Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 99 страниц)

А вообще, нужно найти его, извиниться, что ли… Не нравилось мне, что он на меня злится. Аж до неприятного зуда где-то внутри.

Я встала, покачнувшись, но вроде ничего, идти могу. С полчаса я ходила туда-сюда между начавшими укладываться гномами, но Фили не нашла. Куда он пропал, не знал ни Ори, ни случайно попавшийся мне на глаза Кили. Зато я нашла Добби, уютно устроившегося под боком у мелкого. Оставив его там, я пошла искать дальше, но наткнулась только на Торина.

– Как ты, девочка? – неожиданно спросил он.

– Ну это… Неплохо, – ответила я немного шокировано. А потом вспомнила. – Спасибо, что вступились у гоблинов. У меня, видать, слишком длинный язык. Он говорит прежде, чем мозг думает.

Торин усмехнулся и отвернулся, собираясь, видимо, заняться своими делами. А потом что-то вспомнил.

– Все уже легли, не знаю, кого поставить дежурным. Не знаешь, где Фили?

– А должна?

– Ну, он постоянно или рядом с тобой, или рядом с Кили. Рядом с Кили его точно нет. Рядом с тобой, как я вижу, тоже. Поэтому сделал вывод, что, возможно, ты знаешь, где его носит.

– Понятия не имею. Ваш старший племянник, вам виднее. Мне он не отчитался! – с явной обидой и раздражением высказалась я.

Сама не ожидала и тут же осеклась. Да что это такое?! Почему меня это так обидело и расстроило? Чёёёрт! Да чтоб он со скалы свалился, этот гном!

– Ладно. Если увидишь – скажи, чтобы подошёл.

– Окей. Если он, конечно, захочет меня слушать. Он вроде как на меня обиделся.

Торин удивлённо на меня посмотрел.

– За что? Я думал, обидеть Фили в принципе невозможно.

– Сами у него спросите! Со мной он говорить отказался и, вообще, куда-то смылся. Придёт – уши оторву. Ой, – я осеклась, вспомнив, что Торин всё-таки предмету моей обиды дядей приходится. – Пойду-ка я, пока ещё чего не ляпнула.

И я быстренько смылась. Иметь дело с Торином мне не хотелось. Ругаться я сегодня уже не в состоянии, огрызаться тоже. Даже уснуть я сейчас вряд ли смогу. Слишком много мыслей гуляло по моей больной голове. В результате я нашла сигареты, села у костра и уставилась на огонь. Порылась по карманам, нашла зажигалку. Чиркнула раз, другой и тяжело вздохнула. Тянуло рыдать, но это ж я. Блин, ну на кой у меня такой дурной характер-то? Даже разрыдаться не могу.

Закуривая, я с удивлением обнаружила, что у меня трясутся руки, причём так сильно, что сигарета ходит ходуном.

Когда мне, наконец, удалось закурить, я вздохнула с облегчением. Чёртов ебучий день. Почему я вечно вляпываюсь в какие-нибудь неприятности?

Лагерь мало-помалу засыпал. Фили так и не появился. Единственный, кто не спал, был Балин, который, ругая бессонницу, сел рядом со мной.

– Не спится тебе, Вест?

Ну спасибо, что не «девочка», я за сегодня уже наслушалась.

– Да вот, как-то так, – ответила я.

Балин улыбнулся и погладил меня по плечу.

– Ты не переживай, милая. Он отойдёт, и ты его ещё от себя не отгонишь.

Я хлопнула глазами и отъехала. Да вы издеваетесь?

– О чём это вы, Балин?

Балин улыбнулся каким-то своим мыслям и повернулся к костру, закуривая трубку.

– Ты знаешь, как у гномов складываются отношения с женщинами?

– Неа. Как-то я не интересовалась.

