Текст книги "Ice Flower (СИ)"
Автор книги: Kisel_link
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)
– То есть вы думаете, что стороны могут начать переставлять свои комплексы, будто шахматные фигуры, внося смуту в данные разведки и, каждый раз совершенствуя элементы? – проговорил Анатолий, вглядываясь в ее лицо.
– Может я не права, я просто… – начала уже оправдываться Ася.
– В этом есть разумное зерно, – резко перебил ее Громыко, вставая, и положив перед ней раскрытый блокнот, склонился над ним из-за ее плеча, – А вот здесь? Вы пишете, что при перемещении систем возможен только демонтаж, а не уничтожение. Тут я с вами не соглашусь!
Между ними завязался спор. Ася разгорячилась и уже почти забыла, что перед ней совсем незнакомый человек, грозный и непостижимый Анатолий Громыко. Она доказывала, аргументировала, приводила примеры из мировой новейшей истории. Он слушал, соглашался, или парировал и пускался в собственные рассуждения. Он разговаривал с ней, как с равной, как с взрослой. Он не смеялся над ней, не шутил и не злился, а приводил свои аргументы, но только после того как терпеливо выслушает и проанализирует ее доводы. Это была дискуссия двух взрослых людей, двух неравнодушных личностей, которые не побоялись высказать друг другу свое мнение.
– Уже поздно. Позвольте, я отвезу вас домой, – сказал Анатолий, когда время уже было к одиннадцати.
– Спасибо, Анатолий Андреевич, меня ждет машина, – с полуулыбкой ответила Ася, сияя разгоряченными спором глазами.
– В таком случае, спокойной ночи, – произнес Громыко, вставая. Сделав несколько шагов к двери, он остановился и, обернувшись на девушку, задумчиво произнес, – Я проговорил с вами два часа, но так и не смог понять, Ася Андреевна, вы на стороне военных или дипломатов.
– Раз я здесь, то очевидно дипломатов, – улыбнулась Ася.
– Знаете, мой отец любит говорить: «Лучше десять лет переговоров, чем один день войны», – сказал Анатолий, и добавил с едва заметной ухмылкой, – Интересно, что бы на это ответил ваш?
Не дождавшись ответа, Громыко скрылся в темноте и с громким щелчком закрыл за собой дверь.
«Он бы сказал, что повесил бы этих переговорщиков на ближайшей осине» – подумала девушка и улыбнулась сама себе.
Через несколько дней Ася пришла на работу как обычно, но войдя в кабинет, в недоумении остановилась у двери. За ее столом расположился какой-то белобрысый парень и по-хозяйски затачивал ее принесенные из дома испанские карандаши. Переполняемая возмущением, девушка уже собралась выдворить захватчика со своей территории собственными руками, как ее перехватила Анастасия Игоревна.
– Ася, доброе утро! – с улыбкой поприветствовала ее руководительница.
– Доброе утро! Анастасия Игоревна, это кто? – указывая на парня, спросила Ася, стараясь вести себя корректно и вежливо.
– Это Володя. Его сегодня перевели, он пока тут посидит, – с улыбкой ответила Анастасия Игоревна, явно наслаждаясь моментом.
– Хорошо, скажите тогда, где мое место теперь, – терпеливо произнесла девушка, кидая на белобрысого красноречивые взгляды, – Я заберу свои карандаши и приступлю к работе!
– А твое место теперь не здесь. На тебя пришло прошение о переводе! – все шире улыбаясь, руководительница протянула Асе документ и, наклоняясь к ней ниже, тихо проговорила, – Поздравляю, девочка! Это большая честь!
С бешено бьющимся сердцем Ася взяла из рук начальницы лист бумаги и пробежала по машинописному тексту быстрым взглядом. Дар речи покинул ее, вместе со способностью дышать. Одна мысль крутилась в голове: «Этого не может быть! Не может быть! Так не бывает!». Но живое доказательство реальности происходящего сейчас дрожало в ее руках тонким бумажным листом, на котором русским языком было написано:
«… Гречко А.А. включить в состав рабочей группы по разработке мер по ограничению стратегических вооружений в составе Отдела двухсторонних отношений Департамента Северной Америки Министерства иностранных дел СССР…»
И подпись, длинная и размашистая подпись, едва отличимая от подписи Министра.
