Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)
– Ты о Сашке? – пренебрежительно кинул Анатолий, откидываясь на спинку стула.
– И об Александре, и о товарище Зайцеве, – сурово ответила Лидия Дмитриевна.
– А почему бы и не заговорить о человеке, если хорошим словом, – ласково дотрагиваясь до руки жены, вдруг вступил в разговор министр.
– Твои дети хороших слов не говорят. Когда ты уже это поймешь, – скривилась женщина, позволяя мужу поцеловать ей руку.
– Ну, так я за них скажу. Товарищ Зайцев у нас на хорошем счету. Парень он правильный, надежный, по партийной линии заслуги имеет, – ровным поставленным голосом заговорил Андрей Андреевич и добавил, обращаясь к своему заместителю, – Мы же ему второго секретаря в посольстве даем. Не путаю я, Василь Василич?
– Приказ еще не подписан, товарищ министр, – сухо ответил Кузнецов, не отвлекаясь от своей тарелки.
– Как вы думаете, товарищ Гречко, подписать? – с лукавой усмешкой в глазах обратился министр к Асе.
– Да! – просияв, поспешно ответила та, будто от ее слов действительно зависело решение.
– Ну, поглядим, поглядим, – заулыбался Андрей Андреевич, – Вы пока не говорите ему. Вот документы подпишем, тогда только.
Ася улыбалась ему в ответ, заливаясь румянцем от радости. Это была отличная новость. Кирилл получит повышение по службе меньше чем за год работы в должности, и девушка искренне гордилась им в этот момент, чувствуя и свою сопричастность к его успеху.
– Мои поздравления, – тихо сказал Анатолий, наклоняясь к ней.
Ася лишь улыбнулась, продолжая следить взглядом за министром, но он уже отвлекся на другую тему, включившись в дискуссию с Кузнецовым и Новиковым по вопросу международного авторского права.
Девушка вернулась к своему шашлыку, лениво растаскивая его по тарелке. Солнце не спеша закатилось за почерневший на горизонте лес и вокруг министерского дома сгустились прохладные сумерки. По периметру террасы, на лестнице и во всем внутреннем дворе зажглись разноцветные фонарики, создающие уютную и радостную атмосферу. Подали чай с абрикосовым пирогом.
За столом шла размеренная беседа довольных вкусным угощением и никуда не спешащих людей. От обсуждений авторского права перешли к представительству СССР в ООН, затем к ратификации майского договора, срок которой был назначен буквально вчера, потом к Вьетнамской войне и снова к ООН. Рядом Анатолий с сестрой увлеченно обсуждали исторические предпосылки возможного воссоединения ФРГ и ГДР, будто и не метали друг в друга ядовитые копья в начале обеда.
Ася уже не слишком вслушивалась в разговоры. Размешивая ложечкой чай, она думала о том, что, возможно, она переоценила свои способности, что может и не стоит ей лезть в этот мужской мир со своими идеями, что достаточно радоваться достижениям Кирилла, как своим, поддерживать и помогать ему, как и подобает хорошей жене. Девушка прекрасно знала, что в советской дипломатии, как по большому счету и в любой другой сфере, за исключением особо специфических, женщине было очень сложно построить успешную карьеру. Единственный путь наверх был через удачное замужество, способное протащить ее через заиндевелый советский сексизм и консервативный патриархат, открывая двери туда, куда женщинам обычно хода не было.
«А может Кирилл – это и есть мой главный успех, и мечтать о большем уже кощунство?» – думала девушка.
Ася погрузилась в раздумья и вынырнула на поверхность только когда услышала за столом свою фамилию. Она подняла голову от чашки и оглядела гостей в поисках оратора.
– Да, Гречко тебе, Василь Василич, в горло вцепится за такие предложения! – ухмылялся замминстра Новиков, – У меня еще с прошлой комиссии по договору ОСВ шея болит.
– А вот пусть младшая товарищ Гречко нам скажет свое мнение! – вдруг обратил на нее внимание министр, – Она вроде как к обеим сторонам отношение имеет самое прямое – отец военный, будущий муж– дипломат. Да и сама на дипломатический паспорт нацелилась.
