Текст книги "test"

Автор книги: Le Polisson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 99 страниц)

– Потом спать? – уточнил усатый, снова садясь передо мной на пол и складывая у меня на коленях руки.

– Наверное, не знаю пока. Слишком много всего бродит по моей голове, чтобы вот так запросто заснуть. Тем более завтра в ночь, так что, лучше я попозже лягу и попозже встану. И тебе то же самое советую.

– Я подумаю. Или мы можем просто посмотреть кино. Но делать сейчас что-то или обдумывать – не самая хорошая идея. У тебя вид, будто ты неделю бродила по лесу.

Я глянула на него, как на психа. Из какого такого леса? И, между прочим, это он виноват, что я такая растрёпанная. Нечего было меня вниз головой тащить! Но он так мило улыбался, что сердиться на него было невозможно. Ну откуда ж ты такой свалился, белобрысый манипулятор, а?

Всё-таки это всё было странно. В смысле, эти отношения. Он всегда был мягок и шёл на уступки, но потом, оглядываясь на его действия и то, что он говорил, я понимала, что… это не то чтобы манипуляция, он просто давал мне иллюзию того, что веду я. А на самом деле, умело выруливал мои мысли в нужное ему русло. И как у него только так получается?

Когда вопросов в моей голове стало больше, чем та способна была вместить, мозг отключился. То есть вообще все мысли из головы ушли. И хорошо… а то я свихнулась бы от таких раздумий.

Прискакал волк. Жрать, наверное, хочет. Только сейчас подумала, что надо бы его куда-то сплавить. Вариант был только один – на дачу, но везти его туда кто будет? Чёрт, нужно было, наверное, его туда на неделе отвезти. Ладно. Пусть тут остаётся, оставлю ключи соседке справа. Она хоть более-менее адекватная. Как раз гулять утром пойдём… Да и с Буськой ему играть было интересно. И хозяйка не пугалась волка.

Накормив голодное животное, которое непонятно почему не выползло раньше, я прихватила из комнаты футболку и направилась в душ, оставив Фили стелить, и вообще, я думаю, мне нужно какое-то время наедине со своими мыслями. А лучше вообще без мыслей, а то и правда лопнет.

– Как помоешь голову – позови, я всё-таки отстригу тебе концы, пока хуже не стало, – неожиданно ляпнул Фили, едва я собиралась свалить.

Эм, ну ладно. Вообще-то, это сильно напоминало почти полную семейную идиллию, было даже страшно подумать, что будет дальше. Понятно ведь, что дальше всегда только хуже… Бррр. Хотя… Должно же хоть когда-то устанавливаться спокойствие? Невозможно постоянно бежать, бежать, бежать… и сражаться. Мне нужна передышка. Длительная спокойная передышка. Приключения очень утомляют. Особенно когда они, как у меня – постоянно.

Меня разбудил звонок телефона. Но в тот момент, когда я всё-таки нашла трубку, он звонить уже перестал. Справедливо рассудив, что ежели кому надо – перезвонят, я снова попыталась провалиться в сон, даже не открывая глаза. Только вот что-то меня смущало, но что, я не смогла понять сразу. И это не давало мне покоя, как назло. Пришлось открывать глаза и искать причину своего неудобства. А раз так, то надо вставать. Всё равно дела надо доделать, а там, если время будет, то ещё с часик подрыхну. Но на первый взгляд всё было нормально. Только Фили во сне съехал куда-то вниз, уткнувшись носом мне в бок, и храпел, посылая какую-то странную вибрацию по коже. Это, скорее всего, меня и смущало, причина неудобства была найдена. А ещё… сам-то он съехал, а вот широкая лапища лежала у меня на груди… под футболкой. И как это называется? И как теперь спать? Неожиданно храп прекратился, и Фили, оторвав нос от моего бока, поднял голову, открывая глаза.

– Доброе утро, – проворчал он.

– Ага, лапу убери, будь добр, а то я так выбраться не могу, – отозвалась я, зевая.

Он сначала не понял, о чём я, а потом медленно убрал лапу, сместив её мне на бок. Если так, то мог бы оставить там, где она лежала, но, вообще-то, я собиралась выбраться из кровати.

– Фили, я попросила лапу убрать, чтобы я могла утащиться умываться. А не потому, что она мне именно на этом месте мешала, – фыркнула я. – Давай-ка, выпускай меня, пока я обратно не уснула.

