Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)
Вернувшись во Дворец Спорта уже ближе к вечеру, Ася устроилась в своем кабинете и принялась раскладывать на столе документы, которые нужно было взять с собой. Вот билеты на самолет, вот выездные визы, фотокарточки спортсменов, характеристики… Она с гордостью оглядела стол, уставленный аккуратными стопками документов. Вот ее вклад в будущую победу. Она тоже будет к ней причастна. Все было готово, все было под контролем.
В здании было непривычно тихо для этого времени дня, и Ася вспомнила, что тренеры отменили вечерние тренировки, чтобы команды могли отдохнуть перед стартом Чемпионата. Аккуратно, один за одним, девушка сложила документы в большой кожаный портфель, и закрыла кабинет. Сдав ключ на вахту, она направилась к выходу. Ей тоже был необходим отдых перед вылетом. Все, что она сделал до сих пор, было лишь подготовкой, настоящий экзамен на прочность будет впереди – в Германии.
В вестибюле ее поджидали. Модестас сидел на одной из скамеек, расставленных вдоль стены, и разглядывал носки своих кед. Обернувшись на ее шаги по коридору, он подскочил навстречу девушке.
– Разве тренер не велел тебе отдыхать? – улыбнулась Ася.
– А на тебя его правила не распространяются? – ответил вопросом на вопрос капитан, забирая у нее из рук тяжелый портфель.
– У меня дипломатическая неприкосновенность! – парировала Ася, его же словами, остро ощущая, как ей на самом деле не хватало этого общения все прошедшие дни.
– У меня для тебя сюрприз! Пойдем к тебе в кабинет, – таинственно проговорил Модестас, кладя руку ей на плечо и разворачивая обратно, в сторону, откуда она только что пришла.
– Какой сюрприз?! Обожаю сюрпризы! – Асины глаза загорелись радостным огоньком, – Только я ключ уже сдала. А здесь нельзя?
– Здесь нельзя... – задумчиво протянул Модестас, оглядываясь по сторонам, – Ладно, пошли! – и, взяв ее за руку, пошел дальше по коридору.
Они подошли к двери в мужскую раздевалку и капитан, по-хозяйски открыв дверь, пропустил ее вперед:
– Прошу!
Ася зашла внутрь и оглядела пустую раздевалку. Она уже была здесь несколько раз, но обычно тут друг у друга на головах толпились игроки сборной. Сейчас в помещении было непривычно тихо, только слышно как в душевой капает вода из плохо закрытого крана. На деревянных скамейках валялись забытые мокрые полотенца, пахло смесью резины, мужского пота и банного мыла.
Модестас подошел к ней совсем близко и протянул руку, зажатую в кулак:
– Вот, это тебе! – лукаво улыбался он, наклоняя голову, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Что там? – спросила девушка, не сводя глаз с зажатого кулака и по-детски теребя пальцы.
– Открой и узнаешь!
Ася бросила на капитана озорной взгляд, полный нетерпения и любопытства, и принялась отгибать пальцы его руки. Модестас не сопротивлялся и практически сам раскрыл перед ней руку. На его ладони она увидела серебряную английскую булавку с наконечником в виде крошечного баскетбольного мяча.
– Это тебе на удачу! – почти шепотом произнес литовец, наклоняясь к ее уху.
– Как красиво, Модестас! Спасибо! – Ася вертела в руках булавку и разглядывала ее светящимися глазами.
Капитан наклонился к ней ближе, осторожно дотрагиваясь ладонью до ее лица. Он был так близко, что Ася чувствовала его горячее дыхание на своей щеке. Девушка мягко отстранилась, но он тут же притянул ее обратно, обняв за плечи свободной рукой.
– Модестас, что ты делаешь? – упираясь руками ему в грудь, проговорила Ася, по инерции продолжая улыбаться.
Капитан обхватил руками ее лицо и поднял на себя, заглядывая в глаза.
– Да ладно, тебе… Ты же тоже этого хочешь… – прошептал парень, все ближе наклоняясь к ее лицу. Ася дернулась в сторону, но капитан успел перехватить ее рукой за талию, прижимая к себе почти вплотную, – Ну не упрямься…
– Модестас, прекрати! – уже серьезнее сказала девушка, отворачиваясь и пытаясь оттолкнуть его руками. Но капитан только плотнее придвинулся и одним движением прижал ее к стене.
