Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

– За последние годы полемики на эту тему было предостаточно. Каждому колдоврачу понятно, почему, и тем не менее метод лечения так и не найден, – не желая дальше продолжать дискуссию, нетерпеливо произнёс Снейп и, откинувшись на спинку кресла, устало вздохнул. Какое-то совершенно невероятное выдалось начало учебного года, да и лето не подкачало по количеству происшествий в минуту времени. Северус бросил взгляд на часы и поморщился: через несколько минут должны прибыть Министр и авроры.

Он, конечно, ожидал от своих старшекурсников чего-то подобного, тем не менее случившееся стало неприятным сюрпризом: открыто, никого не боясь, применить к двум своим сокурсникам Империо, заставить их, не вызывая подозрений, отделаться от увязавшегося следом Забини, оглушить, оставить в Запретном лесу. И самое невероятное, что первую половину «грандиозного плана» – как высокопарно выразился Нотт – проделал Крэбб. А он-то всегда считал мальчишку не способным ни к чему серьезному… хотя должен был. Просто за всей этой кутерьмой, так или иначе связанной с Поттером, он совершенно забросил свой факультет, а ведь прекрасно знал, что после летних событий Драко грозила серьёзная опасность. И если бы Лонгботтом не бродил рядом с квиддичным полем и не подслушал разговор, не последовал за Ноттом и Крэббом, как, собственно говоря, поступили бы многие, ведь дело касалось Малфоя, которого не очень-то жаловали представители других факультетов, то вполне возможно…

Снейп тряхнул головой, отгоняя лишние в данный момент мысли, и вздохнул. Всё-таки факт, что не нужно ежесекундно быть готовым предстать перед Лордом, сыграл плохую шутку. Он расслабился.

– Ты прав, но заметь, до тебя и антиликантропное зелье было отвратительным и плохо помогало, – отвлекая его от размышлений, произнесла Поппи. – Так и здесь, просто не там искали.

Снейп пожал плечами и нахмурился, уловив себя на мысли, что даже если б мог рассказать, всё равно не стал бы этого делать. У мальчишки и так проблем выше крыши, не хватало ещё толп ученых мужей вокруг него. Хотя, если судить по хитро прищуренным глазам Поппи, та и так догадалась, о ком речь. Но, как говорится, одно дело догадываться, а другое – знать наверняка.

Скользнув взглядом по стройному ряду пробирок с одним и тем же содержимым, Северус покачал головой: как бы безумно это ни звучало, но Люпин больше не оборотень – невероятное предположение подтвердилось. И данный факт, вернее, факт излечения не давал ему покоя всё последнее время. И чем больше он об этом думал и анализировал, тем тревожней становилось, а сделанные впоследствии выводы не на шутку встревожили, потому как всё указывало на то, что Поттер соединился с оборотнем не только ментально – их ауры на какое-то время стали единым целым. Только этим можно объяснить раны на руках мальчишки и приостановку трансформации Люпина. А вот последствия подобного слияния вообще не изучены. Единственное упоминание чего-то подобного Снейп нашел в дневнике колдоврача, лечившего своих пациентов только силой своей магии. Северус прищурился, вспомнив, что умер тот в молодом возрасте, именно от болезни, приобретённой вследствие такого вот лечения.

«А полнолуние-то через пять дней», – вдруг мелькнула мысль, заставившая сердце тревожно замереть. Снейп мысленно чертыхнулся и открыл было рот, чтобы попросить Поппи взять у Поттера кровь, но неожиданно пришедшее решение, пока не привлекать к этой проблеме никого постороннего, заставило его промолчать. В конце концов, он мог и ошибаться в оценке происходящего, а вот посвятить в суть дела Люпина не помешает. И потом, если он всё же окажется прав, кто, кроме оборотня… экс-оборотня, сможет подготовить мальчишку к трансформации.

***

Драко поморщился от неприятных ощущений в спине и, повозившись на кровати, тяжело вздохнул.