– Рано ещё.

– Нет, если хочешь – спи дальше. А мне в любом случае надо встать.

Снова раздался звонок телефона. На этот раз я нашла его относительно быстро.

– Да?

– О, ну наконец-то, до вас не дозвонишься! – Мама звонит.

– Мы спали, – буркнула я.

– Оно и видно. Жаркая ночка?

– Мама! – У меня даже сразу глаза открылись.

Нет, определённо у моей мамы нет такого барьера, как у большинства родителей. Подкалывать меня на постельную тему стало для неё любимой забавой. Знает же, что ничего такого мы не делаем!

– Ладно-ладно, – хихикая, ответила маман. – Я приеду через пару часов. Ждите.

О, вот и вопрос с Добби и решился. Очень вовремя, однако. Проворчав, что мы её ждём, я бросила трубку, упав затылком на подушку.

– Что она опять такого сказала? – поинтересовался усатый переползая на подушку.

– Ничего особенного, опять прикалывается. Выпускай давай, развалился, понимаешь ли.

– Ну иди. Вернёшься или встаём?

– Встаём. Потом ещё завалимся. Ленка к часу подъедет.

Он кивнул, напоследок проводя ладонью по моему животу, мягко вдавливая в кожу пальцы, перевернулся на спину, закинув руки под голову. Его, вообще, на всякие такие мелочи тянуло в последнее время, видимо, выдержка всё же не железобетонная. Но куда хуже то, что сдающая выдержка у него подрывала мою выдержку… куда менее железную. Я фыркнула и потянувшись, скатилась с кровати, почти шлёпнувшись.

– Не ударилась?

– Ниет, – искривив слово, хмыкнула я. – Я бронебойная. Но у меня до сих пор огромное желание остаться дома и не ехать ни на какое «Нашествие». И вообще. Там народу будет опять… эх. Ну да ладно. Зато ты хоть что-то, кроме города и дачи, увидишь.

– Осталось не так уж много времени. Не передумала ещё?

– Я тебе передумаю. Хорош меня этим вопросом изводить, а? Если я остаюсь, то и тебя никуда не пущу. А у тебя там, спешу напомнить, брат шебутной и дядька склонный к безумию. Кстати, чё там с камнем этим? Как-то я поздно о нём вспомнила, – почёсывая макушку, я поднялась с пола, отыскивая домашние шорты.

– Заперли в шкатулку, отдали Балину. Ну он и спрятал куда-то. Никто кроме него и не знает куда. И ничего такого подозрительного за несколько месяцев, что я там был, не заметил.

– Хоть это радует. Короче, Склифосовский. Мы вроде всё решили или нет? Если хочешь остаться – так и скажи.

– Я не хочу. Но я же обещал не указывать тебе, что делать.

– Ну, пока и не указываешь. Так, ладно, я пошла ставить чайник. Поднимайся давай, раз проснулся.

Фили рассмеялся и потянулся. Ну, блин, кот, а? Я развернулась и ушла ставить чайник. Нельзя мне на него смотреть, когда он что-то подобное делает. А то мыслишки всякие в голове появляются. Неприличные.

Маман притопала через час, притащив пакетов пять из Макдака. Видимо, готовить ей было лень. А эта гадость по пути стоит. Ну ладно. Есть у него недостаток конкретный… Желудок вроде полный, а есть всё равно хочется. В общем, не знаю я, как Фили на это дело отреагирует.

Зато как Добби прыгал вокруг мамы. Да-да… Волку очень нравилась макдаковская картошка. Ненормальное животное. И вообще, где это видано, чтобы волку нравилась пересоленная картошка?

– Что, ребята, сегодня уезжаете? – спросила мама, пока мы уплетали то, что она притащила.

– Да, Ленка за нами заедет, – ответила я, пытаясь понять, можно ещё съесть что-то или лучше не стоит…

– Ты в кои-то веки не на своём велосипеде?

– Мама! Как будто ты сама в молодости не ездила на мотоцикле. И нет, иначе меня оттуда не выпустят или придётся не пить в воскресенье, а ты сама знаешь, там в основном по пиву, чем по воде. Потому что в трезвом состоянии это пережить нереально, особенно по такой холодрыге.

