Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 94 (всего у книги 99 страниц)

– Это, конечно, так, но ты бы с ней помягче. Она же девочка. Как будто ты сама так любишь убираться.

Ну да… есть у меня такой грешок. Это сейчас, пока Фили нет, и мне занять свои беспокойные руки нечем, я и уберусь три раза на дню, и все дела в порядок приведу, а вот вернётся, и всё начнётся сначала: пока Фили не рявкнет на меня, я тряпку в руки не возьму. Никогда такого не пожелаю своей девочке, пусть лучше сразу приучается.

В день, к которому был приурочен праздник по поводу ухода Балина, выдался сложный. Почему-то народ решил, что это самое время для всяких прошений, поэтому я полдня, если не больше, провела за перечиткой бумажек типа «пятого числа сего месяца в первой прачечной третьего уровня, работающего под начальством Гуны дочери Брас, закончился лён, прошу выписать со складов десять полотнищ» и прочего. Если учесть, что меня ещё и постоянно дёргали дети, то это уже было совсем не смешно. А потом и вовсе припёрся Кили.

– Вест, ты не видела стопку прошений из кузниц, что на среднем уровне?

Он, конечно, как и полагается, тоже изменился, но не так чтобы очень сильно. Нет, ответственности у него прибавилось, как и спокойствия, но порой это был всё тот же смешливый шумный и шебутной Кили. Я уже начинала задумываться, что, взрослея, никто не меняется, просто в некоторых ситуациях приходится становиться серьёзным, а всё остальное время ты такой же, как в юношестве. Ну, как говорится, тебе ровно столько лет, на сколько ты себя чувствуешь.

– Те, что неделю назад пришли, были на твоём столе, после этого я их не видела. Новые пока тут лежат.

– Нет, мне которые с прошлой недели. Куда же я их дел?

– Откуда я знаю?

– Да я сам с собой.

– А я нынче работаю твоей совестью, раз своей нет. Пошуруй по ящикам, особенно в верхнем.

Кили на меня посмотрел, но я не стала отрываться от своей стопки. Потом бумаги зашуршали, что-то упало, Кили крякнул, а потом заорал так, что я подпрыгнула на стуле, поставив кляксу (благо, на чистом листе).

– Нашёл!

Ну я же говорила. Нет, Кили определённо не обращал никакого внимания на то, что ему уже за сотню. Радуется, вот, что ребёнок новой игрушке, даже несмотря на то, что у него своих двое.

– Признавайся, коварная жена моего брата, ты знала, что они там?

– Конечно, – протянула я. – Я же всевидящая. Всё, не отвлекай меня, всетеряющий объект, иначе я никогда не закончу.

Кили без вопросов ушёл, но спокойствия я не дождалась, в результате, плюнув на это дело, я взялась за детей, готовя этих спиногрызов к празднику. Всё-таки для них это целое событие, на которое им позволено прийти и развлекаться так, как им вздумается.

А вот сам праздник прошёл как-то косо. Точнее, шёл-то он нормально, но для меня он шёл очень косо. В меня даже самое лучшее вино не лезло. Я, конечно, подошла к Балину, стараясь особо не возникать, просто пожелала ему удачи и попросила быть осторожнее, хотя, скорее всего, это не поможет. Мне будет его не хватать. Всё-таки Балин, можно сказать, часть семьи.

А потом, едва осилив пару бокалов, я ушла спать, оставив детей развлекаться без меня. Зачем грузить молодёжь взрослыми проблемами?

На следующий день Балин ушёл, забрав с собой Ори и Оина, и многих других. И меня преследовало ощущение, что больше я их никогда не увижу. Неспроста всё это, неспроста. Того и глядишь, все остальные события тоже всплывут, и что делать? С другой стороны, всё это будет ещё нескоро. Главное, не забыть. А тут ещё попробуй не забыть.

А через две недели поздно ночью вернулся Фили. Настолько поздно, что меня разбудил грохот и его сдавленные ругательства. Радость моя была столь бурной, что обо всех своих подозрениях я попросту забыла и больше не вспоминала. В общем, можно было сказать, что всё шло своим чередом.