«Хорошо хоть Блэйз ушел», – уткнувшись лбом в сложенные руки, подумал он и стиснул зубы. Отчего-то, глядя на тревожно-хмурившегося друга, хотелось либо заорать, чтобы убирался, либо постыдно разреветься. Он устал делать вид, что всё отлично, когда на самом деле отвратительно. Устал быть настороже, хотелось просто забыться и расслабиться…

Что он и сделал. Драко застонал от вспыхнувшей в голове боли, когда очередной раз попытался собраться с мыслями и постараться припомнить хоть что-то, случившееся в промежутке между тем, как он прикрыл глаза, и тем, когда увидел встревоженное лицо Поттера.

– Мистер Малфой, я же предупреждала, чтобы вы не старались ничего вспоминать.

– Я пытаюсь, – прошипел он, поворачивая голову. От этого простейшего движения мышцы спины и ноги скрутило болезненной судорогой. Охнув, Драко замер и зажмурился.

– Постарайтесь расслабиться, сейчас станет легче.

Слушая спокойный голос колдомедика и, боясь шевельнуть даже пальцем, он старался следовать рекомендациям, но ничего не получалось. Драко осторожно выдохнул и уткнулся лицом в подушку.

– Мистер Малфой, не хотите мне ничего рассказать?

– Что именно? – просипел он, когда через пару секунд, показавшихся вечностью, боль постепенно отпустила.

– Почему второй раз вы оказываетесь у меня в таком состоянии? Что мистер Нотт или мистер Крэбб делают, что ваш шрам начинает настолько сильно болеть и воспаляться?

– Не понимаю, о чем вы, – медленно произнёс Драко и напрягся. С того памятного столкновения он много раз обдумывал странную фразу, брошенную Крэббом, а когда вспомнил небольшой шрам на левом плече сокурсника и его скупой рассказ о соблюдаемых традициях в отношении наказания детей, уверился в правоте своего вывода: Винс использовал семейные чары в подвале, в попытке его поймать, и в ванной, разбередив рану.

– Думаю, вы лукавите, – ворчливо проговорила мадам Помфри, выливая на свои руки ароматное масло и наклонившись, провела ладонями по вздрогнувшей спине Малфоя. – Всё вы прекрасно понимаете, но молчите. Что же, я не собираюсь у вас ничего выпытывать, скажу только, что этот шрам останется на всю жизнь. Мало того, очень может статься, ваши наследники также будут его носить и отнюдь не с гордостью, – добавила Поппи, немного сгустив краски, в надежде, что мальчик всё же откроет правду, и они вместе подумают, как с этой проблемой справиться.

– Что? – Драко попытался резко перевернуться, но сильные руки школьного колдомедика пригвоздили его к кровати, не давая пошевелиться.

– Этот шрам от древних чар, которые накладывал хозяин на своего раба, – после нескольких секунд размышлений: говорить дальше или нет, Поппи всё же решилась и, в последний раз проведя ладонями по узкой юношеской спине, позволила своему пациенту перевернуться. За всю свою жизнь она со многим сталкивалась, и то, что сделали с Малфоем, было отвратительно, как, собственно говоря, и само рабство. – За подобное, по современным законам, полагается несколько лет тюрьмы,– едва слышно пробормотала Поппи, прежде чем поделиться информацией, которой владела.

Молча выслушав рассказ колдомедика, Драко снова повернулся на живот и положил подбородок на сложенные ладони, в то время как Помфри, прежде чем приступить к массажу, круговыми движениями начала втирать в его спину и ягодицу мазь. Вспыхнувшая было ярость, быстро прошла, оставляя за собой горький привкус во рту и пульсирующую боль в висках. Более-менее успокоившись и проанализировав услышанное, он признался себе, что где-то даже восхищался поступком Крэбба: тот действительно выбрал то, что по-настоящему больно ударило по самолюбию.

Хотя… Драко поморщился от тянущей боли в мышцах и медленно вдохнул. Чем больше он об этом думал, тем яснее становилось: ему просто повезло, потому как всё указывало на то, что Винс не понимал или не совсем понимал всей прелести этих чар, иначе не упустил бы возможности похвастаться перед сокурсниками своим личным рабом, даже если потом отправился бы в Азкабан.

