Текст книги "Перигелий (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

В конечном итоге, Цунаде откинула мантию за спину, совсем уже собираясь её снять. Гости не спешили и вестника не посылали. Стало быть, они всё ещё в пути, на подходе. А предстать перед драконом в таком виде – ввести его в заблуждение. Вдруг подумает, что ради него показательную церемонию встречи устроили. Неудобно самим и его в смущение вгонят. Цунаде как была в парадной одежде, так и полезла под стол. Благо, опыт уже имелся. Свитки взяли в привычку то и дело на пол падать: то по одному, то по куче сразу. Каждый раз звать помощников или челядь – никакого времени не хватит. А времена сейчас неспокойные, под завязку заполненные думами политическими, как конфликт свести на нет.

– Ой, боженька! – в кабинет влетела служанка, почти девочка. Как завидела наместницу, на коленках ползающую под столами, так ручки ко рту и возвела в ужасе.

– Не боженька я, – из-под стола отозвалась Цунаде. – Чего стоишь? Марш свитки собирать и на столе складывать, а то совсем я вас тут избаловала, всю работу за вас, нерадивых, делаю.

– Как же это… – девушка кинулась на колени в то время, как Цунаде торжественно вылезла из-под стола и поднялась в полный рост. – Госпожа наместник, чёрный дракон прибыл.

– Знаю, слышала, – отозвалась названная.

– Так он это… – с трепетом зашептала девушка, – кудесника похищенного не тащит в лапищах своих смертоносных. Как же Нижние Злыдни без демона-то? Уязвимые мы теперь, кто хошь голыми руками возьмёт, – распричиталась она.

– А ну не молоть чепуху! – распорядилась Цунаде грозно. – Кто хоть эти сказки рассказывает? Попадись мне этот фантазёр, живо в каменоломнях выучу язык не распускать.

– Так много же их, напуганных, вон и рассказывают. Я сама слышала…

– А ну цыц! – остановила её Цунаде. – Я запрещаю сплетни распускать!

Не успела помощница ответить, как дверь снова распахнулась, и на пороге появился кудесник, настолько возлюбивший свою маску на нижнюю половину лица и наглазник на одно око, что не расставался с ними ни днём, ни ночью.

– Госпожа Цунаде, сюда летит чёрный дракон, – сообщил он.

– Знаю! Всё знаю! – отмахнулась наместница. – Привести его сюда, – и с умным видом ткнула пальцем в пол.

– Дракона? – кудесник Какаши почесал пальцем висок в крайней задумчивости.

– А почему бы нет? Он к нам, в конце концов, прилетел, или мы к нему?

– Ну… я бы не против, конечно. Даже если б сопротивляться вздумал. Но комнатка, как бы, маловата для таких-то габаритов.

– Ах, да, – Цунаде с чувством стукнула кулаком в раскрытую ладонь и чуть не споткнулась на собирающую свитки девушку. – Ты ещё тут? А ну брысь!

– Но я ещё не закончила, госпожа наместник.

– Потом соберёшь. Иди-иди, – Цунаде выставила служанку за дверь, хотела уже рот открыть, чтобы другое распоряжение отдать, как в кабинете появилась ближайшая помощница, также являющаяся и ученицей, с самым сосредоточенным выражением лица, на какое была способна.

– Госпожа Цунаде, к Нижним Злыдням приближается чёрный дракон со стороны Малых Дождевиков, – сообщила она.

– Да знаю я! – сердито рявкнула наместница. – Ты лучше скажи, Сакура, как настроение в деревне?

– Настроение крайне апатичное, – пояснила Сакура и тут же исправилась, – напуган народ, не хочет драконов над головой видеть. Что делать будем?

– Сперва выслушаем, с какими требованиями прибыл, – обозначила Цунаде.

– Почему обязательно требования? – встрял Какаши, о котором все позабыли. Сакура, так та вообще будто только сейчас его заметила, хотела обвинить, что, мол, неудачное время для пряток выбрал, а он вовсе не прятался, как столбик посередине стоял.

– Если не требования, то договор, – согласилась Цунаде. – Может, они какой выход нашли из сложившейся ситуации. Всё мне голову не ломать над выкрутасами всякими.

