Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 44 страниц)

========== Пролог ==========

Глава отбечена.

Бета: Призрачная, НеЗмеяна

Гамма: Лекса

Тисовая улица ничем не отличалась от других, таких же безликих и тихих, улиц небольшого провинциального городка. Ну, разве тем, что в доме номер 4 на втором этаже в небольшой комнате жил Гарри Поттер. Сейчас второе окно справа было тускло освещено. Человек, стоявший на противоположной стороне улицы, курил, внимательно всматриваясь в тёмный силуэт на фоне окна. Возле его до блеска начищенных ботинок образовалась целая гора тёмно-коричневых «бычков». Затушив окурок и бросив его на землю, он вытащил золотой портсигар и длинными пальцами достал следующую сигарету, щелкнула зажигалка, и в воздухе повеяло ароматным дымком. Мужчина сделал еще две глубокие затяжки и небрежным движением отправил недокуренную сигарету в сторону. Желтый огонек, описав дугу, исчез в аккуратно постриженной траве.

Мужчина пересёк дорогу и подошел к дому. Выставив вперёд руку, он осторожно толкнул дверь, и та бесшумно открылась. Секунда, и дверь захлопнулась с лёгким щелчком.

В комнате на втором этаже спиной ко входу стоял высокий парень. Чёрные волосы спускались чуть ниже плеч и были собраны в хвост. Старые потертые слишком большие джинсы висели на узких бедрах, открывая две аккуратные ямочки. Тонкая юношеская спина была слегка напряжена, под загорелой кожей рельефно выступали мускулы. На столе лежали вперемешку свитки и перья, на полу валялись ботинки и пара гантелей. Зеленые, слегка прищуренные глаза всматривались в черноту за окном и в отражение входной двери. Юноша знал, что сегодня эта дверь снова бесшумно откроется, впуская в комнату того, кто был его отдушиной, советчиком, другом и наставником на протяжении последних полутора лет.

Гарри дословно помнил текст первого полученного от него письма. Это случилось сразу же после Рождества на пятом курсе. Мучимый бесконечными кошмарами, Гарри, надев мантию-невидимку, в очередной раз поднялся на Астрономическую башню. Сейчас он уже не помнил, о чем тогда думал, дрожа на ледяном ветру, но, когда почти готов был уйти, краем глаза заметил тень и, обернувшись, увидел большую черную птицу. Она сидела на парапете и не отрывала от него внимательного взгляда. Нескоро, очень нескоро он узнает: перед ним ястреб, а понимание, что это – анимаг, придет еще позже. Птица была великолепна: черная, без единой светлой полоски – ночью, и белая, как солнечный луч, неуловимая – днём.

Отвязав письмо, Гарри с любопытством разглядывал птицу. Она, как ни странно, позволила ему подобную вольность и даже, когда решил погладить, зажмурила от удовольствия красно-коричневые глаза. Через пару минут хищная птица взмахнула большими крыльями и мгновенно исчезла из виду. Некоторое время Гарри смотрел на темнеющую кромку Запретного леса. На душе стало спокойно. Сердце не сжималось от тревоги и страха, как последние недели. Повертев в руках письмо, Гарри сел на пол Астрономической башни, сорвал сургучную печать и принялся читать, подсвечивая себе «Люмосом».

Здравствуй, Гарри!

Возможно, мне следовало бы называть тебя «мой господин» или «хозяин», но, учитывая, что в отличие от моего отца, деда и всех моих предков до двадцатого колена, я не являюсь собственностью семьи Леруа, то позволю себе такую вольность в обращении к тебе. Если бы твоя бабушка, Августа Леруа, не освободила меня, мне пришлось бы просить тебя убить никчемного раба который не исполнил свой долг и не заботился о тебе. Хотя, думаю, твоей маме пришлось бы сделать это раньше (вздыхаю). – Но все по порядку.

Как ты понял, Лилиан Эванс была урожденной Леруа. Семья Леруа – очень древний род чистокровных волшебников. Но, как и во всяком чистокровном роду, ратующем за честь и достоинство, в роде Леруа в семнадцатом веке образовалась одна… ветвь волшебников, имеющих несколько другие представление о чести семьи. Ее основателем стала младшая дочь герцога Леруа – Моник. Она, выйдя замуж (по любви и с благословением отца) за Француа Лерье, увлеклась его братом-близнецом Фабианом и, убив своего мужа, навлекла на себя родовое проклятье и изгнание из рода. Я не стану рассказывать подробности семейного скандала – ты все прочитаешь сам, скажу только причину, по которой Августа Леруа спрятала свою дочь Лилиан в мире магглов. Наследники Лерье из поколения в поколение пытались снять родовое проклятье, но сделать им это не удавалось. Все рожденные дети умирали и умирают после своего двадцатидвухлетия. Именно столько было Моник, когда она убила Француа. Наверное, другой род с такой проблемой выродился бы очень быстро, но только не тот, в чьих жилах течет (хоть и изрядно разбавленная) кровь Леруа.

В начале девятнадцатого века представитель отверженной ветви после очень долгих изысканий нашел способ снять родовое проклятье. Как, наверное, ты и сам догадался, что этот способ связан с самой темной магией – магией, завязанной на жертвоприношениях. И жертвой должен стать наследник Леруа, рожденный в определенный день, а именно в день убийства Француа. В течение долгих лет наследники Лерье ждали своего часа, пока, наконец, 30 января не родился ребенок, кровь которого могла бы снять родовое проклятие. Как ты уже понял, это была твоя мать – Лилиан Леруа.

Участились нападения. Много погибло друзей и родственников Леруа. Если честно, это было очень тяжелое время. После того, как муж её был убит, Августа вместе с маленькой Лили, моим отцом и мной уехала в Англию. В относительной безопасности и спокойствии мы прожили в пригороде Лондона несколько месяцев. Пока однажды «черные Лерье» (прозвище, прицепившееся к ним еще в восемнадцатом веке) не вышли на наш след. Каким образом? Конечно, с помощью крови. Единственным выходом на тот момент оставался магически закрепленный отказ от ребенка. Так Августа и поступила. Она отреклась от Лили, и твою мать удочерило семейство Эвансов. Лилиана Леруа оказалась, наконец, в безопасности. Но из-за того, что магглы очень любят переезжать, мой отец, которому было наказано приглядывать за ними, через несколько лет потерял их из виду. У меня ушли года на её поиск, но все же я добился успеха. Произошло это абсолютно случайно: гуляя по парку, я неожиданно столкнулся с зеленоглазой колдуньей, как две капли воды похожей на Августу и всех урожденных Леруа – темно-изумрудные глаза и благородный темно-золотистый, с легким оттенком рыжего, цвет волос.

Некоторое время я приглядывал за ней. Это было легко в маггловской части Лондона, но, когда она уезжала в Хогвартс, становилось сложнее. Правда, я всё равно старался находиться поблизости. Но все же я не смог помочь, защитить ее в ту ночь… А потом я потерял и твой след.

Много лет я не оставлял надежду, что все-таки найду тебя. Но Мальчик-Который-Выжил появился в магическом мире только в 11 лет, поступив на первый курс Хогвартса. В течение нескольких лет я издали наблюдал за твоей жизнью, по ходу разбираясь в ее хитросплетениях. Выяснив, наконец, очень многое, я решил-таки с тобой познакомиться. Ты спросишь зачем? Я очень любил твою бабушку… собственно, в какой-то степени она и для меня была бабушкой, и я обещал перед ее смертью, что найду её дочь и тебя. Официально род Леруа хоть и прерван, но его наследие ждет своего владельца, то есть тебя.

На этом пока позволь закончить.

PS. Через неделю будь здесь же. Я отвечу на все твои вопросы.

С уважением и почтением, Рауль.

Потом были другие письма. Вначале Гарри в подробностях интересовался родом Леруа. С огромным интересом разглядывал генеалогическое древо, нарисованное на большом листе пергамента. Потом стал задавать вопросы, касающиеся заклинаний, зелий и вообще всего. К его восторгу, Рауль оказался просто кладезем знаний. Он объяснял, как правильно варить зелья, рассказывал, как можно видоизменять заклинания, создавая новые. Гарри постепенно стал осваивать беспалочковую магию. После участившихся кошмаров и фиаско с уроками окклюменции со Снейпом Гарри поделился проблемой с новым другом, и, по счастью, Рауль и в этой области оказался мастером. Изо дня в день, из месяца в месяц он учился, основываясь на упражнениях, содержащихся в письмах.

