Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 99 страниц)

– Пошла, я сказал! – Упс, я его явно разозлила.

Чтоб не злить ещё больше, я послушно пошла… Ну, почти. Проходя мимо, я зыркнула на него так, как обычно смотрела на тех, кто мне активно мешал. Люди обычно ёжились и отходили, образуя вокруг меня мёртвую зону, но рядом с орком я, наверное, смотрелась, как отчаянный, но глупый котёнок. Постояв рядом с орком, я подождала, пока пройдёт Берен. Уж его-то он не тронет, я не дам. И лишь потом пошла следом.

Меня грубо толкнули в плечо, от чего я чуть не упала и зашипела. То ли от боли, то ли от злости. Противно. Каждое прикосновение этих тварей противно и омерзительно.

– Эй, не распускай свои грязные лапы.

– Пошла!

– Да иду я, иду. Придурки!

Берен шёл впереди меня по коридору к лестнице, периодически оборачиваясь и проверяя как я. Я шла сама, но на одном упрямстве. Тяжело, но возможно. А вот подниматься было фигово: руки высоко не поднимались, ноги я еле переставляла, спина из-за прогиба ныла. Под конец меня просто вытащили наверх за шкирку и бросили на деревянный пол. Тьфу. Что ж меня все роняют?

– Криворукие. Нормально поставить нельзя было? – зло возмутилась я.

Меня проигнорировали, а этого я не люблю ещё больше. Опираясь на плечо мальчика, я кое-как поднялась. Меня шатало, а перед глазами всё плыло. К тому же после полной темноты глаза болели даже от неяркого света.

– Отведи их в дом, пусть спят. Утром заставь работать. Где баба работала? – спросил поднявшийся следом за мной орк.

– Говорят, в кузнице. С этим больным.

– Хорошо. Как отойдёт – можно будет хлопнуть старого, если эта годится.

Нормально, а меня спросить? Хлопнуть Бэрда? Да самих вас хлопнуть мало! Жаль, у меня гранатомёта нет. Вывести бы всех вас в поле и бабахнуть на полную мощность. Но, увы, в этом мире гранатомёты не придумали и вряд ли придумают вообще.

– Не сопротивляйся, ещё не время. Их по улице целая туча ходит, – шепнул мне на ухо напуганный Берен.

Я кивнула. Сейчас я вообще ничего не могу сделать. Сил еле хватает на то, чтобы ходить, куда мне ещё и сопротивляться-то? Нас под конвоем повели на выход, а после – в дом Бэрда. Я старалась не открывать рот вообще. Мало ли, какую гадость ещё я скажу, и к каким последствиям это приведёт? Доведя Берена просто до дома, а меня аж до кровати, орки встали в коридоре. Охрана типа? Ну капец. Это была моя последняя мысль, прежде чем я упала на кровать и отрубилась.

Спина заживала очень тяжело. Эльг подлатал меня и даже зашил, но швы постоянно расходились, делая только хуже. Расходились в основном, конечно, из-за нагрузок. На следующий после моего пробуждения день, меня погнали работать. Приходилось пахать, а что делать? Ни я, ни кто бы то ни было другой к отпору готов не был. Даже плана не было. Единственный, кто делал хоть что-то в нашем случае полезное – это Берен. Он узнал, где именно орки устроили склад оружия и где хранили продукты. Иногда даже таскал что-то из запасов и подслушивал кое-какие разговоры, хотя, ничего важного так и не узнал: слишком уж много орков ходило туда-сюда и мешало. Я пыталась просить его бросить эту затею, но он всё равно делал по-своему.

– Но нам нужно это, – упрямо твердил он.

– Нужно, да. Но если тебя поймают, я даже представить себе не могу, что они могут сделать, – отвечала я. И не без оснований.

– Но ведь…

– Просто подожди чуть-чуть. Мы придумаем что-нибудь. Точно придумаем! Ты и так делаешь очень много.

Я старалась убедить скорее себя, чем его. На самом деле мы не могли ничего придумать. Более того, чтобы продумать план, нам нужно было говорить друг с другом, а это было практически невозможно.

– Я хочу помочь.

– Малыш, – я садилась рядом, беря Берена за руки, – ты очень много делаешь. Но не нужно переоценивать Госпожу Удачу.

