Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
Подойдя ближе к паре, Сергей скользнул рукой по спине девушки, наклоняясь к ней. Ася резко повернула к нему голову, будто испугавшись на мгновение. Поймав ее губы в свои, он не дал ей опомниться, погружая в новый дурманящий поцелуй, пока Модестас продолжал целовать ее шею и плечи, нежно прижимая к себе.
– Это неправильно, неправильно, – прошептала Ася, отрываясь от поцелуя и прижимаясь затылком к груди Сергея, – Вы сумасшедшие… мы все трое сумасшедшие!
– Кто решает что правильно, а что нет, – тихо сказал Белов, целуя ее в шею с другой стороны, – У моей любви нет правил, а какие есть у твоей?
====== Глава 35 ======
Дотянуть до тепла, а дальше
Продолжать верить в жизнь без фальши.
Там где свет, там и мрак – вот подвох.
Я люблю тебя так, о, мой Бог!!!
Сильнее зло вокруг, слабей звуки.
Пусть тяжело не опускать руки,
Мы просто люди, все что мы должны –
Любить друг друга, ждать весны!
Animal ДжаZ «Дальше»
День финала баскетбольного турнира Олимпийских игр стал для Аси самым счастливым из всех, что она могла вспомнить. Никогда прежде она не ощущала такой полноты жизни и светлой радости, такого волнующего трепета и одновременно тихого умиротворяющего понимания, что все, наконец, устроилось именно так, как должно было быть. Как много времени они потеряли в бессмысленной борьбе, пытаясь разделить то, что разделить невозможно, сколько сил потратили на поиск верного решения, которое все время было рядом. Достаточно было только открыть свое сердце, чтобы увидеть его.
Она всегда восхищалась Сергеем, его твердостью, внутренней силой, целеустремленностью. Но сейчас он стал для нее полубогом, легко и без сомнений, буквально за руку, проводя их с Модестасом, словно неразумных детей, через все моральные преграды и впитавшиеся в кожу стереотипы к долгожданной свободе. Больше не нужно было бояться кого-то обидеть, прятать свои чувства и эмоции, скрывать взгляды и прикосновения. Именно благодаря этому человеку она теперь могла отпустить себя, с каждой секундой влюбляясь все сильнее в каждого в отдельности и в обоих вместе.
Совершив очередной виток, ее сознание привычным образом впустило в себя новую реальность, расширяя границы и принимая, как благо все, что могли дать ей эти неизведанные отношения. Ася довольно быстро преодолела первоначальное смущение и, ловя свое отражение в светящихся глаза двух любимых мужчин, она впервые в жизни по-настоящему почувствовала себя женщиной – желанной, бесценной, до умопомрачения любимой. Они срослись в ее сознании еще прочнее, сохраняя при этом каждый свою неповторимую индивидуальность. Интуитивно подстраиваясь под особенности личности своих возлюбленных, девушка получала особое удовольствие от объединения их несовместимых черт. Окунаясь в горячие, страстные, несдержанные руки Модестаса, она выныривала только для того, чтобы прикоснуться к нежным и чувственным губам Сергея. Счастье рядом с ними становилось таким острым, что почти невыносимым.
Финальный матч был назначен на беспрецедентно позднее время – в полночь по немецкому времени. Организаторы в очередной раз пошли на поводу у телевизионщиков и сборной США, создавая для советских спортсменов ощутимые неудобства. Распорядок дня был оперативно перекроен под этот нестандартный старт, утренняя тренировка началась позже обычного, обед тоже был сдвинут на вторую половину дня. Несмотря на это, все спокойно занимались, никакой паники или суеты в расположении сборной СССР не наблюдалось.
Если не считать инициативной переводчицы, которая сочла своим долгом хотя бы попытаться повлиять на несправедливое по отношению к ее команде и советским болельщикам расписание турнира. Протолкавшись полдня в Оргкомитете, и основательно попрактиковавшись в немецком в спорах с местными чиновниками и клерками, Ася вернулась в корпус сборной ни с чем.
