Текст книги "Перигелий (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Тут взвыл паренёк:

– А-а-и-и-и! Откуда же у крестьян такая сумма денег!

– А надо было думать, что делаешь, – Какаши в седло вскочил и отдал напутствие на прощанье. – Чтоб к вечеру явились к старосте, а он заплаченный штраф в казну оформит. И чтоб не слышал я больше ни слова о том, как кто-то развратничает и других гнобит. Неважно кто, даже если ваши соседи. Суд разберётся, кто тут кого угнетает.

Он пришпорил лошадку, она только глубоко вздохнула, а позади остались крестьяне, побросавшие мотыги и побежавшие было следом, да куда там до коня-то. Бегали б люди быстрее, не держали бы лошадей как транспорт. Если они и будут возмущаться, поостерегутся вслух злые слухи распускать. Дома от жён ещё получат. А староста соберёт всех жителей и объяснит на наглядном примере провинившихся, какая кара ждёт заядлых болтунов.

– Эх, мужичьё! А ещё на женщин клеймо сплетниц вешают, – раздосадовано выдохнул Какаши перед собой. Не хотелось лишние полчаса тратить, а деваться некуда, завернул к самому большому двору. Старосты в деревнях испокон веков богаче жили, чем обычный люд. Брали себе, конечно, но в разумных пределах, потому их и терпели чиновники. А кто обнаглеет совсем и настоящие хоромы отстроит, не боясь ни люд подопечный, ни государственного расследования, за это отвечали перед законом. И тогда им все грехи припоминались, даже самые мелкие, когда хозяйка в дар за справедливый суд на месте корзину яиц приносила. Взятка – и никаких послаблений.

Очередное утро встретило уже давно бодрствующий гарнизон очередной вестью. Гаара только-только глаза продрал. Комары не давали покоя. Во второй половине ночи он распорядился-таки, чтобы до утра никто его не беспокоил, и выставил защиту. Предупредил заранее, что плохо будет тому, кто спит, ибо резко вырвется из заслуженного отдыха. А ещё хуже – тому, кто вламывается, ибо на него и падёт действие чар. Не смертельное, конечно, но всё равно неприятно. Обычная система защиты, ограничивающая доступ. Во сне, постепенно, чары развеиваются, так как создатель не может поддерживать их, находясь в несознательном состоянии, но до утра хватало. Даже сквозь ослабшую волшбу комары не пробивались.

С самого утра Гаара проснулся от такого проникновения и громкого «ОЙ, больно!». Он подскочил, уже привыкший к полевым условиям, сразу сориентировался и прыгнул во вчерашние штаны. Только-только рубашку застёгивать начал, одновременно волшбу развеивая, как утренний вестник внутрь вбежал, чуть не запыхавшись, и сходу вывалил:

– Беда, господин! Соседи!

– Чего ты орёшь? – перебил его Гаара машинально. От этого вопля, вероятно, вскочили те, кто ещё пребывал в дрёме.

– Так соседи же, – стушевался докладчик, на месте не мог устоять, с ноги на ногу переминался и руки заламывал, бледный весь, испуганный. Гаара мигом сообразил, что там за соседи. Вопрос о лагере Цунаде отпал сам собой. Не станет она после дружеских встреч с боем пробиваться. Цунаде – надёжная опора, но никак не хитря лисица, усыпляющая бдительность и кусающая, когда противник отвернётся.

– Что, снова шевелятся? – сразу уточнил он, начиная более озабоченно думать об утренних процедурах. Если что серьёзное, не удастся в ближайшее время ни помыться, ни приодеться, чтоб не выглядеть растрёпой.

– Хуже, господин. Они… они кавалерию вперёд выставляют. А разведчики, что наблюдали за артиллерией, сгинули. Ни весточки от них с самого рассвета.

