Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)

О семье мамы ходило столько невероятных слухов, на которые повелись Лерье, заключив выгодный для испанского рода союз. Однако позже стало известно – не выгодный для себя. Потому что впервые за три века в роду Лерье не родилось мальчика, а значит, он тихо угаснет, уйдя в небытие. Во всяком случае, так решили они с мамой, не собираясь продлевать агонию прόклятого рода. Но это не значит, что она не попробует воплотить в жизнь единственный шанс спасти себе жизнь. Ну а если не получиться, что же, она уйдёт достойно, как и подобает истинной аристократке.

Инесс не думала о смерти, и не боялась её. С десяти лет девушка знала, сколько ей отпущено. Да и зачем тратить лишние силы и нервы для обдумывания неизбежного, когда можно просто жить и наслаждаться жизнью, путь и короткой? Она не собиралась тратить любезно предоставленные Судьбой годы на то, на что тратили все до неё урождённые Лерье, а именно, носиться по миру в поиске второй половинки, способной внести в прόклятую кровь не только новые знания, но и родить наследника. И когда у неё возникла возможность познакомиться со своим дальним-дальним родственником, родоначальником нового рода, она её не упустила. Поэтому-то Инесс и сидела здесь, в школе чародейства и волшебства Хогвартс, находившейся на самых задворках мира и, внутренне кривясь, слушала трескотню двух своих соседок, с чего-то надеющихся, что она прям сейчас возьмет и выложит первыми встречными всю подноготную своей жизни.

Девушка посмотрела на профессоров. Она всё еще была удивлена, что студентов здесь делят на факультеты по каким-то сомнительным признакам. Мало того, эту честь они предоставляют побитой молью шляпе. Вообще, узнав, что её судьбу, пусть и на время пребывания в школе, будет решать волшебная ветошь, Инесс нескольких секунд пребывала в шоке. Она не слышала, что там прокричало это скопище пыли, и, поднявшись с табурета, двинулась скорее инстинктивно, чем осознанно к столу, студенты которого громче всех орали.

Хотя чему она удивлялась? Что можно ожидать от тех, кто верил, что жизнь можно спасти, отдав свою собственную, и кто прятался за спиной ребенка. Инесс посмотрела в сторону красно-золотых и отыскала взглядом Поттера. Его практически не было видно из-за широкоплечего гриффиндорца, чьи рыжие волосы в свете свечей Большого зала напоминали огонь. Историю о знаменитом на всю Англию Мальчике-Который-Выжил, она читала еще в детстве, гостя у троюродной бабки, в северной Ирландии. Помнится, тогда она была очарована колдографией взъерошенного в перекошенных очках мальчиком, даже не подозревая, что окажется тем, чьи предки прокляли её предков. Ну, а увидев его в Париже через столько лет, да еще и живьём, Инесс почувствовала в груди щемящее чувство, возникающее, когда вдруг находишь то, чего так не хватало. А он лишь скользнул по ней взглядом и слегка улыбнулся, глядя на её подругу. В тот раз они снова поменялись цветом волос и вообще изменили внешность, позаимствовав друг у друга, некоторые черты лица, изменившись настолько, что даже собственные матери, вряд ли бы их узнали, а вот старичок узнал…

Да, странная штука судьба. Инесс раздраженно покосилась, на не умолкающую ни на секунду соседку справа. Лерье столько лет гонялись за решением проблемы, причём, считая, что эта проблема должна быть решена именно насилием, перерыли столько литературы и породнились со столькими семьями, и только потеряв всякую возможность добраться не только до кого-нибудь из членов рода Леруа, но и снять с их помощью родовое проклятье, так как род был прерван, пересеклись именно с родом мамы. Родом истинных магов Крови. То, что сделал когда-то герцог Леруа по отношении к своей непутёвой дочери, ни чем иным как безумием назвать было нельзя. Ибо это самое сильное и почти необратимое проклятье, которым он наградил Моник и весь её род, ударило и по самому Леруа, сделав представителей этого рода подозрительными, мнительными и всего боящимися. Отсюда и куча запретов, клятв взятых с вассалов…

– Он просто красавчик, да?