– А я всё равно расскажу. У гномов очень мало женщин, разумеется, их берегут как зеницу ока. Берегут настолько, что некоторые люди даже считают, что у нас их нет, – тут Балин издал хитрый смешок. – Помню, пока Трор ещё правил под горой, наши женщины с удовольствием посещали ярмарки в Дейле и общались с жителями, но сейчас их совсем мало осталось, и они предпочитают не показываться. Так вот, мы, мужчины, относимся к ним очень трепетно. Как к своим женщинам, так и к представительницам других рас. По первости, разумеется, у всех гномов, что мужчин, что девушек бывают отношения на время, чтобы научиться делать всё правильно. Поэтому свободные отношения встречаются то тут, то там, однако, в отличие от вас, людей, они всегда строятся на взаимном уважении, симпатии и доверии. И каждый знает, что это не навсегда и не строит иллюзий. Но вот когда гном полюбил по-настоящему, только эту женщину он будет любить до конца своих дней. Возможно, это потому, что гномок очень мало, а может, потому что гномы при всей нашей свободе взглядов – однолюбы. В этом уже никто сейчас не разберётся. Да и не пытался, ежели честно. Но так уж повелось, что любим мы лишь одну-единственную и остаёмся ей верны до самой смерти. И совершенно необязательно, чтобы она отвечала взаимностью. В этом случае мы просто уходим в своё ремесло с головой. Но я смотрю, неприязни ты не испытываешь.

Старый гном улыбался, глядя на меня. Это что? Это мне сейчас зачем сказали? Да что, весь мир с ума сошёл?

– А при чём тут неприязнь? Я что-то запуталась.

– Ну, для примера, посмотри на свою попутчицу. Она каждый раз так возмущается. Не нравимся мы ей.

– Это совершенно не мешает Насте краснеть каждый раз, когда Кили ей что-то говорит. Я уже подумываю, а не превратится ли она в следующий раз в помидор.

– Ну это она зря, Кили молодой, к тому же младший, у него ещё детство играет. Несерьёзно он. Так, поиграться, пока скучно.

– Это я уже заметила. Между ними просто убийственная разница. Фили вечно спокойный, как удав, и рассудительный. А Кили – мелкий и мелкий, что с него взять? Даже я не могу его воспринимать как старшего. Хотя казалось бы… А если подумать, у них всего-то пять лет разницы.

– Вот видишь. Фили-то старший, да ещё и воспитывали из него будущего наследника трона. Если уж он что-то решил, то решение это обдуманное и взвешенное со всех сторон. Уж поверь мне, ведь именно я когда-то был его наставником, до того, как за это дело взялся Торин. Фили к тому времени было около пятидесяти.

А это тут, вообще, при чём? Это мне ненавязчиво намекнули, чтобы я пошла бы куда подальше или что? Про трон тут вспомнили. Кстати, кто-кто, а я об этом уже успела опять благополучно забыть и теперь чертовски расстроилась, да уж… Вот попала так попала. От моих грустных размышлений на эту тему меня оторвал Балин.

– Так я прав насчёт того, что отрицательных чувств к нам ты не испытываешь?

– О каких отрицательных чувствах вы говорите? Я, вообще, человек простой, что в голове, то и на языке. Ну гномы и гномы. Тоже мне проблему нашли. Я вот, вообще, разницы не вижу. Эльфы – то да. Тщеславные сволочи. А вы не, нормальные ребята.

– Ну вот. В основном человеческие девушки говорят по-другому. С гномами только торг. Дружить с нами совершенно необязательно.

– Да ладно? А, по мне, так прикольно. Видели бы вы, как мы над одним чуваком по дороге в Бри прикалывались. Вот номер был. А над эльфами в Ривенделле? Чтоб я, да такое упустить?! Да вы что!

– Вот видишь. Таких как ты, история очень немного насчитывает. Правда, есть ещё девушки из трактиров, но там больше деньги замешаны, чем чувства.

– Фу! Нашли с кем сравнивать.

– Не обижайся и не принимай на свой счёт. Я знаю, что тебе Фили нравится и вполне искренне.

– Чёрт, а я думала, это не так заметно…

– О, так я был прав. Мой тебе совет, милая: поступай, конечно, как хочешь сама, но помни, что он тебя никогда не оставит и тем более не предаст, если ты из-за этого так мечешься. Уж с чем, с чем, а с чувствами гномы не шутят. Поэтому и ты не шути. Подумай хорошенько, разберись в себе, взвесь все против и за. Фили – хороший парень, не стоит его мучить. Ему и так в жизни совсем непросто приходилось, а дальше будет ещё сложнее, когда Торин вернёт трон.

