Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 44 страниц)

– Узнал, где Кингсли? – Дамблдор оторвался от своего занятия, а именно испепелению трансфигурированных свитков, ведь тот – единственный, который нельзя было уничтожить, а очень хотелось, лежал на столе и мерцал сиреневым светом. Он являлся приглашением-порталом на международный суд.

– Нет, – Мундугус вытащил из кармана поношенной мантии бутылку и с чувством приложился к её горлышку. – В тюрьму я больше не ногой. Робардс еле меня отмазал. И ещё… на камеры наложили сильнейшие чары, в том числе и антианимагические, которые невозможно обойти.

– Не смог перекинуться? – подался вперёд Дирборн и озабоченно сдвинул брови. Это было плохо. В последнее время они и так информацию выуживали по капельке, а теперь…

– П-ф! Перекинуться? Да я в этой дементоровой камере даже двигаться толком не мог. Мозги словно вскипели, едва меня в неё втолкнули. Если бы не твой, Альбус, блок, выложил бы всё, как на духу, и не только о том, кто спёр семейную реликвию Голстейнов.

– Пора исчезать, – после непродолжительного и весьма напряженного молчания решительно произнёс Подмор. – Мы рискнули, но потерпели неудачу…

– Не сейчас, – Дамблдор посмотрел на свои руки. Тёмных пятен стало значительно больше, кроме того, чернота стала отливать фиолетовым, и иллюзия не могла держаться больше пары часов. Нужно было срочно снимать это проклятье. Но как? – Мне нужен Поттер.

– Альбус, время для твоих комбинаций закончилось. Пришла пора отступить, иначе потеряем всё, что имеем, – почти умоляюще произнёс Стерджис. Умирать или провести остаток жизни в Азкабане он категорически не желал. А это произойдёт, если старый друг будет и дальше упираться. Дался ему этот пацан! Неожиданно захотелось всё бросить и уйти, но при этом остаться живым, в здравом уме и памяти. Только вот Альбус позаботился об их верности в те далекие времена, когда они были молодые и хотели подмять под себя весь мир. Малолетние болваны! «Нет, Геллерт сделал правильный выбор», – поморщился Подмор. Мордредов аристократ наверно задницей почувствовал, что путь, по которому идёт Дамблдор, ведёт к гибели. Альбус всегда зарывался, не ощущал, когда надо остановиться и начать наслаждаться тем, что уже имеешь.

– Повернуть вспять и изменить отношение обывателей сейчас будет крайне сложно, но можно, – Дамблдор пригладил бороду. Было бы неплохо использовать маховик времени. Вот только какой момент надо изменить, чтобы всё исправить? Старик вздохнул, как никогда чувствуя давление возраста, и медленно, словно не желая или не веря, что всё это говорит, произнёс: – С Томом придётся самому разбираться. Покаюсь в собственных ошибках… Преданных мне людей всё ещё очень много. Сомневающихся тоже предостаточно, а значит…

– Не поверите, что сейчас узнал! – ворвавшись в комнату, заорал Робардс. – У Хогвартса был небывалый всплеск стихийной магии. Министерство просто бурлит. Толком ничего не понятно, – рухнув на ближайший стул, Гавейн вытер потный лоб.

– Ну, вот он, шанс! – Дамблдор довольно потёр руки и тут же поморщился. – Попытайся узнать, что случилось. Карадок, отправляйся туда. Нужно разобраться, что за чары применялись, и желательно это сделать прямо сейчас. Особенно сделай акцент на тёмных. Что-то мне подсказывает: Том решился на активные действия. А ты, – обратился он к Подмору и направил на него волшебную палочку, – доставь мне Поттера. Даю неделю, – серебристо-серый луч полетел к вскочившему с места старику. – Ты всегда оспаривал мои решения, сомневался и был трусом. Эти чары не дадут тебе медлить.