– Что? – Инесс недоумённо посмотрела на соседку. Кажется Падму.

– Ты уже минут пять, как смотришь на Поттера влюблёнными глазами! – склонившись к ней, доверительно прошептала Патил. – Но совершенно напрасно. Он просто нереально стеснительный. Во всяком случае, был раньше. И, кроме того, еще с четвёртого курса в него влюблена половина девушек Хогвартса.

– Да неужели? – протянула Инесс. Облизнув губы и задумчиво улыбаясь, она обвела взглядом зал, впрочем, ни на ком конкретном не задерживаясь, и посмотрела на индианку. Какая прелесть! Да её, похоже, предупреждали, чтобы не лезла на их территорию! Только вот зря. На сердце и тело Поттера она не претендовала. Её было нужно гораздо более ценное и трудно добываемое. Улыбка стала холодней и, слегка прищурив глаза, девушка поинтересовалась: – А в кого влюблена вторая половина? – Однако ответ она слушала уже в пол уха, так как ужин закончился и она, с подхватившей её под руку «подругой», двинулась к выходу из Большого зала. Краем глаза Инесс видела как Гарри, окруженный со всех сторон гриффиндорцами, поднялся из-за стола и скрылся из виду.

***

По полу и стенам гостиной красно-золотых, поползли продолговатые тени. В камине, служившем единственным источником освещения округлой комнаты, потрескивали дрова, создавая уютную домашнюю атмосферу. Вот только оценить старания домовиков Хогвартса было некому, ибо несколько минут назад, не испытывая особого желания уснуть на диване, пожелав оставшимся в гостиной друзьям спокойной ночи, Гарри поднялся в спальню для мальчиков. Минуты через две, разошлись по комнатам и остальные.

– Мерлин, как всё сложно! – выдохнула Гермиона, садясь в кресло. Рон, после беглого осмотра и вердикта, что её комната, как две капли походила на его, уселся напротив. – И как мадам Помфри не поместила Гарри на месяц в больничное крыло? Но радует одно, она поставит в известность всех преподавателей о том, что несколько недель Гарри не сможет колдовать из-за нестабильности магии.

– И оправдание вполне правдоподобное. Вхождение в наследие и последующее нападение. Правда, о нём знают только члены ордена, а это не считая директора, только МакГонагалл. Ну и Помфри, теперь тоже. Хм, какое у неё было лицо! – хмыкнул Рон, широко зевая и потягиваясь.

– Гарри так непринуждённо об этом сообщил. Вот уж не замечала за ним… актёрских способностей, – девушка покачала головой. – Это конечно хорошо, только через несколько дней об этом всем станет известно.

– Значит, ни на шаг от него не будем отходить! И вообще, нам надо в эти выходные всё обсудить. Хорошо, что завтра пятница, – снова зевая, простонал Рон. – Хотел бы я знать, какого дементора понадобилось именно в этот вечер Дамблдору? И вообще, что произошло с Гарри за те несколько дней, пока мы не виделись.

– А мне, что делает… – тут девушка запнулась и обвела комнату задумчивым взглядом. – Знаешь, Рон, я ведь очень хорошо знаю историю Хогвартса, – четко проговорила она, выразительно глядя на небольшую картину над камином.

– Ага, вот и расскажешь, когда у меня будет бессонница, а сейчас я, пожалуй, сваливаю к себе! – после небольшой заминки проворчал Рон и, бодренько вскочив с кресла, направился к выходу.

Гермиона некоторое время хмуро смотрела на изображение молоденькой девушки в чепце, делавшую вид, что спит. Возможно это паранойя, но рисковать она точно не собиралась. Особенно после того, что ей рассказал Рон. Слава Мерлину, он сообразил, что к чему, и не стал задавать ненужных вопросов. Гермиона поднялась с кресла, сняла мантию и повесив в шкаф, взялась за пуговицы блузки, но замерла. Несколько секунд она стояла, словно что-то раздумывая, потом схватив со столика льняную салфетку, наложила на неё чары «Не просвечивания» и лёгким движением набросив на картину, удовлетворённо улыбнулась. Вот теперь можно и спать!

