Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 99 страниц)

– Что с тобой? – спросил он, обнимая меня за плечи и прижимая к себе.

– Беситься меньше нужно, – рыкнула я. – Ну или жрать.

«Или и то, и другое» – добавила я про себя. Меня всё ещё мутило, но, благо, не так сильно. Фили больше ничего не сказал. Довёл до комнаты, помог снять одежду и уложил в постель, забираясь рядом и крепко обнимая. Я бы, может, и устроила сцену на тему «Я большая девочка, могу и сама справиться», но у меня так адски кружилась голова, что это напрочь отбило у меня подобное желание. Я просто свернулась калачиком в любимых руках и уснула.

Засыпая, я надеялась, что утром от всего этого безобразия не останется и следа, но стало только хуже. Благо, Фили к тому моменту в комнате уже не было. Он, видимо, решил дать мне отоспаться и не стал будить. И хорошо. Мне бы совершенно не хотелось, чтобы он видел, как я бегаю до уборной каждый десять минут. Интересно, отчего это? Впрочем, я забыла об этом всём уже через час, когда всё благополучно прошло. И я расслабилась… а зря. Ох, зря я это сделала. Следующие несколько дней прошли спокойно, притупив мою бдительность, но всего через неделю тошнота по утрам стала нормой. И у меня появились смутные подозрения на этом основании, но я предпочитала об этом не думать. Ну мало ли… может, у меня отравление такое странное, или нервы, наконец, окончательно сдали. Но ещё через неделю появились кратковременные боли в груди. Вот тут меня и накрыло окончательно. Другого объяснения быть не могло…

Почему? Ну вот почему до меня, тугодумки, сразу не дошло? Ведь все признаки налицо: и боль в груди, и тошнота по утрам. Скорее всего, совсем недавно, но всё же… Я стояла около двери и нервно подсчитывала числа… чёрт… подсчитать не получалось. Точнее, получалась задержка на пару недель, но не больше. Ну, ёклмн, почему я не следила за этим? Я потихоньку съехала вниз, скользя спиной по двери. Нет, я предполагала, что такое в принципе возможно, хотя до конца и не верила, что от таких смешанных браков. А тут… и ещё так быстро. Я в прострации уставилась в пространство. Мне стало страшно.

Я встала и бросилась к выходу из комнаты. Выбегая за дверь, я едва не сшибла лбом косяк, но вовремя изменила траекторию, лишь слегка оцарапав плечо. Мне нужно было знать точно. А это мне может сказать только одна гномка. И лучше я спрошу об этом сейчас.

Добираясь до покоев Дис, я мечтала, чтобы она сказала мне, что это всё чушь, и я только накрутила себя. Я без стука влетела внутрь, гномка посмотрела на меня и встала. Видимо, мои ошалевшие глаза её немного напугали. И я попыталась исправить ситуацию.

– Здрасте, – сказала я.

– Добрый день, милая, – улыбнулась она, но почти сразу стала серьёзной. – Что-то случилось? У тебя такой вид, что…

Как сказать бы ещё… Блин… надо было сначала думать, а потом приходить… Я закусила губу, пожевала её, чуть не прокусила, а потом, не давая себе времени больше раздумывать, выпалила новость так, как пришло мне в голову:

– Мне кажется, вы скоро станете бабушкой…

Мне при этом захотелось или упасть в долгий и глубокий обморок, или провалиться сквозь пол. К сожалению, второе было в принципе невозможно, а первое трудноисполнимо. Дис сначала серьёзно на меня посмотрела, а потом расхохоталась. Да уж… не такой реакции я ждала. Немного успокоившись, она встала и подвела меня к кровати, сажая на неё.

– И ты только сейчас об этом узнала? – спросила она, улыбаясь.

Что значит «только сейчас»? Так она знала? А что, все вокруг уже знают? Как так? Нет, ну это уже ни в какие ворота! Я едва не сползла вниз…

– Так… как… вы…

Я путалась в словах, не зная, как выразить свои эмоции. Это же… Чёрт, как это называется? Почему я всегда обо всем узнаю в последнюю очередь? Как так вышло, что я… нет, как вышло, что я оказалась в таком… поистине интересном положении, я понимаю, контрацепции в Средиземье не было, а мужа я всё-таки люблю… а вот как так вышло, что я очередной раз не поняла, что со мной происходит… Да ещё и все вокруг, похоже, догадались раньше меня…

Наверное, вид у меня сейчас был тот ещё. Я была настолько шокирована, что просто сидела, тупо пялясь в пространство перед собой. Дис налила стакан воды и сунула его мне в руки. Я едва его удержала, настолько задумалась. Одним махом опустошив стакан, едва его не уронив, я уставилась на Дис. Чёрт, ну вот что она улыбается… какая из меня мать? Я ж сама как ребёнок!