– Аська, ну давай… – горячо прошептал он, практически касаясь губами шеи, – Всего один поцелуй…
Зажатая огромным телом баскетболиста с одной стороны, и стеной – с другой, Ася не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она резко повернула голову в сторону от него, отчего ее слабо закрепленные сзади волосы рассыпались по лицу и шее, закрывая видимость. От страха и злости из глаз брызнули слезы.
– Не надо! Я не хочу! – уже почти кричала девушка, когда губы капитана мягко, но настойчиво, прикоснулись к ее щеке, – Отпусти!
– Отпусти ее! – вдруг послышалось из другого конца раздевалки глубоким ровным голосом. Она не могла увидеть кто это, но узнала голос.
Модестас резко обернулся и ослабил хватку. Воспользовавшись моментом, Ася оттолкнула его и, откидывая с лица мокрые от слез пряди, метнулась к спасительному голосу. Капитан ее не останавливал. Он остался стоять у стены, и, тяжело дыша, смотрел прямо перед собой немигающим взглядом.
Белов в одном полотенце, повязанном на бедрах, стоял у двери душевой. Ася инстинктивно спряталась за его спину, и, держась за его мокрое предплечье, злобно поглядывала оттуда на капитана. Сейчас, когда она была в безопасности, злость возобладала над страхом, и она не могла и не хотела ее контролировать.
– Никогда больше ко мне не подходи! Слышишь? Никогда! – кричала девушка, глотая слезы, которые полились с новой силой, – Скажи спасибо, если я тебя за это не посажу! Ты еще не знаешь, с кем связался!
Белов молча накрыл ее руку, все еще лежащую на его предплечье, своей, отчего она вдруг замолчала.
– Модя, тебе лучше уйти, – тихо сказал он другу.
– Да что я такого сделал? Всего лишь поцелуй! – к Модестасу уже начало возвращаться привычное самообладание и уверенность. Он с вызовом посмотрел на Сергея, – Что ты на меня так смотришь, будто я ее изнасиловать хотел!
– Просто уйди сейчас! – повысил голос Белов и капитан, выругавшись на литовском, вышел из раздевалки. Дверь за ним хлопнула, и звук эхом разнесся по помещению.
– Посиди здесь, – указывая на скамейку, сказал Комсорг Асе, которая все еще держалась за него рукой, – Я оденусь и отведу тебя домой.
Ася сидела на деревянной скамейке, широко расставив ноги, и смотрела в пол. Под скамейкой напротив, валялся забытый кем-то носок, и серебряная булавка с наконечником в виде баскетбольного мяча. Белов стоял к ней спиной в другом конце раздевалки и молча одевался.
– Ты считаешь, я сама виновата? – тихо произнесла Ася, толкая булавку ногой, отчего та закатилась еще дальше под скамейку.
– Я ничего не считаю, – также тихо отозвался Комсорг.
– Зато я сама так считаю… – вздохнула девушка, – Дала повод думать, что это возможно, дала повод на что-то надеяться…
– Надеяться?! – усмехнулся Белов и обернулся к ней. Кажется она впервые слышала в его голосе что-то вроде иронии, – Модестас не питает иллюзий и не на что не надеется. Он как ребенок – видит игрушку и берет ее. Не задумываясь!
– Но я же живая… – сказала Ася, потирая запястья рук, которые еще горели от железной хватки капитана.
Белов подошел, и присев напротив нее на корточки, дотронулся до ее запястья:
– Болит?
– Пройдет! – ответила девушка и встала, отчего Комсоргу тоже пришлось встать, – Где мой портфель? Мне пора идти, – Ася озиралась по сторонам в поисках своих вещей.
– Я тебя провожу.
– Не надо. Я хочу побыть одна.
Белов подал ей портфель и видимо не собирался спорить. Уже у двери, Ася обернулась к нему:
– А что ты тут делал? Вечерней тренировки же не было. Команда сейчас отдыхает.
– Я не пропускаю тренировок, даже когда вся команда отдыхает.
– Мне повезло, – хмыкнула Ася, – У меня сегодня вообще на редкость удачный день, – и вышла в коридор.