Андрей Андреевич сделал паузу, будто давая его словам улечься в головах слушателей, и внимательно посмотрел на Асю. Девушка неслышно положила чайную ложку на украшенное голубым узором блюдце и выпрямила спину, выдерживая пристальный взгляд министра. По телу пробежал холодок волнения, во рту, будто нарочно, пересохло так, что она не могла даже сглотнуть, не то, что произносить речь. Она почувствовала, как Анатолий дотронулся до ее руки под столом, успокаивая и придавая уверенности.
– В своей аналитической записке, которую мне показал Анатолий, вы довольно резко высказываетесь в пользу политики постепенного, но в конечном итоге, полного всемирного разоружения, а также вы активно работали над протоколом к майскому договору об ограничении ПРО. А глубокоуважаемый мною маршал Гречко, напротив, отстаивает позицию наращивания военных разработок и увеличения бюджета на оборонную промышленность. Так кто, по-вашему, способен решить стоящие перед нами мировые проблемы – дипломатия или армия? Решающий голос за искусством заключать выгодные международные договоры или мощью вооружений?
Все обернулись на Асю в ожидании ответа, чем чуть не лишили ее сознания.
– Товарищ министр, – робко начала Ася, пытаясь захватить побольше воздуха, чтобы не сбиться на полуслове, – Я, безусловно, считаю, что дипломатия играет ключевую роль в мировой современной политике. Иначе я бы не выбрала эту профессию делом своей жизни.
Замминистра Кузнецов поджал губы в довольной ухмылке и, слегка наклоняя голову, кивнул Новикову, дескать «Вот так!».
– Но в то же время, – продолжала Ася уже увереннее, – Я уверена, что влияние дипломатии без военного потенциала государства равно цене чернил, которыми написаны эти договоры.
Министр переглянулся со своими заместителями и с интересом посмотрел на девушку.
– Товарищ Гречко, а вы не будете возражать, если я запомню эту фразу и выдам ее за свою на ближайшем съезде ЦК? – проговорил он, довольно улыбаясь.
– Конечно, мне будет очень приятно! – задыхаясь от восторга, воскликнула Ася.
– Василь Василич, может, возьмем девушку с собой на встречу в верхах будущим летом. Она как раз с мужем в Вашингтоне будет, – шутливым тоном проговорил Андрей Андреевич, – Гречко, вы как летом будущего года, не заняты?
– Я буду свободна! – с готовностью пионерки откликнулась Ася, – У меня только диплом и все.
– А, ну диплом – это важно, – кивая головой, продолжал по-доброму улыбаться Громыко, – Без диплома с Никсоном встречаться как-то несерьезно.
Ася так и не поняла, шутит министр или нет, оглядывая улыбающиеся лица гостей, участвовавших в беседе, но волна ликующего восторга уже подхватила ее, лишая способности анализировать и делать выводы. В голове уже вращались образы Никсона, Брежнева, Вашингтона и ее собственная тонкая фигура в голубом польском костюме в составе советской делегации.
Автомобиль вез их по ночному шоссе, разрезая фарами густую августовскую ночь. Ася сидела на заднем сиденье рядом с Анатолием и без умолку болтала. Напряжение этого судьбоносного для нее вечера вылилось в возбужденную веселость и говорливость, которую она не в силах была контролировать. Девушка вертелась, смеялась, дословно повторяла фразы, сказанные ей сегодня Андреем Андреевичем, будто стараясь их потверже запомнить, задавала Анатолию вопросы, и, не дожидаясь ответов, снова смеялась, будто своим собственным мыслям.
– А когда он сказал про Вашингтон, я заметила, как он взглянул на Новикова, – прищуривая глаза, торопливо проговорила Ася, – Это значит, он вроде как с ним посоветовался?
– Возможно, – с улыбкой разглядывая очертания ее лица в темноте салона автомобиля, ответил Громыко.
– Я думаю, это у них такой тайный знак, – задумчиво протянула Ася, – Но я не обратила внимания на реакцию Новикова! Вы не заметили, что он сделал?
