о чем он, а потом смутился.
– Нет, конечно. Забудь.
– А я тебе что говорил! – рассмеялся Финн, повернувшись к Сильвии. – Или сразу, или облом. Хуй он тебе что захочет.
– Новый Орлеан, ну ты, конечно, нашел с кем дискутировать на, подчеркиваю, интимные темы, – сухо сказал я.
– А че? Она своя тетка, – закатил глаза Финн. – Так, на чем я? А, ну так вот, я уже даже презерватив нашарил…
– Финн, да заткнись ты уже! – багровел я.
– … у меня этот презерватив с шестнадцати лет хранится, нам в колонии как гуманитарную помощь выдали. Это уже не презерватив, это мой оберег.
– Я тебя сейчас ударю, – прошипел я, глядя, как Сильвия заливается беззвучным хохотом. – Заткнись, мразь, ты знаешь о значении слова «личное»?
– И тут какой-то хуй заезжий мне все это обламывает, – взорвался Финн. – Увижу еще раз – ебло перешибу, при свидетелях говорю.
Я даже уже не слушал его. Лишь лихорадочно думал.
Кто меня сдал?
– Я тебя прекрасно понимаю, – послышался голос Сильвии.
– Не понимаешь.
– Понимаю. Последний раз у меня было это самое, Финнеас, еще до твоего рождения, грубо говоря. Такая вот жизнь: или мафия, или секс.
– Так что ж ты молчишь, пожирательница абсента, – вскинул брови бармен. – По удивительному стечению обстоятельств я уже десять лет как вдовец. Заходи ко мне на борщ вечером.
– О Господи, – ужаснулась Сильвия, встав с табурета. – Поехали, любовнички, пора.
– Даже не смешно, – хмуро отозвался я.
– Без ножа режешь, – буркнул Финн, махнув бармену на прощание.
*
Сутки я провел в раздумьях.
Где гарантия, что завтра меня будут искать не бывшие соседи, а отец и отряд мракоборцев?
Первая мысль, которая пришла в голову, как только мы вернулись на виллу и я встретился взглядом с Альдо: меня сдала Лили.
Только Лили знала где я, и доверить ей эту тайну – самая большая ошибка, которую я мог бы допустить. Сомнений быть не могло: или отец прижал ее к стенке и страшно взглянул в глаза, или сестра просто устала хранить мою тайну.
Но я ошибся.
– Почитай, – коротко сказала атташе Сильвия, заглянув в мою комнату и швырнув на кровать старый номер «Ежедневного Пророка».
Я оторвался от подушки и нашарил газету. Стоило мне просто снять резинку с нее и расправить страницы, я получил ответ на свой вопрос.
«Оазис для блудного сына
Альбус Северус Поттер – мальчик обыкновенный, не лишенный родительской любви и поддержки во всех своих начинаниях, но погоня за отцовскими достижениями, юношеский комплекс неполноценности и наследственная тяга к приключениям стали причинами того, что некогда ничем не примечательный молодой человек, блестящий студент Хогвартса в прошлом и потенциальный мракоборец в будущем, отныне печально известен нам как беглец.
Средь множества версия об исчезновении юного Поттера весь магический мир уповал на то, чтоб этот ребенок не стал жертвой очередного обезумевшего темного мага, кто-то с ужасом боялся, что исчезновение Альбуса – прямая месть его отцу от недоброжелателей, коих у Гарри Поттера, чего греха таить, немало. Однако, претендуя на истину в последней инстанции, спешу внести свой вклад в журналистское расследование своих коллег: Альбус Северус Поттер – жив, здоров и счастлив, отдыхая в солнечной Мексике от извечной сырости родной Годриковой Впадины.
– Поттер, скорей всего, просто попал в дурную компанию, – заверил нас глава эмиграционной службы МАКУСА. – Мексика – не лучшее место для уважающего себя волшебника, сомневаюсь, что он осел там по доброй воле.
Вопрос в том, что держит юного Поттера в Мексике?
Та самая плохая компания?
Отнюдь нет, дорогие читатели.
– Я часто бываю на Меркадо-де-Сонора, покупаю там котлы, – сообщил нам мистер, пожелавший остаться анонимный. – Я знаю Поттера в лицо, внимательно слежу за его историей в „Пророке“. И что вы думаете, Рита? Буквально через неделю, как я прочитал очередную статью о его исчезновении, я видел его на мексиканском рынке в компании очень эффектной молодой женщины.
– Вы думаете, причиной исчезновения Альбуса стала любовь?
