Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 99 страниц)

– Да вроде, пока по лесу шли, ничего подозрительного не видели. Лес как лес: лисы, белочки.

– Вам повезло. Скажите спасибо, что не тролли и не орки.

У меня слов нет. То эльфы, то тролли, то орки. Может, ещё скажет сейчас, что он великий волшебник, подавшийся в кузнецы? Видимо, у меня сегодня до неприличного выразительное лицо, потому что кузнец просто отпер калитку и сказал:

– Думаю, вам есть, чем поделиться со мной. Сейчас уже поздно, и я не могу себе позволить отпустить двух женщин, пусть и такой странной наружности, гулять по этим местам в одиночестве. Прошу, проходите. Отужинаем, и вы мне всё расскажете.

Вот это мужику спасибо. На маньяка он вроде не похож, к тому же при ребёнке нас убивать вряд ли будут, так что можно не волноваться, хотя и выглядело это достаточно странно: впустить двух странных баб в дом, когда сам говорит, что тут всякое нехорошее водится. Махнув рукой Насте, я прошла через калитку и, поблагодарив кузнеца, уже грезила о том, что нормально поем. В животе у меня предательски заурчало, что неимоверно рассмешило мужика, правда, потом он нахмурился:

– Как давно вы бродите по лесу?

– Ну, я попала туда около двух суток назад, свою попутчицу я нашла чуть позже. Вчера, примерно около пяти часов пополудни.

– И когда вы в последний раз ели, что у вас желудок так поёт?

– Эм… ну, сегодня мы питались исключительно яблоками. – Я пожала плечами, всем своим видом показывая, что это не так страшно, как может показаться. – Кстати, не хотите ли яблочек?

В предложенную мне корзинку я сложила те яблоки, которые у меня остались, а этого ни много ни мало штук десять, наверное. Зато рюкзак стал явно легче. Да и не так стыдно оставаться на ужин, какой-никакой, а свой вклад я внесла.

Ели в тишине, в ходе накрывания на стол выяснилось, что живёт кузнец лишь с сыном, жена его умерла давно, ещё до того, как они перебрались сюда. Тишина была неловкой и нагнетающей, маленький Берен (по словам самого мальчика, его назвали в честь какого-то там супердеятеля, который что-то там сделал, а потом женился на эльфийке) попытался как-то сбросить напряжение и начал взахлёб рассказывать, как один из его приятелей поймал в кладовке мышонка, теперь выкармливает его и носит с собой в кармане.

– Он такой забавный! – Восхищённо подпрыгивал на месте ребёнок.

Дети – цветы жизни, если ты им не мать, не бабушка, не тётя и не няня. Кстати о тётях, у моей тоже мыш жил, она с ним в метро ездила. Народ, как видел, расступался, и всегда было свободное место. Этакая «мёртвая зона».

– У моей тётки тоже жил мышонок, мы его Мишей звали. А друг твой уже придумал зверьку имя?

– Имя? – удивился Берен.

– Ну да, мышонок привыкнет и будет сам прибегать, – объяснила я.

Мальчик надолго задумался, видимо, придумывал мышонку имя или просто переваривал полученную информацию. Тем временем ужин был завершён. Помогая Бэрду убрать со стола (хотя он и отпирался, сетуя на то, что мы гости), я размышляла над тем, как всё странно: никакого веяния техники в доме не было. Вообще ничего! Хотя, по идее, электричество уже везде провели… Может, я, конечно, совсем долбанулась, но всё это выглядело СТРАННО. Я, блин, в шоке. Нет, серьёзно. Зато тут была печка (да-да, самая настоящая), в гостиной – камин, и много-много свечей и масляных светильников.

– Я прошу у вас прощения, но мне нужно уложить сына в постель. Думаю, мы сможем разобраться, что же с вами двумя произошло, чуть позже.

Я уверила хозяина дома, что ничего страшного не произойдёт, если мы подождём полчасика, и он ушёл укладывать мальчика спать. Я же порылась в карманах, доставая сигареты. Да, моя экономия – это что-то… Никогда ещё одной пачки мне не хватало аж на три (или уже четыре?) дня. Может, вообще бросить? Я глубоко задумалась. Нет, не брошу, не по мне. Я так привыкла, что если и могу обойтись двумя сигаретами в день, то без сигарет вообще – никак. Встаёт только один вопрос: где взять ещё?

