Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 99 страниц)

– Вот как. И так со всеми? Даже близко не подпускает? – удивлённо спросила гномка.

– Ага. Вот стоит подтверждение! – сокрушённо покачала я головой, указывая кивком на Фили. – Такого никогда раньше не было. Честно говоря, меня это начинает пугать.

– А на ковёр с игрушками пыталась сажать? Может, игрушками отвлечь?

– Встаёт и хватается за мою юбку, совершенно не обращает на эти игрушки внимания. Если при этом я не беру его на руки, начинает плакать. А пока на руках даже сесть мне не даёт.

Гномка покачала головой и развела руками. Наверное, это значило, что она не знает, с чем связано и как с этим бороться. Тяжёлый какой-то случай. А значит, она ничем не сможет мне помочь. Печально. У меня было ощущение, что по капле из меня вытекают последние силы. Раньше хоть Фили мог мне немного помочь, даже если это всего пять минут перерыва. А сейчас…

– Ребёнок, может, ты мне дашь сесть? Хоть на пять минут, а? – жалобно спросила я.

Гномёнок внезапно сладко зевнул и положил голову мне на плечо, погладив по щеке, что-то угукая на своём, детском. Это даже было похоже на песенку. Наверное, запомнил мотив, когда ему Фили вчера пел. Меня затопило нежностью, даже несмотря на боль в пояснице. Какой же он всё-таки милый, хоть и капризный уж очень. Но то, что он зевает – хороший знак. А если ещё и прикладывается, то может, сейчас успокоится и уснёт?

– Баиньки хочешь? – поинтересовалась я у зевающего чудика.

– Утяптя, – протяжно выдал малыш мне в ответ.

Что такое «утяптя», я не знала, но это точно не было похоже на «да», тем более что уж такую мысль, Фрерин мог выразить без труда. Наверное, стоит о мечтах своих забыть на всякий случай, чтобы потом не разочаровываться. Мне вот только интересно, где этот кролик-энерджайзер берёт столько энергии? Какое-то время ребёнок пытался найти более-менее удобное положение для того, чтобы уснуть, но потом, видимо, передумал и нашёл себе игрушку и виде одной из лямок моего платья. О, Эру, дай мне, пожалуйста, терпения вырастить этого беспокойного малыша и остаться в своём уме…

Фили подошёл, обнимая меня, аккуратно поцеловал в щёку, явно пытаясь успокоить, и погладил сына по голове. Фрерин на это пока не реагировал, но смотрел на папу с беспокойством, схватившись за лямку, с которой играл.

– Может, всё-таки пойдёшь ко мне? – спросил он. – Давай дадим маме немного отдохнуть? Ты на ней весь вечер катаешься, как на лошадке, она устала.

– Утяптя! – возмущённо ответил малыш. – У-ТЯ-ПТЯ!

Вау. Это определённо должно что-то значить. Такое слово интересное, его определённо нужно внести в словарь. Ещё бы знать, что оно означает! Но пока Фрерин сам не скажет, что это такое, остаётся только гадать. А объяснять он, к моему глубочайшему разочарованию, не спешил.

– Иди к папе, утяптя, – устало фыркнула я.

Фили всё-таки забрал Фрерина к себе, почти отрывая его цепкие ручки от моего платья. Оказавшись на руках у папки, буквально в полуметре от меня, сынка снова сорвался в дикий вой. Однако Фили отошёл от меня ещё на пару метров и ждал, пока дитё не успокоится. Малыш попытался плакать громче, и у меня было дикое желание подойти и забрать его обратно, но муж дал знак не лезть. Я подняла руки и не стала двигаться с места. Прикинув, что номер не прокатил, дитёнок быстро умолк. Вау… и почему мы, чёрт возьми, не сделали этого раньше? Я с наслаждением шлёпнулась в ближайшее же ко мне кресло.

– Ну вот, – хмыкнул белобрысый. – А то вцепился в мамку, словно репейник.

– Репейник не плачет, когда его пытаются от себя отодрать, – не выдержала я.

Фили понимающе улыбнулся. А я лишь с наслаждением устроилась поудобнее. Моя спина, кажется, испытала оргазм, когда я села. Может, когда-нибудь мне станет легче, но пока я чувствовала себя разбитой и изнурённой, особенно с такими замашками. И часто такое будет повторяться? Если да, то мне определённо нужно успокоительное… и побольше.

