Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)
– Модя, ты что, – тихо сказала Ася, мягко отстраняясь от поцелуя, – Сережа увидит.
– Я же вижу, как он тебя целует. Почему мне нельзя? – приникая губами к ее шее, проговорил литовец.
– Тише ты, – зашипела на него девушка и встала, высвобождаясь из его объятий.
Капитан поднялся за ней и, не давая отойти, обхватил за плечи.
– Аська, я соскучился так, – промурлыкал он, снова утыкаясь ей в шею и на этот раз довольно ощутимо прикусывая нежную кожу.
У Аси сбилось дыхание и, приоткрыв рот, она инстинктивно обхватила его рукой, прижимая к себе плотнее.
– Я не знаю, не знаю, что мне делать, – прошептала она, закрывая глаза и отдаваясь его рукам, – Я так запуталась…
– Зато я знаю, – тяжело дыша, прохрипел Модестас, скользя ладонями по ее бедрам.
– Нет, я не могу, – оттолкнула его от себя девушка, одергивая платье, – Я больше не поступлю так с Сережей, больше не стану обманывать его. И не стану выбирать между вами.
– А я разве предлагаю тебе выбирать? – с недоумением глядя на нее, проговорил литовец.
– Сережа никогда не поймет, никогда такого не простит, – шептала Ася, будто не слушая его.
– Ты не знаешь его так, как я, – приподнимая бровь, загадочно произнес Модестас, – Он так тебя любит, что способен понять намного больше, чем ты думаешь. Ты же видела… Вот только что. Думаешь, он не замечает?
– Нет, только не такое, только не такое, – твердила девушка, глядя в пол, словно уговаривала саму себя, – Я не могу так с ним поступить.
– А со мной значит, можешь? – поджимая губу, начал сердиться капитан.
– Модя, не начинай, – касаясь его руки, тихо проговорила девушка.
– Ты сказала, что любишь меня! – повышая громкость, продолжил литовец и одернул руку, – А теперь что?
– Не кричи, – буркнула Ася и, отвернувшись, тихо добавила, – Я этого не говорила, я только написала...
– Ах, вот как! – уже сорвался на крик капитан, – Передумала, значит? Теперь я тебе мешаю, да?
– Нет, теперь ты меня просто бесишь! – закричала в ответ девушка, но тут же осеклась и снова отвернулась, наткнувшись на взгляд выходящего из ванной Белова.
– Вы сделаете меня самым счастливым человеком на свете, если когда-нибудь перестанете собачиться по поводу и без, – проговорил комсорг, деловито вытирая руки полотенцем.
Сергей подошел к ним ближе и, обхватив Асю за талию, притянул к себе. Он собирался еще что-то сказать, но увидев гримасу боли, исказившую ее лицо, побледнел и спросил, обеспокоенно вглядываясь в нее:
– Я сделал тебе больно?
– Нет, все нормально, правда, – пробормотала Ася, утыкаясь лицом ему в грудь.
– Здесь? – спросил он, проводя ладонью по пояснице, – Дай посмотрю.
– Нет! – встрепенулась девушка, – Не надо, со мной все в порядке!
– Ася, – Белов посмотрел на нее серьезным, не терпящим возражением взглядом.
Девушка вздохнула и послушно повернулась к нему спиной. Сергей аккуратно приподнял, надетую на ней широкую футболку с гербом СССР, открывая огромный, размером с блюдце, переливающийся всеми цветами радуги синяк. Модестас подошел к нему и тоже уставился на гематому.
– Нормально тебя по почкам приложили, – присвистнул капитан, будто уже забыв о стычке, – Я бы от такого тоже отключился. Сильно болит?
– Девочка моя, – прошептал комсорг, нежно проводя пальцами по ее коже рядом с синяком.
– Все хорошо, ребят, ну, честно, – смущенно одергивая футболку, проговорила девушка, – До свадьбы заживет!
В комнате повисла такая тишина, что слышно было, как в холле на первом этаже размешивают ложечкой чай. Ася поняла, что ляпнула лишнего. С тех пор, как они приехали в Мюнхен тема ее брака, так же как и тема будущего в целом, ни разу не поднималась. Единственное будущее, о котором все думали – был финал Олимпиады. А после – будто и не было ничего. Они жили сегодняшним днем, жили этим турниром, повинуясь местному распорядку, интересуясь только тем, что происходит здесь и сейчас. Это была отдельная маленькая жизнь, в которой не место было далеко идущим планам.