– Вероятнее всего. Было видно, что между ним и Камилой, кажется, так он называл свою спутницу, что-то есть: сначала он поил ее в баре джином, а потом очень многие видели их поцелуй. Уж не знаю, что там да как, но, уверяю, причина странного поведения мистера Поттера в женщине.
Нам лишь остается гадать, что за загадочная красавица пленила сердце сына Гарри Поттера, а пока остается лишь пожелать безутешным родителям терпения и крепких нервов.
Специальный корреспондент „Ежедневного Пророка“
Рита Скитер».
Я перечитал статью дважды и опустил взгляд на колдографию репортреши под текстом.
Рита. Рита!
Я и забыл о ней. Забыл, как она, почуяв неладное, тут же собрала вещи и исчезла из виллы Сантана.
Забыл, что она знает, где я.
Забыл, что она знает, чем я занимаюсь.
Сердце мое упало.
Вот он, вот, самый опасный человек магической Британии. Не Малфои с их золотыми горами, не могущественные Тервиллигеры, не темные маги. Она, Рита Скитер, газетная стервятница: наносит удар исподтишка, имеет огромную аудиторию и бесценную информацию.
Она мой враг. Не Флэтчер.
Флэтчер, если его прижмут, будет молчать, ведь понимает, что за приглашение сына Гарри Поттера в бессовестный мир преступности, его по голове не погладят.
А Рита молчать не будет. И, кажется, не молчит.
Скомкав газету, я забросил ее в мусорную корзину.
– Финн, – гаркнул я, выглянув в коридор.
Финн, чистивший пистолет на первом этаже, задрал голову.
– Собирайся. Мы летим в Лондон.
========== Глава 50. ==========
Я отвык от снега и зимы.
Зиму Лондона нельзя назвать стереотипно снежной и холодной, но учитывая, что за последние четыре года я снега вообще не видел, чувствовал себя неуютно, кутаясь пальто.
Финн вообще чувствовал себя, как папуас в Гренландии, сунув руки в карманы кожаной куртки и разглядывая снежинки. Его родной штат Луизиана не мог похвастаться снежными зимами и холодным воздухом, что уж говорить о Латинской Америке.
Мы вышли из аэропорта, и минуту постояли на улице.
Я не был в Англии четыре года, уехал из нее беглецом, вернулся беглецом, но никакой радости от возвращения не чувствовал. Я был по-детски обижен на весь Лондон за что-то, не могу даже объяснить за что.
– Скучал? – поинтересовался Финн, словно прочитав мои мысли.
– Нет.
Я не хотел ностальгировать по былым временам, наслаждаться вечерними красотами Лондона, поэтому, не став терять времени, подыскал укромный угол и, взяв Финна за руку, трансгрессировал.
В доме Риты Скитер я был лишь раз, когда забирал пьяного в хлам Наземникуса, адреса толком не помнил. Помню только, что это был небольшой истинно дамский дом на окраине Хэмпшира, с небольшим аккуратным садиком, в котором частенько, ломая длинные ногти, любила копошиться Рита. Помню высокий забор, украшенный гипсовыми херувимами, и сливовое дерево у крыльца.
Именно возле этого забора в мгновение ока мы и оказались.
В доме было темно.
Пока я осматривался вокруг, глядя на соседние дома, украшенные мерцающими гирляндами и садовыми фигурками, Финн присел на корточки перед воротами и пошуршал в замке отмычкой.
– Какое сегодня число, Финн? – поинтересовался я, глядя, как в окне дома напротив виднеется ель.
– Зима, – лаконично ответил Финн, толкнув ворота. – Проходи.
– Скоро сочельник, – как-то благоговейно произнес я. – Да?
Я совсем потерял счет времени.
Даже не мог точно назвать какое сегодня число.
Ну точно, если взглянуть на календарь в телефоне, можно увидеть двадцать второе декабря. Рождество – этот светлый всемилюбимый праздник как-то не чувствовался в теплых краях, где праздничная елка будет карикатурно смотреться посреди духоты и шума океана.
Тут меня осенила мысль о том, что за эти четыре года, я ни разу не вспоминал о Рождестве. Я ни разу не видел, чтоб вилла Сантана была украшена так же, как эти дома окраины Хэмпшира, не видел горы подарков для Альдо под елкой, да и елки не видел. Даже, черт возьми, никто не трудился гирляндой пальму обмотать.
Дверь скрипнула и Финн махнул мне рукой, нашарив выключатель в коридоре.
Риты дома не было, как я и думал.