– Нет, не заметил, – продолжая пристально смотреть на нее, произнес Анатолий.
– Ну, что же вы, – протянула девушка, разочарованно отворачиваясь к окну, но просидев так всего несколько секунд, с новым воодушевлением повернулась к мужчине, – Зато Кузнецов отдал мне последнюю порцию шашлыка, вы видели, да?
Когда машина въехала в город, Ася все еще продолжала рассуждать и обсасывать самые незначительные события сегодняшнего вечера, которые для нее приобретали колоссальное значение. Анатолий почти не участвовал в ее рассуждениях, но и не мешал ей.
– Федор Петрович, – вполголоса обратился он к водителю, когда Ася взяла паузу на несколько секунд, чтобы отдышаться, – Остановите у автомата с газировкой. Нам необходимо освежиться.
– Нет, не стоит! – воскликнула Ася, – Если вы из-за меня, то я в порядке!
Но автомобиль уже подъезжал к тротуару, плавно сбавляя скорость и шурша шинами.
– Я хочу выпить стакан воды, – выходя из машины, ровным голосом проговорил Громыко.
Асе стало неловко. Поддавшись эйфории, она совсем потеряла над собой контроль, позволив эмоциям взять вверх на глазах у постороннего ей человека. Сегодняшним вечером он стал намного ближе ей, но не настолько, чтобы выливать на него ушат своих взбудораженных мыслей.
Девушка выскочила из машины и догнала Анатолия у автоматов с газированной водой, освещенных ярким кругом желтого света уличного фонаря.
– Анатолий Андреевич, простите меня, я вас утомила, – проговорила Ася, заглядывая ему в глаза.
– Нисколько, – холодно ответил Громыко, протягивая ей монетку и вставляя оставшуюся у него в руке в прорезь автомата.
Когда скрипучая машина закончила наливать воду, он взял стакан и залпом осушил его.
Ася вздохнула и, опустив свою монетку в прорезь соседнего автомата, нажала на кнопку. В этот момент, вместо того, чтобы тонкой струйкой опуститься в стакан, газировка из неисправного устройства под напором хлынула ей в лицо. Ася вскрикнула и задохнулась от неожиданности. По ее лицу и волосам стекала вода, платье на груди и плечах намокло и прилипло к телу.
Девушка рассмеялась. Вытирая руками воду с лица и убирая прилипшие ко лбу мокрые волосы, она заливисто хохотала над своей невезучестью и нелепым видом.
– Вы это подстроили, чтобы заставить меня замолчать, – с улыбкой произнесла Ася, облизывая мокрые губы.
– Ася, выходите за меня, – вдруг сказал Анатолий, который ни разу не улыбнулся, но все это время не сводил с нее глаз.
Девушка оторопела и подняла на него глаза. Улыбка все еще украшала ее лицо, но взгляд уже не смеялся.
– Что? Я, наверное, ослышалась, вы сказали… – запинаясь, проговорила она.
– Вы все правильно услышали, – протягивая ей носовой платок, произнес Громыко.
– Зачем вам это? – окончательно посерьезнев, спросила Ася.
– Неожиданная реакция, – настала очередь улыбнуться Анатолия, – Я давно не делал предложение, но был уверен, что девушки реагируют как-то иначе.
Ася молча стояла и смотрела на него в ожидании ответа с платком в руках, которым так и не воспользовалась. Вода все еще стекала с ее волос на лицо, но она уже не замечала этого.
– Ася, я не умею красиво ухаживать и говорить романтические слова. Но мои чувства к вам глубокие и серьезные, – опуская глаза, проговорил мужчина, – Я осознанно подошел к этому решению, зная все ваши достоинства и недостатки. Я предлагаю вам стать моей женой, и готов посвятить свою жизнь вам.
– А вас не смущает, что кто-то уже сделал мне предложение? Раньше вас. И я его приняла, – пристально глядя ему в лицо, сказала девушка, – Вы делаете это, чтобы отомстить Кириллу?
– Помилуйте, за что? – с виду вполне искренне удивился Анатолий, поднимая на нее взгляд.
