Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

– Может, Дамблдор сменил пароль… – задумчиво протянул Джордж.

– Дамблдор сам торчал около дома. Я никогда не видел у него такого… удивленно-ошеломленного лица. И судя по тому, что он заявился с сажей на щеке, то сначала решил пройти через камин, но не смог.

– Эм… ну и что это значит?

– Ха! – Джинни улыбнулась. – Скорее всего, Рон, это значит, что дом закрыли ото всех.

– И если учесть, что мы знали, где он находится, но попасть и увидеть не смогли, то это какой-то щит, – добавил Билл.

– А это значит… что это дело рук нынешнего хозяина дома, ведь только он может, попав в дом, скрыть его от окружающих, а также сменить пароль и прежнего хранителя, – вставил свои полслова Фред.

– И кто хозяин дома? – громко спросил Джордж.

– Гарри Поттер! – хором закричали все в комнате, и кухня осветилась широчайшими улыбками всего рыжего семейства.

========== Глава 3 ==========

Глава отбечена

Бета: Призрачная, НеЗмеяна

Гарри сидел на скамейке у маленького озера и смотрел на веселившихся уток. Солнце постепенно садилось за горизонт. Поттер вздохнул и, запрокинув голову, зажмурился: ему было так хорошо, спокойно. Совсем не хотелось о чём-либо думать. Но вопреки его желаниям, ему все же придётся вернуться в реальность и Магическую Англию, которая не искала Мальчика-Который-Выжил. Гарри ухмыльнулся, понимая, что Дамблдор просто не знает, что с ним случилось, и, естественно, чтобы скрыть факт своей некомпетентности, просто не сообщил о его исчезновении.

– Кричер! – Гарри не поменял позу, даже когда услышал лёгкий хлопок, возвестивший о прибытии домовика. – Что там творится в особняке Блэков?

– Хозяин жив, – громко прокомментировал увиденное Кричер удрученным голосом и шепотом добавил: – Любителя грязнокровок трудно убить, живучий, не то, что чистокровный… бедная моя госпожа… дом заполонили нищеброды и предатели крови…

– Будем считать это приветствием, – спокойно отозвался Гарри. Он открыл глаза и, опустив голову, посмотрел на эльфа: его внешний вид не изменился с тех пор, как Поттер видел его в последний раз. Отвратительная брезгливо передёрнутая сморщенная мордочка домовика когда-то вызывала у него тошноту, а сейчас… Гарри встретился взглядом с водянисто-голубыми глазами Кричера, и вдруг увидел перед собой одинокое несчастное существо. – Я хочу, чтобы в дом Блэков забыли дорогу все… кто там сейчас бывает, – Поттер увидел, как распахнулись от удивления круглые, как мячики, глаза эльфа. – Ты можешь устроить так, чтобы никто, кроме меня, не мог туда зайти?

– Хозяин хочет, чтобы Кричер закрыл вход для всех?

– Да. Для всех, кроме меня.

Эльф пару минут молча разглядывал Гарри, на что тот только вздохнул, и чуть наклонил голову вбок.

– Хозяин Гарри изменился, – задумчиво произнес эльф, тоже склонив голову набок, не отводя от него внимательного взгляда.

– Изменился, Кричер. Но ты не ответил на мой вопрос.

– Особняк Блэков находится под заклятием «Фиделиуса». Я не смогу его отменить. Но поставить пару щитов, закрывающих дом от нежелательных глаз, могу, – скороговоркой выпалил эльф.

– Вот и отлично! Как только дом будет свободен от «нежелательных личностей», приступай, – Гарри встал со скамейки, потягиваясь. – И вот еще что… приведи дом в порядок.

– Хозяин Гарри будет жить в доме Блэков?

Опустив глаза, юноша задумчиво созерцал лысую макушку домовика, но стоило ему услышать хриплый голос, как его губы искривились в усмешке.

«Интересно», – подумал Гарри. Удивлённый голос Кричера со странной примесью надежды и обреченности почему-то напомнил ему о Добби. Кстати, о Добби… А почему бы не попросить домовика узнать, что творится в Хогвартсе: не хотелось бы столкнуться с неожиданными обстоятельствами. Ну, это потом. А сейчас…

– Да, Кричер, я буду жить там. Думаю, дня через два нагряну. Так что начни уборку с кухни, прихожей и спальни, – улыбнувшись, отозвался Поттер. – Теперь можешь идти.

