Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 99 страниц)

– Она что, свихнулась? – спросила я в никуда.

– Не знаю. Интересно, надолго это? В прошлый раз она продержалась почти сутки, – спросил Фили, накидывая мне на плечи свою куртку.

– Да не холодно мне.

– Знаю, но подержать-то можешь.

– Могу, – согласилась я, поправляя куртку на плечах. – А куда это ты собрался? В ближайшие полчаса тебя, вообще, ждать?

Фили рассмеялся, закатывая глаза, чмокнул меня в щёку, буркнув что-то про пять минут, и ушёл. Я проводила его взглядом, и подумала о том, что, однако…

– Вест, что ты сделала с моим братом? – смеясь, спросил Кили, проходя мимо, не давая мне додумать.

– Я? А что я с ним сделала? Жив, здоров и ещё не сошёл с ума, – не поняла я.

– Он витает в каких-то облаках.

– Да ну тебя, чучелко, – отмахнулась я.

Теперь Кили ходил довольный, как китаец, скорее всего, свято веря в то, что мы сповадились открыться только благодаря его пинкам. Мы с Фили же просто решили его не переубеждать. Пусть чучело радуется. Но в ближайшую нашу смену, мы всё-таки переплетём его… позаковыристее, чтобы жизнь мёдом не казалась, а то мелкий совсем распоясался, судя по всему, решив, что мы оба подобрели, и ему ничего не грозит, а вот счаз!

Надо бы рюкзак собрать и запихать туда плащ, а то забуду. Мда… пустой считай рюкзак-то теперь.

– Вест, – неожиданно позвал меня Бофур.

– Аушки?

– Место у тебя в рюкзаке ещё было. – Ага, рановато я обрадовалась.

– Эм. Ну да. Есть немного, а что? – с подозрением ответила я.

– Да тут мешок один порвался. Надо бы место.

– Загружайте, что влезет, – вздохнула я, пожимая плечами. – Только так, чтобы не отвалились лямки.

Мне ж не сложно. Главное, чтобы сам рюкзак в Лету не канул. А то совсем трындец будет. Пока мой рюкзак напихивали всякой нужной ерундой, я решила побродить по лагерю.

– Где Фили? – Неожиданно появился передо мной Торин.

– Откуда я знаю? – тяжело вздохнула я. – Поищите, я лично не пойду.

– Вы что поругались? – удивлённо вскинул брови Дубощит.

– Не дождетеся, – фыркнула я. – Да вернётся он скоро, чего вы разнервничались?

– Я надеюсь, что ты не играешь, девочка. И никаких переходов границ, напомни об этом Фили.

Ну почему мне вечно никто не верит? Ругаться или не ругаться? Ладно, поступим, как взрослые, и ругаться не будем.

– Окей. И я не играю, Торин. Игры – это не для меня. И если все перестанут считать себя должными влезть, то всё будет нормально. Но то, что все постоянно что-то по этому поводу мне пытаются сказать, посоветовать или предостеречь – мешает и создаёт ненужное раздражение.

Какая я, однако, умница, ни разу даже не съязвила. Только немножко рявкнула, но это не страшно. Этот уже должен был привыкнуть.

Неожиданно Торин мне улыбнулся и, чувствую, лицо у меня поменялось настолько, что он усмехнулся. Наверное, глаза у меня были очень большие.

– Я должен был это услышать. Я могу сколько угодно казаться раздражительным и быть вечно бурчащим, как ты меня называешь, но Фили – мой племянник, родная кровь. И если уж он выбрал именно тебя, я должен был убедиться, что ты не сделаешь непоправимых вещей.

Я закатила глаза. Последнее, что мне хотелось, так это делать непоправимые вещи. А тем более Фили, который, похоже, любит меня больше, чем я сама себя люблю. По крайней мере, по его поведению. Ну если бы со мной вели бы себя так, как обычно веду себя я, я б, честное слово, убила бы нафиг.

В спину развернувшемуся было Торину я сказала:

– Только не ожидайте, что я буду паинькой. Для меня это достаточно проблематично.

– Я и не ждал, девочка, я и не ждал, – а потом бросил через плечо: – Дис ты понравишься. Вы споётесь во всём. Она тоже в юности была той ещё занозой.

И ушёл, оставив меня с раздумьями и в шоке. Блин, ну почему, почему, блин, каждый считает себя обязанным влезть в мою личную жизнь? Вот в таких размышлениях меня и застал вернувшийся Фили.