Теперь бы понять, как от шрама избавиться… Неожиданно по спине пробежал холодок, и Драко вздрогнул, в полной мере осознав, насколько ему действительно повезло. Ограниченность Крэбба сыграла на руку, если бы подобные знания попали к Нотту… Драко медленно выдохнул, даже не заметив, что задержал дыхание и повернул голову. Прищурившись, он подумал, что информацию придётся искать самому, ибо, судя по всему, ни Северус, ни Помфри ничего не знали.

– Думаю, Министр и авроры уже здесь и наверняка придут к вам…

– Я не собираюсь предавать это огласке, – перебивая колдомедика, медленно проговорил Драко.

– Это глупо, мистер Малфой. Мы могли бы узнать…

– Нет, не могли бы… – не терпящим возражения тоном сказал он и содрогнулся, на минуточку представив, какой шум поднимется, если хоть что-то просочится в прессу. Этот позор останется с его родом навечно, во всяком случае, «отмыться» будет очень трудно.

– Поппи, срочно зайди в кабинет директора.

Драко удивлённо вскинул брови и, скосив глаза на материализовавшегося в воздухе серебристого кота, задался вопросом, что же так разозлило всегда спокойную МакГонагалл, раз даже через Патронус её голос отдавал холодом и еле сдерживаемой яростью.

– Что ещё произошло, – едва слышно пробормотала Помфри, и в последний раз проведя круговым движением по спине Драко, виновато произнесла: – К сожалению, пока всё…

– Я могу закончить массаж.

От раздавшегося тихого голоса Драко вздрогнул. Чуть сдвинувшись и подняв голову, он встретился с внимательным взглядом Поттера.

Собственно говоря, Гарри не собирался идти в Больничное крыло, во всяком случае, не думал об этом. Но, медленно бредя по коридору и прокручивая в голове встречу с директором, последующий разговор с Лерье и друзьями, к слову, прервавшийся из-за появления Патронуса МакГонагалл, после чего Гермиона и Рон поспешили на срочное собрание старост, он не заметил, как оказался у дверей школьного лазарета. После непродолжительного ступора, когда он стоял, недоумённо хлопал глазами и пытался понять, как здесь очутился, ведь Гриффиндорская башня находилась совсем в другой стороне, Гарри покачал головой, пеняя на свою рассеянность, и зашел в палату.

«В конце концов, раз уж ноги сами сюда принесли, то почему бы не зайти и не проведать Малфоя», – справедливо рассудил он и усмехнулся, подумав о том, что слизеринец определённо будет не в восторге от визита. Едва Гарри переступил порог, в нос сразу же ударил стойкий запах бадьяна. Обвёдя взглядом пустующие койки, он удивлённо приподнял бровь, ибо Гойла в лазарете не наблюдалось, следовательно, тот уже в полном здравии и отпущен.

А ночью казалось наоборот. Гарри сжал переносицу и нахмурился: в прошлый раз, когда он застал здесь Малфоя, в помещении тоже пахло бадьяном, и в тот раз мазь на его основе применяли к слизеринцу. Так ведь ран-то у него вроде не было…

Немного помедлив, Гарри всё же шагнул к ширме и отодвинул занавеску. В тот же самый момент прямо перед его носом материализовался Патронус. Что там говорил серебристый защитник декана Гриффиндора, Гарри слушал вполуха, ибо всё его внимание сконцентрировалось на Малфое, вернее, на толстом тёмно-бордовом шраме, пересекавшем спину и заканчивающемся на ягодице слизеринца. Это было настолько неправильно, что он испытал огромное желание подойти и стереть эту дрянь с бледной кожи. Но даже мало что понимая в лечении, Гарри интуитивно почувствовал: одного желания тут мало.

– Не думаю, что это хорошая идея, – хмурясь, проговорила Поппи.

– Вот именно, – буркнул Драко и, судорожно сглотнув, натянул на себя простыню, хотя нагота отнюдь его не смущала. От одной только мысли, что Поттер прикоснётся к нему горячими ладонями, по телу тут же пробежалась дрожь возбуждения, сердце подскочило, а кровь устремилась в пах, начисто лишая всех мыслей, кроме одной-единственной.