Решив, что одна погоды не сделает, я вышла на крыльцо. Закурив, села на ступеньку, смотря на укрытую ночной тенью деревушку, и подумала, что мне это всё или снится, или я сошла с ума. Эльфы, тролли, неправильная карта, свалившаяся на голову девочка – всё это было как-то неправильно. Ну сами посудите, кто в наше время серьёзно верит в эльфов и троллей? Да разве что дети, но я-то, можно сказать, взрослый человек. И сейчас мне было дико и как-то легко. Почему легко? Может, смена обстановки, может, здесь просто легче дышалось, а может, просто я окончательно сошла с ума. Кто знает? Порывшись по закромам души, ничего предвещающего истерику я не нашла, небольшой страх был, как и всегда, когда неизвестно, что будет дальше, но ничего серьёзного. Зато было много удивления, любопытства и немного восторга: нет, я ошиблась, задавая вопрос про сумасшествие. Я не «может быть», а абсолютно точно псих. Ну кто, скажите мне, в здравом уме будет в восторге от того, что два (почти три) дня прошнырял по лесу без еды и понятия о направлении?

Вернулась в гостиную я одновременно с кузнецом. Он молча достал откуда-то небольшой бочонок и три деревянные кружки, через пять минут мы уже сидели у горящего очага. Я и хозяин дома пили вкуснейшее пиво, которое я когда-либо пробовала, а Настя пила обычную воду, заявив, что пить вредно. Ну, вредно так вредно. Но какая же вкуснятина!

– Ну, девушки, рассказывайте, – заинтересованно промолвил Бэрд, закуривая трубку.

Настя как-то сжалась в кресле, явно не настроенная говорить. Почесав затылок, я подумала, стоит ли сообщать о том, что я, вообще-то, перенеслась сюда неизвестно откуда? Но потом решила, что лучше рассказать всё, как есть, вдруг получу совет, как мне быть?

– Ну, это, возможно, прозвучит странно, – начала я, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку кресла, – просто несколько дней назад я сидела спокойно во дворе своего дома в оживлённом городе Москве и ничем таким не занималась, музыку слушала. У меня был тяжёлый день: мужик какой-то странный привязался, универ опять же. Сидела спокойно себе и тут, бах, вспышка, но не светлая, а чёрная, как покрывало сверху накинули. Ну, я подскочила и оказалась в вашем, собственно, лесу. Из носа кровь полила, и если учесть, что я не склонна к кровоизлияниям, это можно считать странным. Решив, что сидя на месте, вряд ли найдусь, я пошла куда глаза глядят, с мыслью «Авось да выйду куда-нибудь». Через сутки вот она, – Я указала на девушку, – свалилась сверху мне прямо на голову. Я удивилась и даже рассердилась, ну а дальше мы бродили уже вместе и вот, вышли на вашу деревню. Я не очень себе представляю, где мы находимся. Кстати, вы не пошутили насчёт троллей и эльфов?

Кузнец покачал головой, видимо, это и есть ответ на мой вопрос. На самом деле, он молчал ещё минут пять-десять (не засекала, знаете ли. Тяжеловато без часов). Я выжидательно смотрела на кузнеца, а он думал. Настя возилась на своём месте.

– Никогда не слышал таких историй, я бы даже подумал, что это ложь, но вы, Вест, не похожи на лгунью, – наконец заговорил кузнец. – Да и одежду такую, как у вас, сомневаюсь, что можно найти во всём Средиземье. Поэтому я вам верю и даже скажу, что, скорее всего, это всё эксперименты этих магов.

На слове «Средиземье» опять как-то знакомо кольнуло в душе. Интересно так, обычно я такого не испытываю, когда слышу незнакомые названия, а тут аж второй раз за один вечер. Не много ли? Ладно, об этом я подумаю позже.

– Так у вас и маги водятся? – Вот уж интересно: магия, эльфы. Ужас, куда я попала?

– А у вас нет? – удивился Бэрд.

Я пожала плечами и хлебнула ещё пива. После таких переживаний, вообще-то, хотелось чего-то покрепче, но спросить я не решилась. И так, считай, напросились на постой.