Вокруг стояла тишина, ночь была уже на исходе, но утро еще не вступило в свои права, и пока что лишь полупрозрачные приведения бесшумно скользили по тёмным коридорам, впрочем, не нарушая безмятежного, самого крепкого сна обитателей старинного замка. Молодая луна, серебристым светом освещала долину, словно прощаясь, заглядывала в окна, вылавливая спокойно спящих или мечущихся на своих кроватях студентов. Но она ни разу за всю историю существования Хогвартса не видела того, что происходило в подземельях замка. А в эту, самую ночь, в одной из комнат беспокойно спал юноша. Стиснув зубы он глухо стонал, вытянувшись на кровати и комкая шелк простыни.

– Ты предатель, Малфой! – гнусное хихиканье, раздавшееся из-под маски Пожирателя смерти, послало волну холода и тело оцепенело. А в голове набатом стучала мысль: Это конец…

Полумрак круглого зала. Звенящая тишина, разбавленная возбуждённым дыханием окруживших Пожирателей смерти, и собственный стук сердца.

Секунда и тёмные фигуры начали таять, превращаясь в тени.

– Ты совершил ошибку, юный Малфой. Впрочем, как и твой отец, – шипящий голос пробирался под кожу, вызывая дрожь ужаса. Его непроизвольно передёрнуло, и он стиснул челюсти, стараясь не показать своего страха.

– ТЫ предатель! Но все ещё можно поправить, просто останься живым к исходу этой ночи, и я тебя… может быть, прощу.

Тени задвигались, и он с ужасом увидел белые, покрытые струпьями руки, тянущиеся к нему. Бежать! Наперегонки с несущейся по его венам кровью и мечущимися в голове мыслями! Тьму разрезали разноцветные лучи. Красный пролетел над головой, взъерошив волосы. Уклониться! Поворот. Нога подламывается. Руки заскользили по мокрому каменному полу, оставляя на нём кожу и кровь. Ладони онемели. Дыхание сбилось.

Встать! Быстрей, быстрей! Шаги приближались. Оглянуться назад! Тени гораздо плотнее, чем окружавшая его тьма надвигались. Коридор кажется бесконечным. Мгновение, краткий миг и в голове взорвался разноцветный фейерверк от стремительного падения. Сильная боль, пронзившая руки от пальцев до самых плеч, не шла ни в какое сравнение с вонзившейся в спину…

– Нет! – Драко резко сел. Сердце громыхало в груди, ударяясь о рёбра, словно хотело выпрыгнуть. Шум, стоявший в ушах и напоминавший океанский прибой, оглушил. Несколько долгих минут он сидел на кровати и, обхватив себя дрожащими руками, хрипло дышал. В голове не было ни одной связанной мысли, только невыносимая боль, и привычная за прошедшее лето, тягучая тьма перед глазами. Постепенно мышцы перестали дрожать, шум стих и до Драко, наконец, долетел до боли знакомый за последние шесть лет, храп Гойла и Крэбба, причмокивание и громкое сопение Блейза. Перед глазами прояснилось. При тусклом освещении Драко отметил не менее привычные за много лет детали: брошенный ботинок Блейза, через который друг обязательно споткнётся утром и комнату огласит вопль гиппогрифа в период гона; наполовину сброшенное одеяло Гойла и торчащие из-под одеяла ступни в белых носках… Всё знакомо. Леденящий ужас постепенно отступал, и Драко почувствовал знакомую за последние недели тошноту. Ни одно зелье крёстного не помогало. Каждый раз после очередного кошмара его выворачивало наизнанку.

Сглатывая подкатившую к горлу желчь, Драко медленно сполз с кровати и поднялся на дрожащие ноги. Его тут же швырнуло в сторону, и он едва успел уцепиться руками за столбик. Несколько секунд Драко стоял, прижавшись щекой к гладкой поверхности, поминая Мерлина и еже с ним, не то в проклятии, не то в молитве. Кое-как отлепившись от стойки и преодолев расстояние до ванны, он захлопнул за собой дверь, устремляясь к самому нужному в данный момент предмету.

