Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)
Гаранжин подошел к столу, но не присел, а развернулся лицом к спортсменам.
– Сегодня будут занятия в тренировочном центре университета. Тренажерный зал и площадка. Сбор через двадцать минут у автобуса, – громко сказал тренер и, подумав, добавил,– Будем учиться играть в баскетбол. Заново!
Ребята загалдели, обсуждая будущую тренировку и самоуверенное заявление Гаранжина.
– Вот видите, я же говорила! – торжествующе воскликнула Ася, толкая Модестаса в бок, так что тот от неожиданности чуть не выронил стакан с соком, – Он знает, что делает!
– Посмотрим, что он на этот раз придумал, – недоверчиво проговорил капитан, вытирая салфеткой пролившийся напиток и все еще недобро поглядывая на Болошева.
– Ну, вот и расскажешь мне вечером, чему новому вас тренер научил! – с улыбкой сказала девушка.
Все трое вопросительно посмотрели на нее.
– Ты с нами не поедешь? – спросил Модестас.
– Нет, что мне там делать? Смотреть, как вы штанги поднимаете, и мячи в корзину забрасываете? – ответила Ася, – У меня другие планы. Я может, по магазинам погуляю или на игру схожу. Сегодня же кто-то играет.
– Не кто-то, а Луизиана, – подал голос, молчавший до сих пор, Белов и пристально посмотрел ей в глаза.
– Да? – неумело разыгрывала удивление Ася, – Тем лучше! Схожу, посмотрю, как американцы с американцами играют.
– И что тебе на них смотреть, – вяло прокомментировал капитан, и, оборачиваясь к Белову, спросил, – А ты откуда их расписание знаешь?
– Ты не пойдешь, – не глядя на друга, сказал комсорг Асе.
– Интересно, кто меня остановит? – рассмеялась девушка ему в лицо.
– Ты не можешь гулять тут одна, это небезопасно, – опуская глаза, сказал Белов.
– Да, алчные буржуи, конечно, похитят меня и продадут на органы в другие загнивающие капиталистические страны! – продолжала ехидничать Ася.
– Много они за твои микро-органы не выручат, – кладя ей руку на плечо, улыбнулся Модестас.
– У тебя, конечно, органы побольше… – поднимая к нему лицо, томно промурлыкала девушка, отчего у капитана моментально загорелись щеки, и сбилось дыхание.
– Я не понимаю, почему ты так к этому относишься? – нетерпеливо обратился Белов к другу, отвлекая от игры намеков, в которую Ася его мастерски втягивала, уходя от темы, – Ты первый должен запретить ей ходить туда!
– Модестас не может мне ничего запретить! – с негодованием влезла вперед капитана Ася, – Потому что я не его собственность! И не твоя!
– Ой, ребята, – подпирая рукой щеку и с улыбкой стреляя веселыми глазами в друзей, проговорил Болошев, – Что-то у вас тут такое происходит…
– Тирания и нарушение прав человека у нас происходят, – сердито сказала Ася и добавила, вставая из-за стола, – Я у Владимира Петровича спрошу разрешения.
Через четверть часа вся команда собралась на улице. Большинство уже поднялись в автобус, некоторые стояли у входа и подставляли лица яркому весеннему солнцу. Все ждали Терещенко, который непременно хотел лично контролировать процесс тренировки, но задерживался у стойки администратора по неотложному партийному делу.
– Ася, ты уверена, что все будет в порядке? – спросил Гаранжин, стоя вместе с ней у открытой двери автобуса, – Все-таки девушка одна в незнакомом городе…
– Владимир Петрович, не переживайте! Я знаю язык, и потом это же Лоренс, а не Чикаго! Что может произойти? – успокаивала его Ася, переминаясь с ноги на ногу и искоса поглядывая на стоявших неподалеку Белова и Паулаускаса.
– Ну ладно. На тренировке тебе и правда делать нечего, – со вздохом проговорил тренер, тоже бросая взгляд в сторону баскетболистов, – Не запирать же тебя теперь в отеле!
– Никто не может запереть Асю Гречко, – послышался голос за ее спиной. Ася резко обернулась и увидела огромный, восхитительно розовый букет пионов, над которым возвышалась светловолосая голова.