Ася не помнила, как дошла до общежития, погруженная в свои мысли. Впервые в жизни ее любимая игра обернулась против нее, заставив почувствовать беспомощность и такое отупляющее липкое чувство страха. Где-то она ошиблась, не рассчитала, и все вышло из-под контроля. Он была зла на капитана, но видела в случившемся больше своей вины, чем его.
У входа в общежитие она остановилась и, посмотрев в сторону парка, тихо сказала, будто сама себе:
– Спасибо…
За всю дорогу Ася ни разу не обернулась, но знала, что он идет за ней, чувствовала на спине взгляд его прозрачных серо-голубых глаз.
====== Глава 7 ======
Ответ «Нет»,
И выключен свет,
Но что мне делать, если это любовь…
Простить, остаться или уйти?
Ну, что мне делать, если это любовь…
Утро перед вылетом в Германию Ася проводила в родительском доме. Самостоятельный отъезд дочери заграницу вызвал в семье небывалый ажиотаж. Ее собирали так, будто она, по меньшей мере, отправляется в полярную экспедицию! Даже Таня приехала.
Все столпились в Асиной комнате, наблюдая и комментируя сбор чемодана. Мама же руководила процессом:
– Теплые носки и пижаму я положила на дно. Красное платье не бери, лучше голубое. Откуда ты взяла этот спортивный костюм? Он какой-то… невзрачный.
– Мамочка, – вяло сопротивлялась Ася, без всякой надежды на успех, – Зачем мне в Германии теплые носки… А это вообще-то форма сборной Советского Союза! Мне к чемпионату выдали собственный комплект.
– Это хорошо… – подал голос отец, сидевший у окна с газетой, – Значит уважают, за свою принимают. Клавдия, – обратился он к жене, не поднимая головы от газеты – Фонарик ей положи, мой армейский.
– Да, мам, положи! А то в Эссене то фонарей на улицах нет! – ехидничала Ася, обнимая отца сзади за плечи.
– Цыц мне тут! – показательно нахмурился Андрей Антонович, – Фонарик это первое дело на неосвоенной территории! Особенно если солдат, – он скосил улыбающиеся глаза на висящую у него на печах дочь, – слеп как крот!
Ася уже видела, как она пробирается по ночным улицам Эссена в теплых шерстяных носках и с армейским фонариком в руках.
В комнату вошла Татьяна с белым костюмом в руках:
– Костюм готов, вычищено и выглажено! Иди, переодевайся скорей!
– Спасибо, Танюша! – Ася поцеловала сестру в щеку и побежала одеваться. Приятное волнение от предстоящего путешествия, забота близких и тепло родного дома почти стерли в ее душе неприятный осадок вчерашнего вечера. Асе в принципе были не свойственны долгие переживания, она быстро переключалась, не давая отрицательным эмоциям захватить ее разум. Ей снова было легко и весело, как и должно быть в восемнадцать лет.
– Папа, не волнуйся так, – Татьяна подошла к отцу и ласково погладила его по плечу, – С ними Григорий Митрофанович едет, он за ней присмотрит.
– Я и не волнуюсь. Чай не пятнадцать лет, самостоятельная уже. Не пропадет! – сурово ответил отец.
– Я вижу… – с улыбкой сказала Таня, аккуратно переворачивая газету в его руках, которую он все это время держал вверх ногами.
Чемодан был собран, Ася одета и причесана, вся семья расселась по комнате, исполняя дорожную традицию.
– Ну что, поехали? – первым встал Андрей Антонович.
– В смысле «поехали»? Я на автобусе с командой поеду! – хватаясь за чемодан, сказала Ася.
– Не выдумывай! Я что, собственную дочь не могу до аэропорта проводить?
– Ну, пап…
– Отставить разговоры!
Всю дорогу до аэропорта Ася уговаривала отца не заходить в здание, а проститься с ней в автомобиле. Андрей Антонович нехотя уступил, хотя он бы предпочел довести свою девочку за руку до трапа самолета. А лучше всего полететь вместе с ней. «Когда она успела вырасти?» – думал мужчина, поглаживая дочкину руку на своем колене.