====== 132. Не мы выбираем ======

И всё же я была неправа, когда отложила все свои невесёлые мысли на потом. Судьба любит делать неприятные сюрпризы, и, судя по всему, всё время удивляется, почему ты к ним не готов. К такому всё-таки нужно готовиться, а вместо этого я просто наслаждалась жизнью. И все проблемы стали для меня неожиданным ударом под дых. Хотя, возможно ли вообще к такому приготовиться?

Всё началось с Балина. Он добрался до Морийского царства и писал каждый месяц, Ори присылал рисунки: неописуемой красоты залы и галереи, подземные реки, переходы – удивительные картины. У них всё было хорошо, казалось, мои переживания глупы и не имеют под собой оснований, но потом… в какой-то момент письма просто перестали приходить. Мы ещё год или даже два пытались выяснить, что же случилось, но так и не смогли. Вороны сообщили, что восточные врата закрыты и всё это время не открывались. Я поняла, что самое страшное всё же случилось. И Балин, и Ори, и Оин… и ещё многие гномы, которых я знала, мертвы. Судьба бывает суровой. Чтобы избежать паники, ничего говорить не стали. Больше никто не говорил о Мории, как о царстве, которое нужно отвоевать. Я знала, что ходили страшные истории, но никто в них особо не верил. Многие думали, что просто Балин закрылся там, чтобы избежать набегов, или просто прячась с богатствами легендарного королевства. Но были и те, кто шептался о каком-то страшном проклятии, и что не будет покоя тем, кто вошёл во врата Кхазад Дума. Я никогда не верила в проклятия, но для этого гномьего королевства было слишком уж много совпадений. А в совпадения я тоже не верила.

Но это была лишь вершина того айсберга, который нас ждал.

С тех пор, как Балин пропал, прошло три года. Зима в тот год выдалась суровая, очень холодная и унесла кучу жизней. В Средиземье нет таких вещей, как СПИД, ВИЧ, сифилис, но это не значит, что здесь нет воспаления лёгких, простуды, лихорадки, гангрены… Гномы редко болеют, но болеют. И умирают… все мы когда-то там будем, но ты никогда не задумываешься, что всё это может коснуться твоих близких. Никогда этого не ждёшь, поэтому это всегда тяжёлый удар. В декабрьский холодный вечер простуда унесла жизнь Дис. Я думала, что ничего хуже быть не может, но потом очередной раз убедилась, что хуже может быть всегда… и судьба, посмеиваясь, доказывает это снова и снова… В середине февраля лихорадка унесла Тори. Он болел долго и тяжело, ничего не помогало. Последнюю неделю он метался в бреду, мучительно умирая у меня на руках. В себя он так и не пришёл. И я ничего не смогла сделать. Несколько дней выпали из мой памяти, я не помню ни минуты. А после… у меня не было ни слов, ни эмоций, ни слёз, мне просто казалось, что я не могу дышать. Ко всему прочему… Фили не было в Эреборе. А у меня не было сил даже просто написать ему. Я знала, что должна сообщить, но не могла…

Тори было всего сорок три. Ещё совсем ребёнок. Мне казалось, что у меня отказали лёгкие. Я ничего не могла сделать. Ничего. Казалось, мой мир, в котором всё было так прекрасно, в один момент развалился на части. В одну зиму я потеряла гномку, которая стала мне почти матерью, и собственного сына. Трудности закаляют, боль всегда делала меня сильнее, но сейчас я сломалась. Я была сломлена и сломана. Будто кусок души вырвали. И медленно и болезненно ковырялись внутри.

Я пыталась держаться, честно пыталась. Ради Ник, ради Фрерина… но пустота с каждым днём только росла. Я не могла спать, есть, даже просто вставать по утрам было тяжело. Смысл испарялся. Я просто не видела ничего впереди.

Сидя за столом, уронив голову на руки, я пыталась убедить себя, что нужно потерпеть, что боль пройдёт. Всё-таки нужно было жить. У меня было ещё двое детей, которым я была всё ещё нужна. А потом я вспоминала Тори, и мне хотелось умереть… если бы это только могло что-то изменить. Но мы не выбираем, кого отдать Смерти, а кого оставить жить. Она сама выбирает, за кем прийти.