====== Глава 26 ======
Комментарий к Глава 26 Дорогие читатели, спасибо всем, кто ждет продолжение, особенно тем, кто проявляет терпение и деликатность. Очень это ценю!
Отдельно ОГРОМНОЕ спасибо всем, кто пишет отзывы в комментариях и в личных сообщениях, присылает коллажи и стихи. Это так здорово! Я все перечитываю по несколько раз, так приятно видеть ваши мысли по поводу этой истории в любой форме их воплощения!
Ну и не забываем жать кнопочки “лайк”, кто этого еще не сделал, и “жду продолжения”. Это тоже для меня важно))
И до ушей мне растянет улыбку твой взгляд-наживка.
Я твой до корней. Только вряд ли поможет.
Тебе нужно больше.
Да и не надо мне одолжений от стервы!
Напишу на стене кровью, когда сдают нервы.
И ни капли сомнений! Я – вне подозрений!
Я – самый верный пес в будке фанерной!
Пни в живот ногой! Не видишь – я нагой!
Стою, ругаюсь матом. Я не виноват, в том
Что все кругом врут, чтоб пряник, а не кнут!
Но только, я не играю! С тобой не играю я…
Animal ДжаZ «Паук».
На улице стояла страшная жара. Конец июля уже неделю душил москвичей пыльным горячим воздухом. Солнце палило так, что плавился асфальт. Даже ночью каменные джунгли столицы не успевали остыть, окутывая жителей города испаряющимся от домов теплом. Ни дуновения, ни ветерка, ни намека на тучу на высоком чистом небе, только дымка раскаленного неподвижного марева.
Ася лежала голая на влажных простынях, прижавшись щекой к груди Модестаса и закинув на него ногу, и тяжело дышала ртом. Волосы прилипли к лицу, воздуха отчаянно не хватало. Казалось, что в их маленькой комнате, заваленной старой мебелью, его не было вообще. Капитан ласково гладил ее по плечу, обжигая кожу горячими пальцами.
– Как жарко, – протянула девушка, чувствуя, как по спине вдоль позвоночника медленно стекает капелька пота.
– Открыть окно? – спросил Модестас, вставая.
– Так будет еще хуже, – лениво проговорила Ася, приподнимаясь на локте и наблюдая за литовцем.
Ее тело еще сохраняло отголосок пережитого несколько минут назад наслаждения, но начинало наливаться новым возбуждением от одного только взгляда на его вызывающе совершенную наготу. Девушка любовалась его блестящей от пота обнаженной фигурой, освещенной яркими солнечными лучами. Сколько силы и кипящей энергии скрывали эти широкие плечи, мощная грудь, переливающиеся упругими мышцами руки. Старая тахта в очередной раз чудом выдержала неистовое сражение их тел, в котором Ася потерпела такое сладкое поражение. С каждым разом капитан становился все смелее, жестче, изобретательней, будто заново завоевывая эту территорию и свое право на нее. Ася не сопротивлялась. Она с радостью признавала его права, пасуя перед природной мощью, словно перед неудержимой стихией. В постели с ним она становилась не просто послушной, она была покорной, с благодарностью принимая его грубые и резкие ласки и находя в этом новое тайное удовольствие. И чем яростнее он овладевал ее гибким податливым телом, ни в чем не зная отказа и теряя голову от этой вседозволенности, тем мягче и нежнее он становился после, тая под взглядом отрешенных холодных глаз и сам не замечая, как стремительно разрастается ее власть над его душой и сердцем.
– Ты похож на древнегреческого олимпийца, – с мечтательной улыбкой разглядывая его, сказала девушка, – Ты знаешь, что на первых Олимпийских играх спортсмены выступали обнаженными?
– Представляю, если бы мы играли в баскетбол голыми, – засмеялся Модестас, открывая окно и поворачиваясь к ней лицом.
В комнату ворвался горячий воздух, не принося облегчения, а только повышая и без того запредельную температуру вокруг. Ася тяжело выдохнула и откинулась на спину.