– А вторая волна? – тут же ухватился Гаара, решил одеться, как подобает, сейчас, а не когда-нибудь в ближайшем будущем. Он критично штаны осмотрел и отметил, что не успел уляпать. Рубашку стащил, в сторону отложил и двинулся за сменой, которая тут же лежала, в подобие шкафчика. Чистая хлопчатобумажная рубашка, хорошо сочетающаяся с выходным камзолом. А если война таки наклёвывается, то лучше перед отрядами появиться во всём великолепии. Наместник – он в войне фигура символическая и поднимающая боевой дух. Если наместник будет выглядеть абы как, то и у остальных могут сомнения появиться. Мол, господин тревожится, торопится, на свой внешний вид внимания не обращает – некогда – значит, дело совсем худо.

– Поторопись, господин, – всё больше нервничал явившийся. – Все ждут.

– Ничего, подождут, – на полном серьёзе парировал Гаара, аккуратно расправляя каждую складочку, потом за расчёску взялся. – Ты хочешь, чтобы солдаты мои недостатки рассматривали или о деле думали? – в одной фразе объяснил он.

Курьер нахмурился, задумался, а потом как будто просветление нагрянуло – его взор прояснился, и он по-другому посмотрел, тут же к Гааре ринулся и схватил за воротник, быстро его поправляя:

– Вот тут, господин, замин небольшой. Если его как есть оставить, то так и будет торчать. А ежели вот так… – рукой пришлёпнул для верности и довольно крякнул, – глядишь – совсем расправится.

– Спасибо, – Гаара выглядел серьёзным, одной рукой помощника отодвинул и шагнул к двери. – Что там с артиллерией?

– Как только весть от разведки с той стороны не поступила с первым ястребом, главнокомандующий всех поднял. Пока укрепления проверяли, пока отряды собирались, он распорядился тебя не трогать. А теперь хочет, чтоб ты в курсе происходящего оставался, с самого начала.

– Верное решение, – одобрил Гаара, первым наружу выходя.

Палатка главнокомандующего стояла совсем близко к домику, отведённому наместнику. Добраться до неё – дело нескольких десятков шагов. Гаара полог откинул и увидел всю компанию, собравшуюся вокруг столика, где обычно стелили карту. Только сегодня вместо карты изрисованные листы красовались, один на другом. Много листов, и каждый – история отдельного варианта сражения. Пока Гаара глазки продирал, военные даром времени не теряли, прорабатывали ход событий, ставя всё-таки на артиллерию. Этот шаг казался самым разумным. Если внести сумятицу с помощью баллист, конница живо вторую волну подрежет, а там пехота подоспеет.

– Не было вести от разведки? – сразу спросил Гаара. Не пришлось уточнять, от какого именно отряда. Всё, что нужно, он с утра услышал, теперь пора вникнуть в подробности.

– Второй отряд ещё не добрался, либо попал в засаду, что маловероятно, – сообщил главнокомандующий, выпрямляясь и шагая навстречу. Гааре место перед столиком уступили, показывая красочно описанные тактики. – Ястреба на руках сидят. Не привязанные. Ежели что – вспорхнут – и стрелой сюда ринутся. Пустой ястреб – сигнал к наступлению. Нельзя близко конницу подпустить, они такого набедокурят, что потом нормально ни один отряд не собрать.

– Разумно, – Гаара подавил желание почесать голову в жесте задумчивости. – Что решили на этот момент?

– Пока вестей нет, два передовых отряда наготове, уже отправлены в ближайший подлесок, где и будут дожидаться сигнала. Перед этим мы своей артиллерией их пощекочем, – главнокомандующий в сторону кивнул. Гаара невольно туда повернулся и увидел только тканиевую стенку палатки, но начинал восстанавливать образы, что успел отметить, прежде чем зайти сюда. В той стороне как раз готовили горку из хвороста, носились с вёдрами. Он вернулся к главнокомандующему:

– Неужели горючая жидкость?

– Она самая. Как весть неутешительная придёт – полыхнёт так, что за пять миль видно будет. Отряды сразу в наступление и двинутся.

– Хорошо сработано, – не нашёл ничего лучше похвалы Гаара, чувствовал себя лишним. Тем, с кем обязаны считаться, но кто ничего не смыслит в военном деле, а потому являющийся помехой. Конечно, никто этого вслух не говорил. Да и Гаара не был таким уж далёким от упомянутого ремесла. Просто другие осознавали лучше и думали быстрее, так как ум у них заточен под определённый вид деятельности, а наместник обязан думать шире, в первую очередь, с мирных позиций.