– По тебе видно, хорошая моя, – сказала Дис, погладив меня по голове. – Ты, похоже, последняя из женщин Эребора, кто догадался.

– Так… Но... как?! – взвилась я, взлетая с места, и заходила туда-сюда по комнате.

– Так уж вышло, что по тебе это видно. И тошнота твоя по утрам. Правда, вряд ли кто-либо из мужчин догадался, но да... слухи среди молодых уже ходят. Думаю, это Гил постаралась. Она очень уж радуется за вас.

Я в немом ужасе смотрела на свекровь, но она лишь ласково улыбнулась. С Гил-то, я потом поговорю, но чёрт… почему… Ну вот почему? И почему никто мне-то не сказал? Чёрт!

– Ты уже ему сказала? Не думаю, что он сам догадается, – смеясь, спросила Дис, аккуратно сажая меня обратно на кровать.

– Я сама только с полчаса как окончательно убедилась, – буркнула я.

Почему-то этот факт пугал меня. Очень сильно пугал. Ну какая из меня мать? Я могу срубать головы, выпутываться из неприятностей, портить жизнь всяким личностям, но воспитывать детей? Я просто понятия не имею как! Я вообще об этом не задумывалась. Ну вот нет у меня привычки серьёзно думать, что будет дальше. Жить настоящим куда интереснее, чем строить планы на будущее.

– Скажи ему. Он будет счастлив, – сказала гномка, потрепав меня по голове.

Счастлив-то он будет… Только как мне на это всё реагировать? Пока что, кроме паники, я ничего не чувствовала. У меня в голове мысли путались, второе «я» орало, что ничего хорошего из этого не выйдет, а первое тщетно пыталось думать спокойно.

– А как же… Я человек, я боюсь как бы…

– Знаешь, – перебила меня гномка. – Вообще-то, ты не первая девушка, которая сталкивается с этим вопросом. И ещё ни одна не жаловалась. Я уверена, всё будет хорошо и у вас.

И вот тут меня прорвало. Я разрыдалась, как девчонка, не зная, как ещё мне реагировать на всё это. Плакала навзрыд… с завываниями. Высказывая все свои страхи. Я совершенно не представляла себя матерью, я даже не знаю, чего ждать. Да и вообще, не понимаю я причуду средиземской генетики. Дис, видимо, хорошо меня понимая, улыбаясь, прижала к себе, баюкая в руках, словно ребёнка. Правда, вскоре мне всё же удалось успокоиться. Гномка поцеловала меня в лоб, пока я утирала солёные капли с лица, ругаясь и всё ещё подвывая, а потом она уверила, что поможет со всем справиться.

Потихоньку ей удалось меня окончательно успокоить, а после гномка проводила меня до умывальника и даже до комнаты.

– Если что, ты всегда можешь прийти ко мне. В любое время. Я прекрасно помню, каково это, поэтому не стесняйся будить, если что-то случится, – смеясь, сказала она, толкая меня к двери в нашу с Фили комнату. – А теперь иди его обрадуй.

Повернув голову, я заметила лишь её удаляющуюся спину. Время к ночи, он наверняка уже вернулся, но я никак не могла решиться открыть дверь. В том, что Фили будет счастлив, у меня сомнений не было, если уж вспоминать все разговоры с этим связанные, но мне всё равно почему-то было страшно. Аж колотило изнутри. Наконец, собравшись с силами, я толкнула дверь, проходя внутрь.

Но Фили в комнате не было. Оно, может, и к лучшему. Возможно, к тому моменту, когда он вернётся, я хоть немного успокоюсь. Я выдохнула и подошла к зеркалу, задирая майку. Вроде ничего не изменилось. Хотя… по-моему, грудь стала больше. Ой, блин, неприятно же как, а? Лучше, наверное, её вообще не трогать. В общем, перед зеркалом Фили меня и застал.