Понуро опустив голову , она вошла в комнату парней и остановилась у окна, задумчиво глядя на окна корпуса напротив.
– Не получилось? – поднимая глаза от немецкой газеты, в которой он рассматривал картинки, спросил развалившийся на кровати капитан.
– Я же говорил, это бесполезно, – поворачивая к ней голову, проговорил Сергей, сидевший на своей кровати и втиравший в колено какую-то безумно пахучую, но чудодейственную мазь.
– Я должна была попытаться, – хмуро ответила Ася, не оборачиваясь на них.
– Ась, – хватая ее за руку и притягивая к себе, ласково сказал Белов, – Все в порядке. Нам все равно, в какое время играть. Мы победим в любом случае.
– Правда? – с надеждой в голосе спросила она, усаживаясь к нему на колени, будто от его слов и правда зависел результат матча.
– Правда, – с улыбкой ответил он, слегка касаясь ее губ своими.
– Усы щекочут, – захихикала Ася, отстраняясь и закрывая рот рукой.
– Сбрить? – поднимая бровь, лукаво спросил Белов.
– Ни за что! Тебя поклонницы узнавать перестанут! – задорно ответила она, сама целуя его, и добавила, картинно зажимая нос и вставая, – Ты и так уже всех своей мазью распугал. Запах вообще-то такой… Как бы это сказать… Специфический. Ты не замечаешь, что ли?
– Ему усы фильтруют, – засмеялся Модестас, разворачиваясь к ним и прислоняясь спиной к стене.
– Главное, что работает, – невозмутимо ответил комсорг, любовно наматывая на колено эластичный бинт, – Что б вы понимали.
– Да куда уж нам, – съехидничала Ася, подсаживаясь к капитану, – А ты что делаешь?
– Новости читаю, – ответил он, обхватывая ее одной рукой за талию и притягивая к себе.
Девушка взвизгнула, но с готовностью прижалась спиной к его животу, оказавшись зажатой между его ног.
– На немецком? – с деланным восторгом воскликнула она, – Как много в тебе скрыто талантов. И умный, и красивый…
– Не издевайся, – беззлобно проговорил литовец, вкладывая ей в руки газету и продолжая смотреть на раскрытые страницы поверх Асиной головы, – Я картинки смотрю. Почитаешь мне?
– Ну что ж, посмотрим, что в мире делается, пока мы тут в изоляции прозибаем, – пробегая взглядом по заголовкам, довольным тоном проговорила Ася.
– Я себя прозибающим не чувствую, – ласково глядя на нее, проговорил Белов.
Девушка улыбнулась ему, слегка наклоняя голову набок, и снова вернулась к газете.
– Вот это, про спорт, – протягивая руку через ее плечо и тыча пальцем в заметку внизу страницы с фотографией олимпийцев, проговорил Модестас.
– Тебя хоть что-нибудь еще в этой жизни интересует? – хмыкнула Ася.
– Да! – быстро ответил капитан, целуя ее сзади в плечо, – Ты!
– Не отвлекай, – картинно повела плечом девушка, устраиваясь поудобнее, – Итак, на олимпийских играх в Мюнхене рекордное количество золотых медалей в своей истории завоевала сборная Федеративной Республики Германии, заняв четвертое место в общекомандном медальном зачете… Так, ну тут они себя, конечно, хвалят-хвалят… А, вот! Первое и второе места делят между собой сборные СССР и США. Лидерство определит результат баскетбольного финала, который состоится сегодня вечером в «Баскетболлхалле»
Ася подняла глаза от газеты и, посмотрев на Белова, потрясла капитана за колено.
– Парни, все от вас зависит, понимаете, да? – проговорила она, вглядываясь в лицо комсорга.
Ребята молча посмотрели друг на друга. Они понимали это, намного глубже и острее, чем она, чувствовали ответственность сегодняшнего матча, на которой им предстоит защищать честь страны, всей советской баскетбольной школы, своих клубов, свою собственную. Это сознание не давало страха или волнения, лишь здоровое напряжение нервов и беспредельное желание победить.