– Ни магов, ни эльфов, ни троллей я лично никогда не видела. Вроде, говорят, есть маги, но в основном это шарлатаны сплошные. Так что нет, думаю, настоящих магов у нас нет. Вы сейчас подтвердили моё подозрение, что мы попали в совершенно другой мир, и что нам делать я не представляю. Даже идей нет. И это чертовски непонятно. И даже немного пугает.

– Я бы посоветовал вам обратиться к магам, но дороги нынче не очень безопасны, да и магов так просто не найдёшь. Вы мотаетесь, ищете их, а они ходят где-то в других местах. Вообще-то, это не моё дело, и решать вам, но я бы советовал оставаться здесь. Найдём вам работу по способностям, поможете нам, а взамен получите кров и кусок хлеба. А там, глядишь, и маг через наши края поедет. Они вечно там, где что-то неестественное происходит: авось и вы незамеченными не остались.

Вот это щедрость! Конечно, это не самый лучший вариант – оседать где-то неизвестно где, но других вариантов всё равно нет. Так что, придётся довольствоваться малым. Авось и правда маг скоро объявится. Не то чтобы я склонна принимать подобные решения, но какой выбор у меня есть? Если мы пойдём дальше, не исключено, что огребём ещё больше проблем. Я молчала, наверное, минут десять, обдумывая этот вопрос. Мне казалось неправильным оставаться здесь. С другой стороны, куда идти-то? Если мои выводы действительно верны, и нас неизвестным образом забросило в какой-то иной мир, то нужно хоть понять, что это за мир, прежде чем бросаться на амбразуру и куда-то топать. Правда, у меня всё ещё были подозрения насчёт мужика, но сейчас он казался мне наименьшей из всех проблем.

– Знаете, Бэрд, я вам очень благодарна за такое предложение, и я, пожалуй, соглашусь. Единственное, я не совсем приспособлена к деревенской жизни – сама-то я городская, вам придётся мне всё показывать. Но учусь я быстро, поэтому и от работы не отказываюсь. А вот за свою попутчицу не буду отвечать. Пусть она решает сама, к тому же я и сама-то её знаю весьма смутно и всего сутки.

Кузнец рассмеялся и похлопал меня по плечу. Настя завозилась и как-то не очень уверенно пропищала:

– Мне так неудобно, мы же, считайте, напросились к вам на постой, а вы ещё и…

– Ерунда, – категорично заявил кузнец. – Берите пример с вашей спутницы. Она, мне кажется, прекрасно понимает, что другого выхода у вас нет. Или идти дальше и голодать, а то и стать жертвой орков или ещё каких тварей, или оставаться здесь. Я одинок, у меня есть только маленький сын и кузница. У нас получится взаимовыгодное сотрудничество: я вам дам кров, а вы мне поможете с хозяйством.

– Без проблем, – заявила я. – Тем более должны же мы отблагодарить вас за великолепный ужин и столь радушный приём.

На том и порешили. Вскоре затушили свечи и отправились по комнатам – спать. Нам с Настей выделили отдельную спальню, кровать там, правда, тоже была одна, но мне было всё равно. После холодной земли, я готова хоть на лавке спать, хоть на полу. Бэрд также отдал нам весь гардероб своей покойной жены, но мне было неуютно надевать эти вещи. И не потому, что они принадлежали женщине, что нынче мертва, а потому что они хранили память о ней, и я примерно представляла себе, как тяжело было кузнецу отдавать их. Я решила, что при первой же возможности раздобуду себе где-нибудь штаны и хотя бы ещё одну футболку, тем более что все платья мне были жутко велики и их приходилось закреплять, чтобы не волочились по полу. А вот Настя вцепилась в них с горящими глазами. Да, модница, она модница и есть. Что ж, вот и началась новая жизнь.

====== 5. От работы не убежишь ======

Если вы думаете, что пошла такая весёлая и полная приключений жизнь, то ох как вы ошибаетесь. Ну нет, конечно, приключений-то хватало: сбегай на один конец деревни, на другой конец деревни, в лес, до реки. Если ещё учитывать, что до Митейтея бежать больше суток, то есть просто дофигища, а до Бруинена ещё дальше. Хотя, на лошади, конечно, намного быстрее.