Дверь едва не слетела с петель – с таким энтузиазмом и полным ужаса взглядом вломился очередной посетитель. Тут же громогласно объявил:

– Сюда летит чёрный дракон. Чует моё сердце, что не с добром. Ох недобрый знак!

– Пшли все вооон!!! – рявкнула Цунаде. – И немедленно всем сообщите, что наместница уже оповещена.

Не дожидаясь очередного вестника, она сама рванулась к двери, с чувством шарахая ею о стену, и двинулась на центральную площадь. Если дракон летит с миром, то может только там приземлиться, ничего не порушив. Любопытных распугает – только и всего, свободы больше. Интересно, на сколько у любопытных страха хватит, чтоб по домам да подворотням прятаться. А то уже через минуту повыскакивают, кружочком обступят, уши развесят. Тогда точно не разогнать.

И даже если дракон не несёт мира на хвосте, Цунаде всё равно спешила на главную площадь – оттуда лучше видно.

Посол из соседней страны, с внушительным эскортом сопровождения, уже подъезжал к Нижним Злыдням. Парадная одежда значительно помялась, и он клял весь придуманный этикет, его историю и всех, кто корпел годами над деталями торжественных мелочей. Помимо складок в самых неприглядных местах, одежда выглядела не совсем свежей из-за дорожной пыли, хоть посол и усердно прятался за плотными шторками кареты. Солнце прокалило толстые стенки возка насквозь, нагрелся материал, которым он был обит изнутри. В итоге посол чувствовал, что его варят заживо. Он уже подумывал вежливо раскланяться перед грозной наместницей, легенды о крутом нраве которой уже достигли каждого уголка мира, и попросить отсрочки часа в два, чтобы успеть привести в порядок себя и своё облачение. Появился повод проклясть ещё и челядь, которая не позаботилась положить с собой смену парадного костюма. Хотя он сам отдавал распоряжения и наотрез отказался тащить с собой дополнительный саквояж, ибо лошадки скаковые, ноги тонкие, шеи изящные. От обычных коняг он тоже отказался, хотел поразить блистательную Цунаде своим неповторимым изяществом. Теперь же он мог поразить её только потным лицом и мятой одеждой. Он сам бы счёл за неуважение, явись к нему кто в таком виде.

И вдруг снаружи раздалось испуганное ржание, заголосила охрана, запричитала девка, которую посол взял с собой на случай, если восхочется по пути любовных утех. Он не любил себе ни в чём отказывать.

– Ой, мамочки! Что ж делать-то! – вопила простушка во всё горло.

– Господин! – завопил не хуже неё один из сопровождения. Показалось, будто сейчас сам с коня сиганёт и отползёт в густые кусты, где свалится лицом вниз и будет закрывать голову руками в надежде, что его не заметят.

– Что такое? – посол, снедаемый любопытством, затеребил плотно затянутую шторку. Завязочки перепутались, узлом закрутились. Посол нервничал всё больше и больше, по мере того, как голоса усиливались, а возок стал двигаться рывками.

– Коней! Коней держите! – орал третий голос, низкий, басистый.

Наконец посол не выдержал и толкнул дверку возка, чуть на дорогу сам не вывалился, едва успел уцепиться за стенки. В эскорте царил кавардак. Кони ржали и взбрыкивали, некоторые удирали, высоко задрав хвосты. Люди толпились в полнейшем беспорядке, порой сталкиваясь и сочно ругаясь. Постепенно этот хаос обозначил некую схему. Озадаченный и уже напуганный посол выбрался на улицу, где раскалённый на солнце воздух показался свежим бризом после тесной душилки, и узрел впечатляющую картину. Основная масса людей буквально повисла на упряжке, не давая запряжённым в карету лошадям сорваться в карьер и утащить возок до первой канавы, где удручённый и униженный посол беспомощно кувыркался бы в придорожной пыли.

– Дракон! Дракон! – орали паникёры, тыкая в небо пальцем и бегая по кругу. Некоторые на колени свалились и принялись молиться. Те, кто посмелее, бывалые вояки, безжалостно их расталкивали пинками, щедро награждали тычками и от души валяли по земле, этим самым и выстраивая порядок, отделяя трусов от основной ударной силы и скидывая их в жалкую вопящую кучку.