На подъезде к зданию аэропорта Ася заметно занервничала. Выходить из папиной «Волги» на глазах у изумленной публики совсем не входило в ее планы.
– Вячеслав Иванович, – обратилась она к водителю, которого знала с детства, – Остановите, пожалуйста, здесь, на углу. Я дальше сама дойду… Там у входа вам, наверное, и встать то негде будет…
Вячеслав Иванович взглянул в зеркало заднего вида и, получив едва уловимый кивок от начальника, улыбнулся девушке:
– Конечно, Ася Андреевна, как вам будет удобно.
Автомобиль остановился, и Ася обняла отца:
– Папа, не переживай, со мной все будет в порядке. И… спасибо тебе. Спасибо, что все это возможно.
– Ребенок… – Андрей Антонович погладил девушку по голове, нежно прижимая ее к себе другой рукой, и добавил уже строже, – Будь внимательна, веди себя достойно. Не делай того, чего не стал бы делать я. Помни, что каждый твой поступок, выбор, который ты делаешь каждый день, влияет на то, каким человеком ты становишься.
– Папа, я тебя не подведу!
– И знай… То что меня нет рядом, не означает, что я ничего не узнаю о твоих шалостях…. – уточнил, отводя глаза, Андрей Антонович.
– Папа! – картинно возмутилась Ася, пытаясь заглянуть в лицо отцу, -Ты все-таки приставил ко мне шпиона?! Ну, спасибо за доверие!!!
– Я этого не говорил! – с улыбкой ответил отец, поднимая вверх руки.
Ася вошла в здание аэропорта, размышляя о том, кто же по приказу отца будет присматривать за ней в Германии. Моисеев? Гаранжин? Кто-то из технического персонала? Конечно, с ее стороны наивно было полагать, что он отпустит ее вот так, одну, без всякого контроля. Оставалось только вычислить кто это, чтобы грамотно обвести «хвост» вокруг пальца…
Пресекая просторный зал, Ася испытывала приятное возбуждение. Мелодичный стук каблучков по мраморному полу вторил ритму сердца. На ней был тот самый чехословацкий белый костюм, в котором ее приняли на эту работу. Сейчас он снова должен принести ей удачу. В руках она несла свой французский голубой чемоданчик, надежно скрывающий от посторонних глаз шерстяные носки и фонарик, от которых все-таки не удалось отвертеться.
У информационного табло в центре зала уже собирались спортсмены сборных. Все вместе со стороны они выглядели как новая особая раса – высоких, красивых и сильных сверх-людей. Особенно они выделялись на фоне других пассажиров, снующих по залу аэропорта в хаотичном порядке.
На полпути к месту сбора Ася заметила, как от группы стоящих в сторонке баскетболистов отделился Модестас и направился к ней. Девушка опустила глаза и ускорила шаг. Ей совсем не хотелось портить себе настроение ненужными разговорами, которые все равно уже ничего не изменят.
– Ася! – поравнявшись с ней, заговорил капитан, – Ася, постой! Нам надо поговорить.
Ася остановилась. Начинать поездку с публичного скандала – это явно не то, чего ждал от нее отец. Она тихо произнесла сквозь зубы, не поднимая глаз на капитана:
– Я тебе вчера уже все сказала, но если ты не запомнил, то повторю – Никогда. Больше. Ко мне. Не подходи.
– Ася, прости меня! Прости! Я дурак, не знаю, что на меня нашло. Я тебя больше никогда не обижу…
– Конечно, не обидишь, я тебе не позволю. И можешь не бояться, – ехидно добавила девушка, – Я не собираюсь никому жаловаться или как-то тебе вредить. Просто забуду об этом вечере. И о тебе. – И двинулась дальше, по направлению к общей группе.
– Аська! – Модестас преградил ей дорогу и схватил за запястье. Ася застыла, медленно переводя взгляд с руки на своем запястье на его лицо. Ее черные глаза одновременно горели огнем и обдавали холодом. Капитан одернул руку, будто обжегшись о ее взгляд, – Я хочу только одного, чтобы ты меня простила…
– Этого не будет. Никогда.
И широко улыбаясь ожидающей ее команде, направилась вперед. «Вот так! Перешагнула, и иди дальше! Так держать, Гречко!»