– Что-то случилось? – спросил он, обнимая меня со спины.

– А почему ты спрашиваешь? – с подозрением спросила я, поднимая голову.

Он догадывался или что? У меня на этот вопрос не было ответа. И вообще, мне неожиданно захотелось оказаться где-нибудь далеко.

– Просто ты… и больше двух минут перед зеркалом.

Он коснулся губами моего плеча и скользнул руками по животу, задирая майку ещё выше. Он целовал мою шею пока не добрался до уха.

– Так что случилось?

– Тебе не кажется, что я потолстела?

Не знаю, зачем я тянула время. Это случилось как-то само собой.

– Если бы, – фыркнул он. – Хотя…

Его ладонь скользнула по моим рёбрам, а потом выше. Я зашипела. Чёртова чувствительность. Не то чтобы было прям очень больно, но прострелило очень неприятно. В зеркало я видела, что он смотрит на меня с беспокойством. Что ж, лучше, наверное, сейчас, а то он сейчас что-нибудь придумает типа того, что пора переселяться в другую комнату. А то так уже однажды было. И почему некоторые так делают, было для меня загадкой. Но если ему один раз такое в голову пришло, то не исключено, что придёт и ещё раз. Я тяжело вздохнула и подумала, как бы сделать это помягче.

– А ты кого больше хочешь: мальчика или девочку? – спросила я и затаила дыхание.

Не в бровь, а в глаз. Я подняла голову, посмотрев на Фили через зеркало. Он что, дышать перестал? Слегка отстранившись, белобрысый обошёл меня и пальцами поднял моё лицо под подбородок. Я говорила, что мой муж не идиот? Угу… беру свои слова обратно.

– Только учти я ничего не могу обещать, меня как-то не спросили, мне просто интересно, – на всякий случай уточнила я, едва не заикаясь.

– Так… – шокировано начал он.

– Филиии, не будь тормозом, – взвыла я.

Белобрысый громко рассмеялся, подхватив меня на руки, закружил по комнате. Это я, по крайней мере, могла предсказать. Поставив меня на землю и заглядывая в мои глаза, он что-то заговорил, но из-за того, что я была на нервах большую часть тирады я просто не поняла, а остальную не услышала.

– Попроще, Фи. Я тебя не понимаю, – сказала я. – Это ты радуешься так, или как мне на это реагировать?

– Рад – совершенно не то слово, малыш. Совершенно не то, – ответил усатый, водя пальцами по моей щеке. – Но я боюсь, что ни в одном языке того слова и даже близкого по смыслу ещё не придумали.

И что мне думать? Я тут, понимаешь ли, в смешанных чувствах, а он… Фили, ласково улыбаясь, крепко прижал меня к себе. Ну… хоть у кого-то реакция вполне однозначная. Я отстранилась от него и потянула за усы. У меня крыша ехала, однозначно. Он наклонился, прижимаясь к моим губам. Поцелуй вышел такой странный. Я была, конечно, рада, что он так счастлив, но… от этого мне не стало ни на йоту менее страшно.

– И когда? – с невиданным доселе энтузиазмом спросил он, отстранившись.

– Ну… по моим подсчётам прошло не меньше трёх недель, но точно не больше двух месяцев. Я точно не знаю, короче. Я поняла это только с час назад, – честно призналась я. – И мне страшно.

– Глупышка, – фыркнул он, погладив меня по щеке. – Чего тут бояться? Мы со всем справимся, как всегда.

Я на это очень надеюсь. Но на всякий случай, как обычно, буду ждать неприятностей. Он снова целовал меня, а потом наклонился, подхватив за бёдра, и не очень резко поднял вверх. Ойкнув ему в губы, я вцепилась Фили в плечи. Он, улыбаясь, донёс меня до кровати и осторожно уронил на неё, устраиваясь рядом. Надо отдать должное белобрысому, он ничего не говорил. Это, наверное, самый тяжёлый день в моей жизни. С одной стороны, это, конечно, здорово… должно быть, но ничего подобного я не чувствовала. Я была в растерянности, мне было страшно.

В дверь постучали, а потом в проёме появилась лохматая голова Кили. Он как-то странно ухмыльнулся и заговорил:

– Ну что, дурни, вы чай пить идёте? – спросил он.