Мама расхохоталась, она и сама бывала раньше на «Нашествии», когда я ещё совсем маленькая была. Поэтому, скорее всего, представляла, что нас ждёт. А вот я… нет, я и раньше там бывала, но чтоб был дождь и холодно – первый раз… Ну, авось переживу… после многих недель в зимних горных перевалах… К тому же у меня есть прекрасная грелка. Фили молчал. Он просто не знал, что его ждёт. Опустив пару шуточек на тему «мало не пейте», и попросив привезти ей футболку, маман удалилась в длительный эмоциональный круиз по волнам горячей воды в маленькой ванной.

– Странная еда, – расстроено выдохнул гном, когда еды не осталось вовсе. – Запихивать уже некуда, но есть не расхотелось.

Почти цитата. Я пожала плечами и утопала собирать рюкзак. Точнее, запихать туда то, чем, скорее всего, даже не воспользуюсь. Поэтому я надолго подвисла, пытаясь рассудить здраво, что мне действительно может пригодиться, а что нет. В прошлый раз, если мне память не изменяет, то я почти все привезла обратно, как было.

– О чём ты так нервно думаешь?

– Ни о чём. И я не нервничаю, я пытаюсь понять, что действительно стоит взять, а что нет. А ведь это всего три дня. Чёрт.

– Мы можем вообще ничего не брать. Это всего три дня.

– Ну, прям вообще ничего – не получится, но как в первый раз я, конечно, больше не поеду, – хмыкнула я.

– А как вы ездили в первый раз?

– Мы набрали кучу всего. И еды. В результате я вернула всё это домой. А сейчас ещё и холодно. Поэтому нет смысла тащить что-то из одежды, а еду можно купить прям там, и она куда вкуснее и полезнее, чем доширак.

Он покачал головой. Да… о том, что это такое он уже тоже успел узнать. Реклама – это вещь такая. Хмыкнув, я бросила в рюкзак футболку, смену белья и рубашку на случай, если всё же хоть немного потеплеет. А в остальном я поеду. Всё. Вопрос решён. Фили, вообще, в этом плане легко… он не мёрз, как я. Но вещей на смену я ему запихнула. Хозяюшка, блин, мать мою.

Когда мама освободила ванну, Фили плёл мне косы. Честно говоря, я забила на общественное мнение. Там обычно такой народ шастает, что на меня внимания никто не обратит. По сей причине я и позволила ему в первый раз за всё время пребывания здесь убрать чёлку назад. Это, правда, не давало мне покоя, но что поделать… комплексы. У гнома было своё мнение на счёт моих комплексов, и он, соответственно, его периодически высказывал, но что поделать? Я, вообще, далеко не всегда его понимала. Всё-таки очень многие понятия отличались. В мирах, том и этом, да и у гномов свои понятия, у людей – свои. И то, что ему казалось понятным, совсем не всегда казалось понятным мне, а то, что для меня было элементарно – он не понимал в принципе. Да и разница эта… в возрасте была странной. Вроде иногда по его поведению можно было сказать, что он едва ли старше меня, но прожитые года всё равно оставили свой отпечаток, хотя он и намекал постоянно на то, что гномы взрослеют куда дольше, чем люди, опять же в связи с тем, что живут дольше, но всё равно. Мне не всегда было понятно, за что он меня любит. Мало того что я человек всё-таки, так ещё и вредная, мелкая, с кучей комплексов, странным взглядом на жизнь… но вот за что-то любил, и наверное, я должна это просто принимать с благодарностью, а я тут ещё выделываюсь. Но вот такая фигня у меня, не могу я не думать и не переживать.

– Что делаете, дети?

Ага, а один «ребёнок» старше её в два раза… Но как-то мне не хотелось думать, что Фили будет осенью восемьдесят четыре… ну вот смущало меня, ничего не попишешь. Лучше уж, вообще, об этом не думать.

– Да вот, не видно, что ли? Я лично балдею! – довольно выдала я.

Я начинала подозревать, что волосы – моя слабая сторона. Потому что я получала какое-то странное совершенно нереальное удовольствие от того, как Фили плёл мне на голове, что ему вздумается. Может, у меня на голове эрогенная зона? Прям сейчас я просто балдела, как ловкие, несмотря на размеры, пальцы перебирают мои волосы.