– Ну че, молодцы немцы, – похвалил капитан хозяев турнира, отвлекаясь от мыслей о предстоящей игре, и ткнул пальцем в другую заметку, – А тут что?
– В Мюнхене открылась выставка Вермеера... – построчно переводила Ася заголовки и первые строки статей, – Рабочие устроили забастовку на заводе концерна «Фольцвагенверк», чуть не сорвав план производства автомобилей… Добыча каменного угля сократилась на десять процентов… Ой, смотрите, а вот это действительно интересно!
Воодушевившись, девушка заерзала на месте, придвигаясь ближе к капитану, и продолжила читать, добавляя свои комментарии.
– Во вторник состоялось подписание первого торгового договора между Федеративной Республикой Германии и Германской Демократической Республикой. Вот это да! Эмилия была права, лед тронулся. Не удивлюсь, если в скором времени все это приведет к образованию единой Германии...
Девушка восторженно бегала взглядом по строчкам в поисках комментариев экспертов по этому вопросу или другой дополнительной информации. Не отрываясь от чтения, она слегка поморщилась и, подвигав бедрами, деловито проговорила:
– Модя, мне неудобно, что-то в спину упирается. Что у тебя там? Убери.
Модестас сидел, не шелохнувшись, будто она и не к нему обращалась, и с невинным видом рассматривал фотографии олимпийских чемпионов прошлых лет, украшавших стены номера. Взрыв хохота с соседней кровати заставил Асю поднять глаза на сгибающегося от смеха комсорга.
– Асенька, – задыхаясь и всхлипывая, проговорил Белов, – Боюсь, он не сможет это убрать!
Девушка нахмурила брови и выпрямила спину, догадываясь, наконец, о причинах дискомфорта.
– Модестас, – строго сказала она, оборачиваясь на литовца, продолжающего с интересом разглядывать интерьер своей комнаты, – Если это то, что я думаю, то тебе должно быть стыдно!
– Да, Модестас! – продолжал веселиться комсорг, – Постыдись!
– А что я? – встрепенулся капитан, – Это непроизвольная реакция организма! Я не могу это контролировать!
– А тобой только организм управляет? – возмутилась девушка, – Я тебе читаю о грандиозном событии, которое в скором будущем, возможно, изменит политическую карту мира! А ты о чем думаешь?
– Да какая разница, что ты там читаешь, если ты елозишь по мне и трешься, – воскликнул Модестас, – Спокойно сидеть не можешь, да?
– Знаешь что? – вставая и повышая голос, заявила Ася, – Это как минимум неуважение! Ты мало того, что не слушаешь, так еще и тычешься в меня этим…
– Ой, простите, принцесса международных отношений, что оскорбил вас своим политически безграмотным членом! – выпалил Модестас, тоже вставая.
С секунду они стояли рядом, сверля друг друга свирепыми взглядами, пока между ними не возник комсорг, одним движением забирая Асю и прерывая этот опасный зрительный контакт.
– Эй, вы чего с ровного места-то срываетесь? – все еще с полуулыбкой, проговорил Белов, обнимая девушку.
– Ну а чего он, – капризно протянула девушка, поджимая под себя руки и утыкаясь ему в грудь.
–Может мне вообще тогда лучше уйти? – зло выкрикнул капитан и, резко развернувшись, направился к выходу.
– Модя, погоди! Куда ты с таким стояком пойдешь? – сквозь смех окликнул его Сергей, но капитан даже не обернулся.
– Скатертью дорога! – кинула ему в спину Ася и снова уткнулась в Белова.
Когда дверь за литовцем с грохотом захлопнулась, Ася вздрогнула и еще плотнее прижалась к комсоргу.
– Ну и зачем это, а? – тихо спросил он, пытаясь заглянуть ей в лицо, – И дрожишь ведь вся.
– Это от злости, – пробубнила Ася ему в футболку.
– Ага, как будто я эту дрожь не знаю, – с улыбкой проговорил Белов, и добавил, когда она подняла на него глаза, – Вы друг друга стоите. Просто у него заметно, а у тебя нет. Но ведь я могу и проверить…
Девушка смущенно улыбнулась и снова опустила голову. Он прижал ее к себе еще сильнее, обнимая одной рукой за плечи, а другую запуская в волосы.