– Ну вы меня и запутали. А трон тут при чём? С чего вы, вообще, взяли, что…

– Он стал заплетать тебе волосы, это и заставило меня приглядеться внимательнее. Традиция у нас такая – заплетать косы избраннице. Он бы, вообще, твои волосы не трогал, если бы относился к тебе просто как к другу. А насчёт трона я начал разговор только по одной причине: у принцев тоже много обязанностей, не думаю, что твои метания будут кстати, он же видит и чувствует.

– Блииин, – выругалась я. – Я действительно не знаю, что мне делать, Балин. Это у вас всё так просто получается, а у меня внутри чёрти что.

– Не создавай проблем там, где их нет, девочка. Я бы сказал, что всё будет хорошо, но я слишком стар для этого. Всё будет зависеть от того, какой выбор ты сделаешь, и как сложится дальнейшая судьба.

На этом моменте Балин замолчал, а потом и вовсе куда-то ушёл. Видимо, бродить по лагерю или ещё куда-нибудь, оставив меня совсем одну. Запутавшуюся и потерявшуюся. Я не знала, что мне думать и тем более что мне делать. Я устала, запуталась, у меня болело всё, что теоретически могло болеть, и ныло то, что ныть даже в теории не могло.

Я была так погружена в свои размышления, что подошедшего ко мне Фили просто не заметила. До тех самых пор, пока меня не подняли и не закинули на плечо.

– Ты чего творишь? – громким злобным шёпотом не то поинтересовалась, не то выругалась я.

– Раз уж ты сама о себе заботиться не собираешься и игнорируешь даже то, что твоему травмированному не только физически, но и на все мозги телу нужен отдых, то будь паинькой и позволь побеспокоиться об этом мне. Ты идёшь спать, и это не обсуждается. Ругаться и препираться со мной будешь утром, – сердито буркнул белобрысый мне в ответ.

– Ты ведёшь себя как ребёнок, Фили.

– Нет, как ребёнок ведёшь себя ты, даже не пытаясь… Балрог, я бы понял, если бы ты просто впутывалась в неприятности, но то, что ты не принимаешь последствия с должной долей разума – это уже просто глупо!

– Прекрати на меня кричать. Во-первых, всех разбудишь, а во-вторых, нафига ты, вообще, на меня кричишь?

– Потому что по-другому до тебя не доходит!

– Псих! Я и сама могу прекрасно о себе позаботиться!

– Ага, я заметил.

Фили скинул меня со своего плеча на мой же постеленный плащ. В какой-то степени мне даже стыдно стало. Он надо мной тут печётся, как курица-наседка носится, а я огрызаюсь. С другой стороны, какого чёрта?

– Спи, – в его голосе явно слышалось, что продолжать разговор он не намерен.

Я злобно выдыхала через нос, изо всех сил пытаясь не наорать на него. Я хотела было сказать, что он переходит все границы, даже рот открыла, но неожиданно на меня сверху свалилась его куртка, и мне пришлось его захлопнуть.

– Холодно, – уже куда спокойнее проинформировал меня гном, садясь рядом.

Видя, что дальнейших действий от меня ждать не придётся, он приподнял подол. Я скрестила руки на груди и старалась на него не смотреть, уперев взгляд в грубоватую ткань.

– Вест, – куда мягче позвал он. – Прости, я не должен был кричать. Просто ты так напугала меня.

Он стянул свою куртку с моей головы и закутал в неё по самый нос. А потом, не слушая возражений, толкнул в плечо, заставляя шлёпнуться спиной на плащ и башкой на рюкзак, и подпихнул мне волчонка под бок.

– Постарайся уснуть, – после тяжёлого вздоха сказал он. – Я пойду сменю Балина.

Вот теперь мне стыдно… И за что я его сейчас так? Он ведь как лучше хочет. Твою ж мать, а? Да он прав! Я глупая эгоистичная девчонка с отсутствующим чувством самосохранения.

Я гладила волчонка и думала о том, какая же я неисправимая дура. А главное, как это, блять, исправить-то?

Я боялась стать уязвимой, боялась сломаться. Но я уже сломана. И сейчас я куда более уязвима, чем когда он рядом. Чёрт возьми, да я очень смутно себе представляю, как теперь жить, и что будет, если я сейчас оставлю всё как есть… Поход скоро закончится, и что? Что будет дальше? Домой я не отправлюсь – это уже давно решено. А здесь, здесь я уже привыкла, что он всегда рядом. И что рядом с ним мне всегда легче. Что будет, когда мне придётся уехать? И снова остаться одной?