– Со мной всё в порядке, – произнёс Гарри, едва колдомедик потянулась за волшебной палочкой, видимо, намериваясь наложить на него диагностирующие чары. Он действительно чувствовал себя хорошо. Тошнота и головная боль исчезли, впрочем, как и царапины на руках после исцеляющих чар Гермионы. – Не беспокойтесь, я буду предельно аккуратным, – добавил он и чуть улыбнулся, с любопытством наблюдая за манипуляциями слизеринца. Собственно говоря, последние слова он адресовал в большей степени чуть порозовевшему и прищурившемуся Малфою, нежели Помфри.

– Хорошо, – всё ещё с сомнением протянула колдомедик. – Массаж поверхностный, разогревающий… Мистер Малфой, Гарри очень хорошо владеет техникой, и, уверяю вас, вы даже не почувствуете разницы…

Изо всех сил стараясь сохранить серьёзное выражение лица, Гарри согласно кивал, подтверждая слова Помфри. Хотя после прозвучавших двусмысленных фраз больше всего хотелось рассмеяться, особенно когда будущий пациент закашлялся.

Спустя пару минут, когда указания были розданы и бурчавший что-то себе под нос Малфой кивнул, соглашаясь с Помфри относительно кандидатуры «массажиста», они остались вдвоём. Чуть склонив голову, Гарри с интересом наблюдал за слизеринцем. Глядя на чётко очерченный профиль и напряженные мышцы спины, Поттеру вдруг показалось, что тот сейчас вскочит, пошлёт его к дементорам и убежит – таким напряженным он выглядел. Сам же Гарри чувствовал себя вполне комфортно, мало того, ему очень хотелось немного поддразнить Малфоя, но он подавил в себе это желание.

Решив нарушить неуютную, во всяком случае, для слизеринца тишину и перейти сразу к делу, Гарри наложил на свои руки очищающие и согревающие чары и, подойдя ближе к кровати, присел на краешек.

– Откуда у тебя этот шрам?

– Какая разница… – Драко чуть поёрзал, вздохнул и, уткнувшись лбом в сложенные руки, пробормотал: – Ты вызвался делать массаж, вот и приступай, а не задавай дурацких вопросов.

– Как скажешь, – насмешливо произнёс Гарри и сдвинул с него простыню. С такого близкого расстояния рубец казался ещё более отвратительным и, судя по всему, доставлял массу неудобств. Значит, сегодня ночью у него из-за этого болела спина. Гарри осторожно провёл ладонью по шраму. Игривое настроениевраз улетучилось. – Болит? – спросил он, почувствовав дрожь под своей рукой.

– Нет… сейчас, нет, – хрипло проговорил Малфой и удивлённо распахнул глаза: тепло, исходившее от медленно скользивших по спине ладоней, словно окутало его в мягкий шёлк; лёгкое возбуждение, появившееся сразу же после появления Поттера, стало, скорее, приятным, нежели «неудобным»; ставшую привычной во время массажа боль он вообще не ощущал. Определённо он использовал какие-то эльфийские чары. Драко с блаженством прикрыл глаза.

Почувствовав, как Малфой расслабился, Гарри удовлетворённо улыбнулся и, усилив нажатие, перешел к более интенсивным массирующим движениям. Несколько минут он сосредоточенно разминал бугристые из-за повреждения мышцы, отмечая разные нюансы. Например, Малфой чуть напрягался и старался уйти от прикосновений, когда Гарри скользил ладонями в районе подмышек, из чего он сделал вывод: слизеринец боится щекотки; или, когда касался поясницы, Драко чуть приподнимал бёдра, и несколько раз Поттер слышал стон удовольствия, который его на несколько секунд выбивал из колеи. Тогда он тряс головой и мысленно ругался, поминая Мерлина и иже с ним за вполне закономерную, но в данный момент совершенно излишнюю реакцию собственного тела.