– Он всех нас пожрёт! – оглушали вопли один за другим.

Посол почувствовал, как кровь от лица отливает, колени затряслись. Он бы и сам завопил, да только негоже показывать свой страх перед другими. Сплетничать за спиной начнут, посмеиваться, шутки выдумывать, а потом и детишкам пугливым в пример приводить, как, мол, поступать не надо.

Высоко над головой промчался чёрный дракон. Тут посол не выдержал, ринулся обратно в возок, споткнулся и свалился в глубокую колею, ручками-ножками задрыгал, закричал, прикрывая постыдный страх приказами немедленно его поднять.

Потом кони постепенно начали успокаиваться. Ржали непрестанно, но уже не рвались удрать. Сдержать их могли и двое кучеров, один другого в пути замещающих. По дороге рассыпалось содержимое одного из саквояжей, на него и обратил внимание служек посол, веля немедленно собрать, вытрясти и сложить, а по прибытии на место выстирать, высушить и выгладить.

– Куда он полетел? – всё ещё борясь с дрожащими коленками, проводимый под ручки, спросил посол.

– В Нижние Злыдни, – озадаченно ответил один из вояк. – Буйный, что ли?

– Господин посол, что делать будем? – другой сопровождающий.

– Обождём, – распорядился посол незамедлительно.

– А если им помощь какая нужна? – немедленное возражение. – Поддержка или быстрые сообщения. Да и самим неплохо бы знать, что на свете белом творится.

Вытащил самую сокровенную мысль у посла. Только соглашаться он не спешил, ровно как и показывать, что эта мысль промелькнула и у него и она правильная. От одного представления пожжённых кварталов и горы трупов сводило живот.

– Обождём! – повторил он громко. – И не спорить мне тут! Сворачивай в деревню, которую мы только что проехали, коням стойло нужно.

Помимо всего, ещё придётся отловить тех, что сбежали в ужасе при виде дракона. В стороне плакала девка, открытыми жестами вытирая слёзы со щёк и демонстрируя распухший нос. С ней в компании ревели несколько человек из эскорта сопровождения. И их носы были едва ли не вдвое больше, чем у неё. Посол сердился. Сам бы разрыдался, но помнил о репутации, поэтому только обозлился, когда вспомнил, что эти малодушные людишки были приставлены к нему в качестве дополнительных охранников. Как только вернутся домой, первым делом прикажет их выпороть и гнать из дворца взашей.

– Давайте-давайте, поехали же, – подтолкнул он и целеустремлённо полез в карету, едва напоследок не споткнувшись о подножку.

Цунаде уже ждала, когда дракон пошёл на первый круг в поисках посадочной площадки. Один, безмолвный, чем внушал ещё больший трепет. Страха наместница не испытывала – не похож зверь на буяна. Такой бы сходу магией атаковал. Она вообще не видела агрессивных драконов до Орочимару. Но у того личная обида была. Он, вон, и Учиху Саске даже ухитрился своротить, а мальчик таким кудесником должен был стать – трепет внушал бы соседним государствам, по стопам своего клана пошёл, а в решающий момент повёлся на сладкие речи искусителя.

Дракон заметил наместницу задолго до того, как рухнул вниз, вычислив-таки оптимальный вариант для посадки. Народ, высыпавший поглазеть и поделиться с соседями, как им не по себе от агрессивной твари, с дружным вздохом отступил, но не попрятался. Едва заметили Цунаде на площади, вернулись те, кто в страхе бежал. Она считалась самой могучей кудесницей. И если кто мог с драконом справиться, то она точно. В надежде, что никого из мирных не тронут, да и с желанием поглазеть на эпичную битву, люд сбился в ровный кружочек, чуть не за руки держался, дабы сзади напирающие не прорвали первой полосы зрителей. Всем охота без помех посмотреть.

В последний момент дракон развернул крылья, расчётливо избегая касания их кончиками зданий, ни лавочки не тронул, ни деревца. Только воздухом ветви взбаламутило, да тряпичный плакатик пополз по мостовой, призывающий к миру и процветанию.