Он кивнул, позволяя продолжать. Главнокомандующий нервничал и тут же обозначил причины беспокойства:

– Отряд должен бы уже добраться. Не понимаю, почему вестника всё ещё нет.

– Так может, – вклинился военачальник помладше званием, – предусмотрели птичью почту-то? Может, вместе с ястребами в ловушку их и заманили?

– Может, – нахмурился главнокомандующий. – А если так, то плохи наши дела. Первый сигнал точно пропустим.

Гаара уже хотел выход предложить, хотя не был уверен в его разумности, как снаружи возгласы раздались, шум, лязг металла и голоса, в том числе предупреждающие. Первой мыслью было – нападение. Вторая – более разумная – нападение не может произойти внезапно, если сторона готова к нему. А вокруг площадь расчищенная, открытая, за тысячу шагов видно, что происходит. И если враг вырвется из леса на таком расстоянии, даже если на конях, у защищающихся хватает времени занять позиции, а не бегать в панике, спотыкаясь и причитая от волнения.

Все собравшиеся выметнулись из палатки и остановились как раз напротив спешащего к ним отряда: свои и чужие. Гаара узнал некоторые лица – это посланники Цунаде. От сердца отлегло. Где попались песчаные разведчики, могли прорваться злыдненские. И они тут же подтвердили. Один из них руку вперёд вытянул, показывая изуродованного ястреба, дважды стрелой пронзённого. Сразу всё на свои места встало. Враг знал о птицах и поджидал в засаде с меткими стрелками. Всех до одного сняли. Но за основной задачей они упустили из вида отряд Цунаде, что, вероятно, подкрался с другой стороны. Там произошла стычка – и результат явился сюда.

– Наместник Гаара, – вестник опустил руку с птицей, разжимая пальцы и просто роняя свою ношу, и сразу озвучил решение Цунаде, – наши силы предлагают тебе выдвигаться тотчас же в двух направлениях, встречать конницу. Артиллерией мы уже занимаемся.

– Как? – вырвалось у главнокомандующего.

Это не был возглас удивления. Это был вопрос о деталях: каким образом?

– С участием прокравшегося отряда лазутчиков наши передовые отряды встретят передвижными укреплениями первую атаку баллист и подберутся поближе, внося панику в ряды противника.

А там атакуют так называемые лазутчики.

– Но лазутчиков же не может быть слишком много ,– отметил это и главнокомандующий.

– Верно. Но их задача – только притормозить первую настоящую атаку, чтобы мы с вами смогли смять конницу. Меньше залпов баллист – меньше времени на артиллерию. А она не всегда может стрелять. Только когда вокруг свободно. Если конница-то подоспеет, какая тут стрельба? Это по своим, получается.

– Каковы ваши позиции? – спросил военачальник, готовый хвататься за руку помощи. Никому не хочется в одиночку в петлю лезть. Даже если они отобьют атаку за час, всё равно солдат на поле оставят убитыми и ранеными, сколько бы их ни было.

– Наши войска тоже конницу готовят, – сообщил прибывший. – Как только сигнал протрубят – с места тронутся немедля. Попутно баллисты к опасным границам подкатывают.

Один из военачальников в палатку спешно сходил, принёс карту и отпустил её, удерживая за два уголка обеими руками. Карта вниз свесилась и развернулась. А ему приходилось кверху тормашками смотреть.

– Вот, вот и вот, – обозначил основные позиции вестник. – Это два отряда конницы, это отряд, посланный загодя. Уж дня два как. Укрыться вовремя успели, потому их не обнаружили. А дальше госпожа Цунаде и её командиры просят ваших командиров на общий совет, пока кавалерия в деле. Нельзя нам времени терять. Кто ж знал, что так всё обернётся? – он нервничал. Ждал любого ответа, даже отрицательного, вплоть до резкого «мы вам помогать не будем». Едва его получит, сразу обратно ринется на всей скорости. У него и конь хороший, высокий, ноги тонкие, сам худой – таких только на скачки выставлять за главным призом. Наверняка в армии нижнезлыдненской таких лошадок специально разводят для скорого сообщения.