Следующие минут десять напоминали очередной кошмар. Голова гудела, а горло саднило. Бесконечные сокращения желудка отдавались болью в спине. После того, как организм избавился от всего лишнего, Драко некоторое время сидел на полу, положив голову на сложенные руки. Где-то на краю сознания возникла мысль, что подобная поза чуть ли не в обнимку с унитазом, была совершенно неподобающей для аристократа, но Драко мысленно махнул рукой и, запрокинув голову, глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь. Постепенно холод от кафельной плитки проник в тело, шрам на спине начал пульсировать и словно жгут, стягивать повреждённые мышцы.

Когда же это закончится? Драко беспомощно застонал. Ему было плохо. Очень плохо. Раньше этот кошмар снился каждую ночь, но последние две недели он спал как убитый, чувствуя себя в доме Поттера, очень уютно. И вот опять! Но Драко не был бы самим собой, если бы не смог взять себя в руки. И уже через пару минут он поднялся на ноги, подошел к раковине и, облокотившись, посмотрел в зеркало. Бледное лицо с тёмными кругами под широко распахнутыми глазами. Зрачок расширился настолько, что скрыл под собой серый цвет радужки.

Мда… тот ещё видок. Без косметических чар явно не обойтись. Драко пригладил волосы дрожащими руками. Отвернувшись от зеркала, он уж было собрался выйти из ванной, но не успел сделать и пару шагов, как дверь резко распахнулась, и его припечатало лицом к стене.

– Доброе утро, Малфой! Как спалось?

– Отлично! – просипел Драко, проклиная собственную глупость и беспечность. О чём он только думал! Ведь знал же! Чувствовал! Ещё и волшебную палочку забыл на тумбочке, кретин! Стараясь подавить панику, Драко предпринял отчаянную попытку вывернуться, но это оказалось непосильной задачей. Физически он был значительно слабее сокурсника, да и ночь, проведённая в компании с кошмаром и боль в спине, из-за того, что Крэбб надавил коленом ему на поясницу не делали сильнее.

– Вижу, – выдохнул слизеринец Малфою в ухо, прижимая того к прохладному кафелю, – от моего подарка ты не избавился. Значит, стоит его обновить, как думаешь? – Пребывая в какой-то прострации из-за услышанного, Драко почувствовал в области лопатки жесткий тычок кончика волшебной палочки, и расходящиеся от места укола ледяные волны, постепенно превращавшиеся в огонь. Чудовищная боль скрутила повреждённые мышцы. Стиснув зубы, он рванулся, в попытке освободиться из железной хватки Крэбба. Но тот сильней вдавил колено в поясницу. Хрустнули кости и ноги Драко подломились. – Ну же кричи! Тебе же больно, – шипел слизеринец в ухо, резко ударяя кулаком в спину

Уже практически теряя сознание от боли и нехватки кислорода, Драко услышал яростный вопль: – Ах, ты ж тварь!

Его резко развернуло. Затылок с глухим звуком врезался в стену, и Малфой провалился в благословенную тьму.

…………………………………………

* Гранды (Grandes), в средневековой Испании представители высшего, духовного и светского, дворянства.

Первое упоминание о грандах встречается в «Патридах» Альфонса X. В отличие от кабальеро и идальго они имели право набирать собственную армию, объявлять войну, переходить в подданство других государей. С усилением королевской власти в 1470-х гг. гранды лишились многих вольностей, оставшиеся же привилегии строго регламентировались королевскими указами. За грандами признавалось освобождение от податей и пыток, от долговой тюрьмы (причем у них запрещалось брать в залог оружие и боевого коня), кроме того, было подтверждено их право не снимать шляпу в присутствии короля. С 16 в. гранды – высший дворянский титул, просуществовавший в Испании до 20 в. (1931).

========== Глава 14 ==========

не отбечено

Прикусив губу и нервно крутя в руке волшебную палочку, Блейз переводил встревоженный взгляд с суетящейся мадам Помфри на хмурого Снейпа. Профессор склонился над Драко и вливал ему в рот обезболивающее зелье. Тот, слава Мерлину, был уже в сознании. Блейз никогда ещё не испытывал подобного страха, как в тот момент, когда ему вдруг показалось, что друг не дышит. Ощущение погружения в ледяную воду, когда дыхание перехватывало, а сердце замирало, не единожды приснится ему в кошмарах. Собственно говоря, именно кошмар с участием Пожирателей и разбудил Блейза.

