Текст книги "Столкновение (СИ)"
Автор книги: KaroT
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)
========== Глава 15 ==========
Не отбечено
Едва за Поттером закрылась дверь, МакГонагалл повернулась к директору и выжидающе приподняла бровь. Снейп откинулся на спинку кресла, медленно поглаживал пальцами деревянный подлокотник, и выглядел при этом совершенно невозмутимо. Никто из сторонних наблюдателей не смог бы сказать наверняка, что творилось у него внутри, и только внимательный человек, отметил бы бешено бьющуюся на виске жилку, признак старательно подавляемой злости. Именно таким внимательным наблюдателем был Финеас Найджелус Блэк, бывший директор Хогвартса. Его тёмные блестящие глаза следили за каждым движением находившихся в комнате магов, и если бы он был уверен, что его вмешательство поможет, то уже сейчас бы приказал двум идиотам не пялиться молча на Дамблдора, тем самым, позволяя тому собраться с мыслями и придумать очередную сказочку, а потребовать объяснений. Но шли секунды, и ничего не происходило. Блэк раздраженно одёрнул полы мантии и сощурился, размышляя на тему: остаться или уйти?
– Что это значит, Альбус?
«О, наконец-то! Просто гениальный вопрос! Браво Минерва! А я ведь, всегда считал тебя умной девочкой»! – саркастически кривя губы, профессор Блэк перевёл внимательный взгляд на директора.
– Что именно, Минерва? – поглаживая бороду, задумчиво протянул Дамблдор.
«Какой вопрос, такой ответ! Похоже, учителей сейчас выбирают по уровню тупости, только вот вопрос – чьей»?
– Я говорю о заявлении мистера Поттера, о платных дополнительных занятиях, которые, если мне не изменяет память, отменили лет пятнадцать назад.
«Это уже ближе к делу. Но могу поспорить, что у любителя лимонной дряни, найдется замечательный ответ»!
– Не вижу ничего, о чём бы следовало говорить, – не замечая сердито поджатых губ и сощуренных глаз своего заместителя, Дамблдор положил в рот мармелад и откинулся на высокую спинку кресла. Сидящий на жердочке Фоукс раздраженно встрепенулся, взъерошил перья и, распушив хвост, перебирая лапками, отвернулся от директора. Тот, лишь мельком взглянув на капризную птицу, продолжил: – Гарри просто обманули, или мальчик всё не так понял. Каких бы успехов он не добился последнее время в учебе, Гарри совершенно не разбирается в финансах и тем более во всём, что касается быть главой рода, – Дамблдор соединил кончики пальцев, приняв излюбленную позу и устало вздохнул. – Рагнок, управляющий Поттеров, весьма скользкая личность…
– Это тот гоблин, который отказался с нами сотрудничать? – МакГонагалл сдвинула брови и слегка подалась вперёд.
– Да. В нашем противостоянии с Волдемортом нужно как можно больше привлечь сторонников и гоблины были бы весьма полезны. Но Рагнок был очень недружелюбен и… в общем, я имел глупость ему пригрозить, – директор беспомощно взмахнул рукой и покачал головой, давая возможность собеседникам сделать соответствующий вывод.
«О, великий Салазар! Ну что за дура? И ведь верит! Вижу, что верит этому бреду! Жалкие ничтожные потомки, где вы были на истории магии? Чем слушали? Обман для гоблина неприемлем! Для них нет ничего более важного, чем собственная честь, а сохранность вверенных им денег превыше жизни»! – не отличавшийся уравновешенным характером, Блэк резко развернулся и яростно шагая, покинул портрет, чтобы через пару секунд появится в другом. Комнату на четвёртом этаже дома Блэков, огласил свирепый рёв.
В то время, когда обители дома на площади Гриммо,12 неслись вверх по лестнице с палочками наперевес, ожидая увидеть кого угодно, в том числе и взбесившегося гиппогрифа, непостижимым образом попавшего внутрь защищенного особняка, в кабинет директора Хогвартса, через камин ворвалась школьный колдомедик, прервав на полуслове МакГонагалл, начавшую высказывать некоторые сомнения по отношению к изложенным фактам.
– Альбус, нужно немедленно связаться с Авроратом, – выдохнула мадам Помфри, падая в кресло и тяжело дыша.