========== Глава 39 ==========

Глава отбечена. Бета: НеЗмеяна

Люпин потёр переносицу, покосился на Малфоя и перевёл взгляд на дам. Вообще Глава отдела магического правопорядка его изрядно удивила. Он почему-то думал: первое, что сделает Амелия, когда увидит Беллу, так это обездвижит, свяжет и только потом будет выяснять, как получилось, что Пожирательница смерти находится в их компании. На деле же оказалось всё не так. Дамы сначала буравили друг друга колючими взглядами, потом начался осторожный и вполне конструктивный разговор, который внезапно, но вполне ожидаемо, перерос в обычную свару. Женщины кричали громко, долго и с явным удовольствием, словно таким вот своеобразным способом сбрасывали накопившееся напряжение. Временная передышка случилась, когда Малфой вопреки договоренности вошел в комнату, с апломбом раскланялся, продефилировал к креслу, опустился в него и, насмешливо улыбнувшись, произнёс: «Продолжайте-продолжайте…»

Хмыкнув, Ремус покачал головой. Люциус своим появлением не только разрядил напряженную атмосферу, но и стал источником новых разборок. Под аккомпанемент особо заковыристого ругательства Амелии с «поля боя» ретировался Гарри. Остальные заметили его уход, когда мадам Боунс плотоядно усмехнулась и пригласила двух «сослуживцев-пожирателей» с собой в аврорат для дальнейшей беседы. Разумеется, подобное предложение вызвало негодование Нарциссы и ядовитую ухмылку леди Блэк.

– Я отдаю вам должное, вы крайне сильны, но… – старая леди прищурилась, – вы уверены, милочка, что сможете отсюда уйти, прихватив этих двух, – кивок в сторону Лестрейндж и Малфоя, – без дозволения на то их покровителя и хозяина дома, лорда Поттера?

Тут-то и обнаружилось, что лорд Поттер ушел не попрощавшись. Используя момент, когда в комнате наконец-то наступила тишина, Ремус резюмировал сказанное за последние два часа. А потом уже все вместе выработали вполне жизнеспособный план дальнейших действий на пути легализации Малфоя и восстановления его репутации. В какой-то момент рассуждений Амелия криво улыбнулась и, подняв монокль, смерила Люциуса весьма странным взглядом, значения которого Ремус не понял, но тот, кому он предназначался, видимо, был в курсе, потому надменно вздёрнул бровь, поправил воротник, одёрнул белоснежные манжеты и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза. Позёр, Мордред бы его побрал! Этот чистокровный засранец умудрялся выпутываться из самых сложных и безвыходных ситуаций, при этом еще и оказывался в выигрыше. И перспектива появления в Министерстве, чтобы принять заслуженное наказание, поскольку мнимая смерть – не повод для отмены приговора, Люциуса совершенно не пугала. К тому же, по его собственному признанию, он и сам собирался в ближайшем будущем посетить сие заведение, ибо негоже главе славного рода и дальше прятаться. М-да, Малфой есть Малфой; наглости, умению отмываться от грязи и везучести можно только позавидовать.

Что же касалось менее удачливой свояченицы, было решено: она официально даёт (разумеется, на пару с «родственничком») полные сведения о сторонниках Волдеморта, если, конечно, не хочет загреметь в Азкабан. Кроме того, рассказывает о времени проведённом в гостях у Дамблдора. Вот тут Малфой показал весь свой сволочной характер: язвил и сыпал сомнительными шуточками как в адрес Амелии, так и Министерства в целом. Глава отдела магического правопорядка пару минут молчала, выслушивая едкие речи Люциуса, который, к слову, с каждой секундой расходился всё сильней и сильней. Нарцисса уже обеспокоенно поглядывала то на супруга, то на невозмутимую мадам Боунс. Наконец, той надоело, она взмахнула волшебной палочкой, и Малфой резко заткнулся.

– Весьма занятный эффект, – склонив голову, произнесла Амелия. – Надо будет поговорить с Невыразимцами. Никогда не слышала о таком эффекте от чар Verus*.

– Что! Вы посмели? – Нарцисса задохнулась. – В чужом доме использовать на нас это?

– А вы полагали, я буду лимонные дольки вам предлагать? Или забуду, что здесь находятся два ярых приверженца Волдеморта? – глаза Амелии потеряли мягкость и всякий намёк на несерьезность. Взгляд стал тяжелым и пронизывающим.