С этой минуты Цунаде знала, что дракон настроен мирно, а вместо приветствия подчеркнула другую деталь:

– Чёрный дракон с алыми глазами и чёрным рисунком в них – уж не родственник ли ты Учихи Мадары, что недавно громил Нижние Злыдни с отступником одним, скверным типом, годами обиду в душе лелеявшим.

– Ты права, наместник Цунаде. И прибыл я не для требования ответа, а чтобы заглянуть в свитки клана, к которому мы с ним принадлежим.

– В свитки? Дракону? – она удивилась. Не столько из-за цели визита, сколько из-за учтивости гостя. Ожидала настороженности после всех-то сплетен, в людском кругу рождённых, а столкнулась со спокойствием, словно вообще ничего не произошло, а он мимо пролетал, попить захотел, в деревню заглянул, дабы попросить бочонок водицы.

– Вижу, благие у тебя намерения, – Цунаде вознаградила дракона улыбкой снисходительной и добавила для пребывающих в страхе сограждан. – И жечь народ у тебя намерения не было. Или выдвигать возмутительные требования. А если так, то и имя бы своё назвал.

– Моё имя Учиха Итачи, – отозвался он. – Ты права, Драконат не убивает людей, – поддержал он, догадываясь о сложившейся ситуации. – Меня направили с заданием выяснить всё о волшбе, закинувшей моих соратников в параллельный мир, и получить шанс их вернуть.

И снова со всех сторон охи. Теперь уже изумлённые. Видать, не так крепко люд испугался, паниковать не начал и не кинулся врассыпную, когда тварь крылатая заговорить осмелилась. Дабы укрепить положение гостя и избежать косых взглядов, когда народ осмелеет, Цунаде громко спросила:

– Драконат, стало быть, сильно обеспокоен безосновательными слухами?

– Да, госпожа наместник, – подхватил Итачи и столь же отчётливо произнёс. – Драконы не жгут людей направо и налево. Когда мы услышали сплетни о наших зверствах, сильно удивились выдумкам человеческим.

– А я что говорила, – Цунаде обвела кольцо зевак грозным взглядом. – Когда это драконы на людей нападали? А спасение попавших в беду товарищей – жест гуманный, милосердие изобличающий. И чтоб я не слышала больше всяких нелепых фантазий!

Активные кивки и заверения со всех сторон. Только забудут они сразу, как покинут площадь, помчатся по домам рассказывать, как бесстрашная наместница один на один вышла против дракона. Тяжело сплетнями управлять. А если не получается, то во все концы надо бродячих артистов разослать с заданием особым, те сплетни опровергающим. Перевороты всегда начинаются с сомнений. И куда направить сомнения, следует позаботиться заранее, чтобы войны великой не развязать.

Цунаде шагнула к крылатому и сбавила тон, чтобы ещё интереснее слухов не насочиняли:

– Так ты в Нижних Злыднях искать собираешься? Тут источник магии какой спрятан или есть среди наших кудесников тот, кто знаком с такой магией?

Итачи опустил голову, понял её расчёты и сам возле уха её заговорил. Тихо-тихо. Только если вслушиваться, можно хоть что-то уловить.

– Ты ведь уже знаешь, наместница Цунаде, зачем спрашиваешь?

– Что я знаю – это моё дело. Как бы то ни было, в поднятой смуте и вы виноваты. Нечего было игнорировать байки.

– Ты предлагаешь силой уважение внушать? Нести правду с мечом? – показалось, что он усмехнулся, но Итачи оставался серьёзным. Интонация его, как блёклые цвета на холсте, невыразительная.

– А хотя бы и силой, – подтвердила Цунаде. – Нечего потакать пустой болтовне.

И Цунаде отстала. Неизвестно ещё, каких сплетен насочиняли бы, окажись драконы менее терпеливыми. А они возвышенных из себя корчат. Да с просьбой, вон, не больно возвышенно и выглядит. Наместница оценивающе окинула взглядом изогнувшего длинную шею дракона, едва удержалась, чтоб по боку не похлопать, как жеребчика, рвущегося вскачь.