– Так, что мы сидим вообще? – хлопнув в ладоши, попыталась вывести парней из оцепенения девушка, – Пора уже на арену выдвигаться! У вас еще разминка, переодевания, что там еще? Я пошла собираться! Встречаемся у автобуса!
Не глядя на них, Ася выскочила за дверь, стараясь болтовней заглушить звук гулко бьющегося в груди сердца.
В автобусе, который вез сборную на баскетбольную арену, Ася, как обычно, села рядом с Беловым. Модестас, не глядя на них, прошел в конец салона и сел рядом с Болошевым.
Всю дорогу Сергей молчал, отвернувшись к окну. Девушка уже давно привыкла к его замкнутому характеру, но в этот раз его молчание было каким-то давящим, тревожным. Тихое недовольство капитана, вместо обычных бурно выражаемых эмоций, тоже не добавляло спокойствия. Ася не знала, как исправить сказанное, как вернуть свои слова обратно, поэтому она просто взяла Сергея за руку и положила голову ему на плечо.
– Из-за чего вы поругались? – вдруг спросил комсорг, возвращая ее к другой, не менее скользкой теме.
Девушка закусила губу и уткнулась лицом ему в плечо. Лучше бы он про свадьбу спросил… Говорить с Сергеем о капитане казалось странным и противоестественным, почти абсурдным. Что она могла ему сказать? Что запуталась и сама уже не понимает, на каком она свете? Что, дав волю чувствам перед лицом разлуки, она теперь снова оказалась перед невозможным выбором, который никого не сделает счастливым. И никого в итоге не спасет.
Сергей повернулся к ней и, приподнимая ее лицо за подбородок, собирался то ли поцеловать, то ли что-то сказать, но в этот момент на середину автобуса выскочил Терещенко и возбужденно заговорил о важности сегодняшней игры для родины. Никогда еще Ася не была так рада мотивационным речам партийных работников, как сейчас. Сжав руку комсорга, она улыбалась функционеру, с видом знатока, рассказывающему игрокам о дружбе народов СССР и Кубы.
Приехав на место, игроки сборной имели возможность воочию убедиться, что немцы умеют учиться на своих ошибках, а их рвение и усердие не знают границ, периодически выходя за рамки разумного. Организаторов игр бросало из крайности в крайность – сначала они устроили из Олимпийской деревни обитель всеобщей любви и доверия, за что жестоко поплатились, зато теперь на мероприятии не осталось и налета былой праздничности и легкости, а происходящее больше напоминало прибытие новобранцев на секретную военную базу.
Дворец спорта «Баскетболхалле» со всех сторон был окружен переносными заграждениями, имеющими лишь несколько узких проходов по периметру, возле каждого из которых дежурила группа вооруженных охранников. Внутрь пропускали по предъявлению целого комплекта документов, предварительно тщательно обыскав и проверив сумки. Вокруг здания уже собралась приличная толпа желающих пройти внутрь, но процедура проверки шла медленно, что приводило не только к еще большему скоплению людей, но и к росту их недовольства.
Для зрителей, спортсменов, администрации и журналистов были организованы отдельные входы, поэтому игрокам не пришлось толкаться в общей очереди. Однако сборная Кубы прибыла раньше, поэтому ребятам все-таки пришлось некоторое время ожидать своей очереди на улице.
Товарищ Терещенко, который от своей собственной речи, казалось, воодушевился больше всех и к концу турнира чувствовал себя уже полноценной частью сборной, метался вокруг Гаранжина и искренне, но бесполезно, возмущался.
– Они же воруют наше время! Мы могли бы уже разминаться! – негодовал функционер, активно жестикулируя, – Это черт знает что! Я буду писать жалобу в Олимпийский комитет!
Тренер ничего не отвечал, лишь хмуро поглядывал то на медленно просачивающихся внутрь кубинских спортсменов, то на часы.
– Ася, пойди, узнай, что там у них происходит, – тихо сказал он, оборачиваясь к стоящей рядом переводчице.