– Тогда ваш вид спорта стал бы намного популярнее, – задумчиво проговорила она и добавила, отворачиваясь к стене, – Как же хочется вдохнуть чистого свежего воздуха…
– В вашей Москве? Забудь об этом, – сказал капитан, возвращаясь в постель и ложась рядом с ней, и добавил загадочным тоном, разворачивая ее к себе, – Но я знаю, где его в избытке.
– Модя, отстань, – капризным голосом отозвалась Ася, вяло отстраняясь от него, – Слишком жарко.
– Аська, – пытаясь поймать ее взгляд, воодушевленно заговорил капитан, – Ты поедешь со мной в Грузию?
– О чем ты? – тоном уставшей матери неразумного ребенка со вздохом произнесла девушка.
– На следующей неделе мы всей командой едем в Грузию на свадьбу! Мишико сестру замуж выдает, – радостно объявил Модестас.
– И Гаранжин вас отпустил? Что-то не верится! – криво усмехнулась Ася.
– Он тоже поедет. Все поедут! С семьями, с детьми. Я тоже хочу взять с собой свою девушку, – дотрагиваясь носом до ее щеки, с улыбкой проговорил литовец.
– Гаранжин совсем с ума сошел? – не обращая внимания на его пасы, недоуменно произнесла девушка, – До олимпиады месяц, а он решил совершить вояж.
– Так мы там тренироваться будем, не просто так, – пояснил капитан и, наклоняясь к ней ближе, тихо проговорил, – Аська, поехали, а? Свежий горный воздух, солнце, вино, музыка… Мы сможем спать вместе, всю ночь в одной постели… Может у нас такого шанса больше никогда не будет.
– Модестас, спустись на землю. Я не могу никуда ехать, у меня практика в Министерстве! Я же говорила тебе, что меня взяли в рабочую группу по ограничению стратегического вооружения. Это очень важно! – строго произнесла Ася.
– Всего несколько дней. Можно же отпроситься, взять отпуск, – продолжал мягко настаивать литовец.
– Это практика, – чуть ли не по слогам проговорила девушка, теряя терпение, – Там не бывает отпусков. У меня появился шанс повлиять на будущее страны, внести свой маленький вклад в освобождение планеты от ядерного оружия. И ты хочешь, чтобы я променяла это на горный воздух и Саперави?
– Ты из-за него не хочешь ехать, – не вслушиваясь в ее политическую тираду, обиженно пробубнил капитан, не называя имени, – Он знает, что ты со мной! Тебе нет нужды от него прятаться.
– Пусть он сам от меня прячется, – переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку, проворчала Ася.
– Аська, мышонок, – проводя пальцами по ее спине, промурлыкал Модестас, – Я так мечтаю заснуть и проснуться, обнимая тебя.
– Знаешь что, Модестас? Твои аппетиты растут в геометрической прогрессии! – с улыбкой нала отчитывать его Ася, усаживаясь на кровати и скрещивая ноги, – Сначала тебе достаточно было дружбы, потом ты захотел целоваться, потом секса… А теперь тебе и этого мало? Ты хочешь вместе спать!
Капитан только молча кивнул, растягивая губы в довольной улыбке.
– Тенденция явно нездоровая. Так ты скоро жить вместе захочешь, или вообще пожениться… – картинно хмурясь, проговорился девушка.
– Э, нет, на это можешь не рассчитывать, Гречко, – с хитрой усмешкой заявил Модестас, откидываясь на спину и подкладывая руки под голову, – Не родилась еще на свет женщина, способная окольцевать Модестаса Паулаускаса!
– Ой ли, – усмехнулась в ответ Ася, ложась рядом и упираясь подбородком ему в плечо.
– Да и как я такую скелетину домой привезу? Мою маму удар хватит! Она такое только в Кунсткамере в Ленинграде видела, а тут оно ходит и разговаривает, – глядя в потолок, рассуждал капитан.
Ася рассмеялась и, резким движениям хватая подушку, запустила ему ее в голову.
– Это тебе за Кунсткамеру! – со смехом заявила она, усаживаясь на него сверху, – А что, в Литве девушки не такие?