– Кира, – прошептала она одними губами, не веря своим глазам.
– Я же обещал, – улыбнулся Зайцев девушке, проводя рукой по ее щеке и передавая ей букет.
Ася буквально утонула в пионах, едва выглядывая из цветов.
– Ну, теперь можно быть спокойным, да? – с улыбкой сказал Владимир Петрович, и протянул Кириллу руку, – Гаранжин.
– Кирилл Зайцев, очень приятно! Большая честь с вами познакомиться! – расплылся Зайцев в ответной улыбке, и обратился к остальным, стоявшим на улице – Добрый день, товарищи спортсмены!
– Кому как, – сердито кинул Модестас, сверля мужчину взглядом.
– Согласен, хотя мой день точно обещает быть великолепным, – улыбнулся ему Кирилл, и по-хозяйски обнимая Асю за талию, добавил, обращаясь к ней, – Поехали?
Увлекаемая уверенной рукой жениха, девушка прошла вдоль автобуса, не оборачиваясь на оставшихся возле двери спортсменов, и остановилась в изумлении. Прямо за транспортом сборной был припаркован невиданных размеров, ярко синий Кадиллак Эльдорадо с откидным верхом. Когда Кирилл небрежным движением открыл перед ней пассажирскую дверь, Асины глаза окончательно расширились.
– Это для нас? – с нескрываемым восторгом проговорила девушка.
– Красавец, да? Арендовал в аэропорту Канзас-Сити, – с улыбкой ответил Зайцев, – Считай это репетицией твоей американской жизни! Для моей жены только все самое лучшее!
Ася взвизгнула, подпрыгивая на месте, как ребенок, и прижимая к себе охапку подаренных цветов.
К автобусу подоспел запыхавшийся Терещенко и, шаря глазами по окнам, начал раздавать указания.
– Мы выезжаем! Почему не все еще в автобусе? – нетерпеливо сказал он, и добавил, обращаясь к Гаранжину, – Ася Андреевна с нами не едет. Я получил телефонограмму, что сегодняшний день она проведет с товарищем Зайцевым.
– Уже в курсе, – ответил Владимир Петрович, переводя взгляд на автомобиль, припаркованный за автобусом, и махнул рукой, стоявшим на улице спортсменам, – Ребята, поехали!
Терещенко прищурил глаза, завистливо разглядывая синий Кадиллак и, вздохнув, зашел в автобус.
– Пижон! – тоже рассматривая автомобиль и мужчину в идеально сидящем светлом костюме, буркнул капитан, и, сплюнув на асфальт, последовал за функционером.
Белов зашел в автобус последним, но не сел впереди рядом с другом, как обычно, а прошел в самый конец салона. Через заднее стекло он увидел, как опираясь на руку жениха, Ася усаживается на слишком широкое для нее пассажирское кресло Кадиллака, как она восторженно разглядывает приборную панель и светлый салон автомобиля, как кокетливо улыбается своему избраннику, и как кладет ему руку на колено, привычным естественным движением, которое возможно только для близких людей. Увлеченная своей радостью, она так и не подняла глаза наверх, когда автобус тронулся, увозя его от картины чужой счастливой жизни.
Кирилл приехал в Канзас всего на несколько часов. Ася была расстроена, что у них так мало времени, но с другой стороны, ей безумно льстило, что он нашел возможность отложить дела и проделать весь этот путь ради краткого свидания с ней.
Зайцев привез невесту к озеру, окруженному большим ухоженным парком, в пригороде Лоренса.
– Сегодня у нас будет традиционный американский пикник, – с улыбкой сказал он, вынимая из багажника объемную плетеную корзину и яркий клетчатый плед.
Они расположились недалеко от берега на покрытой свежей весенней травой и прогретой теплыми лучами лужайке. Не скрывая восторга и не переставая улыбаться Ася, по одному доставала из корзины импортные деликатесы, редко появляющиеся на ее столе, а рядовому советскому человеку и вовсе недоступные, – испанскую ветчину, греческие оливки, французский сыр. Кирилл откупорил бутылку белого вина, разлил по бокалам и протянул один ей.