Эльф поднял голову и взглянул на своего улыбающегося хозяина. Энергично закивав головой, он низко поклонился и с едва слышным хлопком исчез.

– Дамблдора ждет неприятный сюрприз, – буркнул Гарри, прищурив потемневшие глаза. Улыбка сменилась ухмылкой.

– Зря ты это затеял, мальчик! Я, конечно, не знавал Дамблдора лично, но наслышан о нём не только от тебя и внука. Он весьма серьезный противник!

Поттер повернул голову: со стороны особняка по выложенной мраморными плитами тропинке вдоль озера, постукивая тростью, к нему приближался Жан.

– Я не собираюсь с ним воевать, – Гарри засунул руки в карманы джинсов и повернулся к озеру. – Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое и прекратили лезть в мою жизнь. В конце концов, я совершеннолетний, и то, что произошло недавно, дает мне определенное право на… некоторую свободу действий.

– Хочешь сыграть на его чувстве вины? – хмыкнул Жан, останавливаясь рядом.

Гарри лишь пожал плечами: «Какой смысл подтверждать очевидное? Отныне я никому не позволю собой управлять, а вот сыграть с кем-то по своим правилам не откажусь».

***

Он уже девять дней во Франции, три из которых был на грани между сном и явью от выпитых лекарств. Оказывается, из-за падения у него были сломаны четыре ребра и рука, а он даже не заметил этого. Потом еще четверо суток с упрямством мула заливал в себя коньяк, ввергая домового эльфа в отчаяние. Он смутно помнил, что, кроме маленького лопоухого создания, рядом с ним постоянно кто-то находился, но не мешал в его стремлении к беспамятству.

Гарри не помнил, как вывалился из окна, спасаясь от Адского огня, он помнил только, что очнулся уже лежащим на земле, а на нём – истекающий кровью Рауль. Как накрыл их обоих защитным куполом и шептал над подрагивающим телом заживляющие заклинания. Как с его пальцев срывались золотистые ленты и окутывали друга, как на глазах затягивались страшные раны. Он видел, не знал – как, но видел истерзанное и кровоточащее сердце Рауля, словно оно было у него в руках, и не мог залечить ужасные раны. Положив ладони на грудь, он умолял и проклинал, обещал всё и всем, лишь бы его друг жил. Но ничего не получалось. Он видел, как аура Рауля становилась все бледнее и бледнее, пока не превратилась в едва различимое светящееся облако. Он смутно помнил, как несколько минут или даже часов лежал рядом, положив голову тому на грудь, и, крепко прижав его к себе, пытался поделиться своим теплом и жизненной силой. Как встал и зачем-то закрыл окно, стёр магический след от лечебных заклинаний.

Помнил, как до боли в ладони сжал кулон друга и перенёсся с его телом на увитое диким виноградом мраморное крыльцо. Потом появился маленький эльф и, упав на колени рядом с хозяином, взвыл, принявшись биться головой об пол. Гарри сидел рядом и безучастно смотрел на разыгравшуюся трагедию. Тогда ему было всё равно, что белый с серыми вкраплениями мрамор постепенно покрывался кровью. Гарри не чувствовал боли – только холод и пустоту. Тьма окутала его, и он потерял сознание.

Осознание потери пришло вместе с ломотой в мышцах и костях. Тогда на него навалилась беспросветная, оглушающая, невыносимая боль, забыть которую хотя бы на несколько часов, помогал коньяк. И он пил янтарную жидкость стакан за стаканом, его выворачивало наизнанку, а он всё равно пил. Эльф всячески сопротивлялся просьбам принести «выпить», отрицательно мотая головой, из его глаз градом лились слезы, но прямого приказа ослушаться он не смел. Тогда краем сознания Гарри удалось уловить, что теперь он является хозяином этого маленького существа, сильно отличающегося от того же Добби и Кричера не только размером, но и внешним видом.