– Возможно, его что-то напугало? – спросила Дис, которая за этой картиной наблюдала. – Вы двое сегодня, случайно, не ругались?

Ругались? Смеётесь? Я не помню, когда мы в последний раз просто спорили, не то что ругались. Ни сегодня, ни вчера, ни даже позавчера. Вообще ни разу с рождения Фрерина. Да и до того тема спора была только: мальчик или девочка. У нас времени ругаться нет с этим маленьким обормотом. Тут даже сбегать в душ времени нет. А вы говорите – ругаться. Какой там.

– Вы смеётесь? Мы вообще не ругаемся. Тьфу-тьфу-тьфу, – сказала я.

– Да с тобой поди поругайся, – фыркнул Фили.

Я недовольно на него глянула, но обратной реакции, как и следовало ожидать, не последовало, Фили был слишком занят сыном, чтобы спорить со мной по этому поводу.

– Тогда я совсем теряюсь, – покачала головой гномка. – А ему не могло что-нибудь страшное присниться?

Что ему может страшное присниться? Тут фильмов-ужасов нет, только родители да дядька с бабушкой. Холят, лелеют, играют… хотя, мало ли, что ему могло присниться, или что у него в голове, как он реагирует на какие-нибудь игрушки, с которыми обычно не играет. Вот чёрт знает. Жаль, что я не умею читать мысли.

– Могло, наверное, но он после сна был нормальный абсолютно, играл с Кили в лошадку. Заездил дядьку до полусмерти.

Дис захохотала, а Фили не обратил внимания. Эту историю он уже слышал, как и предложение Кили забрать сегодня малыша к ним на ночь. Какая тут может быть ночёвка, если он так себя ведёт? Хотя, если в качестве небольшого наказания... Да не… какое может быть наказание с таким дядькой? Это, скорее, награда для непоседы, чем наказание. Наказанием это будет, только если Мира рассадит их по разным углам и запретит шевелиться.

– Бросьте, – вклинился Фили. – Он просто капризничает и пользуется тем, как все реагируют на его крик. А вы в дебри какие-то лезете.

Я с подозрением глянула на мужа. А между прочим, в каком-то смысле он прав. Фрерин пользовался тем, что на его крик так бурно реагируют и добивался этим того, что хочет. Это мы уже проходили… и довольно часто, когда я его начала кормить обычной едой. А теперь, вот… Причём это явно была проверка, раз он так ко мне прилип, а не к папе. Фили сел на кровать, и малыш тут же попытался снова плакать, но…

– Тихо, малой, – строго и резко сказал белобрысый.

Сын тут же затих, что-то загугукал и ткнул папку пальцем в губы. На ребёнка я ни разу не меняла тон, пытаясь действовать лаской и боясь перегнуть палку, а, оказывается, очень даже действует иногда рявкать. Надо взять на заметку. А ведь даже не напугался! Только заинтересовался. Чёрт меня дери, а?

– Не пугай дитё, – на всякий случай возмутилась я.

– Я не пугаю, – фыркнул Фили. – Он меня понял. Просто вы позволяете ему капризничать, вот он и капризничает.

Почему мне это раньше в голову не пришло? Глядя на подозрительно тихого ребетёнка, я тяжело вздохнула и покачала головой. Маленький манипулятор. И у кого только научился? Да ведь не у кого! Пока я об этом размышляла, Фили справлялся с последствиями, пытаясь уложить сына баиньки. Манипулятор спать не хотел, но уже уяснив, что с папой спорить бесполезно, и на плач тот не реагирует, просто слегка капризничал, давя на жалость. Ох уж эти малыши…

В этот момент и влетел в комнату весёлый донельзя дядька. За ним шла Мира, вид у неё был самый сокрушённый. Видимо, мелкий опять сделал что-то такое, что заставило её усомниться в том, что Кили уже не ребёнок.

– Ну что? По какому случаю вой?

– Вот только тебя не хватало на мою голову, – тихо буркнул Фили, устало падая на подлокотник кресла, в котором я сидела.

Я удивлённо на него поглядела, но ответа не получила. Че это он интересно?

– Так я это… – растерянно пробормотал Кили, – за племянником. Тебе Вест не сказала, что ли?