Выпустив руку комсорга, которую она крепко сжимала своей маленькой ладошкой с самого автобуса, девушка проскользнула между баскетболистов и скрылась, теряясь за широкими спинами кубинских спортсменов. Белов всматривался в стоящую впереди группу, тщетно пытаясь не потерять из вида ее кудрявую макушку. Он уже начал сожалеть, что не пошел с ней, когда хрупкая фигурка в форменном синем пиджаке сборной, который был ей велик и смотрелся больше комично, чем строго, наконец, вынырнула на открытое пространство, но направилась не к своей команде, а к соседнему проходу, где за ограждением томились аккредитованные на игру журналисты. Мужчина невысокого роста с раскидистыми пшеничными усами отчаянно махал ей рукой и улыбался во весь рот. Ася тоже помахала ему и, подойдя ближе, сердечно пожала ему руку, а затем даже перегнулась через ограждение и обняла.
Белов не отрываясь, смотрел, как журналист показывает девушке какие-то фотокарточки, что-то увлеченно рассказывает, указывая рукой на Дворец Спорта, а затем на окружающих его коллег, как Ася заливисто смеется, хлопая мужчину по плечу и что-то задорно отвечая.
– Кто это, ты знаешь? – напряженно спросил Белов стоящего рядом капитана.
– Фашист этот, Фридрих, – зло процедил Модестас, тоже вглядываясь в смеющуюся пару.
Комсорг продолжал молча наблюдать за ними, по рычащему дыханию капитана рядом чувствуя его растущий гнев.
– Модь, не кипятись, – тихо сказал он, не оборачиваясь на друга, – Она сказала, что они просто друзья.
– Я сейчас этому другу все зубы пересчитаю! – рявкнул Модестас, сверля взглядом немца.
– Нам только драки перед игрой не хватало, – проговорил комсорг.
– Да какая драка? – проворчал литовец, – Ты его видел? С одного удара упадет.
– Может и правда друзья, – пожимая плечами и опуская глаза, сказал Белов, – Тоже знаешь, нельзя так наверное… Совсем ей воздуха не давать…
– Да какие друзья? Ты посмотри на него! – возмущенно воскликнул Модестас, указывая рукой на Фридриха, – Он готовый уже!
Сергей снова поднял глаза на группу журналистов, стоящих за ограждением и увидел, как Ася уронила на асфальт несколько фотокарточек, которые держала в руках, а услужливый немец, сияя глупой улыбкой, неловко согнулся и подсунул руку под разделяющее их ограждение, пытаясь поднять их для нее, продолжая что-то возбужденно тараторить. Девушка снисходительно улыбалась, наблюдая за его потугами, а получив обратно фотографии из его рук, благодарно дотронулась до его плеча, отчего Фридрих растекся в еще более глупой улыбке.
– Да, в этом ты прав, – безрадостно заключил комсорг, поджимая губу, – Парень спекся.
– Я сейчас его верну в сознание, – прорычал капитан, – Сразу забудет, как на чужое глаза пялить!
– Я сам разберусь, без мордобоя, – останавливая друга, который уже рванул к щебечущей паре, проговорил Сергей, – Нам международные скандалы сейчас ни к чему.
Спокойно и уверенной походкой, Белов не спеша преодолел расстояние до прохода журналистов, подошел к Асе и, не глядя на Фридриха и не говоря ни слова, аккуратно подхватил ее на руки. Бережно, стараясь не дотрагиваться до синяков, он положил девушку на плечо, будто непослушного ребенка, развернулся и, не меняя выражения лица, пошел обратно к своей сборной.
– Сережа, что ты делаешь? Поставь, немедленно! Ты меня позоришь! – сдавленно пропищала Ася, пытаясь одновременно выбраться из его крепких рук и придержать юбку, которая могла задраться в любую секунду.
– Это еще кто кого, – спокойным голосом ответил Белов, придерживая ее за бедра и не давая юбке уползти вверх, а потом с невеселой усмешкой добавил, – Ась, я еще одного уже не выдержу, правда.
Девушка замолчала, осмысливая его слова, но подвешенное положение было слишком унизительным для размышлений, поэтому через секунду она снова бросилась в атаку.