– За то, что он занял должность, на которую вы претендовали. Он обошел вас, и теперь вы решили попытаться обойти его в другом! Нанести удар там, где он не ждет, где будет больнее! – обличительным тоном произнесла Ася.
– Слухи о нашем соперничестве сильно преувеличены. А эта должность… Сейчас это уже не имеет значения. Со временем вы сами поймете, что мои перспективы весомее и ближе. Важно другое, важны вы, – спокойным тоном сказал Громыко, – Вы слишком долго были его невестой, слишком много времени провели в разлуке. Вы повзрослели, изменились. Зайцев совсем не знает вас, а даже если узнает, то будет шокирован или разочарован. Он для вас слишком правильный, слишком советский, слишком пропитанный пропагандой. А я знаю, какая вы, принимаю и восхищаюсь. Не отказывайте сразу, подумайте.
– О чем тут думать? Я обручена с другим, через месяц моя свадьба. Как можно сейчас все отменить? – надрывно произнесла девушка, – И я никогда бы не смогла поступить так с человеком, который любит меня, верит мне!
– Вы уже так поступили, – вкрадчиво проговорил Анатолий, – С Сергеем Беловым.
Ася застыла, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она допускала мысль, что Анатолий мог быть в курсе многих ее секретов. Но догадываться оказалось совсем не то, что видеть перед собой прямое доказательство своих опасений.
– Это вас не касается, – чувствуя, как загораются щеки, выпалила Ася, – Вы не знаете, чего мне это стоило!
– Ваше мужество не делает этот поступок менее жестоким, – равнодушно заметил Громыко, – Вы могли отменить свадьбу в любой момент. Отец в вас души не чает, он простил бы вам и не такое. Но вы этого не сделали. Потому что вам нужен брак, который откроет вам дорогу к успеху, достатку и власти. Вы не любите своего жениха, но все равно выходите за него. Потому что верите, что он станет инструментом для достижения ваших целей.
– Вы выдаете желаемое за действительное! – чувствуя, как закипает кровь, сквозь зубы процедила Ася, – Не вам судить о наших с Кириллом чувствах!
– Ася, у вас роман с игроком сборной, – будто не замечая ее горячности, спокойно сказал Анатолий, – О каком браке по любви может идти речь?
– Это давно в прошлом! – повышая голос, огрызнулась девушка.
– А я не о Белове... – загадочно протянул Громыко, – Литовский баскетболист, Ася, серьезно? Здесь вы даже меня смогли удивить…
– Да как вы смеете! – задыхаясь от стыда и злости, выкрикнула Ася, – Вы следили за мной! Это низко!
– Я не осуждаю вас, отнюдь, – словно бы не замечая ее обвинений, спокойно ответил Анатолий, – Даже восхищаюсь вашей способностью пренебрегать общечеловеческой моралью и чувствами других людей. И я вполне отдаю себе отчет в том, что это однажды может обернуться против меня. Но иду на этот риск с открытыми глазами. Так и вы признайтесь себе уже, наконец, в своих истинных мотивах, оглянитесь на свои поступки и оцените их здраво. Пора перестать врать самой себе.
Ася несколько раз глубоко вздохнула, растерянно глядя куда-то сквозь него, а затем медленным движением провела руками по намокшим волосам.
– Как вы собираетесь использовать эту информацию? – внезапно успокоившись, суровым тоном произнесла девушка.
– Я никогда не сделаю ничего, что может навредить вам, Ася, – грустно глядя на нее, сказал мужчина, – Я люблю вас.
– Да? – зло проговорила девушка, понимая, что этими словами он сам вкладывает ей в руки оружие против себя, – Тогда даже хорошо, что вы так всесторонне осведомлены о моей личной жизни! Значит, причина, по которой я не могу за вас выйти, должна быть для вас очевидна. Я люблю другого!
– И за это в конечном итоге расплачиваться придется мне, – серьезно глядя на нее, произнес мужчина, а потом добавил с деланной растерянностью, – Или вы за своего возлюбленного хотите замуж выйти? Нет? Я так и думал.