– Разные! Но, в основном, красивые, – ответил капитан, обхватывая ее за бедра и плотнее прижимая к себе, – А таких как ты, не только в Литве, во всем мире еще поискать.
– Мне кажется или я тебе все равно нравлюсь? – лукаво улыбаясь, проговорила девушка, чувствуя под собой твердеющее доказательство его интереса, – Хотя… может это от воспоминаний о литовских девушках?
Модестас подался вперед и, обхватив ее рукой сзади за шею, резким движением перевернул, подминая под себя. Он перехватил инициативу, а значит, игра началась. Игра, в которой она готова была проигрывать ему снова и снова.
– Я вернусь в четверг, в пять вечера, – обреченно проинформировал ее Модестас, когда они прощались у двери.
– Значит, я буду ждать тебя здесь в шесть, – с улыбкой ответила Ася.
Неделю назад Ася впервые присутствовала на совещании группы по разработке мер по ограничению стратегический вооружений, которую в Департаменте называли группа ОСВ. С замиранием сердца она вошла в просторный зал заседаний, вслед за стенографисткой Аленой, которая была здесь единственной женщиной, кроме нее самой. За большим овальным столом сидели сплошь мужчины в серых и черных костюмах, переговариваясь вполголоса и изучая лежащие перед ними документы.
Алена села на свое место, ободряюще улыбнувшись Асе, а та в замешательстве остановилась у стола, не зная какое место выбрать.
В зал быстрой уверенной походкой вошел Анатолий и сел во главе стола. Разговоры стихли и сотрудники отдела, как один повернули на него головы. Скользнув холодным взглядом по Асе, он заговорил, обращаясь к присутствующим:
– Доброе утро, товарищи! С сегодняшнего дня к группе ОСВ присоединится товарищ Гречко, – и добавил, указывая Асе на ближайший свободный стул, – Присаживайтесь.
Ася села рядом с толстым румяным работником Министерства.
– Зайцев хитер… Хочет и на Вашингтонском кресле сидеть и в курсе министерских дел быть. Прислал представителя, – с ехидной улыбкой шепнул толстяк своему соседу справа, разглядывая девушку.
Ася услышала его замечание, но не успела ничего ответить, как над залом прозвенел металлический голос Анатолия:
– Товарищ Скворцов, Ася Андреевна здесь в качестве практиканта Департамента Свереной Америки. Если вы желаете обсудить ее личную жизнь или родственные связи, то для этого есть курилка. Я распоряжусь перенести туда ваше рабочее место.
– Гречко, – с довольной улыбкой протягивая руку Скворцову, сказала Ася.
Тот молча пожал ей руку и отвернулся к своим бумажкам.
Совещание началось с бурного обсуждения третьего пункта протокола. Того самого пункта, благодаря которому Ася и оказалась в группе ОСВ. Анатолий мастерски руководил процессом, давая слово то одному, то другому сотруднику отдела, резюмировал, выжимая из их длинных пространных речей основную суть, выстраивал логическую цепочку и задавал направление дальнейшей дискуссии. Ася наблюдала за происходящим с открытым ртом. Со стороны ей было отчетливо видно, как Громыко, задавая нужные вопросы и отпуская точные комментарии, медленно поворачивает мнение группы в нужное ему русло. Он был словно искусный кукловод, дергающий за невидимые ниточки, и заставляющий этих уважаемых людей говорить то, что ему было нужно, даже когда они сами этого не замечали. Залюбовавшись его мастерством и происходящим в зале, Ася очнулась, только когда услышала свое имя.
– Ася Андреевна, прошу, ваше мнение, – любезно произнес Анатолий, внимательно глядя на нее.