– Что случилось, Поппи? – спокойно спросил директор, поглядывая на женщину поверх очков-половинок.
– Сегодня в обед ко мне пришел мистер Поттер и пожаловался на плохое самочувствие, – колдомедик перевела дыхание и посмотрела на МакГонагалл: – Минерва, тебе нужно проверить всех учеников… это просто… выше моего понимания… за всё время работы здесь, я с подобным не встречалась…
– Поппи, успокойся и объяснись, пожалуйста, – декан Гриффиндора обменялась взглядами с молчавшим до сих пор Снейпом, отметив удивленно вздёрнутые брови последнего.
А удивляться, было есть чему. Колдомедик всегда отличалась спокойным и уравновешенным характером, а сейчас скулы Помфри слегка покраснели, губы сжимались в тонкую линию, а крылья носа раздувались – всё это говорило о негодовании.
– Гарри пожаловался на тошноту. Я провела диагностику. Никаких изменений…
– Ну, вот видишь, ничего страшного, – вклинился Дамблдор и, улыбнувшись, добавил: – Я наблюдал за мальчиком весь завтрак, он слишком много выпил кофе. А данный напиток плохо действует на детский организм. Надо бы запретить эльфам его готовить.
– Честно говоря, я не ожидала увидеть, что-либо опасное, но всё же взяла кровь и провела несколько анализов, – продолжила колдомедик, немало не смутившись вмешательством директора. – В его крови я обнаружила несколько компонентов, которых там не должно было быть.
– Какие именно? – Снейп замер и подобрался. Определённо ему не нравилось, что внезапно пришло на ум.
– Составляющие зелья «Подавления личности».
– Что? – Минерва побледнела и слегка отшатнулась.
– Ты ошиблась, Поппи, – лёгкая улыбка исчезла с лица Дамблдора. Он строго посмотрел на мадам Помфри.
Поджав губы, она тряхнула головой: – Ничего подобного! Если бы Гарри был обычным магом, оно подействовало бы обычным образом. Подавило бы его собственные желания и устремления, сделало бы из него куклу, так как концентрация зелья была достаточно высока. Но он наполовину эльф, а, на эльфов некоторые зелья действуют совсем не так как на магов. Например, обычное «Перечное» является для них чуть ли не ядом.
– И ты хочешь сказать что зелье «Подавление личности» попав в желудок Поттера, вызвало…
– … рвоту. Мальчика всё утро рвало. Его организм, таким образом, защитил сам себя от воздействия.
– И всё же, я считаю, что ты ошиблась… – начал директор, но его снова перебила колдомедик. Впервые за годы работы в Хогвартсе, мадам Помфри разозлилась.
– В том, что касается здоровья учеников, я не ошибаюсь! Нужно немедленно сообщить в Аврорат, чтобы они начали расследование.
– Я согласна, надо сообщить в Министерство. Но, Мерлин мой, кто бы это мог сделать? Неужели кто-то из Гриффиндора? – говоря это, МакГонагалл встала и подошла к камину, и уж было собралась бросить горсть летучего пороха, как её остановил Дамблдор.
– Я сам об этом позабочусь, а вы идите, – не терпящим возражения тоном, проговорил он и, развернув чистый пергамент, принялся что-то в него записывать.
Деканы Гриффиндора и Слизерина переглянулись между собой, колдомедик бросила хмурый взгляд на директора и, прошипев себе что-то под нос, вышла из кабинета. За ней последовали и остальные.
***
Неторопливо шагая по коридору второго этажа, Гарри прокручивал в голове беседу с Дамблдором. От воспоминаний, что сказал, а главное, чего не сказал улыбнулся. Собраться и подготовиться к разговору, было неимоверно трудно. Однако все же он смог это сделать. Разумеется, Дамблдор просто так этого не оставит, но у Гарри появилось время для того чтобы во всём разобраться. Слишком много нерешенных вопросов у него было и семья, главным из них. Гарри, как только узнал о таком тесном родстве с Невиллом, сразу же решил, что, во что бы то ни стало, поговорит с сокурсником, непостижимым образом, ставшим ему кузеном. Но он тогда не знал, как к этому вопросу подойти, ведь по всем данным Августа не помнила, кем являлся её отец и Гарри опасался возможной реакции. Один Мерлин знает, чем может закончиться сие вмешательство. Да и потом, насколько ему было известно, старушка находилась в очень хороших отношениях с директором, и ему совсем не хотелось, чтобы Дамблдор раньше времени узнал, кем они друг другу с Невиллом приходились. И, главное, кем им обоим приходился Гриндевальд.