Разлепив глаза и пытаясь унять бешеный стук сердца, он повернулся к соседней кровати и несколько секунд непонимающе смотрел, не сразу сообразив, что пялится на скрученное одеяло, а не на Драко. Но отсутствие оного не встревожило Забини. Мало ли куда среди ночи мог пойти Малфой. А вот раздавшийся со стороны ванной грохот обеспокоил и выдернул из-под тёплого одеяла. Пару секунд он неподвижно сидел, прислушиваясь. Наконец до слуха донёсся приглушенный голос. Вскочив, Блейз схватил волшебную палочку и побежал к источнику шума.

– Ах, ты ж тварь! – распахнув дверь, он в мгновение ока, оценил ситуацию и, вскинув руку, послал невербальный «Stupefy». Крэбб отлетел и, врезавшись в стену, растянулся между унитазом и душевой кабинкой. Не выпуская из поля зрения неподвижной туши сокурсника, Блейз опустился около Драко на колени и осторожно приподнял ему голову. На правой скуле начинал темнеть синяк, а в уголках губ застыли капельки крови, казавшиеся нереально яркими на фоне бледных губ и застывшего белого лица. Под своими пальцами он почувствовал наливающуюся громадную шишку.

Сейчас от синяка не осталось и следа. Шишка наверняка тоже исчезла. Во всяком случае, мадам Помфри произносила заживляющее заклинание, водя над Малфоем волшебной палочкой. Драко удалось привести в чувство несколько минут назад, и теперь тот морщился, глотая зелья. Стоны перемежались с охами и ахами. И Блейз был совершенно точно уверен, что это отнюдь не показуха и Драко действительно больно.

– У вас лёгкое сотрясение, поэтому спать пока нельзя, – мадам Помфри, нахмурилась, снова накладывая на Драко диагностирующие чары. – Мышечный спазм я сняла, так что через несколько минут почувствуете себя лучше. – Взглянув на Блейза, она распорядилась, чтобы он остался с Малфоем, а сама что-то тихо сказала Снейпу и они вдвоём вышли за ширму.

– Как себя чувствуешь? – Забини опустился на стул, не спуская изучающего взгляда с Драко.

– Чувствую, так как выгляжу, – буркнул Малфой, закрывая глаза.

– Хреново выглядишь. Эгей, не спать! – прикоснувшись к плечу Драко, Блейз слегка его сжал.

Малфой нехотя разлепил чуть покрасневшие глаза и посоветовал Забини катиться к дементору.

– Вижу, самочувствие прямо на глазах улучшается, – ухмыльнувшись, вынес вердикт Блейз.

Драко раздраженно вздохнул, решив оставить слова Блейза без комментария. В конце концов, он действительно себя лучше чувствовал: спина не болела, лишь редкие судороги пронзали мышцы, посылая вдоль позвоночника холодные волны, правда, слегка подташнивало, но это, не шло ни в какое сравнение с тем, что было совсем недавно.

– Ну, раз ты себя отлично чувствуешь, тогда ответь на вопрос. Какого боггарта ты не взял с собой волшебную палочку?! – последние слова Блейз прошипел, чуть ли не на парселтанге, подаваясь вперёд и нависая над Малфоем. – Твою мать, Драко, ты меня чуть в гроб не вогнал, идиот!

– Всё же обошлось. Сидишь тут здоровый, и даже выспавшийся. В отличие от меня, – парировал Малфой, демонстративно отворачиваясь. Драко скривился от очередного нелестного эпитета в свой адрес. И в то время пока Блейз самозабвенно поминал всех его предков, а ещё Мерлина и Моргану, стараясь не заснуть, Драко со скрупулезностью зельевара начал выстраивать логическую цепочку всего, что произошло совсем недавно.

***

– Будешь чай? – мадам Помфри жестом пригласила Снейпа сесть в кресло.

– О чём ты хотела поговорить?