– Калифорнийский совиньон, – со значением сказал он, – Ты такого еще не пробовала!
Ася пила легкое, наполненное фруктовыми и цветочными нотами, американское вино, и с упоением слушала рассказы жениха о работе в посольстве. Ей была интересна каждая деталь – как складываются отношения с самим послом и советником, какие проекты ему доверили вести, и даже чем кормят в посольской столовой. Девушка внимательно разглядывала мужчину и не без удовольствия подмечала, что заграничный флер, на который она обратила внимание прошлой зимой, после его возвращения из Будапешта, в Америке многократно усилился. И дело было не только в появившемся легком акценте. Казалось, Кирилл стал еще увереннее в себе и смелее. Эта свободная страна удивительным образом раскрывала его сильные качества, оставляя нетронутым внутренний психологический стержень советского гражданина и государственного служащего.
– Как твоя работа?– спросил он, притягивая ее к себе, – Ты молодец, что смогла вывезти сборную в США. Это лучшее, что можно было сделать для Гаранжина.
– Тут нет моей заслуги, – застенчиво сказала Ася.
– Не скромничай. Тебе это не к лицу, – заметил Кирилл, откидываясь на спину и подкладывая руку под голову, – Как турнир проходит?
– Если честно, то не очень. Вернее полный провал. Мы не смогли выиграть ни одного матча, – открывая банку с оливками, проговорила девушка, – Ребята ужасно подавлены. Успокаивает только то, что тренер доволен, будто все идет точно по его продуманному плану.
– Никто в СССР не представляет уровень развития баскетбола в США. Ну, разве что Гаранжин, – улыбнулся Зайцев, – Неужели даже Сергей Белов не смог им ничего противопоставить? Он все-таки игрок уровня НБА. У него дар.
– Он очень старается. Но команда – это не только Белов, – грустно заметила девушка.
– Верно, – сказал Кирилл и добавил, ловким движением закидывая в рот оливку, – Ты, кстати, заметила, что он влюблен в тебя?
Ася, чуть не подавившись косточкой от оливки, приподнялась на локте и уставилась на жениха.
– Что за глупости? – сердито сказала она.
– Айс, ты все-таки еще совсем ребенок, – с улыбкой ответил Зайцев, – Я вижу больше, чем ты. Так всегда было и всегда будет.
– И все равно глупости! – настойчиво повторила Ася, – Я бы еще поняла, если бы ты сказал про Паулаускаса. Он был груб с тобой, я заметила. Но Белов? Он слишком погружен в себя и свои тренировки, чтобы обращать внимание на женщин. Тем более на такую, как я.
– Пара-тройка таких как Паулаускас всегда будут виться где-то вокруг тебя. Это нормально. Именно потому, что ты такая! А Белов – совсем другое. Будь осторожна. И помни, кто ты.
– Почему мы вообще об этом говорим? Тебя никогда не интересовали мои поклонники! – возмущенно заявила девушка.
– Потому что мне не понравился его взгляд, – сказал Кирилл и, обхватив ее руками, повалил на себя, – И еще, потому что я не собираюсь делиться тем, что принадлежит мне по праву.
– Это что сейчас, наша первая семейная сцена? – рассмеялась девушка, обнимая жениха.
– Сейчас я покажу тебе другую сцену из семейной жизни, – с улыбкой ответил Кирилл, и, запуская пальцы ей в волосы, нежно поцеловал.
Довольная и отдохнувшая, Ася вернулась в отель поздно вечером. Открывая ключом дверь своего номера, она услышала едва уловимый шорох за поворотом коридора и застыла, прислушиваясь.
– Модя, выходи, я тебя засекла! – с улыбкой проговорила девушка, делая шаг по направлению к звуку, – Я знаю, что это ты!
Только сейчас, мысль о том, что капитану могло быть неприятно видеть ее с женихом, кольнула ее сердце. Планируя встречу с Кириллом в Канзасе, ей не пришло в голову, что они могут пересечься, и что Модестасу это может не понравиться. Она просто не думала об этом. Также как не задумывалась и о том, заметит ли Кирилл их особые с капитаном отношения и как на это отреагирует. Дойдя до поворота, она игриво выглянула из-за угла и остановилась в недоумении. Облокотившись спиной к стене, в коридоре стоял комсорг, опустив голову и глядя в пол.