– Мы все уже на пределе, думаешь, я не понимаю, – тихо проговорил он, – Осталось чуть-чуть совсем потерпеть…
Ася скользнула руками по его спине и, потянув на себя так, будто хотела вжаться в него полностью, тихонько застонала.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался капитан, гневным взглядом окидывая пространство и застывших возле кровати молодых людей. Подлетев к стоящим в проходе кедам, он принялся торопливо и неуклюже засовывать в них ноги, попутно роняя обувь и матерясь.
– Обуться забыл, – пробурчал он, ловя на себе заинтересованные взгляды.
Не говоря ни слова, комсорг легонько подтолкнул Асю к нему, а на ее вопросительный взгляд лишь кивнул головой и улыбнулся.
Девушка подошла к пыхтящему от злости литовцу и ласково дотронулась до его плеча.
– Модь, не уходи, пожалуйста, – тихо сказала она, не глядя ему в глаза.
Капитан замер, но не повернул к ней головы, только тяжело дышал, продолжая смотреть на свои надетые уже кеды.
– Модя, – протянула Ася, касаясь его живота и плавно переводя руку на спину.
Модестас вздрогнул и, обхватывая девушку одной рукой за талию, резко притянул к себе. Второй рукой он схватил ее за волосы и с силой потянул назад, разворачивая к себе лицом. У Аси вырвался глухой стон, и потемнело в глазах. Не давая ей опомниться, он порывисто впился в ее губы, глубоко проникая языком, заставляя задыхаться и сжимать ладонями его напряженные плечи. Он оторвался от нее только, когда самому уже стало не хватать воздуха и, продолжая крепко прижимать ее дрожащее тело к себе, прямо смотрел в глаза помутневшим от страсти взглядом.
– Я этих американцев в клочья разорву, – хрипло прошептал он, видя в них одних последнюю преграду на его пути к обладанию любимой женщиной.
– А потом меня? – как завороженная глядя на его покрасневшие губы, еле слышно проговорила Ася.
– Одно могу сказать точно – сегодня ночью спать тебе не придется, – усмехнулся капитан.
– Еще немного, и вас разорвет, – подал голос комсорг, – А меня взрывной волной зацепит.
Ася развернулась к нему и посмотрела в глаза. Ему не нужно было ничего объяснять, он все увидел сам.
– Девочка моя, – прошептал он, кладя руки ей на бедра и медленно скользя ими вниз, – Тебе нет необходимости так себя изводить. Я могу снять это напряжение, так, как тебе нравится…
Девушка замерла, позволяя его пальцам не спеша перебирать ткань ее юбки, будоража легкими прикосновениями прохладного шифона разгоряченную кожу. За спиной она слышала возбужденное, прерывистое дыхание Модестаса, которое тревожило ее локоны на затылке, разбегаясь мурашками по всему телу. Они не касались ее, они ждали ее решения.
В воздухе зависла такая бешеная концентрация желания, что трудно было дышать. Острый, бесстыдно сладкий запах секса витал вокруг них, заставляя терять рассудок и власть над собой. Ася чувствовала, что еще секунда ее замешательства, и они оба набросятся на нее, забыв обо всех ограничениях, обязательствах и турнирах. Сейчас они все были во власти древней, не поддающейся логике и рассудку, первобытной страсти, и ничто другое уже не имело значения.
– Нет, – хрипло проговорила она, дотрагиваясь до руки Сергея, сжимающей ткань подола, – Если вам нельзя, то я тоже подожду.
Белов тяжело вздохнул и, накрыв лицо руками, устало потер глаза.
– Тогда пошли на обед, – глухо сказал он, – Надо как-то отвлечься, а то я не выдержу.
Несмотря на позднее время, сборная Советского Союза по баскетболу прибыла на финальный матч Олимпийского турнира в полной боевой готовности и с сумасшедшим настроем на победу. Еще в автобусе Ася почувствовала это звенящее напряжение, их одно на всех страстное желание играть и выигрывать.