– Сказала, только он наказан.

– Ой, да ладно тебе! Кому как не тебе знать, что наказывать детей бесполезно.

Фили только глаза прикрыл и глубоко вздохнул. Чем-то братец его сегодня довёл. Когда только успел? Я откинулась на спинку кресла и перестала обращать внимание на происходящее. Всё, я труп, меня не кантовать, пусть Фили разбирается со всем этим балаганом. Я весь день ношусь, как будто у меня в заднице пропеллер.

– Только не балуй его, – наконец выдохнул Фили.

– Это как? – удивился мелкий. – Он же маленький!

– Покормить его только не забудь, на кухне знают чем, – вставила я свои пять копеек. – Не будет есть сам – корми. Хоть в лепёшку разбейся, я потом спрошу.

– Фу, какая ты злая.

– Я не злая, я ответственная. Иногда…

Сверху Фили фыркнул. Я подняла голову. Что-то я не очень поняла, это что за наезд такой? В следующий раз сам будет всем этим заниматься. Я даже не поленюсь сходить к Торину и выбить этому обормоту выходной.

– Расфырчался тут. Это я, между прочим, ношусь и слежу, чтобы он был ухожен, чист и не уронил на себя шкаф.

Белобрысый улыбнулся и потрепал меня по плечу. Что у него сегодня в голове?

– Так значит, можно? – счастливо вскрикнул Кили. – Мелкий, собирайся, ты сегодня у меня ночуешь!

Фрерин на дядю покосился как-то подозрительно. Кажется, идея ему не очень понравилась. Я не удержалась и захохотала. Приехали… Но Кили это совершенно не остановило. Он носился по комнате, как ненормальный, собирая какие-то игрушки. Мира подошла ко мне, вставая рядом.

– Он сейчас про всё забудет. Выдашь что нужно?

– Всё, что действительно нужно, лежит у правой ближней ножки стола. Я собрала заранее, – отозвалась я. – Ты уверена, что вам пора жениться? Он, по-моему, по психологическому возрасту не старше Фрерина.

Мира засмеялась, видимо, она тоже не один раз над этим задумывалась. Не, ну а чё? Я не права, что ли? Кили, он такой Кили. Фиг его поймёшь иногда.

– Следи там за ними, а то разнесут пол Эребора, – на всякий случай попросила я. – Это те ещё два обормота.

– Да, я знаю. Уж как-нибудь справлюсь, надеюсь.

– Если что, стучи.

Мира кивнула и пошла за нужными шмотками. Фили в это время ругался с братом насчёт этого безобразия, впрочем, ругался постольку-поскольку. Просто чтобы мелкому было неповадно.

– Ну всё, ребёнок, скажи родителям «пока», – сказал Кили, у которого Фрерин сидел на плечах.

– Ка!

– Не «ка», а «пока», – автоматически поправила я.

– Пка!

Деть. Такой смешной иногда. Я невольно улыбнулась, смотря, как они выходят за дверь. Кили что-то там ещё говорил, но он так редко затыкается, что и слушать лень уже. Мира попрощалась и пошла за ними следом с самым ответственным видом.

Через какое-то время ушла и Дис, оставив нас в покое и тишине. Вау, оказывается, тишина – это так здорово. И почему я её раньше так не ценила?

– Ну вот. Думаешь, это хорошая идея? – спросил Фили.

– Ну, знаешь, я сомневаюсь, но мы же не можем ограждать его от всего вечно.

– Это да… но не так же рано.

– Пусть привыкает спать без родителей. Скоро ему придётся переехать в другую комнату.

– Года через два-три.

Что-то он как-то много взял. Уже, в принципе, можно его переселять, а то потом проблемы будут. Но белобрысый, вот, против. Может, Дис уговорить. Пусть она ему на место мозг ставит.

– Фили, ку-ку, ему уже больше года. Некоторые с рождения переселяют.

– Не знаю… – протянул беспокойный папаша. – Думаешь, он нормально перенесёт целую ночь с Кили?

– Это всего лишь твой брат, – сказала я. – Ты должен ему доверять.

– Именно потому, что это мой брат, я и волнуюсь.

Вид у него был странный. Он явно находился где-то на перепутье собственных мыслей. Он, скорее всего, не верил, что Кили справится, но при этом жаждал дать брату шанс. Да… Кили, он такой… противоречивый.