Я как-то и забыла про чай. Раз в неделю Дис устраивала такие вечера. Чтобы побыть в кругу семьи. Все были за, но периодически кто-нибудь об этом забывал, поэтому целиком семья собиралась не так уж и часто. Фили кивнул и встал с кровати, потягивая мне руку, я её проигнорировала. Я и сама могу встать. Кили, смотря на нас, смешливо фыркал. Я грозно на него зыркнула, но это, как и предполагалось, ничуть его не напугало. Привык, наверное. И это раздражало.

– Вас в последнее время не видно, не слышно, – говорил Кили по дороге. – Ни с кем не цапаетесь… Такое ощущение, что это затишье перед бурей. Что вы замыслили? Я тоже хочу поучаствовать.

Фили глянул на него так, что мне показалось, Кили сейчас вспыхнет синим пламенем. Но этого, к моему удивлению, не произошло. Странно, что мелочь этого не заметил, уж очень был выразительный взгляд у белобрысого. Знал бы ты, мелкий, какое это на самом деле затишье. Ты почти стал дядькой. Бля, ну и мысли у меня в голове, а? Нужно ещё как-то остальным сказать… всё равно рано или поздно узнают. Но лучше всё-таки сказать, чем шокировать потом. Чувствую, это будет нелегко. А уж что может сказать этот персонаж, я даже не представляю. Кладезь шуточек, чтоб его.

Всю дорогу Кили разглагольствовал, я хмуро молчала, Фили тоже молчал, но будто светился изнутри, загадочно улыбаясь. Хоть кого-то сложившаяся ситуация радует.

Чай проходил как обычно. Необычно было, что Торин в кои-то веки тоже нашёл время на эти посиделки. Дис бросала то на меня, то на старшего сына такие взгляды, странно, что никто не заметил этого. Хотя, Фили заметил и явно догадался, что она тоже знает. Ему это не сильно понравилось, но он же должен понимать, что мне нужно было с кем-то поговорить, кто понял бы моё состояние. Далеко не радужное…

Парни обсуждали с Торином какие-то государственные дела, Дис ворчала, что такие дела нельзя обсуждать за столом. Но, конечно, её никто не слушал. Вот как это может быть интересным? Но было… поэтому никуда лезть я не стала. Я просто молча пила чай.

– В Синих горах будет собрание. Я сам не могу поехать. Фили, возьмёшь жёнушку свою, вместе поедете.

– Плохая идея, – вклинилась Дис, смотря на брата совсем не добрым взглядом. – Они никуда в ближайшее время не поедут.

– Действительно, дядя. Это сейчас не очень хорошая идея, – кивнул Фили, разулыбавшись во всю зубную поликлинику.

Я закатила глаза и молчала. Вообще-то, это действительно была хреновая идея. До Синих гор не один месяц пути. Фиг знает, чем это обернётся. А потом ещё обратно… Не, ну рожать в дороге – это, вообще, последнее дело.

– Это почему ещё? – спросил Торин.

Да, куда королю понять, почему вдруг именно те, кто чаще всего пытается куда-нибудь смыться, отказываются сваливать в долгую поездку, которая даёт возможность и попутешествовать, и свернуть куда-нибудь по дороге. Я бы раньше воспользовалась ситуацией и свалила бы уже завтра, не дожидаясь Дня Дурина, который должен быть на следующей неделе. А потом ещё и День Освобождения Эребора буквально через пару дней. Но я бы их уже в дороге праздновала. А сейчас… Ну вот куда я сейчас поеду?

– И правда, вы чего ребята? Эй, Вест, тебе лень, что ли? А то была такая вся воинственная. А оказалось, вполне обычная. Может, тебе нужно всё-таки поехать и развеяться? – начал ржать мелкий.

Это было больше, чем я могла перенести. Я посмотрела на свой чай, потом на Кили… и выплеснула остатки мелкому в лицо.

– Остынь, будущий дядька. Ты слишком уж разошёлся, – ласково сказала я, с удовольствием наблюдая, как по лицу мелкого скатываются капельки чая.

Кили открыл было рот, чтобы возмутиться, да так и застыл с открытым ртом. Филька, ухохатываясь, привстал и сунул брату в открытый рот булку с повидлом… Я, как ни в чём не бывало, наливала себе новую чашку чая. Да уж, вот это картина. Гил, которая тоже была здесь, хихикая в кулак, сползла со стула. Дис ласково улыбалась. Торин посмотрел сначала на Фили, потом на меня, потом снова на Фили, тяжело вздохнул.