Когда команды вышли на площадку, на арене творилось нечто невообразимое. Все трибуны были забиты под завязку, вряд ли осталось хоть одно свободное кресло. Ася заняла свое место рядом с тренером и судейским столиком, внимательно наблюдая за разминкой американцев. Они действительно выглядели внушительно. По сравнению с улыбчивыми ребятами из студенческих команд, за игрой которых она наблюдала в Лоренсе, эти парни производили впечатление голодных хищников, готовых разорвать любого противника. Они будто специально закидывали мячи в кольцо с такой неистовой яростью, словно хотели заранее продемонстрировать советской сборной их участь в сегодняшнем матче. Американцы были намного крупнее физически и держались очень уверенно.
Получив из рук тренера стартовый состав, Ася встала и направилась к судейскому столику, на ходу пробегая взглядом список. Резко остановившись и развернувшись на месте, она, не задумываясь, кинула Гаранжину:
– Стоп! А где Паулаускас?
– Делай свою работу, а я буду делать свою, – сквозь зубы процедил тренер, не глядя на нее.
Нахмурившись, девушка передала листок судьям и вернулась на свое место, не сводя тревожный взгляд с разминающегося на площадке капитана.
Тренер подозвал игроков и объявил состав на начало игры, который Асе был уже известен. Сердце девушки сжалось, когда она увидела смесь растерянности и непонимания на лице любимого, когда его фамилия не была названа. Он был капитаном команды, ее бессменным лидером, много лет выходившим на старте и проводившим на площадке максимальное количество игрового времени. И вот теперь, в самом важном в его жизни матче, ради которого он пожертвовал всем, его сажают на скамейку?
Асе безумно захотелось подойти к нему, обнять, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо. Она не понимала, почему тренер поступил так с литовцем, но зная Гаранжина, была склонна думать, что в этом есть какой-то важный стратегический смысл. Девушка не могла позволить себе открытых проявлений чувств под прицелом у десятков фото камер, направленных на баскетболистов и беспрерывно щелкающих затворами, поэтому пыталась издалека поймать взгляд Модестаса и подбодрить его хотя бы так.
Обреченно вздохнув, она опустилась на свое место, не сводя взгляд с капитана. Вдруг, будто прочитав ее мысли или просто, абсолютно естественным образом, чувствуя то же самое, за нее все сделал Белов. Ася видела, как комсорг подошел к Модестасу, ласково потрепав за плечо и, низко склонившись, прошептал что-то прямо в ухо. Капитан капризно оттолкнул друга, но на лице уже не было той пугающей растерянности, лишь злость и азарт. Игра началась.
С первых минут сборная СССР повела в счете. Гаранжин угадал со стартовым составом, американцы явно не ожидали такой скорости и легкости от советских баскетболистов. Наблюдая за молниеносными и до автоматизма слаженными действиями грузинского дуэта на площадке, Ася почувствовала, как охватившая ее обида на тренера отступает, уступая место восхищению его умению просчитывать несколько ходов вперед. Стараясь не травить себе душу и не поворачивать головы на капитана, скрежет зубов которого, казалось, был слышен даже сквозь рев трибун, Ася внимательно следила за происходящим на площадке, пытаясь успеть за сумасшедшим темпом игры. К середине первого тайма советским спортсменам удалось не только сохранить, но даже увеличить свое преимущество, несмотря на исключительное мастерство американской команды. Складывалось ощущение, что соперник был обескуражен. Все действовали на пределе своих возможностей, показывая лучшую игру, на которую были способны, но Асино внимание было приковано только к десятому номеру. Он не смотрел на нее, всецело сосредотачиваясь на игре, но это не коробило девушку. Он выполнял свою работу, полностью погружаясь в дело своей жизни и отдаваясь ему без остатка. С замиранием сердца и нескрываемым восторгом она следила за каждым движением любимого, который находился сейчас как раз в том напряженном и динамичном состоянии, делавшим его еще более великолепным в ее глазах. Каждое движение Белова было точным, каждый жест продуманным. Он работал на команду, был ее полноценной и незаменимой частью.