– О последствиях весьма неприятной раны на спине, – невозмутимо отозвалась Поппи, усаживаясь напротив. Она взмахнула волшебной палочкой. Перед ней спустя пару секунд появилось несколько стеклянных баночек, наполненных чаем и разных засушенных добавок к нему. – Ты в курсе, что этот шрам будет с мистером Малфоем всю оставшуюся жизнь? Ну, тогда ты знаешь, что именно из-за него мальчика тошнит.

– В каком смысле?

Снейп недоумённо посмотрел на Помфри. Открыв баночки и выуживая оттуда листья малины, сушеные яблоки и судя по запаху – чабрец, женщина складывала всё это в пузатый глиняный чайник. Он ожидал вопросов, но ни как ни такого заявления. Какое отношение имеет шрам к частым недомоганиям? Снейп был уверен, что Драко тошнит от искаженных воспоминаний, приходивших к нему во сне. Пережитые ужас и боль – весьма неприятный коктейль, на который реагировали даже взрослые маги. Ну а шрам… конечно, он доставлял Драко массу неудобств, но как он предполагал, был от маггловского ножа. Или чего в этом роде. Именно раны не магического происхождения нельзя до конца вылечить. Правда, от некоторых тёмно-магических проклятий тоже. Однако Снейп был уверен (хотя Драко не мог сказать, чем его так приложили), что это не от проклятья. Никакой остаточной магии на ране. Правда, заживала она очень долго, что несколько озадачивало, но не беспокоило. Зная забавы Тёмного лорда, Снейп не сомневался, что тот вполне мог наложить на маггловское оружие пару неприятных чар. У него самого на ноге белел след от тонкого стилета, как память об участии в игре, предшествующей обряду принятия Чёрной метки. Снейп вздохнул, качая головой. Драко поступил глупо, отозвавшись на призыв Тёмного лорда. Но еще большую глупость он совершил, поверив, что тот вытащит Люциуса из тюрьмы, если Драко выполнит ряд условий.

– В прямом. Мне кажется я знаю что это, – продолжила между тем колдомедик, разливая по чашкам быстро приготовленный ароматный напиток. Пододвинув креманку с вареньем и блюдо с маленькими пирожными ближе к Снейпу, и, взяв в свои руки чашку, она устало откинулась на спинку кресла. – Проводя диагностику, я заметила, что от шрама исходит небольшая магическая волна. Но она была очень слабой, практически не определяемой и, возможно, если бы я не видела что-либо подобное раньше, то посчитала бы это след от маггловского оружия, – Помфри замолчала и, сделав пару глотков чая, вопросительно посмотрела на Снейпа. – Откуда он у мальчика?

– Не имеет значения.

– Ладно, не хочешь не говори, – совсем не удивившись такому ответу, отозвалась Поппи. – На самом деле он не должен так выглядеть, хотя если предположить, что чары использовались не по назначению, то вполне понятно… – Помфри слегка склонила голову и, внимательно глядя на Снейпа, поинтересовалась: – Что ты знаешь о чарах «Власти» или «Принадлежности»?

– М-м-м, честно говоря, ничего.

– Я не удивлена. Эти чары, можно сказать из забытых знаний. Их накладывал хозяин на своего раба.

– Поппи, ты не забыла, какой за окном год? – потирая руку, с сарказмом произнёс Снейп. Лёгкое покалывание и жар в метке, стали уже привычными.

– Не забыла. И то, чем вас всех наградил Тот-Кого-Нельзя-Называть, не есть рабское клеймо, о чём ты вероятно подумал. Это просто способ связи, – произнесла мадам Помфри, по-своему расценив жест визави.

– Если это «просто способ связи», может, подскажешь, как от него избавиться? – подавляя внезапно вспыхнувшее раздражение, язвительно произнёс Снейп. – И вообще, мы сейчас говорим не обо мне.

– Не надо так кипятиться, Северус, – колдомедик покачала головой, вздохнула и, закатав рукав халата, показала руку.

Снейп приподнялся и, подавшись вперёд, стал разглядывать выпуклый шрам чуть выше локтя.

– Это круг. А у Драко нет, – снова садясь в кресло, он нахмурился. Зачем она показала ему это и что всё это значит? Но через пару секунд его глаза шокировано распахнулись. Поппи лукаво улыбнулась и кивнула.