– Мы идём, – объявил Гаара. – Мчись обратно и скажи, что мы сейчас будем, только нужных людей соберём и отдадим приказы.

Главнокомандующий сам уже грудь надувал для чёткого ответа. Потом, когда Гаара его опередил, утвердительно покивал и тут же развернулся на месте, не размениваясь на дискуссии, прямо одновременно с курьером, который тотчас же на лошадку прыгнул и пришпорил, ещё ногу в стремя не сунув. Гаара один остался. Было вокруг полно народу – и вдруг совершенно один. Он даже растерялся, не знал, как лучше поступить. Если за командирами бросится, только мешаться под ногами будет. Хоть он и изучал военное дело в силу заступления на пост, потому как наместник всё знать должен, в тонкости он не вникал. Да и с солдатами не особо дружбу водил. А военачальники – вот они, всегда на подхвате. Они каждый отряд знают, каждого бойца, кто способен долго оборону держать или прорывать её у противника.

В итоге, Гаара вздохнул и направился к котлам, где завтрак готовился. Война войной, а на голодный желудок не повоюешь, силы оставят посреди сражения. Чем время терять, Гаара сам себе завтрак оформил, стащил парочку кружочков тонко нарезанного сыра и с обеих сторон хлебом зажал. Всё лучше, чем ничего. К тому времени, как он доедал, к нему уже собранный эскорт спешил с теми самыми нужными людьми. И коня ему в поводу вели, фыркающего от поднявшейся суматохи. В стороне коней уже в ряд выстраивали для кавалерии. Больше медлить нельзя. Гаара это очень хорошо понимал, поэтому без вопросов перехватил поводья и вскочил в седло, первым трогаясь с места и уводя маленький отряд на самую границу, где, несомненно, их уже поджидали командиры союзников.

– Слишком ты сговорчивый, Канкуро, – сказала Сакура после длительной паузы. – Самое время всех по очереди задерживать и переправлять в стольную деревню на суд. Вот из-за таких шустриков как они, и из-за таких добрячков как ты, и получается незнамо что, полный бардак. Зачем ты меня останавливал?

– Так спешим же, – напомнил Канкуро, настроенный более чем доброжелательно. После заточения в четырёх стенах, хоть и в приличном месте, свобода выглядела дорогим призом, которым он никак насладиться не мог. Вдыхал полной грудью и буквально ощущал эту свободу внутри себя. Подольше бы не проходило это чувство. А тут ещё и Сакура, настроенная к нему точно так же, доброжелательно. Они с ней живо сговорились и негласно стали товарищами. Даже жутко было наблюдать, как она в той деревеньке разгон всем подряд давала. Более того, перепугала даже старейшин, которые сами же ей на подмогу пришли и урезонивали сплетников.

– Какое бы срочное дело ни было, это не повод игнорировать слухи. Разве ты не знаешь, что это из-за них такое напряжённое положение во всех странах? С чего бы наши отряды к границам пришли? Да если бы только наши… – она досадовала. Впереди неё в седле сидел паренёк того возраста, когда люди уже взрослеть начинают. Только мысли остались прежними, никак из детства не вырастет. И носом хлюпал точно так же, как ребёнок обиженный. Помалкивал, тогда как всю первую половину пути трещал без умолку, клятвенными обещаниями сыпал, что больше никогда и ни за что, а после того, как Сакура на полном серьёзе пригрозила, замолк и обдумывал свою незавидную долю. Эх, трусишка! Не хлебнул ещё настоящей жизни. Как будто не знает, что за самовольство и длинный язык не сажают в застенок до конца жизни. Ну, может, придётся посидеть недельку, для устрашения. Это уж как наместник Цунаде решит. Этот живчик всех крестьян вокруг себя собрал и устроил настоящее представление, где красочно изобразил собственноручно сшитыми куклами, как драконы власть захватывают да с девственницами насильно прилюбодействуют. Никак не ожидал, что мимо наместницкие кудесники поедут. Сакура с Канкуро сперва просто смотрели, а потом она не выдержала и мигом пресекла это безобразие, где перетянула всю аудиторию на себя, имена списала, примерное количество личного имущества, чтоб им страшнее было. Даже велела число коров и овец в стойлах сообщить. Ни один двор не упустила и пообещала в итоге, что всё передаст суду, а он уж порешает, что с них взять. А главного актёра с собой прихватила на личный суд наместника Цунаде. Так крепко рассердилась, что даже Канкуро слушать не стала, что парнишка только балластом в пути будет. Сейчас, наверно, она и сама понимала, когда остыла чуток, а остановиться на полпути не могла. Должно было что-нибудь особенное случиться, чтобы она сдалась под напором обстоятельств.