– Подождем, – протянул я, как бы это глупо не звучало.
– Что мы с ней сделаем? – спросил Финн.
– Поговорим. Не больше.
Я поджег белую свечу, чтоб не включать свет и не рисковать быть обнаруженным и, опустив ее на пол, сел на ковер. Финн опустился на пол и, прикурив от свечи, облокотился на кухонную тумбу.
В доме Риты Скитер пахло сухими цветами и духами.
Наверное, Финну эти запахи навеяли воспоминания о борделе вейл.
– Скоро Рождество, – протянул я.
– Ну да.
– Почему за четыре года мы о нем не вспоминали?
Финн вскинул брови.
– Я не верю в Бога.
– Да причем здесь вера, – возразил я. – Рождество – это не только религиозный праздник. Это вечер, когда собираются близкие люди, забывают все плохое, что было. Когда ждут какого-то чуда, дарят подарки, а за неделю до сочельника впадают в детскую лихорадку: наряжать елку, вешать венки на двери, гирлянды, шарики стеклянные.
– Посмотри на меня, – усмехнулся Финн. – Ты реально думаешь, что для меня это праздник?
Ну да.
– А почему Альдо не отмечает Рождество?
– После смерти мамы не отмечает, – пожал плечами Финн. – Сильвия рассказала.
Минуту мы посидели молча.
– Давно ты носишь дреды? – поинтересовался я.
Финн, не ожидая вопроса, моргнул.
– Да лет десять уже, – ответил он. – В колонии заплели. Я рыдал, как сучка, настолько это было больно. На мои вопли вся охрана сбежалась.
Я усмехнулся.
В те редкие моменты, когда мы были совсем одни, наши диалоги часто заходили в тупик. Нам нечего было обсуждать толком. Мы с Финнеасом Вейном из разных миров.
Но молчать долго не пришлось. В замке скрипнул ключ и хозяйка дома, не сумев открыть замок, поврежденный отмычкой, заглянула за открытую дверь.
– Стоять, – проскрипел я, не вставая с ковра, и нацелили на Риту волшебную палочку. – Заклинание долетит в тебя быстрее, чем ты успеешь трансгрессировать.
Рита Скитер, одетая в атласный серый костюм, жеманно улыбнулась и демонстративно подняла руки вверх.
*
Финн сидел на крыльце, выдыхая дым изо рта и наблюдая за полетом снежинок, а мы с Ритой сидели друг напротив друга, слушая, как тикают часы.
– Зачем? – только и спросил я.
– Это моя работа, – пожала плечами репортерша. – Поиск сенсаций, писать то, что люди хотят читать – вот залог того, что я незаменимый корреспондент.
Я медленно кивнул.
– Я могу убить тебя, это тоже будет сенсация. И люди с удовольствием об этом почитают, – заметил я. – Но я этого не сделаю.
– Тогда что ты сделаешь, Поттер?
Открыв сумку, я достал мешок, размером с баскетбольный мяч, туго набитый золотыми монетами, и опустил его на стол.
– А кто этот парень? – спросила Рита, небрежно перебирая галлеоны.
– Это? А это Камила из твоей статьи, моя законная жена, – сообщил я.
– Симпатичная.
Наши взгляды с Ритой встретились.
– Послушай моего совета, Поттер, – произнесла Рита. – Бросай все то, чем ты занимаешься, и возвращайся домой. Это была одна из причин написания статьи.
Я мученически вздохнул.
– Нет.
– Почему?
Я косым взглядом указал на Финна.
– В том числе ради него. Мое место там, Рита. Я нашел себя, как бы глупо это не звучало. У меня есть власть, деньги, признание, свобода… а здесь, знаешь, что меня бы ждало?
– Призрак отцовской фамилии.
– Вот именно. Там я не сын Гарри Поттера. Там – Гарри Поттер – отец Альбуса Северуса Поттера. Того самого Альбуса Северуса Поттера.
– Ты высокомерный идиот, – констатировала Рита, сунув мешок с галлеонами под стол. – Но это твоя жизнь. Я больше не буду о тебе писать.
Я улыбнулся ей.
– Спасибо. И, Рита… я понимаю, что одна из причин появления на свет статьи – арест Наземникуса. Мне жаль, но он…
– Я знаю, что это за человек, – отрезала Рита. – Знала с самого начала. Я помню Наземникуса еще молодым, поэтому ты ничем не удивишь меня.
– И каким он был в молодости? – спросил я, подперев щеку рукой.