– Ты правильный сделал вывод. Это унизительное положение занимали мои предки со стороны отца. А в семнадцатом веке моего прапрадеда освободили в благодарность за спасённую жизнь дочери хозяина. С него-то и началась династия колдомедиков в нашей семье. Но я отвлеклась, это клеймо накладывается один раз и передаётся из поколения в поколение, являясь своего рода наследием. Магия, вкладываемая в чары, очень сильна и как видишь, даже через три века шрам сохранился, – женщина одёрнула ранее закатанный рукав. – Что же касается того, что у мальчика не круг… И слава Мерлину, что не круг, иначе тот, кто наложил чары, имел бы власть над жизнью и смертью мистера Малфоя.

– От него нельзя избавиться? – хрипло выдавил из себя Снейп, хотя заранее предполагал каким будет ответ. Он даже не подозревал что такое вообще возможно. Подобный раздел истории никогда его не интересовал. Кто наградил Драко этой дрянью? Снейп вздохнул и забарабанил пальцами по поверхности стола. Надо бы в подробностях порасспросить крестника о его стычке с Крэббом.

– Нет. К сожалению, нельзя нейтрализовать даже неверно наложенные чары. Они из разряда необратимых, – удручённо покачала головой Поппи, и повинуясь секундному импульсу, накрыла ладонью руку Снейпа. Тот вскинул голову, отрываясь от собственных мыслей, и пристально на ней взглянул. – Я поищу в книгах. Может, что и удастся найти, чтобы облегчить боль.

– Я делаю ему массаж с обезболивающей мазью… – начал Снейп и запнулся.

– И ты можешь видеть, что толку от неё ноль. Пока он находится в состоянии покоя, всё в порядке. Однако стоит мальчику посидеть часок на занятиях… – колдомедик покачала головой и поднялась. – Игра в квиддич будет для него пыткой, Северус. Я вот только не пойму одного, кто и для чего это сделал? – пробурчала себе под нос Помфри, подходя к шкафчику и открывая дверцы. – Хотя для чего, понятно, мало того что эти чары очень болезненные, так они еще использованы не там… разорвали несколько мышц…

– Северус, Поппи доброе утро! Мне стало известно, что у мистера Малфоя и мистера Крэбба была дуэль, это верно? – входя в кабинет, бодрым голосом произнёс Дамблдор. Улыбаясь, он уселся в одно из четырёх кресел и сложил на животе руки.

– Доброе утро, Альбус, – продолжая копаться в книжном шкафу, ворчливо поприветствовала мадам Помфри директора.

– Не дуэль, а нападение, – произнёс Снейп, мысленно чертыхаясь. Только Дамблдора не хватало для полного счастья. Он не собирался ставить в известность директора, как всегда, предпочитая сам решать возникавшие внутри факультета проблемы.

– Нападение? Ты как всегда преувеличиваешь, Северус, – произнёс Дамблдор, покачивая головой. – Скорее всего, имело место небольшое разногласие. Ты же не будешь отрицать, что мистер Малфой иногда забывается и ведёт себя не совсем доброжелательно по отношению к студентам.

– Как вам будет угодно! – c нескрываемым сарказмом отозвался Снейп. Иного он не ожидал. Дамблдора и раньше было трудно понять, а в последнее время поступки и суждения директора напрочь лишены смысла и хоть какой-то логики.

– Но, тем не менее, я надеюсь ты не станешь подобное спускать с рук и мистер Малфой с мистером Крэббом понесут заслуженное наказание. Я, кстати, уже обрадовал Аргуса, пообещав ему двух помощников на ближайшие две недели, – как ни в чём небывало продолжил Дамблдор, слегка склоняя голову и пристально глядя на Снейпа.

– Мистер Малфой пострадавшая сторона, и я не намерен его наказывать.

– Северус, ты всегда выгораживал мистера Малфоя и я никогда не вмешивался. Однако сейчас я настаиваю, чтобы студенты, учинившие драку, понесли заслуженное наказание.