– Ты чего? – спросил он.

Я скинула куртку, отдавая ему, и покачала головой. Что тут можно сказать-то?

– Да так. Ничего. Тебя Торин искал.

– Да, я знаю, он меня уже нашёл. Пора выходить. У нас не так много времени осталось, чтобы пересечь лес.

====== 60. О пользе крапивы ======

Лес дурацкий какой-то. Странный. Ни птицы, ни зверя. Я даже букашек не вижу. Зато деревья стоят так близко друг к другу, что пройти между ними даже по тропе достаточно проблематично.

– Ты чего озираешься? – спросил меня Дори, по стечению обстоятельств оказавшийся рядом.

– Да чего-чего. Не нравится мне тут. Птиц не слышно, зверья не видно. Не исключено, конечно, что просто мы всех перепугали, завалившись такой большой компашкой, но что-то слабо верится в это.

Дори что-то пробурчал и за капюшон притянул Ори ближе к себе. Курица-наседка. Нори, проходя мимо, проворчал:

– Да отстань ты от него, как мамка носишься. Он уже не маленький тебе.

– А ты помолчи, растяпа, – гаркнул Дори так, что даже я подскочила.

– Не делай из мужика девочку. Это всё ты виноват, что он такой пуганый!

Ори терпел перепалку братьев совершенно молча, смотря под ноги. В результате он миновал поваленное дерево нормально, а вот Дори…

– Здесь де… – Ори осекся, смотря на распростёртого на земле брата.

– Давай-ка его поднимем, он весь отряд задерживает.

Нори взял Дори за одну руку, Ори за вторую, и они вдвоём смогли поставить ругающегося сквозь зубы Дори на ноги. Я тихо хихикала себе под нос, без проблем перескакивая через дерево и помогая Насте через него перебраться.

Надо отдать Насте должное, за несколько часов, что мы тут уже бродим, она ни разу ещё не пожаловалась. И даже ни разу не огрызнулась. Только молча хмурилась и шипела.

Самое смешное… Гэндальф опять куда-то смылся, напоследок предостерёг: воздух пропитан дурманом и какой-то ручей. Снова на самом опасном участке пути он куда-то свалил, короче говоря. Дурмана я пока не чувствовала и моста никакого с ручьём не видела. Может, оно и к лучшему было.

Тропа мотыляла, иногда её приходилось простукивать, чтобы не сходить (как завещал дядя Гэндальф), потому что за опавшей листвой видно её было очень смутно. Торин постоянно подгонял нас, призывая на десять километров не растягиваться.

Впереди было огромное… наверное, тысячелетнее дерево, которое заменяло мост над достаточно глубоким оврагом. Внизу воды видно не было, видимо, это не тот мост всё-таки.

– Давай руку, – сказал Фили, забравшись на ствол.

Я отвлеклась от пейзажа внизу и посмотрела на протянутую мне ладонь. Вообще-то, я и сама могу залезть… Ай, блин. Точно! Дура, ёпрст. Я взяла предложенную мне руку, краем глаза поймав улыбку, поставила ногу на ствол, и Фили потянул, вытягивая меня на бревно в вертикальное положение.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Надо же хоть как-то исправляться? Разве тяжело? Нет, не тяжело. А ему хоть приятно. Вот улыбается, довольный, как котяра. Ради этого стоит иногда запихнуть свою самостоятельность поглубже. Пока я проводила сеанс самоубеждения, Фили тащил меня за собой по бревну. Не то чтобы в этом была необходимость, но я не стала вырывать ладонь. Хочет тащить – пусть тащит. От меня же не убудет? Тьфу ты.

Спрыгнуть нормально с дерева самой он мне тоже не дал, видимо, решив оторваться по полной. Ладно, пусть развлекается, пока у меня мозг опять не уехал.

Я улыбнулась и потрепала его по макушке. Он же не виноват, правда? Он так привык. Это просто я такая дурная, не даю чел… гному развлекаться.

Дальше он шёл рядом, не собираясь, видимо, останавливаться на достигнутом или вырабатывая у меня привычку.

Мы уходили всё глубже в этот странный лес. Воздух становился тяжёлым, а атмосфера всё более недружелюбной. Мне постоянно казалось, что на меня кто-то смотрит.

– Что случилось? – спросил Фили после того, как я очередной раз передёрнула плечами.