Ремус вздохнул. Похоже, эти чары послужили своеобразным спусковым крючком для всех, ну, кроме Гарри и него самого, конечно. Люпин бросил взгляд на часы и мысленно выругался. Слова Антуана, что надо бы подчистить опушку Запретного леса, он принял к сведению и собирался сегодня же сказать об этом Минерве, поскольку сам не владел такими знаниями. Тут Ремус глянул на Джулиану. Не раз и не два благодаря чуткому слуху и статусу хозяина дома он слышал разговоры, которые не предназначались для чужих ушей, и, кроме того, совершенно не факт, что профессора Хогвартса смогут нейтрализовать остаточную магию Некроманта, значит… Но если он хочет этой ночью оказаться у Хогвартса, то пора было закругляться.

Когда Амелия аппарировала, а представители славных семейств Малфоев, Блэков и Лестрейнджей о чем-то яростно заспорили, Люпин попросил Джулиану на пару слов. Если та и была удивлена, то никак этого не показала. Коротенько, не вдаваясь в подробности, он обрисовал ситуацию, и уже спустя десять минут, применив к себе чары Ночного видения, они шли через лес по направлению к Хогвартсу.

***

Следуя указанию Дамблдора, Дирборн тут же аппарировал на небольшую полянку близ Чёрного озера, но на этом его миссия застопорилась. Даже несмотря на сгущающиеся сумерки, на опушке Запретного леса было слишком многолюдно. Только через час последний человек, вернее, полувеликан убрался восвояси. Поднявшись с лежавших на земле хвойных лап, Дирборн зябко поёжился и хмуро уставился в сторону Хогвартса. Предчувствуя, что определить магический фон будет крайне сложно, так как студенты и преподаватели основательно «потоптались» по опушке, он тяжело вздохнул, выпил зелье, позволяющее около двух часов видеть в темноте, и медленно двинулся вперёд.

Около обожженных огнём деревьев Дирборн остановился и достал волшебную палочку. Потратив несколько секунд на то, чтобы абстрагироваться от всего, мешающего сосредоточиться – будь то уханье сов, или гул ветра в ветвях – старик начал выводить в воздухе сложные плетения. Вскоре пространство вокруг замерцало, серебристые сети затрепетали, и Дирборн предвкушающе замер.

Неожиданно мужчина почувствовал, как закружилась голова, в глазах потемнело, от обжигающей боли, охватившей тело, дыхание перехватило, а палочка выскользнула из ослабевших пальцев. Раздавшееся шипение подсказало, что амулет для дополнительной защиты сознания начал разрушаться. Сопротивляясь сетям лигелимента, старик с ужасом понимал, что кто бы ни был нападавший, он был значительно сильней него. Да что там, события, до сих пор скрытые Непреложным обетом и чарами Альбуса, калейдоскопом замелькали перед мысленным взором, а это означало лишь одно – некто был сильней и Дамблдора… Уже теряя сознание, Дирборн, понял одну вещь: ему не выжить. Не издохнет сейчас, так согнётся от чар старого друга.

На последней секунде, за которой стояла смерть оппонента, Джулиана, дёрнула рукой и прервала заклятье. Сердце громыхало в горле. Ноги подкашивались. Во рту было горько. Женщина наклонилась и, упершись обеими руками в колени, сплюнула на землю смесь крови и желчи. Дрожа, она привалилась к Люпину, черпая от него живительное тепло и силу. В голове была великолепная пустота, и лишь через пару десятков секунд, когда дыхание успокоилось и вернулась способность мыслить, Джулиана словно наяву увидела, чем всё могло закончиться для неё самой и Ремуса. Мордред, ну что за глупая курица! Но она просто не могла себя контролировать, задумалась – дементор её подери! – когда, не пройдя и четверти пути, они сначала натолкнулись на подозрительную сферу, а потом чуть не налетели на старика. Тут-то все инстинкты потомственного некроманта и взвились.