Часы и дни слились в череду пустых и полных бутылок с коньяком. Но ему всё же пришлось протрезветь. Ключевым словом, выведшим его из полубессознательного состояния, было «похороны», произнесенное хриплым старческим голосом. Во рту стало горько от стыда, Гарри сполз с кровати на пол, и его несколько минут к ряду рвало. Он испытывал невиданное доселе презрение к самому себе. Как он мог! Как только он мог забыть о долге перед погибшим другом?

После нескольких минут пьяной истерики и повторного очищения желудка его голову бесцеремонно запрокинули вверх и потянули за подбородок. Не открывая глаз, Гарри открыл рот. В горло полились зелья: одни были горькими и противными, другие – безвкусными, а последнее напоминало мятные леденцы. Гарри причмокнул губами и, наконец, открыл глаза: рядом с ним сидел старичок. Первое, что пришло Гарри в голову, что сидевший рядом седовласый старец похож на ангела. Надменного, холодного и очень старого ангела.

Именно это Гарри и озвучил. Старичок смешно сморщил тонкий нос и, откинув голову назад, расхохотался. Смеялся он долго и с наслаждением: от этого звонкого смеха потеплело внутри. Карие, почти чёрные, глаза оживились и засверкали. Юноша улыбнулся в ответ и, подталкиваемый в спину, направился в ванну. Минут через двадцать он, трезвый и чистый, появился в комнате. Эльф тоненьким голоском пропищал, что месье Жан ожидает его на террасе. Увидев на кровати приготовленные брюки и рубашку, Гарри вопросительно поднял бровь.

– Хозяин, наденет вещи, приготовленные Шелли к похоронам. Шелли рада служить новому молодому хозяину, – эльфийка шмыгнула носом и вытерла кружевным передником слезящиеся глаза.

Гарри сглотнул ком в горле и, кивнув, принялся молча одеваться: чёрные брюки из тонкой шерсти и в тон к ним шёлковая рубашка сидели на нем как влитые. Гарри провел ладонями по тонкой прохладной ткани, наслаждаясь приятными ощущениями: так комфортно он себя чувствовал разве что в джинсах и футболке. Парень подошел к зеркалу и несколько секунд разглядывал свое отражение – что-то в его облике определённо изменилось, ну, помимо одежды, конечно. Но что, он так и не смог понять. Пригладив густые, странно шелковистые волосы, он вытащил из стоявшего в вазе букета маленький голубой цветок и, трансфигурировав его в резинку, собрал волосы в низкий хвост. Чуть нахмурился и, бросив последний взгляд на свое отражение, вышел из спальни через огромные стеклянные двери. На террасе стоял белый с резными ножками столик, маленький диванчик и кресло-качалка, в котором, чуть покачиваясь, сидел знакомый ему старичок.

Они довольно долго разговаривали, ожидая прибытия друзей и родственников на похороны. Узнав, что Жан был дедом Рауля, Гарри потрясённо замер, вглядываясь в искрящиеся лукавством глаза.

– Ты удивлен, что я не скорблю об утрате? – старичок по-птичьи склонил голову, разглядывая Гарри. – Я знал, что мой внук умрёт раньше меня, так же, как и его отец, и уже смирился. Впрочем, Рауль это тоже знал. И потом, умереть в бою, защищая своего хозяина – это самая лучшая смерть для телохранителя и вассала.

– Что значит «знал»? И, насколько мне известно, я не хозяин Раулю.

– Формально – нет, не хозяин. Ты вообще после отказа Августы от дочери не урожденный Леруа. Но фактически… фактически и тебя, и твою мать наша семья обязана защищать. Августа освободила от средневекового звания раба моего внука, но мы все равно остались вассалами древнего рода, – Жан некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. Наконец, он вздохнул и посмотрел на Гарри. Он почувствовал, как от мелькнувшей в тёмных глазах старика боли его сердце ухнуло вниз. – В нашем роду из поколения в поколение передается особый дар… Дар ясновидения.

– Вы можете предсказывать будущее?