Гарри даже не заметил, как его губы скривились в ядовитой ухмылке. Зато это заметили несколько первокурсников красно-золотых и, провожая испуганно-удивлёнными взглядами Мальчика-Который-Выжил – легенду, с которой они росли, – дружной толпой потопали к лестнице. Гарри же остановился у большого сводчатого окна и, облокотившись на подоконник, глубоко вдохнул. Неприятное жжение в желудке прошло, и это не могло не радовать. Только вот общее самочувствие не улучшалось. По мере того, как шло время, нарастала пульсирующая боль в висках. Несколько минут Гарри стоял, слегка прикрыв глаза и вслушиваясь в размеренное гудение голосов и шелест шагов в надежде, что это быстро пройдёт, да не тут-то было.
Да что же это такое! Гарри в сердцах треснул кулаком о подоконник и зашипел от боли в ушибленной кисти. В этот момент лёгкий ветерок коснулся оголённой кожи лица и Гарри замер, прислушиваясь.
– Хозяин, я стою на подоконнике, – раздалось чуть правее от него, и Поттер резко повернул голову.
– Шелли? – неуверенно протянул он. Воздух перед ним зарябил и уплотнился, давая понять, что здесь кто-то был. И этот кто-то, сейчас громко сопел и шмыгал носом. Гарри покачал головой и улыбнулся. Его умиляла, а иногда и раздражала способность домовиков рыдать по поводу и без. Склонив голову, Гарри тихо спросил: – Что случилось?
– Хозяин знает, что за ним следуют мистер Уизли с девушкой?
Гарри повернул голову и, заметив в некотором отдалении друзей, кивнул. Он оказался прав насчет своих предположений. Ребята его ждали. Интересно, почему они не подошли?
– Так в чем дело, Шелли?
– Гость хозяина, лорд Малфой, очнулся, – прошептала эльфийка. – Леди Нарцисса попросила перенести его в спальню на третьем этаже, но, ни Шелли, ни Кричер не смогли это сделать…
– Конечно, не смогли, я наложил на комнату несколько заклинаний, – пробормотал Гарри себе под нос. – Ну и как он? И где Ремус?
– С лордом Малфоем все в порядке и сейчас он спит. А мистер Люпин ушел куда-то вместе мистером Грюмом. Шелли не знает.
Куда они могли уйти? Поттер помассировал виски и слегка потряс головой в надежде, что возникший туман перед глазами исчезнет.
– Хозяину нехорошо? Хозяин Гарри очень плохо выглядит.
– Скажи Нарциссе, что Люциус будет находиться в той комнате, где и сейчас, – не обращая внимание на лепет эльфийки, произнёс Гарри. Нечего ему болтаться по дому. Малфою не привыкать сидеть на месте.
– Хорошо, хозяин.
– Да… там нужно устроить небольшую душевую и туалет. Скажешь Ремусу, пусть закажет всё необходимое с доставкой на дом. А теперь можешь идти, – вновь почувствовав лёгкое дуновение ветерка, Гарри понял, что домовик бесшумно аппарировал.
Значит, очнулся. Надо бы Малфою сообщить о папаше. Заодно у мадам Помфри поживиться обезболивающим. Гарри направился в Больничному крылу. Рон с Гермионой быстро его догнали и они втроём стали спускаться по лестнице. Гарри шел чуть впереди и не прислушивался к тому, о чём тихо переговаривались друзья, но несколько слов: часы, отец и записка, заставили его навострить уши.
– … связались с Министерством и тишина! Не понимаю, что можно там делать целых две недели?
– Ну, может его привлекли для чего-то секретного, – неуверенно сказала Гермиона.
– А, что случилось? – Гарри остановился, едва они спустились на первый этаж и, обернувшись, посмотрел на хмурых друзей.