Я не слышала, как скрипнула, открываясь дверь, не слышала, как Фили прошёл по комнате, я только почувствовала, как мне на плечи легли тяжёлые ладони, но не могла найти в себе сил, чтобы поднять глаза. Я не уберегла СЫНА. Разве можно придумать участь хуже? И это только моя вина.

– Ты не виновата.

Я смогла только помотать головой, всё ещё не представляя, что можно сказать. Как мне жить с этим? Месяц прошёл, а я… Кто-то ему, видимо, уже успел сообщить, потому что я так и не нашла в себе сил написать хоть строчку. Даже просто прочитать то, что Фили писал мне за это время. Все письма аккуратной стопкой лежали на столе, даже не распечатанные.

– Ты не писала. Я предполагал, что что-то произошло. – Так он объяснил, почему вернулся раньше времени. – А потом получил письмо от Торина и выехал тотчас же. Прости, я не должен был уезжать. Мы ведь знали, что зима будет холодная.

Хлюпнув носом, я всё-таки развернулась, вставая, не выдержала и, уткнувшись носом Фили в плечо, разрыдалась. Последнее время мне казалось, что плакать уже просто нечем, но оказалось, что это не так.

– Тише, малыш, тише.

Но я не могла успокоиться. Это терзало меня изнутри, разрывало на части. Я винила себя в том, что произошло. Не знаю, где я не уследила, но больше мне винить было некого.

– Фили, это…

Я не знала, что сказать. Я просто снова уткнулась в него носом, пытаясь подавить в себе приступ то ли кашля, то ли новый поток слёз.

– Я знаю, Вест, я знаю.

Хотя Фили и пытался это скрыть, но я чувствовала, насколько ему больно. Не меньше, чем мне. И от этого было ещё больнее. Он крепко прижимал меня к себе, руки у него тряслись, но он держался. И я знала, что это ради меня. Но от этого было только в разы хуже.

Я не знала, сколько мы так стояли, пытаясь то ли поддержать друг друга, то ли совсем низвергнуть в отчаяние.

После он вместе с Фрерином вытягивал меня из раздумий, пытаясь вместо меня бороться с моей депрессией. Ему не было легче, а он ещё и меня на плаву держал, и детей. Мне было стыдно, что я не могу вот так просто взять и бороться. Просто что-то очень важное сломалось внутри меня. Я не могла смотреть Фили в глаза. Даже просто посмотреть в глаза… это было почти невыносимо.

Через несколько месяцев Двалин и Глоин собрались куда-то далеко по каким-то туманным делам, о которых не хотели распространяться, и Фили выпихнул меня с ним, не желая слушать моих возражений.

– Тебе нужно отдохнуть подальше отсюда. Поезжай, я здесь справлюсь.

– Фили, я не хочу.

– Ты поедешь, это не обсуждается. Ты поймёшь, почему я так сделал. А потом вернёшься, и если это не поможет, то выскажешь мне всё, что об этом думаешь. Просто не спорь сейчас, хорошо?

Он пытался говорить медленно и спокойно, но в голосе слышалась твёрдость и уверенность в принятом решении. И я не смогла спорить. Когда мы выезжали, мне всё время хотелось развернуться обратно, меня будто тянуло туда, но я знала, что Фили не даст мне добраться даже до нашего яруса. Если, конечно, Двалин даст мне пройти хотя бы триста метров. Я бы даже подумала, что что-то надвигается на Эребор, и Фили пытается меня отослать на это время, но потом быстро эту теорию отвергла, Ник-то оставалась дома, уж ей-то он не стал бы рисковать никогда и ни за что.

– Смотри на дорогу, девочка, а то, того и глядишь, провалишься куда-нибудь.

Двалин смеялся, но я видела, что он волнуется. Я пожала плечами: куда свалюсь, оттуда и выберусь. Впервые как будто.

Мы уходили всё дальше, желание вернуться накатывало всё чаще, а потом внезапно отпустило. Фили был снова прав… мне нужно время подальше от этого места. Тоска не отступила, но груз на душе вдруг стал чуть менее тяжёлым.

– До Шира осталась неделя, – однажды сказал Глоин. – Зайдём повидать старого друга?