– Может, ты и права, – вздохнул Канкуро. – Но мы всё-таки на войну едем.

– Кто сказал? Пока никто не нападал.

– А отряды соседних государств? Если ты уверена в мирном настрое наместника Цунаде так же, как я в своём брате, то между нами конфликта бояться нечего. А другие-то помалкивали всё это время.

– А из-за чего? – подхватила она. – Как раз из-за слухов. Боялись – и молчали. Что за люди! Не знают, что ли, что со страху можно таких дел натворить, что годами расхлёбывать. А страдает в первую очередь кто? Крестьяне. Как раз те, кто слухами и занимается, – она снова сердито затеребила попутчика. – Слышишь меня, парень? Из-за таких как ты мы и ждём нападения в любую минуту. Откуда вы вообще взяли, что драконы – злодейская сторона?

– Так они же… – замямлил тот, – они же… большие… страшные…

– Аааа, понятно тогда, – она саркастически покивала. – Свиньи тоже большие и страшные. Они вообще покусать могут, а то и насмерть заесть. Давайте запретим в государстве свиней держать, чтоб народу спокойнее было. А ещё коровы. Они же рогатые, забодать могут, а то и затоптать. Не будем коров разводить!

– Но я же не знал! – в отчаянной попытке оправдаться воскликнул он.

– Ах, не зна-а-ал. Так я тоже не знаю, что коровы миролюбивые. Вон какие страшные. Сообщу-ка я наместнице нашей, какая от них угроза исходит.

– Тётенька… – он снова всхлипнул. Снова хотел в оправдания ринуться, как Канукро сжалился:

– Ну хватит. Совсем парнишку запугала. Другая у нас забота. Уверена, что голубь доставил послание?

– Сейчас ни в чём нельзя быть уверенным, – она оставила пленника в покое. Он громче носом шмыгать начал. – Я думала, на ближайшей заставе весточку получить, а они сказали, что не было вестника.

– Так может, мы его опередили? Выехали-то ещё затемно. Пока рассвело, пока нашего вестника запустили, пока он долетел, пока записку прочитали, написали ответ. А там обратный путь.

– Эх, нет чтобы сов использовать в почте, – досадливо махнула рукой Сакура. – Они и ночью видят, и днём.

– Совы днём летают неохотно, – подсказал Канкуро, – нет на них надежды. Наши птичники, как из записей архивных следует, пытались. Три поколения сов вырастили, а они доставляли послания с почти двенадцатечасовым опозданием. Если на ночь послать, то всё в порядке, а к утру они в лес заворачивали и голову под крыло прятали.

– А ястреба ночью так делают, – напомнила спутница.

– Ястреба – птицы более подвижные. Они и ночью лететь могут, если под чистым небом.

– Только почему-то не летают.

– Был бы для них резон. Они же не понимают, что послание срочное.

– А если и тех, и других.

– Тогда путаница возникнет. Да и не такие совы исполнительные птицы, чтобы полёт превыше желудка ставить. Они летают неспешно, над полями кружат в поисках мышей. И плевать им, что на лапке письмо прикручено. А вот ястреба – дело другое. Они огромные расстояния могут пересекать, не ограничиваются одними охотничьими угодьями. И с волшбой у них совместимость высокая, хорошо дрессировке поддаются и внушению.