– Не совсем. В снах мы видим обрывки событий, связанных с собой или с теми, с кем мы связаны. Узы телохранителя и господина – одни из сильнейших связывающих уз. Антуан, мой сын и отец Рауля, был связан с Лили – твоей матерью. Но обряд отречения от рода нарушил эту связь, а позже он потерял её из виду. Рауль нашел, но восстановить узы не смог: он почему-то не чувствовал её. Тогда мы решили, что это из-за того же обряда. Но вот когда нашли тебя, мой внук сразу почувствовал связь. Она была очень, очень слабой. Помнишь свиток с рецептами противоядий? – Гарри кивнул, и Жан, вздохнув, продолжил. – Раулю снился сон, что ты задыхаешься в разноцветном дыму. Тогда он перерыл пол-Европы, мы знали, где примерно искать, но тот, у кого по сведениям находился свиток, умер, а его родственники распродали всю библиотеку покойного.

– Значит… значит, он знал, что умрёт… тогда… – голосовые связки отказывались работать, в горле стоял ком.

– Да. Знал.

Гарри зажмурился, чувствуя предательское жжение в глазах.

«Если он знал, почему же тогда пришел? Зачем… зачем нужно было проводить этот чёртов обряд? Мы ведь могли уйти раньше»!

– От судьбы не уйдешь, Гарри, – словно прочитав его мысли, тихо произнес Жан. – Сколько от неё не бегай, она все равно тебя настигнет. А наш долг…

– Защищать мою семью. Я помню! – практически зарычал юноша. – Но я не хочу, чтобы из-за… ради меня гибли люди! Я. Этого. Не хочу!

Всплеск стихийной магии был ярким и мощным: в радиусе нескольких десятков футов деревья заскрипели от силы, волнами разбегавшейся от него. Но интересно было другое: во-первых, Жана ударная волна не задела, а, во-вторых, Гарри поразительно быстро сумел усмирить свой гнев.

– Если бы у меня было больше опыта, я смог бы ему помочь, – Гарри встал и подошел к маленькому фонтану в центре террасы.

– Ты и так сделал невозможное, – старик покачал головой. – Я видел, какие раны были у внука, но ты их все залечил.

– Кроме сердца.

– Да. Никто бы не смог этого сделать, Гарри, слышишь – никто!

Позже, сидя в увитой виноградом беседке, слушая стрекотание цикад и медитируя, Гарри понял, что после обряда он что-то потерял. Что-то, что не давало ему вздохнуть полной грудью всю его сознательную жизнь. Что-то, что, словно нарыв, всё время болело и дёргало, отвлекало на себя внимание. Да он изменился за последний год, но все равно, некоторые моменты не давали ему покоя. Наконец, Гарри со всей четкостью понял – это было чувство вины за гибель родителей и Седрика. Прокручивая в голове события, предшествующие гибели Сириуса, Гарри осознал, каким самонадеянным идиотом был. Он понял, что только чудо спасло его и друзей от гибели. А также понял и принял факт, что он был просто ребёнком – глупым, бесстрашным, наивным пятнадцатилетним мальчишкой, всё ещё верившим в доброго дедушку Санта-Клауса с бородой и подарками. Лежа в огромной кровати, он со всей ясностью понял: кроме чувства вины, исчезла иллюзия, а розовые очки с него «стащили» ещё на шестом курсе.

И что же для этого понадобилось? Размышлял он, уставясь на замысловатые тени, украшавшие резной потолок. Просто приобрести чуточку терпения и вдумчивости, именно к этому его готовил Рауль. Он постепенно раскрывал не только возможности Гарри, но и его глаза на всё, происходившее с ним и вокруг него. А обряд только расставил всё по своим местам, уравновесил его магическую силу.

***

– О чём ты задумался? – слегка хрипловатый старческий голос Жана прервал его размышления.

– Вспоминаю прошлое, – Гарри по привычке прикоснулся к переносице, но пальцы коснулись лишь влажной кожи: очки он перестал носить после возвращения из Хогвартса. Почти семь месяцев он закапывал в глаза и пил лечебное зелье, для постепенного улучшения зрения. По мере изменения, он, согласно указаниям Рауля, корректировал свои очки. И, наконец, в середине июля зрение полностью восстановилось.

– Ну, раз ты возвращаешься, неплохо было бы посетить Париж и приобрести тебе приличную одежду.