– Давай дадим ему шанс. Так или иначе, может, у него ответственности прибавится. Да и понадобится ему это. К тому же он не один будет следить за племянником, там ещё и Мира, ей точно можно доверить ребёнка.

– Я на это очень надеюсь.

Вот, блин, беспокойный папаша, а?

– Когда Кили к тебе подселили?

– Не помню… – честно признался белобрысый. – Давно было.

Надо будет у Дис спросить. А то так и останется с нами до конца жизни.

– Поиски прекратили, – вдруг сказал белобрысый, меняя ход моих мыслей.

– Вот так взяли и прекратили?

– Они всё равно не дают результатов. Те двое как сквозь землю провалились.

Понятно. Вообще-то, это было не очень хорошо. Всё-таки пока их искали, они не пытались соваться. Не исключено, конечно, что они уже валялись в ближайшей канаве, но всё равно было страшновато. С того дня, когда на Торина было совершенно очередное покушение, а кто-то «очень умный» пытался влезть в нашу комнату, прошло уже несколько месяцев, но виноватых найти пока так и не смогли. И это было плохо, очень плохо. Одно дело – мы с Фили, привыкшие к подобным неурядицам в жизни, и совсем другое – маленький ребёнок, который едва ходить научился и даже болтать ещё нормально не может, не то что защитить себя.

– Я думал поставить охрану у двери, но не могу сделать этого, не посоветовавшись с тобой.

Я скривилась. Мне это не понравилось, хотя я понимала, откуда растут ноги у этой затеи. Одно дело, если бы я была одна во время его отсутствия, совсем другое – с маленьким ребёнком, который большую часть времени пока ещё проводит на руках. Трудно будет дать отпор в такой ситуации, если что-то случится.

– Знаешь, давай повременим? Они же будут только мешаться и действовать на нервы мне и Фрерину. Ты же знаешь, он терпеть не может, когда на него не обращают внимания те, кого он видит.

Фили кивнул, но его взгляд говорил сам за себя, он ожидал другого ответа. Точнее, не ожидал, конечно, но надеялся. Нет уж, только лишних статуй, которые следят за каждым моим движением, мне не хватало. Я так совсем нервная стану и буду бросаться на всех вокруг.

– Возможно, ты права, но я не могу оставаться тут постоянно.

– Как-нибудь переживём, – огрызнулась я.

Белобрысый хмыкнул и потрепал меня по голове. Ну что он вечно со мной как с маленькой. То охрану приставить, то теперь «Не могу оставаться постоянно». Вот вмазать бы ему по макушке, так чтобы прям вставило, но не могу… любовь зла. Как полюбишь, и всё, пиздец полный.

– Не нужно так реагировать, – сказал он. – Ты же должна понимать, что я не только за тебя волнуюсь.

– Я понимаю, но перестань подрывать мою и без тебя подорванную самооценку.

– Я не пытаюсь подорвать твою самооценку, это последнее, о чём я думал. На первом месте стоит ваша с Фрерином безопасность. Сама подумай, если придёт не один?

– Да хоть кучкой. Зачем нужно, чтобы дополнительная охрана портила нервы мне и ребёнку? Мы справимся. К тому же охрана не поможет нам их поймать.

Фили задумался. На этот раз надолго. Я откинулась на спинку стула. Мда… почему даже посидеть единственный свободный вечер мы не можем спокойно? Обязательно на повестке дня у нас какая-нибудь неприятность.

– Давай оставим эту тему до завтра. У нас выходной, если ты не забыла.

– Ты первый поднял эту тему.

– Да, прости. Просто я подумал, что ты должна это знать.

– Ты прав. Но это не значит, что идея мне нравится. Пока вы ищите, никто не сунется точно. А сейчас... Сколько времени им понадобится, чтобы подготовить новый план?

– Если мы перестаём искать официально, это не значит, что я не буду искать сам.

– Тебе времени-то хватит? Дел и без того столько, что меня удивляет, что ты всё ещё на ногах.

– Со мной всё хорошо. К тому же ты преувеличиваешь, у меня дел не так уж и много сейчас. Все схемы работают, остаётся следить, чтобы всё так и оставалось. Хотя, пусть лучше они думают, что я катастрофически занят.