Джулиана выпрямилась, глубоко вдохнула, краем глаза отмечая, что Ремус связал смутно знакомую личность. Всего пару минут назад каждая частичка её тела трепетала и пела, впитывая в себя остаточную магию проведённого здесь ритуала, а сейчас стало пусто и холодно. Ей не нужно было использовать заклинания, чтобы понять: те жалкие ошмётки тёмных чар, «сказавшие» так много и послужившие отличной подпиткой, исчезли. Если бы не это, пробить сильнейшие окклюментивные щиты было невозможно, а значит, она не узнала бы то, что знает сейчас. Это знание наполняло её холодной яростью и радостью одновременно.

Женщина взмахом волшебной палочки разломила сухую ветку пополам и трансфигурировала её в два шикарных кресла, обновила чары Конфиденциальности, Отвода глаз, установила семейные чары Рассеивания и Света и, элегантным жестом поддёрнув штанины брюк, присела.

– Надо поговорить и подумать, что с этим делать, – произнесла она в ответ на вопросительный взгляд Люпина.

«Этим» был Карадок Дирборн – Ремус сразу узнал члена ордена Феникса первого созыва. Появление его пару лет назад стало для многих шоком. Для многих, но не для Дамблдора. Помнится, он в красках живописал, зачем ввел верных соратников в заблуждение. Чувствуя поднимающуюся ярость, Люпин сощурился. Значит, до Дамблдора дошли слухи о недавней схватке. Хотя было бы странно, если бы не дошли. Судя по рассказу Гарри, светопреставление было знатным, и наверняка его видели все кому не лень в радиусе нескольких сотен футов. Странно другое: почему министерские не засекли, что проводился обряд некромантии. Ладно – министр, что с него взять, но авроры?

– Хватит рычать, Ремус, – донёсся до него голос. Люпин вскинул голову и столкнулся с весёлым взглядом Джулианы.

– Мне очень нравится издаваемое вами …м-м-м… звериное урчание, но сейчас не время и не место для проявления эмоций, – женщина поёжилась, взмахнула волшебной палочкой и навела вокруг еще Согревающие чары. – Рассказывайте, что тут на самом деле произошло.

В течение нескольких часов никто из них двоих не задался вопросом, какого Мордреда они вообще сидят в лесу, а не дома у камина с чашечкой кофе или бокалом вина, потому как тема разговора была слишком серьезной, чтобы отвлекаться на посторонние мысли. И только когда солнце позолотило верхушки вековых деревьев, Ремус и Джулиана решили что пора отсюда убираться. Но прежде они на всякий случай обошли территорию с явными следами недавней схватки, аккуратно переместили прах Волдеморта вместе с защитной сферой в трансфигурированную коробку и аппарировали в дом Блэков.

***

В отличие от бодрствующих этой ночью близких и врагов, Гарри отлично выспался. Закрутив вентиль, он удовлетворённо выдохнул, отжал волосы и ступил на резиновый коврик. Пока вокруг «носился» тёплый поток воздуха (в дневниках предков имелась не только информация о принципах наследования и прочие сложные материи, но и любопытные бытовые чары), обсушивая его с ног до головы, Гарри, прикрыв глаза, наслаждался последними минутами тишины. Совсем скоро начнут просыпаться студенты. Старшие будут ворчать на младших и переругиваться между собой, старосты – читать нотации… А Гермиона – приставать с расспросами. Гарри обреченно вздохнул. Подумав, что раз от вопросов все равно не отвертеться, то подруге стоит узнать известные Министерству факты раньше всей остальной общественности. А вот с Невиллом нужно серьёзно поговорить. Можно даже вечером – после дополнительных занятий прогуляться, проветрить мозги и обсудить Беллу раньше, чем история о ней появится в прессе.

Порешив на этом, Гарри потянулся и на секундочку зажмурился. Перед мысленным взором предстал Драко – такой, каким он был сегодня утром. М-да, не надо было позволять мыслям увести в сторону, ибо одно воспоминание о Малфое, что-то бормочущем, гортанно стонущем, кончавшем, но при этом продолжавшем спать, напрочь лишило его приятной расслабленности и спокойствия. Дыхание мгновенно сбилось, в паху потяжелело. Гарри провёл ладонями по волосам, потёр лицо и вздохнул. Шум и приглушенные бормотания, донесшиеся из-за двери, подсказали, что времени для ублажения себя любимого совсем не осталось. Накинув халат, чтобы скрыть небольшую проблему, поскольку желания предстать в таком виде перед Финниганом или Томасом, совсем не было, Гарри распахнул дверь.