Ася обвела взглядом зал заседаний. Все глаза были сейчас направлены на нее. От волнения во рту пересохло, но она побоялась, что если потянется за стаканом воды, стоявшим перед ней на столе, то все заметят, как трясутся ее руки. Судорожно сглотнув, глядя прямо перед собой и боясь встретиться взглядом с новыми коллегами, она срывающимся голосом перечислила свои аргументы в пользу ограничений на перемещение систем ПРО до одного раза за срок действия договора. В зале поднялся гомон, и в девушку со всех сторон полетели едкие комментарии и контраргументы. От неожиданности Ася вздрогнула и, подняв глаза на возбужденных коллег, перевела испуганный взгляд на Анатолия. Откинувшись в кресле, он с интересом наблюдал за происходящим, соединив перед собой худые пальцы своих длинных рук. Ей показалось, что он едва заметно улыбался.
– Товарищи, прошу высказываться по очереди, – призвал он к порядку участников совещания, и добавил, пронзая Асю холодным взглядом, – Товарищ Гречко не сможет ответить всем сразу.
Один из коллег повторил свой вопрос, и Ася робко ответила на него. За ним последовал второй, третий. Из каждой Асиной реплики группа выуживала поводы еще для нескольких новых вопросов и комментариев, превращая ее выступление в перекрестный допрос. Отбиваясь от критики, Ася чувствовала, как закипает кровь и разрастается желание доказать свою правоту. Она уже не могла сидеть и отвечала на вопросы стоя.
– Асенька, не много ли вы на себя берете, полагая, что Пентагон пойдет на добровольное ограничение маневренности своих систем? – промурлыкал молодой, но уже начавший лысеть, участник группы в больших очках в роговой оправе.
– Представитесь, пожалуйста, – ледяным тоном произнесла Ася.
– Еремеев Виктор Семенович, второй секретарь отдела двусторонних отношений, – немного растерявшись, ответил сотрудник.
– Товарищ Еремеев… – задумчиво протянула девушка, – Знакомая фамилия. Кажется, я читала вашу служебную записку с предложением о запрете на разработку новых систем ПРО. Было занятно. Я основываюсь на принципах ядерного паритета, единых для Минобороны и Пентагона. А вот на чем основываетесь вы, предполагая, что кто-то сможет остановить всемирный научно-технический прогресс?
В зале воцарилась тишина. Еремеев вжался в стул, недобро глядя на Асю, а остальные сотрудники молча переглядывались между собой.
– Поддерживаю точку зрения Гречко! – вдруг сказал первый секретарь отдела, товарищ Корнеев, и все взгляды обернулись к нему, – Пентагон вынужден будет согласиться, иначе они сами будут жить в вечном напряжении и страхе от смены локаций систем. Громыко, вы согласны?
Анатолий ничего не ответил, только улыбнулся уголком губ и едва заметно кивнул.
У Аси радостно забилось сердце. У нее появились союзники! Дискуссия продолжилась для нее совсем в ином ключе. Опираясь на поддержку опытного и уважаемого коллеги, девушка еще увереннее и резче высказывала свои аргументы, парировала, сыпала фактами и доводами. К концу совещания на ее стороне было уже четверо сотрудников, что для нее означало уже безоговорочную победу.
Когда Ася, измотанная многочасовым совещанием, но довольная собой, выходила из зала заседаний, Анатолий пропустил ее вперед.
– Я думал, вы расплачетесь, Ася. Но вы справились с моими коршунами. Поздравляю с боевым крещением! – сказал он вполголоса.
– Спасибо, Анатолий Андреевич, – сияя воинственным блеском в глазах, ответила девушка.
Первым, кому Ася сообщила о новом назначении, был Кирилл. Она позвонила ему сразу после совещания и без всяких предисловий выпалила свою грандиозную новость.
– Айс, ты умница, – услышала она далекий голос, с еще более усилившимся американским акцентом, – Я не сомневался, что мою девочку заметят.
– Кира, ты не представляешь, как это здорово! – тараторила девушка, – Я была на настоящем совещании! И я не просто сидела там, мне давали слово, и все меня слушали! И даже спорили со мной! Представляешь?
– Очень даже представляю, – довольным голосом проговорил Кирилл, – Ты умнее многих из них, почему бы им не послушать тебя.
– А еще, еще, – задыхаясь от эмоций, сквозь смех проговорила Ася, – Они решили, что это ты организовал мое назначение, чтобы быть в курсе внутренних дел Министерства! Представляю, сколько из этой истории выльется разговоров и слухов!