Рита заправила за ухо тугой локон.
– Да таким же, как и ты сейчас. Глупым, амбициозным. Он думал, что может продать втридорога весь мир, – вздохнула репортерша. – Он очень много пил. Поэтому мы и развелись тридцать пять лет назад. Я хотела семью, карьеру, красавца-мужчину, который бы восхищался мною. А он постоянно пил, пропадал со своим другом Диего, безучастно наблюдал за тем, как он убивает людей штабелями. И снова пил.
Я молчал.
– Потом я поняла, что это позорище – черное пятно на моей репутации, поэтому выставила его вещи, – продолжила Рита. – Но он не грустил долго. Продолжал пить. Вернулся в Штаты, к своему другу Диего, вершить свои сомнительные дела. Там же обзавелся сыном в результате короткой интрижки с актрисой Бродвея. Представь: наш Наземникус и актриса Бродвея!
Я отвернулся, но Рита продолжала:
– А он все так же пил. Ему было плевать на сына, которого он бросил черт знает где. У него в жизни было две радости: выпивка и статус гангстера. А потом он встретил тебя и попал в Азкабан на год. Ничего не напоминает, Поттер?
– Я не повторю его судьбу, у меня есть мозги.
– Наземникус тоже неглупый, – отозвалась Рита. – Ладно, Поттер, ты засиделся. Я не буду писать о тебе. Но, учти: когда ты надумаешь вернуться, я буду честно исполнять свой журналистский долг.
Я встал с табурета и направился к двери, как одна фраза Риты, небрежно сказанная, заставила меня обернуться.
– Что значит «попал в Азкабан на год»?
Рита вскинула тонкие брови и раскатисто захохотала.
– А ты будто не знаешь, как работает судебная система министерства. Сколько раз ты пытался посадить Карла Морана, а, Поттер?
Хлопнув дверью так, что с нее упал рождественский венок, я вылетел из дома Риты Скитер и, поймав взгляд Финна, выплюнул:
– Он не в Азкабане.
*
Неприметный мотель скрыл нас от любопытных глаз мракоборцев, искавших меня (не знаю, просочилась ли информация о моем возвращении в министерство).
Я сидел на кровати, обхватив голову руками и покачивался, как маятник.
– Отец уже второй раз выпускает преступника, – шипел я, злясь то ли на судебную систему, то ли на самого себя. – Второй раз! Флэтчер сейчас сидит у себя в Паучьем Тупике, попивает портвейн и горя не знает.
– Самосуд, – коротко ответил Финн. – У меня нет пистолетов, но я могу забить.
Я содрогнулся и отмахнулся.
– Почему? – терпеливо спросил Финн, развернув меня за плечи. – Он обманывал тебя, он убил старика, Камилу, всех людей в доме Сантана, хотел отжать и почти отжал картель. Помнишь?
– Помню.
– Тогда почему мы сидим?
Я возвел глаза к потолку, чуть не плача.
– Ну не могу я его убить, – признался я. – Не могу, понимаешь!
– Говно вопрос, убью я.
– Не смей, – прорычал я, когда Финн двинулся к двери. – Сядь.
Финн, одарив меня ледяным взглядом, послушно сел на кровать.
А я наоборот вскочил на ноги.
– Я отправил его в Азкабан. После того, что он сделал, я желал ему самой мучительной смерти, – признался я, расхаживая по номеру на ватных ногах. – Но я не ожидал, что еще столкнусь с ним. Потому что, по сути, я не могу желать ему смерти.
– Почему? – презрительно спросил Финн.
– Я привязан к нему, – тяжело сказал я. – Как бы не отрицал. Наземникус сделал из меня то, что я сейчас. Он научил меня практически всему, что я умею: изворотливости так точно. Он поверил в меня, поверил, что я не просто папин сынок.
– Он использовал тебя.
– Я знаю, – произнес я. – Я знаю. Но, как сказать, если бы не Наземникус Флэтчер, я бы сейчас работал в министерстве магии. Если бы не Наземникус Флэтчер, я бы никогда не уехал в Мексику, не узнал бы о существовании Меркадо-де-Сонора, не догадывался бы о том, что есть дети, на которых плевать Ильверморни, и не встретил бы сотню отличных людей.
Финн закрыл лицо рукой.