– Отец уже несколько дней дома не появляется. До этого приходил только на ночь, а ранним утром сразу уходил, ничего толком не объясняя, – Рон почесал макушку и нервно взмахнул рукой. – Только записки шлёт через камин: дескать, все хорошо, не волнуйтесь. Он даже не появился когда на «Нору» напали. С Министерством связывались, тишина. Нет… однажды, Кингсли пришел и сказал, что он в секретной секции… я, честно говоря, так и не понял, что он там делает.
– Ну, вот видишь! – Гермиона погладила плечо Уизли и ободряюще улыбнулась, хотя в её глазах была тревога и сомнение. Собственно, то же самое чувствовал и Гарри. Поттер замер, ему вдруг вспомнился профессор Блэк и странный разговор, состоявшийся на площади Гриммо, 12.
– Скажи, Рон, а что на ваших часах, – медленно спросил Гарри. Ему совершенно не нравилось то направление, которое приобрели его мысли. Тогда это казалось если и не бредом, то определённо Гарри не понимал, что имел в виду бывший директор Хогвартса.
– Что? Ах, да часы… ну, что он на работе… прямо замерла, как будто примёрзла.
Чувствуя все возрастающую и возрастающую тревогу, Гарри невидяще уставился в пространство. Усилившаяся головная боль немного привела его в чувство и, встрепенувшись, он сфокусировал взгляд на друзьях. Те встревожено переглядывались между собой.
– В тот вечер, когда я отправил тебе Патронус… – начал Поттер рассказ тихим слегка хрипловатым голосом, о странном разговоре, состоявшемся между ним и Блэком. По мере повествования к нему приходило понимание, что он тогда упустил. Завуалированные предупреждения: «Не все видимое кажется очевидным, и не всякий слабый им является. Я бы на вашем месте проверил часы», казавшиеся тогда, странными, сейчас приобретали хоть туманный, но всё же смысл. Закончив говорить, Гарри потёр виски: голова гудела, и перед глазами плыло.
– Я, честно говоря, нифига не понял! – выдохнул Рон и, глянув на закусившую губу Гермиону, спросил: – А ты, понимаешь хоть что-то?
– Не уверена… Гарри, ты в порядке?
Поттер потряс головой и быстро-быстро заморгал, надеясь, что перед глазами перестанет двоиться, но добился лишь усилившейся головной боли. Друзья что-то говорили, но Гарри не понимал что именно. Шум в ушах нарастал. По позвоночнику пробежался холодок и во рту пересохло. Гарри судорожно сглотнул и слегка покачнулся. Он почувствовал, как его подхватили под руки и…
Поттер приоткрыл глаза и несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на висевшем над ним мутном пятне, в итоге, оказавшемся головой Гермионы. Девушка покусывала свои губы, и выглядела очень встревоженной.
– Что случилось? – сипло выдавил он, удивляясь, насколько хрипло звучал его голос.
– Ты потерял сознание, – тихо произнесла Гермиона и провела по его лицу прохладной тканью. – Пить хочешь?
Немного подумав, он кивнул и сел на кровати. Гермиона протянула стакан с водой, и Гарри с наслаждением выпил прохладную жидкость.
– Рон, тебя за смертью посылать! – зашипела девушка, оборачиваясь.
– Что я могу сделать! Нет её у себя. Гарри, ты как? – выпалил Уизли, плюхаясь на стул рядом с кроватью и вглядываясь в лицо Поттера с такой трагической миной, словно тот был уже одной ногой в могиле.
– Кого нет? – решив оставить без ответа риторический вопрос, спросил Гарри. Собственная слабость его стала безумно раздражать, как и обеспокоенные взгляды друзей.
– Мадам Помфри, Гарри. Ты упал в обморок, помнишь, и мы…
– О, Поттер, неужели ты хлопнулся в обморок? Какая замечательная новость! – раздался протяжный голос. Малфой стоял рядом с ширмой и, скрестив руки на груди, ухмылялся.
– Малфой, только тебя здесь не хватало для полного счастья! – проворчал Рон.
– А может я рождён, чтобы дарить радость, Уизли, – с издёвкой произнёс Малфой, глядя на рыжего. Вообще, это недоразумение его изрядно удивляло ещё на шестом курсе. Уизел перестал кидаться на всех и каждого, с видом разъяренного гиппогрифа. Драко вздохнул. С каждым годом в Хогвартсе становилось всё скучней и скучней. То ли первые четыре курса, до того как…
– Тогда подари нам всем радость, исчезни! – бросил недовольным голосом Уизли, сбивая Драко с мысли и, склонившись чуть вперед, что-то шепнул Поттеру.