Какое-то время мы сидели молча. Фили перебирал мои волосы, окончательно уничтожив то, что я утром себе заплела, чтобы не мешалось. Теперь волосы торчали в разные стороны, но ему это не мешало ещё больше меня растрепать.

– Я снова испортил тебе настроение, – невесело усмехнулся Фили.

– Нормально. Я успокоюсь... когда-нибудь. И перестань трепать мои волосы, а?

Я подошла к зеркалу, пытаясь привести в порядок свою голову. Мда… то ещё зрелище. А вообще, по-моему, мне срочно худеть надо. Только кто бы меня пнул ещё в нужном направлении? А то, того и глядишь, не только стану необъятных размеров, но и забуду, с какой стороны за оружие браться. И это будет уже совсем не смешно.

– Ты чего? Первый раз себя в зеркало видишь? – спросил Фили, вставая, и потопал закрывать дверь на ночь.

– Нет, чёрт возьми, – ответила я, не отрывая взгляда от зеркала. – Просто я думаю, что пора брать себя в руки и начинать худеть. Только вот кто бы мне дал пинка в направлении тренировочного поля.

– Зачем тебе худеть?

Он встал за моей спиной, положив руки мне на талию (хотя, где тут ещё талия?), и глядя на меня через зеркало. Мягко говоря, он не совсем, кажется, меня понимал, если вообще понимал.

– Потому что я растолстела настолько, что не влажу ни в одни штаны!

– Зачем тебе штаны?

– Фили, блин.

– Тебе идут платья, – улыбнулся он, целуя мою щёку. – И ты не толстая, ты аппетитная.

А потом этот обормот цапнул меня за ухо. Я в отместку шлёпнула его по боку (до чего дотянулась, туда и шлёпнула). И потом, что это за слово такое – «аппетитная», оно меня пугает. Не надо меня с едой сравнивать! Я невкусная! И вообще, ядовитая. Фили заржал, стискивая меня в своих руках, прижимаясь губами к виску.

– Люблю тебя, глупая. Хоть ты и дерёшься постоянно.

– Я тоже тебя люблю, только не сравнивай меня с едой.

Этот охламон фыркнул и одним движением подхватил меня на руки. Я удивилась, но ничего говорить не стала. Какое-то время он боялся так делать, но, видимо, страх прошёл. Оказывается, я даже соскучилась по подобному поведению. Да и, вообще, во всех смыслах соскучилась. Всё-таки, как ни крути, а всё внимание ребёнку достаётся. Мне, оказывается, тоже внимание подавай. Я даже фыркнула от подобных мыслей.

– Знаешь, в том, что Фрерин сегодня у Кили всё-таки есть плюсы, – сказал вдруг Фили, наверное, читая мои мысли.

А в следующий момент, я оказалась на кровати… Да, определённо, есть.

====== 129. Вот вам и поездочка к озеру ======

Я тихо и спокойно дрыхла, пристроив башку храпящему муженьку на пузо, никого не трогала, даже, кажется, видела какую-то красочную и совершенно бессмысленную ерунду, хотя, я не уверенна, что именно. А потом мой сладкий, такой желанный в это нелёгкое время суток, но столь короткий сон прервали самым наглым способом. Сынка влетел в комнату, дверь хлопнула об стену. Громко вереща что-то, Фрерин от самых дверей запрыгнул на нашу с Фили кровать и принялся прыгать по моим ногам. Я буркнула что-то нечленораздельное и подтянула ноги повыше, а то потом опять синяки неделю сходить будут. Откуда такой энтузиазм с самого утра, а? Дети, блин, цветы жизни.

– Мам, мам, вставай!

Голосок у сына был до безобразия весёлый и бодрый. Ещё не проснувшейся мне это сильно резануло по ушам, и я попыталась зарыться поглубже под одеяло, по самую макушку желательно. Однако у меня это не вышло: Фрерин быстро просек фишку и попытался стянуть несчастное одеяло на пол. Я едва успела его вовремя поймать, чтобы оно совсем уж не сползло: мне-то ладно, я в рубашке, а вот Фили не заморачивался над этим никогда, поэтому пятилетнему ребёнку совершенно незачем знать, как спит его любимый папка. А то потом ещё придётся объяснять мальцу, откуда дети берутся, а я этим заниматься не хочу… уж точно не сейчас. Ему эта информация просто незачем пока ещё. И надеюсь, что она ему не понадобится ещё лет пятнадцать, а лучше двадцать! Ах, мечты-мечты… И вообще, надо будет напомнить Фили запирать на ночь эту чёртову дверь.