– Не вертись, Вест, криво получится, – проворчал Фили, заставляя меня замереть на некоторое время.

– Вижу я, – ответила маман, разваливаясь на Наташкиной кровати, на которой та, конечно, не спала.

Ей показалось, что три человека в маленькой комнате – слишком много и переехала к маме, но всё равно эта кровать оставалась её, мы на неё не лазили, а маман она была удобна, чтобы наблюдать за чьим-то поведением, я так подозреваю, что за моим. Зачем я ей только сказала, что мы до свадьбы терпим? Теперь она вечно смотрит на меня с насмешкой… Бляяя…

– Итак, как вы собираетесь веселиться на фестивале?

Вот ведь не даёт ей покоя этот вопрос, а?

– Как, как? Как обычно. Я буду буянить, а вот этот будет за мной следить, – хмыкнула я, закрывая глаза. – Правда ведь, Фи?

– Правда, правда, – отозвался гном, не отрываясь от плетения очередной косы.

По-моему, он какой-то не особо довольный этим фактом. Ну да ладно, приедем – пусть развлекается. В конце концов, когда ещё выдастся шанс вот так просто потусить без оглядок на всякое безобразие? А про «следить» я просто из вредности выдала. Главное, чтобы он это не воспринял всерьёз, а то устроит мне…

Позвонила Ленка, уточняя, встали мы уже или нет, обещала заехать пораньше, а потом уже мы вместе будем ждать её Дэна, который на эти выходные будет нашим водителем и спросила, что брать из крепкого. Я, конечно, сомневаюсь, что нам всем дадут парковочные браслеты, но их же можно снимать и надевать, главное, правильно сунуть палец, пока на тебе их запаивают, а пить крепкое можно только на парковке… если протащим. Ну ладно, разберёмся.

Прямо сейчас у меня не было желания пить, но мало ли, вдруг проснется. Кстааати, а что будет если напоить Фили… скажем, как в Ривенделле? Просто ради интереса, а то себя-то пьяную я видела, а его нет. Любопытно же. Маман ушла отдыхать, пока я разговаривала. Фили как раз закончил плести, закрепив всё это безобразие заколками, сохранившимися с Битвы. Когда я положила трубу, мне хотелось кого-нибудь покусать.

– Фи?

– Да?

– Я пошутила насчёт следить. Развлекайся. Там много народа шастает. В основном панки. Им и змеи – вкусно. – Про змею я, конечно, пошутила, но не так уж сильно преувеличила. – Есть на что посмотреть.

– Я понял, малыш. Слушай, а насколько там всё…

– Ну… там будет много тех, кто разукрашивает своё лицо, ходит наполовину голый и, вообще, странноодетый. Не исключено, что мы встретим косплей на Гэндальфа.

– Ты всё ещё не хочешь включать тот фильм.

– Нет! – Я тяжело вздохнула. – Фи, пойми меня правильно, это не то, что ты хотел бы увидеть. И совсем не то, что я хотела бы пересмотреть.

– Почему?

Ну как ему, блин, объяснить-то?

– Потому что там всё закончилось не так, как в нашей реальности. И я… в общем, мне самой тяжело принять некоторые вещи. И то, что в какой-то из реальностей всё могло произойти именно так… в общем, это очень сбивает с жизнерадостного настроя.

Особенно твою смерть, придурок, перестань навевать на меня эти мысли.

– Всё так плохо?

– Для меня и тебя – да. Поэтому давай обойдёмся без него? Если ты настаиваешь, я, конечно, включу, но сама смотреть не стану, – ворчливо сдалась я.

– Не нужно. Если ты говоришь, что не стоит, я верю. Просто мне было интересно узнать причину, – мягко отозвался гном, прижимаясь губами к моей шее. – Ты хотела часик подремать.

– Думаешь пора? – фыркнула я, смотря на часы.

Время уже семь, но у нас его ещё дофига…

– Зная твой часик, – фыркнул он.

– А сам?

– Вест, я могу трое суток не спать вообще, ты же знаешь.

– Ну и что? Мочь-то ты можешь, но оно тебе нравится?

Фили расхохотался, я явно попала в точку. Нет, не спать три дня и я могу. Но оно мне надо? Нет уж. Я лучше высплюсь, потому потушу, а потом ещё раз высплюсь.