Малфой окинул пренебрежительным взглядом Уизли и присмотрелся внимательней к Поттеру, отмечая, что выглядел тот чуть краше покойника, и то благодаря ярко блестевшим глазам.
Уже переодевшись и собравшись покинуть больничное крыло, он услышал причитания Грейнджер и идиотские, как обычно, вопросы рыжего идиота. Не в силах сдержать любопытства, Драко слегка отодвинул занавеску и увидел, как эти двое тащат Поттера, находившегося, судя по всему, в бессознательном состоянии. В надежде выяснить, что же на сей раз ним приключилось, он некоторое время стоял, прислушиваясь к разговору, благо койка с Поттером, была рядом с его ширмой. Из подслушанных обрывков разговора, Драко лишь понял, что Поттер с самого утра плохо себя чувствовал. На какое-то короткое мгновение Драко даже посочувствовал гриффиндорцу, но потом решительно отмёл данные мысли, правда, недостаточно далеко, так как они снова вернулись, стоило ему только глянуть на бледное с тёмными кругами под глазами лицо Поттера.
Да, что ж такое то! Гарри потёр глаза, несколько секунд с недоумением разглядывал свои дрожащие пальцы и, откинувшись на спинку кровати, тяжело вздохнул. Отвратительный день! Нет, самый мерзкий день! Ещё и эти разборки… Гарри нахмурился. Что-то такое он хотел от Малфоя… Ах, да!
– Малфой, подойди… мне тебе кое-что нужно сказать, – и бросил выразительный взгляд на Рона. Пожав плечами, Уизли поднялся, освобождая стул, и подошел к Гермионе. – Я не кусаюсь, – со вздохом раздраженно добавил Гарри, видя напряженно-настороженный взгляд слизеринца. Тот фыркнул и наконец-то сдвинулся с места. Усевшись на самый краешек стула, Малфой замер и, подняв вопросительно бровь, уставился на Гарри ничего не выражающим взглядом. – Ближе, – и, не дожидаясь, когда он исполнит просьбу, схватил за отворот мантии, и дёрнул его на себя. Гарри просто хотел слегка приблизить Малфоя к себе, но, не ожидая ничего подобного, Драко слетел со стула и буквально впечатался в него. На мгновенье у Гарри потемнело в глазах, и он с шумом выдохнул.
– Поттер, твою… мать! Ты что творишь, придурок!– через пару секунд ошеломленного молчания, прошипел слизеринец и упёрся одной рукой в плечо Гарри, а другой в спинку кровати, попытался отодвинуться. – Убери от меня свои руки!
Но Поттер лишь сильнее стиснул кулак с зажатой в нём шелковой тканью, и ещё ближе притянул к себе.
– Хватит по мне елозить и заткнись! – поморщившись, проворчал Гарри, когда острое колено Малфоя больно вдавилось в бедро. Вероятно, со стороны они довольно забавно выглядели: шипящий сквозь зубы ругательства не прекращающий попытки отодвинуться слизеринец и он, отчего-то стискивающий в руках отворот чужой мантии. Позже Гарри задаст себе вопрос, какого Мерлина он это делал, – но сейчас отфыркиваясь от лезших ему в глаза и рот белобрысых волос, Поттер почувствовал вновь поднимающееся раздражение и непонятную злость на вонзившую в виски боль. А также усталость. – Я хотел сказать, что твой отец очнулся, и он в полном порядке, – выдохнул Гарри в самое ухо Малфоя и разжал пальцы. Но вопреки ожиданию, Драко не отскочил подальше, а лишь слегка отпрянул и уставился на него широко распахнутыми глазами.
– Так, что здесь происходит? – раздался властный голос колдомедика. Малфой резко выпрямился и, шагнув назад, уставился на Гарри напряженным взглядом.
Гарри видел, что Малфой с трудом вернул себе невозмутимый вид, но после ночных событий он знал, что это всего лишь маска, скрывающая истинное лицо. На самом же деле он слишком сильно волновался за отца. Это было видно по тому, как Малфой неосознанно покусывал губы. Поэтому Гарри слегка улыбнулся и кивнул, подтверждая, что только что сказанное им, правда.