– Это еще зачем? – слегка удивлённо воскликнул Гарри, про себя поблагодарив Жана за то, что не стал вмешиваться в его дела и расспрашивать – что, как и почему.

– Затем, юноша. Вы этими отвратительными… джинсами позорите древнее имя своих предков! – сказал старик и, стукнув тростью по мраморной плитке, добавил: – Негоже представителю аристократии так одеваться!

– Не понимаю, чем вам не нравится моя одежда? – Гарри чуть нахмурился: он был вполне доволен тем, во что одевался. Ведь последние два года эта одежда была ЕГО, а не Дадли. И потом – в джинсах, водолазках и футболках он чувствовал себя значительно комфортнее, чем в брюках и рубашках, которые все же был вынужден одевать в особо торжественных случаях, таких как Рождественский бал, Хэллоуин или сдача экзаменов.

– Всем! Мне она не нравится всем! – Жан развернулся и сдвинул белые брови: – Отправляемся через десять минут.

Гарри обреченно вздохнул, но решил не спорить. В конце концов, ему действительно понравилось ощущать на себе тончайшую шерсть брюк и шёлк рубашки. Да и чувствовал он себя в них отлично: пояс не топорщился и не вылезал без конца из-под ремня, как в «парадных» брюках, а рубашка не липла постоянно к телу.

Поэтому Гарри кивнул и уже через пятнадцать минут в сопровождении Жана медленно шёл по улице магического Парижа. Она была значительно шире, нежели Косая Аллея в Лондоне. Лавка и аптека, предлагающие разные зелья и ингредиенты, расположились по левую руку, как и книжный магазин. Кафе и пара ресторанов завлекающие посетителей ароматными запахами свежей выпечки и обещаниями неземного наслаждения от дегустации различных вин – по правую. Гарри решил зайти чуть позже в лавку при ресторанчике и купить несколько бутылок на пробу.

– Здесь мы пообедаем, – кивнул старик в сторону маленького ресторанчика. – Это ресторан моего старого приятеля. Здесь очень изысканные блюда, да и атмосфера успокаивающая… – глянув на своего юного спутника, старичок хихикнул и добавил. – Как раз то, что нужно, чтобы успокоить тебе нервы после нескольких часов, которые тебе предстоит провести в примерочной.

Гарри притворно закатил глаза, решив не говорить, что, собственно, он и не нервничает, а с каким-то детским предвкушение ждёт этих самых «часов в примерочной». Странно, ведь ещё несколько минут назад он думал, что ему не нужна новая одежда. Сейчас же, попав в этот оазис красоты и моды, он разглядывал молодежь, сновавшую туда-сюда, и поймал себя на мысли, что ему очень нравятся лёгкие белые и кремовые брюки на парнях… в отличие от их хозяев. Гарри нахмурился, рассматривая бронзовые и совсем тёмные тела, а про себя подумал, что ему больше по душе белая кожа англичан, нежели этот «загорелый и от природы черный кошмар». А вот девушки были очень даже ничего.

– Хм… посмотри-ка на ту малышку, она просто прелесть, не правда ли?

Гарри моргнул, покосился на Жана, а потом посмотрел в сторону фонтана: возле него на скамейке сидели две девушки и не спускали с их странного дуэта глаз. Одна была блондинкой – коротко стриженые волосы топорщились в лёгком беспорядке, а вот у второй иссиня чёрные длинные волосы, свободной волной падали на плечо и грудь. Короткие шортики и маечка совсем не скрывали аппетитное, чуть тронутое загаром тело.

– Да, ничего, – согласился Гарри, ощущая сухость во рту: подростковые гормоны еще никто не отменял.

Жан хмыкнул и потянул на себя бронзовую витую ручку. Юноша за размышлениями и разглядыванием окружения не заметил, как они подошли к магазину одежды. Переступив порог, он оказался чуть ли не в объятьях двух девушек. Они, весело щебеча (лучше бы он не пил зелье, позволяющее понимать французский язык), подхватили его под локти и повели вдоль полочек с рубашками и галстуками. Гарри оглянулся в поисках Жана, но старичок куда-то исчез, и это навело юношу на мысль, что все в магазине были заранее проинформированы об их прибытии.