Капитан остался стоять в центре зала, беспомощно озираясь по сторонам. Медленно, будто каждый шаг давался ему с трудом, Модестас поплелся обратно к своим товарищам. Проходя мимо девчонок из женской сборной, он старался не встретиться ни с кем взглядом. Но от цепкого внимания язвительной Ереминой уйти ему не удалось:
– Что, Модя, стоит оно того, чтобы так унижаться? – слишком громко сказала Светка, с вызовом глядя прямо ему в глаза.
Модестас прошипел что-то на литовском и прошел, не останавливаясь.
Ася подошла к Гаранжину, который стоял у самого табло вместе с Моисеевым, и не сводил с нее хмурого взгляда.
– Добрый день! – улыбнулась Ася, пожимая руки мужчинам.
– А, Ася Андреевна! – заулыбался Григорий Митрофанович, – Здравствуйте, здравствуйте! Прекрасно выглядите! От поклонников уже отбоя нет? – кивая на центр зала, сказал он с ухмылкой, – Там, где появляются девушки Гречко, мужчины теряют покой. Это у них семейное, – все шире улыбаясь, сказал он, уже больше обращаясь к Гаранжину, – Видел бы ты ее сестру, Володя… Красавица каких поискать! Я сам еле устоял!
– Спасибо, Григорий Митрофанович. Мне приятно, что вы такого высокого мнения о нас, – вежливо улыбнулась Ася этому притянутому за уши комплементу, думая о том, что сравнивать ее с Таней, это все равно, что сравнивать племенного арабского скакуна и пони в парке аттракционов…
– Ася, иди проверь, что там с регистрацией на рейс, – все также хмуро сказал Гаранжин.
– Хорошо, Владимир Петрович, – сказала Ася и направилась к стойке информации.
– Ты чего такой мрачный? – обратился Моисеев к другу, как только Ася отошла.
– Не знаю… – протянул Гаранжин, почесывая подбородок и смотря Асе вслед, – Что-то у них там происходит, чего я не знаю… И мне это не нравится.
– Ты из-за Паулаускаса что ли переживаешь? – с улыбкой ответил Моисеев, – Да с него все как с гуся вода!
– Не уверен… – тихо сказал Владимир Петрович, глядя на Модестаса, который сидел на скамейке неподалеку от них, низко опустив голову и обхватив ее руками.
– Ну не влюбился же он в нее, в конце концов! – всплеснул руками Григорий Митрофанович, и, наклоняясь ближе к Гаранжину, добавил, – А за девочку я ручаюсь! Она из такой семьи, где все эти шуры-муры не в почете!
– Что же там за семья такая?
– Этого я тебе сказать не могу. Извини, друг. Слово дал. Но в одном могу тебя уверить, – ей твои оболтусы точно не сдались. Другого полета птица!
Через полчаса началась регистрация на рейс. Ася раздала спортсменам билеты и выездные визы, всем сердцем надеясь, что никто ничего не потеряет, не порвет и не испачкает. Ребята, получившие посадочный талон, группами направлялись к выходу на паспортный контроль, активно обсуждая, кто с кем сидит. Себе она выпросила место рядом с Сашкой и Лилей, и теперь девчонки весело щебетали, обсуждая, как будут коротать время в самолете.
Во время полета отдохнуть и собраться с мыслями у Аси не получилось. Свешникова подрядила ее таскать своему Белову записки, мотивируя свой выбор тем, что Лиля, дескать, слишком заметная.
– Да, а я, конечно, невидимая… – ворчала Ася, нехотя принимая от нее очередной свернутый клочок бумаги.
Проходя по салону уже в четвертый раз, девушка стала замечать на себе заинтересованные взгляды других пассажиров. И все бы ничего, если бы ей не приходилось каждый раз идти мимо Паулаускаса, сидевшего у прохода, и смотрящего на нее щенячьими глазами.
– Все, это последняя! – сказала она Белову, передавая записку, – На меня уже все смотрят! – и поспешно вернулась на свое место, стараясь не смотреть по сторонам.