– Фридрих просто друг! А у тебя паранойя! – прошипела она.
– Это ты не мне будешь объяснять, – ответил Белов, ставя ее на землю на глазах у потешающейся сборной.
Получив свободу, Ася одернула пиджак, который за время транспортировки сполз ей почти на голову, и возмущенно оттолкнула от себя Белова, оглядываясь по сторонам. Было ужасно неловко перед посмеивающимися и шушукающимися между собой спортсменами, но гнев был сильнее.
– Это насилие! – тыча пальцем ему в грудь, продолжала негодовать девушка, – То, что ты физически сильнее меня, не дает тебе право так со мной обращаться!
– Иди вон этому Отелло объясни, что физическое насилие не метод, – поворачивая голову к гневно пыхтящему в стороне капитану, проговорил Белов, – Пока у того немца еще зубы на месте.
Ася посмотрела на капитана и как-то внезапно успокоившись, подошла к нему, по-детски заламывая пальцы и заглядывая в глаза.
– Модя, ты чего? Сердишься? – заискивающе протянула она, дотрагиваясь до его локтя.
Модестас грубо одернул руку и устремил на нее разгневанный взгляд.
У Аси екнуло сердце и моментально участилось дыхание. Как же он был хорош сейчас! Скулы окрасил яркий румянец, глаза пылали огнем, грудь высоко вздымалась, мышцы, выделяющиеся сквозь тонкую ткань футболки, напряглись, казалось, стали еще крупнее, наливаясь злой первобытной силой. Девушка не могла оторвать от него взгляд. Настолько прекрасен он было только в гневе, в игре и в постели.
– Еще раз этот фашист подойдет к тебе, я от него мокрого места не оставлю! – с бешеным акцентом чеканил слова литовец, сверля ее злобным взглядом.
Девушка молчала, бесстыдно разглядывая его и, с каждой секундой все яснее понимая, что сопротивляться этому притяжению у нее не осталось больше ни сил, ни желания. Они принадлежали друг другу, это чувствовалось в каждом взгляде, в каждом жесте, даже в их прерывистом, одном на двоих, дыхании. Это была ее территория, мужчина, которым она восхищалась, безоговорочно принимая таким, какой он есть. Там где другие видели грубость, она видела силу, за вспыльчивостью она видела ранимость, за гневом – страсть, за ревностью – безумную, не признающую никаких преград, любовь.
– Как скажешь, – тихо ответила она, прямо глядя ему в глаза, и облизнула пересохшие губы.
Модестас замер и сглотнул. Не помня сам себя, будто под гипнозом, он медленно погружался в черный омут ее глаз, бездонных и до жути распутных, беззвучно кричащих: «Я твоя, твоя! Бери!».
Капитан неловким движением закинул руку ей на шею и, зажав голову в сгибе локтя, притянул к себе.
– И глаза спрячь, – прошептал он, глядя в сторону, – От такого взгляда даже у трупа встанет.
– Люблю тебя, – еле слышно прошептала девушка ему в грудь, отчетливо слыша, как от ее слов его сердце замерло на мгновение, а затем заколотилось с удвоенной силой.
– Я знаю, – тихо ответил капитан, прижимая ее к себе.
Никто не думал, что полуфинал баскетбольного турнира Олимпиады станет легкой прогулкой для сборной, но и такого бешеного настроя кубинцев на победу тоже никто не ожидал. С первый минут матча спортсмены Острова Свободы повели в счете, отчаянно прессингуя по всей площадке. Они играли так, будто это был последний матч в их жизни, не жалея ни себя, ни соперника, бесстрашно шли на столкновения, получая заслуженные фолы, но продолжая идти вперед несмотря ни на что.
Советские игроки, привыкшие к своему превосходству практически над любым противником, восприняли это первоначальное лидерство, как случайный эпизод, списав успех на везение и отличную мотивацию кубинцев. Но когда с каждой минутой игры разрыв в счете увеличивался не в пользу СССР, ребята поняли, что игра предстоит серьезная.