– Белов, ты меня напугал! – укоризненно сказала Ася, – Что ты тут делаешь?
Сергей молча поднял на нее взгляд. Она уже видела это его выражение глаз. Он смотрел на нее так же, как тогда ночью в самолете, грустно и настойчиво, как будто ждал от нее каких-то действий или слов, которых у нее для него не было. В голове молоточком застучали сказанные сегодня днем слова Кирилла – «Будь осторожна. Будь осторожна. Будь осторожна».
– Комсорг, что ты хочешь? – отмахиваясь от своих собственных мыслей, нетерпеливо сказала девушка, вглядываясь в его лицо, – Я не нарушала комендантский час, не общалась с американцами. А Кирилл, если хочешь знать, вообще член партии. Так что сегодня я вела себя как настоящая комсомолка! Что тебя на этот раз не устраивает?
Белов продолжал молча смотреть на нее. Ася вздохнула и, покачав головой, пошла к своему номеру. Сергей остался стоять за углом и, когда зверь ее комнаты захлопнулась, повернулся лицом к стене и устало прислонился к ней горячим лбом. Он сам не знал, зачем стоял здесь и ждал ее возвращения. Чтобы убедиться, что она вернется ночевать к себе? Что вернется одна? Не узнавая себя, не находя покоя и отдохновения ни в чем, даже в любимой игре, он начинал уставать сам от себя.
Последний матч на турнире сборной СССР предстояло провести с командой из соседнего с Канзасом штата Небраска. Болельщиков на игру приехало достаточно, чтобы создать на трибунах плотную шумовую завесу, сравнимую с уровнем поддержки канзасцев.
Ребята вышли на площадку и начали разминаться без особого энтузиазма. Казалось, они уже ни на что не надеются, а просто хотят, чтобы этот позорный турнир, наконец, закончился. Ася с сожалением смотрела на их обреченные лица, которые так явно контрастировали с украшенными фирменными американскими улыбками соперниками.
Игра началась. Девушка обвела взглядом зал. Все было уже привычно – довольные американские баскетболисты, ликующие болельщики, распевающие гимн команды, хмурые брови и опущенные плечи советских спортсменов. Но что-то изменилось. Одна маленькая деталь бросилась ей в глаза, которая полностью меняла всю картину происходящего. Тренер стоял. Гаранжин больше не сидел на скамейке, уткнувшись в свою тетрадку. Он стоял у края площадки и удивительно звучным голосом, перекрикивая вой толпы, выстреливал указаниями и рекомендациями в своих подопечных.
– Ваня, пас на Жара! Мишико, быстрее! Зураб, отдавай! Модя, под кольцо!
Каким-то чудом они его слышали и четко исполняли указания. Растерянные баскетболисты вновь обрели ориентир и сильного лидера, и теперь действовали как отлаженный механизм. Замены шли одна за другой. Он рисовал схемы, продумывал комбинации и расставлял игроков, как шахматные фигуры в гроссмейстерской партии. Ни одного случайного прохода, ни одной лишней передачи – все было продумано и зарисовано в тетрадке.
Результат не заставил себя ждать. Набирая очко за очком, советская команда вырвалась вперед. Чем больше был разрыв в счете на табло, тем смелее и яростнее действовала сборная, тем яснее становились их взмокшие лица и яростнее атаки.
Финальная сирена прозвучала, когда сборная СССР опережала команду из Небраски на пять очков. Под недовольный свист и вой трибун, советские игроки с криками бросились обнимать друг друга, подпрыгивая выше головы. Это была их первая победа на турнире, первая победа над американцами. И пусть соперником была даже не самая сильная команда соревнований, но эта победа была для них дороже любого европейского золота.
Ася подошла к тренеру и прислонилась к его плечу.
– Вы победили, Владимир Петрович, – тихо сказала она.