Во второй половине тайма американцы, после череды досадных ошибок СССР, будто проснулись, усиливая прессинг в нападении и выстраивая непробиваемую защиту вокруг своего кольца. Ася видела, как ребята выжимают из себя все соки, пытаясь противостоять более мощным и крупным соперникам, но их атака с каждой секундой теряла свою молниеносную непредсказуемость и техническую точность. И даже надежный и несгибаемый Сергей Белов начал фолить и допускать промахи, неотступно опекаемый кем-то из американцев. Тем не менее, к перерыву советская сборная смогла сохранить преимущество в пять очков, что в игре с соперником такого уровня было не мало. Когда вся команда, еле волоча ноги, потянулась в раздевалку, выслушивать наставления и корректировки тренера, Сергей задержался возле скамейки буквально на несколько секунд, сжав ее руку в своей и кинув на нее быстрый взгляд. Никогда раньше она не видела в его глазах такого лихорадочного блеска, такой решительности и уверенности в себе. Комсорг был уставший, вспотевший до нитки, но от того еще более родной.
Проводив взглядом команду, Ася присела обратно на скамейку и погрузилась в свои мысли, как вдруг услышала за своей спиной непривычно идеальную, совсем не американскую, чистую английскую речь вперемешку с отборным русским матом. Девушка обернулась и увидела на третьем ряду трибун высокого пожилого мужчину, в безупречном костюме и при бабочке, деликатно склонившегося над, отчаянно не понимающими, чего он от них хочет, советскими болельщиками.
– Прошу меня простить, – услышала она размеренный баритон пожилого джентльмена, – Но вы заняли мое место. Вот мой билет.
– Леха, чего хочет этот буржуй? – недоумевал молодой парень в футболке со знаком ГТО, толкая приятеля в бок, – Скажи, пусть катится куда подальше, пельмень контуженный!
– Как я скажу, если он по-нашему ни бельмеса! – воскликнул Леха и, обращаясь к высокому мужчине, прокричал по-русски, будто от громкости языковой барьер должен был исчезнуть сам собой, – Это наше место! Нас на заводе премировали путевками на Олимпиаду! Мы тебе наши билеты не отдадим!
– Вали, давай, дядя, пока я тебе очки по карманам не разложил! – гаркнул второй парень из-за плеча своего друга.
– Я вас не понимаю, – вздрогнув от неожиданной бурной реакции, но продолжая сохранять спокойствие и размеренность речи, проговорил англичанин, – Позвольте взглянуть на ваш билет.
– Колян, смотри, он еще и руки тянет! – возмущенно глядя на любезно протянутую к ним за билетом руку джентльмена, и прорычал, вставая, – Ну, я сейчас тебя от армии освобожу! А заодно от физкультуры!
Брезгливо передернувшись всем телом от неуместного хамства своих соотечественников, Ася решительно встала и подошла к трибунам.
– Ребята, вам не стыдно? Вы же своим поведением весь Советский Союз позорите! – возмущенно воскликнула девушка, сверкая на парней гневным взглядом.
– А ты кто еще такая? – огрызнулся Леха, оглядывая ее с головы до ног, и презрительно добавил, – Малявка!
– Я советский человек. А вы кто? – не дрогнув ни одной мышцей на лице, словно на митинге громко произнесла Ася.
Парни немного стушевались и переглянулись между собой. Быть антисоветскими элементами им явно не хотелось, но и любезничать с нахальной девчонкой тоже. Воспользовавшись паузой, Ася подошла ближе и обратилась к пожилому джентльмену:
– Я могу вам чем-то помочь? Простите моих соотечественников, они просто не понимают английский. Это ваше место?
– Да, юная леди, – с достоинством проговорил мужчина, протягивая ей билет, – Я вышел в перерыве в вестибюль, а по возвращению обнаружил здесь этих любезных молодых людей. Соблаговолите убедиться.
Ася посмотрела на указанные в билете цифры и цокнула языком.
– Ну, ребят, вам не повезло, – усмехнулась она, поднимая глаза на парней, – Это действительно место доктора Уильяма Джонса, причем именное!