Но влюбленного Белова не так просто остановить… Следующую записку принес ни разу не заметный Ваня Едешко! Через две такие ходки его брожение по салону привлекло, наконец, внимание тренера:
– Едешко! Что ты ходишь? То Гречко к тебе все ходила, теперь ты к ней! Устроили тут дом свиданий! Быстро сел на место! – прокричал он на весь салон, отчего девчонки залились хохотом, а покрасневший Ваня помчался на свое место, по пути чуть не сбив с ног стюардессу, разносившую напитки.
Слова тренера и особенно конфуз Едешко, разрядили напряженную предстартовую атмосферу в самолете. И только капитан мужской сборной, не участвуя в общем веселье, молча сверлил Ваню злобным взглядом.
Первая игра турнира была только на следующий день, поэтому после размещения в гостинице, тренеры велели своим подопечным отдыхать и никуда не выходить. Обе сборные почти в полном составе заполонили холл отеля, наполнив его диким шумом, чем изрядно подпортили отдых остальным постояльцам. Ася воспользовалась свободным вечером, чтобы, по совету КатьФедорны, посетить Дом журналистов и завести полезные знакомства.
Немецкие корреспонденты оказались на редкость любезными и гостеприимными ребятами. Ася всегда легко заводила новые знакомства, но сейчас сближение произошло слишком быстро и гладко, даже для нее. Видимо атмосфера большого спортивного праздника, общие интересы и отсутствие языкового барьера делали свое дело. Девушка познакомилась с несколькими немецкими и польскими журналистами, корреспондентом и оператором местного телевизионного канала, пресс-секретарем сборной Испании и милейшей француженкой, которая ни слова не понимала по-немецки, но была так хороша собой, что ей достаточно было просто улыбаться. Узнав, что «юная фройляйн» никогда не пробовала их знаменитого пива, немцы тут же достали откуда-то здоровенную бутыль с янтарным содержимым и принялись разливать по непонятно откуда взявшимся бумажным стаканчикам. Вся компания разместилась на скамейках у входа в Дом журналистов и травила спортивные байки до вечера. За первой бутылью с пивом последовала другая, смех и шутки не утихали ни на минуту. Ася давно так хорошо не проводила время. Эти люди были открытыми, легкими, от них веяло западом и свободой. Рядом с ними она тоже была свободна, была как они.
В самый разгар веселья, когда уже начало смеркаться, рядом с Асей внезапно выросла двухметровая тень, в принадлежности, которой уже не приходилось сомневаться. «Как он вообще меня находит?!»
– Ася, пора возвращаться в гостиницу.
У Аси было отличное настроение, она была не настроена на споры. К тому же действительно пора было закругляться. Не глядя на Белова, она встала и начала шумную процедуру прощания со своими новыми знакомыми. Все обнимались, целовались и договаривались о новых встречах.
– А это кто? – спросил немецкий телевизионщик, показывая на Белова.
– Это мой надзиратель! У нас в СССР к каждому человеку приставляют надзирателя, который ходит за ним по пятам и портит веселье! – отшутилась Ася на немецком.
– Он из КГБ? – настороженно предположил немец.
– Этого мы никогда не узнаем, – с заговорщическим видом произнесла Ася, наклоняясь ближе к собеседнику.
– А он у тебя ничего! – по-французски заметила вторая девушка в компании, колоритно цокнув языком, – И эти усы…
– Да, в них что-то есть, – ответила ей Ася, с легкостью переходя на французский, – Вот только вряд ли их очарование поможет мне от него сбежать!
Завершив затянувшуюся церемонию прощания, Ася двинулась вместе с Беловым в сторону гостиницы.
– Как ты узнал, где я? – первой нарушила молчание девушка.
– Мне Сева сказал.
– А Сева откуда узнал? – не унималась Ася.
– Не знаю, я не спрашивал, – задумчиво проговорил Сергей, и вдруг спросил, – А что они говорили?
– Кто именно?
– Ну, парень тот, в очках, и девушка?
– А-а-а, Комсорг! Понравилась, да? – легонько пихая его в бок, развеселилась Ася, – Парень предположил, что ты из КГБ, а девушка сказала, что у тебя красивые усы.
Белов усмехнулся в те самые усы. «Он улыбнулся, или я выпила слишком много пива?!» – удивлялась Ася, искоса поглядывая на спутника.