Уверенное спокойствие тренера, который не запаниковал и продолжал придерживать выбранной тактики игры, и мобилизация всех сил игроков позволили сократить отставание до одного очка к концу первой половины игры. После перерыва Гаранжин выпустил на площадку дуэт Белова и Паулаускаса, слаженные и результативные действия, которых психологически надломили кубинцев и соперник начал неизбежно терять свое преимущество.
Ася, не отрываясь, смотрела на действия этих двоих на площадке. Она уже отмечала для себя техничный, элегантный, до мельчайшей детали выверенный стиль игры Белова, оценила эмоциональную и немного эксцентричную манеру капитана, но никогда не обращала внимания на то, как они играют вместе. Они были словно единое целое, не глядя, не переговариваясь, а просто чувствуя каждое следующее действие друг друга. Один только думал отдать пас, а другой уже открывался под него, один только собирался бросать мяч в кольцо, а другой уже страховал подбор.
Ася залюбовалась ими, внезапно осознавая, что так же, как на площадке, они для нее стали единым целым. Такие разные, но дополняющие друг друга и составляющие вместе несокрушимую силу, которая вторглась в ее тщательно охраняемое сердце и теперь разрывала его на две неделимые половины.
– Мои мальчики, – еле слышно прошептала она, глубоко вздыхая и с невероятным облегчением отпуская, наконец, свои чувства на свободу.
Удачно проведенная концовка игры позволила сборной СССР довести матч до заслуженной, трудовой победы. Вымотанные и промокшие до нитки спортсмены отправились в раздевалку, сдержанно поздравляя друг друга и понимая, что главный соперник на этом турнире у них еще впереди.
Свободный день накануне финала, наполненный стандартными тренировками, ничем не отличался от остальных дней сборной. После ужина почти все игроки собрались в общей гостиной на этаже и развлекались, кто чем. Ответственность завтрашнего дня плотным облаком висела в воздухе, и ребятам было просто необходимо как-то снять напряжение. О том, чтобы выпивать или иным образом нарушать режим, у баскетболистов не было и мысли, слишком высоки были ставки на турнире, поэтому в ход пошли доступные развлечение – настольные игры, книги, беседы ни о чем со ставшими уже родными товарищами.
Ася играла с Ваней в нарды на щелбаны, заблаговременно договорившись, что в случае ее проигрыша расплачиваться за нее будет капитан, на что тот благородно согласился. Пока звонкие щелчки доставались только кудрявой голове Едешко, когда партия за партией девушка обставляла его в этой нехитрой игре, но Модестас все равно сидел рядом, опасливо наблюдая за ее опрометчивыми ходами.
– Он же тебя здесь закроет! – пытался подсказывать он, беспокоясь за целостность своего лба.
– Спокойно, Модя, это часть фирменной тактики Гречко! – успокаивала его Ася, переставляя свои фишки, и почти касаясь губами его уха, добавляла, – Мы заманим его в ловушку и сцапаем там!
Белов сидел на диване напротив и читал книгу, периодически поглядывая на друзей. У него не было желания участвовать в играх, но и сидеть в комнате одному сегодня тоже не хотелось. Как никогда прежде Сергей чувствовал себя сейчас частью команды, с которой они прошли такой долгий и трудный путь и были сейчас в шаге от их общей, одной на всех мечты.
Выиграв еще две партии и отвесив баскетболисту пару символических затрещин, Ася встала и, ласково поцеловав Ивана в лоб в качестве компенсации, со смехом проговорила:
– Мне кажется с тебя достаточно. Играй лучше в баскетбол, у тебя это лучше получается.
Довольная собой, девушка направилась к выходу из гостиной.
– Ты куда? – остановил ее оклик Сергея, когда она была уже у самой двери.
– В Дом журналистов, – невозмутимо проговорила Ася, оборачиваясь на комсорга.
Белов зажал пальцем нужную страницу в книге, и положи ее на колени, с демонстративным интересом молча уставился на девушку.
– Мы собираемся писать открытое письмо в МОК о мерах безопасности на играх и ошибках в организации, – вздохнув, принялась объяснять она, – Это очень важно!
Комсорг покачал головой и снова раскрыл книгу.
– Ты не пойдешь, – спокойно сказал он, устремляя взгляд на страницы.
– То есть как это? – опешила Ася, – Я хочу выразить свою гражданскую позицию!