– Кстати, о разговорах, – внезапно посерьезнев, сказал Зайцев, – Моя мама очень переживает. Ты давно у нее не была, а до нее доходят разные слухи… Не стану их сейчас повторять. Я не знаю, что ты натворила, чтобы породить эти разговоры, но она не успокоится, пока ты сама к ней не придешь и не скажешь, что все в порядке.
– Всегда находятся люди, которые торопятся распускать сплетни. Большинство из них даже не представляет, о чем идет речь! – ответила Ася, чувствуя укол злости на Езерскую, ее длинный язык и бурную фантазию, – Я сегодня же вечером к ней поеду! Не волнуйся, я все улажу.
– Хорошо. Спасибо, – вздохнул Кирилл и поспешил сменить неприятную тему разговора, – Расскажи еще о группе. Кто руководит проектом?
– Анатолий Андреевич, – радуясь тому, что жених считал ниже своего достоинства повторять досужие сплетни, радостно выпалила Ася.
В трубке повисла тишина, и только мерные щелчки ведущейся записи разговора указывали на то, что линия работает.
– Кира? – робко позвала девушка, – Ты меня слышишь?
– Да, да, – очнулся Кирилл и заговорил бодрым голосом, – Это очень хорошо. Ты сможешь многому у него научиться.
– Я тоже так думаю! Он невероятный! – с восторгом отозвалась Ася, – Его тут все очень уважают, многие даже бояться! Я, если честно, тоже.
– Бояться смысла нет, но стоит относиться с осторожностью, – рассуждал Зайцев, – Анатолий ничего не делает просто так. Не забывай об этом.
– Не забуду! – улыбаясь в трубку, ответила девушка, – Когда ты приедешь?
– Постараюсь недели за две до свадьбы. Уже скоро, – произнес Кирилл, – Ждешь?
– Как всегда, – ответила Ася.
Работа в отделе двухсторонних отношений закружила Асю вихрем совещаний, поручений, встреч и новых знакомств. С первого дня попав под покровительство первого секретаря Антона Корнеева, девушка с интересом открывала для себя мир Министерства иностранных дел изнутри. Оказалось, что работа отдела не ограничивается проектами договоров между странами, а включает намного больше сфер, в том числе культурный обмен, прием делегаций, благотворительность и многое другое.
Симпатией к Антону Сергеевичу Ася прониклась еще на своем первом совещании, когда он поддержал ее точку зрения. Работая под его началом, девушка подмечала не только его высокие профессиональные навыки, но и личные качества, которые были ей приятны. Антон был грубоват и вспыльчив, не церемонился с сотрудниками, но при этом всегда был справедлив в своих суждениях. Он горел своим делом, видел в нем свое призвание, и требовал такого же отношения к работе от подчиненных. Корнеев ко всем обращался на вы и исключительно по фамилии, пропуская официальное «товарищ», но от него это звучало как-то органично, по-свойски, будто разговор шел между бывшими одноклассниками. На вид ему было не больше тридцати пяти и, несмотря на наметившийся животик, он сохранял юношескую подвижность и азартный блеск в глазах.
Антон Сергеевич, словно вихрь врывался в кабинет, в котором находилось Асино рабочее место, на ходу раздавая указания и замечания сотрудникам:
– Степанов, документы к завтрашней встрече в Минобороны готовы? Через десять минут жду вас у себя. Громова, у вас как всегда перерыв на чай! Как в вас столько жидкости помещается! Вот корректировки к программе приема делегации из Университета Чикаго, внесите в план. Гречко, отредактируйте мою речь к завтрашней конференции. По-моему, я ерунду какую-то написал. У вас один час.
К концу второй недели стажировки Ася привыкла к резкой, эмоциональной, но простой манере общения начальника, украшенной извечными едкими комментариями. Заражаясь его невероятной энергией и верой в правильность своего дела, девушка чувствовала, как стремительно втягивается в процесс, как эта работа становится делом и ее жизни тоже.