– Да ощущение придурочное. Может, это, конечно, паранойя или шиза, но мне кажется, что кто-то смотрит, причём в упор и не мигая, – ответила я. – И меня это бесит просто дико.

– Не у тебя одной такое ощущение. Не подавай виду, – посоветовал он спокойно.

– Знаешь, это проблематично.

– Знаю, но ты попробуй, – улыбнулся он, беря меня за руку, гладя её пальцами, видимо, пытаясь немного успокоить.

Я тяжело вздохнула, но сделать с этим раздражающим чувством, что за мной наблюдают, я всё равно ничего не смогу. Остаётся только топать дальше и не сойти с ума.

– Чем дальше в лес, тем больше дров, блин. Надо всё это сжигать к чертям собачьим, – ругалась я, перебираясь, на этот раз с очень даже актуальной помощью Фили, через бурелом.

– Зачем? – удивился Фили, почти за шиворот вытаскивая меня из кучи веток, в которые я провалилась.

– Чтобы не мешалось. Тут от наличия такого количества старых деревьев на квадратный метр даже дышать тяжело.

Я пнула ближайшую ко мне ветку, не сильно, кстати, тонкую… целая, блин, дубина. Эта ветка пролетела добрых метра три и вписалась в росшее на её пути дерево.

– Не злись так. Мы просто пройдём через лес. Потерпи пару дней.

– Я не злюсь. Я в бешенстве, – ворчала я, топая вперёд по тропе.

– Да ты всегда в бешенстве, – встряла Настя.

Вот кто совсем уж с комфортом устроился. Я посмотрела-посмотрела и выпала в осадок. Кили пыхтел и сопел, таща Настю на спине и пытаясь при этом не запутаться в ветках, а блондинка только лыбилась и глазела по сторонам, вцепившись гному в плечи. Выглядело это эпично. Нет, мне Фили тоже предлагал, но я дальновидно отказалась. И не зря. Кили споткнулся, выбираясь из бурелома, его занесло, и он грохнулся аккурат к моим ногам. Настя впечаталась носом ему в затылок. Нет, такого позора я бы точно не перенесла.

Фили позади меня расхохотался, уткнувшись носом мне в спину, едва не уронив при этом.

– Ещё один, – буркнула я. – Вот щас бы рухнули. Тебе брата не жалко?

– Нет, – выдавил из себя белобрысый, всё ещё давясь смехом.

– Эх ты, – выдала я. – Фили, тебе стыдно должно быть. Вдруг она бы ему хребет сломала.

– Ну не сломала же.

Я покачала головой, глотая улыбку, и помогла Насте слезть со спины несчастного Кили. Фили в это время за шкирбан поставил брата на ноги. Оба нарушителя дисциплины выглядели умилительно: Настя растерянно хлопала глазами, а красный как рак Кили, по-моему, злился… ну, или скорее, он был смущён и на это злился.

Решив, что смущать мелкого ещё больше сейчас не стоит, я ухватила Фили за руку и потащила за собой. Белобрысый всё ещё ржал, коняга недоделанный, но упираться или отпускать комментариев и не думал.

– Фу таким быть, Фи, – сказала я, пытаясь по возможности побыстрее нагнать отряд.

– Ты сегодня прям сама на себя не похожа, – неожиданно серьёзно выдал гном.

Я тяжело вздохнула, разворачиваясь, и притянула Фили к себе, обнимая, а потом и вовсе повисла у него на плечах, чтобы убрать разницу в росте… Прям, ну я не могу. Да, я сегодня добрая и хорошая. Мне хочется шоколада и на ручки. Тьфу. Да, даже у меня бывают такие периоды. Просто обычно я их скрываю за раздражением. А сейчас толку от этого не будет. К тому же есть к кому поприставать. Шоколада здесь нет, а вот руки есть. Брать меня на руки не обязательно, а обнять – надо. А то я буду злая ходить.

– Я стараюсь, окей? Мне надоело, что ты на меня вечно дуешься, а я тебя пинаю ни за что. Вот и исправляюсь, – пояснила я, уткнувшись носом ему в ухо. – У меня тут благородный порыв, а ты.

Фили от такой сентиментальности с моей стороны отъехал, похоже. Да я б и сама отъехала. Но своего я добилась. Обнимашек в смысле. И целовашек. И вообще, что за фигня? Как-то он странно на меня влияет. Но в результате я просто висела на Фили, а он обнимал меня. В повисшей тишине было слышно, как неподалёку переругиваются Кили и Настя. Так, ладно, пора топать, а то я ещё и усну ко всему прочему.