– О… привет… – промямлил Невилл, потирая глаза и без конца зевая.

– Привет-привет, – помятая физиономия Лонгботтома вызвала у него улыбку. Через «не хочу» Гарри кивнул двум другим соседям по комнате и быстро подошел к своему сундуку.

– Как тебе в шкуре обычного школьника, Поттер?

Слова Финнигана застали Гарри врасплох в наполовину натянутом свитере. После событий в Хогсмиде и лазарете Симус и Дин кривились и сквозь зубы здоровались с сокурсниками. Впрочем, те отвечали им взаимностью. Гарри же соседи по комнате вообще не замечали. Неприязнь была обоюдной, так что он не в претензии. По правде говоря, было бы куда лучше вообще не видеть их физиономий. Но вопреки желанию большинства, МакГонагалл не поставила вопрос об исключении Финнигана и Томаса. А жаль. «Воздух был бы чище», – как выразился Рон.

– Отлично, – невозмутимо отозвался Гарри. Он поправил воротник рубашки, одёрнул свитер и, накинув на плечи мантию и рюкзак, вышел из комнаты, чтобы у подножья лестницы нос к носу столкнуться с решительно настроенной Гермионой. Мысленно попрощавшись с возможностью спокойно позавтракать, Поттер обречённо вздохнул.

Допрос с пристрастием он выдержал и, надо сказать, выдержал с достоинством. На ворох вопросов ответил сжато и по существу. Голос не повышал и не раздражался. Даже был несколько флегматичен. Поверила или нет подруга в поведанную им историю, Гарри мало волновало, ибо были дела поважнее. Впереди его ждали уроки и дополнительные занятия, а также разговор с Невиллом. Беседу с Роном, пришедшим сразу к кабинету чар, он решил отложить на потом. Положив руку на плечо друга, тем самым выказав молчаливую поддержку, Гарри сел рядом с ним за парту. В течение всего дня Поттер то и дело ловил себя на мысли, что вопреки случившемуся, Рон не выглядел подавленным, скорее выздоровевшим. Развёрнутые плечи, спокойный и прямой взгляд… он словно сбросил огромную тяжесть с плеч.

Гарри накинул на голову капюшон и плотнее запахнул куртку. Вечер, определённо, не располагал к прогулкам. Пронизывающие порывы ветра, срывающиеся ледяные капли загнали в помещение даже их команду по квиддичу. Но отказываться от возможности «проветрить мозги» Гарри не собирался, поскольку день выдался тяжелым.

Реформирование программы обучения шло полным ходом. Нагрузки на порядок возросли, но самое странное, что никто не жаловался. Все принимали это как должное. Гарри потёр виски и скосил глаза на Невилла. Вот уже почти час они сидят на берегу Чёрного озера и разговаривают обо всем, что случилось в выходные, но он до сих пор не перешел к самому главному. Кузен выглядел устало и как-то потеряно. А после чар, когда не удалось выполнить задание, совсем скис.

– А зачем ты спрашивал о демонах? – вдруг произнёс Невилл и повернулся.

– Ну, так… эм… – Гарри озадаченно нахмурился. Пытаясь воссоздать в памяти все разговоры о предполагаемом наследии Гриндевальда, вдруг понял: говорил он об этом только с предками. В то утро, когда хотел поделиться своим открытием с Невиллом, в спальню ворвалась Гермиона и сбила его с мысли. С леди Августой он тоже эту тему не поднимал. – Я идиот! Слушай…

Когда Гарри замолчал, Невилл пару минут обдумывал сказанное кузеном, наконец, он медленно произнёс:

– Когда ты спросил о демонах, у меня ничего в памяти не всплыло. А вот после ритуала усиления родственных уз постоянно об этом думаю. Какие-то отрывочные моменты из того, что я никогда не читал. Мерлин, не знаю! Но если ты говоришь, что я, как старший, должен войти в наследие, то почему сначала у тебя, а не у меня стала просыпаться память крови?