– Ложись, если действительно хочешь немного поспать.

Я переползла, а иначе и не скажешь, на свою часть кровати, не стала ни стаскивать шорты, ни брать подушку. Так сойдёт. Филька переполз на свою сторону, перетягивая меня на себя.

– Ты же не будешь вредничать?

– На счёт чего?

– Этого, – хмыкнул он, явно смеясь надо мной, и потянулся, целуя, едва касаясь и тут же отстраняясь, чтобы тут же прижаться снова на миллиметр в стороне.

Я выдохнула, чуть ли не хмыкая, и, слегка отодвинув пальцами мешающийся мне усы, повернула голову, проводя языком по его нижней губе. Вот взял моду дразниться. Я тоже умею.

– Как же твои усы мешаются, – фыркнула я. – Фи?

– Да?

– Перестань меня дразнить? – лыбнулась я, дёрнув его за ус, который всё ещё держала в руке, чтобы тот не мешался.

– Ну, ты же меня дразнишь, – ответил он, хитро улыбаясь.

– Я? Я дразню? Это ты начинаешь! Я, вообще, стараюсь держаться подальше, боясь, что у меня нервы сдадут. Инициатор всегда ты! – тут же наехала я, почти смеясь.

– Вот как… – хмыкнул он, переворачивая меня на спину и нависая сверху.

Это, вообще, было не в тему, потому что мама всё ещё могла зайти обратно. Но чёрт… Я потянула его за косицу, целуя, потому что терпеть не было сил. Надеюсь у него на этот раз больше терпения, как обычно. Ммм. Фили при этом явно слегка смеялся, гладя мои щёки большими пальцами, всё ещё дразнясь и не позволяя хоть как-то углубить поцелуй. Засранец белобрысый. Но ему это быстро надоело, видимо, у него тоже есть какие-то границы терпения, хотя иногда мне казалось, что ему вообще не страшно. Но иногда я понимала, что это не так. Просто он мог себя сдерживать. Но… чёрт, у меня много чего было. И я не могу сказать, что никто никогда не смотрел на меня так, как он, но… что-то, наверное, было в этих эмоциях. Они куда больше заводили, чем всё, что я знала раньше. Может, и правда, всё дело в чувствах, а не в химии?

Когда поцелуй прервался сам собой, я не удержалась и потёрлась носом о заросшую щёку, улыбаясь. И куда от него деться? Странное ощущение.

– Нежничаешь? – смеясь, спросил гном, зная, что обычно от меня такого не дождёшься.

– Захотелось, – ответила я, потянув его обратно на себя, и чмокнула всё в ту же щёку. – Всё это совсем иначе, чем я себе когда-то представляла. Но если так будет и дальше продолжаться, то, поверь мне, ты получишь не хило так по ушам.

На него это не произвело впечатления. Я ему и без того по десять раз на дню обещала уши оторвать. Видимо, нужно думать новую угрозу. Но я не успела.

– Это так забавно, когда ты злишься по этому поводу, – фыркнул он, снова втягивая меня в поцелуй.

Вот ведь… зараза, а? Но сил сопротивляться я в себе не нашла. Мне и самой смешно было. И смех и грех, блин.

====== 105. “Нашествие” ======

Как хорошо, что к поляне мы приехали ночью, а не утром, когда народу будет в сто раз больше. Хотя на парковке уже едва можно было отыскать более-менее нормальное место – не одни мы такие умные.

Охрана на посту при входе была какая-то вялая. Нас обыскали, конечно, но так, что при желании можно было хоть пулемёт протащить, хоть танк. Может, потому что в три утра тяжело соображается? С другой стороны, это их работа, а они халтурят.

– Прям ностальгия, а? – протянула Юлька, застёгивая свою сумку. – Хотя, в прошлый раз они хотя бы вид сделали.

– Да уж, – фыркнула я. – Если мне память не изменяет, в прошлый раз мне хоть карманы проверили. А в этот и не подумали.

– Да у тебя просто видно, что карманы пустые.

– Ну и ладно, мы-то знаем, что у нас из запрещённого ничего нет.

Судя по лицу Ленки, которая это сказала, что-то тут неладно. Что-то мне подсказывает, что всё-таки что-то запрещённое она протащила.

– А что запрещают? – тут же вклинился Фили, который явно не удосужился сунуть свой нос в рюкзак и посмотреть, что я туда запихала.