Все оживились. Двалин предложил прибавить шаг. Даже у меня воспоминания о походе, внезапно накрывшие меня с головой, вызвали улыбку. Всё-таки… отсюда и началось то, что так кардинально поменяло всю мою жизнь в лучшую сторону. Да и места эти были знакомые. Вот с того дерева мы с Кили собирали шишки, чтобы потом кидать их в белобрысого. А тот всё никак понять не мог, откуда эти самые шишки в него летят. А где-то на краю той поляны Оин умудрился наступить в чью-то нору, и вытягивали его оттуда всем отрядом. А вот отсюда мы забирали лошадок, и Кили никак не мог запрыгнуть на Лаврушку.

До Шира мы добрались достаточно быстро. Наверное потому, что в кои-то веки мы в пути были не зимой и осенью, а летом, большую часть пути, если точнее. Но по эту сторону гор осень и зимы не такие суровые. За несколько месяцев вдали от Эребора мне стало легче. Возможно, именно это мне было нужно – время.

Как нас и просили – стучать не стали. Двалин просто распахнул дверь, а я свистнула в два пальца… громко. И сама же испугалась, эхо пошло гулять по коридорам такое, что, наверное, хоббит там откуда-нибудь свалился… если он, конечно, дома. Какое бы паршивое настроение у меня ни было, приколоться над нашим ненаглядным взломщиком – это святое.

– Если это снова ты, Лобелия Саквиль-Бэггинс, то помяни моё слово, я заставлю тебя прогло…

Бильбо, показавшись из-за угла и увидевший меня, а за мной ещё и Двалина, и Глоина, потерял дар речи и только открывал и закрывал рот. Нет, я, конечно, ждала бурной реакции, но точно не такой. И кто такая эта Лобелия? Это точно не я!

– Меня за мою не такую уж и короткую жизнь как только не называли, но вот Лобелией Саквиль-Бэггинс – впервые, – сказала я, шокированная ничуть не меньше хоббита.

Через три дня Глоин и Двалин отправились дальше, а я нагло воспользовалась предложением Бильбо и осталась погостить у него до тех пор, пока гномы не пойдут обратно. Поэтому задержалась в Шире ни много ни мало на целых восемь месяцев. Правда, зима тут была очень уж сильно смахивающая на осень, а может, я просто привыкла, что в Эреборе зимой куда холоднее, вот и непривычен был такой тёплый климат. Но оно и к лучшему. Помнится, в деревне тоже снега почти не было. А если и был, то крайне редко, да и таял почти сразу, и это при учёте относительной близости к горам. А я не очень-то люблю холод, хоть и привыкла к нему.

Фили всё-таки был прав. Именно это мне и было нужно – полное отвлечение от моих невесёлых мыслей. В Шире было спокойно и достаточно тихо, не в пример Эребору, где было шумно всегда, потому что гномы вспыльчивые и громогласные. Жизнь тут была размеренная, новости из-за границ хоббитов не интересовали, куда больше им было интересно, чья корова отелилась да у кого крыша рухнула, поэтому сюда никакие вести не стекались, никто не стремился сюда приезжать, и вообще, казалось, они оторваны от всего внешнего мира, и этому самому миру тоже нет никакого дела до хоббитов.

Они даже на меня как-то странно поначалу реагировали, ворча про каких-то не в меру наглых верзил и чокнутого старину Бэггинса, а потом как-то привыкли и перестали обращать на меня какое-то особое внимание. Первые в разговор не вступали, зато, если с ними завести беседу, говорили много и с удовольствием, пересказывая все здешние сплетни. Некоторые даже расспрашивали меня, типа откуда в их краях, и всё такое. Узнав, что из Эребора, делали удивлённые глаза и спрашивали, где это. Одним словом – хоббиты.

– Фродо! Фродо… Да где же опять этот безмозглый мальчишка? – вырвал меня из плавного потока моих ленивых мыслей Бильбо, выходящий на крыльцо.

Он, вообще, на Фродо частенько ругался, но сам Фродо на это не обращал ровным счётом ни малейшего внимания, впрочем, сам Бильбо больно странно ворчал. Скорее, постольку-поскольку, чем действительно злясь за что-то. Уж кого-кого, а племянника своего он любил так, что это было видно невооружённым глазом. Родительский инстинкт, не иначе.

– Да он с друзьями в Зелёном Драконе, как будто ты и сам не знаешь, – фыркнула я с лавочки, выпуская кривоватое колечко дыма.