Не поднимая на нее глаз, Белов снова отрицательно покачал головой.
Девушка задохнулась от возмущения и резко развернулась к Модестасу в поисках поддержки.
– Модя, я пойду, – без вопросительной интонации капризным тоном протянула она.
– Мышонок, может тебе, и правда, не стоит туда ходить, – мягко сказал капитан, почесывая затылок.
– Да вы сговорились что ли? – воскликнула Ася, перекидывая гневный взгляд с одного на другого.
– А забавная из вас семейка получится, – усмехнулся расположившийся рядом на диване и с интересом наблюдавший за событиями Болошев, не уточняя, кого конкретно имеет в виду.
– Ася, ты не пойдешь, это дело решенное, – спокойно сказал Сергей, выглядывая из-за корешка книги, – Нечего тебе там делать. Поэтому успокаивайся, давай. Вон, у Вани еще места нетронутые на лбу остались, играйте дальше.
– Ну, уж нет! – упирая руки в бока, взорвалась Ася, – Это дискриминация! Нарушение прав и свобод человека!
Белов снова отложил книгу и внимательно посмотрел на разъяренную девушку.
– Не для того женщины всего мира издревле боролись за свои права, чтобы в двадцатом веке происходили такие притеснения! – возмущенно ходя по комнате и потрясая в воздухе рукой, горячилась она, – В Конституции Советского Союза записано, что советские женщины имеют равные права с мужчинами – право на труд, на образование, свободу мысли, слова и действия!
– Пойдем, – с улыбкой сказал Сергей, подходя к ней, – Заканчивай митинг.
– Никуда я с тобой не пойду! – отпихивая его, воскликнула Ася, – Я еще не все сказала!
– Правда, Серега, пусть говорит! – широко улыбаясь, сказал Болошев, – Забавно же!
– Тебе забавно наблюдать за нарушением Конституции? – зло гаркнула на него девушка, после чего он рассмеялся и картинно накрыл голову руками.
– Пойдем, советская женщина, в комнате продолжишь, – легонько подталкивая упирающуюся Асю к двери проговорил Белов и добавил через плечо, – Модь, ты идешь?
Капитан встал и, шутливо толкнув заливающегося смехом Сашку в плечо, вышел за друзьями в коридор.
– Аська, это была прекрасная речь! Знай, я на твоей стороне! – перегнувшись через спинку дивана, крикнул Болошев ей вслед, – Свободу Анджеле Дэвис!
Зайдя в комнату в сопровождении двоих баскетболистов, Ася прошла на середину и, развернувшись к ним лицом, скрестила руки на груди.
– Вы можете меня здесь запереть, но никогда, слышите, никогда вы не заставите меня молчать! – почти кричала она, яростно сдувая падавшие на лицо волосы.
Будто не слушая ее гневную тираду, Белов снял с вешалки свой пиджак и достал из внутреннего кармана белый конверт. Подойдя к ней ближе, он вскрыл конверт и, достав оттуда три типографских бланка с изображением олимпийских колец, положил их на стол.
– Мы идем смотреть баскетбол, – спокойно проговорил он, – Полуфинал американцев.
– Ого, – воодушевился Модестас, хватая билеты и внимательно разглядывая их, – Откуда?
– У меня тоже есть связи, – улыбнулся комсорг, подмигивая другу.
– Вот и отлично! – встряла Ася, – Идите на матч, а я пойду по своим делам!
– Но у нас три билета, – лукаво улыбнулся капитан.
– Возьмите с собой Гаранжина, ему будет интересно, – моментально нашла, что ответить девушка, а потом, устало скривившись, добавила, – А у меня вот где ваш баскетбол уже сидит. Я хочу сделать что-то общественно полезное!
– Ася, пожалуйста, – обнимая ее за плечи и целуя в висок, обезоруживающе проговорил Сергей, – Я хочу провести этот вечер с тобой.
Ася тяжело дышала, словно загнанный в угол зверек, продолжая шарить возбужденным взглядом по комнате в поисках дополнительных доводов, которые все равно не перекроют его единственный аргумент.
– Ты так пойдешь или тебе переодеться нужно? – безапелляционно спросил Белов, ласково глядя ей в глаза.