– Я больше не хочу вас слушать! – осознавая свое бессилие, снова закричала Ася, – Вы… Вы… Я никогда не выйду за вас! Слышите? Даже если вы останетесь последним мужчиной на земле! Вы самый жестокий, холодный, расчетливый и бездушный человек, которого я встречала. В вас нет чести, нет совести, нет сострадания!
– Никого не напоминает? – изогнул бровь Анатолий.
– Я ухожу, – кинула Ася и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, пошла по тротуару.
– Ася, подождите, – кинулся за ней Громыко и, остановив за руку, проговорил, – Куда вы пойдете, уже глубокая ночь. Я отвезу вас.
– Я никуда с вами не поеду! – одергивая руку, прокричала ему в лицо девушка и снова двинулась вперед.
Пройдя несколько шагов, Ася остановилась и растерянно посмотрела себе под ноги. Внутри все клокотало от гнева и бессилия, отсутствия возможности противопоставить правильные веские аргументы человеку, который без спроса влез в ее жизнь, узнал все ее тайны, безжалостно обличал ее в самых безнравственных и эгоистичных поступках и мыслях, которые она прятала даже от самой себя. Но где-то глубоко внутри, в самом дальнем, скованным вечным льдом уголке ее рационального сознания, уже упало и пустило побеги маленькое зернышко, заброшенное его умелой рукой.
Девушка обернулась и посмотрела на Анатолия внимательным холодным взглядом.
– Что вы можете дать мне такого, чего не может дать Кирилл? – ровным голосом спросила она.
Анатолий слегка наклонил голову, даже не пытаясь скрыть от нее едва тронувшую его губы улыбку шахматиста, блестяще завершающего гроссмейстерскую партию. Выждав паузу, мужчина кинул на нее пронзительный взгляд из-под приподнятых уголков бровей и тихо проговорил:
– Свободу.
Комментарий к Глава 28 Дорогие читатели! В этот раз благодаря праздникам глава вышла быстрее обычного. Да, в ней почти нет Сережи, и совсем нет Моди, и этим она возможно кого-то разочаровала... Могу лишь уверить, что все впереди, и всему свое время. Я же буду писать историю так, как она сложилась в моей голове еще зимой, хоть и сама вижу, что она стала уж больно крениться в “ориджинал”. В общем, отпетых “Серегаманов” и преданных “Модяфанов” прошу меня понять и простить. Не могу я не докрутить этих оригинальных персонажей, коли взялась) Вы самые терпеливые читатели на свете!
Всем спасибо за лайки и комментарии! Ваш интерес к судьбе героев меня очень мотивирует!
====== Глава 29 ======
Комментарий к Глава 29 Ну вот и за 300 стр. перевалили) Кто бы мог подумать! Поздравляю всех нас с этим событием) Интересно, кто-нибудь остался прям с самого начала, с зимы?
Благодарю всех читателей за поддержку, за отзывы и комментарии, без них наверное ничего бы не получилось. Мы вышли на финишную прямую!!
Очень волнуюсь, выкладывая эту главу, какая-то она для меня особенная.
Кстати, в главе спрятаны два реверанса читателям – I spy и Vi_Vi_V. Надеюсь, девочнки разглядят))
Ты красишь кожу, ищешь, где металл войдет в тебя.
И я, быть может, не тот, кого ты любишь, не любя.
В одной вселенной обдумываем общие мечты.
Я им поверю, только если рядом будешь…
Тысячи дней я искал тебя в неудачных местах.
И вот нашел, окей. Это не значит, что я прав.
Animal ДжаZ «Тысячи дней».
До отъезда сборной на Олимпиаду оставалось несколько дней. У Аси все было готово. Девушка сама удивлялась, как успела выполнить всю работу в срок, как смогла ничего не упустить, нигде не ошибиться, никого не подвести. С гордостью она смотрела на список задач, лежащий сейчас перед ней на столе, который пестрил красными линиями вычеркнутых, а значит завершенных дел.