На какое-то время (обычно на пару дней), мелкий завязывал, а потом начинал снова. Я бросила говорить с ним об этом, даже разговоры были опасны. Неподалёку всегда находился кто-то из орков. Они ходили по деревне, дежурили в домах, стояли над душой, пока люди работали. Я даже пару раз пыталась запустить в них чем-нибудь острым и тяжёлым за их ехидные комментарии, но Бэрд всегда меня останавливал. Почему? Да чтоб не давать им повода лишний раз меня избить.

Ничего хорошего, конечно, не было. Больше в деревне никто не смеялся, кроме орков. Народ ходил хмурый и злой. Некоторые постоянно плакали. Я частенько нарывалась… из-за чего, конечно, получала по полной. Били часто, когда кнутом, а когда просто кулаками, иногда просто ни за что, а так, ради удовольствия. Все устали… Страх, по большей части, отпускал людей, зато закипала ненависть. Когда долго терпишь что-то, при этом работая, как проклятый, эмоции отходят на второй план. Остаётся только усталость и ненависть. Восстание было готово вспыхнуть без всякой подготовки, в любую секунду… пока в один из дней к оркам не пришло пополнение.

Я работала в кузне и за сегодня уже успела получить свою порцию побоев, поэтому кипела, как давно стоящий на сильном огне котёл с водой. Меня всё настолько достало, что хотелось просто лечь и уснуть. И чтоб не трогали вообще. Вытирая со лба копоть, я так и хотела не открывать глаза. Я неимоверно устала, была до ужаса зла. А когда злишься, уходит столько сил…

– Работай давай! – Оклики мне тоже надоели.

И тогда в кузницу вошли ещё орки. Не много, но твари четыре точно. Я не отрывалась от работы, мне осточертели их рожи. Чего я там не видела? К тому же веки слипались, и я едва видела работу перед собой, куда уж мне до орков, которые стояли у самого входа.

– Эта? – спросил один из вошедших.

Голоса у них грубые и противные, фу. По моим нервам как будто ножом провели – неприятное ощущение.

– Ага, – ответил дежуривший в кузнице орк, – и ещё одна в доме наверху, шьёт. Только та поспокойнее. Эта, вообще, ненормальная, на побои вечно нарывается. Хотя, я лично не жалуюсь. – И заржал. Это ещё хуже, чем когда они просто говорят.

– Отлично. Эй ты! – Это мне? Ну, нафиг, сделаю вид, что я глухая, а заодно немая и слепая.

Зря. Меня развернули, схватив за волосы, запрокидывая мне голову и заставляя смотреть. Я выронила молоток. Он и так только на честном слове в пальцах держался, а встряска истерзанной моторике не помогла. Жаль, не орку на ногу. Какого чёрта всем так нравится тягать меня за волосы? Я подняла глаза и… и вот тогда я испугалась. Орк был огромным. Такого большого я ещё не видела. До кучи на его… как эту тушу назвать? Короче, то ли впаяна, то ли просто приращена куча железа… прямо в плоть! Он был весь кривой, косой, противный и страшный… Фууу… Отвратительнее всех, кого я видела. Но реакция у меня была быстрее мыслей, и я двинула орку в колено. Ох, ну кто ж мне такую реакцию приписал-то?

Орк, получивший по колену, ударил меня головой о наковальню. Ему как будто пофигу вообще было, что я ему двинула. А вот мне от наковальни по носу ох несладко пришлось. Я схватилась за разбитый нос. Пошла кровь.

– Блять! – Почему, когда ругаешься, уже не так больно?

Хорошо хоть не со всей дури шандарахнул. А я злилась, в основном на себя, потому что орка я, скорее, боялась. Ну КТО меня просил его бить? Интересно, нос вправлять придётся или так сойдёт?

– Следите за ней. Пойдём обратно – заберём с собой. Хозяин приказал доставить её в Дол Гулдур. Выдвигаемся через неделю. А пока выжимайте из них всё, пока ещё есть, что выжать. Жареное мясо вряд ли сможет работать.

Ипать ваших динозавров… Он что, собирается спалить деревню? Надо решать быстрее… Мы думали, у нас есть время, но его не было. И его остатки сейчас медленно вытекали сквозь наши пальцы.