– Всё, пошлёпали, лапа моя, – сказала я, вставая-таки на свои ноги и напоследок звонко чмокнув его в губы.

Фили улыбался и выпускать меня не собирался совершенно.

– Фили, пущай меня. Мы так совсем отстанем и потеряемся.

– Не потеряемся. Скажем, что ждали Настю и Кили.

– Ага. И влетит всем четверым.

– Вест, нам и так влетит. Так какая разница? К тому же, когда я в следующий раз дождусь от тебя такого настроения? – улыбаясь, спросил он, запуская ладонь мне в волосы.

– Дурень ты, – хмыкнула я, мазанув его пальцем по носу. – Давай, потопали-потопали, шевели булками.

Я выкрутилась из объятий, схватила Фили за руку и потащила дальше по тропе. Видимо, его это более-менее устроило, потому что больше он не сопротивлялся.

Главный недостаток леса заключается в том, что темнеет тут рано вне зависимости от времени года. То есть, нормальный-то лес ещё более-менее, но такая чаща, где достаточно темно ВСЕГДА, становится просто непроходимой к вечеру. Идти трудно, а надо. Чем дальше в лес мы заходили, тем темнее было, и тем труднее было дышать. Ко всему прочему, все устали просто дико, ещё бы, проходить через такие буреломы. Интересно, сами-то эльфы когда по своей тропе ходили в последний раз?

Настя давно уже шла в полной прострации, спотыкаясь так часто, что Кили вызвался снова побыть ездовой лошадкой и теперь тащил её на себе. Настя, вопреки моим ожиданиям, не стала отпираться и даже строить из себя что-то, как обычно, только отблагодарила Кили, даже удостоив мелкого поцелуем в щёку, от чего тот расцвёл, аки одуванчик весной.

Над отрядом повисла тишина. Дело даже было не в том, что говорить было страшно или неприятно из-за лесного эха, а в том, что лес будто впитывал в себя все звуки. Периодически кто-то пытался что-то говорить или даже петь, чтобы тишина не так сильно давила на уши, но звуки притуплялись, и буквально через пару минут пространство снова погружалось в тишину. Мало-помалу мы поняли, в чём дело, и выстроили очерёдность, когда кто-то должен что-то говорить, пусть даже полную чепуху, иначе можно с ума сойти.

Впереди Нори начал насвистывать какую-то песенку, но как-то понуро. С другой стороны, это был хоть какой-то звук. Потому что мне, например, уже казалось, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут от перенапряжения, пытаясь уловить хоть какой-то отклик звука.

Нори честно старался. Но его надолго не хватило. И тут чья-то душа не выдержала, в ближайшее дерево полетела ветка, а потом началась тарабарщина. Да что там? А это Бифур. Контуженный гном начал громко и с чувством говорить какую-то непонятную тарабарщину.

– Это что? Он что, стихи читает? – удивлённо спросила я.

– Это кхуздул, ты действительно хочешь знать, что он говорит? – спросил Фили.

– А что, он ругается? – тут, я подозреваю, у меня глаза заблестели.

Фили, который, к слову, всё ещё держал мою руку, громко расхохотался, заставляя всех вздрогнуть и обернуться.

– Ты неисправима, – хрюкая от смеха, сказал он. – Давай ты будешь болтать, тогда нам точно не светит тишина и подавленность.

– Ха, – выдала я с полным похер фейсом. – Может, мне ещё сплясать?

– А ты умеешь? – с любопытством спросил Фили, за что тут же получил по ушам.

Но видимо, своей цели он добился, кто не засмеялся над нами, тот хотя бы улыбнулся, и дышать даже как-то легче стало.

– Не умею я. Ладно. Значит, дело было так. Едем мы с Настей до Бри, остановились в пролеске, валяемся на травке, отдыхаем, никого не трогаем, – начала я рассказывать про то, как ко мне попала та железка, которая упокоилась с миром после стычки с троллями.

История пришлась по вкусу. Особенно Бофуру, который тут же нашёл над чем ещё посмеяться. А потом ещё и расспрашивать стал. В общем, я болтала без умолку минут сорок, наверное, аж в горле пересохло, потом эстафету смешных рассказов перехватил Фили, не без помощи брата рассказывая все наши проделки в походе до Бри, иногда я добавляла какие-то подробности. Мало-помалу отряд ожил, лекарство от дебильного леса было найдено.