Да твою мать! Не могу я больше!

Пока не передумала, снова поддавшись своим страхам, я вскочила, плотнее завернувшись в его куртку, и побрела к костру. В голове творился полный сумбур, но чётко я знала, что я люблю его и это как-то, с моей точки зрения, странно и стрёмно, но это факт, и дальше молчать об этом уже нельзя. Да, я чертовски сильно боюсь, и сама толком не понимаю чего, но если я его оттолкну, ничего подобного никогда уже не будет. И я снова останусь в полном одиночестве, которое так легко отступало в его присутствии.

Я устала бежать от него. Он всё равно меня догнал. Я не хочу его потерять из-за каких-то своих глупых и детских предрассудков.

Подойдя к Фили со спины, я переступила через бревно, на котором он сидел, и шлёпнулась пятой точкой на несчастное дерево. Он как-то странно на меня посмотрел, молча спрашивая, что случилось. Тяжело вздохнув и собрав все свои внутренние силы, я выпалила:

– Прости, что я такая задница.

Он удивлённо повернулся ко мне, а потом притянул к себе, крепко обнимая и целуя в макушку. И в этот момент что-то во мне сломалось. Стена, которую я много лет выстраивала между моими чувствами и внешним миром, разлетелась в пыль, и я разрыдалась, уткнувшись носом Фили в плечо.

POV Фили

Я закутал Вест в свою куртку и ушёл к костру. Я уже начинал жалеть, что накричал на неё… Дважды. Зная свою девочку, она ещё долго будет мне это припоминать и злиться. Какой же я болван. Ну почему выдержка отказала мне именно сегодня, когда она мне была так нужна? Я не злился на неё, совсем нет. Я был напуган. Мало того что её сильно приложило головой, и наше попадание к гоблинам ничуть не помогло ей прийти в себя, так она ещё и к оркам полезла, что в её не совсем адекватном состоянии грозило серьёзными последствиями. А потом… Этот прыжок. Да у меня сердце остановилось! Я даже подумать ничего не успел. Понимание, что я мог вот так запросто её потерять, снесло мне остатки самообладания.

– Что-то случилось, Фили?

– Ничего такого, о чём стоило бы беспокоить кого-то, – отозвался я, изо всех сил пытаясь улыбнуться наставнику. – Всё нормально. Идите-ка отдохните, я подежурю.

– Да я уж думал, – Балин поднялся и уже пошёл к своему месту, когда, неожиданно обернувшись, сообщил, – Ты не обижайся на девочку. Она очень сильно расстроилась.

Я обречённо уставился на спину Балина, а потом перевёл взгляд на Вест. Девушка прижимала к себе волчонка, глядя его между ушей. Добби, кажется, наслаждался этими моментами, чего нельзя было сказать о самой Вест. Она действительно выглядела очень расстроенной. Твоего ж… Как я мог?

Но идти к ней сейчас было бы просто самоубийством. Лучше я извинюсь, когда она немного отойдёт и поспит. Возможно, немного успокоившись, она сможет меня выслушать.

В полном отчаянии я уставился в костёр, полностью погружаясь в осознание своей вины. Наверное, именно поэтому я заметил Вест только в тот момент, когда она села рядом. Девушка тяжело вздохнула, а потом на одном дыхании выпалила:

– Прости, что я такая задница!

Я растерялся и не знал, что на это сказать. Это я должен извиняться, не она. Всё ещё не обретя обратно дар речи, единственное, что я смог сделать – это притянуть её в свои объятия. Мне так давно хотелось это сделать, просто обнять её, держать в своих руках, чтобы она не чувствовала себя неуютно. Но Вест совершенно не собиралась сопротивляться этому. Наоборот, прижалась ближе, и я поцеловал тёмную макушку, пытаясь одновременно показать, что я-то совсем не сержусь, и выразить все те чувства, что мне так хотелось ей показать. Но я не знал как. А потом произошло то, чего я совсем не ожидал.

Девочка уткнулась носом мне в плечо, до белых костяшек сминая в пальцах мою рубашку, и разрыдалась.