– Образованный ты человек, – одобрила Сакура. – Жаль, что далеко живёшь. Пригласила бы на чашечку чая с пирогом.

– Если пригласишь, приеду. Лично у брата своего отпуск выпрошу, – он весь повернулся к собеседнице, а она к нему. Посмотрели в полном молчании и неловко стало. Она первая отвернулась, а Канкуро, словно поединок выиграл, подъехал совсем близко и с нажимом заговорил:

– А я серьёзно. Не часто такую предприимчивую воительницу встретишь. Кудесниц много. Сильных много, искусных, а воинственно настроенных, таких как ты, единицы.

– С Цунаде бок о бок поработаешь – и не таким воинственным станешь.

– Не-е-ет. Тут сноровка нужна, характер. Среди ваших приближенных к наместнице разве так много подобных ей людей?

– Ну… вообще-то не очень, – она согласилась. – Но мямлей точно нет.

– Никто о мямлях не говорит. У всех людей характеры и достоинства разные. Это дипломатия – учитывать эти особенности при общении. Я у наместника много чему научился. Хотя он-то как раз и был самым необщительным из нас троих…

И замолчал. О Темари вспомнил. Каждый раз, когда представлял, что её уже в живых нет, сердце ёкало. Мужчине не положено сопли распускать, особенно если он видная фигура и обязан подавать пример, но порой так всплакнуть хотелось, когда фантазии совсем уж мрачными становились, что он покой терял, шёл к бару и пил в одиночестве. Иногда к нему глубокой ночью присоединялся Гаара. Они говорили обо всякой ерунде, но никогда не касались действительно тревожащей их обоих темы. Это всегда происходило в свободное от службы время. Всегда только в собственных покоях, под которые было отведено целое крыло.

– Вернём мы твою сестрёнку, – заверила Сакура. – Дракон потому и прилетал в Нижние Злыдни, чтобы поискать заклинание в одном из источников. А мы всей деревней ему помогали. А он потом нам помог мусор убрать. У драконов пламя жарче, он этот мусор в четверть часа испепелил. И никаких гор хлама в округе.

В одной фразе объяснила то, что творилось у них целые сутки. Она скорее даже для пленника рассказывала, но Канкуро тоже для себя кое-что почерпнул.

– Какой это был дракон? – поинтересовался он.

– Чёрный. Имя ему – Итачи. Слышала я, ты в самом Драконате был, всех их в глаза видел. Значит, не напутаешь, когда кого-нибудь из них встретим.

– Да, неприятно осознавать, что помимо драконатовских ещё существуют драконы. Они-то не связаны уговором помогать людям и сохранять мир в странах.

– Никто не знал, что за народ такой – драконы. У нас даже ходили легенды, что их вообще не бывает. А в старинных записях этого самого дракона расчленили по частям тела и каждую из них назвали, – она издала смешок. – Ох и позабавились мы с Цунаде. Вроде серьёзные люди, а такого напридумывали… Неужели правда верили в это? – она вопросительно глянула на спутника, будто он знал ответы на все вопросы.

– Чего не знаю того не знаю, – покачал он головой.

И снова молчание. А потом, как будто не он говорит, услышал собственный голос:

– Ты если будешь послом в страну Песков, заглядывай в гости. Я тоже могу тебя чаем угостить. Не только с пирогом.

– Уж не подкатываешь ли ты ко мне? – она игриво повела взглядом в его сторону.

– Ну, можно и подкатить, если ты не против, – ничуть не стесняясь. Он рассчитывал её смутить, а Сакура тоже не из робких была, так и прыснула в затылок впереди сидящего парнишки:

– Ну и шуточки у тебя. Ты смотри какой благородной даме не сказани, а то поверит ещё. Вот тогда легко не отвертишься.

– А я серьёзно. Поехали со мной. Там придворные кудесники всегда в почёте. К тому же, в близком окружении самого Гаары…

– Ну сказала же, хватит, – ничуть не поверила она.

Канкуро тут же захотел убедить её, но не нашёл ни единого слова. И в самом деле, чего хотел? Хорошо побеседовать по дороге – это одно, а в гости зазывать – совсем другое.