– Это они победили, – ответил тренер, улыбаясь ей, – Сами себя!
Вечером после игры Гаранжин отпустил ликующую сборную на свободу, праздновать победу. После всех этих дней уныния и напряжения ребята будто проснулись! Всем хотелось гулять, пробовать новое, общаться с другими людьми. Жизнь в сборной забурлила вновь.
Спортсмены разделились на группы по интересам. Модестас, вместе с Болошевым и Едешко, пошли в торговый центр за покупками и сувенирами. Остальные направились на прогулку по городу. Ася присоединилась к последним.
Большой выделяющейся группой они шли по улицам Лоренса, замечая, наконец, все то, чего не видели все эти дни – забавных синих птичек в витринах магазинов, маленькие старинные церкви, дико раскрашенных болельщиков и, конечно, проходящих мимо девушек. Ребята разрывали Асю на части просьбами перевести надписи на вывесках, указатели на дорогах и помочь познакомиться с американками. Девушка старательно исполняла все просьба, отчаянно смеясь над глупостями, которые они просят ее переводить для американских девушек.
Ближе к ночи, съев по пути по несколько хот-догов, ребята отправились в местный студенческий бар, чтобы закрепить победу доброй порцией американского виски. Бар назывался «Дикие кошки» и вполне соответствовал своему названию.
В тесном полуподвальном помещении толпилась неимоверное количество народа. На сцене местная музыкальная группа играла что-то среднее между кантри и рок-н-роллом, вызывая бешеный восторг и бурные овации слушателей. На больших дубовых бочках, расставленных по залу, танцевали девушки в откровенных костюмах и ковбойских шляпах. Тут же рядом играли в бильярд, дартс и настольный хоккей. Все посетители громко галдели, создавая невероятную какофонию звуков из музыки, голосов, свиста и смеха. Виски и пиво лились рекой.
Такого ни Ася, ни советские баскетболисты, в своей жизни еще не видели. Ребята застыли на пороге и, открыв рты, рассматривали происходящее внутри.
– Тебе тут не место, – сказал комсорг, наклоняясь к Асе и пытаясь взять ее за руку.
– Ай, Белов, не зуди! – отмахнулась от него девушка, возбужденная этой чарующей атмосферой полной вседозволенности.
Увлекаемая сияющим довольной улыбкой Мишико, она прошла вглубь заведения. Ребята расселись за столиком в центре зала и, не без помощи Аси, заказали виски на все сэкономленные командировочные. Белов сел у барной стойки неподалеку от них.
Ася бросила на него укоризненный взгляд. Его явное нежелание быть вместе с командой, эта демонстрация своего особого положения, были сейчас, по меньшей мере, неуместны. В этом сумасшедшем баре комсорг выглядел как инородное тело, выделяясь своим серьезным и трезвым лицом.
Ее внимание отвлек Зураб, который уже поднял стакан и произносил длинный грузинский тост о жизненных победах и удаче.
– Ура!!! С победой! – закричали все хором, когда он закончил речь, и залпом опустошили свои стаканы.
Холодный виски обжег Асе горло, и горячая волна молниеносно пролетела по телу. За этим тостом последовал другой, о силе команды, потом за тренера, за родину, за баскетбол…
Через два часа Ася уже плясала на столе вместе с Мишико, пытаясь повторять эротические движения танцовщиц в ковбойских шляпах. Получалось довольно комично, но ее это не смущало. Алкоголь ударил в голову, тело было легким, а разум пустым. Все изрядно напились и теперь больше напоминали стаю огромных диких обезьян, чем сборную СССР по баскетболу.
Белов пару раз пытался снять ее со стола, но натыкаясь на отчаянное сопротивление как самой Аси, так и остальных участников веселья, в конце концов, сдался и тихо играл в дартс в соседнем зале, периодически поглядывая на компанию беснующихся товарищей.
– Так, что здесь происходит? – услышал он за своей спиной голос тренера, после очередного дротика, точно попавшего в десятку.
– Победу празднуем, – спокойно ответил Белов, по одному вынимая дротики из мишени.
– Ты же комсорг! Не мог позвонить в отель, сообщить, что здесь происходит? – недовольно проворчал Гаранжин, – Завтра самолет утром!