– Дурак ты, Фили. Ну зачем? Вот скажи мне, зачем? Ты ломаешь меня. Каждый чёртов раз ты ломаешь меня, придурок белобрысый! Ну не умею я быть с кем-то рядом. Не привыкла я. Боюсь этого до одури. И люблю тебя, идиот ты этакий. И сделать не могу ничего. Да, дура я, и эгоистка. А кем мне ещё быть, если я привыкла, что всегда только я и есть, и что хочу, то ворочу? Годами выстраивала барьер этот долбанный. Не плакать, не жаловаться, потому что, по идее, никому интересно быть не должно. А ты со своей заботой ломаешь меня. Заставляешь чувствовать себя слабой, беззащитной. А я не могу. Это как будто не я уже. Я как будто себя теряю. А сделать с этим ничего не могу.

Я удивлённо смотрел на неё, не веря своим ушам. Вест, моя Вест, всегда дурашливая, ехидная девочка, никогда не показывающая свои слабости, плачет у меня на плече, выговаривая, наконец, всё, что скопилось в душе. Я не то чтобы был рад, что она плачет. Нет, совсем нет. Но она доверяла мне. Настолько доверяла, что решилась открыться… И видимо, это накрыло её лавиной.

Я мог только дать ей выплакаться, крепко прижимая к себе, пока она продолжала сумбурно шептать, выплакивая, наконец, все страхи и боль, что так долго копились в ней. Единственное, чего я не понимал, так это как она выдерживала такое давление так долго? Бороться и за себя, и за попутчицу, не давать себе сломаться день за днём? Я назвал её эгоисткой, но я был совершенно неправ. Скорее уж я эгоист. Как же долго ты была слишком сильной, Вест?

– И тут ты, такой весь, блин, заботливый на мою голову. А я не железная же!

А потом она просто плакала, что-то шепча, но так тихо, что я не мог расслышать. Сидеть ей явно было не очень удобно: вполоборота и такое долгое время, поэтому я перетянул девочку себе на колени, даже ожидая, что Вест сейчас начнёт ругаться, но она как будто этого не заметила. Через какое-то время она всё-таки начала потихоньку успокаиваться, и я решился. Слегка отстранившись, приподнял её голову за подбородок и стёр остатки слёз со щёк.

– Вест, невозможно, просто невозможно всегда быть большой и сильной. Иногда нужно позволить себе отпустить всё и просто плыть по течению. Прекрати ему сопротивляться.

– И куда оно меня приведёт? – потерев лицо руками, спросила она.

– Посмотрим, когда доплывём, – ответил я, притягивая её обратно. – Иногда нужно сломаться, малышка, чтобы стать сильнее. Отпусти себя. Позволь мне быть рядом. Всё со временем встанет на свои места.

Я зарылся носом в её волосы. Они были немного пыльные и пахли дымом, но всё такие же мягкие.

– Сам ты малышка, дедуся, блин! – огрызнулась она, но как-то без энтузиазма.

Я рассмеялся, крепко прижимая её к себе. Моя девочка. Наконец-то моя. Маленькая, смешная, но такая сильная, невероятная и абсолютно неадекватная девушка. Любимая.

– Люблю тебя, – выдохнул я, прижимаясь губами к её виску.

– Я не самый хороший выбор. Правда. Блин, Фи, ты же сам знаешь, что я сумасшедшая. Не умею я плыть по течению. И вообще, как ты там сказал? Глупая, эгоистичная, безрассудная и что там ещё было? Да, а ещё я неуправляемая, вредная, противная, страшная. Блин, Фи, я совсем не такая, какая тебе нужна. Чёрт, да я даже не девственница! На кой тебе такая вообще, ты мне скажи?

Вечно она волнуется совершенно не о том. Да и разве мог я что-то сказать? Или обвинять? Не мог. И не хотел. Всё это было настолько неважно, что мне хотелось научиться читать мысли. Потому что понять, что твориться в её голове, мне так и не удалось.

Я отстранился, заставляя её на меня посмотреть, а потом легко поцеловал в кончик носа.

– Это всё неважно, Вест, совершенно неважно.

– Ну да. Фили, мне не пятнадцать. Я не верю в идеальность отношений.

– Кажется, я ничего про идеальность не говорил. Мы со всем справимся. Если ты перестанешь вести себя, как маленькая упрямая девочка.