– Если бы не Наземникус Флэтчер, я бы не попал в Коста-Рику, где не встретил бы старика Сантана, которым восхищаюсь. Не познакомился бы с его сыном Альдо, который научил меня тому, что мерзкие люди, могут совершать благородные поступки. Не женился бы на Камиле, которая показала мне, что красивая внешность ничего не значит, если человек дерьмовый. Не увидел бы никогда замечательную женщину, твою подругу, Сильвию Кармара, которая живой пример тому, как можно и нужно любить тех, кто тебе действительно дорог. Каждый, кого я встретил благодаря Наземникусу Флэчтеру, научил меня чему-то, чего я сам был не в состоянии понять.
– Да плевать на это, Флэтчер…
– А еще, если бы не Наземникус Флэтчер, – сказал я. – Я бы никогда не попал в новоорлеанскую шлюштаню, и не встретил бы одного из самых важных людей в моей жизни.
Финн потупил взгляд, а я сел рядом и опустил ему руку на плечо.
– И если бы Наземникус Флэтчер не появился в Коста-Рике, просто подумай, старик Сантана не заморачивался бы поиском телохранителя для меня, который бы одним своим видом поставил Флэтчера на место. Признай, Финн, если бы не Флэтчер, ты бы никогда не вырвался из Нового Орлеана. И у тебя было три пути: или бы ты попал снова в тюрьму, или бы ты сторчался от наркотиков, или бы тебя сожрали вейлы.
– Я тупой, логические цепочки не понимаю, – отмахнулся Финн. – Из-за него умерла твоя жена.
– Я не любил ее.
– А кого ты вообще в этой жизни любишь?
Теперь уже отмахнулся я.
– Я просто хочу, чтоб ты думал холодной головой, – сказал я спокойно. – Не надо сейчас лететь и рвать Флэтчеру рот. Просто подумай о том, что старика Сантана, Камилу, всех людей, которые мертвы как с нашей стороны, так и те, которых убили мы, смерть Наземникуса не вернет.
– Вот именно! – воскликнул Финн. – Столько людей погибло из-за одной гниды, которая сейчас у себя дома, глушит винище и не кается.
Я рухнул на кровать и стянул с переносицы очки.
– Завтра, Новый Орлеан. Давай все завтра.
*
Завтра я был настроен куда более решительно, наверное, устал бояться и прощать.
Я был готов увидеть Наземникуса, посмотреть в его воспаленные тоскливые глаза, готов и хотел высказать все, что так долго копилось, хотел показать, что я не сынок Поттера, который без пинка афериста под зад не способен ни на что. Я отправился в Паучий Тупик с ликованием, как победитель.
Знакомая мне старая дверь скрипнула, когда я открыл ее и вошел на грязную, словно тараканью ферму, кухню. Финн бесшумно вошел следом.
Я увидел его сразу, не пришлось долго искать.
Наземникус Флэтчер, все такой же низкорослый, одутловатый, одетый в грязное тряпье, сидел в пыльном велюровом кресле и внимательно смотрел на высокую фигуру у серванта.
К своему ужасу, в фигуре я узнал Финна.
Финн, вытаращив глаза, смотрел на своего двойника, явно растерявшись, и замер в пороге.
Я сделал шаг вперед и, не заметив, наступил на осколок блюдца, который, хрустнув под моими ногами, выдал гостей.
Двойник Финна перевел взгляд на меня и тут же обратился огромной мерзкой многоножкой.
– Ридикулус, – прохрипел Наземникус, нацелив палочку на многоножку.
Раздался хлопок и существо исчезло, а дверца серванта хлопнула, как от сквозняка.
– Чертов боггарт, – буркнул Наземникус, обернувшись на меня. – Заходи, раз пришел.
Не так я представлял себе встречу, потому что покорно присел на диван.
– Финн, иди сюда, – позвал я.
Наземникус, вздрогнув, когда Финн сел рядом со мной, и на секунду возвел глаза к потолку.
– Убивать меня приехал? – спросил Наземникус.
– Нет, – признался я.
Азкабан афериста не украсил, это и понятно: морщин на его дряблом лице прибавилось, а молодецкого огонька в глазах как не бывало.
– Зачем? – коротко спросил я.
Аферист пожал плечами и уставился в стену.
– Фотографию Альдо видел? С головами?
– Довелось.
– Ну и стоило оно того?
Наземникус промолчал и робко взглянул на Финна, страх к которому я никак не мог понять.
– А ты? Тоже убивать меня пришел?
Финн кивнул.
– Нельзя тебе, – отрезал Наземникус, хрипло кашлянув. – Я папа твой.