====== 19. Время истекло ======

Утро следующего дня встретило меня не только ставшей уже привычной болью в спине, но ещё и дикой болью в носу и почему-то в глазах, проходя под вездесущим конвоем мимо зеркала, я бросила на себя мимолётный взгляд. За синяками было не видно глаз. Ну капец, я, конечно, недосыпаю, но чтоб так… Мне кажется, или вчера они всё-таки не такие были? Ладно, некогда. Сейчас, вообще, в спину пихать будут. На улице начинала расцветать весна. Парадокс мира… Природа оживает, а деревня умирает. Медленно, но верно. Уже три человека, с тех пор как нас захватили, умерли от голода, в том числе и отец Фира, и ещё несколько человек находились при смерти: кто-то от голода, кто-то от побоев. Не хочу думать об этом, не могу…

– Поторапливайся!

– Да пошёл ты!

За такие диалоги меня уже не били. Привыкли, наверное, слишком уж часто я отвечала. Зато по первости я получала за это чуть ли не каждые пять минут.

Кузница встретила меня знакомым запахом гари и звоном металла. Смена Бэрда закончилась и началась моя. Зачем оркам оружие в таком количестве, я не знала, но они требовали всё больше и больше. Сил, злости и прочего не хватало. Если уж меня, относительно сильную и выносливую, уморили по самое не балуй, то что говорить о Бэрде?

– Удачи, – шепнул он, проходя мимо меня.

Я не стала отвечать, лишь кивнула. Удача от нас отвернулась, так зачем тратить воздух? Даже если мы прямо сейчас поднимем восстание – ничего из этого не выйдет. Их стало неожиданно слишком много. Да и прибывшие как будто выше по званию. Это напрягало, пугало, лишало сил. Я работала со стиснутыми зубами, от жара и истощения кружилась голова. Через несколько часов работы носом пошла кровь, но когда я попыталась оторваться от несчастного ятагана, получила удар по и без того истерзанной спине.

– Работать!

Пришлось возвращаться к бесполезному для меня занятию. Мыслей почти не было, только осознание полной и бесповоротной усталости. Перед глазами плясали тёмные пятна и нестерпимо хотелось их закрыть.

– Что, опять нарывается? – Дверь хлопнула за моей спиной, оповещая, что пришёл сменщик стоящего над душой орка.

– Нет, сегодня невероятно молчалива и послушна.

– Перевоспиталась?

Не дождёшься, сука. Вот пятна плясать перестанут перед глазами, и я тебе устрою весёлую жизнь. В последнее время я была подвержена постоянным вспышкам неконтролируемого гнева. Хотя, вообще-то, вывести меня из себя сложно, да и я поди привыкла уже к этим сволочам, но чтоб им провалиться. Вспышки бывали всё чаще. Главное – не сорваться, потому что тогда худо будет всем. Утерев хлещущую из носа кровь рукой, я сунула железо в печь, стараясь не смотреть в сторону орков. Противно. Пока железка грелась, я сунула руки в холодную воду и брызнула на лицо, размазывая кровь и грязь. Пофиг. Главное, что легче дышать стало, ненадолго, правда, но хоть что-то. Голова всё равно кружилась, но уже не так сильно. Глаза, правда, жгло, но это скорее от попавшей в них золы. Проморгавшись, я вернулась к работе, действуя чисто автоматически, почти не задумываясь ни о чём.

Хотелось упасть и не подниматься, но вряд ли мне это позволят. Попробую сдохнуть – откачают, суки. Так прошло ещё несколько часов, пока не протрубил орочий рог. Отвратительный звук. Что на этот раз случилось?

– Иди.

– Отвали. Сама слышу, – отозвалась я.

Прежде чем выйти, я сунула лицо в бочку с водой. Тяжело всё-таки. Да и кровь бесит. Из кузницы я вышла мокрая и злая. А ещё меня шатало, капец как шатало.

Сбор был по дебильному поводу. Новоприбывшие решили покачать права.

– Жалкие отродья. Или вы будете работать, или мы спалим вас дотла. И вас, и ваших детей, и жён! – Наверное, это обычная песня орков. У них все отродья, все должны на них работать и так далее.