– Конечно, нужно! – язвительно ответила Ася и добавила, резким движением обводя рукой вокруг головы, – Пойду, платок на голову повяжу! Мы же теперь в мусульманском обществе живем, где женщины вообще права голоса не имеют, вроде домашних животных!
– Ты не перегибай тоже, ладно? – вдруг помрачнел Сергей, – Иди, переодевайся.
Ася вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью.
– Она сбежит, – с улыбкой глядя куда-то в сторону, тихо проговорил Модестас.
– Ты думаешь? – обеспокоенно обернулся на него Белов.
– Точно тебе говорю, – кивнул капитан, – Я знаю этот взгляд.
– Черт, ты прав, – воскликнул Белов и пулей выбежал из номера.
Он догнал ее уже в холле корпуса, когда девушка быстрым шагом подходила к выходу.
– Не слишком красиво ты поступаешь, – сердито проговорил он, хватая ее за локоть и разворачивая к себе.
Ася вздрогнула и, посмотрев на него испуганным взглядом, поджала губу.
– Ты тоже, когда заставляешь меня делать то, что я не хочу, – огрызнулась она, глядя в сторону.
– Я не заставляю, я прошу, – грустно сказал Белов, отпуская ее руку.
Девушка вздохнула и сложила руки на животе, обхватывая себя за локти.
– Ладно, ты прав, – нехотя согласилась она, продолжая смотреть в сторону, и ехидно добавила, – Ты прав, а я не права! Не знаю, зачем я так поступила. Из вредности! Доволен? Посмотрим баскетбол. Снова! Какая радость!
Белов улыбнулся и поцеловал ее в нос, отчего она картинно поморщилась.
– Бедняжка, твоя жизнь – сплошные страдания, – увлекая ее к лифтам, проговорил он.
– Вообще-то да! – с готовностью подтвердила девушка, послушно следуя за ним.
Ася уже и не помнила, когда последний раз смотрела баскетбол не со своего места на скамейке, а с трибун, как обычный зритель. Гул волнующихся болельщиков вокруг придавал особый драматизм каждому событию на площадке, а приобретенные за время работы со сборной знания о правилах и особенностях игры, позволяли увидеть ее под другим углом. Места им достались неплохие, с хорошим обзором, и Ася даже стала получать удовольствие от игры, хоть и не могла признаться в этом Сергею и продолжала старательно кривить губы в недовольной гримасе.
Парни увлеклись ходом матча и почти не обращали на нее внимания, с каждой минутой все больше горячась и громче обсуждая атаки и передачи. Девушка сидела между ними, чувствуя, как этот тестостерон, который они так старательно копили весь турнир, сейчас накатывает на нее мощными волнами с двух сторон, покрывая кожу испариной и затрудняя дыхание.
– Здесь жарко или мне кажется? – обмахиваясь билетами, тихо проговорила Ася.
Не переставая рассуждать о проходе к кольцу американского форварда, Модестас простым, естественным для себя движением приподнял ей сзади волосы и подул на затылок, охлаждая вспотевшую кожу. От этого у Аси окончательно потемнело в глазах, и она инстинктивно схватилась за колено капитана. Он накрыл ее руку своей, как ни в чем не бывало, продолжая спорить с Беловым о справедливости назначенного только что фола.
Чтобы хоть как-то отвлечься, девушка попыталась сосредоточиться на происходящем на площадке. Игра шла с явным перевесом в пользу американцев, и даже Ася своим дилетантским взглядом видела, что итальянцы не слишком сопротивляются.
– Они даже не стараются, – проговорила она, когда в споре ее спутников возникла пауза.
– Мой баскетбольный эксперт, – целуя ее в шею и вызывая очередную волну мурашек по ее телу, с улыбкой проговорил Белов, – Конечно, им это не нужно.
– Почему? – протянула Ася, привыкшая, что единственная возможная тактика игры – это победа любой ценой в каждом матче.
– Они сейчас лягут под них, зато сэкономят силы на матч за бронзу, – пояснил Модестас, не отрывая взгляд от площадки.
– Лягут? – непонимающе повторила девушка.