Особенно ярко Корнеев выделялся на фоне холодного и безучастного тона, которого придерживался в общении с подчиненными Громыко. Анатолия Ася видела редко, он почти всегда был в разъездах, появляясь только на совещаниях, либо по вечерам, когда большинство сотрудников уже собирались по домам. Иногда он напрямую давал ей поручения, которые девушка выполняла с особым рвением, стараясь заслужить одобрение и оправдать возложенные на нее высоким начальством надежды.
Он заходил к ней в кабинет около шести или позже, чтобы дать новые поручения или обсудить результаты уже выполненной ею работы. С тех пор, как Модестас уехал в Грузию, и Асины вечера были свободны, их с Анатолием беседы стали чаще и продолжительнее. А задерживаться на работе уже давно вошло у нее в привычку.
Ворвавшийся, словно ураган, в кабинет Корнеев, прервал Анатолия на полуслове.
– Гречко, вы здесь? Какая удача! Громыко, прощу прощения, но у нас ЧП! – с порога выпалил он, и добавил, обращаясь к Асе, – Гречко, у вас есть вечернее платье?
– Есть несколько, Антон Сергеевич. Вы какой цвет и фасон предпочитаете? – с трудом сдерживая смех, ответила девушка.
– Очень смешно, Гречко. Я оценил, – улыбнулся начальник, и продолжил, снова приняв серьезный вид, – Но шутки в сторону! Громова сломала ногу на соревновании по прыжкам в длину общества Трудовые резервы. Кто вообще придумал это общество? В общем, она должна была вместе со мной сегодня сопровождать профессоров Чикагского университета в Большой театр. Вы ее замените.
– Но, Антон Сергеевич, я не успею, спектакли начинаются в семь часов, – растерянно произнесла Ася.
– А сейчас шесть. Часа более чем достаточно, чтобы переодеться и прибыть в театр. Я буду вас там ждать, – безапелляционно заявил Корнеев.
– Антон, – вдруг заговорил Громыко, обращаясь к Корнееву, но глядя на Асю, – Я пойду вместо вас.
– Но вы не в курсе программы делегации, – возразил Антон Сергеевич.
– Давайте документы, по дороге изучу, – спокойно ответил Анатолий.
– Тем лучше, сейчас принесу к вам в кабинет, – кинул Корнеев и скрылся за дверью.
– Зачем вам это, Анатолий Андреевич? – с недоумением глядя на него, спросила Ася.
– Давно не был в Большом, – не меняя выражения лица, ответил Громыко, – А вам лучше поторопиться.
Без пяти семь Ася вбежала в здание театра. Никогда еще она не собиралась с такой скоростью! На ней было шелковое голубое платье в пол, плавно облегающее фигуру и удачно скрадывающее излишнюю худобу, а в ушах сверкали бриллиантовые серьги – подарок Кирилла на день рождения, которые особенно ярко переливались, отражая свет голубого шелка.
Отдышавшись и поправив выбившиеся от бега пряди волос, девушка назвала свою фамилию администратору и вошла в холл театра. Группу шумных американских профессоров она заметила сразу, они явно выделялась на фоне москвичей и гостей столицы. Ася подошла ближе и, поприветствовав гостей по-английски, представилась. Все закивали и заулыбались ей в ответ, называя свои имена, которые она от волнения не в состоянии была запомнить. Сквозь расступающуюся перед ним толпу к девушке вышел Анатолий, который уже успел переодеться в черный костюм и белую рубашку.
– Вы прекрасно выглядите, Ася. Позвольте проводить вас в зал, – произнес он, предлагая ей руку.
Ася взяла его под руку, и вся группа проследовала за ними в зрительный зал, по дороге рассыпаясь в восторгах по поводу знаменитого на весь мир убранства Большого театра. Заняв свои места, американцы продолжили шумно переговариваться и щелкать фотоаппаратами. Ася сидела рядом с Анатолием на ряд ближе к сцене, не понимая, что нужно делать и оттого жутко нервничала.
– Разве мы не должны с ними общаться? – спросила она своего спутника, ерзая в кресле.
– Во время спектакля? Это невежливо, – заметил Анатолий, сидевший неподвижно и прямо, будто соляной столб, – Наша работа начнется в антракте. А сейчас можно просто получить удовольствие от представления.