– Не знаю. Может, из-за того, что я вошел в наследие и тем самым пробудил память о другом, ну, или… – Гарри потёр шею и встал с камня, – «…или я ошибся, и на самом деле Гриндевальд не… а вот это плохо! Так, даже если активного наследия нет, Глава рода всё равно в силах справиться с этим мордредовым заклятьем. А может, Дамблдора схватить за горло и заставить самого снимать его, а не согласится, то…»

– Дед не носитель активного наследия, – озвучил его мысли Невилл.

– Но это не повод падать духом! Ты меня понял? Мы со всем справимся. Вместе! – Гарри подошел к кузену и этот момент резко потемнело. Порыв ветра ударил в спину и опрокинул его на Невилла. Глаза кузена в шоке распахнулись. Его полный ужаса взгляд устремился на что-то за спиной Гарри. Поттер почувствовал, как волосы зашевелились на затылке. Он резко взмахнул волшебной палочкой, окружая их мощнейшим защитным щитом. Раздался леденящий душу вой, за ним оглушительный хлопок, и сильнейшая боль скрутила тело, разрывая мышцы и ломая кости. С трудом удерживая ускользающее сознание, Гарри одной рукой вцепился в плечо кузена, другой рванул ворот куртки и свитера и сжал в руке родовой амулет Леруа. Пространство сжалось, закружилось – и тут же всё кончилось. Проваливаясь в благословенную тьму, Гарри чувствовал на своём лице хлёсткие капли дождя, слышал рокот разбивающихся о скалы волн и крик Невилла.

– Нет… Не-е-ет! – шепот перерос в вопль ярости. Подмор посылал одно заклятье за другим в клубившуюся серебристую дымку, туда, где секунду назад был Поттер. Но всё напрасно: щенок исчез, и дементор его задери, исчез до того, как попал под заклятье принудительной аппарации. Руки тряслись, каждая клеточка его дряхлого тела кричала о почти полном магическом истощении. «Домой, домой! Мордред бы тебя взял, Альбус!» – старик подошел к валуну, опустился на холодный камень и достал портал. Но не успел им воспользоваться: красный луч Stupefy сшиб его на землю.

– Ах ты, мерзкий старикашка! – подскочив к неизвестному, Забини от души пнул его ногой и повернулся к бледному другу. – Это кто? И что он сделал с Поттером и Лонгботтомом? Драко, какого Мерлина тут происходит? Ты чего молчишь?

Малфой судорожно сглотнул. Если бы он сразу пошел следом и не доказывал Забини, не убеждал самого себя, что ему совсем не интересно, какого дементора два гриффиндорца прутся на улицу в такую погоду… Мордред!

– Давай его к деканам, – быстро взяв себя в руки, произнёс Драко. Он взмахнул волшебной палочкой: бессознательное тело тут же поднялось в воздух. – И, Блейз, заткнись!

***

Сильнейшим ливнем встретило западное побережье Корнуолла семерых магов. Тяжелые дождевые тучи отражались в воде, окрашивая высокие волны, разбивающиеся о гранитные скалы, практически в чёрный цвет. Дул пронизывающий ветер. Но не только ненастная погода заставляла кутаться в шерстяные мантии прибывших на малую родину Мерлина, но и нечто другое. Этим «нечто другим» была магия. Казалось, ей пропитался каждый камень на этом скалистом, пустынном берегу.

– Ничего удивительного, что Гриндевальд построил Нурменгард здесь, – леди Бэгшот старалась перекричать завывание ветра и гул штормовых волн.

– Теодор! – крикнул герцог Орсини одному из четырёх магов, сопровождавших его и двух дам, и, подняв руку, быстро очертил магический круг в воздухе.

Его личный помощник «подхватил» кончиком своей волшебной палочки вспыхнувшую серебром нить и с помощью трёх других членов охраны растянул над старшими магами и приличным клочком каменистого берега магическую сеть. Она отводила взгляды магов и магглов, скрывала чары любого уровня, и самое главное в такую погоду – приглушала звуки разразившейся бури и защищала от ветра и дождя.