– Ну, я вижу, и без меня нашелся доброжелатель, – усмехнулся Сергей.
– Значит так, сейчас тихо выводим их отсюда и сажаем в такси. Я беру своих, – проговорил Владимир Петрович, оглядывая разбушевавшихся подопечных, и добавил, глядя Сергею в глаза, – А ты свое…
Белов улыбнулся усами и опустил глаза, следуя за тренером к столику сборной.
– Я не поеду на такси, я пойду пешком! – заявила Ася, когда они вышли на улицу, и Белов открыл перед ней дверь ожидающего автомобиля.
Она развернулась и нетвердым шагом пошла по ярко освещенному ночными огнями тротуару в предполагаемую сторону отеля. В голове бушевал виски, и картинка немного расплывалась, отчего вечерний город казался сказочным и совсем нереальным.
Белов догнал ее и остановил, дотрагиваясь до локтя.
– Можно и пешком, только нам в другую сторону, – мягко сказал он.
Девушка хмыкнула и, развернувшись, пошла в обратную сторону.
– Вечно тебе нужно все мне поперек делать! Что ты за человек такой! – недовольно пробурчала она, шагая рядом с ним, и продолжила рассуждать, – Так было весело, так хорошо! А ты пришел и все испортил! Неужели тебе не хочется, хоть иногда расслабиться и позволить себе что-то не по уставу! Сам не отдыхаешь, и другим не даешь! Вот объясни мне, Белов, почему ты такой зануда?
Она остановилась и, подняв на молчавшего комсорга голову, уставилась на него, ожидая ответа. Вдруг выражение ее лица изменилась, и внимательно разглядывая его, она тихо и задумчиво протянула:
– Белов, а ты знаешь, какой ты красивый? Почему я раньше не замечала…
– Раньше виски не пила, – усмехнулся Сергей, не сводя взгляд с ее лица.
Ася резко опустила голову и вздохнула:
– Высоко очень, неудобно смотреть.
Белов молча подхватил ее на руки, держа так, что их лица оказались на одном уровне.
– Так лучше? – тихо и серьезно спросил он.
Оказавшись в колыбели сильных рук, она продолжала задумчиво разглядывать его тонкие правильные черты и светлые глаза, из которых сейчас лился на нее чистый прозрачный свет. Комсорг смотрел на нее открыто и ласково, вытаскивая на поверхность из самых дальних уголков ее души то, что она прятала от всех, даже от самой себя.
– Поставь меня, – не сводя с него немигающий взгляд, тихо сказал девушка, внезапно ощутив невероятную потребность в твердой поверхности под ногами, обрести, начавшую ускользать, опору.
Сергей аккуратно опустил ее на тротуар. Отойдя в сторону, Ася облокотилась рукой о фонарный столб и, глубоко вздохнув, опустила голову и закрыла глаза. Что-то слишком большое и сильное сейчас надвигалось на нее, сжимало ей грудь и заставляло сердце биться чаще. Что-то, с чем она еще не имела дела и не умела контролировать. Ее охватило непонятное ощущение смеси восторга и страха, не давая сделать полноценный вдох и парализуя мышцы во всем теле.
– Чего ты испугалась? – услышала она тихий глубокий голос сзади, – Что лед растает?
Белов подошел к ней и положил ладонь ей сзади на основание шеи, чуть ниже затылка. Прохладное прикосновение его руки разлилось по всему телу волной мелкой дрожи. Сергей мягко, но уверенно развернул ее к себе, освещая взглядом ее лицо. Она смотрела ему в глаза, теряя в них остатки своей воли и разума. Они словно распространяли вокруг себя полупрозрачный серо-голубой туман, который застилал все вокруг, не давая ей возможности полноценно вдохнуть воздух и произнести хоть слово. Хотя бы одно слово в последней тщетной попытке защитить свой привычный маленький мир.