Сквозь открытое окно кабинета солнце ласково припекало ей макушку, будто гладило теплой рукой и хвалило за проделанный труд. Ася открыла блокнот с расписанием мероприятий для сборной на время Олимпийский игр, и внесла туда еще два интервью Модестаса для зарубежных изданий, о которых она договорилась буквально вчера. У капитана была самая насыщенная программа из всех – несколько интервью прессе, съемки на и телевидении, две фотосессии, встреча с поклонниками. Девушке уже начало казаться, что она несколько перестаралась, но какое-то внутреннее чувство говорило, что ему все это очень пригодится.
В кабинет тихо постучали, и через секунду в двери показалось приветливое лицо ее водителя.
– Ася Андреевна, можно? Я билеты привез, – услужливо проговорил он.
– Да, Дима, спасибо! – принимая у него из рук стопку фирменных аэрофлотовских бланков, сказала Ася, – Вы можете быть свободны, сегодня вы мне уже не понадобитесь.
Когда за водителем закрылась дверь, девушка проверила авиабилеты, а затем убрала их в портфель и защелкнула на нем замок.
– Ну, вот и все, – вздохнула Ася, с грустью оглядывая свой кабинет.
Этап ее жизни связанный с Дворцом Спорта подходил к концу, после Олимпиады она уже сюда не вернется. Через десять минут за ней зайдет Модестас и она навсегда покинет это место, с которым ее столько связывало.
Ася взглянула на часы и подошла к открытому окну. Присев на подоконник, и поджав под себя ноги, девушка задумчиво посмотрела на шумящий густой листвой деревьев парк. С тех пор, как закончилась практика, и все подготовительные работы к Олимпиаде были завершены, у нее стало много свободного времени для размышлений, даже слишком много.
Меткие, ранящие, до скрежета в зубах обидные слова Анатолия пулей застряли в голове. Она не виделась с ним с того вечера, но его металлический голос до сих пор звенел у нее в ушах. Неужели он прав? Неужели она и правда такая, какой он видит ее? Жестокая, расчетливая, эгоистичная… Возможно ли, что она слишком легко ступала по жизни, ориентируясь только на себя и свою цель, оставляя за собой пепелище чужих судеб и надежд, и не замечая хруст костей под ногами?
А разве другие люди поступают не так же? Каждый идет к своей собственной цели, ищет лучшее для себя, и прячет свои истинные мотивы за деланное сочувствие и фальшивые сожаления. В конце концов, она никогда не стремилась причинить кому-то боль намеренно, скорее наоборот, старалась уйти от ситуации, если чувствовала, что напряжение слишком возрастает. Ася никому не желала зла, не хотела, чтобы кто-то пострадал. Даже в ситуации с Беловым она поступила так, лишь для того, чтобы спасти его, защитить от самой себя. Разве это жестокость – защищать любимого, собственными руками вырывая из своей груди сердце только ради того, чтобы он мог жить дальше, чтобы остался невредим, чтобы обрел свое собственное счастье. Сейчас он не понял, не смог оценить этой жертвы, потому что желал большего. Он хотел, чтобы она пожертвовала ради него своим будущим, но для Аси эта цена оказалась слишком высокой. Намного выше, чем цена разбитого сердца.
И это прекрасно понимал Модестас, который делал ее счастливой здесь и сейчас, не посягая на целую жизнь. Разве эгоизмом было позволить ему быть рядом, отдать то, чего он желал, исполнять любые его фантазии и желания? Капитан все знал с самого начала. Ася не скрывала своего несвободного положения ни от него, ни от Белова, ни от кого-то другого. Они сами принимали за себя решения и сами несли за них ответственность. Она никого не просила и не заставляла быть рядом с ней, никогда не молила о любви. Просто не мешала им падать в бездну.