Подозрение превратилось в уверенность, когда его завели в примерочную: всё вертикальное пространство в ней было занято вешалками со всевозможными мантиями, брюками, рубашками, свитерами, галстуками и ремнями. На столике возле массивного белого дивана было разложено множество коробок, в которых были запонки: золотые и серебряные, с изумрудами и бриллиантами. Возле дивана стеной были сложены коробки с обувью. Помимо всего этого многообразия, от созерцания которого у Гарри глаза полезли на лоб, были еще коробки с нижним бельём. От их вида у юноши загорелись уши, и он стал панически соображать, как ему выпроводить девиц, вцепившихся в него всеми четырьмя руками. Но не успел он оглянуться, как уже топтался босиком по ковру с длинным ворсом в одних трусах. Но, слава Мерлину, эту деталь его гардероба, которую Гарри решил сохранить на себе, чего бы ему это ни стоило, оставили.

И началась череда одеваний и раздеваний, подгонка одежды по фигуре, а обуви – по размеру. В общем, когда Жан заглянул в примерочную, прошло, по меньшей мере, уже часа два. Гарри стал хозяином огромного гардероба, который благополучно был отправлен в особняк Бюшор, как и его старая одежда, а из магазина Гарри вышел в новых льняных белых брюках и рубашке с коротким рукавом, на ногах вместо привычных кроссовок были лёгкие светло-кремовые туфли. Тонкий пояс с инкрустированной серебром и россыпью бриллиантов бляшкой завершал ансамбль.

– Вот так должен выглядеть каждый уважающий себя аристократ! – старик довольно улыбнулся, разглядывая юношу, чье лицо сменило за эти несколько часов все оттенки красного.

Гарри тяжело вздохнул, но все же улыбнулся – ему нравилось то, что он видел в зеркале.

– До обряда я особо не интересовался, во что одет, – буркнул он для вида, придерживая дверь и пропуская Жана вперед.

– И зря, знаешь ли!

Гарри оглянулся по сторонам и слегка огорчился, не увидев на скамеечке понравившейся ему девушки, но решил, что это даже к лучшему. А уже через пару минут забыл и о коротеньких шортиках, и о длинных ногах. Все его внимание было обращено на небольшой магазинчик. В голове что—то щёлкнуло, и давно блуждающая мысль, наконец, сформировалась.

– Вы идите, я догоню.

– Если тебе нужна еще одна волшебная палочка, то это не лучшее место для её покупки, – Жан посмотрел на Гарри.

– Тогда где?

– Идём!

Лавируя между идущими людьми, они юркнули в небольшую подворотню, прошли через парк и спустя пять минут оказались у двери приземистого строения. Собственно домик напоминал «Горбин и Беркс» в Лютном переулке, за исключением того, что здесь было не так мрачно. Встретивший их хозяин тоже мало напоминал Горбина: это был лысый человек с бледным лицом и белыми острыми зубами, сверкнувшими, когда он широко улыбнулся. Хорошо отутюженные светлые брюки и рубашка с закатанными рукавами сильно отличались от серой мятой мантии, всклоченных, давно не мытых волос и улыбки-оскала хозяина магазинчика в Лютном.

– Жан! Друг мой! Давненько ты ко мне не заглядывал! – хозяин магазина выскочил из-за стойки и, подбежав к ним, заключил Жана в объятья.

– Дела были, Леон.

– М-м-м… кто бы сомневался, – Леон наконец выпустил из своих объятий старичка и повернулся к Гарри. – А как зовут этого великолепного юношу?

– Его зовут Гарри, – с легким смешком отозвался Жан, видя, как у юноши запылали уши от подобного комплимента. – И мы тут по делу.

– Гарри… Анри больше подходит тебе, красавчик, – подмигнул Леон, медленно окинув оценивающим взором тело парня.

– Мне нужна волшебная палочка, – Гарри слегка откашлялся. Лёгкое смущение прошло, и в ответ на внимательный взгляд Леона он также пристально принялся его рассматривать. Лысая голова блестела в свете трех светильников, висевших под потолком, гладкая кожа лица говорила о том, что хозяину магазина не так много лет, но глаза… ярко-голубые, глубокие и пронзительные, выдавали истинный возраст. И почему-то Гарри был уверен, что Леон и Жан одногодки.