– Мой клан – моя сила и мои знания, – подытожил Итачи. – Не препятствуй, наместница Цунаде. Я всё равно взгляну на записи своих предков.

При последней фразе он вскинул голову, вызывая новый вздох окружающих. Цунаде теряла контроль над ситуацией и уже ничего не могла сделать. Так все думали, только не она сама. Не привыкши оставаться в накладе, она шагнула назад, упёрла руки в бока, небрежно закидывая порядком помятую мантию через плечо, и сказала:

– Не знаю, какими узами ты связан с кланом Учиха, да не больно ты похож на них ни лицом, ни сложением. Да и крыльев у твоих родственников нет.

А вот Итачи был. Ушёл из Нижних Злыдней, когда тесно ему стало. Никто его останавливать не стал. Все понимали, все деликатно отворачивались и не прощались, чтоб ему легче было покинуть края родные.

– Ладно, что с тобой поделаешь, – с добродушной ноткой продолжила Цунаде, не в силах избавиться от выплывшего сравнения. – Изучай, раз пришёл. Помощников возьми, если понадобятся. Только учти, Итачи, безобразничать не позволю. А то устроили тут в прошлый раз: сколько домов порушили да людей изранили.

– Это не моя вина, – он снова становился недосягаемым, отчуждённым. Не терпелось поскорее за дело взяться. Среди народа высматривал родственников, да не такого типа они люди, чтобы сбиваться в толпы и глазеть на невидаль.

– Так ты и помогать восстанавливать разрушенное не станешь? Не жалко тебе народ? Смотри, какие каменюки ворочает. И безо всякой волшбы.

Оглянулся не только Итачи, но и все, кто внимательно слушал, чуть ли рты не пораскрывав. Площадь ярко блистала под солнечными лучами, ни намёка на разрушения. Оно и понятно: битва над другой частью Нижних Злыдней развернулась. До сих пор мурашки от неё бежали, когда Цунаде мимо проходила или отдавала распоряжения не месте. Хотя и не так уже всё плачевно. Народ дружно собрался, божился, что восстановят как можно быстрее. Тут и кудесники оказывали посильную помощь, не гнушались грязной работой.

Итачи только изобразил вежливый кивок, уже не сомневаясь в содействии. Цунаде развернулась и рявкнула в толпу перед собой, будто досаду великую пережила:

– Ну и где же посол иностранный? Не шевелится там, заснул в дороге. И кони заснули.

– Сдаётся мне, что не явится он, пока не услышит, что Нижние Злыдни пребывают в полном порядке, а не полыхают от огненного драконового смерча, – сбоку подоспел один из кудесников.

– Вот так всегда: посылают неизвестно кого, а мне забота, не случилось ли что. Оглянуться не успеешь, как ихошный правитель нам ультиматум выдвинет. Уехал? Уехал. Где посол? А испугался, спрятался. Попробуй объясни упёртым баранам…

Цунаде чуть ли под ручку ушла по центральной дороге, торжественно сетуя на нерадивость официальных представителей чужих стран. Итачи тоже не долго дожидался, вспорхнул и помчался в сторону хорошо знакомого, но давно забытого квартала.

Посол задержался в деревушке ровно настолько, чтобы убедиться в намерениях дракона основательно похозяйничать в Нижних Злыднях. Вечером он вслушивался в разговоры своих людей на их типичном жаргоне, который не всякий чужеземец разберёт. Да и самого посла вместе с эскортом не особо жаловали, смотрели с подозрением, подвоха ожидали. Единственное, что не сделали, это к наместнице курьера не выслали с сообщением. Лучше бы выслали, хоть узнать наверняка, что там в стольной деревне творится.

Утром, едва занялся рассвет, посла разбудил настойчивый стук в дверь скромной гостинички на постоялом дворе и голос человека, показавшего себя во вчерашней заварушке наиболее ответственным. Посол хотел отчитать наглеца, мешающего отдыхать важным персонам, но вспомнил, что сам пребывает в рейде, и подскочил, едва не стукаясь о низкую притолоку головой. Как был в ночной рубашке до пят, так и открыл. На порожке стоял полностью экипированный охранник из свиты, с блюдечком в руке. На блюдечке красовалась тоненькая уродливая чашечка – импровизированный подсвечник, в чашечке – огарок свечи. И всё залито воском, едва через бортики не капает.