Привычка курить ко мне вернулась неожиданно, уже в пути. При учёте, что не курила я с тех пор… ну, в общем, почти лет пятьдесят как, то это было действительно странно, но я не стала ей сопротивляться. Тем более что мой муженёк – шифрующийся экстрасенс, ибо у меня не было идей, как эта приставучая гадость (в смысле, его трубка) оказалась в моей походной сумке. Как у него только получается предугадывать даже самые странные мои желания, а? Да ещё и задолго до того, как они придут мне в голову.

– Ох, совсем забыл, старый дурак, – захихикал Бэггинс, садясь рядом и тоже закуривая.

Да, хоббит наш действительно немного постарел, но не настолько же. Седина и морщины – не показатель. Главное, что бодрым и мечтательным наш хоббит был не по годам. А те, кто молод душой – молод в любом возрасте. Это, кажется, уже прописная истина, которую никто так и не смог опровергнуть.

– Ай, ты на старого пока ещё не похож, а проблемы с памятью у всех бывают. Склероз, он такой.

– Да нет. Чувствую аж, как старею. Выцветаю…

Я покосилась на хоббита. Ещё один. Почему все вокруг чувствуют, что стареют, а я нет? Это тоже какая-то эльфийская хрень, да? Нет, на пятнадцать я себя, конечно, не чувствовала, но и старой бы себя не назвала. Странновато это всё-таки. Надо бы с эльфами об этом факте поболтать, но пока как-то несподручно.

– Что это ты?

– Не бери в голову, – улыбнулся хоббит. – Возраст своё берёт.

Я приподняла одну бровь, я потом с размаху хлопнула хоббита по плечу. Вот не надо… Вопрос был снят с повестки дня. Мы почти весь вечер так просидели, ничего толком не делая, просто разговаривая ни о чём, начиная с погоды и заканчивая Эребором.

– Что-то Глоина с Двалином давно не видно, – задумчиво протянула я под конец. – Если к концу недели не прибудут, то пойду я до Эребора самостоятельно.

– Можешь и ещё задержаться, – пожал плечами Бильбо. – Сама знаешь, Фродо вечно где-то пропадает. Скучно мне одному.

Не то чтобы Бильбо было действительно скучно. Он работал над своей книгой и в какой-то особой компании для этого не нуждался. Просто он был слишком дружелюбен, чтобы сказать это.

– Да я б, может, с удовольствием. Да боюсь, и без того получу по ушам, как вернусь, я ж ни строчки за этот год не написала. Да и пора мне… Правда пора. Мало ли что произошло за время моего отсутствия.

– Ну, как знаешь. Ах, я бы тоже сходил, ещё раз посмотрел бы на Одинокую Гору.

– Так в чём проблема?

– Дела, да и не хочется оставлять дом без присмотра, а то получится, как в прошлый раз. Вот стукнет Фродо тридцать три.

Ааа, я уже эту историю и забыла, честно говоря. У него же дом на торги выставили, пока он с нами в путешествии был и стоило огромных трудов всё это вернуть. Да и племянник пока несовершеннолетний – непонятно, что с ним станет, случись что по дороге. А совершеннолетие у них наступает позже, чем у людей. Вот так и живи тут…

– Ну, не так уж долго осталось, если посудить.

– Ну вот, все доделаю, да и двину, зайду в гости, повидаю всех.

Я кивнула, про себя гадая, сколько же эти дела продлятся на самом деле. По сути, Бильбо так ни разу до нас и не дошёл, хотя неоднократно обещал. Не исключено, что дойдёт он до нас только лет через десять, если не через сто. В любом случае вопрос этот поднимался не первый раз уже. Может, к тому времени, как Фродо станет совершеннолетним, Бильбо совсем надоест тут сидеть, и он всё же дотопает до горы. А мне просто пора было идти, я и без того засиделась тут в тишине и спокойствии. Мне стало, наконец, легче. Боль не ушла, но она затаилась и не мешала другим эмоциям. Пора было возвращаться. Да и мои наверняка успели от меня отдохнуть да соскучиться. Если я и дальше тут останусь, боюсь, кто-то из них припрётся за мной.