– Вы пришли туда, куда нужно, – хозяин магазина, наконец, оторвался от разглядывания молодого человека и зашел за стойку. – Подождите немного, я сейчас, – последнее слово Леон произнес из-за огромного шкафа, за которым уже успел скрыться.

Минуты через три он появился снова, неся в руках несколько продолговатых футляров, и, разложив их на столе, жестом предложил Гарри открыть, что тот сразу же и сделал. Первый футляр был чёрного цвета, лакированная поверхность была гладкой и почему-то тёплой. Открыв его, Гарри взял в руки чёрную палочку. Дерево приятно холодило (в отличие от самого футляра) кожу, но больше никаких ощущений не возникло. Он молча положил её на место и принялся открывать другие футляры. Было перепробовано двенадцать волшебных палочек, но ни одна из них не подошла.

– Очень любопытно, – протянул Леон. – Покажи-ка мне свою палочку!

Гарри вопросительно поднял бровь, но все-таки выполнил просьбу Леона. Он вытащил из невидимого для окружающих чехла, прикрепленного к поясу, волшебную палочку и протянул её хозяину магазина.

Тот прикоснулся к ней одним пальцем, чуть погладил дерево и, покачав головой, скрылся в «тайной комнате». Гарри и Жан недоумённо переглянулись, при этом старичок пожал плечами и прошептал:

– Не волнуйся. Леон подберет тебе то, что нужно. Ну а если всё же нет, то обязательно изготовит.

– Он их сам делает? – удивился Гарри: насколько он знал, Горбин не являлся изготовителем палочек, он лишь продавал их.

– Конечно. Как и вся его семья, – Жан присел на высокий стул у прилавка и со стоном выпрямил спину. – Уже, по меньшей мере, десять поколений…

– Так, думаю, что-нибудь из этого подойдет, – Леон неслышно скользнул за стойку и положил на стол три коробки: две из них были светло-серого цвета, а одна – кремового с золотыми вензелями по краям. – Эти палочки делал еще мой прапрадед. Хозяина мы им так и не нашли.

– Из чего они? – Гарри провел пальцами по футлярам.

Гладкая поверхность совсем не походила на дерево, значит, и лежащие внутри волшебные палочки были сделаны из другого материала.

– Из кости, – ответил Леон. – Насколько я могу судить, сердцевина твоей палочки – перо из хвоста феникса, а дерево вымочено в крови дракона.

– Что?

– Ты не знал? – Леон хмыкнул. – Хотя неудивительно: старина Олливандер не раскрывает всех своих секретов. Впрочем, не он один. Так вот, такие составляющие используются для изготовления палочек, которые будут отлично работать с заклинаниями защиты. Для нападений они тоже хороши, но не настолько. Собственно говоря, твоя волшебная палочка универсальна. По правде, волшебные палочки многих волшебников таковы, ведь мы выбираем их еще в детстве, когда магия нестабильна и полностью ещё не сформировалась. Палочка сопровождает волшебника в течение всей жизни и приспосабливается к нему, но это если волшебник не меняет своей сущности. Ты же, насколько я могу судить, вступил в наследие…

– И моя волшебная палочка теперь может работать не так, как раньше?

– Нет. Просто если бы ты сейчас выбирал свою первую волшебную палочку, она вряд ли бы тебе подошла.

Гарри нахмурился, спрятал свою палочку обратно в чехол и решительно открыл кремовый футляр. Внутри него на золотистом бархате лежала палочка чуть длиннее, чем его. Она была светло-кремовой, как и футляр. Её поверхность от рукоятки до самого кончика покрывал витой золотистый узор. Гарри приблизил футляр к лицу и, прищурившись, увидел, что это вовсе не узор, а буквы, вернее, символы. Он прикоснулся к слегка шероховатой поверхности пальцем и вытащил палочку из футляра. Не успел Гарри полностью обхватить её основание, как всю его руку словно пронзило током. Боли не было – только лёгкое покалывание и приятное тепло. Гарри улыбнулся и взмахнул ею: с кончика в воздух сорвались маленькие молнии, и в помещении раздались легкие хлопки.