– Что ж, раз так, то придётся отослать туда тебя, Кили. Ты, я надеюсь, ещё не успел заделать наследников? – Уголки губ у Торина подрагивали.

Я сделала большие глаза, глядя на короля. Какой-то он сегодня странный. Ну ладно. Может, он тоже в шоке. У всех же это по-разному проявляется. В любом случае я старалась вести себя потише и слиться со стулом. Ну так… вдруг что.

– Н-нет, – ответил Торину Кили. – Да ладно, ребята, вы серьёзно?

Фили снова разулыбался, я мрачно уставилась в стол. Сделали из этого новость номер один. Мне это не нравилось. Я сама-то ещё не привыкла к этой мысли, а тут ещё и смотрят на меня, как я не знаю, на что. Может, мне сползти под стул? Там меня точно не достанут. Я уже жалела, что обмолвилась. Кили всё ещё разглагольствовал, приводя какие-то странные аргументы в пользу того, что я не могу быть беременна, потому что я – это я. Убиться аргумент. Высшие силы, видимо, важным его не посчитали.

– Мелкий, я не в меньшем шоке, чем ты, но если ты сейчас же не заткнёшься я тебе врежу, – прорычала я, бросая в него булкой.

– Нет, я серьёзно. Это очередная шутка, что ли?

Я скептично цокнула языком. Если бы, касатик, если бы. Отведя от него взгляд, я снова уткнулась в чашку. Фили положил руку мне на колено, пытаясь успокоить. Но моё настроение и без того было не самое хорошее, а тут ещё и издеваются. Потом я почувствовала, как белобрысый целует меня в висок, шепча на ухо, чтобы я не принимала близко к сердцу. Легко сказать.

Мы посидели ещё минут двадцать, а потом мне стало совсем не по себе, к тому же начало тошнить, и я смылась. Чёрт, так я не переживу это время, если, едва поев, стану всё выплёвывать? Гадость какая. Хорошо, что я притащила с собой небольшой запас зубных щёток. Иначе, вообще, умерла бы тут. Выходя, я снова столкнулась с Фили. Он терпеливо ждал, привалившись спиной к стене.

– Ты в порядке? – спросил он, едва меня увидев.

– Ну, знаешь, говорят, что это нормально, насколько я помню, но мне это совсем не нравится. У меня такое ощущение каждый раз, что я желудок выплюну.

Прозвучало неожиданно жалобно, но я ничего не могла с собой поделать. Мне реально было очень нехорошо. Фили обнял меня, крепко прижавшись губами к виску. Я вздохнула и уткнулась носом ему в плечо. Если сейчас мне так плохо, то что же дальше будет? Мне не хотелось этого знать.

– Мы справимся, малыш. Мы не первые и не последние.

– Я очень надеюсь, что справимся, но мне так хреново, что в глобальном смысле мне пофиг.

Он усмехнулся, ласково погладив меня по голове, потрепав по волосам. Хоть кому-то сейчас хорошо. Я потянулась, поцеловав его в щеку. Но успокоиться мне было тяжело, как бы я ни пыталась. Я лишь надеялась, что дальше будет не так ужасно.

====== 126. И ещё один Сюрприз... ======

Беременность – очень странная штука. И она совершенно точно сведёт меня с ума! Фили уже, похоже, свела. Хотя он, скорее всего, был этому факту только рад. Носился, как ужаленный десятком ос, будто у него других дел больше не было. Но… увы, других дел у него и правда не было – Торин освободил неадекватного племянника от большей части обязанностей. Очень зря… очень. Он совершенно точно нуждался в отвлечении, иначе я слечу с катушек от его суеты. Если, конечно, ещё не слетела. Он, как ненормальный, постоянно улыбался непонятно чему и любую мою просьбу выполнял с таким энтузиазмом, что это начинало пугать. Какой бы глупой эта самая просьба ни была. Хорошо, что Кили всего этого безобразия не видел. Иначе он бы вдоволь наржался бы с поведения старшего брата.