Скользил ладонями то медленно – круговыми движениями, то убыстряя ритм, чуть поколачивая и пощипывая порядком покрасневшую кожу, старался не пропускать ни одного дюйма и запоминать каждое незначительное изменение в её структуре. Тут же вспомнились занятия с Раулем, когда тот учил его видеть руками. Прикрыв глаза, он протяжно выдохнул и нахмурился, пытаясь разобраться в собственных ощущениях, которые стали намного острее. Любое, даже незначительное изменение в дыхании Малфоя, он чувствовал как своё собственное.

В какой-то момент, возможно, после того как поверхность жуткого рубца сравнялась с остальной кожей, став гладкой и эластичной, сам того не заметив, Гарри перешёл к мягкому поглаживанию ног Малфоя. Обхватив руками узкую ступню, он приоткрыл глаза и немного удивленно на неё уставился.

Приглушенный стон и последующее шевеление Малфоя буквально вышибли из его лёгких весь воздух. Подавляемое ранее возбуждение накатило, сметая всё, кроме желания исследовать теперь уже языком и губами горячую кожу. Судорожно сглотнув и тряхнув головой в попытке вернуть хоть толику терпения, Гарри окинул чуть расфокусированным взглядом распластанное перед собой тело и, не в силах больше сдерживаться, наклонился.

Драко застонал и беспокойно завозился. Несколько мгновений назад он словно плыл по течению, пребывая в каком-то тумане. Но внезапно всё изменилось: чувства стали более чёткими, вместо приятного шума прибоя он начал слышать собственное хриплое дыхание, а ласкающие тело волны превратились в не менее приятные и крайне возбуждающие мерные поглаживания. Что-то влажное касалось внутренней стороны бедра и ягодиц. По ставшей вдруг невероятно чувствительной коже побежали мурашки. Драко оглянулся через плечо.

– Поттер… что… – хрипло произнес он и, задохнувшись, снова уткнулся лицом в подушку.

– Тебе не нравится? – тут же раздался шепот, обжигая горячим дыханием ухо, в то время как руки Поттера продолжали творить с его телом что-то совершенно невероятное.

«Нравится…» – мелькнула мысль, прежде чем Драко приподнял бёдра и, раздвинув шире ноги, прогнулся, стараясь как можно теснее прижаться к терзавшим его рукам и нависшему над ним Поттеру.

Гарри прикусил мочку Малфоя, шумно выдохнул в ухо, скользнув одной рукой тому под живот, обхватил налитый кровью член и принялся медленно его поглаживать. Всхлип и последующее за ним чертыханье вызвали у него широкую улыбку, которая сменилась гримасой и стоном, стоило только Драко с силой вжаться в его бёдра своей задницей. Гарри судорожно глотнул воздух, и, прижавшись губами к спине партнёра, стал покрывать влажными поцелуями плечо, шею, скользнул языком по скуле.

– Дай… повернусь, – захлёбываясь словами, прошептал Малфой и резко перевернулся на спину.

На несколько долгих секунд они замерли, обжигая друг друга горящими взглядами, наконец, Драко не выдержал, поднял руку, обхватил шею Поттера и, потянув на себя, впился в приоткрытые губы жадным поцелуем. Его язык тут же ворвался в сладость чужого рта, и это было невероятно здорово.

Гарри застонал, встречая, отдаваясь, подчиняясь, но не забывая при этом ласково перебирать шелковистые пряди одной рукой, а второй исследовать плоский живот, слегка потянуть волосы в паху и, обхватив у основания горячий член партнёра, чуть сжать, получив в ответ совершенно шикарный глухой стон. Оторвавшись от невероятно сладких губ, в какой-то момент ставших покорными и мягкими, Гарри чуть поморщился, когда Малфой протестующее замычал и, стиснув в кулаке его волосы, ненавязчиво подтолкнул голову вниз. Медленно, никуда не спеша – хотя собственное возбуждение уже причиняло не только неудобство, но и боль – Гарри куснул Драко за подбородок, прижался губами к бешено пульсирующей на шее жилке, скользнул языком по груди, слегка поиграл с соском, и, наконец, оказавшись над бёдрами весьма нетерпеливого любовника, замер и поднял взгляд.