Я провёл пальцем по её носу, а она посмотрела на меня как на умственно отсталого, а потом покачала, неожиданно, головой и тяжело вздохнула, опустив взгляд и уставившись на свои руки. О, Махал, ну как мне ещё переубедить её?

– Просто давай плыть по течению. Не создавай проблем там, где их нет, и не решай те, которые ты сама себе надумала.

– Это сложно, Фи. Как бы я ни хотела, не могу себя заставить.

– Просто нужно время. От привычек не так просто избавляться, верно?

– Наверное, – грустно выдохнула она.

На самом деле сейчас, под светом яркого солнца, мне действительно казалось, что всё будет прекрасно. Проблемы, которые вполне могли возникнуть, казались далёкими и эфемерными. Более того, усталость и грустные мысли тоже куда-то испарились. В душе я ликовал. Жизнь казалась прекрасной.

Мне так хотелось стереть грусть с её лица, показать, что всё далеко не так ужасно, как она себе напридумывала. Я обхватил её лицо ладонями, и она подняла на меня уставший взгляд. Надо было бы отправить девушку спать, но я не мог заставить себя выпустить её из своих рук. Она осторожно улыбнулась, но улыбка получилась вымученная, хоть и искренняя. Я мягко потянул её на себя и поцеловал. Осторожно. Всего лишь касание.

Вест хмыкнула, цокнула языком и дёрнула меня за косу.

– Если уж так вышло, то нормально целуй. А то я и так чувствую себя героиней дешёвой мелодрамы. Не усугубляй ситуацию, – фыркнула Вест, едва не заставив меня расхохотаться. Хотя я так до конца и не понял, о чём она.

Ох уж эти её словечки. Чем дальше, тем замысловатее. Но даже рассмеяться я не успел, она сама подалась вперёд, прижимаясь губами к моим, и все мысли из моей головы исчезли. Целовать её было сладко, даже несмотря на солоноватый привкус ещё не высохших слёз и крови из прокушеной губы. Но её, кажется, это не беспокоило. Она запустила пальцы в мои волосы, прижимаясь ближе. Единственное, чего я сейчас действительно хотел, чтобы этот момент продолжался так долго, как только это возможно. Ну, и чтобы потом она не сделала вид, что ничего не произошло… Снова.

Через какое-то время она отстранилась и уткнулась носом мне в щёку. Я успел разглядеть только усталую улыбку. Улыбнулся и погладил её по спине. Это был тяжёлый день. Нужно придумать что-то и отправить её, наконец, спать. Но отпустить сейчас… Кажется, ей уходить тоже не хотелось. Вместо этого она пересела обратно на бревно, положила голову на моё плечо, как много раз до этого, и закрыла глаза.

До конца моего дежурства оставалось не так много времени. Но я надеялся, что к тому времени она уснёт. В конце концов, ей сон нужен больше, чем всем остальным. Я поднял взгляд на солнце и улыбнулся. Чувствовал я себя тридцатилетним мальчишкой, получившим первый в жизни поцелуй.

Комментарий к 55. А из крематория куда? Глава проверенна Паранойей и votre_soleil.

====== 56. А самое интересное-то только начинается ======

Проснулась я не самым приятным образом: сквозь сон я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Взгляд прожигал, и я заворочалась, зарывшись мордой во что-то мягкое, пытаясь скрыться от настойчиво взгляда и поспать ещё немного. Но, судя по всему, у кого-то, кто на меня так настойчиво смотрел, были другие планы.

Я зарычала и открыла один глаз. Увы, кроме меха, ничего не увидела. Так, а почему я вижу мех? А… это же куртка Фили. А почему я её вижу? А точно! Ну и тормозные у меня мозги спросонья.

Вообще-то, я отвратительно сплю с кем-то рядом, если слишком близко. Но то ли мой организм к конкретно данному экземпляру давно привык, то ли я слишком устала. Иных объяснений тому, что я так спокойно дрыхла, будучи прижата к его груди, у меня не было. А между прочим, очень даже, оказывается, удобно…

Кстати, почему я, вообще, с ним в обнимку сплю? Надо вспомнить… надо вспомнить… Ой, бляяя, лучше б не вспоминала. Ну я и истеричка! Это ж надо было. Чё это меня так торкнуло-то? Нервы наверное… Ой, блин. И как мне теперь ему в глаза смотреть? Твою ж мааать!