– Ну, мам! – обиженно протянул сын, явно досадуя, что я не вскочила сразу по первому требованию.

Нет уж, я на такое просто не способна. Интересно, сколько я спала, что мне так хреново? И вообще, кто я и где я? Мать вашу, как же тяжело соображается-то с утра пораньше… Я тяжело вздохнула и потёрла не открывающиеся глаза. Нужно ответить что-нибудь, а то он от меня точно не отстанет.

– Что, неугомонное моё чадо? – ворчливо спросила я, не спеша открывать глаза.

– Вы с папой обещали, что мы поедем сегодня к озеру! На весь день! – весело заорал сын, падая мне на живот. – Пора!

Господи… вот ведь у кого-то терпелка не работает и ждалка в ремонте? Нет, о том, что мы с Фили ему это пообещали, я прекрасно помнила, но не настолько же рано! Я не без труда разлепила глаза и подняла голову, глядя в сторону окна. Блин, закрыто, придётся или вставать, или…

– Малыш, а сколько времени?

По моим внутренним ощущениям ещё очень-очень рано. Я приподнялась на локте, зевая и смотря на сына сонными глазами. Фрерин сел на кровати в моих ногах и подозрительно притих, что наводило меня на мысли, что ещё слишком рано, и он это знает.

– Не знаю, – ответил он.

Ага, типа выкрутился? Не, я вот тоже не знаю, но вставать мне совсем уж лень, поэтому придётся расколоться, иначе я даже не представляю, насколько сильно буду ругаться потом.

– А солнышко уже встало?

– Нееет, – с подозрением ответил дитёнок, смотря на меня исподлобья.

– А на улице светло?

Фрерин замотал головой. Я тяжело вздохнула, собственно, что и требовалось доказать. Если ещё не светло – то время сейчас… ну, где-то три часа, май месяц всё-таки. Нет, как-то уж совсем рано. Я просто неспособна на такие ранние подъёмы, особенно учитывая тот факт, что я легла за полночь, пытаясь дождаться Фили, но так как я его не дождалась, то боюсь даже представить себе, во сколько лёг белобрысый. И вообще, у него походу суперспособность, сын тут орет, по ногам прыгает, а этот всё храпит, не обращая внимания ни на какие внешние раздражители. Вот счастливый, я тоже так хочу!

– Вот когда солнышко взойдёт, и станет совсем светло – тогда и приходи.

Я снова зевнула и, закутавшись в одеяло, перевернулась на бок, уткнувшись носом в плечо гнома. Вот почему дети так легко переносят недостаток сна? Весь день буянил, а теперь ещё и ночью спать не даёт. Я, конечно, понимала, надо бы объяснить сыну, что будить родителей в такое время – просто преступление, но пусть с ним Фили на эту тему говорит. А то взяли моду: как ругаться – так мама, а как всякие развлекухи да передряги – так это к папе. Нет, так не пойдёт.

– Ну, мам!

Фрерин сердито топнул ногой и попытался снова прыгать, но я перестала обращать на него внимание, надеясь, что, может, он успокоится, посидит и ляжет наконец спать, пусть даже и тут. Всё-таки мал ещё. Пять лет – не двадцать пять, организму растущему сон очень нужен. Но, видимо, надеяться на это не стоило. Постояв пять минут в недоумении, сын нашёл новый способ привлечь к себе внимание:

– Пааап! – заорал он так громко, что я, уже начавшая проваливаться обратно в сон, подскочила на кровати, ударившись макушкой о спинку.

Ну мать вашу… Едва не взвыв, я села и посмотрела, как ребёнок скачет по кровати, пытаясь разбудить папку, раз уж маму уговорить не удалось. Ну-ну… вперёд и с песней. Я-то знаю, что Фили вот так будить просто бесполезно, у него чуйка какая-то внутренняя. Он просыпается в такое время только в том случае, если что-то действительно важное произошло. Он, правда, может глаза открыть, даже сказать что-нибудь, а утром даже не вспомнит об этом. Этакие приступы сомнамбулизма. Я над этим первое время дико хихикала, но потом просто привыкла и перестала обращать внимание.