Драко казалось, что он сейчас взорвётся. Неспешные ласки Поттера довели его чуть ли не до последней грани, когда уже ничего не соображаешь, а только мечтаешь о разрядке. Попытка перехватить инициативу и навязать свой темп умерла практически в зародыше. Прикосновения Поттера сводили с ума, начисто лишали воли, заставляли выгибаться, тереться, и его это очень сильно смущало.

Покрывшись мурашками и чувствуя на себе горячее влажное дыхание, Драко распахнул глаза и встретился взглядом с Поттером. Тот сидел между раздвинутых ног и пристально смотрел на него своими тёмными глазами, припухшие губы были чуть приоткрыты…

Не разрывая зрительный контакт и чувствуя, что Драко практически на грани, Гарри вдохнул запах разгорячённой плоти, медленно облизнулся, и, прежде чем вобрать в себя член, лизнул головку, пробуя на вкус выступившую белёсую капельку.

– Мерлин… – Драко издал придушенный всхлип и, выгнувшись, толкнулся в горячий рот.

Гарри слегка улыбнулся и принялся скользить губами вверх-вниз по всей длине подрагивающей плоти, придерживая у основания рукой. Через пару минут, когда вкус стал намного ярче, Гарри сжал сильнее губы…

Мгновенье спустя Драко напрягся и, вскрикнув, содрогнулся от невероятно сильного оргазма. Задыхаясь и откидываясь на подушку, он потянул на себя Поттера. Тот в мгновение ока оказался над ним, и не успел Драко даже прикоснуться к любовнику, как Гарри задрожал и, уткнувшись ему в плечо, с громким стоном кончил.

========== Глава 22 ==========

Глава отбечена. Бета: НеЗмеяна

Получается, теперь мы вообще без директора… – задумчиво протянул Гарри и, отвернувшись от окна, сел на подоконник. С того момента, как его и Малфоя чуть не застали в весьма пикантной ситуации Скримджер и компания, прошел по меньшей мере час, во всяком случае, небо из тёмно-бордового с оранжевыми вкраплениями на горизонте превратилось в бархатно-синее. Прежде чем последовать распоряжению заместителя Главы магического правопорядка и покинуть лазарет, Гарри на пару минут задержался, дабы послушать, что тот скажет – благо, никому из министерских служак не хватило ума наложить заглушающие чары – но когда услышал: «Мистер Малфой, расскажите, что вы помните», – скривился и направился в Гриффиндорскую башню. В гостиной было как всегда многолюдно, но, вопреки ожиданиям, ни Рона, ни Гермионы не наблюдалось, зато прежде чем уйти с появившимися наконец-то друзьями, он успел перекинуться парой слов с Невиллом.

– Да, профессор МакГонагалл будет вроде старейшины, – Гермиона потерла виски. – Я ведь историю Хогвартса знаю очень хорошо, но нигде не упоминалось, что же означает девиз «Не будите спящего дракона», и вот наконец-то всё стало понятно…

– М-м-м… что? Я ничего такого не помню, – пробормотал Рон, разваливаясь в кресле и довольно потирая живот.

Глядя на него, Гарри рассеянно улыбнулся: поданный ужин ни его, ни Гермиону особо не привлёк, оба были слишком заняты беседой о том, что происходило на экстренном собрании старост, а вот Рон, что называется, оторвался за всех.

– И почему я не удивлена? – хмуро отозвалась девушка. – Ты хоть понял, что, ставя подпись в Книге Основателей, ты всё равно, что дал Нерушимую клятву и, будучи старостой школы, принимаешь на себя обязательства по защите студентов Хогвартса…

– Ну, я же не идиот, – возмущенно вскинулся Рон и закашлялся, подавившись воздухом.

– Ну, так что ты поняла? – встрял Гарри, дабы предотвратить очередной назревающий спор.

– Сила, власть, мудрость, знание, добро, зло – каждое из этих качеств присущи одному из четырёх факультетов, но всё вместе олицетворяют дракона, понимаете? – Гермиона подалась вперёд, её глаза азартно заблестели. – Дракон мудрый и сильный, он бывает добрым и злым, он же в некоторых верованиях олицетворяет власть…

– Эм… если честно, то не совсем… – Рон почесал затылок, переводя взгляд с девушки на Гарри и обратно.