– А я гадал, откуда у полукровки столько сил, чтобы целый замок скрыть, да не просто скрыть, еще и «затереть» всякие сведения о нём, – Алфредо трансфигурировал из гальки кресла, больше смахивающие на три трона, и приглашающее махнул дамам. Сам же он опёрся о трость и, мельком глянув на мерцающий алым светом поисковый амулет, устремил взгляд на бушующее море. – Вычислял, какой артефакт и сколько магов он «выпил», а оказалось так просто…

– Да уж… Мерзкая пиявка, – Батильда брезгливо скривилась. – Да и Геллерт подсобил ему в своём упокоении. Не пожелал бы стать первым магом в истории, которому хватило наглости и сил построить замок в таком месте, ничего бы не было, – и еле слышно пробормотала: – Вот достанем его оттуда, вспомню методы наказания из моего детства…

– А на амулет не может повлиять столь сильное поле? – озвучила свои мысли Августа и поёжилась. Магия этого места не была враждебной, но и дружественной её нельзя было назвать. Она отталкивала и «пыталась заставить» забыть дорогу сюда. Стараясь отвлечься от навязчивого желания сию секунду вернуться домой, старая леди огляделась и посмотрела на герцога. Предположение Грюма, что «услуги Гарри могут не понадобиться», не оправдалось. После ритуала Признания, расположение Нурменгарда чётко так и не фиксировалось. Это говорило о каких-то помехах. Очень сильных помехах.

– Нет, – герцог кивнул помощникам, чтобы они начинали подготовку к проведению ритуала Призыва и снятию комбинированных пространственно-временных чар Сокрытия, и опустился в кресло. – А вот усилить действие обряда и выдернуть ваших внуков из Хогвартса вполне может, – Алфредо опёрся на трость и положил подбородок на сложенные руки. – Да не волнуйтесь вы так, – добавил он, увидев, как вскинулась леди Лонгботтом. – Шанс подобного крайне мал. Мы же не на них завязываем ритуал. Но если что и произойдёт, с мальчиками ничего страшного не случится – магия рода не даст им пострадать.

– Всё готово. Ваша Светлость, леди, – Теодор поклонился и вместе с тремя помощниками отошел от двух ритуальных кругов.

Следующие несколько минут герцог занимался обрядом по снятию чар Сокрытия, а дамы – проведением самого распространённого обряда древности. В те далекие времена из-за бесконечных междоусобных войн членов клана частенько разбрасывало по миру. Кто оказывался в рабстве, а кто просто терялся в лесах или пещерах. Конечно, чаще всего «потеряшками» становились малые дети – вот тогда-то старейшины собирались и «выдёргивали» непутёвых чад или пленников из лап природы или врагов. И требовалось для этого всего ничего: волосы объекта, да ритуальный речитатив.

Окончание одновременно проводимых обрядов ознаменовалось сразу несколькими событиями. Возникший в центре рунического круга серебристый луч скрутился в спираль, устремился в сторону скалы, возвышавшейся над бушующими водами в нескольких десятках футах от берега, и, врезавшись в неё, рассыпался облаком искр. Чёрный камень замерцал и словно «потёк». Перед глазами замерших в ожидании магов стал появляться монументальный средневековый замок. Все были настолько заворожены происходящим, что не сразу обратили внимания на происходящее вокруг, а зря: зрелище было не менее интересным. За пределами магической сети, по обеим сторонам от ритуальных кругов заклубилась серебристая дымка. Слева в ней угадывалось очертание высокого мужчины, а справа – двоих ребят. Но вот крик пропустить не могли.

– Невилл… – не веря собственным ушам, прошептала Августа и резко повернулась на голос, – Невилл! – увидев внука, она сорвалась с места. Но не успела старая леди выбежать из-под защитного поля, ребята исчезли в желто-красном всполохе.

***

– Мадам Помфри! – вывалившись посреди палаты, закричал Невилл. Поппи услышала этот истошный крик и почувствовала «натяжение» оповещающих чар, будучи в коридоре на пути в Большой зал. Резко развернувшись, она поспешила обратно в лазарет. – Гарри-Гарри, очнись… – без конца повторял он, теребя безвольное тело Поттера и с ужасом глядя на свои руки, испачканные кровью кузена, чье бледное лицо и собственная беспомощность пугали Лонгботтома до обморока. – Мордред подери, здесь есть кто-нибудь?