– Гарри потерял сознание, мадам Помфри! – Поттер поморщился, покосившись на Гермиону.
Почему бы просто не вывесить плакат в Большом зале со словами: Гарри Поттер – Мальчик-Который-Снова-Потерял-Сознание, чтобы все об этом знали! Ему насмешек на третьем курсе хватило. Не то чтобы его волновало, что о нём будут говорить, просто сейчас нет настроения, а главное, терпения все это выслушивать.
– Мне кажется это из-за того, что он ничего не ел, – продолжала девушка, в то время как мадам Помфри подошла к кровати и наложила на Гарри пару диагностических чар.
– Я ел! – проворчал недовольно Поттер и передёрнул плечами, словно стряхивая напряжение. Однако хватило одного взгляда на упрямо сжатые губы подруги, чтобы он снова почувствовал ничем не мотивированное сильное раздражение. Сердце подскочило к горлу, а перед глазами замелькали разноцветные круги.
– Мистер Поттер, успокойтесь! Выпейте это! – слыша настойчивый голос, как сквозь толстый слой ваты, Гарри потряс головой. К Мерлину всё!
– Что происходит?
– Мисс Грейнджер, отойдите и не мешайте мне!
– Я хочу знать…
Гарри показалось, что этот высокий голос врезался ему в виски. Голова взорвалась невыносимой болью. В горле что-то заклокотало. Перед глазами закружил огненный вихрь. Незримая, всепроникающая, огромная тяжесть, придавила его и не давала свободно вздохнуть. Каждый вдох требовал отчаянных усилий, и каждый выдох казался последним. Тяжесть нарастала. Лихорадочно, из последних сил, билось сердце, захлебываясь тяжелой кровью и когда не оставалось уже сил сопротивляться, сквозь тягучую пелену застилающую сознание, пробился едва слышный голос, воплотивший в себе надежду и радость, уверенность в собственных силах. Потянувшись за ним, Гарри неожиданно понял, что это рушились его ментальные щиты.
– Постарайся абстрагироваться от внешних и внутренних раздражителей.
– Это трудно.
– Не спорю, но когда научишься независимо от того, что происходит с тобой и вокруг тебя, создавать свой собственный внутренний мир и ускользать в него…
– Значит, я овладел Окклюменцией…
– И научился управлять своей собственной силой. Магия эльфов другая, никогда не забывай об этом.
Спокойный обволакивающий голос, словно лечебный бальзам, впитывался в кожу. Не обращая внимания на огненные всполохи вокруг и обжигающий кожу ветер, Гарри запрокинул голову, вглядываясь в оранжевое небо, и глубоко вдохнул горячий расплавленный воздух. Постепенно он становился всё прохладнее и прохладнее, ветер больше не обжигал, а ласкал кожу мягкими прикосновениями, высоко над головой засверкало солнце.
***
Вихрь, круживший по палате, сметавший с кроватей постельное бельё и опрокинувший ширму, постепенно стих. Мадам Помфри облегченно выдохнула, и пару раз взмахнув волшебной палочкой, привела палату в надлежащий вид.
– Что произошло? Что с Гарри? – поправляя всклоченные волосы, едва слышно проговорила Гермиона, делая шаг к кровати, но Рон тут же схватил её за руку, удерживая на месте.
– Послушай, Грейнджер, может, ты уже заткнешься? – прошипел Малфой. Он также как и остальные присутствующие в палате, поправлял на себе одежду и приглаживал волосы. – Произошел стихийный выброс, что тут не понятного? И, исходя, из того, после чего он произошел, то лучше если ты…
– Малфой, ты бы сам лучше…
– Гермиона, замолчи! – увидев, как поморщился Гарри, процедил Рон. Он не понимал, что вообще происходит, но знал одно, его друг почему-то разозлился именно после того, как заговорила Гермиона. Поэтому, не обращая внимания на обиженно поджавшую губы подругу, тихо произнёс: – Прости, но лучше, если ты ничего не будешь говорить.