– Оружие, наркотики, еду в незакрытой и жестяной, стеклянной таре, воду… – начала перечислять я по памяти.

Ну почему мой мозг помнит весь список запрещённых вещей и не помнит ни одного стихотворения целиком? Не считая текстов песен. Что за неправильный у людей мозг?

– А воду…

– Воду тут продают. В баклажках по пять литров. Поэтому, если днём увидишь грузовик с баклажками, то сразу вопи. Чем больше – тем лучше. Но надо успеть, расхватывают их в мгновение ока.

Пока топали до палаточного городка, я проводила лайфхак, как вести себя на данном мероприятии, а то мало ли… полезет панков, на поляне храпящих, будить по доброте душевной. И очень пожалела, что не рассказала об этом раньше. Потому что Фили уже смотрел на поле неодобрительным взглядом. Ну да… некоторые приехали ещё вчера. Поэтому поляна уже была усеяна банками, бычками, пачками от сигарет и прочей ерундой. И это при том факте, что большая часть палаток со всем этим ещё оставалась закрыта до утра.

– Не смотри так. Потом всё это уберут. Фест тут проходит не первый год и, как видишь, тут всё ещё растёт трава, а не алюминий.

В голове, как по команде, всплыла песня Цоя… Та самая, про огурцы.

– Всё равно. Разве нет мусорных корзин, как в городе? – спросил он, оглядывая поле.

– Ты видел, чтобы в городе всё бросали в мусорки? К тому же завтра вечером посмотришь, что с ними станет, – и, немного подумав, добавила: – И с полем. Я уже молчу про кабинки.

Он так скривился, что мне вдруг стало стыдно за всё человечество. А я-то тут при чём? Я не мусорю. Я указала место, Фили скинул рюкзак точно, куда указывал мой палец. Тяжёлый рюкзак-то поди. Это тот, в котором палатка… или, точнее, три палатки, замотанные в одну. Русские, что с нас взять?

– Ну что, будем открывать? Раз уж охрана не заметила…

Ленка, слегка запыхавшаяся, выудила из сумочки бутылку коньяка. Так я и знала, что что-то она всё-таки притащила.

– Нет, я лично пас, – ответила я.

– Как это пас? Вест и не пьёт? Как же так? А за Мишу? А за Витю?

Фили напрягся. Ну да, у него первая ассоциация совсем не такая, как здесь. Он-то по именам исполнителей не знает. Только названия групп и то, боюсь, не всех запомнил. Он, скорее всего, вообще не понял, что сейчас предложила Лена.

– Я, вообще-то, мало пью. Просто метко. Ладно за Мишу и Витю выпью. Только не вздумай вспоминать Курта, Пола и прочих личностей только для того, чтобы меня споить.

– Ты их сама вспомнила. Я предлагаю ещё за Леннона выпить.

– Ленина?

– Нет, Фи. При всём моем уважении к покойному Владимиру Ильичу, за него я пить не буду. Джон Леннон из группы Битлз, ты их слышал не далее как позавчера. Они про неизвестный тебе Естедей пели.

Пока девочки что-то там про себя заговорщически хихикали, я вытащила утрамбованные с таким трудом палатки. Спать мне особо не хотелось, наоборот, меня тянуло на бурную деятельность. Правильно, поспать вечером я успела и, в отличие от Ленки с Деном, мы ещё и в машине подремали. Вот такие вот мы… сони.

Земля была сырая, но радовало уже то, что не было луж и как таковой грязи, правда, я опасаюсь, что скоро будет. О, надо же… оградительная лента. Прикольно. А сколько нас, вообще, будет?

– Положи пока. Из наших только мы пока приехали, хотя Аня и Машка написали, что уже в пути. У нас палаток десять-двенадцать будет.

Не хило, однако. Но да ладно, надеюсь, никого, кому нужно будет отчитываться, почему я здесь и не дала о себе знать. А то это, откровенно говоря, утомляет. Я вернулась к палатке.

Фили честно пытался мне помочь… Ну, точнее, уже минут через пять это я пыталась ему помочь, а он ворчал, чтобы я не мешалась. Но мне же на месте не сидится. Мне надо хоть чем-то заниматься. К тому же, блин, насколько же это подрывает мою собственную самооценку?!