В этот момент кто-то дёрнул меня за ногу. Я двинула этой самой ногой, надеясь отвесить дёргавшему пинок. Не хочу я ни вставать, ни дежурить, ни двигаться. Только спать.

– Вставай, Вест, я вижу, что ты не спишь! – раздался злобный шёпот у меня над головой.

– Иди к морготовой бабушке! – тихо пробурчала я, пытаясь уснуть обратно.

Под курткой было тепло и уютно, а если ещё и уткнуться в Фили носом – то до кучи темно. Красота! Чё эта ненормальная ко мне привязалась?

– Сейчас же!

Видимо, идти к морготовой бабушке Настя не хотела. Она ещё раз дёрнула меня за ногу, а когда я её проигнорировала – пнула. Она не отстанет, да? Так, ладно. Встаю я! Но если она разбудила меня из-за какой-нибудь хрени, то я прибью эту принцессу нафиг!

Я аккуратно, стараясь не разбудить Фили, выпуталась из его рук, а заодно из куртки и села. Вроде храпит. Я поёжилась от холодного ветра и посмотрела на Настю недовольным взглядом.

– Что тебе, чучелко? Обязательно меня будить надо было? Я, между прочим, калека, мне спать надо, а не твою ерунду выслушивать, – проворчала я.

– Ты сбрендила?

– В смысле? – Не поняла наезда.

– Ты… ты с гномом спишь! – тихо, но эмоционально рявкнула блондинка.

– Фу, как это неприлично прозвучало. Ну сплю и штааа? – сонно протянула я, поднимаясь на ноги.

– Ты дура? – очень участливо поинтересовалась Настя.

– Ну, иногда бываю, и?

– А если он догадается, что нравится тебе? Хочешь потом от гнома по всему Средиземью сваливать?

– Я начинаю сомневаться, что дура здесь я. Он знает.

– Что? – О, вот это глазищи. Тут уже не блюда и не тарелки. Тут уже тазик… приличный такой.

– Не ори. Разбудишь всех. Ну-ка пошли.

Пока она не перебудила всех, кого только можно было перебудить, я схватила её за руку и потащила подальше от спящих гномов, мага и хоббита. А то ещё потом надерут уши. Кивнув дежурящему Дори, что всё нормально и волноваться о нас не стоит, я потащила её подальше.

В результате я нашла что-то – спуск, не спуск, но, по крайней мере, слышно отсюда быть не должно. Я села на выступающий камень и закурила, выжидательно смотря на Настю.

– Ну что ещё мне скажешь, чудо в перьях?

– Нафига ты это делаешь? И какого чёрта ты ему сказала?

– Сказала и сказала. Захотелось. Тебе-то какая разница?

– Нам срочно нужно попасть домой. Ты уже совсем с катушек съехала!

Иногда мне так хочется её прибить, чтобы она перестала надоедать мне!

– Да щаааз! Почему тебе так хочется затащить меня обратно? Что я тебе сделала, что ты вечно меня поучаешь? Перестань пытаться переделать меня под свою гребёнку. Ты даже представить себе не можешь, как иногда хочется тебя прибить или бросить где-нибудь. Тебе повезло, что я такая совестливая оказалась.

– Ты… да ты…

– Да я, я. Насть, ну серьёзно. Я тут бегай, ищи тебе выход, веди тебя туда, веди сюда. Спасай твою жизнь двести пятьдесят раз. А ты только и делаешь, что паришь меня: «Ты не то носишь», «Ты не так говоришь», «Ты не тем занимаешься». Я такая, какая я есть. Меняться не собираюсь, возвращаться в тот мир не собираюсь, твоё мнение меня не ебёт. Разговор закрыт.

– Тебя что в детстве недолюбили, что ты теперь огрызаешься на всех, кто пытается тебе помочь?

– Эй, ты моё детство не трогай, у меня было обалденное детство. И офигенная родня. Это тебя, по-моему, перелюбили. И мне не нужна твоя помощь. Я сама неплохо справлялась и дальше без твоих советов тоже переживу. Мне моя жизнь нравится – это главное. Я не считаю нужным переписывать свои желания под чьи-то правила. Особенно когда правила эти – полная тупость!

– Что-то не видно, что ты справляешься! С гномом тут шашни водишь!