Торин отослал мелкого в Синие горы ещё до наступления Дня Дурина. Там были какие-то проблемы, и с ними нужно было срочно разобраться, а поскольку мы с Фили не могли поехать по известной причине – был отправлен Кили. И должен был вернуться только через несколько месяцев, чему я была несказанно рада. Ещё бы, он даже за один день умудрился задолбать всю Гору, носясь, как идиот, рассказывая всем желающим и не очень, что скоро станет дядей. Да и потом, я даже боюсь себе представить, что бы он сказал, увидев меня. Учитывая то, что я сейчас была размером с небольшой танк. А может, и большой… И такой же неповоротливой. По сравнению с тем, какой я была раньше, это выглядело просто смешно. Особенно мои попытки вставать со стульев или кресел. Это, вообще, была полная умора для окружающих, потому что с первого раза не получалось без чьей-либо помощи. Им смешно..! Раздражало…

Ой! Внутри толкнулось, очень неприятно толкнулось. Хорошо, что не по печёнке… А-то было тут утром. Пять минут разогнуться не могла. Уж лучше пусть наружу бьёт… это хотя бы не больно.

– На счёт чего ты снова возмущаешься, человек в моём пузене? – благодушно проворчала я, обращаясь к этому самому пузу.

Вот, о чём я и говорила. Я уже разговариваю с собственным животом. Кстати, Фили с ним разговаривал постоянно. И что-то мне подсказывало, что этот… ну, который внутри, ему отвечает… пинками. Первый раз, когда дитё пихнулось, это привело белобрысого в такой восторг, что он с бешеными глазами ещё полчаса носился по комнате, вещая что-то, что я так и не смогла перевести. Да и сейчас, когда уже почти восемь месяцев… а может, и больше, они всё равно периодически играли в игру «папа, угадай, где я пихнусь в следующий раз», чем доводили меня до одурения, причём даже если папаша получал пяткой в нос, это совершенно не останавливало сию весёлую затею. Сумасшедшие личности.

И вообще, это всё было… странно. Мало того что у меня постоянно было совершенно уставшее настроение, всё тянуло и болело, иногда возникали странные желания типа «погладить кита» или «нюхнуть бензина», но чаще мне всё-таки хотелось воблы и пива. Поэтому я не сомневалась, что растёт пацан, хотя Фили и утверждал, что это девочка, просто у неё мои пристрастия. Но мне в это слабо верилось, всё-таки я не настолько люблю воблу… точнее, я её вообще не люблю. Я пыталась с усатым спорить, но он же упёртый, как баран. Он никогда не спорил, поэтому переспорить его было нереально. Он просто оставался при своём мнении и отмалчивался, зная, что если так реагировать, то я быстро сдуваюсь. Ну, это же так неинтересно, когда споришь будто со стеной.

А ещё мне почти постоянно хотелось есть. Прям ужас какой-то! Постоянно! Есть и в уборную. В общем, на восьмом месяце беременности я поняла, что фраза «описаться от смеха» – это совсем не фигура речи. И ведь не посопротивляешься… вдруг навредишь? Я, конечно, была не в восторге от своего положения, но всё же, видимо, материнский инстинкт просыпается вне зависимости от чьих-то желаний. И приходится думать не только о себе, но о том, кто внутри. Другое дело, что переедать – тоже плохая идея, даже при том, что нас тут двое. При мысли о еде, внутри снова запихалось. Я взяла печеньку.

– Что ж ты такой проглот растёшь? – фыркнула я, погладив там, где шевелилось. – Весь в папочку. На вас не напасёшься провизии, что ж будет, когда ты вырастешь?

Конечно, мне не ответили. А жаль… Было бы здорово, если бы он мог мне ответить, что именно хочет. Потому что жить с желанием «чего-то, не знаю чего, оттуда, не знаю откуда» очень неприятно. Хотеться-то не перестаёт. Тяжело вздохнув, я попыталась встать, что была не самая простая задача. Спина болела постоянно, это не лечилось ничем и никак, благо, оставалось терпеть не так уж и долго, судя по моим подсчётам. Встать у меня не получилось, и я развалилась в кресле, тяжело вздыхая.

– Я не проглот, – отозвалось с кровати с опозданием в несколько минут.

– Ещё какой проглот, – хихикнула я.