В ходе всей этой тирады, абсолютно мне неинтересной, выяснилось, что того урода, который меня ударил в нос, зовут Болг. Кто, вообще, такие имена придумывает? Фу. Никто с таким именем по определению не может быть порядочным существом, ну этот и не был. Точнее, никто из орков, конечно, не был, но этот бесил больше всех. Чтоб его черти… Воображение сразу нарисовало картину… Фу, нет, это выше того, что я могу переварить…

А потом нас неожиданно распустили и даже пожрать дали. Этакая подачка псам. Понятно было, что люди не могут работать и вот-вот передохнут от усталости и голода, но, видимо, чтобы продержались до ухода орков – решили выжать по максимуму. Мне было пофиг, эмоций и так слишком много.

Через какое-то время ко мне привели Эльга и заперли в комнате. Это всё из-за спины: она не проходила, к тому же, похоже, я всё-таки получила воспаление. По крайней мере, спать на спине я не могла.

– Давай свою спину.

– Пофиг на мою спину, Эльг. Неделю продержусь, а дальше и неважно будет.

– О чём ты?

– А ты не слышал? Нас спалят, мы им не особо нужны. Для них это просто забава с дополнительными бонусами, – шёпотом затараторила я, пытаясь донести до него всю безысходность ситуации.

– Мы не можем сейчас… – чуть ли не с отчаянием выпалил он.

– Я в курсе, – прошипела я, закрывая ему рот ладонью.

Вот что он так орет? Щас все орки сбегутся, дубина!

– Откуда ты..? – начал он свой вопрос.

– Слышала от этого огромного, пока лелеяла свой нос. Кстати, посмотри, чё он так болит-то? – перебила я, переводя тему, чтобы больше оров не было.

– Нарвалась?

– Двинула его ногой по колену.

Я уже даже не шипела, пока сын лекаря мучил мою спину. Эта боль стала такой привычной, что это даже пугало не на шутку. Когда он закончил, я села. Эльг долго ощупывал мой нос, от чего я морщилась – больно.

– Это перелом. Он кулаком тебя?

Вот чёрт, только переломов не хватало. Что ж, с почином меня! Первый перелом за всю жизнь!

– Об наковальню, – проинформировала я, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Вот, блин, – присвистнул Эльг, делая глазищи–тарелочки. Даже от орков такого явно не ожидалось.

– И не говори.

– Когда?

– Вчера, – поморщилась я от воспоминаний.

Эльг тяжело вздохнул, хрустнул костяшками пальцев и ещё раз ощупал мне нос. Закрыв глаза и ещё раз вздохнув, он на одном дыхании выпалил:

– Закуси что-нибудь, это будет очень больно. Скорее всего, он уже начал зарастать, но нужно вставить на место. Чувствоваться будет, как ещё один перелом. – Он подождал пока я закушу собственный же кожаный ремень. – Давай на счет три. Раз… Два…

И, не говоря «три», дёрнул мой нос…

– Бля… бля… бля! Ты ахуел?! Ааауч! – заорала я, сваливая его на пол, и заметалась по комнате, зажимая многострадальную часть лица.

Эльг весь сжался, а я, не зная куда себя деть, долбанула кулаком в стену. Со всей дури. А дури много. Пробить не пробила, но пара щепок отлетела… Зато боль в костяшках более или менее перебила боль в носу. Уже легче…

– Твою дивизию спецназа! – ругнулась я в последний раз, отнимая левую руку от лица. Опять кровь. Интересно, когда у меня её уже не останется, а?

– Иди, я посмотрю, – высунулся Эльг, понимая, что я уже отошла и бить его прямо сейчас не буду.

Я протянула ему руку, наблюдая, как он вытаскивает занозы и латает раны. Я понимала, почему он не сказал «три»… Если бы сказал, я бы фига с два дала бы ему дёрнуть мой нос! Я бы, скорее всего, дёрнулась и заорала. Неожиданность в этом деле – лучший помощник.

Неожиданно, уже второй раз за эту ночь, протрубил рог. Если нас собирают буквально через пару часов, то что-то действительно случилось. Мы переглянулись с Эльгом, и, пока орки не наведались, я шмыгнула к кровати, пинком отпихнув её, оторвала часть пола, выхватывая оттуда первый же нож, суя его в сапог и кидая второй Эльгу. Я как раз вовремя вернула пол на место, потому что через секунду в комнату ворвался один из ошивающихся в доме орков и потащил нас обоих к выходу. Хорошо, что не стали проверять, это обернулось бы отобранным оружием и пятью-десятью ударами кнута.