И тут пленённый парнишка снова завозился. Сакура на него зверем глянула, а он в лоб спросил:

– Тётенька, ты что, не понимаешь, что он на тебе жениться хочет?

Канкуро аж поперхнулся. Он не ожидал, что этот артист вообще заговорит. А он сразу в самые дебри человеческих отношений полез, да ещё с таким умным видом, будто у самого опыт есть.

– Ты мне тут зубы не заговаривай, – пригрозила Сакура. Не повысила голос, что свидетельствовало о том, что предположение и её застало врасплох.

– А что я-то? – он лицо вытянул и чуть ли шею не сворачивал, как увидеть своего пленителя хотел.

Позади на два корпуса отставала свита Канкуро, он покосился в их сторону: не услышали ли? Они, конечно, люди умные, значения пустым словам не придадут, но его очень заботило, что о нём подумают. К тому же ещё и сплетня новая родиться могла. А когда он убедился, что лишних ушей нет, поближе подъехал и подмигнул:

– А что? Я не против.

Сакура нахмурилась и указала на самого очевидного свидетеля:

– Тебя ничего не смущает, уважаемый посол? Вот этот обормот, – она для наглядности в пленника пальцем потыкала, а он поёжился и голову в плечи втянул, – как раз болтун из болтунов. Даже представление приготовил, чтобы другие лучше разглядели, – и снова на парнишку уставилась, повысила тон. – Наместнице Цунаде покажешь, что ты там приготовил.

– Я? – он встрепенулся. – Я… да у меня кукол нету. Тама все осталися.

– Ничего, кукол мы тебе сделаем. Если надо, и имена подпишем.

– Но я же ничего такого не думал, – казалось бы, куда уж дальше голову в плечи втягивать, а он прямо впрессовывал.

– В следующий раз подумаешь. Когда из застенка выпустят. Надеюсь, упекут тебя туда надолго, – снова пугнула Сакура.

– Ну отпусти-ите-е-е! – завыл он. – Я больше не буду! Честно пречестно, – и жест подтверждающий рукой сделал.

– Да не стращай ты ребёнка, – снова вмешался Канкуро. – Вон уже весь изъелозился, места себе не находит.

– Его не стращать надо, а наказывать. Вот из-за таких… «ребёнков» сплетни и рождаются. Шустрые напридумывают, а боязливые и любопытные подхватят и дальше понесут.

Сакура сделала паузу для ответа оппонента, заранее приготовилась парировать будущую его фразу, снова в вину вложит мягкосердечие. Но он не был таким уж мягким, каким его расписала спутница. Это всего лишь дипломатия: тут земли чужие, народ неподконтрольный Гааре и его приближённым. А вдруг что-нибудь не так сделает? Вдруг власти местные упрутся рогом, что не имеет он права в соседнем государстве суд на месте устраивать? Он рот открыл, да так и закрыл, промолчал.

Потом уже поздно стало и возражать, и поддерживать. По земле громадная тень пронеслась, сразу за ней другая. Весь отряд головы вверх вскинул. Канкуро так и застыл с приоткрытым ртом. Он бы и дальше таращился, но конь не позволил, будто опомнился, взбрыкнул, заржал с ужасом, потом захрипел. Оглядываться не надо, чтобы понять, что у всех то же самое творится. Пока Канкуро с конём сражался, драконов целая стая друг за другом промчалась, и лишь один из них развернулся, голубой, сделал низкий круг, затрубил, усугубляя ситуацию.

– Волшбой их усмирите!!! – перекрыл все остальные звуки крик Сакуры. Просто-таки громоподобный. У Канкуро уши заложило, а потом он понял, что тут тоже волшба место имела. Не может человек орать так громко. Он живо воспользовался советом, а заодно и лошадок своей свиты прихватил: не все из них являлись кудесниками. Чуть погодя понял, что и спутница на подмогу пришла. Вместе они всех придержали, хоть и сложно было сражаться с ними, готовыми к паническому бегству. Только недовольный храп стоял и изредка тревожное ржание.