Ася не думала о последствиях своих поступков, но в то же время и не имела злых умыслов. Все было случайностью, все имело для нее свое объяснение и оправдание. Для Анатолия, возможно, для Модестаса. Но не для Кирилла. Всю жизнь Ася тянулась к Зайцеву, как грешник стремится к святому образу, черпая в нем силы для верных решений. Она привыкла опираться на его прямолинейность, добропорядочность, целостность, будто компенсируя этими его качествами свою внутреннюю противоречивость и непостоянство. Он всегда знал, как поступить правильно, никогда не сомневался и не допускал досадных промахов. Как же он смог полюбить ее, такую? А может Анатолий прав, и Кирилл не понимает кто она? Он просто берет ее в жены, потому что так нужно, но не отдает себе отчета в том, с каким человеком он собирается прожить свою жизнь…
Мысль о том, что ее мужем может стать кто-то, кроме Кирилла, казалась дикой, кололась и ершилась у Аси в голове. Однако она прекрасно понимала, какие головокружительные перспективы сулит для нее брак с Анатолием Громыко. Сама его фамилия открывала перед ней все двери в мире международных отношений, кардинально меняла ее положение в этой сфере высочайшей конкуренции. С ним ее мечты оказывались так близко, что, казалось, достаточно протянуть руку, чтобы дотронуться. А полное принятие ее личности и свобода от условностей делали этот союз еще привлекательнее.
Возможно, уже через год она своими руками будет передавать министру свой первый международный договор об ограничении стратегических вооружений, будет стоять за спиной Никсона и Брежнева, когда они поставят свои подписи на историческом документе, впишет свое имя в историю, участвуя в спасении планеты от ядерной катастрофы, защищая интересы страны и мира на земле.
Сидя на подоконнике, Ася кинула взгляд на свои тонкие возбужденно дрожащие пальцы. Вот чего она хотела больше всего на свете, вот что заставляло глаза гореть воинственным черным огнем , вот чему она жаждала посвятить свою жизнь. Это была единственная настоящая цель, душевное устремление, ради которого можно было пожертвовать чем угодно. Ася больше не была пешкой в чужой игре, она чувствовала себя королевой на шахматной доске своей судьбы, и от ее хода сейчас зависел исход всей партии. Оставалось только верно просчитать комбинацию и сделать правильный выбор. Вот только принять такое решение самостоятельно оказалось невыносимо сложно.
«Власть дается тому, кто осмелиться… Стоит только посметь» – вертелось в голове у девушки.
Дверь за ее спиной скрипнула и Ася, не оборачиваясь, кинула взгляд на часы.
– Я жду тебя уже целую вечность, – с деланным укором проговорила она, скидывая ноги с подоконника и разворачиваясь к двери.
– Если бы я знал, то пришел бы раньше, – не сводя с нее пристального взгляда серьезных светлых глаз, проговорил Белов.
Ася замерла на месте на секунду, а потом попыталась сделать шаг назад, но подоконник больно врезался в спину. Отступать было некуда.
–Сейчас придет Модестас, тебе лучше уйти, – глядя куда-то ему под ноги, торопливо проговорила девушка.
– Я не уйду, пока мы не поговорим, – безапелляционно заявил Сергей.
– Тогда уйду я, – решительно хватая портфель, сказала Ася и двинулась к двери.
Белов преградил ей путь, сделав шаг навстречу.
– Ася, зачем ты так себя ведешь? – пытаясь поймать ее взгляд, проговорил Белов.
– Как? – с вызовом спросила девушка, снова отступая назад.
– Как обиженный ребенок! – сурово ответил Сергей, – Что я тебе сделал?
– Белов, чего ты хочешь, а? – надрывно произнесла девушка, поднимая на него взгляд, – Нет дружбы после смерти! Понимаешь? Нет!
– Как и жизни после любви…– пронзительно глядя ей в глаза, сказал мужчина.
У Аси опустились руки. Она стояла перед ним, будто парализованная, не находя в себе сил ни отвести взгляд, ни сказать еще какую-нибудь грубость, которая могла бы разорвать это магическое соединение, убить эту его сверхъестественную власть над ней. Он не должен был, не имел право использовать против нее этот чарующий свет своих серо-голубых глаз.
Появление Модестаса, который просунул голову в приоткрытую дверь, вывело ее из оцепенения.
– Модя, ну наконец-то, – протягивая к нему руку, воскликнула Ася.
– Я не помешал? – с осторожностью заходя в кабинет и переводя тревожный взгляд с Белова на Асю, проговорил капитан.
– Как ты можешь помешать! – хватаясь за него двумя руками, как за спасательный круг, и увлекая к двери, сказал Ася, – Пойдем.