Но… Через две недели я втянулась в средиземскую жизнь по самое не хочу, мне всё было интересно. Домой, конечно, хотелось, но пока мы были тут, а маг и не думал заезжать в наши края, я развлекалась изучением нового для себя мира. Нет, ну серьёзно, попасть в мир с другими правилами и другими укладами – невероятно интересно и увлекательно. Опять же, люди тут необычные.

Приняли нас вполне нормально, да и работу нам подкидывали всей деревней. Конечно, не всё было так гладко: научить меня, например, готовить на огне никому не удалось, у меня всё подгорало, пригорало и вообще никак не клеилось. Я не особо переживала по этому поводу, потому что за это дело взялась Настя, которая, как я выяснила, вообще-то, из золотой молодёжи. Она взяла на себя всю более-менее лёгкую работу: готовила, стирала, штопала вещи и приглядывала за маленьким Береном (откровенно говоря, мальчонка и сам прекрасно справлялся, без нашей помощи).

Работы хватало: то заштопать, это отнести, за водой сбегать, но нас-то было двое, поэтому справлялись мы быстрее. А закончив все дела, я частенько сидела в кузнице, наблюдая, как работает Бэрд. Сам Бэрд со всем справляться не успевал, а мне ничего особо тяжёлого пока не доверяли, поэтому я следила за тем, чтобы инструмент был в пригодном виде. Но наблюдать мне нравилось больше. Завораживало. Мне очень нравилось проводить там время. Климат тут был особый: жарко, душно, с непривычки голова кружится, звуки иногда совершенно несусветные – скрежет металла, шипение, треск поленьев. И это просто невероятно, когда из обычного куска металла получалось нечто совершенно невообразимое.

Первые несколько дней выдались по-настоящему тяжёлыми. Я чуть не выла. Работы было много, а я-то, дура, ещё и вызвалась таскать воду, но никак не рассчитывала, что её нужно так много. А я ведь городская, у меня не так уж и хорошо в плане мышц, силы и выносливости. Таскать ведра по двадцать литров несколько раз на дню, по два-три захода каждый раз – не самая лёгкая работа – с непривычки болели все мышцы. А ведь было ещё много других дел. Я у Бэрда была на посылках, то есть, в отличие от той же Насти, я ещё в первый день успела перезнакомиться со всей деревней, потому что: «Вест, отнести подковы Норду», «Сбегай, забери у Азайи мотыгу» и так далее и тому подобное. Ну и, разумеется, всю первую неделю к вечеру я просто падала на кровать и вырубалась, кажется, ещё в полёте.

Было стыдно, что я такая неженка: вся деревня работает, а у меня, видите ли, мышцы болят. Из чистого упрямства я, конечно, продолжала, потому что как минимум неудобно перед Бэрдом было. Как ни странно, с каждым днём становилось всё легче: ведра уже вроде были не такие уж и тяжёлые, да бегать легче стало. Кстати, я раздобыла себе трубку и табак. Сначала просто ради интереса, но мне понравилось, табак тут, конечно, был не такой, как в нашем мире. Во-первых, он был крепче: даже я, курильщик со стажем в добрый десяток лет, и то закашлялась, а потом втянулась. Первое время вся деревня косилась (ага, а сами себе представьте, сидит на крыльце дома кузнеца баба с трубкой в зубах, вот умора-то), но потом привыкли и уже не обращали на меня никакого внимания.

Сигареты, те две запечатанные пачки, я оставила, как и свою одежду, на крайний случай, вдруг пригодятся? С одеждой было весело: штаны я всё-таки себе раздобыла, но вот с обувью была проблема. Вот не могу ходить в такой и всё тут. Только сапоги подошли, но для сапог становилось слишком жарко. В общем, я плюнула и ходила босиком. Это ж вам не Москва, совершенно не страшно: ни гвозди не валяются, ни стекла, заразы особой тоже нет. За чистотой в этой, конкретно взятой, деревне народ следил.