Капитан обернулся на нее и с недвусмысленной ухмылкой наклонился к ее уху, слегка прихватив мочку губами, и тихо проговорил:
– Иногда нужно отдаться, чтобы потом получить большее…
Ася шумно выдохнула, прикрывая глаза, и почувствовала, как Сергей сжал ее руку.
Свисток судьи, возвещающий об окончании матча, вернул ее к действительности. Взволнованная больше игрой собственных чувств и эмоций, чем баскетболом, Ася подскочила и, схватив Модестаса за руку, потащила парней из зала.
– Мне нужно на свежий воздух, – приговаривала она, проталкиваясь к выходу.
Вечерний Мюнхен встретил их приветливыми огнями и свежим осенним ветром, способным остудить разум, но не сердце. Все еще держась за руки, они молча шли по широкой аллее бульвара в сторону Олимпийской деревни. Никто не произносил ни слова, будто боясь разрушить это хрупкое равновесие, установившееся между ними. Ася не могла надышаться, чувствуя невероятный подъем и радость, схожую с предвкушением праздника, когда в животе что-то подрагивает и шевелится, а улыбка то и дело скользит по губам, не задерживаясь надолго, но и не исчезая полностью.
Дойдя до поворота, за которым возвышался величественный католический костел, Ася остановилась и обернулась в сторону аллеи, уходящей влево. В ее глубине поблескивал и переливался в лучах лунного света полноводный Изар.
– Пойдемте, посмотрим на реку, – переводя взгляд с одного на другого, проговорила девушка, – Всего на минутку, пожалуйста.
Получив их молчаливое согласие, она побежала к набережной. Вынырнув из плотно обрамляющих реку кустов, Ася оказалась у подножия пешеходного моста, богато украшенного каменными решетками и скульптурами. Прижав руки к груди от восторга, девушка вбежала на середину моста и замерла, закрыв глаза и подставив лицо полной луне.
Было что-то магическое в этом готическом старинном городе, в этих зеленых берегах Изара, в этом безмолвном единении с двумя, такими дорогими ее сердцу, мужчинами. Внутри росло ощущение, что они все уже решили за нее. Так же как на площадке, без слов и лишних эмоций, понимая друг друга с полу взгляда, они поняли, как разгадать этот ребус, сводящий ее с ума. Она пока не осозновала как именно, но знала, чувствовала кожей, что выбирать ей больше не придется.
– Будь, что будет, – вслух прошептала она, не открывая глаз и слыша шаги за своей спиной.
В следующую секунду, она почувствовала на своей талии сильные руки, которые разворачивают ее к себе. Не было необходимости открывать глаза, чтобы узнать, кто это, она могла различить их по запаху, как кошка.
Модестас мягко коснулся ее губ своими, вовлекая в глубокий, влажный, так давно желанный ими обоими поцелуй. Ася отдавалась ему без остатка, отключая сознание и не думая ни о чем, скользя руками по его сильной спине и прижимаясь всем телом.
Сергей не спеша поднимался на мост, наблюдая за своим другом, целующим его любимую девушку. Эта картина, как и все их плохо скрываемые взгляды, ласковые прикосновения, нежные слова, двусмысленные намеки в какой-то момент перестали вызывать в нем острые приступы ревности. Белов прекрасно помнил, когда именно его сознание перевернулось на сто восемьдесят градусов, делая единственно правильным то, что раньше даже не пришло бы в голову.
В тот день, пятого сентября, когда весь мир потрясла ужасная трагедия, в его жизни развернулась собственная, незаметная другим драма. В один день он чуть не потерял двоих, самых дорогих ему людей. Раньше Белов никогда не задумывался, какое огромное место в его сердце занимает этот вспыльчивый литовец, воспринимая его как должное. Только перед лицом разлуки он понял, что они были не просто товарищи, не просто напарники по игре, их связывало настоящее родство душ, беззвучное единение, так редко встречающееся среди замкнутых одиноких людей. И не было ничего удивительного в том, что Модестас влюбился в нее, так же как он сам. И вполне предсказуемо, что и она тоже испытывала к нему чувства не меньшие, чем к самому Сергею. Они терзали друг друга, пытаясь уложить в привычные рамки отношения, которые туда никогда не вписались бы, не понимая очевидного – их нельзя разорвать, они слишком нужны друг другу, все трое.