– Я даже не знаю, что дают. Так торопилась, что и не спросила, – со вздохом произнесла девушка, раскрывая программку, – Щелкунчик! Нам повезло!
– Я помню премьеру этого балета четыре года назад. Это было настоящее событие! Новая неожиданная постановка, перевернувшая представление о классическом балете! – задумчиво и с легким воодушевлением проговорил Анатолий.
– Я тоже была здесь! – радостно воскликнула Ася, разворачиваясь к нему.
– Я знаю, – тихо ответил Громыко, поднимая голову вверх, – Вы сидели в той ложе, в окружении семьи и адъютантов Андрея Антоновича. Тогда на вас тоже было светло-голубое платье, и вы так ярко выделялись на фоне всех этих парадных кителей и серых костюмов.
– Вы меня видели? – удивленно протянула девушка.
– Тогда я увидел вас впервые, – опуская глаза на свои руки, будто смущенно проговорил Громыко, – Вы были такая забавная. Старались вести себя, как взрослая, но ваша восторженность вас выдавала. Вы плакали, когда Фриц сломал Щелкунчика. Такие искренние, чистые эмоции не часто встретишь в нашем чопорном советском обществе. Я бесстыдно смотрел на вас в бинокль весь спектакль.
– Мне было пятнадцать, – медленно проговорила Ася, вглядываясь в его лицо.
– Да, совсем еще ребенок, – тихо ответил он, не глядя на нее.
Они замолчали. Ася судорожно анализировала полученную информацию, пытаясь понять, почему этот чужой ей человек в мельчайших подробностях помнит ее визит в театр четырехлетней давности. Анатолий же, казалось, совсем смутился, и в несвойственной себе манере, нервно скручивал программку в трубочку.
Спектакль начался, оставив вопросы без ответов, погружая зал в темноту и освещая лица зрителей радужным светом представления. В антракте их закружил вихрь общения с американскими гостями, которые разгорячившись коньяком в буфете, стали еще более словоохотливыми. Ася легко нашла общий язык с профессорами, особенно с преподавателем английской литературы, с которым вступила в нешуточный спор о Шекспировском вопросе. До конца спектакля ей так и не удалось снова поговорить с Анатолием. Они остались наедине только когда, проводив группу к автобусу, подошли к ожидающему Асю автомобилю.
– Спасибо, вы прекрасно справились с этой работой, – учтиво произнес Громыко, – Антон может вами гордиться.
– Спасибо, Анатолий Андреевич, – проговорила Ася, пытаясь поймать его взгляд, который он весь вечер старательно прятал от нее, – Вы можете задержаться на несколько минут? Я хочу с вами поговорить.
– Уже поздно, а сегодня еще только четверг. Завтра рабочий день, вам нужно отдохнуть. Спокойной ночи! – проговорил Анатолий и, кинув на нее быстрый взгляд, пошел к своему автомобилю.
В пятницу Анатолий так и не появился в Министерстве. Ася успела передумать десятки версий его повышенной осведомленности о ней, от его тайной связи с КГБ до многолетней ненависти к ее жениху, но так и не выбрала основную. Она несколько раз заходила в его кабинет, но так и не дождалась его появления.
Вечером Ася вышла из здания Министерства в сопровождении коллег по рабочей группе. Разгоревшаяся в кабинете отдела дискуссия продолжалась и на улице.
– Я считаю, что Скворцов в корне не прав. И докажу это! – горячился Антон Сергеевич.
– Это будет не так-то просто. У него есть весомые аргументы, – заметил другой коллега.
– На завтрашнем совещании я планирую выступить с заявлением по этому пункту!– не унимался Корнеев и, обращаясь к Асе, добавил, – Гречко, вы меня поддержите?
– Да, конечно, – отстраненно пробубнила девушка, которая уже не слушала разговор, напряженно вглядываясь в знакомую фигуру возле припаркованных вдоль тротуара правительственных автомобилей.
У подножия широкой лестницы Министерства стоял Модестас, сверля ее бешеным взглядом. Асе казалось, что даже с такого расстояния она слышит скрежет его зубов. Выражение лица капитана не предвещало ничего хорошего.