Дни шли своим чередом. В коллектив мы влились (хотя, это я влилась, Настя же предпочитала отсиживаться дома), свой хлеб по большей части отрабатывали, все живы, все довольны. Особенно деревенские, как-никак, а новые лица, хотя я и переудивляла всех местных бабок своей абсолютной неженственностью. Как-то раз я даже пожаловалась Бэрду, которого воспринимала чуть ли не как близкого родственника:

– Прикинь, Азайя опять обругала меня, – смеясь, сказала я, заходя в дом с ведром воды для готовки, – сказала, что я совершенно непригодная невеста, и она понятия не имеет, кому меня сбагрить.

Бабка Азайя была главной по одежде (да-да, каждому по способностям, разделение труда, вот такая дружная деревенька), я долго объясняла ей, что я хочу, и как примерно это сделать, в результате получила синюю футболку, которая, если вначале сидела на мне как влитая, то сейчас болталась, как на скелете, и штаны. Обычные такие штаны, что за материал, не знаю, но вполне удобные.

Так вот, у неё, как и у любой доброй бабушки, было две больших извилины: за кого бы повыдавать всех незамужних девушек, и как бы всю деревню накормить повкуснее и посытнее. И если её пирожки уплетались мной за обе щеки буквально за считанные минуты, то разговоры о «когда же ты, детка, поумнеешь, да жениха себе искать начнёшь» навевали тоску.

– Ага, из тебя, скорее, жених вполне себе годный, – хлопнул меня по плечу Бэрд.

А я глубоко задумалась: это был комплимент или оскорбление? С одной стороны, это явная хвала моей работоспособности, а с другой стороны, я ж не мужик всё-таки.

– Ещё какой мужик! – Ой, я что вслух это сказала?

– Вслух-вслух. Я не читал твои мысли, поверь мне.

А потом мы вместе смеялись над моей невнимательностью.

За первой и второй неделями потянулись третья и четвертая, почти ничего не менялось. Разве что я стала посильнее и повыносливее, аж сама себе удивлялась. У меня даже мышцы появились, на руках особенно, видать, из-за вёдер. В общем, всё шло просто отлично. Может, я бы и назвала это счастьем.

Лето было в самом разгаре. Бэрд вечерами возился с нами и с сыном. Оказалось, что даже если язык у нас одинаковый (или мне просто так казалось), то письменность совершенно разная. Пришлось учиться писать, но дело шло споро. Как-никак, а если присмотреться, то при изучении языка на месте, всё прилипает к тебе куда быстрее. Написание было разным, были обычное письмо и рунное. И если обычное шло без проблем, ибо больше всего было похоже на наш английский, то с рунным было куда сложнее.

Настя почти всё время была тише воды, ниже травы, ей тут усиленно не нравилось. Ничего поделать с этим мы не могли, поэтому молчали, а она, заперевшись в четырёх стенах, сидела дома. Нежная и утончённая, она утверждала, что это издевательство над её чутким внутренним миром. Я только хмыкала и пропускала всё её нытьё мимо ушей.

Бэрд работал в кузнице и выматывался так, что я уж и не знаю, как держался на ногах. Всем ведь постоянно что-то надо: у кого-то нож сломался, кому-то новые крепления на двери нужны были. Весна была сырая, и много хозяйственного инвентаря после посева заржавело (а не надо в дождь его на улице оставлять!), а кое-что вообще распалось, опять же, подковы для лошадей были нужны. Да и жеребята подрастали, богатый на события год выдался, как говорили в деревне.

Но дело не в этом, а в том, что Бэрд был занят по самое не балуй, а дом хоть и был добротный, но всё же… Всё же, деревянные дома периодически требуют ремонта, и этот дом – не исключение. В один прекрасный (хотя, это как посмотреть) момент подо мной провалился потолок (видимо, зря я всё-таки на чердак полезла), после чего душа моя не вытерпела, и я долго доставала всю деревню вопросами: как делать то и это, куда деть обрезки и как сделать доски. В результате первым не выдержал сын местного лекаря – Эльг. За то время, пока мы с Настей тут ошиваемся, мы с ним успели неплохо подружиться, и он вызвался мне помочь. Нельзя сказать, что это было легко, но, кажется, теперь потолок проваливаться не собирался.

– Эй, неужели мы таки справились? – Я весело пихнула Эльга в бок, за что чуть не получила оплеуху, но успела увернуться. – Эй, без рукоприкладства. А то, мало ли, последние мозги выбьешь.