Так, собственно, вышло и сейчас: Фили, по чьим ногам Фрерин проскакал, как по дороге, всхрапнул, затих, перевернулся на другой бок и захрапел ещё громче. Вот, блин, счастливый, он не просыпается от каждого шороха. Что там я говорила про суперспособности? Отсыпьте мне хоть чуть-чуть.

– Цыц, дитё, – сердито буркнула я, когда Фили всё-таки завозился, ещё не проснувшись, но уже в процессе. – Вчера к ночи опять что-то в новой шахте обвалилось, и папа там проторчал, похоже, до самого утра. Вот он сам когда проснется, тогда и поедем. Всё равно ты его сейчас не разбудишь. Если тебе действительно нечем заняться, то пойди лошадку свою почисти или лучше иди в кроватку, а то потом, по дороге, будешь носом клевать.

Это ж сколько энергии у него, если он умудрился почти разбудить Фили посреди ночи-то? У меня это не получалось почти никогда. В повисшей тишине снова раздался раскатистый храп. Ну, слава Эру, не разбудили, а то и без того белобрысый почти не спит в последнее время, было бы совсем нехорошо, если бы Фрерину удалось его поднять.

Ребёнок, кажется, расстроился. Ну вот, блин, я теперь, поди, злобная матушка. Фрерин сел на кровати и, грустно понурив голову, скатился по покрывалу на пол. Я протянула руку, малыш послушно, но без энтузиазма, подошёл, и я потрепала его по макушке. Милый, любимый, но такой неугомонный, а? Вот чем бы его ещё занять, чтобы он по утрам спал подольше?

– Просто нужно давать родителям иногда поспать подольше, у нас не так много энергии, как у тебя, – подмигнула я сыну. – Давай ты придёшь через пару часиков? Тогда, может, тебе и удастся разбудить папу. Ты же знаешь, что он спит, как сурок зимой.

Дитёнок издал какой-то смешной звук, отстранился, улыбаясь и приглаживая тёмные волосы, которые я растрепала. Вот, совсем другое дело. Видимо, немного успокоившись, Фрерин убежал, закрыв за собой дверь. Я снова зевнула и перевернулась на другой бок, заворачиваясь в одеяло. Главное теперь, уснуть, а то разбуркали, понимаешь ли. Уткнувшись носом любимому гному между лопаток, я выдохнула и попыталась уснуть, что мне там снилось? Ох, какой он тёплый…

– Что хотел мелкий? – прохрипел Фили, перестав храпеть, я аж глаза удивлённо раскрыла.

– А ты что, не спал?

Мне почему-то очень захотелось шандарахнуть ему по башке чем-нибудь тяжёлым. Я тут, понимаешь ли, распинаюсь, пытаясь выбить ещё немного времени на то, чтобы поспать, а он… тьфу! Мог бы и сам сыну сказать, что посреди ночи никуда мы не поедем и, вообще, некрасиво будить родителей так рано!

– Спал, – проворчал Фили, переворачиваясь на спину и притягивая меня к себе под бок. – Пока кто-то не проскакал по мне. Сдаётся, это была не ты, поэтому остаётся только один вариант.

Я фыркнула. Ну тогда помилован. Да уж… если бы по его ногам проскакала я, то он бы так просто не продолжил храпеть. Всё-таки, как ни крути, а даже вернувшись к своим первоначальным размерам, я вешу побольше пятилетнего сына.

– Мы обещали ему поездку к озеру, помнишь? – ответила я на первый вопрос.

– Через пару часиков, – зевнул белобрысый, подгребая меня поближе и устраиваясь удобнее.

Вот и я того же мнения. Немного повозившись, я не без удовольствия закрыла слипающиеся глаза. Но уснуть по неизвестной мне причине не удавалось, так бывало и, к сожалению, достаточно часто. Отвратительная проблема переутомления. Правда, что-то я не слышу храпа. И даже сопения. Судя по всему, Фили тоже уснуть не удавалось.

– Ты чего не спишь? – спросила я.

– Не могу уснуть.