Нас выгнали на поле. Орки гурьбой стояли вокруг крупного Болга и улюлюкали над кем-то, попутно пиная его ногами. Только когда они отошли, рассыпавшись по территории, а несчастного подняли за волосы на ноги, я с ужасом поняла, кого они держат… У меня внутри всё сжалось от страха и отчаяния. Я рванулась в руках держащего меня орка, но не смогла вырваться и упала на колени.

Окровавленный и рыдающий в руках орка стоял Берен.

====== 20. Отчаянный рывок и последствия ======

Мальчик плакал и рвался из рук орка. Было сразу видно – Берен попался, и теперь его ждёт наказание… Господи, хоть бы ничего серьёзного! Пусть это будут даже побои, лишь бы его оставили в живых.

– Кажется, вам должны были сказать, – орк сделал смысловую паузу, осматривая собравшихся, – что кражи караются смертью.

О господи, нет! У меня внутри всё заледенело, я не могла даже пошевелиться, с ужасом наблюдая, как орк встряхивает мальчика за волосы, заставляя скулить от боли, вызывая новые потоки слёз и явно наслаждаясь процессом. И реакцией, вызванной его словами. Меня затрясло – подбиралась истерика. Обе мои руки были зажаты как в тисках, но я рвалась из них со всех сил. Только не Берен, нет! Они не могут! Он же всего лишь ребёнок!

А орк тем временем продолжил:

– Этого мальца только что поймали в кладовой. Думаю, его наказание станет уроком для всех вас! С этого момента никто не останется без присмотра ни на миг! Нигде, ни в какое время суток. А теперь приступим к самому весёлому.

– Отпусти его, урод! – я, не выдержав, заорала так громко, насколько хватило силы моих лёгких.

Мой крик не произвёл никакого впечатления. Я даже не видела, чтобы кто-то из деревенских как-то отреагировал. Все лишь стояли, с ужасом наблюдая за происходящим. Только Бэрд метался, пытаясь, как и я, вырваться из держащих его рук. Но это всё было бесполезно.

Орк мерзко ухмыльнулся, затягивая драматическую паузу, а потом полоснул кинжалом по шее ребёнка… Последнее, что я разглядела в глазах мальчика, пока они не потухли навсегда – страх. Даже не страх, а настоящий ужас. Повисла давящая звенящая тишина.

– Нет! – выдохнула я, но было уже поздно.

С ужасом я наблюдала, как маленькое тело падает на землю, окропляя весеннюю молодую траву свежей кровью. Мой мир перевернулся. Маленький Берен, который приносил мне яблоки, делился своими секретами и увязывался за мной в лес. Мальчик, который смеялся над моими шутками и подкалывал со мной Настю, ребёнок, который понимал больше, чем ему полагалось по возрасту, и который верил в меня больше, чем я сама. И теперь его нет. Все его мечты только что разбились в прах. Его взгляд остекленел и застыл навсегда. Мы не успели… Я не успела…

Я вырвалась наконец из цепких рук держащих меня орков и бросилась вперёд, попутно вытаскивая из сапога нож. Меня накрыла волна отчаянной ярости, и весь мир окрасился в красный цвет.

Болг ухмыльнулся, и мне наперерез бросились орки. Деревенские ожили вслед за мной, вырываясь из цепких пальцев, но мне было всё равно. Так же, как было всё равно, умру я или нет. Весь мир, вся жизнь стала эфемерной, лёгкой, словно крылья бабочки. И лишь одна вещь сейчас казалось твёрдой и непоколебимой, как скала – моя жажда мести. Главное – добраться до этой мерзкой рожи, стереть эту ухмылку. Если потребуется, я голыми руками пробью себе путь, выгрызу его зубами. И плевать, что будет дальше.

Первого орка я просто полоснула ножом, совершенно случайно попав по горлу. Со вторым пришлось сложнее: пнув его в колено и добавив рукоятью ножа по рёбрам, я просунула нож ему в горло, тут же отпинывая тело и снова бросаясь вперёд. Ноги путались, волосы лезли в лицо, липли к вискам, в голове стучало, но страха не было. Он был вытеснен куда-то на край моей души, на время отдавая своё место ненависти.