Конечно, через неделю я не вышла. Я вышла через три. В этом вся я, чёрт возьми, ничего у меня не идёт по плану. Причём ничего меня не задерживало, это всё я, непутёвая такая. Шлялась по лесам, вот что мне в голову стукнуло, не знаю. Но зато через три недели я в добром здравии и даже в твёрдом уме двинулась, наконец, домой.

В Бри я заходить не стала, к сожалению, мне просто не к кому было туда идти. Время иногда совершенно беспощадно, как и долгая жизнь. Ты живёшь и видишь, как стареют и умирают твои знакомые и друзья. Поэтому я не понимала, как эльфы так легко проживают свою настолько бесконечную жизнь. И понимала, почему они сторонятся смертных. К слову об эльфах, в Ривенделле я задержалась почти на месяц. У меня даже сложилось впечатление, что меня не хотят отпускать по каким-то причинам. Только причин этих они не называли.

В конце концов, я не вытерпела и отловила одного остроухого. Элладан был совсем не в восторге от этого, но кто его спрашивать будет, этого ушастого?

– Колись, что, чёрт возьми, происходит? И какого хрена меня всё дольше задерживают в долине?

Эльф упорно молчал, что могло значить только одно – я попала в точку. Только вот причина была мне не ясна. Уж не берегут же они меня, верно? Я же не эльф, чтобы меня беречь. Я просто ещё одна смертная, которая, по идее, уже слишком стара для того, чтобы её спасать.

– Я жду. И я заметила, что меня не рвутся выпускать отсюда. Поэтому будь добр мне всё это объяснить. Меня, вообще-то, муж и дети ждут.

– В горах неспокойно.

– Значит, поеду не через горы.

– Рискованно.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского.

– Тёмные твари начали снова высовываться из своих нор. Тебе лучше переждать.

– Я тут до смерти буду ждать. Повторюсь, ежели у тебя на старости лет уши отказали, меня ждут.

Я всё же смылась. Просто в один прекрасный момент, никому ничего не сказав, пробралась на кухню, стащила еды, столько, сколько мы с лошадкой могли утащить, и свалила не прощаясь. Странные эти эльфы. Даже не знаю, с чего это они вдруг разволновались? Меня вроде в Красную книгу ещё никто не занёс. Через горы я, правда, не пошла, стрёмно потому что.

До Эребора я добралась только в середине лета. Вот весь минус того, чтобы ехать в обход. Ненавижу, когда приходится менять все планы только потому, что кто-то что-то там сказал. Чтобы я ещё раз сделала такой крюк? Увольте!

– Привет, Грори, найдёшь место для моей лошадки?

– Ой! – Гном подскочил, будто только что меня увидел, хотя и не исключено. – Конечно, не беспокойся.

Кивнув гному, я потопала искать родню свою. Интересно, если я буду заключать сама с собой пари, это будет похоже на сумасшествие или нет? Впрочем, это не так уж и важно, ибо я выиграю в любом случае. Точнее, уже. Потому что Фрерин шёл мне навстречу.

– Матушка.

Блин, я уже и отвыкла от того, чтобы меня кто-то так называл, поэтому даже вздрогнула от неожиданности. Но вообще-то, это было здорово – увидеть его. Охренеть, за эти полтора года я уже и думать забыла о всяких там материнских обязанностях. Это навело меня на мысль, что так глубоко мне уходить в себя не следует. Иначе я вообще обо всём на свете забуду.

Пока я мучила сына, честно пытаясь его растрепать посильнее (на самом деле я просто соскучилась), мне показалось, что он какой-то напряжённый. Хотя, может, мне действительно просто показалось.

– Что-то случилось, пока меня не было? – решила поинтересоваться я, а то мало ли…

Последнее время я решила, что сюрпризы не люблю. Вообще никак. Потому что у меня они обычно не очень-то приятные.

– Ну, я думаю, папа тебе расскажет сам. А Ник уже спит, я могу разбудить, но…

– Пусть спит, до утра я никуда не денусь, – фыркнула я, ещё раз потрепав обормота по макушке.

За время моего отсутствия Фрерин то ли вытянулся, то ли похудел. Вот смотрела я на него и понять не могла. С меня ростом уже, хотя, может, у меня опять с памятью проблемы?