– Беда, господин, – приглушённо, дабы не перебудить всех постояльцев, заговорил охранник. – Дракон учинил в Нижних Злыднях беспорядок. Зарево от пожарища с полуночи видно. Разворачиваться надобно.

Посол чуть на пол не сел. Не ожидал от дракона силового акта. Рассчитывал, что побезобразничает и улетит.

– А что, так и не видали, как назад полетел? – задал он бестолковый вопрос.

– Нет, господин. Вчера паренёк в Нижние Злыдни поскакал любопытство утолить да так и не вернулся.

– А спросили? Мож, у него родственники там.

– Пытались, господин, а они ничего не понимают по-нашенски.

Посол почесал подбородок в крайней задумчивости:

– А что наши говорят? Можем курьера послать?

– Можем, конечно, только смысла никакого. Давно наблюдательные посты сигнал подали, ехать пытались на разведку. Зарево издалека видно, а вблизи – так все Нижние Злыдни целиком полыхают, стен каменных не видно, всё охвачено.

Посол размышлял недолго, нахмурил лоб и отдал распоряжение:

– Надо как можно скорее доложить о нагрянувшей беде. А ну как наше государство следующее.

Тут стоило припомнить все слухи, даже самые зловещие, кажущиеся намеренно искажёнными. А что если не слухи это вовсе, а правда, красочно описанная. Нельзя рисковать благополучием целой нации. Нельзя допустить, чтобы драконы увидели посланцев в союзниках Нижних Злыдней, а то без раздумий развернутся и полетят бомбить источники возможной помощи.

– Буди всех. Через два часа снимаемся, – принял решение посол. – Да девку мне пришли, а то от волнения живот сводит.

Охранник спешно раскланялся и исчез за поворотом вместе с бегающим по стенам пятнышком света.

Казалось, Итачи так не уставал со времён, когда был человеком. Точно так же наставники мурыжили, заставляя по нескольку раз повторять одно и то же упражнение. Не верили поначалу, что навык мог так скоро закрепиться, как других учили. В итоге Итачи чуть ли не приползал домой и валился в кровать, где мгновенно засыпал. А потом для себя особую волшбу придумал, позволяющую половину сил сохранить в резерве, а два месяца спустя – и две третьи. Это наставники заметили. Самые умные взялись за индивидуальное обучение, всё пытались исчерпать до дна запечатанную магию. Не смогли. Итачи уже тогда натренировался, а Цунаде за одну ночь заставила весь резерв выплеснуть. Пришла посреди ночи, когда он с близким людьми из клана вёл углубленное изучение заклинаний Мадары, по-дружески посочувствовала, на трапезу пригласила, от которой Итачи отказался. Заодно и от поисков отвлёкся. Родичи заверили, что не устали и могут просидеть всю ночь. Им лестно было, когда узнали, что двое из них открыли секрет самой могущественной магии, ибо только приняв новую ипостась, можно доказать своё мастерство.

Цунаде наблюдала за догорающим кострищем. Всю ночь Итачи мусор жёг, чтоб кучами не возвышался. Наместница попросила, приведя в доказательство силу драконового пламени. Оно и камни в лаву сплющило. А потом частично испарило. В итоге остался наполовину заполненный каньон, который местные кудесники создали, чтобы закопать там обломки, мозолящие глаза и напоминающие о трагедии.

Итачи активно выполнял роль мусорщика, согласился, что человеческими силами не вызвать всепоглощающий огонь. Те глыбы, которые обычному пламени не поддавались, он сжёг чёрным, который вообще после себя ничего не оставляет. В итоге, наполовину заполненный каньон оказался заполненным лишь на пятую часть, пылью и грязью. Уже не горело так, что глаза слепило. Итачи просто полулежал на краю обрыва и смотрел на плоды трудов своих. Цунаде рядом с ним пристроилась и несколько кудесников по обе стороны. Тут и зевак целая куча набралась, даже с соседних деревень приезжали поглазеть на костёр и остались помогать. И все с чувством выполненного долга наслаждались видом уничтоженных обломков. Уже солнце поднялось, петухи прокукарекали в очередной раз, заставляя работяг очнуться.