Дракон только один круг сделал, повторил свой клич и снова поднялся, ринулся догонять собратьев. Такое поведение сперва показалось странным. Вроде, разумная раса, а скотину пугает. Следом озарение пришло.

– Сакура! – он к ней рванул. Благо, рядом совсем. – Что-то случилось! Это Драконат!

– Они к границе летят, – Сакура притихла, уже дальше думала

И Канкуро подумал. И ужаснулся. Если драконы всем скопом в самую горячую точку мчатся, что даже не задержались для объяснений, то там действительно что-то поганое творится.

– Давай-ка поднажмём, – предложила Сакура, останавливая коня. Канкуро спросить хотел о причине задержки, как сам увидел. Она спустила вниз пассажира и пригрозила напоследок. – Считай, ты получил отсрочку. Ещё раз застукаю… или просто услышу, какими ты делами занимаешься, жалости не жди. За повторное преступление срок удваивают. А то и утраивают: смотря как нарушитель напаскудил.

Паренёк стоял посреди дороги, глазками хлопал. От шока ещё не отошёл при виде драконов. Он-то их никогда не видел. Он воздуха в лёгкие набрал и бессильно губами зашлёпал, не произнося ни звука. Руки уже дрожать начинали, а колени прямо подкашивались. Хватит с этого оболтуса устрашительной тактики: он уже всё понял.

– Назад и десяти вёрст нет, пешочком дойдёшь, – распорядилась Сакура и дала напутствие на дорожку. – И смотри больше не треплись.

Он не ответил, а она коня пришпорила. Поначалу жеребчик сопротивлялся, а как на рысь перешёл, так словно опомнился, ровно побежал. Канкуро тут же её догнал:

– А ничего, что мы его так оставляем? Далеко же.

– Ничего. Дойдёт.

Канкуро обернулся, потом снова на спутницу посмотрел и головой качнул:

– Не дойдёт.

Сакура сама оглянулась, готовая вспыхнуть, как костёр, политый маслом. Всю досаду бы выплеснула да ещё наподдала бы несчастному.

– Добежит, – закончил Канкуро мысль прежде, чем Сакура увидела то же, что и он. Парнишка не шёл домой, он удирал во все лопатки. Сил у него теперь надолго хватит под воздействием-то страха, драконами внушённого. Особенно если он действительно верит, что от них всё зло и исходит.

– Поехали! – распорядилась серьёзная Сакура. – Или зря я его выпустила?

Все как один с места взяли в хорошую рысь, а потом и на галоп перешли.

====== 16 ======

Пейн обозревал гигантский участок земли с шести позиций. Все его мёртвые марионетки, между которыми он разделил один разум на всех, заняли лучшие позиции для наблюдения и атаки. Глаза на всех шести телах не мигали. Мёртвому не нужен комфорт. Зато живому необходима уверенность в будущем. Сейчас она была очень нужна всем государствам. Даже тем, кто осмелился бросить вызов царившему миру. Испуганные и воинственно настроенные из-за страшных историй своих лидеров, которые, судя по всему, понимали столь же мало, сколько и крестьяне из глубинки, обычные солдаты неслись в прямую атаку.

Пейн громко заголосил, оглушая всадников и поднимая на дыбы коней. Атака смялась, ещё даже не начавшись. Объединившиеся силы Гаары и Цунаде остановились в возрастающем недоумении, все как один вскинули головы вверх, внимательно следя за новой напастью. Пейн повторил клич, и все драконы взяли в защитное кольцо мирно настроенных, но вынужденных защищаться союзников. Атака – та же защита, если другого выхода не остаётся. А если терпеть и просто парировать удары, то всё равно рано или поздно даже не самый сильный противник сумеет пробить оборону.

Отряды строптивых агрессоров запаниковали. Сначала лошади, половина из которых сразу сбросила седоков и умчалась в разных направлениях. Со второй половиной ещё боролись. Но полноценной войны уже не получится. Пейн её не допустит. Он уже видел войну и понёс страшные потери. Он не хотел такого ни для себя, ни для других. И не хотел видеть мир после войны. Обедневший, разрушенный, боящийся любой вести, любого новшества, от того отвергающий даже хорошее.