– Мы можем говорить при Моде. У меня нет от него секретов, – серьезно глядя на нее, сказал Сергей.
– О чем говорить, Белов? Я уже все сказала, мне добавить нечего! – категорично произнесла девушка, продолжая подталкивать капитана к двери, – Модя, пошли!
– Ася, я все еще люблю тебя, – тихо сказал Белов, глядя ей в спину.
Ася остановилась у двери. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, лишь Модестас мог почувствовать, как она крепче сжала его руку, будто пытаясь найти ускользающую точку опоры. Она медленно обернулась на комсорга и холодно посмотрела на него.
– Я знаю. И что с того? – надменно проговорила девушка и, не дожидаясь ответа, вышла из кабинета, увлекая за собой капитана.
Модестас и Ася вышли из Дворца Спорта и направились по центральной аллее вглубь парка. Они шли быстро, слишком быстро для людей, которые просто гуляют.
– Куда мы идем? – поинтересовался литовец, глядя себе под ноги.
– Никуда, просто идем, – срывающимся голосом прошептала девушка, тоже не глядя на него.
– Аська, не плачь. Пожалуйста, – тихо проговорил он.
Девушка ничего не ответила, только повернула голову в сторону от него, делая глубокий прерывистый вздох. Капитан остановился и, притянув за руку, крепко прижал ее к себе, чувствуя, как беззвучно сотрясается в его руках ее маленькое тело.
Ася пришла домой довольно рано. Настроения гулять не было, да и усталость накатила как-то разом, будто вся ее энергия осталась к кабинете Дворца Спорта. В квартире было непривычно тихо. Мама уже несколько дней жила на даче с внучками и дом, как обычно, опустел в ее отсутствие.
В гостиной горел свет, значит, отец был дома. Она не спеша прошла по темному коридору и остановилась у распахнутых настежь витражных дверей, подпирая плечом косяк. Девушка задумчиво посмотрела на маршала, который сидел в своем любимом кресле и читал «Правду». Ася всегда удивлялась, зачем он это читает, ведь в газетах публиковали либо ложь, угодную партии, либо то, что он уже знал раньше других. Отец же всегда говорил, что газеты помогают ему понимать, чем живет советский народ.
– Где такое записать, дочь явилась домой до полуночи, – шутливо прокомментировал ее появление Андрей Антонович, не поднимая взгляда от газеты.
– Здравствуй, папа, – тихо ответила Ася, заходя в комнату.
– Здравствуй, здравствуй, Асенька, – ответил маршал.
Девушка подошла к книжному шкафу и провела рукой по корешкам книг, искоса поглядывая на отца.
– Что-то случилось? – моментально чувствуя напряжение в воздухе, спросил Андрей Антонович и внимательно посмотрел на нее.
– Случилось, – ответила Ася, подходя ближе и присаживаясь на край журнального столика напротив его кресла, – Анатолий Громыко сделал мне предложение.
Решение посоветоваться с отцом пришло внезапно. Глядя на его спокойное лицо, уверенные руки, внимательные зоркие, несмотря на возраст, глаза, Ася поняла, что ей просто необходимо разделить с ним ответственность за это решение, снять груз со своего сердца.
Маршал опустил газету на колени и внимательно посмотрел на нее, прищуривая глаза.
– И что же ты ответила? – спросил он.
– Я отказала, – с нажимом сказала девушка.
– Ну, отказала, так отказала. Об чем же тогда разговор, – снова поднимая газету к лицу, спокойно проговорил Андрей Антонович.
– А стоило ли? – тихо спросила Ася.
Отец выглянул из-за газеты и улыбнулся ей.
– Когда ты успела вырасти, ребенок? – откладывая «Правду» в сторону, с улыбкой проговорил он.
– В тот день ты был на учениях, – улыбнулась в ответ девушка.
– Ты пошути мне, пошути, – беззлобно сказал маршал и, приглаживая зачесанные назад волосы, добавил, – Предложение интересное, ничего не скажешь. Тут действительно есть над чем подумать. Громыко очень хорошая партия для тебя.