Он медленно наклонился к ней и, приподнимая к себе ее лицо за подбородок, осторожно поцеловал. Ася закрыла глаза и разомкнула губы, впуская мягкие прикосновение его языка. Этот поцелуй накрыл ее горячей волной, открывая в ней незнакомые и пугающие ощущения, отдавая приятной тянущей болью внизу живота. Безвольно опустив руки, и позволяя ему обнимать себя, она пила этот поцелуй, словно источник жизненной влаги в жаркой пустыне. И жажда ее была ненасытна, и источник неиссякаем.
– Не бойся, – тихо произнес Сергей, отрываясь от поцелуя и обхватывая ладонями ее лицо, – Мне тоже сначала было страшно. Но не иметь возможности дышать оказалось еще страшнее.
Она не отвечала и, наверное, даже не слушала. Только молча смотрела на него, думая о том куда бежать и где прятаться от этого непонятного ощущения внутренней наполненности, от этого внезапного неконтролируемого погружения в другого человека. О том, как отвернуться от него и снова повернуть к себе самой, такой, какой она знала себя всю жизнь.
– Нам надо идти, нас будут искать, – еле слышно прошептала девушка, опуская взгляд.
И словно в подтверждение ее слов они услышали в конце тротуара уверенные быстрые шаги. Ася посмотрела в сторону звука и увидела высокую фигуру приближающегося к ним человека.
– Модя, – прошептала она одними губами, не веря в то, что спасение подоспело так быстро, и побежала к нему навстречу, – Модя!
– Вы чего застряли? Вас потеряли все! – сердито ворчал капитан, неохотно принимая ее в объятия, – Я уже не знал где искать!
Девушка прижалась к нему всем телом, пытаясь унять свою внутреннюю дрожь его теплом и знакомым запахом.
– Модя, – снова прошептала она, закрывая глаза и зарываясь лицом в его рубашку.
– Аська, что с тобой? Откуда такие нежности? – усмехнулся Модестас, поглаживая ее по голове, и не получив ответа, добавил, обращаясь к другу, – Что с ней?
– Увидела себя, – невозмутимо ответил комсорг, – Настоящую.
====== Глава 19 ======
Предпочитаю невозможность
Предугадать.
Твоих движений осторожно
Ждать, ждать, ждать.
Предпочитаю неизвестность
Взглядов и слов.
И если выбирать, то честность
Не выше, чем любовь.
По возвращении в Москву у Аси началась подготовка к летней сессии. Расплата за пропущенные лекции приближалась с бешеной скоростью. Девушка буквально тонула в стопках конспектов, научных трудов и несданных вовремя курсовых. На улице уже вовсю расцветал май, приглашая на долгие прогулки и веселые загородные поездки, а ей приходилось дни напролет проводить в своей комнате с учебниками.
Работы во Дворце Спорта в это время было не много, да и Гаранжин с пониманием относился к ее отсутствию, поэтому Ася все чаще меняла свой рабочий кабинет на библиотечный зал. Это сессия была для нее особенно важна. Студенты, набравшие высшие баллы, по традиции получали лучшие места на летнюю практику в Министерстве, а некоторые даже право выбора отдела для стажировки. Ее целью был Департамент Северной Америки, и на меньшее она не рассчитывала.
Ася уже почти уговорила себя, что произошедшее в Лоренсе между ней и Беловым было просто недоразумением, наваждением, вызванным смесью бурбона и западного ветра. Она не могла точно вспомнить последовательность событий той ночи и произнесенные ими слова, внутри осталось только смешанное ощущение тревоги и восторга, беспричинной неуместной радости, которая преследовала ее, не давала покоя и путала мысли. Каждый раз, проходя по коридорам Дворца спорта, она больше всего боялась случайно встретить его, остаться с ним наедине и оказаться лицом к лицу с той переменой, которую так упорно не хотела в себе признавать. И при этом ловила себя на том, что ищет его глазами везде, куда бы ни пришла. Как начинающий наркоман, познав первую дозу, она питалась воспоминаниями о ней, и искала новую, параллельно отрицая свою зависимость.