– У тебя их и так нет. Всё, больше никаких потолков, у меня плечи болят, – пожаловался парень.

– Это всё потому, что надо было сразу на чердак лезть и оттуда менять, а не «снизу, снизу». Было бы просто «сверху, сверху».

– Тогда пришлось бы перекрывать весь потолок.

– Смотря как поставить.

– Рабочая сила, а ну-ка идите обедать. Вест, позови Бэрда, а то он опять обед пропустит с этими подковами! – Настя решила отвлечь нас от дружеской перепалки.

Вообще-то, я подозревала, что сын лекаря ей просто очень нравился, и её бесило, что я провожу с ним больше времени, чем она. Всё ещё смеясь, я вышла из дома, направляясь к кузнице. Захожу туда уже как в родные пенаты.

– Эй, Бэрд, там обед стынет, – позвала я, заглядывая внутрь.

Бэрд сидел на скамье, упираясь в голову одной рукой, а другой держась за поясницу. Мне эта поза ой как не понравилась.

– Эй, с тобой всё в порядке? У нас там Эльг, послать его за Болдором? – Я подошла ближе, по пути поднимая с пола клещи.

– Да-да, сейчас всё будет нормально, не надо звать Болдора. У него и своих дел предостаточно: вон вчера Вейла слегла с простудой, жар сильный был, и это посреди лета-то.

Покивав головой в ответ, я подобрала с земли ещё и изготовленную вчера для Лилэйлы брошь. Девочке скоро исполнялось шестнадцать, и это был её подарок. Очень красивый и ценный подарок. Ну что поделать, тут шестнадцать лет для девочки – начало взрослой жизни. Средневековье, блин. Спасибо, что не в тринадцать.

– Настолько хорошо, что ты раскидываешься своей работой? Может, всё-таки сбегать, он тебе мазь какую-нибудь пропишет, полегче станет, – обеспокоенно спросила я.

– Не надо. Может быть, потом. – Кузнец встал и, загасив огонь, побрёл к дому.

Не надо, так не надо, хозяин – барин. Но с Болдором я всё-таки поговорю, может, он что-нибудь посоветует? Заперев кузницу и сунув ключ под кирпич, я отправилась обедать. Как ни крути, а кушать хочется, особенно после рабочего утра.

В доме стоял шум и гам, так Берен и Эльг накрывали на стол. Они никак не могли договориться, кто из них будет сидеть напротив Бэрда, который, в свою очередь, сидел во главе стола. Мальчишки, блин. Решив поторопить их, я рявкнула:

– Либо решайте быстрее, либо туда сяду я, потому что, в отличие от вас, я хочу жрать.

Как ни странно, подействовало. Тут же было решено, что так и быть, пусть сидит ребёнок, только давайте уже есть. А застолье проходило тихо, слышно было только, как все усердно жуют. Вот что работа делает с людьми. После обеда Эльг по-быстрому смотался домой, видимо, чтобы не мыть посуду, а Настя собирала грязные тарелки. Бэрд сказал, что ему нужно полчаса отдыха и отправился в свою комнату. Только Берен, не зная, чем ему заняться, увязался со мной к колодцу в надежде, что его друзья уже поели и высыпали на улицу, но никто ещё не вышел, и малышу стало явно грустно.

– Что, мелкий, скучно тебе? – спросила я, забрасывая ведро в колодец.

– Ага, у всех свои дела, – понурившись, ответил мальчонка, с ногами забираясь на скамейку у колодца.

– Ничего, придумаем, чем тебя занять. Сейчас я спрошу у твоего папы, нужна ли ещё моя помощь, и если нет, сходим за яблоками, хочешь?

– Неее, скоро ребята выйдут, а до яблонь далеко! – На самом деле не так уж далеко, всего-то пройти через деревню и ещё метров через сто впереди стояло штук семь отличных яблонь. Молодых, правда, но уже дающих отличный урожай.

– Ну, как хочешь. Как там ваш мышонок, кстати?

– Иви? Хорошо. Он теперь живёт под кроватью сам по себе. У него там домик из бересты.

– Здорово. Откликается на имя?