– Да как же так, проклятая буржуйская страна, – возмутился Леха, с силой впихивая ей в ладонь измятый билет, – Что же они, на одно и то же место несколько билетов выдают?
Ася снова уткнулась в цифры и, обнаружив причину конфликта, широко улыбнулась.
– У вас места на основных трибунах, сектор «С», а это гостевая трибуна, – возвращая билет, с улыбкой произнесла она, а потом, нахмурившись, сурово добавила, копируя их манеру разговора, – Поэтому валите-ка вы сами, пока я охрану не вызвала!
– Ладно, ладно, чего сразу охрану-то, – встрепенулся парень со знаком ГТО, – Мы просто баскетбол хотим посмотреть. Нам проблемы не нужны. Лех, пойдем!
Парни поднялись и, сверля Асю вместе с мистером Джонсом обиженными взглядами, протиснулись к проходу.
– Прошу вас, – улыбнулась девушка, указывая мужчине на освободившиеся места.
– Благодарю вас, юная леди, – улыбнулся в ответ доктор и протянул ей руку, – Доктор Уильям Джонс, генеральный секретарь ФИБА.
– Ася Гречко, переводчик сборной Советского Союза, – пожимая ему руку, произнесла Ася.
– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Гречко, – любезно отозвался Джонс, – Простите, что по моей вине вы оказались втянуты в столь неприятный конфликт. Надеюсь, это не слишком испортило вам настроение?
– Нет в мире самой гнусной из вещей, чтоб не могли найти мы пользы в ней, – улыбнулась в ответ девушка.
– Да, я тоже в юности увлекался Шекспиром, – протянул Джонс, складывая руки на животе и задумчиво глядя перед собой, – Чудесная была пора. Не желаете присесть со мной и посмотреть матч вместе?
От неожиданного предложения такого влиятельного в баскетболе человека у Аси расширились глаза. Цитата оказывалась пророческой!
– Я должна быть со своей командой, – вежливо проговорила она, – Но я благодарна вам за приглашение. Мы обязательно еще обсудим детали игры, если вы будете не против.
– Ни в коем случае, мисс Гречко, – делая легкий едва заметный поклон, сказал мужчина, – Я ваш должник.
– Просто Ася, прошу вас, – улыбнулась девушка, и направилась обратно к своей скамейке.
Начало второго тайма ознаменовалось для Аси появлением на площадке капитана. Сердце сжималось от радости и гордости за него, когда девушка наблюдала за его легкими стремительными движениями, точными и сильными бросками, интуитивными передачами. На первых же минутах Модестас набрал несколько очков, вызывая бурную реакцию трибун и слезы на Асиных ресницах. Ее мальчики снова были вместе на площадке, снова помогали и поддерживали друг друга, наращивая преимущество советской сборной.
Но американцы тоже не остались в долгу, усилив состав после перерыва и усугубив и без того жесточайший прессинг. Баскетболистам СССР приходилось бороться за каждый сантиметр площадки, в каждом эпизоде отвоевывать мяч в жесточайшей борьбе, буквально зубами вгрызаться в каждое набранное очко.
На площадке началась настоящая мясорубка. Используя всю свою мощь и мастерство, сборная США играла грубо и грязно, физически сминая соперников на своем пути. Матч разбился на отрезки, в каждом из которых один из советских спортсменов получал от американцев тумаки и затрещины. Судьи молчали, и Асе уже начало казаться, что она слышит, как хрустят кости и трещат лбы у ее соотечественников.
– Почему судьи ничего не делают? Давайте подадим протест. Это же издевательство! – дергая Гаранжина за рукав, возмущенно прошептала девушка.
– Они играют по правилам, – не оборачиваясь на нее, ответил тренер и, глядя как Сашка Белов во время розыгрыша спорного приложил американского форварда головой об паркет, с усмешкой добавил, – И мы тоже.