– Ты хочешь сказать, что, объединив силу и магию, Основатели, а позже Главы четырёх домов могли превращаться в дракона? – недоверчиво протянул Гарри.

– Точно! Хогвартс с момента его основания был самым безопасным и защищенным местом, а Главы домов, очень сильные маги, имеющие совершенно разные, но дополняющие друг друга качества.

– Но как вообще такое возможно: четыре человека и одно, пусть и такое громадное, как дракон, животное… а директор тогда кто? Седло или уздечка? – хихикнул Рон, но, встретившись с хмурым взглядом Гермионы, замолчал и «натянул» на себя серьезное выражение лица. – Это была шутка. Я помню, что до восемнадцатого века директора вообще не было…

– Вот именно. Древние знания, слава Мерлину, не утеряны, а просто забыты за ненадобностью. В средние века было слишком опасно рассчитывать только на силу чар замка, кроме того, старосты школы тоже избирались не просто так…

– То есть, мы тоже можем стать кем-то?

– Рон, ты вообще слушал, о чём говорила МакГонагалл? – Гермиона в раздражении закатила глаза. – Старосты дополняют и усиливают защиту школы…

– А когда начал избираться директор, то и защитные чары стали завязываться на нём, – Гарри сощурился, понимая, что с исчезновением Дамблдора нужно будет перенастраивать всю систему защиты. Интересно, на что рассчитывал старикашка, и на что надеялся, исчезая на пятом курсе? Может, на то, что Волдеморт воспользуется сим негласным разрешением и нападёт на Хогвартс, а он явится, как тогда в Министерство, словно принц на белом коне, и в очередной раз докажет всему магическому миру собственную значимость и незаменимость… Гарри стиснул зубы.

– Да, об этом МакГонагалл и говорила после того, как мы расписались в Книге Основателей… Знаете, я, например, очень боялась, что она меня не примет, ведь изначально старост избирали, исходя из результатов различных тестов, а ведь последние годы основными и главными критериями отбора являлись успеваемость, лояльность и хорошее поведение, – последнее слова девушка произнесла с весьма скептическим выражением лица, глядя на засопевшего Рона. – Кстати, Малфоя восстановят в качестве старосты…

– Да уж, он-то лоялен ко всем, особенно к нам, – беззлобно пробурчал Уизли. – Хотя он лучше, чем этот придурок Нотт. Надеюсь, его морду мы больше никогда не увидим.

– Нотт с Крэббом, несовершеннолетние… Как оказалось, – вздохнув, произнесла Гермиона в ответ на вопросительный взгляд Гарри, ибо за весь разговор они ни разу не коснулись темы слизеринцев. – Поэтому они будут заключены под домашний арест…

– Разбрасываться Непростительными, значит, взрослые, а отвечать за это, не доросли, – фыркнул Рон.

– Ещё будет суд, так что не известно, чем дело закончится. А вообще, не нравится мне всё, что происходит последнее время… И прежде всего, что профессор Дамблдор исчез, – девушка откинулась на спинку кресла и покосилась на замершего у окна Гарри.

– Да он просто испугался…

– Не говори ерунды, Рон, директор определённо что-то задумал…

– Мне кажется, до него дошло, что я не буду молчать. Вот только не могу понять одного: зачем он изначально-то на это пошел? Ведь прекрасно знал, что я могу сопротивляться Империусу… Хотя ощущения были несколько иными, – потирая переносицу, закончил Гарри и, вздохнув, нахмурился: в поле его видимости неожиданно попало светлое пятно. Отняв от лица руку, он наклонился и прищурился.

– Что это?

Мельком глянув на Гермиону, Гарри взял с подоконника белый конверт с печатью Гринготтса. Вид адресованного на его имя письма несколько озадачил, ибо он привык получать свёрнутый серебристо-серого цвета пергамент, водяные знаки которого представляли собой чередование гербов банка и рода Поттеров. Желая поскорее узнать, в чем дело, Гарри открыл конверт, и следующее, что почувствовал – это резкий рывок. Крик друзей буквально оглушил, разноцветные вспышки замелькали перед глазами. За те пару секунд, пока он с бешеной скоростью «летел» сквозь пространство, Гарри успел обозвать себя полным идиотом и вспомнить нелицеприятные эпитеты, которыми награждал его Малфой в замке Леруа. За мгновение до того, как встретиться с каменным полом, тело пронзила сильная боль. Едва приземлившись, Гарри упал на колени и, свернувшись клубком, мучительно застонал – ощущения были такими, словно в него впились сотни ножей и при малейшем движении рассекали плоть острыми лезвиями.