– Нет ещё, только на зёрнышки реагирует. – Вроде ребёнка от грустных мыслей я немного отвлекла.

Пока я набирала воду, Берен рассказывал мне про свои ребячьи проказы, мышонка и делился планами на день. Наполнив ведра, я взялась за ручки. Всё-таки воды я немного перелила, и теперь она брызгала мне на ноги, ох, Настя будет ругаться за грязные следы на свежевымытом полу. Ну да пофигу! Берен открыл мне дверь, и я чуть не столкнулась с Бэрдом.

– Поможешь мне в кузнице? – не ходя вокруг да около, спросил он.

Я? Помочь в кузнице? Что ж там такое, что я нужна? Обычно мне позволялось только привести инструмент в порядок. В общем, я немало так удивилась.

– Без проблем, – ответила я, ставя ведра на причитающуюся им лавку. Настя будет мыть посуду, сама себе натаскает в горшке. Вытерев мокрые руки тряпкой, я отправилась за Бэрдом в кузницу.

– Я бы не просил тебя, но сам, боюсь, долго в таком темпе не протяну, Берен же пока слишком мал, чтобы я начал его учить. А у остальных в деревне свои дела, да и из парней-то у нас только Эльг да Фир, Фир совершенно не годится для кузнечного дела, слишком уж он тонкокостный, а Эльг скорее лекарь, как его отец, чем кузнец. Ты единственная, кого я могу просить о помощи в данной ситуации.

– Неужели всё так плохо?

– Ну, ещё на пару лет меня хватит.

– Ну нет, тебе ещё пахать и пахать. Этот год трудный, но он же закончится. А там, глядишь, и Берен подрастёт.

– А сейчас? Видишь, вот прихватило посреди работы. – Кузнец поднял брошь и подкинул её на ладони. – Я не заставляю тебя работать, как я, но немного помощи мне не помешает. Что-то лёгкое, думаю, и девушка сможет сделать, а уж с такими принципами, как у тебя – и подавно.

– Да я ж не против, просто, уж извини, но ты говоришь так, будто скорый уход на покой планируешь. И мне это не очень нравится.

– Ерунда, пока не собираюсь. Так что?

– Рассказывай, что делать надо. – Я пожала плечами. Почему бы и нет? В конце концов, кузница мне нравилась.

Так прозаично и началось моё обучение. Началось очень просто: объяснения того, что конкретно кузнец делает и «подай клещи», «принеси вооот тот молоток». Можно сказать, для пятилетнего ребёнка, но это было только начало… Если бы я тогда знала на что подписываюсь, то, может, и испугалась бы, но в то время я ни о чём не жалела, не до того было. Что такое работать в кузнице? Тяжело, жарко, а иногда ещё болезненно и опасно для здоровья.

– Так, теперь доставай его, – сказал Бэрд, кивая на раскалённую заготовку.

Ну мне что? Взяли щипцы и…

– Аааай, чёёёрт!

Я выронила чёртовы щипцы. Левая ладонь горела. Твою мать! Как же больно! Не особо задумываясь, я зажала руку между грудью и животом, согнувшись пополам. Зря! От этого стало только хуже, аж слезы из глаз брызнули.

– В воду суй, глупая!

Ага, легко сказать, ещё бы до бочки дойти. Дошла. Сунула. Сначала стало хуже, но почти сразу начало отпускать.

– Дура! Никогда, даже если достаёшь щипцами, никогда не работай голыми руками! – отчитывал меня кузнец. Но я его особо не слушала.

Чёртова железка. Так. Один, два, три, спокойно, четыре, пять. Вдох – выдох. Я вытащила ладонь из воды, она была красная, как варёный рак, и пульсировала неприятной раздражающей болью.

– Дай, посмотрю! – Без особых церемоний Бэрд схватил меня за руку, разворачивая ладонью вверх. – Жить будешь. На сегодня можешь идти. Возьми вон мазь, если что, она всегда лежит тут.

Он кинул мне какую-то баночку с мутно-зелёной жижей. Хотя, мне не до брезгливости – ладонь горела. Цапнув побольше, я размазала мутную дрянь по ладони, от чего рука стала напоминать цветом лягушку. Мазь приятно охладила ожог, но, чувствую, завтра будет болеть сильнее.