Прекрасно его понимаю… В последнее время на Фили больно много всего навалилось, сегодня, по идее, должен быть первый выходной день за несколько месяцев. Я уже даже подумывала пойти к Фрерину и уговорить его поехать без папы, чтобы дать белобрысому хоть немного отоспаться. Но раз уж он и сам не спит, может, около озера получше будет? Ну, свежий воздух и всё такое… он, правда, тут почти везде свежий, но всё-таки. В прошлый раз он так проспал целый день. Внезапно Фили перевернулся, подминая меня под себя. У меня аж не открывающиеся глаза открылись. Что за новость такая? Кто-то вроде спать хотел?

– Ты чего? – удивлённо спросила я.

– Просто. Мне кажется, я не видел тебя целую вечность, как я ни приду, ты спишь. Раз уж я всё равно проснулся, думал, хоть поцелуй утренний получу, – усмехнулся муж с самым что ни на есть наглющим выражением морды.

Длиннющие усы заболтались, заколками скользя по моему лицу. Блин, вот ведь щекотно, ёпрст. Отросли, мать их так. Я поймала один и слегка дёрнула. Но это было, скорее, от досады, чем, как обычно бывало, нежности.

– А ты не приходи под утро, – буркнула я.

– Прости. Ничего пока не могу сделать. Ты же знаешь, что это зависит не от меня.

Кажется, он реально чувствовал себя виноватым за это. Я тяжело вздохнула и убрала выбившуюся прядь ему за ухо. Знаю я, знаю. Что поделаешь, если у него столько обязанностей, что закачаешься. Особенно в последнее время, пока Кили вместе с Мирой в Синих горах улаживают какие-то туманные дела, связанные с её семьёй, а Торину приспичило привести в порядок старые документы. Вот Фили и носится, как покусанный этими обязательствами. А ещё эта шахта новая, где постоянно что-то падает и обваливается. Пару раз мне приходилось будить его уже утром, спящего прямо за столом над какими-то бумагами.

– И когда станет лучше? – поинтересовалась я.

– Не знаю, малыш, – покачал Фили головой с самым сокрушённым видом. – Выбить сегодняшний выходной у меня получилось, но кто знает, сколько проблем за этот день накопится? Вастаки что-то мудрят с перемирием. Сейчас этим занимается Торин, но если посол так и не вернётся в ближайшее время, то как бы мне ни пришлось ещё и туда ехать.

– Надеюсь, не придётся, – недовольно буркнула я, поджимая губы.

Лично мне не нравились эти вастаки. Они были очень странные, на контакт шли неохотно, но торговый договор предложили сами. Тем не менее тянули, и вообще непонятно, какие цели преследовали. Это выглядело охрененно подозрительно, но такие вопросы решают Торин, Фили и Балин, поэтому мне в них лезть строго противопоказано, я до сих пор ни черта в этом не смыслю. Я только надеялась, что посол вернётся в ближайшее время… и не в коробке по частям.

– Я тоже на это надеюсь, малыш. Я тоже.

Он ласково погладил меня пальцами по щеке и улыбнулся. Уставший, измотанный. Так не часто бывало, но к сожалению, бывало. Почему-то проблем и дел или вообще нет, или они наваливаются сразу целой гурьбой, погребая тебя под собой на многие месяцы. В последний раз такой завал у Фили был… кажется, года три назад, если не больше. И вот теперь, видимо, кто-то наверху решил, что мы слишком долго жили без проблем. Мне было жалко белобрысого до неприятной тяжести где-то в животе, но я ничем не могла облегчить ему задачу – в политике я полный профан. Я просто не знала, чем могу помочь. Да ещё покушения эти всё продолжались. Обычно исполнителей не находили, но когда их удавалось поймать, они говорили одно и то же: «Лица не видели, и вообще, им все гномы на одно лицо». Поэтому того, кто за этим стоит, так и не смогли расколоть, хорошо он, однако, шифруется. Хотя мне казалось, что он один и тот же во всех случаях. Только вот кто именно? Торин не знал, да и сомневаюсь я, что хоть кто-то знал. Самое интересное, что покушения были только на Торина и Фили, больше никого не трогали за все эти годы. Это наводило на мысли, но общих врагов у них было не так уж и много. Странно это всё, очень странно.

Неожиданно Фили зевнул, да так заразно, что я не удержалась и тоже зевнула. Ну, блин, что ж это такое-то, а? Так, надо укладываться обратно спать, пока у нас тут не наметились две челюстные травмы.