Сын попытался увернуться, но не очень-то у него это получилось. Не старался стало быть. А потом он развернул меня и подтолкнул в сторону коридора.

– Ну хватит, ма, и без того всего растрепала. Иди, тебе после дороги отдохнуть надо.

Вот те раз. А если я не хочу отдыхать? Я обернулась и пригрозила ему пальцем, чтобы неповадно было тут умного из себя строить. Впрочем, я знала, что Фрерин рад. Это всё подростковое «Ну зачем все эти нежности, не позорь меня перед народом». Я и сама так делала.

– Ладно, оболтус, так и быть, свободен, – смилостивилась я. – Где папка твой?

– Да снова в кабинете. Он там много времени проводит. Сейчас дел… ну, он сам тебе расскажет. Я знаю только малую часть всего. – Сын пожал плечами, а потом чмокнул меня в щёку и ускакал куда-то.

Покачав головой, но так ничего и не поняв, я поплелась закинуть в комнату вещи. Не буду же я с ними таскаться по всему Эребору. Что-то сынка не договорил мне. Что они умудрились тут такое сделать, пока я пребывала в долгосрочном отпуске? Блин, небось, дел накопилось столько, что разгребать придётся долго и упорно.

Решив, что сейчас уже поздно, а до кучи надо ещё помыться и так далее, я именно этим и занялась, прикинув, что когда вернусь, как раз и муженёк освободится. Видимо, зря я так решила. Накинув первую попавшуюся мне на глаза кофту поверх домашнего платья, я потопала его искать.

Нашёлся пропавший гном в кабинете, так что долго его искать не пришлось, слава Эру. Только вот он тихо и мирно спал на каких-то бумаженциях. Мда. Это, наверное, никак не лечится. Клиника… полная. Я села на соседний стул и уставилась на Фили, зная, что если терпеливо посидеть минут пять, он сам проснется. Так собственно и вышло. Он уставился на меня в ответ сонными глазами и только минуты через три выдал:

– Ты опять мне снишься.

Ага, конечно. Десять с половиной раз.

– А если я тебе подзатыльник дам… больно – это тебе тоже приснится? Сколько раз говорила, не спи за столом.

Глаза его надо было видеть. Кстати, что-то тут не так. Я даже глаза потёрла. Нет… да быть того не может.

– Слушай, дорогуша, а куда это твоя волосня с подбородка делась, а?

Борода и правда стала короче раза так в четыре, и теперь даже шея у Фили была открытая. Не то чтобы я жаловалась, откровенно говоря, она мне мешала и даже очень, но выглядело это странно. Сам бы он её точно резать не стал, это даже не подлежит сомнению. Тогда какого чёрта? Мне начинать ревновать или чё?

Белобрысый задумчиво (видимо, ещё не отошёл от шока) почесал щёку и тяжело вздохнул. Кажется, что-то всё-таки произошло. Так, а теперь мне, пожалуйста, подробнее.

– Просто много всего изменилось.

Он сцапал меня в объятия, я как-то за мыслями не заметила, как он встал и обошёл стол.

– Да я вроде никуда не спешу. Рассказывай, что ли. Начни с того, куда всё-таки делась вся эта волосня?

Блин, и ухватить-то не за что теперь. Разве что за усы, которые тоже стали короче. Странно это всё, ой странно.

– Полгода назад мы попали в засаду, – сказал Фили, немного отстраняясь, но из рук меня не выпуская. – После этого пришлось ровнять. Всё никак не отрастёт, ты же знаешь, она долго растёт.

Я присмотрелась повнимательнее.

– А это ещё что?

По шее у него шли длинные уже зажившие порезы. Вот это реально хреново. Как он так только умудрился?

– Орков становится всё больше, они наглеют. И Вест?

– Ау?

Я всё ещё была занята тем, что рассматривала царапины. Фили это надоело, он перехватил мою руку, целуя в ладонь. А потом тяжело выдохнул, закрыл глаза и только через минуту выдохнул:

– Вест, в той стычке погиб Торин.