Войдя в холл отеля, они застали показательную иллюстрацию того, что бывает, если надолго запереть в помещении здоровых молодых людей, не давая выхода кипящей энергии. Народ начал сходить с ума. Ребята заняли собой все свободное пространство, сидя на диванах и креслах, друг у друга на коленях, на журнальных столиках и чуть ли ни на цветочных горшках. Один из них уже пал жертвой чьей-то игры и был задвинут в угол печальной кучкой земли и черепков. Девчонки визжали и хохотали, парни выпендривались перед ними и подначивали друг друга.
Со стороны лифтов в холл вошел Паулаускас и скользнув взглядом по паре, стоящей у двери, нырнул в центр распоясавшейся толпы.
– Модя, а ты чего это в моей рубашке ходишь? Пора бы и отдать законной хозяйке… – промурлыкала Еремина, обходя вокруг капитана и поглаживая его по спине.
Поджав губу Модестас смотрел на нее исподлобья:
– Не здесь же.
– А почему нет? Стесняешься? Мы отвернемся! Да, девочки? – провоцировала его Светка.
– Вообще надо бы отдать, – подал голос улыбающийся Болошев, сидевший рядом, – Все честно!
– Или может мы Гречко попросим с тебя ее снять… А заодно и расскажем почему… – прошептала ему на ухо девушка, от чего он дернулся всем телом.
– Модя! Модя! Модя! – уже начали скандировать девчонки, отчаянно веселясь и хлопая в ладоши.
Модестас огляделся по сторонам и, встретившись глазами с Асей, посмотрел на нее с такой тоской и безысходностью, что ей на мгновение даже стало его жаль. Этого мгновения, этого мелькнувшего в ее глазах сожаления, ему хватило для того, чтобы принять решение. «Она не должна узнать»
Медленно, одну за другой, он начал расстегивать пуговицы своей любимой голубой рубашки.
– Что здесь происходит? – шепнула Ася Белову.
– Не знаю, в фанты играют, наверное.
Капитан снял рубашку и, сложив ее пополам, молча протянул Ереминой под всеобщие аплодисменты.
– Мммм… – Светка взяла рубашку и поднесла к лицу, – Как сладко пахнет…. Твоим поражением!
Под улюлюканье и свист спортсменов Еремина подняла рубашку вверх на вытянутой руке, а Модестас остался стоять посреди холла обнаженный по пояс, низко опустив голову и уперев руки в бока, как после тяжелой схватки. Капитан был зол и одновременно растерян. Еремина только что публично унизила его, а он молча стоял здесь и ничего не делал. Ради чего? Чтобы эта маленькая девчонка его простила? Чтобы никогда не узнала правду о том, какой он на самом деле? Модестас исподлобья оглядел окружающих его смеющихся товарищей. Его мышцы заиграли под гладкой кожей, которая в свете хрустальной люстры холла отеля приобретала еще более соблазнительный золотистый оттенок.
Ася не сводила глаз с капитана, наблюдая за каждым его движением. Она была зла на него. За то, что все разрушил. И на себя. За то, что продолжала смотреть.
– Это шоу имени Модестаса Паулаускаса. Гастроли в Германии, – сказала она Белову, но достаточно громко, чтобы капитан услышал, – Я спать.
Модестаса будто перемкнуло. Бросив на Асю бешеный взгляд, он резким движением схватил Светку за талию и, притянув к себе, впился в ее губы сочным глубоким поцелуем.
– Носи на здоровье, детка, – оторвавшись от нее, с фирменной улыбкой произнес капитан так, чтобы все слышали, – Теперь это твой пропуск в мою комнату!
Компания засвистела и заулюлюкала снова, награждая капитана аплодисментами. Он стоял довольный, в лучах одобрения своих товарищей, а Светка таяла у него в руках и светилась от счастья.
Ася покачала головой и молча прошла через холл к лифтам. Ей не хотелось больше участвовать в этом балагане. Настроение было испорчено, начинала болеть голова. Она зашла в лифт, и как только двери закрылись, прислонилась спиной к стенке, откинула голову и закрыла глаза.
«Как же он все-таки хорош, подлец!»