Палатка оказалась огромная. В смысле, это было две палатки с гостиной в одной. При том факте, что в одиночку её поставить, вообще-то, почти нереально.

– Вест, ну говорю же, не мешай мне.

– Я не мешаю, я пытаюсь помочь. Ты её один всё равно не поставишь.

– Может, и не поставлю, но ты всё только путаешь. Просто отойди и не сбивай меня.

Но он хоть в схему, как её надо ставить вообще, влез. Правда, остаётся вопрос: как он там что-то понимает? Потому что я, прочитав, запуталась окончательно, а он ещё и не читал. Просто по картинкам. Вот как? При этом гном явно злился, что у него не получается. Но очень вовремя пришёл Костя, который ситуацию и спас. Вдвоём они с горем пополам её поставили. И это при том, что Косте ещё и свою сейчас ставить.

– Я же говорила, что ты один её не поставишь, – фыркнула я, забрасывая на нашу сторону рюкзак, который до этого валялся на сырой травке.

Фили только недовольно фыркнул. Он явно нечасто сталкивался с тем, что не может что-то сделать самостоятельно. А тут ещё и брата нет. С Кили, даже не смотря на картинки, они бы точно хоть криво и косо, но справились сами, без инструкций. Вот теперь он какой-то раздражённый ходит.

– Держи, тут коврики, подушки надувные и спальники, – сказала Ленка, вытягивая из рюкзака всякое барахло.

Я тяжело вздохнула и подумала, что условия хоть и оставляют желать лучшего после больше чем полугода в нежно любимой мной комфортной кроватке, но не настолько ужасные, как в походе, что не могло не радовать. Поэтому я посадила Фили надувать подушки, тихо про себя хихикая над гномом с надутыми щеками (ну, а что? Он на хомяка похож…), и полезла раскладывать всё остальное. Подумав, я поступила довольно-таки просто, учитывая, что Филька – та ещё печка. Поэтому на коврики я кинула один спальник, а второй за ненужностью в данный конкретный момент затолкала в угол. Ну всё, готово. А потом мне точно в голову попала одна из подушек, а вот от второй я успела увернуться.

– Ты чё творишь, охламон? Давай, лезь сюда. Всё равно заняться до утра особо нечем.

– Я вам дам нечем! Обустраиваемся и начинаем тусить, а для этого надо начать пить, потому что по-другому в таких условиях тусить невозможно, – закричала Ленка, едва не перебудив половину лагеря.

Я бы рассказала, как мы привыкли развлекаться, да боюсь, Ленка не оценит наших приколов.

Гном послушно полез в палатку, сбросив кеды около моих ботинок, и растянулся на всю палатку. А вообще, палатка – удивительная вещь. Вроде маленькая, а места в ней… Я села, скрестив ноги по-турецки, и выудила всё-таки прихваченную с собой шоколадку.

– Будешь? – поинтересовалась я, откусывая прямо от плитки.

– Буду, – ворчливо отозвался Фили, протягивая лапу.

– Чего теперь ворчишь?

Фили не ответил. Он жевал шоколадку, как-то задумчиво глядя в потолок.

– Хорошая штука, только таскать неудобно.

Палатка, палатка. Ну что ж ты… Я его сюда развлекаться притащила, а не выискивать всякое нужное. Иначе у него просто голова лопнет.

– Ага, – подтвердила я, утаскивая плитку обратно, а то сжуёт и не заметит.

Шёл второй день. Точнее, заканчивался. Был перерыв перед «Ночными Снайперами». В последний раз, когда я была на этом мероприятии, тоже они последними выступали. Зато работала сцена 2.0, и на всю округу была слышна весёлая песня про препарацию лягушек. Вообще-то, всё шло хорошо. Русский рок гному явно нравился, хотя к утру первого дня он жаловался на болящую голову. Ну, как жаловался… я из него этот факт вытянула почти раскалёнными клещами, а он кривился и ворчал… Но сон это дело поправил, хотя поспать нам удалось всего часа три.

Больше всего меня раздражало, что Фили не отходил от меня дальше чем на метр, даже если я всего лишь топала к палатке за сигаретами. Девчонки ржали, но я так понимаю, ему не нравилось, что тут каждый пятый панк лез обниматься. Он каждого провожал таким взглядом, что ближе чем на три метра ко мне подходить боялись. Кроме тех, кого тянуло на драку. Однако с них обычно хватало пары слов. Но гнома это совсем не успокаивало, и он всё чаще сжимал челюсти так, что я удивлялась, как он ещё зубы не стер. Тем не менее предпочитала не обращать внимания на это.