– Да не ори ты так… – раздался слабый голос Гарри, и Невилл чуть не завопил от счастья.

– Проклятье… не смей меня так больше пугать! – выдохнул он, дрожащими руками помогая Поттеру сесть.

– Что, дементор подери, это было? – простонал Гарри, с трудом принимая вертикальное положение и оглядываясь по сторонам. По мере осознания, что вместо комнаты прибытия в замке Леруа он оказался на полу палаты школьного лазарета, глаза его удивлённо расширились. – Не понял… – Гарри посмотрел на Невилла. Вид мокрого Лонгботтома, а так же неприятно холодившая кожу собственная одежда и, наконец, всплывшие перед потерей сознания воспоминания изрядно озадачили. Он же помнил, что успел сжать в руке родовой амулет. Или нет? – А… – сформулировать мысль Гарри не успел, в палату влетела Помфри.

В то время, когда Поппи оказывала помощь Гарри и по ходу дела удивлялась, глядя на его окровавленную одежду, а также рассматривая затягивающиеся на его спине раны, Драко с Блейзом, накинув на пленника чары Невидимости, левитировали его в кабинет Хранителя Хогвартса.

– Что за ерунда происходит? И где теперь Поттер с Лонгботтомом? Надеюсь, они вспомнят о своём Защитнике раньше, чем… И вообще, какого дементора они попёрлись к озеру? Знали же, что оно вне защитного поля.

– Поле там есть, только слабое, – пробормотал Драко и замолчал, поскольку держать чары и разговаривать у него сегодня плохо получалось. Но оно и к лучшему. Голова и так целый день была забита не учебным процессом, а Поттером. А теперь еще волнуйся за него и ещё одного тупоголового… Драко остановился напротив каменной горгульи и злорадно ухмыльнулся, услышав глухой удар. Определённо, у старика выдался неудачный день. – Перехвати чары, я дверь открою, – и, дождавшись, когда друг выполнит его распоряжение, прикоснулся волшебной палочкой к древнему камню: часть стены, скрывающая за собой винтовую лестницу, тихо отодвинулась.

– Профессор, – входя, произнёс Драко, и моргнул. Кабинет с момента его последнего посещения (а это было чуть больше часа назад) изрядно изменился. Теперь заваленными книгами, пергаментами с записками и схемами школы оказались не только громадный стол и стулья, но и остальные горизонтальные поверхности. – У Чёрного озера на Поттера и Лонгботтома было совершено нападение…

– Что? – вскинулась Минерва и, выронив перо, подскочила к камину. – Поппи!

В течение пары минут школьный колдомедик крайне недовольным тоном докладывала о самочувствии двух гриффиндорцев, МакГонагалл уточняла детали, Драко хмурился, а Блейз смотрел на друга и понимающе лыбился.

– Так, а теперь рассказывайте, – распорядилась Минерва, когда закончила разговаривать с Помфри. Она собралась было присесть, как вдруг её взгляд зацепился за примятые на полу пергаменты. Не раздумывая ни секунды, она резко взмахнула волшебной палочкой.

– Мы его оглушили, когда… – начал Драко, когда чары Невидимости спали с пленника, но запнулся. Никогда он не видел декана красно-золотых в такой ярости.

– Вы правильно сделали, мистер Малфой, – быстро взяв чувства под контроль, Минерва для пущей надёжности связала старика, призвала его волшебную палочку и наложила на неё Priori Incantatem. Глядя на визуализацию последних чар, МакГонагалл опустилась в кресло. – Присаживайтесь и рассказывайте.

– Мы прогуливались недалеко от озера и увидели вспышку, – медленно начал Драко и бросил убийственный взгляд в сторону пленника. – Потом появилось тёмное облако. Мне даже на мгновение показалось, что это дементор. Но уже через секунду оно превратилось в клубок молний… Профессор, но ведь даже слабое защитное поле должно было если не полностью, то частично нейтрализовать проклятье? – спросил Драко, стараясь не думать о том, как должно быть больно Поттеру, когда в него врезалось заклятье. Даже странно, что любовник уже в сознании и пытается, судя по словам Помфри, сбежать из лазарета.