Комментарий к Глава 7 Ремарка для эстетов-полиглотов. Фразы, сказанные на немецком и французском языках сознательно написаны по-русски по двум причинам. Во-первых, неохота заморачиваться со сносками, во время чтения главы к ним не очень удобно обращаться. А во-вторых, не доверяю я этим автопереводчикам... Скопирую кривой перевод и даже пойму этого)) А носителей языков рядом не оказалось... В общем, с иностранными языками пока будет такой формат.
====== Глава 8 ======
Чемпионат Европы для сборной СССР начался с матча с румынами. Для Аси это было настоящее испытание. Выходя на площадку вместе с командой, она чуть не теряла сознание от волнения, оглядывая заполненные болельщиками трибуны. Уверенности в себе добавил задорный крик откуда-то сбоку от трибун:
– Айс! Айс! – немецкий телевизионщик Фридрих, выглядывая из-за огромной камеры, отчаянно размахивал руками.
Ася заулыбалась и помахала ему в ответ. «Какая, все-таки КатьФедорна умная…» Присутствие в зале знакомого человека сразу придало сил.
Приветствие Фридриха обратило на себя не только ее внимание.
– Смотри, она уже приятелей среди фрицев завела… Когда только успела, – прошипел капитан сборной на ухо Белову. Тот ничего не ответил, – настраивался на игру. Лишь скользнул взглядом по телевизионной камере, за которой стоял немец.
Ася расположилась на отведенном ей месте рядом с судебным столиком, чтобы оперативно переводить тренеру решения судий и обращения команды в случае необходимости.
Подопечные Гаранжина вели в счете с первых минут матча. Ася восторженно следила за действиями игроков, понимая, что впервые так осознанно смотрит баскетбол и даже начинает понимать, что к чему. Вот Сашка сфолил на ровном месте, вот Алжан пропустил хороший пас, вот Белов забросил двухочковый, перепрыгивая сразу двоих защитников. Механически повторяя на русском фразы, сказанные судьями, Ася не отрывала взгляд от площадки. Игра Белова завораживала ее. Он будто умел летать… Никогда раньше девушка не видела, чтобы человек мог так высоко подпрыгивать и потом еще зависать в воздухе. Он был полностью погружен в себя, предельно сосредоточен и, казалось, не замечал никого вокруг. Только он и кольцо соперника. «Белов Серей – два очка, Белов Сергей – два очка» – то и дело слышалось по залу. Не реагируя на взрыв аплодисментов с трибун, Белов смотрел куда-то в пол или внутрь себя, и бежал дальше, за следующим голом.
На стиль игры капитана Ася тоже не могла не обратить внимание. Он разительно отличался от того, что делал Белов. Модестас красовался на площадке! Его голы были более редкими, но, безусловно, эффектными. И, несмотря на показательно равнодушный вид, она замечала, как ему льстят эти выкрики и овации болельщиков.
«Позер!» – подумала Ася, наблюдая за тем, как капитан, обманным маневром отняв мяч у соперника, передал его красивым пасом из-за спины комсоргу, после чего мяч оказался в корзине. «Белов Сергей – два очка»
Сборная СССР разделалась с румынским соперником без особых усилий, счет был разгромным и игроки довольными уходили с площадки, поздравляя друг друга. Только Гаранжин был мрачен, хмуро принимая поздравления Моисеева.
Фотосессия в немецком женском журнале для капитана и самого результативного игрока сборной, о которой Ася договаривалась еще в Союзе, была назначена на одиннадцать часов утра в день игры с ФРГ. Спортсмены все утро ворчали, что это потеря времени, что им нужно тренироваться, искали поддержки у тренера, но Гаранжин только разводил руками:
– Ребята, я сам не понимаю, зачем это надо. Но видимо надо. Поэтому причешитесь и вперед!
Ася поехала в студию заранее, чтобы все проверить и подготовить. Весь ее опыт участия в подобных мероприятиях сводился к присутствию в качестве группы поддержки на фотосессии ее институтской подружки Нелли для журнала «Рижские моды», и прошлогодней съемки игроков хоккейного клуба ЦСКА для «Советского спорта». В обоих случая процесс затянулся на много часов, был полный хаос и неразбериха. Асе большого труда стоило уговорить тренера дать разрешение на эту съемку, и она не собиралась пускать все на самотек. Нужно было все организовать так, чтобы игроки не сбежали из студии.