Дорогу мне перегородили сразу двое, я увернулась, проскакивая между ними, но в неудачный момент споткнулась. Падая, я перевернулась на спину, уходя от воткнувшегося в землю около моей головы ятагана. Понимая, что нельзя упустить момент, я пнула орка в рёбра, вынуждая оставить оружие и попятиться на пару шагов назад. Второго я встретила уже на ногах и, размахнувшись приобретённым кривым мечом, рассекла ему лицо. В это время очухался первый, подбираясь поближе, и бросился на меня всем весом, но не рассчитал, напоровшись на лезвие. Я рванула к Болгу. Ещё несколько орков бросились было ко мне, но их остановило то, что сопротивление деревенских перерастало в настоящее восстание. Мой отчаянный рывок понёс за собой волну. Но мне было всё равно, я вообще не видела ничего вокруг: у меня перед лицом в красном ореоле была цель.

Звук первого удара разнёсся по полю, словно гром. Удар был тяжёлый и почти выбил оружие из моих рук. Я еле выстояла, но отступать не собиралась, не могла. Не смогла бы, даже если бы захотела. Ноги сами несли меня вперёд. Я собирала всю скопленную ненависть, всю боль, страх и ярость, скопившиеся в душе, в один клубок. Это придавало сил. Сейчас только это и придавало мне сил. С диким криком я опустила свои руки, уходя от падающего вниз кончика холодной стали, и тут же ударила, понимая, что только скорость и ловкость могут дать мне преимущество. Но орк поймал мой удар на лезвие. Краем сознания я понимала, что мне не справиться. Противник был слишком силен и опытен, я же с таким оружием не умела обращаться совсем, делала всё по наитию, ведомая лишь яростью и страхом. Но отступать было поздно. Стандартной схемы «удар-блок-удар» не получалось. Чтобы меня не задело, приходилось вертеться юлой, и всё же в нескольких местах кончик лезвия вспорол мне кожу, тогда как я не причинила противнику ни малейшего вреда. Я не видела и не слышала ничего больше. Этот смертельный танец всё продолжался и продолжался. Наконец мне удалось подрубить его правую, ведущую, руку – не сильно, но даже с такой раной в ближайшее время держать меч он не сможет. Правда, это мало мне помогло, потому что он перекинул оружие в левую и снова ударил. Удары стали более неуклюжими, менее сильными, но я всё равно не справлялась. Приходилось отступать, изо всех сил стараясь, чтобы следующий удар не стал для меня последним. И в какой-то момент я обо что-то споткнулась, оступилась, почувствовав, как лицо пронзила острая вспышка боли, и упала, ударившись щекой о камень. Я отключилась, даже не успев ни о чём подумать.

Я очнулась от того, что мне больно. Чертовски больно, и я как-будто горела. Я что, в аду? Или не в аду?

– Не двигайся, тебе сейчас нельзя. Рана слишком глубокая. Скажи спасибо удаче, ещё бы пара миллиметров, и ты осталась бы без глаза.

Что? Какого чёрта происходит? Кто я, вообще? Где я? И что со мной произошло? Я попыталась думать, но не смогла вспомнить даже собственного имени. Но на всякий случай дёргаться перестала. Открыв один глаз, я не увидела ничего, что могло бы мне помочь… Если быть точнее, то видела я пятнами: всё расплывалось.

– Настя, позови Бэрда. Вест очнулась, – проговорил кто-то надо мной, продолжая возиться с бинтами.

Так, значит, Вест – это я. Уже что-то. А теперь вспомнить бы, что такого произошло, что мне так хреново? Я закрыла глаза и передо мной стали проноситься картины: убитый ребёнок… захлестнувшая меня ярость… мой глупый и отчаянный рывок.

– Они ушли? – хотела спросить я, но не смогла, голоса не было. А если и был, то я его не слышала.

Дверь распахнулась, и кто-то влетел в комнату.

– О чём ты думала? Тебя могли убить! Более того, тебя почти убили! – Ага. Это, судя по всему, Настя.