– Так, ну-ка убирайтесь все отсюда! – не терпящим возражения голосом, сказала мадам Помфри. Колдомедик даже не повернула головы в сторону спорящих подростков, чтобы убедиться, что те последовали её указанию, всё ее внимание было направлено на Поттера.
Гермиона открыла, было рот то ли для возражения, то ли для вопроса, но тут же захлопнула и вместе с Роном направилась к выходу, тогда как Малфой усмехнувшись, проводил взглядом уходящих гриффиндорцев и юркнул за ширму. Он-то точно никуда не уйдёт. Пока, во всяком случае. Ему нужно узнать об отце подробнее и поговорить с матерью. А так как они ещё во время каникул договорились, пока все не прояснится, не слать письма совами, то единственным способом связи был Поттер и его домовики.
– Как вы себя чувствуете? – донесся голос колдомедика и Драко прислушался.
Пришел в себя, значит. Интересно, что это было? Драко почему-то был уверен, что если бы Грейнджер не открыла свой рот, Поттер не взбесился бы. Только вот почему это произошло? Может это какой-то побочный эффект от яда? Малфой нахмурился, вспоминая, как в ту ночь было плохо Северусу. До самого утра его лихорадило, и только под утро накаченного под самую завязку разными зельями и полусонного, эльф Поттера перенёс в Хогвартс. А вот о самом Поттере он тогда даже не вспомнил. Да и потом, разглядывая чёрную макушку на ужине, Драко думал о чём угодно кроме самочувствия гриффиндорца.
– Вы действительно ничего не ели?
Хм… весьма любопытный вопрос. Только вряд ли обморок Поттера и последующий за ним стихийный выброс, как-то связан с тем «ел он что-то или нет». Но даже если предположить что это яд, то уж слишком длинная задержка… Драко переступил с ноги на ногу. Хотя если дело касалось Поттера…
– Фрукты и сок…
Дементор их зацелуй! Нельзя погромче, что ли говорить! Малфой буквально впечатался в матерчатую стенку ширмы и все равно ничего кроме бессвязного гула голосов не расслышал. Он раздраженно засопел, испепеляя взглядом узорчатую преграду. Минут через десять, Драко услышал лёгкий шорох шагов. Выглянув наружу, он увидел, как мадам Помфри скрылась у себя в кабинете. Не собираясь больше ждать ни минуты, Драко вынырнул из-за ширмы и решительным шагом подошел к Поттеру. Тот лежал на спине, прикрывая глаза рукой.
– Поттер, мне надо связаться с матерью, – через несколько секунд молчаливого разглядывания гриффиндорца, тихо произнёс Драко.
– Малфой… – Поттер пошевелился, убирая руку с лица. Драко вздрогнул, увидев каким осунувшимся и болезненно бледным от выглядел. – Пиши письмо, я скажу, чтобы эльф забрал его у Снейпа.
– Мой отец, правда, очнулся? И что такое с тобой? – выпалил Малфой и тут же прикусил язык, проклиная свою несдержанность.
– Для меня тема здоровья и жизни родителей… кем бы они ни были, не является поводом для шуток, Малфой. А по поводу второго… это не имеет значения, – практически на выдохе, едва слышно проговорил Поттер, прикрывая глаза.
Драко некоторое время смотрел на гриффиндорца, чувствуя некоторое смущение и непонятно откуда взявшуюся вину. Ему вдруг припомнились все его выпады, в сторону матери Поттера и Драко открыл, было, рот чтобы что-то сказать, но вот что и сам не знал, поэтому резко выпрямившись, он развернулся и вышел из больничного крыла.
Едва затихли шаги, Гарри приоткрыл глаза и медленно сел. Голова слегка кружилась, но чувствовал он себя вполне нормально. Все мысли о Малфое исчезли, как тот замолчал.
Значит, зелье. Гарри не задавался вопросом, с чего это школьный колдомедик оказалась настолько словоохотлива, что рассказала о наличии в его крови компонентов зелья «Подавляющего личность». Также не думал, кому слать благодарность за боль в желудке и за приятные минуты в обнимку с унитазом, потому что в отличие от Помфри, Гарри знал ответ. Никому кроме Дамблдора не нужно было его послушание. Осталось только понять, что за гадость оказалась в бокале с тыквенным соком и что теперь делать. Есть он определённо теперь не будет в Большом зале, следовательно, нужно что-то придумать по этому поводу.