И всё же отдохнуть было необходимо, поэтому спустя ещё пару часов, когда поток историй иссяк, а более-менее приличное место найдено, Торин первым скинул поклажу и объявил привал. Глоин с Оином тут же принялись за костёр, сбрасывая поклажу уже в процессе.

– Нааасть? – позвал Кили уже раз пятый, наверное.

Я присмотрелась и хмыкнула.

– Она спит. Фи, помоги, будь лапочкой?

Вдвоём у нас получилось спустить Настю на землю, при этом она даже не проснулась, только пинаться пыталась. Я стянула с неё рюкзак и вытащила из него одеяло. Фили с братом уложили её в тени одного из деревьев, но так, чтобы её было хорошо видно, мало ли кто её стащить вздумает?

– Вест, Фили, дежурите первые, разбудите Ори и Дори. Бофур, что там с ужином?

– Интересно, а что это он вас вместе поставил? – тут же возмутился Кили.

– Чтоб ты спросил, – ответила я.

Уж я-то догадывалась почему. Просто Торин уже просек, что когда я дежурю первая, Фили не спит со мной. И видимо, решил, что два дежурства за ночь для племянника многовато. Фили же вовсе проигнорировал брата, стаскивая куртку и бросая у соседнего дерева.

– Падай.

– Это ты мне? – тут же вклинился Кили, кокетливо хлопая ресницами. – Братишка, ты тааак мил сегодня.

Я изо всех сил сдерживала смех, Фили, улыбаясь, шарахнул Килича по затылку. Кили расхохотался и куда-то упёрся.

– Падай, говорю, пока они ужин приготовят…

– Я усну, – перебила я, всё же падая попой на куртку.

– Я тебя разбужу, если хочешь.

– Ну, если усну – буди, – согласилась я. – Сам-то не уснёшь? Ты меня целый день из буреломов выковыривал.

– Не усну, – улыбнулся Фили, садясь рядом.

Моё «обнимательное» настроение вернулось, и я забилась ему под бок, закидывая его руку себе на плечи.

– Не обижайся, но такое твоё настроение мне больше нравится, – тихо сказал гном, обнимая меня крепче.

– Ну, оно бывает не так часто, и обычно я его выпинываю. Сегодня сделала исключение. И я не обижаюсь. И вообще, у меня настроение такое, как тебе объяснить? Как у маленького ребёнка – шоколада и на ручки, – хихикнула я.

– Ну, шоколада я не обещаю, в лесу его достать тяжеловато, а вот на ручки всегда пожалуйста.

Он как-то исхитрился, и я оказалась у него на коленях. Но меня больше интересовал другой вопрос:

– А что, тут есть шоколад?

– Да, из Харада завозят иногда, но надо знать, куда харадримы его повезут и повезут ли вообще.

– Блин, а я и не знала.

Меня этот факт немало расстроил. Тем более что с харадримами мы виделись, и в принципе, шанс достать любимый продукт у меня был.

– Теперь будешь знать. Только предупреди заранее.

– Ладно, – задумчиво кивнула я.

Фили улыбнулся, откинувшись затылком на ствол, и закрыл глаза. Выглядел он довольным, как кот, слизавший все сливки и не получивший под зад ножкой табуретки.

– Котяра, – выдала я, погладив его по растрёпанным волосам.

Фили открыл один глаз.

– Почему котяра?

– Ну, на кота ты похож. И улыбка у тебя совершенно кошачья, – объяснила я, продолжая теребить косички в пальцах.

Фили довольно заулыбался.

– Ну я же говорю: кошачья, – хмыкнула я.

– Мур, – выдал Фили, заставив меня расхохотаться.

– А вот «Мур» тебе придётся долго тренировать. Оно у тебя какое-то странное получается. Восклицательное. А надо растянутое и «р» вибрирующее. Ты что, никогда не слушал, как коты урчат?

Фили заржал, отчего меня всю затрясло. Тьфу. Я честно подождала, пока ржать он перестанет. Ждать, однако, пришлось долго. Фили даже пару раз хрюкнул от смеха, пытаясь успокоиться. Смешной он всё-таки. И какой-то невероятно родной. Вроде знакомы мы куда меньше, чем с той же Настей, а всё равно куда ближе. Я ногтями поскребла по его заросшей щеке. Откуда из меня попёрло столько нежности – не знаю, но вот попёрло. Не удержавшись, я прижалась губами к заросшей щеке. Какой он всё-таки милый.