Воспоминания стали потихоньку возвращаться, но как-то отрывками. Мелькающими картинками. От них начинала дико болеть голова. Если бы я не лежала, то, наверное, упала бы, но и то, что я лежала, мало помогало. Казалось, что болит всё. И горит…

– Уйди, Анастасия. Я хочу поговорить с ней. Эльг… – раздался со стороны двери ещё один голос. Бэрд.

– О чём она думала?! – Звук начал удаляться. – Отпусти меня! Я ей всё выскажу!

Судя по всему, Эльг просто подхватил её на руки и вынес из комнаты, оставляя меня с кузнецом наедине. Тот долго молчал, то ли собираясь с мыслями, то ли не зная, с чего начать.

– Спасибо, – неожиданно сказал он. – Я знаю, ты сейчас по своему обыкновению спросишь «за что?», просто молчи. Я не смог. Не смог, а ты смогла. Ты почти сделала это. У тебя хватило смелости ринуться в бой на противника заведомо сильнее тебя… Поднять всю деревню. А я не смог даже уберечь сына.

Он говорил и говорил, и хотя был неправ, я не могла его перебить, у него на душе сейчас было тяжелее моего. Берен… Светловолосый, вечно улыбающийся Берен… Бэрд плакал, я слышала это по его голосу.

– Я успел вовремя. Он уже опускал клинок. Это единственное, что я мог для тебя сделать. Мы перебили почти всех их же оружием, многие бежали. С нашей стороны Вело, Айна, Болдор и Карн погибли, Ломин и Тирс ранены смертельно, но все остальные живы. И поправятся. Благодаря тебе…

Я помотала головой. Нет, не благодаря мне. Я не сделала ничего. Мой отчаянный рывок не был ни спланирован, ни подготовлен. Он просто был… Кроме как глупостью, мой поступок назвать никак нельзя было.

– Бэрд, – прохрипела я. Даже стараясь говорить громче, я могла выдавить из себя лишь шёпот, – я тут ни при чём. Это ярость, ненависть. Просто я поддалась эмоциям первая. Убийство Берена...

– Ты пробилась.

– И чуть не погибла.

– Здесь всё хуже – ятаган был отравлен… У нас есть только два выхода: отправить тебя к эльфам или дать тебе умереть. Второй вариант никому не по нраву, но путь может быть для тебя слишком тяжёл.

Так вот почему мне жарко, скорее всего, это действие яда. Пока до меня ещё не до конца дошла вся трагичность ситуации…

– Насколько всё плохо там, под бинтами? – Стало вдруг мне интересно.

– Ты при смерти, а беспокоишься о своём лице?

– Бэрд, если я умру, то, значит, так суждено, в любом случае это будет не в ближайшие пять минут. Но у меня дико болит лицо, и я хочу знать почему?

Честно говоря, мне не особо-то и верилось, что я умираю... Может, потому что я умирала вот уже немалое количество времени, но пока ещё была в сознании. Наверное, поэтому смерть – это последнее, что меня сейчас волновало.

– Плохо. Но жива бы ты осталась, если бы не яд. Теперь всё зависит только от тебя. Что касается лица: рана глубокая от лба до подбородка, кривоватая и ответвление там, где кожа лопнула из-за удара о камень. Ещё бы чуть–чуть, и ты осталась бы без глаза. Но тебе повезло, и он вроде бы не повреждён, если верить Эльгу. Что ты делаешь?

Пока Бэрд говорил, я вспомнила, что у меня ещё и спина болит. И она резко дала о себе знать, поэтому я пыталась хотя бы сесть. От боли я морщилась, нервируя лицо, отчего оно болело, и я морщилась ещё сильнее… Чёртов замкнутый круг.

– Чёрт…

– Вест, может…

– У меня совсем недавно спина напоминала месиво, как ты думаешь, хорошо ли мне лежится? Я лучше посижу, так легче.

Бэрд помолчал, а потом сказал:

– Прости. Я совсем не подумал. Отдыхай, девочка, я зайду позже, хорошо? И… спасибо тебе. За Берена.

Кузнец вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями, а они были невесёлыми. Да и положение было у меня то ещё: спина в нуляк, лицо в нуляк, руки-ноги порезаны, в крови яд, голова болит. И душа болит, как бы я ни отбрыкивалась от этих мыслей, но за всё время, что мы с Настей здесь, в Средиземье, Берен стал для меня как младший братец. И я его потеряла… Навалились усталость и боль. Но всё, что я могла – это стирать прозрачные капли с щёки.