Сколько он так пролежал, боясь пошевелиться, хрипло с надрывом дыша и пытаясь собрать хаотично метавшиеся мысли в кучу, Гарри не знал. Постепенно боль отступила, оставляя после себя вполне терпимую, но неприятную пульсацию, мышцы расслабились. Осторожно повернувшись на спину, Гарри замер в ожидании окрика, насланного заклятия – чего-нибудь, что могло бы пролить свет, во что он опять вляпался. Но стоявшую тишину ничего не нарушило, кроме собственного сиплого дыхания, да звука падающих на камень капель. Облизав губы и скривившись от солоноватого привкуса собственной крови из прокушенной губы, Гарри приоткрыл глаза. Пару раз моргнул и сконцентрировался на еле-еле чадящем факеле и, если судить по темноте вокруг, единственном источнике света. Его основа была массивной даже в таком древнем замке, как Хогвартс, и то факелы были значительно меньше и изящнее…

О чём, он вообще думал? Поттер на секунду прикрыл глаза. Как ни странно, страха он не чувствовал – лишь досаду на собственную глупость и желание понять, куда всё-таки попал. Хотя данный вопрос спустя пару минут сам собой отпал, в конце концов, зачем ломать голову над ненужными глупостями, когда надо решать, как отсюда быстрее выбраться и, желательно, пока «гостеприимный» хозяин не вернулся. Ибо что-то ему подсказывало: боль при перемещении была вызвана не защитными чарами Хогвартса.

Гарри пошевелился, морщась и вздрагивая от болезненных ощущений, скользнул ладонью по бедру, животу и груди, отмечая пришедшую в совершенную негодность одежду и многочисленные сочившиеся кровью раны…

Тролль бы всё побрал! Куда он делся? Гарри замер, сердце «подпрыгнуло», как только он обнаружил, что кулон исчез. Вот теперь, когда до него дошло, что ни палочки, ни амулета при нём не оказалось, Гарри испугался, но ровно настолько, чтобы адреналина в крови хватило резко сесть, повернуться и, привалившись спиной к стене, выругаться.

– Так-так-так… неужели старик разочаровался… в своём… мальчике?

Гарри вздрогнул и прищурился, вглядываясь в ту сторону, откуда раздался слабый, прерывающийся на кашель и хрипы голос, и открыл было рот, чтобы поинтересоваться, кто тут находился, ибо ничего дальше пары футов вокруг не видел, но тут же его захлопнул: последующий за словами лающе-булькающий смех мог принадлежать только одному человеку.

– Белла… – констатировал он. Значит, Дамблдор. Гарри поморщился, вытягивая ноги и прикрыв глаза, уперся затылком во влажную прохладную стену. Мыслей, зачем понадобилось директору его похищать, не было ни одной, но ждать, дабы узнать из первых уст о цели своего прибытия, Гарри не собирался.

Он глубоко вдохнул и, стараясь абстрагироваться от болезненной пульсации во всём теле, вытянул руки и сконцентрировался.

– Здесь… мощные… чары… ты не сможешь… – закашлявшись, женщина замолчала.

Ещё как смогу… Едва ощутимое покалывание на кончиках пальцев вызвало у Гарри улыбку, и спустя пару секунд амулет с разорванной цепочкой влетел в его раскрытую ладонь.

– Двигай сюда, ты идёшь со мной.

Он сам не знал, зачем ему Лестрейндж. Возможно, чтобы утереть нос директору и компании. Или затем, чтобы порасспросить её кое о чём, тем самым вбив в гроб Дамблдора ещё один гвоздь. Так или иначе Гарри был решительно настроен забрать с собой Беллу.