– Чем вы там занимаетесь, охламоны? – спросил проходящий мимо Торин.

Видимо, мои фразочки действительно сильно приставучие, потому что от Торина я совершенно не ожидала нечто подобное услышать.

– Обсуждаем как правильно произносить слово «Мур», и какая у этого «Мур» должна быть интонация в зависимости от разных сложившихся естественным путём ситуаций, и что грассирующая «р» куда больше подходит в этом смысле, чем общеупотребляемая, – ответила я с совершенно серьёзным лицом, умно качая головой в такт своим словам.

У Торина глаза стали по пять копеек, кажется, он не понял большую часть того, что я сейчас сказала. Я изо всех сил пыталась не свалиться с колен Фили в приступе дикого хохота. Торин же смутился (виду, правда, не подал) и ушлёпал.

– Ты сейчас что сказала? – спросил Фили, подтверждая мои догадки.

И вот тут меня пробрало. Теперь хохотала я, уткнувшись носом Фили в висок и пытаясь не захлебнуться собственным смехом. Он, по-моему, до конца не понимал, почему я так ржу, но улыбался. Видимо, его эта ситуация тоже развлекала. Проржавшись, я всё-таки немного отстранилась, вытирая выступившие от хохота слезы.

– Ужин готов! – провозгласил Бомбур, как раз в тот момент, когда я почти окончательно успокоилась.

Ужин прошёл как обычно: без сучка, без задоринки. После, кое-как помыв посуду, все, у кого ещё остались хоть какие-то запасы табака, уселись курить кто где. У Фили, к слову, табак был, а у меня даже сигареты кончились. Поэтому я тихо материлась и подумывала «а не сделать ли красивые глаза?». Красивых глаз я делать не стала, просто нагло шлёпнувшись рядом, и утащила трубку из его рук, чмокнув в щёку. Фили усмехнулся, но ругаться или даже возражать не стал. Но я же хорошая сегодня, я всё вернула. И даже ещё оставила. Зато курить хочется уже не так сильно.

Я думала, он хоть слово скажет, но нет. Он просто притянул меня ближе, поцеловал в висок и оставил в покое, впрочем, из рук не выпустив. Из чего я сделала вывод, что если сильно не наглеть, то иногда так делать можно… или даже нужно.

Через какое-то время, когда задницу я себе уже отсидела, выпуталась из его рук, а на вопросительный взгляд, означающий примерно «ты это куда», улеглась на куртке, положив голову ему на колено. Фили запустил пальцы в мои волосы, отстранено их перебирая. Я думала, захочется спать, но не тут-то было. Как раз наоборот – захотелось буянить, и в данный момент я размышляла, кому и как устроить мелкую пакость. Первым в чёрном списке стоял Кили, но для него месть уже была давно продуманна, осталось только дождаться, пока он уснёт. Настя тихо дрыхла, даже не проснувшись на ужин (а её, между прочим, честно пытались разбудить). Может, над Торином? А то ещё решит, что мы мелкое хулиганство оставили?

Некоторое время спустя, я, видимо, незаметно для себя, провалилась в полудрёму. Фили меня случайно растеребил.

– Я что, уснула-таки? – села я, протирая глаза.

– Ну да, прости, что разбудил, я хотел переместить аккуратно, но не получилось, – ответил он, мягко целуя меня в нос.

– И хорошо, нам ещё дежурить, – буркнула я, давая ему возможность выбраться.

– Я думал, ты забыла.

– Да счаз.

– Я скоро приду, не скучай.

– Вот исчо, – вредно выдала я, показав ему напоследок язык.

Фили, смеясь, ушёл куда-то в лес, а я думала, чем заняться, пока не наткнулась взглядом на что-то строчащего в своей тетрадке Ори, сидящего на расстоянии от общей кучи. Вообще-то, на привалах он частенько так сидел, что-то записывая. Пойти, что ли, узнать хоть, что он пишет.

Тихонько подкравшись сзади, я заглянула Ори через плечо. Увидев тень, Ори вздрогнул.

– Эй. Тише, это всего лишь я и моё любопытство. Что ты там пишешь, ежели не секрет? – успокоила гнома я, садясь рядом.