– Ну и что? Вполне себе симпатичный гном. Заботливый, милый. И относится ко мне нормально, не пытаясь диктовать, что и как мне делать. К тому же, блин, где я ещё такого мужика найду? Ты можешь считать, что вкус у меня странный, но я предпочитаю мужчин, а не смазливую пародию на существо отдалённо мужского пола.

– Ага, только он наорал на тебя.

Она и сюда влезла. Ну наорал. Тоже мне беда. Тем более что я сама виновата.

– Это наша с ним проблема, которую мы уже решили. Тебя это не касается.

– Ну-ну. Посмотрим, как ты потом будешь рыдать.

– Ха. Знаешь, это будут мои проблемы. К тому моменту, как я, по твоему мнению, должна буду зарыдать, ты будешь уже дома. Поэтому перестань лезть, куда не просят.

– Идиотка! Да ты… ты!

– Да я, я и корова моя. Надоело! Тоже мне проблему нашла. Ну гном. А ты думаешь, я не вижу, как ты на Кили смотришь? Я, по крайней мере, не становлюсь цвета спелой свёклы каждый раз, когда со мной поговорить пытаются. И вообще… Фили классный. Уж точно лучше, чем многие парни, которые мне попадались.

– Я не заглядываюсь на гнома! – искренне возмутилась блондинка. – Но вернёмся к тебе! Он ниже тебя, грязный, неотёсанный, глупый, и усы у него дурацкие! А ещё он определённо тебя бросит. Потому что поход походом, сама знаешь, а потом у него будет тысячи красивых гномок, и ты припомнишь мои слова. Потому что ты, откровенно говоря, страшная, и характер у тебя отвратительный! Вот.

Вот это сейчас было обидно, да… Я, конечно, понимаю, что в модели меня никогда уже не возьмут, но говорить мне об этом так прямо, особенно после того, как я ей столько раз шкурку спасала – свинство. С другой стороны, она явно говорила о том, чего не знает. Во-первых, тысячу гномок по-любому набрать будет трудновато. И ещё есть Балин, которому по количеству аргументов Настя явно проигрывала. Ну и ещё: она-то ориентируется на наш с ней мир, а то, что здесь вот так, как она говорит не принято… Ну что же… даже не знаю, что думать.

– Ну ниже и ниже. Не так уж сильно и ниже. Подумаешь. То, что грязный – вообще не проблема. Отмоем в ближайшем водоёме. И не наезжай на усы. Офигенные усы у него. И да, насчёт неотёсанности и глупости ты ошибаешься. Просто ты не удосужилась узнать кого-нибудь из них поближе. Тебе удобно думать, что они неотёсанные, грубые и глупые, и ты так думаешь, не обращая внимания на трещины в твоей теории.

Ого, вот это у меня тирада получилась. Гордиться можно!

– К тому же с чего ты решила, что можешь знать, о чём я думаю и как я поступлю?

Я закатила глаза. Ну получит один усатый белобрысый гном по ушам. И сильно. Тьфу! Чтоб ему провалиться! Фили сел рядом со мной и выжидательно уставился на Настю. В вопросе, кстати, не было ни капли недовольства, просто любопытство.

– Фили, тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – спросила я, отвесив ему несильную, но ощутимую оплеуху, на которую он ничуть не обиделся, а только заулыбался и, не обращая внимания на моё сопротивление, обнял одной рукой.

– А вот это уже совсем наглость. И, кстати, не отвечать на прямо заданные вопросы тоже! – возмутилась я.

– Просто я тебя потерял, решил, что ты опять сбежала. А потом услышал Настю и решил посмотреть, что происходит, – спокойно ответил он, садясь удобнее.

– А что происходит? А ничего не происходит! Шлёпай спать, мы ещё не закончили, – рявкнула я.

– Нет уж, а то мало ли, что ты себе напридумываешь, – фыркнул он, закуривая трубку.

Вот счастливый, а? Хоть у кого-то табак остался. А я вот никотином травлюсь.

Я подняла одну бровь и сделала лицо поскептичнее. Да куда уж я теперь денусь-то? Всё, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Я даже наглую лапу сбрасывать не стала. Спокойнее стало. Так, ну нафиг! Растаяла тут, видишь ли. Я посмотрела на Настю. Та застыла с выражением полнейшего шока на лице, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Мда… надо явно ждать ещё какую-нибудь гадость.