На секунду я представил самый идиотский исход, который мог бы только случиться: расчувствовавшийся Финн бросается обнимать своего горе-папашу, Наземникус утирает слезы радости дредами сына, а потом двое Флэтчеров объявляют войну картелю Сантана и хоронят мое покореженное тело под кустом.
Я даже встрепенулся.
– У меня было двенадцать пап, – протянул Финн ледяным тоном. – Я всех их убил. Троих мышьяком, одного лопатой, четверых сжег, двоих ножом, последних двух застрелил. Делай выводы.
Наземникус горько усмехнулся и закрыл лицо руками.
– Зачем ты здесь, Поттер? – спросил он глухо. – Мстить пришел? Мсти.
Я коротко улыбнулся.
– Я не буду тебя убивать, – повторил я. – Я приехал не за этим.
– А зачем? – в один голос спросили отец и сын.
Я снова улыбнулся.
– А вы не поняли, да? – спросил я. – Старый, мне нужен не ты. Мне нужен твой картель. Или банда, не знаю, что там у тебя.
На лице Наземникуса отразилось непонятное мне чувство: то ли страх, то ли ярость, то ли… гордость.
– Поэтому сейчас Финн уткнет тебе нож в горло, и ты расскажешь, где твои люди и склад, – продолжил я, внимательно глядя в глаза Флэтчера. – А потом, Финн, ты отвезешь его в Коста-Рику, и скажешь Альдо и своей подруге Сильвии, что это им от меня рождественский подарок, и они могут делать с ним все, что хотят.
Финн косо ухмыльнулся.
– Старый, я думаю, ты понимаешь, что пытаться сбежать от Финна глупо, – подытожил я. – А сейчас, давайте быстренько начнем исполнять мой план, я хочу, чтоб подарок был доставлен на виллу к сочельнику.
*
Два дня пролетели, как один час.
– Как все прошло? – поинтересовался я, встретив Финна в аэропорту.
Финн запахнул куртку и сунул руки в карманы.
– Неплохо.
– Ожидаем неплохой урожай винограда?
– Да.
На этом о Наземникусе Флэтчере мы больше не вспоминали. Хотя какие-то угрызения совести я чувствую по сей день.
– Почему ты решил отправить его в Коста-Рику? – спросил Финн, когда мы шагали к выходу.
– Не хотел убивать его сам. И не хотел, чтоб убивал ты, – признался я. – Альдо и Сильвия потеряли из-за него больше, чем мы.
Я трансгрессировал в Ламбет – один из наиболее неблагополучных районов Лондона, где и намечалась конечная точка всех моих дел в этом городе.
***
– Так исторически сложилось, – торжествующе протянул я, шагая по складу незаконных товаров вдоль рядов оставшихся людей Флэтчера. – Что отныне я, Джимми Старлинг-Поттер – исполняющий обязанности вашего непосредственного начальника. В связи с этим – первое правило начальника: чистота превыше всего. Поэтому, прошу немедленно убрать трупы тех, кто не согласен с новым режимом.
Финн опустил пистолеты и демонстративно медленно вышел из лужи крови.
Я присел на огромный ящик и заискивающе улыбнулся.
– Есть еще те, кто не доволен моей демократией? Нет, серьезно, мощный картель не построить без организационной структуры. Если есть несогласные, мы можем провести выборы в директора, я на полном серьезе говорю. Смелее, варваров здесь нет. Да, ты, длинный, тяни руку смелее.
Две руки взмыло в воздух.
Последовало два выстрела.
– А, я забыл представить, это – мистер Вейн, менеджер по работе с персоналом, – произнес я, указав ладонью на Финна, перезаряжающего пистолеты. – По всем личным вопросам, включая конфликты в коллективе, обращаться к нему. Чем сможет, тем поможет.
В нас даже не отважились стрелять.
Нас было двое. Их – больше пятидесяти на вид.
И все они стояли, как послушные шахматные фигурки и слушали мои проникновенные речи. И смотрели с ужасом.
– Итак, вы уже не банда, вы – картель, – напомнил я. – Чтоб сплотить наши ряды, нам нужна какая-то отличительная черта. Ну, поняли, друзья? Чтоб если вас увидели где-нибудь в Мексике, сразу бы сказали: «А, это картель Поттера, это опасные ребята».
Я спрыгнул с ящика и вплотную подошел к одному из бандитов: невысокому, худому, похожему на крысу.
– Ну, например, – протянул я и вцепился в его щеку зубами.
Бандит заорал, люди Флэтчера дернулись, но Финн тут же нацелил пистолет на бочку с топливом, пригрозив одним выстрелом похоронить весь склад.