– Вот эта – твоя, Гарри! – Леон улыбался. – Зуб дракона – основа, кровь дракона и перо чёрного феникса – сердцевина. Сочетание не сочетаемого, – хозяин магазина покачал головой. – Это всё равно, что непревзойденный смертельно опасный убийца, искусный колдоврач и защитник в одном лице. Две крайности в одной сущности – редкость.

Гарри, поперхнувшись, уставился на понимающе улыбающегося Леона. Странно, но у него даже мысли не возникло спорить или доказывать, что хозяин лавки не прав. В глубине души Гарри понимал, что он, возможно, действительно такой (не в смысле «непревзойденный и лучший»). Он без всякого сожаления вспомнил зелёный луч, оборвавший жизнь Пожирателя смерти, и был уверен, что, если подобное повторится (а это непременно рано или поздно произойдет), он не станет об этом жалеть. Но он также был готов на что угодно, лишь бы вернуть, спасти Рауля. Гарри помнил: даже четко не понимая, что делать, он все равно пытался…

– Со временем, Гарри, всё придет со временем, – прошептал Жан, в который раз будто прочитав мысли молодого человека. – Но как я и говорил, никто не смог бы ему помочь, даже Мерлин и Моргана.

Гарри грустно улыбнулся и, положив новую волшебную палочку в футляр, спросил, обращаясь к Леону: – Сколько с меня?

– Двести пятьдесят галеонов.

Гарри вытащил из кармана бездонный кошелек (присланный гоблинами из банка Гринготтс вместе с письмом, сообщавшим о вступлении в наследство с вытекающими отсюда последствиями) и отсчитал кругленькую сумму, в которую ему обошлась покупка.

– А это… – Леон протянул небольшую карточку. – Пришлёте мне с совой и заявкой. Я буду знать, что это от вас, и выполню любой ваш заказ.

– Любой? – Гарри взял карточку и положил в карман.

– Да. Начиная от редких ингредиентов для зелий и заканчивая редкими животными, – хозяин лавки ухмыльнулся. – Решишь завести дракона – только свистни, и у тебя будет любой.

– Нет уж, спасибо! Мое общение с Венгерской хвосторогой вспоминается без особого восторга, – Гарри поёжился от воспоминаний о Турнире.

Попрощавшись, они вышли из магазинчика. В течение двух последующих часов, Гарри со старичком с удовольствием в больших количествах поглощали устриц. Пили французское вино, а в конце трапезы, сидя в креслах-качалках у маленького фонтанчика, потягивали Кальвадос – яблочную водку. Цвет её был тёмно-янтарный, а вкус совершенно потрясающим. Гарри тут же решил купить несколько бутылок. Хозяин ресторанчика преподнёс ему в подарок целую корзину любимого крепкого напитка французов, наотрез отказавшись от денег. Только вернувшись в особняк, он вспомнил, что хотел ещё зайти в винную лавку.

– Ну, ты же не последний раз здесь, – Жан потер виски, усаживаясь в кресло на террасе, и глядя на молодого человека, добавил: – Ещё целый месяц каникул.

«Конечно, целый месяц, – с тихим стоном наслаждения подставляя уставшее тело под теплые струи воды, думал Гарри. – Но за этот месяц нужно многое сделать. Как только прибуду в Лондон, надо сразу же отправиться в Гринготтс и разобраться с наследством родителей. Поттер-Мэнор, о котором Сириус ничего не говорил, – интересно почему? – тоже следует посетить: судя по намёкам в письме, родовое имение отца не в лучшем состоянии, поэтому надо решить, восстанавливать его или нет». Гарри выключил душ, высушил волосы с помощью заклинания и, подойдя к зеркалу, стал пристально себя разглядывать: золотистая кожа, не тёмная и не светлая – оттенок несколько отличался от прежнего смуглого; волосы стали более послушными и блестящей волной ложились на плечи; глаза… глаза стали более глубокого тёмно-зеленого оттенка с янтарными крапинками.