Дальше все развивалось, как в кошмарном сне. Гаранжин тасовал состав, пробуя разные комбинации и тактические схемы, но, несмотря на нечеловеческие усилия сборной, разрыв в счете стремительно сокращался. На последних минутах матча он составлял всего два очка, и любая удачная атака американцев могла уровнять шансы команд на победу. Атмосфера в «Баскетболхалле» накалилась до предела, когда быстрыми передачами советские спортсмены из последних сил удерживали мяч, не давая сопернику совершить этот роковой бросок. Все выглядело вполне надежно – на площадке были крепкие профессионалы, опытные баскетболисты, которые умели тянуть время и сохранять владение мячом. Надежно, до тех пор, пока один из самых талантливых игроков сборной, главная надежда и любимчик тренера, признанный баскетбольный гений, юный Сашка Белов не допустил роковую ошибку, отдавая необъяснимую, длинную и неточную передачу на Зураба. Грузин, окруженный несколькими противниками, был не готов к такому ходу событий и не смог принять мяч. Американцы воспользовались промахом СССР незамедлительно, перехватив безадресный мяч и стремительно полетев в атаку. Взрываясь молниеносной скоростью, опытный Сако рванул за форвардом, но смог остановить его только с нарушением правил. Назначен штрафной.
Зал затаил дыхание, глядя как американский спортсмен холоднокровно отбивает мяч об пол, готовясь к броску. По его сосредоточенному лицу, по яростному блеску глаз и твердым решительным движениям было ясно – он не промахнется. Асе хотелось закрыть глаза руками и спрятаться, лишь бы не видеть этого разрушающего мечты броска. У нее уже не осталось сил выдерживать это напряжение. Но она не могла отключить внимание ни на секунду. Будучи всего лишь крошечным винтиком в команде, она понимала, что именно сейчас работа всей системы зависит от каждой мелочи, а значит и от нее тоже.
Она позволила себе закрыть глаза всего на мгновение, когда трибуны взорвались ликующими аплодисментами после удачного первого броска американца.
– Тайм-аут, тайм-аут, – в ту же секунду услышала она возбужденный голос тренера слева от себя, и в глубине души забрезжил лучик надежды.
Ася бросила взгляд на табло – счет 49:49, три секунды игрового времени и один из лучших нападающих непобедимой сборной США стоит на линии штрафных, готовясь совершить второй бросок. Казалось, все уже кончено, шансов на спасение нет, но только не для Гаранжина. Он, возможно, единственный в этом зале знал, как правильно использовать эти три секунды, для него игра еще не закончилась.
Американец идеально пробил второй штрафной и побежал в оборону, матч продолжался.
– Тайм-аут! Где мой тайм-аут? – закричал Гаранжин, неистово нажимая на сигнальную кнопку.
Не раздумывая и не теряя ни секунды драгоценного времени, Ася вскочила с места и понеслась к судейскому столику.
– Был запрос на тайм-аут от советской сборной! Предоставьте тайм-аут! – пытаясь перекричать рев ликующих трибун, визжала она.
– Что? Запрос? – кривясь и силясь расслышать ее, прокричал в ответ судья.
Время неумолимо ускользало сквозь пальцы, и тратить драгоценные секунды на препирательства с судьями казалось убийственным. Повинуясь какому-то отчаянному внутреннему порыву, Ася резко подалась вперед и сама нажала на кнопку остановки игрового времени.
– Что вы себе позволяете? – взревел судья, – Я удалю вас из зала!
– Проверьте, был запрос на тайм-аут! – выпалила девушка, краснея до кончиков волос и по-детски пряча руки за спину, будто это могло снять с нее ответственность за дерзкий поступок.
Ася внимательно следила за тем, как судья разбирается со своей аппаратурой и не видела, что за ее спиной американцы уже начали поздравлять друг друга с победой, приняв сирену за сигнал к окончанию игры. Наконец, над ареной прозвучал голос диктора, возвещающий об остановке матча на тайм-аут советской сборной. Ничего больше не слыша от оглушающее бьющегося в ушах пульса, Ася вернулась на свое место. Гаранжин давал наставления своим подопечным, а баскетболисты США, разводя руками и усмехаясь, ожидали на площадке.