– Вот, выпейте это и можете идти, – мадам Помфри протянула стакан с бледно-розовым содержимым. Не говоря ни слова, Гарри выпил всё до капли и, поставив его на тумбочку, медленно поднялся с кровати. – Думаю, завтра буду знать точно, что вам было подлито в стакан с соком, – колдомедик поджала губы, и Гарри понял, что Помфри была очень сильно зла и обеспокоена. – Надеюсь, что Альбус не станет тянуть, и виновного быстро найдут, – пробурчала она едва слышно, удаляясь к себе в кабинет.
Выходя из больничного крыла, Гарри жестко усмехнулся, глянув на портрет «Волшебника в зелёном», как назвал он висевшую у входа в палату картину, нисколько не сомневаясь, что изображенный на ней маг, являлся соглядатаем Дамблдора. Злость и раздражение прошли, мысли прояснились. Гарри был полностью согласен с мадам Помфри: подобный срыв и плохое самочувствие напрямую связаны с воздействием на его организм неизвестного зелья. Вот только ни он, ни колдомедик не понимали, почему последней точкой оказался голос Гермионы.
В воскресенье, когда к исследованию подключился Снейп, они разобрались, что зелье «Рассеянной памяти», подлитое Гарри в сок, таким странным образом повлияло на его поведение, усиливая возникающие чувства стократ. Поэтому лёгкое раздражение, испытанное им при общении с подругой, стало поистине взрывоопасным.
– Только представь, что было бы, если б в тот момент рядом оказался Дамблдор? – пробормотал Рон, запихивая в рот маленькое французское пирожное. Они только что пришли с обеда и теперь сидя в комнате Гермионы друзья пили чай со сладостями, тогда как Гарри ел сливочный суп с гренками и жмурил от удовольствия глаза.
Гарри пожал плечами и виновато посмотрел на подругу.
Гермиона в ответ улыбнулась и сказала: – Вероятно, сдернутыми одеялами и сваленной ширмой, тогда бы не обошлось. И потом, наружный всплеск был значительно слабее внутреннего. Так Гарри?
– Исходя из вашего рассказа, да. Возможно, тогда я бы просто не смог удержать ментальные щиты, и зелье сделало бы своё дело.
– Вряд ли. Зелье «Рассеянной памяти» не стирает воспоминания. Оно… не дает закрепиться новым. В общем, его действие можно сравнить с тем, что человек помнит после того как много выпьет.
– Лично я, ни фига не помню, – довольно потирая живот, выдохнул Рон и откинулся на спинку кресла. – Именно эта вкуснотища снилась мне ночами…
– Ты помнишь. Только воспоминания настолько глубоко запрятаны, что их крайне сложно оттуда выудить, – парировала Гермиона. – И вообще, алкоголь очень вредно действует…
– … на неокрепший детский организм! Это единственное, что я помню после прошлогоднего летнего бала. Твое бухтение работает почище «Отрезвляющего» зелья.
Осторожный стук в дверь прервал ежедневный ритуал, не прекращающийся уже на протяжении шести лет. Гермиона, хмуро глянув на невинно хлопающего глазами Уизли, резко поднялась и пошла к двери. Гарри же с Роном быстро убрали со стола всё, за исключением чашек и чайника.
– Невилл? Заходи. Что-то случилось?
– Э… нет. Я… у тебя Гарри случайно нет? – Невилл неуверенно переминался с ноги на ногу, стоя в проёме двери, но стоило ему увидеть Поттера, как вся неуверенность исчезла и он улыбнулся.
– О, Мерлин, сколько сейчас? – спохватился Гарри и, посмотрев на часы, вскочил с кресла. За разговорами он совершенно потерял счет времени, а ведь сегодня после обеда они с Невиллом собирались встретиться и обсудить, волнующий их обоих вопрос.
Услышав перешептывания между ними в Большом зале, Рон вопросительно вздёрнул бровь, но Гарри отрицательно мотнул головой. Намерений рассказывать что-либо и кому-либо о своём Истинном семейном древе и родственных связях, он не собирался. Во всяком случае, пока. Кивнул на прощание Рону и, чмокнув в щёку хмурую Гермиону, Поттер вышел из комнаты.