Они мало виделись последнее время, волею ли случая или ее стараниями. При встрече она отводила глаза, говорила глупости, не в силах сосредоточиться на теме разговора, и по возможности, пряталась за капитана. Белов не преследовал ее, не пытался поговорить с ней наедине, не упоминал об их поцелуе, который до сих пор жег ее губы. Он только смотрел, ласково и жадно, словно хищник на добычу, которая уже попала в капкан, и теперь мечется там, в тщетных попытках вырваться на свободу. И чем настойчивее был его взгляд, тем отчаянней Ася хваталась за Модестаса, одаривая его все большей нежностью, и тем яростнее вгрызалась в науку.
Ася сидела на полу возле кровати, разложив на ней учебники и конспекты, и безуспешно штудировала экономическое право. Никак не удавалось сосредоточиться, термины и статьи законов упорно не укладывались в ее кудрявую голову, доверху забитую ненужными мыслями. В комнате вдруг стало душно и темно. Девушка отложила книгу и подошла к окну. Еще недавно такое светлое и чистое небо заволокла тяжелая туча. Все вокруг погрузилось в сумерки и притихло, словно время остановилось. Ася распахнула ставни, и резкий холодный ветер ворвался в комнату, перелистывая страницы книг и сметая со стола листы с конспектами. Она глубоко вдохнула свежий воздух и подняла глаза к небу. Яркая вспышка молнии вспорола тучу, и через секунду грянул оглушительный раскат грома, отдаваясь эхом в крышах высоких домов. Хлынул ливень.
Ася подставила дождю раскрытую ладонь. Крупные капли тарабанили по подоконнику, по стеклам соседних окон, отскакивая от руки, хлестали ее по лицу. Одна за другой вспыхивали молнии, сопровождаемые гулкими раскатами грома. От этого блистания и грохота ее сердце трепетно сжималось. Было и страшно и радостно от этого первого майского грома, который ворвался в ее мир без предупреждения. Хотелось, как в детстве, убежать к маме и, уткнувшись ей в мягкое покатое плечо, затаив дыхание ждать следующего небесного удара. И одновременно, хотелось оказаться в эпицентре стихии, кинуться под этот дождь и, сняв туфли и забыв о правилах, нестись босиком навстречу ветру.
Гроза оборвалась так же внезапно, как началась. Тучи расползлись, открывая лазурное небо и, выпуская заточенное меж ними солнце на волю. Будто обрадовавшись вновь обретенной свободе, оно засияло еще ярче, отражаюсь яркими бликами в мокрых листьях деревьев и глянцевых скамейках во дворе. Потерявшийся лучик забежал в комнату и теперь играл с ее волосами и прыгал по ямочкам на щеках. Ася улыбалась солнцу, а оно подмигивало ей.
– Ты не испугалась тут у меня? – в комнату заглянула мама, тревожно осматривая открытое окно, – Как гремело, а!
– Мама, а что такое счастье? – вдруг спросила девушка, оборачиваясь и с улыбкой глядя на мать.
– Счастье – это когда те, кого ты любишь, рядом с тобой, – не задумываясь, ответила Клавдия Владимировна, подходя к дочери и проводя рукой ей по волосам.
– А может, когда любишь – это уже счастье? – сказала девушка, снова поворачиваясь к окну и щурясь на солнце.
–Верно, милая, – проговорила женщина, обнимая дочь и прижимая ее голову к своей груди, – Никого никогда так не любили, как он тебя любит.
– Почему ты так думаешь? – встрепенулась Ася, поднимая на мать лицо.
– Это же видно, милая, – улыбнулась Клавдия Владимировна, – Ты присмотрись получше. Сердечком присмотрись.
– Ох, мамочка, – зарываясь ей в волосы, вздохнула девушка, осознавая, что говорят они сейчас об абсолютно разных людях.
Ради одного мероприятия Асе все-таки пришлось высунуть нос из-под учебников и вернуться к своим обязанностями. По просьбе отца она организовала встречу сборной с маленькими спортсменами, учениками СДЮСШОР ЦСКА. Маршал сам был с детства увлечен спортом и по сей день, оставаясь в прекрасной форме, был уверен, что прививать любовь к физической культуре нужно именно в юном возрасте. Он придавал большое значение популяризации спорта среди детей и подростков, активно участвовал в жизни спортивных школ страны, поддерживал юношеские команды.