– Документирую поход. Возможно, когда-нибудь эти записи войдут в летописи, а если… поход обернётся неудачей, все узнают о том, что происходило, – объяснил Ори. – Хочешь посмотреть?

– Да я ж не понимаю.

– Тут на всеобщем. На всякий случай.

– Тогда давай, – с энтузиазмом согласилась я, беря в руки книжку.

Надо отдать Ори должное, он документировал подробно. И в некоторых местах я даже поржала от души. А ещё меня удивило:

– Я не знала, что ты рисуешь.

Моё удивление вызвал портрет меня самой. Я стояла с ехидной улыбкой, сжимая меч двумя руками, причём явно уже «Розу», а не ту дряблую железку, когда Ори успел поймать сей кадр – не знаю.

– Это когда вы с Торином утреннюю тренировку устроили, – объяснил гном. – Но я не очень хорошо рисую, у Бифура куда лучше получается.

– Да ладно тебе, Ори. Это отпадно. Сколько раз меня рисовали, и такого сходства ни у кого не было, – поделилась я. – Это классно.

Я листала дальше, удивляясь, как много, оказывается, всего произошло. Где-то на рисунках мелькала Настя, где-то я. Где-то рисунки были подписаны моими ехидными комментариями. Видимо, Ори их для себя конспектировал, чтобы было чем словесно отбиваться. А потом я наткнулась на рисунок, которого, по идее, в походной книжке быть не должно. На нём были мы с Фили. Мы стояли в тени какого-то дерева, и он целовал меня в нос, притянув к себе за прядь волос. Пока я соображала, Ори объяснил:

– Понимаешь, Фили же принц. Всем интересно будет, как вы познакомились и как всё начиналось. Я не стал писать что-то личное, только общие вещи, не злись.

Да я вроде и не злилась. Просто была немного в шоке. Но мне рисунок нравился.

– Я иногда об этом факте его биографии напрочь забываю, – пробурчала я. – Слушай, Ори, а можно просьбу?

– Конечно.

– Ты не мог бы нарисовать отдельно нечто подобное мне лично? Чтоб было. Всё-таки здорово у тебя получается.

– Д-да конечно, я нарисую, – смущённо улыбаясь, ответил Ори.

– Спасибо, – искренне улыбнулась я, возвращая ему книжицу.

Я перевела взгляд вперёд и наткнулась на ноги. Упс. Фили стоял, скрестив руки на груди, и улыбался, но улыбку будто прилепили к лицу.

– Привет, – выдала я. – Ты чего?

– Ничего. Ори, если тебя не затруднит?

Ори тут же смылся куда-то. А Фили сел рядом, кладя руку мне на талию… это уже настораживает, если учесть, что обычное её место у меня на плече. Фили, Фили. Ну дурак.

– Ты, ревнивое создание, взял Ори напугал.

– Я не ревную.

– Ага-ага, – закивала я. – Я вижу. У тебя на роже всё написано. Между прочим, Ори классно рисует.

– Что? – удивился Фили.

– Что-что? Глухой? Давай я тебе уши помою? Рисует он классно, говорю. Я рисунки смотрела. А ты взял и напугал его так, что я думала, он сейчас тебе в ноги кинется прощения просить, причём без понятия за что.

Фили тяжело вздохнул и потёр лицо рукой, кажется, ему всё-таки стало стыдно. Я закатила к небу глаза и развернула его к себе лицом.

– Никуда я от тебя не денусь, ревнивый кретин. Нечего злиться на каждое дерево.

– Ты не понимаешь, я с тобой ни в чём не могу быть уверен.

– В этом можешь быть уверен, успокойся, – успокаивала я его, беря за руку, чуть ли не силой.

Он долго о чём-то думал, а я ждала. Хотя мне вот совсем не нравилось так долго сидеть на одном месте, не шевелясь.

– Удивительно, как такая маленькая ладонь с длинными тонкими пальцами способна держать меч и кузнечный молот, – задумчиво выдал он через какое-то время, вертя в руках мою руку, и сравнивая её со своей.

А сравнивать, кстати, было что. Во-первых, моя ладонь была раза в два меньше, а во-вторых, пальцы у него были как два моих в ширину.

– Ну, в жизни так бывает, что я могу сказать, – ответила я.

Откровенно говоря, мне лично было пофиг. Не знаю уж почему, но пофиг и всё тут. И мне реально казалось странным, что Фили по этому поводу так заморачивался. Обычно я была сплошным сомнением, а он меня успокаивал. Что это сейчас, интересно, на него нашло-то?