– Нет уж. Начали, надо закончить! – О, да, я уже говорила, что упряма, как осёл?

Когда я увидела разочарование на лице кузнеца, во мне снова возобладала моя бунтарская натура. Чтоб я? Да сдалась? Да ни за что! Дух противоречия пересилил страх. Злясь на себя, я, сунув правую руку в перчатку, взяла щипцы, вытаскивая из огня раскалённую заготовку. Бэрд аж присвистнул, но комментариев никаких вставлять не стал, наоборот, спокойно продолжил говорить, что делать.

– Придётся работать и левой рукой тоже. Может, всё-таки…

– Нет, – упрямо, сквозь зубы, прошипела я.

Если я не сделаю этого сегодня, то не сделаю никогда. Если уж идти, то до конца. Стоит пройти часу или дню и, скорее всего, меня сюда больше не загонишь и под дулом пистолета, а перед Бэрдом будет стыдно. Очень. Поэтому я не могла отступить. Хотя, видит бог, очень хотелось.

– Хорошо, клади на наковальню. Давай мне, я подержу. Перчатку на левую, обмотай для начала ладонь.

В общем, я оторвала от футболки лоскут, и, шипя, обмотала им ладонь, зато перчатка почти не чувствовалась. Взяла рукой на пробу несчастные щипцы: больно, чёрт возьми. Но я не была бы собой, если бы не проигнорировала это. Правда, у меня из глаз всё ещё лились непроизвольные слёзы, и выглядело это, небось, просто ужасно, но раз надо, то надо!

– Бери вот этот молоток. Нет, перехватывай дальше, вот так. – Кузнец передвинул рукоятку молота, стало менее удобно. Ладно. – Теперь бей вот сюда. – Он указал пальцем, куда именно следует ударить, и тут же убрал пальцы, от железяки всё-таки шёл жар.

Замахнувшись, я со всей дури долбанула по железке, брызнул сноп искр. Или, может, расплавленного верхнего слоя. Не знаю чего, но неприятно.

– Ещё. – Да на ваше здоровье.

Вот так, на одном тупом упрямстве, я продержалась полдня. Конечно, ничего толкового я не сделала, всего лишь металлический пласт размером примерно шесть на семь сантиметров. Причём, что меня удивило, иногда приходилось работать аж в четыре руки. И как Бэрд делал всё это один? Для чего это было нужно, кузнец не сказал.

– Увидишь, когда мы закончим, – туманно отозвался он, выходя на улицу. Я, как обычно, протёрла и смазала некоторые инструменты, что делала на протяжении всех месяцев (неужели уже месяцев) почти регулярно.

Уходя из кузницы, я размотала руку. Да, я явно отдёрнула ладонь очень вовремя, ожог хоть и болезненный, но не очень сильный, на первую степень не тянет. Снова намазав руку той зелёной жижей, я не стала снова заматывать руку, пусть мазь впитается как следует, да кожа подышит. Мне говорили, что это помогает. Заперев кузницу и придя домой, я вырубилась, едва доползла до кровати. И в последний момент подумав, что не так страшен чёрт, как его малюют, попыталась убедить себя, что не так уж мне больно на самом деле. Да и наверняка это не последний мой ожог, так если боятся каждой мелкой неудачи, разве можно чего-то достичь? В ту ночь мне снился огонь и темнота, но страшно не было.

====== 6. О мечах и зайцах ======

Полгода спустя

Вытирая со лба пот и сажу, я думала о том, что, наверное, это никогда не кончится. Обучение моё было в самом разгаре, но мне не то чтобы надоело, нет. Мне было интересно, и чем сложнее задача, тем сильнее интерес, но чёрт, физических сил мне едва хватало. К тому же я очень жалела, что не настояла тогда о походе Бэрда к Болдору. Спина его была уже совсем плоха, но теперь лечить её было в разы сложнее. По большей части из-за этого, моё обучение из теории и практики превратилось в практику с комментариями. Лишь в редкие моменты, когда самой мне справиться было невозможно, он брал в руки молот. Но всё же… наверное, нужно благодарить судьбу, что он сидел здесь и направлял меня в работе хотя бы словами. Поймав мой хмурый взгляд, Бэрд тяжело вздохнул.