====== 21. Путь до Ривенделла ======

Наутро выяснилось, что я, хоть и с трудом, но вполне способна стоять на ногах, поэтому было решено не медлить и собираться в путь.

Во время нашего небольшого восстания добрая половина деревни сгорела. Но пока я сама всё не увидела, никто не потрудился мне об этом сообщить. Несколько домов были сожжены дотла: от них остались только каменные основания да пара деревяшек. Парочка рухнули, у одного провалилась крыша. Дом Бэрда почти не пострадал, лишь несколько опалённых пятен в стенах да разбитые окна. А вот кузницы больше не было.

Я собрала все свои пожитки, точнее, Настя мне их собрала. Эльг нашёл всё оружие, которое я попрятала по всему дому, и сложил что-то в сумки, что-то отдал жителям. Фир подвёл ко мне Смолу и Лаврушку. Лошадки фыркали и, предчувствуя долгую разлуку с хозяином, тыкались мордами ему в уши. Фир трепал Лаврушку по холке. А потом посмотрел на Смолу и заговорил:

– Я знаю, что ты хотела именно её. Отца больше нет, а нам с матерью столько лошадей не потребуется.

– Фир… – начала было я.

– Нет. Забирай. Они вам нужны больше, чем мне. Считай это подарком: небольшая плата за то, что ты сделала, – перебил меня парень и всучил мне поводья. – Лаврушка для Насти, они поладят. Постарайся успеть. Все мы отправляемся в Бри. Не знаю, задержимся ли мы надолго там, но сюда больше никто не вернётся.

Я окинула деревню взглядом. На один глаз зрение вернулось полностью. Второй был скрыт под бинтами, поэтому я не могла сказать, вижу я им что-то или нет. Память возвращалась кусками и не полностью. Последний год выбило из моей головы, и теперь я с трудом восстанавливала все произошедшие со мной события. Но это место… Вряд ли я когда-нибудь его забуду.

– Просто постарайся выжить. До Брода с вами поедет Эльг, но к эльфам он не сунется. Его будут ждать здесь, после чего мы уедем. Я могу лишь пожелать тебе удачи. Не знаю, свидимся ли мы вновь, но просто знай это: в любом из наших домов тебе будут рады, где бы они ни находились.

– Какие-то уж слишком пафосные речи ты говоришь, парень. Умирать в мои планы пока не входит. Да и не сделала я ничего особенного. Это было порывом, всплеском ярости. Сам подумай, моя глупость могла обернуться совсем по-другому. Меня не за что благодарить.

Фир улыбнулся и похлопал меня по плечу. Подошёл Эльг с остатками вещей и Настя – пора было ехать. Фир обнял меня, стараясь не задеть спину, и они с Эльгом посадили меня на Смолу. Потом помогли сесть Насте, Эльг запрыгнул на своего коня, и мы тронулись в путь.

– Удачной дороги, – крикнул Фир нам вслед, и вскоре остатки деревни скрылись из виду, мы же выезжали в лес, за которым следовал Восточный тракт. Где-то там, вдалеке, нёс свои воды Бруинен, а за ним начинались владения эльфов Ривенделла. Туда было примерно два дня пути, и именно туда нам необходимо было попасть. Надежда была лишь на то, что эльфы не откажут нам…

Сначала всё шло более-менее нормально, но со временем мне становилось хуже. Качка вызывала болезненную реакцию, ехать становилось тяжело. Меня штормило, мутило, перед единственным на данный момент глазом всё плыло, спину разрывало от острой боли. Рубашка липла к спине, из чего я сделала вывод, что рубцы опять разошлись. Смола, будто понимая моё состояние, старалась идти ровнее, но это мало помогало. С каждой лигой становилось всё хуже. Я упрямо держала глаз открытым, боясь неожиданно уснуть. А потом навалилась полная апатия, я сдалась, закрывая глаз и, кажется, задремала, потому что последней моей мыслью было «Главное – не свалиться с лошади».

Я то проваливалась в сон, то выныривала из него, сил не было даже на то, чтобы пожаловаться. Тело будто горело, губы сохли, в голове не было ни одной понятной мне мысли, только картинки, малопонятные и мелькающие слишком быстро.