– У людей руки отличаются, – грустно отозвался он.

Ну вот. Опять какую-то ерунду себе в голову вбивает. Так, надо это прекращать. Щас ещё, блин, поругаемся.

– Да по-барабану мне, – сказала я, переплетая свои пальцы с его. – Ну-ка прекрати вбивать себе в голову всякий бред и поцелуй меня.

Прежде чем выполнить мою просьбу, он долго вглядывался в моё лицо. Может, по затылку его съездить? Чтоб мозги на место встали? В результате я сама потянула его к себе за усы, улыбаясь. Ну вот я шибанутая-то, а?

Целовал он как-то отчаянно, крепко сжимая мою руку. Будто боялся, что я вот щас возьму, встану и скажу «до свиданья, лапа моя», да счаз. Всё, трындец.

– Ну вот. И прекрати дурить, – улыбнулась я, погладив пальцем Фили за ухом. – Чё это ты… пока ходил, тебя покусал пессимизм?

– Не знаю, может, это лес так действует? – покачал он головой, но, наконец, улыбнулся.

– Та чёрт его знает, – с улыбкой фыркнула я, дёрнув его за косу у виска.

Дурацкая привычка, но я ничего не могла с собой поделать. Эти его косички так забавно болтались, что руки аж чесались, так хотелось за них подёргать. Справедливо решив, что если бы ему не нравилось, он бы мне сказал, я не отказывала себе в этом.

– Зато на тебя он хорошо действует. Ты прям такая домашняя и ручная стала, – ответил он со смешинками во взгляде, ловя прядь моих волос.

– Щас кто-то допиздится, – серьёзно выдавила я, в упор глядя на белобрысого засранца.

Не исключено, конечно, что он просто прикалывается, но, блин, судя по моему поведению…

– Ты не будешь меня бить, – нагло выдал он.

– Посмотрим. Мистер Двалин? А гномы крапиву чувствуют?

– Ещё как, – со смехом ответил Двалин.

Не долго думая, я ухватила целый букет крапивы, росший рядом с бревном, и дёрнула, вырывая его из земли. Мне-то пофиг, у меня руки все перебинтованные. Вот сейчас и проверим, кто тут домашний и ручной стал. Фили неверяще на меня посмотрел, вскочил с бревна и попятился. Я встала, угрожающе помахав веником. Фили рванул от меня по всему лагерю, громко смеясь. Я ломанулась за ним, и так мы бегали минут пятнадцать, веселя весь отряд. Вот тебе и Лихолесье. «Ох, щас кто-то по заднице-то получит» – подумала я, догоняя. Ещё бы… у меня ноги длиннее! Хлестанув его таки пару раз по попе колючим веником, я шлёпнулась на его куртку. Он, смеясь (видать, мало крапивы-то было), сел рядом… ну как… пока он шлёпался, я пихнула веник под многострадальную задницу нерадивого гнома. Фили тут же вскочил, удивлённо смотря то на меня, то на веник из крапивы. Я выкинула колючий букетик куда-то вбок. Больше не надо. Вот чудик этот стоит, обиженно потирает пятую точку. Я не выдержала и расхохоталась.

– Ах так. Ну, держись, Вест.

Ой, ой. Кажется, я его разозлила. Надо валить. Вот вам и любовь. Блин, мы как два дебила.

Теперь я удирала от Фили, перескакивая через ветки, костёр и гномов. Чуть не споткнувшись, я притормозила, и в этот момент он меня и сцапал.

– Отпусти меня, засранец усатый.

– Вот ещё, – фыркнул Фили, закидывая меня на плечо.

– Эй, пусти, говорю, – обиженно выдала я, – у меня нога чешется.

– Где?

– Чуть выше коленки.

Ага… кааайф. Правда, через штаны фигово, но хоть так. Я подозреваю: чешется она давно, мне просто не до неё было. А вот что произошло потом, я не поняла. Это… этот… бля. Этот гном цапнул меня за вторую ногу! От неожиданности я взвизгнула, тут же чисто рефлекторно зарядив ему со всей дури по заднице (ну, до чего дотянулась). Фили замер… с моей ногой с зубах. Наверное, сам немало удивился. Я поняла, что он отошёл от своего упаднического настроя, приподнялась, опираясь на его поясницу, и поинтересовалась: