Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

– Эй, Гарри! Ты когда собираешься проводить отбор и первую тренировку? – крикнул Дин, не успели они с Невиллом сделать и пару шагов по направлению к выходу из гостиной.

Гарри мысленно застонал и, махнув рукой, проворчал: – Потом.

Для него квиддич определённо потерял интерес. Не зря он пропустил спортивную страничку в «Ежедневном пророке». Гарри потёр виски. Он напрочь забыл, что помимо ловца, являлся ещё и капитаном команды. Хотя если подумать, то из-за свалившихся новостей и проблем, это совершенно не удивительно. Осталось только понять, что со всем этим делать. Быть и дальше капитаном, ему совершенно не хотелось, да и времени свободного не будет. Чтобы после Хогвартса иметь возможность изучать колдомедицину, ему нужно иметь хорошую оценку по Древним рунам. А как он её будет иметь, если и не изучал вовсе. В субботу Гарри всё же рассказал мадам Помфри, что с недавних пор у него появилась предрасположенность к лечению. И после часа нравоучений колдомедик пообещала помочь и, разумеется, перво-наперво поговорить с МакГонагалл по поводу внесения в его школьную программу предметов, требующихся для поступления в академию. И если всё разрешится хорошо, а вполне положительные прецеденты уже были, ЖАБА сдавались без СОВ, то у него не будет времени вообще для квиддича.

– Гарри?

– М-м-м? – Поттер остановился и рассеянно проводил взглядом вылетевшую из близ растущего куста яркую птичку. Моргнув, он огляделся по сторонам. Яркое осеннее солнце слепило, отражаясь от начавших краснеть листьев колючего кустарника, именно о его шипы Гарри в прошлом году порвал парадную мантию; у самой кромки Запретного леса носился Клык, на поверхности Чёрного озера кальмар, шевеля щупальцами, грелся на редком в этом году солнышке.

– Давай туда, – Поттер посмотрел в том направлении, куда показывал Невилл и увидел камень, напоминающий небольшой диванчик. Он с друзьями, а в конце шестого курса с Джеем, подолгу на нём просиживал. Помнится, Гарри весьма удивился, узнав, что любовник не знал о столь удобном месте.

– Ты что-то говорил пока мы шли? – спросил Гарри, как только они уселись на нагретый солнцем валун.

– Нет. Видел, что мыслями ты очень далеко.

– Извини, просто… Мерлин, у меня голова идёт кругом, от всего этого, – выдохнул Гарри и, сняв заколку, запустил руки себе в волосы.

– У меня тоже. Не знал, что быть главой рода так сложно. Конечно, бабушка готовила меня, но одно дело просто смотреть и запоминать, а другое, самому подписывать документы… Да ещё и гоблины… слишком… м-м-м…

– Капризные. Мой поверенный такой же, – собирая волосы в хвост, пробормотал Гарри и, вздохнув, огляделся вокруг. Конечно, он бы предпочёл окружить их звуконепроницаемым куполом, но пока не решался использовать магию. Поэтому, внимательно посмотрев по сторонам и придвинувшись вплотную к Невиллу, тихо произнес:

– Я так понимаю, ты взял в министерстве Истинное семейное древо?

– Да, – так же тихо проговорил Лонгботтом. – Когда увидел… О, а когда бабушка увидела… Она была в шоке! И не только от личности отца. Она же всю жизнь считала родителями совсем других людей. И пусть она их совершенно не помнила, но… А ещё сестра… Знаешь, бабушка рассказала, ей в детстве очень часто снилась какая-то девочка, но лица её она не видела. Ну вот, а когда неожиданно на одном из приёмов столкнулась с Аурелией, между ними словно искра пролетела. Они очень сдружились… – Невилл покачал головой и, вздохнув, замолчал.

– И что она решила делать? – через пару минут молчания, спросил Гарри, отстранённо наблюдая за возникшей вознёй на поверхности озера. Кажется, русалки пытались затянуть кальмара под воду, хватая того за щупальца.

– Сначала поговорить с Дамблдором…

– Зачем? – стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, спросил Гарри, сам же внутренне напрягся. У него даже в мыслях не возникал подобный вариант развития событий. Почему, он сам не знал. Просто не думал, что Августа Лонгботтом первым делом побежит к Дамблдору.

– Но потом передумала, – закончил Невилл и Гарри облегченно выдохнул. – Она посчитала, что посторонних не следует посвящать в семейные тайны. И, кстати, бабушка очень хотела бы с тобой поговорить.

– Я тоже, – Поттер пошевелился, облокачиваясь о Невилла. Их плечи соприкоснулись и оба парня хором выдохнули:

– В Хогсмиде, в следующие выходные, – и переглянувшись, улыбнулись друг другу.

– О, какая идиллия! Поттер и Лонгботтом – просто сенсация года!

Всё еще улыбаясь, Гарри повернулся.

– Чего тебе, Малфой?

Изо всех сил, сдерживая ярость, Драко прищурился и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Поговорить, – увидев, как удивленно распахнулись зелёные глаза, Малфой сжал кулаки.

С той минуты, как он прочитал письмо матери с сообщением, что по распоряжению Поттера, отец вынужден будет оставаться в той малюсенькой комнатушке, Драко пребывал в бешенстве. Даже понимание, что по сути гриффиндорец имел полное право ограничить передвижение отца по своему дому, не успокоило, а наоборот ещё больше разозлило. И сейчас, краем глаза наблюдая уходящим и явно обеспокоенным Лонгботтомом, Драко испепелял взглядом Поттера, испытывая при этом просто-таки непреодолимое желание вытащить палочку и наслать на него какое-нибудь проклятье.

– Так о чём ты хотел поговорить? – спокойно поинтересовался Поттер, внимательно глядя на взбешенного Малфоя. М-да, похоже Нарцисса успела нажаловаться. Гарри устало потёр глаза. Не было печали, так связался он с…

– Наслаждаешься властью, Поттер? – Малфой навис над ним, поставив ногу на камень и обдавая лицо, горячим дыханием.

Скользнув взглядом по водной глади Чёрного озера, Гарри слегка повернул голову и посмотрел на идеально отутюженную штанину и висевшую практически у его носа, холёную аристократическую кисть с длинными пальцами, то и дело сжимаемую в кулак. Дальше по расстегнутому белоснежному воротничку и, наконец, скользнув взглядом по подбородку и отметив играющие на скулах желваки и побелевшие крылья тонкого носа, Гарри тихо произнёс:

– Я бы предпочёл, чтобы никто кроме нас двоих этот разговор не услышал.

Несколько долгих секунд они буравили друг друга напряженными взглядами, наконец, Малфой ядовито ухмыльнулся, вытащил волшебную палочку и, пару раз взмахнув ею, прошипел:

– Проблемы с магией, Поттер?

– Сам ведь знаешь, что да, – пожав плечами, совершенно спокойно ответил Гарри. – А что касается, первого твоего вопроса… Нет, не наслаждаюсь, скорее, действую из соображений собственной безопасности, – и, не давая слизеринцу открыть рот для очередной язвительной тирады, продолжил: – Потому что, несмотря на явное доверие со стороны Фаджа и поблажки в виде замены Азкабана на домашний арест, для меня Люциус был и остается человеком пытавшемся меня убить, так что…

– Что ты сказал? – Малфой резко подался вперёд, выставляя вперёд руку, словно хотел вцепиться Гарри в горло. Он отшатнулся и, врезавшись затылком в камень, чертыхнулся.

– Малфой, твою мать! Ты меня уже достал! – прошипел Поттер, схватив слизеринца за отворот мантии и толкнув, усадил рядом с собой. – Что с тобой не так? Какого, дементора ты…

– Повтори, что ты только что сказал, – буквально прорычал Малфой, поворачиваясь вполоборота к Гарри и сверля его прищуренными глазами.

Поттер вздохнул и медленно, слово в слово повторил состоявшийся разговор с Фаджем. По мере рассказа лицо Малфоя вытягивалось, всё больше и больше бледнея. Глаза широко распахнулись, и он едва слышно прошептал: – Не понимаю… как же так?

Гарри нахмурился и, отвернувшись от непривычно растерянного Малфоя, посмотрел на теперь уже спокойную поверхность Чёрного озера, и снова, сам себе задал тот же вопрос, что и в доме Блэков: «Если суд решил выпустить Люциуса из Азкабана под домашний арест, почему не сообщили семье»?

– Слушай, а почему вы вдруг решили таким довольно опасным способом вытаскивать его из тюрьмы? – не глядя на Малфоя, спросил Гарри.

– Потому что из Министерства пришло письмо о переводе отца в какое-то другое место… Тюрьму смертников, – после довольно продолжительно молчания едва слышно произнёс Малфой. – Потому что те, кто попадал туда, считались уже мёртвецами. Оттуда нельзя было выйти. А ведь отца приговорили к двадцати пяти годам Азкабана. И имелся призрачный шанс, что он бы дожил до… свободы. Мама ходила в Аврорат, писала письма, всё было напрасно. Её дальше Бруствера не пустили.

– Подожди… то есть получается, вам кто-то прислал письмо и вы, не получив разъяснений, ввязались в такую опасную авантюру со спасением? – Гарри недоверчиво уставился на Малфоя, пребывавшего в глубокой задумчивости.

Тот вздрогнул и пару раз моргнул. Поняв, на что намекал Поттер, он сразу же подобрался и зло, сощурив глаза, процедил: – Не кто-то, Поттер, а грёбаное Министерство!

– Да плевать, кто это был! Неужели с вашими-то хвалёными связями вы не могли ничего узнать? – и, не давая опомниться задохнувшемуся от злости Малфою, Гарри быстро продолжил: – И потом, куда делось настоящее письмо? А то, что оно было, совершенно точно. Решение об освобождении Люциуса из Азкабана было, значит, и вам должны были сообщить.

– Да ничего нам не сообщали и письма никакого не… – Малфой резко замолчал и застыл.

Глядя в расширившиеся то ли от ужаса, то ли от внезапного озарения глаза, Гарри удивлялся, что за последние дни он увидел на лице Малфоя такие эмоции, о наличии которых и не подозревал в течение шести лет учебы.

Внезапно Малфой застонал и, отвернувшись, наклонился вперёд, упираясь локтями в колени и закрывая лицо руками. Несколько долгих секунд Гарри смотрел на сжавшуюся фигурку, а заметив, справа от себя движение, вскинул голову. У дерева, скрестив руки на груди, стоял Забини и хмуро смотрел то на Малфоя, то на него. А чуть поодаль у небольшого валуна, пристроились Рон с Гермионой. Гарри поднялся и, как только сделал пару шагов в направлении троицы соглядатаев, на него тут же обрушилась какофония звуков. Он посмотрел на большой куст, растущий неподалёку, откуда слышалось дивное пение какой-то птицы и, вдохнув свежий пахнущий лесом воздух, подошел к Забини.

– Поттер, – вздёрнув брови, проговорил слизеринец, настороженно на него поглядывая.

– Скажи Малфою, что на этих выходных я постараюсь побывать дома, и Люциус сможет выйти из комнаты, – проворчал Гарри, в пол-уха слушая очередной спор друзей.

– Интересно, а о чём вы тогда разговаривали, если единственный вопрос с которым шел к тебе Драко, так и не получил ответа? Драться вы… практически не дрались…

– Об этом тебе лучше спросить у Малфоя, – и кивнув на прощанье, направился к друзьям. Пусть слизеринцы сами разбираются со своими проблемами, а у него и так хватает головной боли. Но вопреки желанию, Гарри не единожды возвращался к размышлению о том, кто же провернул такую комбинацию с Малфоем. В чём он практически был уверен, так это, что во всём этом были замешаны два человека: один стоял за отравлением Малфоя, следовательно, хотел его смерти, а вот чего хотел другой?

========== Глава 16 ==========

Глава отбечена. Бета: НеЗмеяна.

Следующие пять дней прошли относительно спокойно. Во всяком случае, директор не вызывал его к себе, хотя Поттер частенько ловил на себе взгляд пронзительных голубых глаз, ускользавший, как только Гарри оборачивался к Дамблдору. Нечто подобное уже происходило на пятом курсе. Тогда это безумно злило. Сейчас же он внутренне посмеивался, правда, испытывая некоторую тревогу. Интуиция буквально вопила, что что-то назревает, но вот что именно, было не понятно. Возможно, такому настрою поспособствовал вид потолка в Большом зале – директору и учителям так и не удалось его изменить – при погружении в его черноту голову посещали разные мысли, не способствующие спокойствию. Гермиона, как и подобает лучшей ученице, «убила» весь обеденный перерыв, а также свободную пару в понедельник, чтобы отыскать в настольной книге «История Хогвартса» похожие случаи, но тут её ждал сюрприз: ничего подобного за всё время существования школы не происходило. Гарри данный факт вообще мало волновал. «Чёрный – так чёрный, какая разница, какого цвета потолок?» На своё по глупости высказанное мнение получил чуть ли не получасовую лекцию, половину из которой он благополучно пропустил, но вот очередную ссору двух друзей – нет. Гарри только недоуменно покачал головой, углубляясь в учебник по зельеварению. Он никак не мог понять, как в Роне уживаются совершенно разные черты: то он рассудительный и серьёзный, то буквально через пару минут становится вспыльчивым и узколобым подростком. Но мысли о непостоянстве друга быстро сменились более животрепещущими, ибо предстояло сыграть, и сыграть достоверно. Вообще, удивленные профессора его забавляли, вызывая неконтролируемую улыбку. Но Снейп с МакГонагалл не те маги, которых можно обмануть или ввести в заблуждение. Наверное, именно поэтому Гарри не стал заранее обсуждать с ними сумму неустойки за прерванные «дополнительные занятия», как собирался раньше, а сразу доверил решение данного вопроса своему поверенному. Тот со скрупулезностью, присущей гоблинам, взялся за дело, и утром в понедельник Гарри получил два свитка. Теперь оставалось передать их Снейпу и МакГонагалл, а тем – поставить свою подпись, и на их счет моментально будет перечислено по пять тысяч галеонов. Это значительно меньше тех денег, которые прикарманил бы Дамблдор, но гораздо больше, чем ничего. Только вот Гарри очень сомневался, что профессора подпишут сей документ. И в своей оценке он оказался совершенно прав. Снейп, неспешно прочитав текст, и, не говоря ни слова, попытался испепелить пергамент, но документ, вопреки страстному желанию профессора, снова появился.

– Полагаю, уничтожить его нельзя, – произнёс Гарри, стараясь подавить неуместную улыбку.

– Как тонко подмечено, Поттер, – скривился Снейп. – К чему весь этот спектакль?

– Полагаю, ни к чему, – пожав плечами, отозвался Гарри. – Но, тем не менее, оставьте его себе. В конце концов, вам действительно полагается компенсация за… м… подобный обман.

Глядя на то, как Снейп бросил неподписанный пергамент на стол, словно тот был какой-то мерзостью, Поттер поймал себя на мысли, что ему комфортно находиться в одном помещении с зельеваром. Возможно, общая тайна сгладила острые углы в общении. Поговорив еще несколько минут, в основном, о самочувствии Гарри – тема Малфоя-старшего осталась неприкосновенной – они разошлись: Снейп на урок, а Поттер в библиотеку – писать эссе по зельеварению и, если бы не ворчащая мадам Пикс, опоздал бы на трансфигурацию.

– Дементор бы всё побрал! – пробормотал Гарри себе под нос, медленно поднимаясь с пола и, нагнувшись, помассировал ушибленное колено. Отряхнув мантию и глянув на часы, Поттер, чертыхаясь и поминая Мерлина и иже с ним, сорвался с места и побежал. Его чуть не занесло на повороте, но, сумев таки избежать падения, он неожиданно в кого-то врезался. По инерции Гарри не только отлетел назад, едва устояв на ногах, но и прихватил с собой пискнувшую от столкновения преграду. Всё это произошло настолько неожиданно и быстро, что пару десятков секунд Поттер приходил в себя, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, не выпуская, однако, из объятий тяжело дышащую маленькую фигурку.

– Эй, ты как? – наконец выдохнул Гарри, успокаивающе поглаживая дрожащую спину ладонью. Краем глаза он заметил толпящихся у класса студентов. «Значит, успел вовремя», – мелькнула и тут же исчезла мысль, когда он рассмотрел, кого так крепко прижимал к себе. Гарри попытался отодвинуться – ему совершенно не улыбалось портить настроение руганью – но, вопреки ожиданию, криков и прилагающихся к ним атрибутов не последовало. Вместо этого отвороты его мантии оказались крепко зажатыми в маленьких кулачках, и судорожное сопение перешло в приглушенные рыдания. Поттер растерянно замер, не совсем понимая, в чём тут дело, но отчего-то был уверен, что спрашивать сейчас о причинах совершенно не характерного поведения представительницы змеиного факультета бесполезно. Поэтому Гарри шагнул назад, скрываясь за углом от остальных студентов, и прислонился спиной к стене. В голове вихрем проносились разные мысли, но ни одна из них не казалась ему более или менее приемлемой. Должно было произойти что-то серьезное, раз Паркинсон настолько не владела собой, что разрыдалась на груди у первого попавшегося и, похоже, она не понимала, кто оказался её неожиданной «жилеткой». Гарри вздохнул, поднял руку и, прищурившись, посмотрел на часы.

Проклятье! Поттер на мгновенье прикрыл глаза. МакГонагалл еще больше Снейпа не терпела опозданий, а ему совершенно не хотелось портить настроение своему декану перед разговором. И словно мало ему было вцепившейся в мантию слизеринки, так из-за угла вырулила ещё одна. Почувствовав раздражение (правда, он не понимал из-за чего: то ли из-за возникшей ситуации, то ли из-за своей растерянности – плачущие девушки всегда вызывали в нём противоречивые чувства), Гарри посмотрел сначала на замершую Булстроуд, потом на притихшую и периодически икающую Паркинсон, поднял глаза и чертыхнулся: по коридору спешила МакГонагалл.

Ну что за невезуха! Гарри едва слышно застонал. Глядя на своего декана, он приготовился к шквалу вопросов и претензий, но, к его удивлению, этого не последовало. МакГонагалл лишь слегка качнула головой и, глянув, как показалось Поттеру, с жалостью на находившуюся в его объятьях девушку, устремилась к классу. Гарри слегка нахмурился: он внезапно услышал то, на что не обращал внимания… ну, кроме всхлипов Паркинсон, так как не заметить их было весьма затруднительно.

«Что там такое?» – пронеслось в голове, но от размышлений его оторвала слизеринка. Девушка судорожно вздохнула и медленно отстранилась. Её руки всё еще лежали у него на груди, но уже не стискивали изрядно помятую к тому времени мантию. К ней тут же подскочила Булстроуд и, одарив Гарри совершенно непонятным ему взглядом, приобняла за плечи Паркинсон и, что-то тихо шепча ей на ухо, повела в сторону лестниц. Гарри несколько секунд хмуро смотрел им вслед, задаваясь вопросом: «Что все это значит?» Потом, кое-как приведя мантию в более-менее надлежащий вид, сделал пару шагов и едва не столкнулся с Ноттом. Первое, что увидел Гарри – шикарный синяк на пол лица. Слизеринец просипел что-то нечленораздельное и, опалив Поттера бешеным взглядом, пролетел мимо, словно за ним гналась стая гиппогрифов. Впрочем, как Гарри позже красочно рассказали в гриффиндорской гостиной, подобное сравнение было недалеко от истины. Тогда же он узнал причину срыва Паркинсон.

– Утром она получила письмо с сообщением, что на её дом напали Пожиратели и все, кто там был, погибли, – Гермиона тяжело вздохнула и обвела взглядом притихших сокурсников.

Недавняя веселость исчезла без следа, а в глазах присутствующих застыл страх за собственные семьи.

– Нотт стал всячески измываться по этому поводу, – на этот раз произнес Дин и потер лоб. – Ну, и Малфой с Забини ему как следует врезали.

– А вы добавили, – протянул, слегка ухмыляясь, Гарри и пожалел, что в тот момент был не в курсе событий, а то бы тоже поспособствовал улучшению вида слизеринца.

Трансфигурация прошла по плану: минимум магии, максимум писанины. Вообще всю неделю на тех уроках, где нужна была волшебная палочка, они занимались теорией, писали самостоятельные и пару проверочных работ, словно все профессора сговорились между собой, давая Гарри время прийти в себя. И, как подозревал Поттер, это была заслуга его декана.

После урока Гарри, как и было задумано, подошел к МакГонагалл. В отличие от Снейпа, декан Гриффиндора несколько минут пыталась донести до него, что он заблуждается. Гарри некоторое время внимательно слушал, но стоило прозвучать: «Мистер Поттер… Гарри, я всё понимаю. Я понимаю, что вы чувствуете себя преданным, но, поверьте, ни я, ни профессор Дамблдор не желаем вам ничего плохого. Гоблины весьма…» – и вот тут его терпение лопнуло. Ему было откровенно плевать на последствия. Схватив сухонькую руку декана, он быстро произнес слова самой коротенькой клятвы, в случае невыполнения которой последствие было сродни нарушению Непреложного обета. Не давая МакГонагалл опомниться, он буквально приказал применить к нему легилименцию. Немного шокированная его жесткой настойчивостью, она послушалась. Гарри «показал» подслушанный разговор и беседу с Рагноком. По мере «считывания информации» лицо декана Гриффиндора становилось все бледнее и бледнее, пока краски, присущие здоровому организму, окончательно не исчезли, делая кожу болезненного пепельно-серого оттенка.

– Мне все равно, верите ли вы в то, что увидели, или нет. Я не собираюсь что-либо доказывать или выслушивать лживые объяснения, – произнес Гарри спустя пару минут. Он даже не сразу заметил, что МакГонагалл «вынырнула» из его сознания – все его силы были направлены на подавление гнева, возникшего после «оживления» воспоминаний – и лишь когда услышал шумный выдох и звук упавшего на каменный пол чего-то железного, пару раз моргнул, фокусируя взгляд на своем декане.

– С чего вы взяли, что я вам не верю? – голос поразил Гарри своей хриплостью и какой-то надтреснутостью, словно МакГонагалл испытывала невыносимую боль.

Поттер обеспокоенно посмотрел на бледную женщину – не хватало еще, чтобы она потеряла сознание – и облегчённо выдохнул, встречаясь с ясным взглядом своего декана. Собственно, он вообще не собирался углубляться в подробности своей жизни, но, действуя скорее инстинктивно, чем обдуманно, он вдруг понял, что совершенно не жалеет об этом.

– Я исхожу из того, что вы мне недавно пытались доказать, – пожав плечами, отозвался Гарри.

МакГонагалл вздохнула и, взмахнув палочкой, подняла с пола медный кубок. Они проговорили часа два, так как трансфигурация была последним уроком не только у него, но и у декана Гриффиндора. Она дала добро на дополнительные занятия по ряду предметов, кроме того, включила в его расписание древние руны. С неохотой, но всё же ей пришлось смириться, что при такой нагрузке Гарри действительно будет не до квиддича, и согласилась с тем, что Джинни будет наилучшим кандидатом на роль ловца, как, собственно, и Рон – капитана.

Удивительно, но МакГонагалл не стала выпытывать подробности наследия и принимала лишь ту информацию, которой он делился добровольно. Уходя из кабинета трансфигурации поздним вечером, Гарри был доволен как никогда. Отличное настроение продлилось до утра, ровно до момента, когда он, взлохмаченный, с красными от недосыпа глазами, выполз вместе с Невиллом из-за полога своей кровати и нос к носу столкнулся с Симусом. Финниган ничего не сказал, только сжал губы в тонкую ниточку и, резко развернувшись, выскочил из спальни. Гарри пожал плечами, не подозревая, что последствия их с Невиллом бессонной ночи, проведенной за разборкой в мельчайших подробностях клубневидных растений, применяемых для приготовлений противоядий, аукнутся после обеда.

– О, Поттер и Лонгботтом, сладкая парочка! – прогнусавил Нотт и загоготал вместе с Креббом.

– Какого соплохвоста тебе надо, Нотт? – со вздохом поинтересовался Гарри, даже не обернувшись. Весь обед он провёл в теплицах. Невилл демонстрировал, что рассказывал ночью, и, боясь опоздать на чары, гриффиндорцы поспешили к кабинету. К их облегчению, они не только не опоздали, но и пришли раньше остальных. Устроились возле окна и, тихо переговариваясь, ждали прибытия сокурсников, но первыми, как назло, подошли слизеринцы. Эта парочка придурков уже всех достала. Прошло всего ничего, а большинство студентов, завидев новоиспеченного старосту, шарахалось в сторону, как от чумного. Рон, умудрившийся в первый же день подраться и наложить на Нотта неприятное проклятье, сцепился с ним и в воскресенье, схлопотав день отработок и минус сто баллов с Гриффиндора.

– Мне просто интересно, кто из вас подставляет зад?

Гарри медленно повернулся: оба слизеринца стояли в паре шагов от него и Невилла и ухмылялись. Краем глаза Поттер заметил появление остальных представителей змеиного факультета, впрочем, не особо спешивших поддержать веселье своих сокурсников. Они «подпирали» противоположную стену у двери, ведущей в класс, и настороженно на них поглядывали, прислушиваясь к разговору. Невилл слегка пошевелился, и Гарри понял: тот приготовился к возможной драке. Вот только если она и состоится, то отнюдь не будет магической.

– А мне безразлично, что там тебе интересно, Нотт. Очень советую убраться от меня подальше, – холодный голос даже Гарри показался совершенно незнакомым. Он с удовольствием наблюдал, как гаснут мерзкие ухмылки слизеринцев. Кровь понеслась по венам быстрее от осознания, что скоро можно будет выпустить пар. Он даже не подозревал, насколько ему не хватало хорошей драки, пока Нотт его не зацепил.

– А то что? Вы парочка почти сквибов, Потти! – похоже, Нотт чувствовал себя очень уверенным, даже несмотря на то, что они с Крэббом были в меньшинстве, ведь остальные сокурсники-слизеринцы не будут вмешиваться, Гарри был в этом совершенно уверен. Но последняя фраза, словно что-то запустила в его голове. Невилл не был таким уж беспомощным, как все думали, просто он слишком сильно стеснялся и не показывал на том же ЗОТС всех своих способностей.

«…не все видимое кажется очевидным, и не всякий слабый им является…» – голос профессора Блэка зазвучал в его голове. Определенно, эти фразы относились к кузену, ведь не зря же он тоже подходил под пророчество, только вот что они означали? Да, Невилл не такой слабак, каким кажется, да и трусом он точно не был. Значит ли это, что два высказывания об одном и том же или нет?

– Нотти, ты, никак, хочешь вообще лишиться яиц? Так ты только скажи, я с превеликим удовольствием тебе помогу! – Гарри вскинул голову, услышав непривычно-протяжный голос Рона: за размышлениями он не заметил, как подошли сокурсники, теперь они были в явном большинстве. Вот только сие осознание совершенно не обрадовало Гарри, мечтавшего… да нет, испытывающего прямо-таки физическую необходимость кому-нибудь врезать.

Однако мечтам не суждено было сбыться тогда, да и потом всю неделю тоже. Крэбб оказался в больничном крыле сразу же во вторник вечером, свалившись с лестницы. А Нотт, оставшись без очень ВЕСкой поддержки, держался вместе с шестикурсниками и явно что-то замышлял. Ловя полный злобы взгляд слизеринца, Гарри ощущал учащённое сердцебиение. Ему до зуда под кожей хотелось вскочить и врезать ему так, чтобы навсегда стереть ядовито-всезнающую ухмылку. Друзья волновались по поводу того, откуда Нотту стало известно, что у Гарри проблемы с магией. А вот его самого это мало заботило – ему было весьма любопытно, чего хотел добиться Финниган, растрезвонив о якобы существующей сексуальной связи между ним и Невиллом и, кроме того, беспокоило, как ко всему этому относится кузен. Но тот пожал плечами и весело улыбнулся:

– Может, я всю жизнь мечтал стать любовью Мальчика-Который-Выжил?

– Даже так? Ну что же, любовь моя, защищайся! – и Гарри с едва заметной хитрой улыбкой ринулся на Невилла, крутя в руках деревянный шест.

После того как Гарри рассказал мадам Помфри, что отчего-то стал чувствовать повышенную агрессивность, которую ему с каждым часом становится все трудней и трудней сдерживать, колдомедик взяла кровь на анализ, но сделала это, скорее, для собственного успокоения, нежели необходимости, и посоветовала заняться физическими упражнениями.

– Твоя магия не находит выхода, и скорее всего, именно она поспособствовала выбросу адреналина в кровь.

Недолго думая, он сразу же устремился к Выручай-комнате. Раздевшись по пояс, Гарри принялся наматывать круги по сильно увеличившейся комнате, ставшей похожей на спортивный зал. А со среды к нему присоединился Невилл. Рон же все свои силы направил на разработку тактики и стратегии игры, ведь первая тренировка в его новом статусе состоится уже в предстоящие выходные, и друг хотел выглядеть на высоте.

Утро субботы выдалось на редкость солнечным и тёплым. Старшекурсники, имеющие право посещать Хогсмид, когда им вздумается и, разумеется, без дополнительного на то разрешения родителей и учителей, потянулись из Хогвартса – кто парочками, кто целыми группами. Придя с позднего завтрака, Рон швырнул свернутую газету и нераскрытое письмо на кровать, разложил на столе большой пергамент и принялся там что-то чертить. Гарри вздёрнул удивленно бровь – в кои-то веки друг проигнорировал вкуснейшие пирожные – и вопросительно посмотрел на Гермиону. Та закатила глаза и пожала плечами: дескать, теперь его за уши не оттянешь от двадцатого по счету плана игры.

– А если там что-то важное? – всё же спросил Гарри, поднимаясь и накидывая мантию.

– Там нет ничего такого, чего бы я не знал. Мама не отличается разнообразием, – буркнул Рон, почесывая макушку и хмуря брови. – Купи мне несколько шоколадных лягушек, ладно? И скажи Невиллу, что, если что, я ему башку откручу.

– Обязательно, – со смешком отозвался Гарри. Отчего-то друзья сразу поверили слухам об их с Невиллом связи, и Поттер не спешил развеивать данное заблуждение. В конце концов, это позволяло спокойно проводить вместе время и не придумывать всё новые и новые причины столь тесного общения.

***

– Думаешь, правда, что о них говорят? – Забини слегка прищурился на ярком солнце и покосился на сидящего рядом Драко.

– Мне как-то все равно, – недовольно проворчал Малфой, провожая хмурым взглядом Поттера и Лонгботтома: те, переговариваясь, шли по тропинке в Хогсмид. Надо сказать, Драко несколько дней пребывал в прострации после того, что услышал. В Слизерине только глухой был в неведении относительно предпочтений Мальчика-Который-Выжил, и то, что увлечением был не просто парень, а Лонгботтом, не укладывалось у Малфоя в голове.

«Он что, не мог себе выбрать кого-нибудь поприличней?» – думал Драко, наблюдая за постоянно перешептывающейся парочкой. Лонгботтом просто светился, а уж улыбку этого тюфяка за все годы учебы Драко вообще не видел. Ещё одним шоком стало известие, что Поттер отказался от капитанского значка и ловцом команды Гриффиндора теперь будет мелкая Уизли. Сначала он думал – это временная замена, но Северус поспешил развеять иллюзии. Нет, Драко был более чем рад, что Поттер не в команде, но что-то не давало ему насладиться моментом, и только спустя пару дней Драко понял – это сожаление: все-таки Поттер был достойным противником, и победить его было делом чести.

Всю неделю он периодически одергивал себя, обнаруживая, что неосознанно выискивает Поттера среди толпы гриффиндорцев в Большом зале или в коридорах Хогвартса. Пару раз он заставал Поттера в библиотеке, и опять с ним торчал Лонгботтом, а уж в каком они виде возвращались с улицы, Драко вообще старался не думать, ибо сразу начинал нервно хихикать, что само по себе неприемлемо для аристократа. Он, хоть убей, не мог себе представить тюфяка и неудачника Лонгботтома в постели с кем-то, а уж с Поттером – и подавно.