– У меня даже слов не найдётся, чтобы выразить мою тебе благодарность, – заговорила Цунаде наконец. – А мы всё думали, как поступить лучше, чтобы всё тут сравнять. Если мусор так оставить, всю жизнь будет глаза мозолить. А если зарыть, по-любому холм останется и, опять же, будет служить напоминанием.

– На холме можно было наблюдательный пост расположить, – запоздало отметил Итачи. Не удержал усталости, всё в интонации выплеснул.

– Можно, конечно, – согласилась собеседница, – но он бы стоял на крови наших земляков. Сколько их пришлось извлекать из-под обломков…

Задумчивая. Итачи посочувствовал, сколько ей пришлось бессонных ночей провести, пока не разгребли завалы. И сейчас на месте разгрома остался шрам с высоты птичьего полёта, уже почти расчищенный для новых застроек. Цунаде сложа ручки не сидела, активно решала проблемы, касающиеся простых людей, вверяющих ей своё благополучие, а в неспокойные времена – и жизнь. Любой наместник не имеет права обманывать доверие подопечных. Если не справляется – это слабый градоправитель, которого необходимо сместить.

– Прости, я не подумал, что у тебя времени не было за слухами следить, – повинился Итачи.

– Тут и я ошиблась, – со вздохом ответила он. – Надо было и им внимание уделить. Не думала, что сплетни дорастут до такой разрушительной стадии. Вон, и послов направляют, чтобы напрямую ситуацию разведали. Я им всем мозги вправлю, не сомневайся. Ишь, выдумали, как дети малые.

– Это и наша вина, – резонно подметил Итачи, – мы возложили на твои плечи то, за что ответственны тоже. Наблюдали, когда могли просто вмешаться и показать делом, какие Драконат занимает позиции.

– Да уж, – Цунаде бодренько усмехнулась, – набедокурили мы все славно. Я и сама верить начала. Кто знает, как бы я встретила вас в следующий раз, не прилети сейчас ты.

Она бы продолжила поиски любой информации о драконах, всех бы подняла, возмущённая упорным молчанием крылатой братии.

– Я думала, вам всё равно, что у нас, внизу, делается, – добавила она.

– Было бы всё равно – не вмешались бы, – Итачи допустил лёгкий упрёк, – вообще вас, людей, слушать бы не стали.

– Ну, как бы то ни было, давайте теперь усилия объединять, – внесла новое предложение Цунаде. – Я прекращу всяческие поиски и начну новый свиток с описанием нашего тесного сотрудничества, если вы и дальше темнить не станете.

– Пейн не темнит, – возразил Итачи, – он давно разочаровался в жизни и забыл, что его познания не всем доступны.

– Выходит, думает, что мы обязаны мысли его читать? Или у некромантов в общем так заведено?

Итачи не ответил, продолжал всматриваться в медленно остывающую пыль на дне котлована, давя в себе желание вытянуться в полный рост, закрыть глаза и просто заснуть. Он терпел, он не стремился вернуться к поискам. Как выяснилось, задание гораздо сложнее выполнить, чем даже представлялось. Мадара не оставил ни одной записи не только будучи драконом, он забросил весь последний год, словно уже тогда ушёл. Несогласный с правлением и порядками, осмелившийся бросить вызов главным силам Нижних Злыдней, он копил собственные заклинания, чтобы в нужный момент застать противника врасплох. Всегда существует риск, что написанное кто-нибудь прочтёт. Осторожность всё равно не помогла Мадаре, он допустил одну ошибку в битве, стоившую ему всей войны.

– Давай думать, как решать проблему будем, – не дождавшись ответа, подтолкнула Цунаде.

– Её можно решить только одним способом, – кратко молвил Итачи.

– Заклинанием? Можно подумать, что народ сразу угомонится, если наш воспитатель демона и сестра наместницы Песчаных Колобков вернутся. Это будет только первый шаг.

– Но его надо сделать, – совсем тихо.

Люди, собравшиеся на краю каньона, тоже начали позёвывать. Вялость от бессонной ночи и медленное оцепенение разума начинало одолевать. Ждали только первого сигнала к отбою, изредка косясь в сторону разлюбезничавшейся с диковинным гостем наместницы. На дне уже утихомирилось чёрное пламя, последний язычок лизнул остаток серой глыбы, прежде чем развеять её в пыль.

– Вниз пока никого не пускайте, – Цунаде словно проснулась. – Мало ли что там за субстанция получилась. Может, в ней захлебнуться можно.

Итачи не стал разуверивать. И пояснять не стал. Сам толком не знал, что остаётся после его заклинания, только дракону и подвластное. В нём сосредоточено столько силы, что человека просто в клочья бы разнесло. Вспыхнул бы и сгорел мгновенно, исчезая в этом самом чёрном огне.

Прокатилась волна невнятных заверений, что охрану оставят – мышь не проскочит. Цунаде деловито отметила, что мышей бы как раз не помешало подвергнуть испытанию, а то развелось – зерно в амбарах погрызли. Кошек не хватает, приходилось специально разводить и держать на службе наместника. Каждой звание охранника, каждой своя порция молока трижды в день и никакого мяса. Сами ловить обязаны. Кудесников с их волшбой Цунаде не подпускала к продовольственным запасам и на один пошлёт стрелы. Как разойдутся, один перед другим похваляясь, так и спалят всё вместе с запасами. Им полезно помнить, что не всякую проблему можно магией решить.

Цунаде поднялась первой. Поняла, что никто раньше неё и шага не сделает: слабые стороны никто демонстрировать не любит. Потом совершила совершенно шокирующий поступок, по-свойски прикоснулась к боку лежащего дракона, ласково погладила его по чёрной шкуре под его любопытствующим надзором и вздохнула:

– Ты хоть и громадина, а отдохнуть бы тоже не помешало. Только нет у меня лежака тебе под стать. Если не брезгуешь, можно залы открыть, там двери высокие. Чтобы сдвинуть одну створку, десяток человек нужно.

– Спасибо за заботу, наместница Цунаде, – Итачи не стал комментировать поглаживание. Тем более, так приятно ощутить мягкое прикосновение. Став драконом, он совсем забыл, что такое нежность, зато в достатке напитался страхом и ненавистью людскими.

– И искупаться тебе не помешало бы, – Цунаде словно своё дитя рассматривала. – Если нужно, шкурку потру. Да и не ел небось…

Свидетели раздобрившейся Цунаде чуть ли не пятились. Странно наблюдать картину, где грозная наместница, не побоявшаяся драконов, всячески ухаживает за могучим зверем. И что ещё более обескураживающее – дракон легко ей это позволял.

Итачи сообразил, как притязания Цунаде выглядят со стороны, заметил отступающих кудесников, уходящих будто неторопливо, но в кулаки тихонько покашливающих. Он встал сам, мигом оставляя Цунаде далеко внизу, и спешно заверил:

– Спасибо, госпожа, я запомню твою доброту. Не стоит обо мне беспокоиться. Я родился и вырос в Нижних Злыднях и уж местечко для отдыха себе обязательно найду.

– Эх, неприступность, – вздохнула Цунаде. – Как знаешь, Итачи. Как знаешь…

Утром третьего дня Нижние Злыдни проснулись от крика сонных птиц, разом взметнувшихся в небо и едва не сталкивающихся друг с другом. Стражи на стенах молчали, сами не ждали такой невидали, а как заметили, всё внимание швырнули на поиски источника беспокойства. Рассыпались по деревне, в каждом закоулке шарить начали. А как птицы угомонились, ещё больше растревожились. Даром, что скоро. От скорости той вообще не по себе стало. Тут же докладчиков послали в дворец наместницы, да к ней домой. С постели поднимут, если надо будет. Тут уж кудесника посильнее задействовали, который сможет предотвратить удар с тяжёлой руки вырванной из сна Цунаде. Ни дома, ни в рабочем кабинете её не оказалось. Тут беспокойство посильнее началось. Кудесники отрядом в квартал Учиха ринулись, и тут над их головами промчался чёрный дракон, как с цепи сорванный, словно месяц на приколе стоял, а тут вдруг вспомнил, что летать вообще-то может.