====== 133. Ко всем чертям ======

«После таких поездок всё катится к полным ебеням!» – думала я, выкладывая шмотки из сумки на кровать. Так, это грязное, это чистое, это я вообще не знаю, зачем положила, я же такое вообще не ношу. Чёрт! Я вытащила рубашку, игнорируя желание запихнуть её обратно в сумку и съебаться отсюда нахрен. И пофиг, что это предполагает эльфов и Трандуила, которому я чуть не плюнула в морду. Хотя лучше бы, наверное, плюнула. Хоть какое-то моральное удовлетворение от политического визита к соседу-оленю получила бы.

Нет, ну кто бы мог предположить, что неожиданно кое-кому в голову стукнет какая-то хрень, и мне вместо прекрасной встречи устроят чуть ли не скандал? Пойти, что ли, вернуться и стукнуть этого идиота чем-нибудь тяжёлым? Я была зла, да. Очень зла. Но больше даже обижена. Чёрт! Какого хрена только что произошло, и как это связано с моей поездкой к Трандуилу? Может, у него нервы сдали, и он решил на мне отыграться? Это, кажется, единственное более-менее приемлемое объяснение его странного поведения. Но я, мать его, не собираюсь идти на поводу у чьего-либо плохого настроения! Я, может, и жена, но я тоже имею право на спокойное существование и хорошее отношение! Я же терплю, когда мне хреново, вот и он пусть терпит!

– Прекрати злиться.

Я резко обернулась, скептично наблюдая за тем, как Фили опирается на косяк двери, скрестив на груди руки, и прожигает меня гневным взглядом. И его поза, и раздражённый тон привели к тому, что я испытала что-то сродни бешенству. Почему фраза «перестань злиться» действует на меня, как красная тряпка на разъярённого быка? Я возвела глаза к высокому потолку и шумно выдохнула через нос, досчитав до десяти. Увы, мне это ничем не помогло.

– Пошёл к чёрту, Фили! – рявкнула я, тут же возвращаясь к разбору вещей.

На самом деле, я уже задумывалась о том, что желание съебаться было не таким уж и глупым. Я чувствовала себя… пятнадцатилетней дурочкой, потому что нифига не понимала, честное пионерское (и плевать, что я никогда не была пионеркой). Взгляд в спину обжигал не хуже раскалённой кочерги. У меня складывалось впечатление, что я виновник всех бед Эребора в целом и рода Дурина в частности за последнюю тысячу лет. Как только ещё не спалил заживо? Не выдержав, я резко развернулась.

– Какого чёрта ты на меня смотришь так, будто у меня вторая голова выросла? Что мне надо было, по-твоему, делать? Бегать за тобой, как собачка, и вымаливать прощение за то, чего я не делала? Пошёл нахрен! И перестань буравить меня взглядом, не в музее.

В ответ на мою тираду Фили молча вышел и шумно запер за собой дверь. Я кинула первое, что попалось мне под руку вслед. Даже не посмотрела, что это было. Просто ставя точку в этом грёбанном разговоре. И застыла посреди комнаты, как идиотка. Что это сейчас было? О том, что я, оказывается, рыдаю, я узнала только минут через пять, когда начала невыносимо чесаться шея. Ну ёбаный кот, только этого не хватало! Только вот семейных скандалов мне… ну вашу мать!

– Да какого чёрта! – рыкнула я, бросая в стену сумку.

Почему мне так хреново-то? Ну да, меня давно не было, потому, между прочим, что он сам меня к этим остроухим отправил. А всё равно больше некого было: Кили в Железных холмах торчал, а Фрерина рано ещё куда-то отправлять, да и не будет его олень этот слушать, хотя бы потому, что наглости малышу пока не хватает. И что? И только поэтому он мне тут сцены закатывает? Да пошёл он! Вот ещё, буду я расстраиваться! Бляяя… Правда, что ли, свалить нахрен?

Я упала в кресло, пытаясь не подохнуть от собственного идиотизма. Нет, я всё понимаю, мы уже давно вместе, даже удивительно давно, а последние два десятка лет прошли… совсем не гладко. Да и… ну да, сексуальная жизнь уже n-ное количество лет идёт коту под хвост, и вообще, не все у нас гладко. Но это же не повод? А может, всё, пиздец? Пришло время думать о том, о чём мне совсем не хотелось думать… Нет, мысли, конечно, были, но в последний раз я об этом вспоминала ещё в начале наших отношений. Видимо…