– Вам вооон в ту палаточку, – хихикала Ленка, указывая на палатку с разными товарами для тех, кому до дома никак не дотерпеть.

Костя с Настей как раз утащили Фили за обедом на всех, типа сами не донесут. Я фыркнула и показала Ленке средний палец. Ну её нафиг. Давайте ещё она начнёт прикалываться на эту тему, и я взвою окончательно.

– Нет, серьёзно, – продолжала эта морда, ничуть не смутившись. – Вы периодически друг на друга так смотрите, что рядом с вами просто опасно находиться.

– Это ещё почему? – Это был наезд?

Юля тихо ржала. Лена делала большие глазищи, а я немного не втыкала, чё они вообще лезут?

– Он иногда на тебя таким голодным взглядом смотрит, что я поневоле начинаю завидовать. В чём твой секрет?

Секрет, секрет. Никаких секторов у меня нет. У меня просто длительное воздержание с частым поддразниванием, вот и весь секрет.

– В глупых традициях, – брякнула я, а потом только подумала, зачем, вообще, я это сказала?

Тут подошла Настя и, выяснив причину Ленкиного ржача, закатила глаза.

– Может, хватит уже вам терпеть? Дай ты ему. А то, того и глядишь, оба свихнётесь. Сколько вы уже со своими традициями носитесь? С Мглистых гор? А началось всё это безобразие и того раньше. Торина тут нет, он за вами не следит и по ушам не надаёт.

– Кто тут ещё кому не даёт, – проворчала я, отходя от них подальше и оставляя Ленку и Юльку в полном недоумении.

Нашли куда лезть. Сами разберёмся. Хотя, на самом деле надо бы узнать настоящую причину того, почему мы ждём. А то даже как-то неудобно. Чувствую себя маньячкой. Как-то я уже пыталась вывести на эту тему разговор, но ничего кроме смеха и фразы «глупости всё это» не добилась. Но если дело не в сбережении себя, как до сексуальной революции, то в чём? Это оставалось для меня загадкой.

– Ты снова хмуришься. Что на этот раз пришло тебе в голову? – спросил Фили, потянув меня за руку к столу.

Оп, а вот и поздний обед. Или поздний ужин уже? Да вот чёрт его разберёт!

– Не обращай внимания. Я просто задумалась, – ответила я. – Девчонки опять лезут в мою личную жизнь и, по-моему, им доставляет удовольствие прикалываться.

Ну правильно, они-то не терпят до свадьбы. И вообще, никто ещё не собирается, насколько я поняла. Эх, мне меньше всего было нужно, а нет… вселенная поняла это по-своему. Теперь не отвертеться. Нет, наверное, отвертеться можно, но не хочется, хотя всё это невъебенно меня пугало. И то, что я стала почти зависима от его присутствия рядом со мной – пугало ещё сильнее. Раньше полгода разлуки было бы просто пропастью, после которой становится по-барабану. А тут. И это меняло даже против воли. Это как с ногой… когда после травмы не можешь больше на неё надеяться в полной мере. Так и тут. После разлуки было страшно остаться без него, хоть даже на неделю. Слава Валар, такого пока не предвиделось.

Широкая тёплая ладонь снова оказалась там, откуда в последнее время надолго не исчезала – на моей пояснице. Ох уж эта его ревность. Зато спине тепло.

– Долго ещё? – спросил белобрысый, открывая мне бутылку с водой.

Раньше я начала бы пищать, что я и сама могу. А тут… ну не знаю. Я просто перестала в какой-то момент обращать на это внимание. Почему? Фиг знает. У меня не было даже идей, но начинать спор мне не хотелось. Хотя, я полагаю, что если что, я взъемся не хуже, чем раньше, он просто пока не дал мне веской причины. Я не чувствовала, что завишу от него в этом плане, и не чувствовала, что он как-то меня подавляет. Просто ему было удобнее открыть бутылку, потому что она к нему ближе стояла, и он её открыл. Вот и всё. Хотя, может, это сила самоубеждения.