Фили перевернулся с бока на живот и посмотрел на меня сквозь спутанные пряди, открыв один глаз. Смотрел он недовольно. Ещё бы… время около пяти утра, это мне не спится, потому что кто-то вздумал пихнуть меня внутрь. И потом я просто не смогла уснуть. А вот муженьку явно не нравилось, что его так рано разбуркали. Он и без того плохо спал в последнее время. И виновата в этом я… ну и пузо.

– Что случилось? – спросил он, тяжело вздыхая и поднимаясь.

Дитё случилось, и оно пинается, вот что. Но я не стала об этом говорить. Жаловаться уже просто не было смысла. Уже подписалась, брыкаться поздно.

– Получила прямой в печень, теперь, вот, не спится, – ответила я. – Хочешь печеньку?

В данный момент у меня было вполне себе благодушное настроение. Хорошо… только поясница болит, но она теперь почти постоянно болит. Фили покачал головой и попёрся до умывальника. Ну, нет, так нет, нам больше достанется. Итак, раз Фили встал, значит, всё… окончательно разбудила. Я погладила выпирающее пузо. Странное желание, но он присутствовало постоянно, не знаю, с чем это было связано, наверное, общематеринский рефлекс.

– Слушай, деть, мы разбудили папу. И он теперь какой-то недовольный с утра пораньше.

Впрочем, я даже не ворчала. Мне было, скорее, смешно.

– Папа не недовольный. Папа не выспался, – буркнул вернувшийся Фили. – Хотите кушать?

Теперь ко мне в большинстве случаев обращались во множественном числе. Это несколько раздражало, но когда я начинала об этом говорить, все только смеялись, что совершенно не влияло на ситуацию. В общем, через какое-то время мне надоело пинаться, и я забила, надеясь, что со временем это пройдёт. Должно же всё это рано или поздно закончиться, верно?

– Мы всегда хотим кушать, но поскольку мы только полчаса назад поели, думаю, в ближайшее время можно ограничиться печеньками.

Фили, улыбаясь, подошёл ближе, наклонился, опираясь руками о подлокотники, и чмокнул меня в нос. Я мурлыкнула и сунула печеньку ему в рот. Какая я, однако, сегодня странная. Фыркнув с печеньем в зубах, белобрысый сел рядом со мной на пол. Я хмыкнула, погладив его по волосам. Хорошо, что он терпеливый, а то мой характер только хуже стал. Боюсь себе представить, что за мысли иногда бродили в его голове.

– Вот сюда клади лапу. Думаю, детю хочется сказать тебе доброе утро, потому что шевелится он сегодня очень уж активно, – сказала я, жуя и одновременно кладя ладонь муженька туда, где чувствовалось шевеление.

Конечно, Фили не сопротивлялся. Он улыбался и гладил в этом месте, слегка почёсывая. Пусть развлекаются. Мальчишки… А потом у Фили в животе заурчало… Да, кому-то не мешало бы поесть.

– Точно не будешь ничего? – на всякий случай уточнил гном, вставая на ноги.

Я подумала… Однако, очень вовремя. Как хорошо, что он точно знает, что мои желания меняются с каждой секундой. В один момент мне хотелось борща, а в следующей майонеза… Не удивительно, что и в этот раз было точно так же.

– Ну, если там будет лимон, то принеси мне лимон, – ответила я.

Фыркнув, Фили щёлкнул меня по носу и удалился. Он уже привык к моей странной вкусовой пристрастии. Я надеялась, что она скоро пройдёт. Потому что это не всегда нормальные пристрастия. Суп с вареньем или яблоко, намазанное маслом… в общем, я лучше не буду об этом думать. А то ещё приспичит…

– Это ты безобразничаешь, чудо? – спросила я, снова обращаясь к пузу. – Эй, оставь мне хоть что-то от меня, а?

Впрочем, как можно злиться на того, кто ещё не родился? Это же какое-то это… даже не знаю, как назвать. Только всё это ужасно непонятно. Нет, ещё раз проходить через подобное я не согласна. Для меня это всё-таки слишком тяжко. Мне лучше что-то понятное, не требующее сильного нервного напряжения… Ну или что-то, с чем можно справиться максимум за полчаса, это куда комфортнее.