После этих слов в кабинете установилась мёртвая тишина. Между двумя магами, сверливших друг друга взглядами, начал потрескивать воздух. Держа какой-то толстый фолиант в руках, мадам Помфри медленно повернулась и, решив разрядить атмосферу, медленно и чётко произнесла:

– Думаю это правильно, – и, проигнорировав одобрительное хмыканье Дамблдора и свирепый взгляд Снейпа, продолжила: – Мистер Крэбб полностью здоров, так что он в полном твоём распоряжении, Альбус. А вот мистер Малфой определённо нет. И я категорически запрещаю в ближайший месяц нагружать мальчика. Ему достаточно будет и обычного учебного процесса…

– Ну что же, здоровье студентов для меня превыше всего, – после нескольких секунд молчания, неохотно согласился Дамблдор. – Кстати, о здоровье… как себя чувствует Гарри?

– Учитывая, что мальчик вошел в наследие, не готовясь к нему, да ещё и пережил нападение Пожирателей смерти о, котором, ты, Альбус, не сообщил, то вполне сносно.

– Так было необходимо. Мы не должны были допустить утечку информации, что Гарри исчез, иначе началась бы паника в магическом мире, – голос Дамблдора звучал тихо и устало, что впрочем, никого не обмануло. Директор очень хорошо играл на чувствах других людей, и, разумеется, рассчитывал, что расспросы закончатся. Да не тут-то было. Мадам Помфри тот ещё клещ, если вцепится не отпустит. А уж если дело касалось здоровья её подопечных…

Так вот что вчера так разозлило Дамблдора. Мальчишка взбрыкнул и отказался от встречи с ним, ссылаясь на плохое самочувствие. Слушая разговор, Снейп мысленно усмехнулся. За прошедшие дни он не раз задумывался, как будет вести себя Поттер в Хогвартсе, и пришел к выводу, что скорей всего так же, как на шестом. Но взяв в руки утренний выпуск «Ежедневного пророка», увидев надменный и жесткий взгляд Мальчика-Который-Выжил, Снейп понял, что прежний образ Поттеру надоел.

– Но вы могли, хотя бы проинформировать меня, что Гарри вошел в наследие, – настойчиво продолжила мадам Помфри, поставив толстенный фолиант обратно на полку.

– К большому сожалению, Поппи, я сам пребывал в неведении… до недавнего времени, – наконец, ответил Дамблдор, тяжело, вздохнув.

– Что там с Поттером? – поинтересовался Снейп, впрочем, прекрасно зная ответ. Ему просто было интересно узнать, что придумал Поттер, объясняя своё недомогание. Что мальчишка не совсем здоров Снейп знал, в конце концов, он сам до сих пор чувствовал отвратительный вкус во рту и лёгкую слабость после процедуры «отсасывания яда».

– У мальчика проблемы с магией… что не удивительно, – колдомедик поджала губы, не спуская укоризненного взгляда с Дамблдора. – И в ближайший месяц ему принимать Восстанавливающее зелье, чтобы стабилизировать магию и помочь организму адаптироваться к изменениям.

– Если я правильно тебя понял, ему нельзя колдовать? – протянул Снейп. Состояние здоровья Поттера очень его беспокоило. Да, мальчишка на удивление быстро восстанавливался после недавних событий, но он предпочел бы, чтобы Поттер несколько недель вообще не пользовался магией. Только как всё это объяснить, не выдавая истинные причины?

– Именно это я и имею в виду, – кивнула мадам Помфри. – Последствия могут быть очень серьёзными. И полбеды если, скажем, он разрушит что-нибудь в школе из-за нестабильности магии, но Гарри может неосознанно навредить кому-нибудь из студентов, да и сам пострадать.

«Или стать сквибом. Хотя это маловероятно. У Поттера невероятно высокий магический потенциал. Вот только обнаружить его обычной диагностикой было нельзя. Интересно, эта особенность у него от эльфов»? – размышляя, Снейп не спускал внимательного взгляда с директора и выражение его лица, совсем не понравилось.

– Уверен, ты перестраховываешься, Поппи, – добродушно отозвался Дамблдор, поглаживая бороду и улыбаясь. – Из того что ты сказала, я не увидел ни одной достойной причины, чтобы запрещать мальчику пользоваться магией. Наоборот, подобный запрет только всё усугубит. Кроме того, у студентов возникнет вопрос.