В первые недели летних каникул после пятого курса единственной отдушиной для Гарри стала переписка с Раулем. Но с каждым днем его апатия и чувство вины за смерть крестного все возрастала и возрастала.

Однажды на скамейку в парке, где Гарри полюбилось гулять в последнее время, присел молодой мужчина.

– Я не помешаю вам? – мягкий с легкой хрипотцой голос будто обволакивал юношу.

– Нет, – после небольшой заминки все-таки ответил Гарри, искоса взглянув на неожиданного соседа. Тот кивнул в ответ на «разрешение» и сел, вытянув длинные, обтянутые легкими белыми штанинами, ноги. Гарри вздохнул и запрокинул голову, всматриваясь в ясное голубое небо. Чувствуя, как заслезились от яркого света глаза, Гарри зажмурился. Перед его внутренним взором снова возникло сражение в Министерстве Магии и Сириус, бесконечно долго падающий в арку. Он даже не понял, что из-под ресниц капля за каплей полились слезы. И вздрогнул, когда к его мокрой щеке прикоснулись чьи-то мягкие прохладные пальцы. Гарри распахнул глаза, резко дернувшись в сторону.

– Что… что вы делаете?! – заикаясь, вскрикнул он.

– Прости, Гарри, я не хотел тебя пугать, – мужчина чуть улыбнулся, выставляя перед собой руки, словно показывая, что он не опасен.

Гарри уставился на мужчину. Странно, но он не чувствовал никакой угрозы. Неожиданный сосед расслабился и, чуть склонив голову набок, рассматривал его бархатными темно-карими, почти черными глазами.

– Откуда вы меня знаете?

– Мы познакомились полгода назад… с помощью писем, – еще тише добавил он, чуть наклоняясь вперед.

– Рауль?! – после нескольких секунд усиленной мысленной активности воскликнул Гарри.

– Десять очков Гриффиндору за поразительную прозорливость! – с легким смешком произнес Рауль, слегка поклонившись.

Тогда Гарри даже не заметил, что за беседой прошел целый день. В ту ночь он впервые со дня смерти Сириуса забылся крепким здоровым сном. В последующие несколько недель они встречались почти ежедневно. Иногда Рауль приходил ночью. Неслышно, словно призрак, пробирался в его комнату, и они почти до самого утра разбирали премудрости зельеварения, древней ритуальной магии, чар и ЗОТС. Из-за того, что колдовать Гарри было нельзя, они изучали всё теоретически.

Практические занятия по бою на мечах, владению саблей и метанию кинжалов Рауль предложил проводить в снятом для такого случая спортивном зале. Синяки и шишки, растянутые мышцы – это было ничто по сравнению с удовольствием, которое Гарри получал от занятий. Его изучение анатомии человека началось с обучения технике массажа. Рауль мял и ломал, растягивал и колотил, превращал натренированное тело ловца в гибкий сильный механизм, чему также способствовали и ежедневные тренировки.

Медитация и занятия окклюменцией и легилименцией уравновесили его характер: Гарри сам не заметил, как стал более спокойным и собранным. Дурсли перестали раздражать его. Привычно приготовив завтрак и обед, Гарри уходил из дома и проводил несколько часов в компании Рауля. Тем летом он впервые отмерил день рождения с тортом и кучей подарков, а то, что гостем был всего лишь один человек, его мало заботило. Для него Рауль оказался другом и наставником, человеком из той жизни, которая бы у него была, если бы не… Хотя если бы Августа не оставила Лили, то мама вряд ли встретилась бы с Джеймсом Поттером, и тогда на свете не существовало бы и Мальчика-Который-Выжил назло врагам и Волдеморту.

Первое сентября в этом году не было столь радостным, как последние годы. Бесконечные расспросы Рона и Гермионы об изменениях, произошедших за лето, вызывали в нём недоумение. А Дамблдор с приторно сладкими лимонными дольками – раздражение. Слизеринцы теперь ходили по пять-шесть человек и старались ни на что не нарываться. Данным обстоятельством вовсю пользовались «благородные» гриффиндорцы и «мудрые» рейвенкловцы, почему-то решившие, что обзывать студентов змеиного факультета «мелкими пожирателями смерти» – это забавно. Участившиеся нападения «Больших Пожирателей Смерти» обсуждались очень бурно и долго в гостиных факультетов и в Большом зале. А Гарри… Гарри стискивал зубы на зельях, легко одним из первых трансфигурировал мелкое насекомое в млекопитающее на трансфигурации и изо всех сил старался выглядеть таким же наивным гриффиндорцем, каким был раньше. Выглядеть получалось с трудом, но, судя по реакции Дамблдора, директор верил в то, что видел. Он пичкал Гарри новой информацией о прошлой жизни Волдеморта. Снейп весь сентябрь и октябрь старался как мог, чтобы вывести его из себя, но Гарри вспоминал наставления Рауля и, невозмутимо встречаясь взглядом с зельеваром, мысленно усмехался. Чего он не хотел, так это вечерних отработок, нарушающих его режим. Он даже поймал себя на мысли, что ему стали безумно нравиться такие вот противостояния. И только лишь в конце учебного года Гарри понял, что подобные пикировки нравились и самому Снейпу. Вообще за год они даже в некотором роде нашли общий язык. Хотя, вполне возможно, этого бы и не произошло, если бы не один случай.

В середине февраля Рауль-ястреб принес древний манускрипт, удачно дополняющий библиотеку, собранную в сундуке Гарри. Свиток был датирован началом седьмого века. В нём содержался утерянный рецепт трех универсальных противоядий.

Завтрак начался как обычно: овсянка и тыквенный сок, позевывания после празднования дня всех влюбленных. Кстати, Гарри первый раз за все школьные годы просто завалили валентинками с признаниями в любви, причем не только девчонки, но и мальчишки. Рон кривился, а Симус полез целоваться, за что и схлопотал в ухо. Влетевших сов было меньше, чем обычно. Но послания взяли не количеством, а качеством. Первый же «Громовещатель» разорвался, как только черная птица уронила его на головы студентов Рейвенкло. Из него раздались хриплые предсмертные крики, и одновременно повалил ядовито-зелёный дым. Из взорвавшегося следующего послания – крики и ярко-оранжевый дым. За считанные секунды Большой зал был заполнен разноцветным ядовитым облаком. Лёгкую степень отравления получили только те, кто вовремя сориентировался и принялся очищать вокруг себя воздух. Гарри помнил, как он вскинул палочку и, стараясь не дышать, невербально произнес заклинание. Гермиона последовала его примеру. Они вместе бросились к «хвосту» стола, где уже повалились на пол, судорожно вдыхая отравленный воздух, младшекурсники.

Пять минут кошмара, результатом которого стало более тридцати человек с сильнейшим, неподдающимся идентификации отравлением, и почти все остальные – с лёгким. Студентов с тяжелой формой отравления сразу же отправили в больницу Святого Мунго. Гарри, как и других оставшихся в школе учеников и преподавателей, три дня рвало, слабость валила с ног. А малейшее движение заканчивалось одышкой и литрами холодного пота. Хогвартс наводнили авроры и колдомедики. Но какие бы анализы не проводились, никто не мог сказать, что это был за яд. Противоядия плохо помогали. Снейп пропадал часами в лаборатории, но, судя по виду озабоченного больше обычного директора, все было напрасно. Вот тогда-то Гарри и рискнул заявиться в подземелье со своим свитком. Что побудило его к этому, он не знал. Во всяком случае, не известное гриффиндорское желание всем помогать – точно. Секунд десять он топтался возле двери, не решаясь постучать, но все же собрался с духом. Дверь после недолгого ожидания резко открылась. Снейп был бледен, с темными кругами под ввалившимися глазами – знакомая картина: так выглядели почти все, кроме нескольких девчонок-старшекурсниц, использующих маскирующие чары, ну и, конечно, некоторых особей мужского пола, с трепетом относящихся к своей внешности.

– Какого дементора вам тут надо, Поттер?! – хрипло рявкнул Снейп.

– Я принёс вам кое-что, профессор… можно? – не моргнув глазом, спросил Гарри.

То ли Снейп был ошарашен наглостью, то ли у него не осталось сил спорить, но он развернулся и скрылся в комнате, давая тем самым Гарри молчаливое согласие на присутствие в кабинете. Парень зашел в комнату, остановился напротив рухнувшего в кресло зельевара, протянул свиток и, кивнув на прощанье, вышел комнаты. Спустя сутки им всем раздали пробирки с бледно-голубой жидкостью, а уже через час все симптомы как рукой сняло. С того момента Снейп перестал к нему придираться, во всяком случае, без причины.

Квиддич. Тренировки и игры, последняя победа над Рейвенкло вывела Гриффиндор и Слизерин в финальную игру, после которой его команда всю ночь обмывала кубок, а он неделю провалялся в больничном крыле с переломом ноги и сильным ушибом позвоночника. Но если бы не травмы, то он бы, наверное, так и уехал на летние каникулы, не познав радости секса в стенах древнего замка.

Проспав целый день, Гарри проснулся, когда солнце окрасило горизонт в багровый цвет. В палате было тихо и спокойно. Занавески ширмы, отгораживающей его кровать от всего мира, слегка колыхались. Мысли лениво расползались в разные стороны. Тело слегка ломило, и Гарри пожалел, что рядом нет Рауля с его волшебными, тонкими, но такими сильными пальцами. Уж он-то в два счета поставил бы его на ноги. Поттер прикрыл глаза, вспоминая массаж в исполнении француза.

Пальцы пробегают по позвоночнику и ребрам. Захватывают край трапециевидной мышцы, сжимают и поглаживают, сжимают и поглаживают. Легким движением перемещаются на шею и пару минут мнут и гладят напряженные мускулы, расслабляя, даря эластичность и легкость, срывая с губ стон удовольствия.

Мышцы груди плавятся под ласковыми прикосновениями нежных пальцев. Легкий ветерок касается разгоряченной кожи. Едва слышный стон, и что-то теплое и влажное прикасается к подбородку, дыхание прерывается, когда это что-то накрывает его губы в легком, как перышко, поцелуе…

Гарри резко открыл глаза. Над ним, зажмурившись, навис Джей – светловолосый семикурсник из Рейвенкло. Гриффиндорец вскинул руку и оттолкнул его от себя. Юноша распахнул тёмно-синие глаза и недоуменно захлопал тёмными ресницами.

– Ты что делаешь? – откашлявшись, сипло выдавил из себя Гарри. И тут же мысленно дал себе пинок за идиотский вопрос.

– Массаж… – облизнув губы, прошептал тот.

Только после его слов до Гарри дошло, что на нём почему-то отсутствует длинная рубашка (скорее напоминающая ночнушку). После ухода Джея, лежа в полной темноте, он уверял себя, что во всем виновато лекарство и его любовь к массажу. Изумительно гладкая кожа семнадцатилетнего парня и его тонкая изящная фигура, на которую он давно обратил свое внимание. Выразительные тёмно-синие глаза, становящиеся чёрными во время возбуждения, и алые губы на красивом, почти женском лице. И главное, принятое осознание того, что ему нравятся парни не меньше, чем девушки.

До конца учебного года оставалось несколько недель. Всё свое свободное время они проводили вместе. Гуляли вдоль озера и около Запретного леса. Сидели в библиотеке, готовясь к экзаменам – тоже вместе. А ночь проводили в Выручай-комнате. Гермиона, в отличие от Рона, восприняла новость, что Гарри встречается с парнем спокойно. Рыжий устроил настоящий скандал с метаниями туда-сюда по спальне и швырянием вещей. Еще несколько дней дулся. Гарри не обращал на него внимания, и тот, в конце концов, смирился и даже обещал, что если надо, он согласен быть свидетелем на их свадьбе. Симус разобиделся и со словами: «Чем я хуже?» – не разговаривал целых… пять минут. Потом с кличем североамериканских индейцев накинулся на Гарри и принялся лупцевать подушкой, пока Поттер не подмял его под себя и не угомонил, замотав того в простыню на манер древнеегипетской мумии.

В общем, шестой курс Гарри провёл в школе чародейства и волшебства Хогвартс без сильных потрясений и катастроф, хотя в самом волшебном мире шла полномасштабная война. Именно поэтому Дамблдор снова решил диктовать условия жизни. Директор был непоколебим в своем решении переправить его после совершеннолетия в дом на площади Гриммо, 12, где Гарри и шагу не дадут ступить члены Ордена Феникса. Именно поэтому в последний вечер своего пребывания в доме Дурслей Гарри стоял и ждал прихода Рауля. Кто знает, возможно, следующая их встреча состоится нескоро. Во всяком случае, не раньше, чем он пойдет в Хогсмид.

Гарри резко оглянулся, уже зная, что встретит бархатный взгляд карих глаз своего наставника и друга.

– Привет, – широко улыбаясь и прижавшись всем телом к мужчине, прошептал Гарри.

– Привет, – Рауль глубоко вдохнул и ответил юноше не менее крепкими объятиями. Несколько минут они стояли посреди комнаты, пока мужчина не отстранился от юноши.

– Как у тебя дела?

– Было бы просто отлично, если бы Дамблдор снова не лез в мою жизнь! – резко ответил Гарри, отходя от Рауля, и, плюхнувшись на кровать, вздохнул. – Скорее бы окончить школу, чтоб этот вездесущий директор не лез в мои дела.

– Ты поосторожнее с ним, Гарри.

– Я знаю. Но, видишь ли, играть роль туповатого гриффиндорца и агнца на заклание мне уже порядком надоело.

========== Глава 1 ==========

Глава отбечена.

Бета: Призрачная, НеЗмеяна

Глядя на своего воспитанника, Рауль лишь покачал головой. Гарри хоть и стал более спокойным, уравновешенным и вдумчивым, но все же не избавился от поспешности в суждениях и поступках.

– Оставим вашего Дамблдора на десерт, – с этими словами, Рауль вытащил из кармана небольшой светло-коричневый футляр и положил его на стол. – Сейчас у нас есть более важное дело.

Мужчина отодвинул в сторону стул, освободив в центре комнаты побольше пространства, и, посмотрев на Гарри, сказал: – Иди, прими душ. Для обряда твое тело должно быть чистым, как свежевыпавший снег. А вот это… – Рауль выудил из кармана маленький мешочек и протянул юноше, – ты наденешь.

– Эмм… надену… куда? – промычал Гарри, недоуменно разглядывая мешочек в своих руках: в него мог поместиться разве что носовой платок.

– Так, у нас мало времени. Живо в душ! В ванной рассмотришь, что там лежит, и разберешься, на что это надевать! – скрывая улыбку за сердито нахмуренным выражением лица, прикрикнул Рауль, открывая футляр и доставая оттуда нечто, похожее на толстый карандаш золотистого цвета.

Гарри пожал плечами и отправился в душ. В доме царила тишина, нарушаемая разве что тиканьем настенных часов. Эта штука была действительно уродливой: темно-коричневый коробок, в который засунули квадратный циферблат. Каждый час она издавала отвратительный бухающий звук. В детстве Гарри частенько со страхом просыпался, услышав сначала скрежет, а потом бой, напоминающий скорее звук упавшей в кастрюлю железной ложки. Тетя Петунья как-то «проехалась» по поводу «отличного подарка Мардж». После этого дядя Вернон надул толстые губы-вареники и не разговаривал с ней несколько дней.

«Как же я люблю, когда приходит Рауль!» – сбросив с себя джинсы и белье, подумал Гарри, вставая под освежающий душ. Гость делал что-то такое, из-за чего родственников до самого утра и пушкой было не разбудить. Правда, сегодня тишина обуславливалась отсутствием «дорогих его сердцу» дядюшки и тетушки. Дадли сопел в своей спальне, но последние годы кузен его даже не раздражал. Вообще, они после второго курса негласно заключили нечто вроде перемирия под девизом: «Ты не лезешь ко мне, и я не лезу к тебе». Условия договора до сих пор ни одна из сторон не нарушала.

Минут десять Гарри с наслаждением плескался под душем, и, наконец, когда кожа на подошве ног и рук слегка съежилась, юноша решил, что уже достаточно чистый. Он снял с крючка полотенце, накинул его на шею, взял в руки малюсенький мешочек и с нескрываемым любопытством потянул шнурок. Конечно, он знал о бездонных кошельках, но интуиция подсказывала ему, что это не тот случай. Так и оказалось: сунув в мешочек два пальца, Гарри подцепил какой-то тончайший и невесомый, словно паутина, материал и потянул. На его руку легла прозрачная золотистая ткань, судя по ощущениям шелковая. Юноша, вздернув брови и приоткрыв рот, встряхнул квадратным куском материи перед собой. Если бы не прозрачность, то его можно было бы принять за набедренную повязку.

– И как я это… и куда я его надену? Оно же… – Гарри почувствовал, как от смущения слегка загорелись уши. Нет, он давно перерос тот возраст, когда постоянно краснел, бледнел и потел от волнения и смущения, но сам факт того, что ему нужно надеть ЭТО и показаться перед Раулем, словно он был одалиской или еще кем-то в этом роде, выбивало смелого гриффиндорца из колеи. Гарри вздохнул, повесил мерцающую ткань на край ванны и принялся тщательно вытираться. Закончив с растиранием, он еще раз тяжело вздохнул и взял в руки «одежду», несколько секунд покрутил кусок ткани то так, то эдак, но, поняв, что не найдет на нем ни подсказок, ни застёжек, поднес к бедрам. Как только ткань коснулась тела, она словно ожила: выскользнув из пальцев, обхватила его бедра; поползла вверх по груди – обхватила торс; дальше – по рукам. Выпучив от изумления глаза, Гарри наблюдал за движением по его телу тонкой материи. Потом, оторвавшись от её созерцания, он взглянул на себя в зеркало и тихо ахнул. Ткань оказалось совсем не прозрачной, скорее наоборот. Она плотно облегала шею и грудь, свободно висела на руках. Её нижний край доходил почти до пола. В общем, он был облачен в невероятно красивый длинный халат, которого, к слову, вообще не ощущал на себе. Гарри высушил волосы, собрал их в хвост и, бросив последний взгляд в зеркало, вышел из ванной.

Он неслышно открыл дверь в свою комнату и застыл соляным столбом, приоткрыв рот. В её центре на полу был начерчен круг с иероглифами. Внутри круга – четыре знака стихий: земля, воздух, вода и огонь и кроме того они отражались в воздухе… или наоборот. Гарри знал об обряде, но не рассчитывал, что Рауль будет проводить его сейчас.

Мужчина, не скрывая лёгкого удивления, разглядывал своего воспитанника.

– Хм… я, конечно, ожидал, что ты вырос не только внешне, но и внутренне, но не предполагал, что настолько!

– В смысле? – Гарри неуверенно прошел вглубь комнаты, предварительно закрыв за собой дверь. Он остановился рядом с кругом, не отводя взгляда от прислонившегося к столу Рауля.

– Ну, Антуан Леруа – последний из мужчин рода – на своё посвящение был облачен как монах: ни единого обнаженного участка кожи, хотя к его 17 годам у него уже насчитывалось около десяти любовниц и один незаконнорожденный отпрыск, – Рауль хмыкнул и, лукаво улыбаясь, оглядел Гарри с ног до головы, – а ты просто вылитый хозяин гарема: невероятно сексуальный, сногсшибательно красивый и… очень опасный.

Гарри подавился воздухом и закашлялся от подобной характеристики.

– М-м-м… э-э-э… ну… ну, видимо, клочок ткани у него был побольше, – наконец выговорил он, чувствуя, как краска с ушей переместилась на шею.

– Да нет, тот же самый. Этот эльфийский шелк заговорён так, чтобы раскрыть внутренний мир мужчины.

– Так это и есть «обрядовые одежды»! – теребя полу халата, воскликнул Гарри.

– Да, – Рауль подошел к нему и снял резинку, скрепляющую его волосы. – Ничего лишнего не должно быть на теле. Надеюсь, кроме халата на тебе ничего нет?

– Нет, – качнув головой, буркнул Гарри, чувствуя себя немного неловко.

Рауль запустил обе руки в длинные густые волосы Гарри и слегка взъерошил их: – Вот и хорошо! А теперь садись в центр.

Гарри шагнул в круг, опустился на пол и, скрестив ноги, положил руки на колени. Поза была не очень удобной, но за месяцы тренировок он стал достаточно гибким, чтобы избежать болезненных ощущений от подобного положения. Как только его ладони соприкоснулись с коленями, по позвоночнику побежали мурашки, кончики пальцев рук и ног слегка защипало, тепло разлилось по всему телу, и Гарри чуть прикрыл глаза, наслаждаясь приятными ощущениями.

– Что ты чувствуешь? – тихий шепот, словно музыка, ласкал слух.

– Тепло… расслабленность… мышцы плавятся, – Гарри сидел на полу с полуприкрытыми глазами и слегка покачивался. Линии круга засветились ярко-оранжевым светом.

Рауль сел рядом и начал тихо напевать. Слова очаровывали и обволакивали, они напоминали хрупкие пальцы, прикасающиеся к струнам гитары и извлекающие из них прекрасную музыку. Символы четырех стихий с каждым произнесённым словом все быстрее и быстрее двигались, образовывая вокруг Гарри светящийся купол, закрывая его от внешнего мира.

Закончив заклинание, мужчина одним лёгким движением поднялся с пола.

«Теперь остается только ждать», – Рауль сел на кровать, не спуская пристального взгляда с юноши.

Он, конечно, многое знал о жизни Гарри Поттера, сам обучал его некоторым премудростям, но никак не ожидал, что «обрядовая одежда» будет выглядеть так. Судя по поведению мальчика, он видел на себе халат и ничего более, но Рауля просто потрясло то, что предстало пред его глазами. Гарри оказался не только рано повзрослевшим и не просто сильным, а очень сильным магом. А после обряда «слияния» он будет одним из могущественнейших… и спаси Мерлин того, кто встанет у него на пути. Рауль даже пожалел Дамблдора. Старик сам еще не знает, что своими руками превратил «наивного несчастного сироту» в своего серьезнейшего врага. Кого-кого, а марионеток в роду Леруа отродясь не было, и Гарри никогда не простит предательства Дамблдору.

Мужчина вздохнул и, поднявшись, стал собирать вещи в сундук. На всё про всё у него ушло минут двадцать. Рауль уменьшил сундук, засунул его в мешочек, подошел к клетке с белоснежной совой и привязал к лапке птицы. Так же он прикрепил и свернутое письмо.

– Тебе придется подождать, девочка. Но обещаю, ты скоро встретишься с хозяином. А теперь лети! – мужчина открыл окно и выпустил птицу. Когда белая точка скрылась из виду, к дому, тихо урча мотором и шурша гравием, подкатила машина. Дурсли вернулись. А вслед за звяканьем ключей и тихим спором супругов раздались хлопки аппарации и вой сирены, оповещавшей о прибытии незваных, но вполне ожидаемых гостей.

Рауль взглянул на Гарри: золотистый с вкраплениями серебра купол вокруг него был достаточно ярким. Это означало, что он защитит мальчика даже от смертельного проклятья, но, как только он побледнеет, обряд завершится, и в первые минуты Гарри окажется уязвим для заклинаний и будет не способен сам себя защитить.

Мужчина поставил щит, закрывающий Гарри со спины, и вышел из комнаты. Пожиратели смерти уже вовсю хозяйничали в доме. Грохот на кухне, голоса, наперебой выкрикивающие «Crucio». Вопли боли и ужаса четы Дурслей мало волновали Рауля. Единственное, что ему было нужно, – это защитить Гарри, как можно дольше отвлекая внимание на себя.