Когда Фили вернулся, у него в руках был лимон. Судя по тому, что благоверного очень уж долго не было, он оббегал полгоры, чтобы найти его. Не исключено, кстати, он мне так уже однажды что-то искал. Только я не помню, что именно. Я взяла лимон и вгрызлась в него зубами, как в яблоко. Когда мама мне говорила о подобном, я никогда не верила, а теперь вот, сама ем лимоны с кожурой… и даже не морщусь. Ммм, вкуснятина.

– Как ты их так ешь? – покачал головой белобрысый, содрогнувшись.

– Молчи, муженёк, – фыркнула я. – Мне вкусно. Не нравится – не кушай. Не исключено, что через месяц я уже так не смогу.

– Почему?

– Фили, я не люблю лимоны. Это прихоти твоего сына.

– Нашего. И это дочка.

– Нашего, – легко согласилась я. – Но это мальчишка.

В общем, день начинался, как обычно, и продолжился тоже. Фили долго играл на скрипке, убаюкивая и успокаивая. Вообще-то, он совсем недавно вернулся к этому занятию. В какой-то момент мне приспичило музыки, но пришлось долго уговаривать белобрысого всеми правдами и неправдами. Всё-таки уговорила. Пришлось ему вспоминать всё, чему его учили. И чего он возмущался? У него же замечательно получается! Но это моё мнение. Да и дитёнку нравилось, в такие моменты он вообще не шевелился, давая мне отдохнуть.

– Всё. Не могу больше, – выдохнул белобрысый, дуя на пальцы.

– Болят? – спросила я, потянув его за руку.

– Немного. В конце концов, сколько я играл?

Я пожала плечами. Откуда я знаю? Я слушала, а когда я слушаю, я не слежу за временем. Я вообще очень плохо ориентируюсь во времени. Оно меня не любит. Фили фыркнул и завалился рядом, аккуратно вжавшись носом мне в живот. И тут же получил в этот нос. Судя по моим ощущениям, пяткой. Я хихикнула, а Фили, улыбаясь, потёр нос. Ему нравилось. Не получать в нос, конечно, а когда деть пихался. У него это вызывало дикий восторг. Я даже к Дис с этим делом ходила, меня пугало такое поведение, всё-таки я к такому отношению мужчин к детям немного не привыкла. Но гномка только посмеялась надо мной.

– Он же мужчина, а все мужчины – ужасные паникёры, когда дело касается детей. Это счастливый случай, что вам не пришлось ждать два десятка лет. Он счастлив и не знает, как правильно это выразить. Делай на это поблажку, – говорила гномка, посмеиваясь.

– Он меня с ума сведёт. По его мнению, я не должна держать ничего тяжелее платка, а дать ему волю, так он вообще запретит мне вставать с кровати и будет кормить с ложки!

– Успокойся. Так бывает. А теперь иди и будь терпелива. Отец мальчишек такой же был.

Пришлось становиться терпеливой. Зато я совершенно точно убедилась в том, что все мужики – дети! Потому что выглядел Фили именно так. Как маленький ребёнок, которому подарили желаемую игрушку. И теперь он носился с ней, то есть со мной и сыном, как дурень со ступой.

Единственное, что меня беспокоило, это тот гном, Дави… Он тут заходил ко мне на раннем сроке. И у меня с ним был очень неприятный разговор. Закончился он тем, что я наставила на гнома давно пылившийся меч и заставила покинуть комнату. Не на ту напал! Я ему не девочка из института благородных девиц. А потом ему ещё и Фили поддал этому гаду под зад, когда узнал. Но что-то мне подсказывало, что мне этого не простили, и всё может очень плохо обернуться… не для меня. Я, может, вредная, неприспособленная, но… я же тоже женщина. Да странно, да непонятно, непривычно, но сына я в обиду не дам. Другое дело, что меня это волновало. Я не знала, что можно ждать при таком раскладе. И мне было страшно.

– О чём ты переживаешь? – спросил Фили, перебирая мои волосы.

Волосы я его уговорила обрезать до лопаток. Муж долго сопротивлялся, но в результате я поставила ему ультиматум, что если он этого не сделает, то я сделаю это сама. Потому что я не хочу остаться совсем без волос. В моём неповоротливом состоянии я постоянно садилась на них, ставила руки, цеплялась, выдирала иногда целыми клоками. С неделю Фили на меня очень сильно дулся, но всё равно я победила. Стало неимоверно легче, ведь они теперь не мешали и не свисали до самых колен. Да и потом, они всё равно через какое-то время отрастут.