Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

– Похоже, этот год будет сложным не только для меня, – пробормотал Гарри, прикрыв глаза и откинувшись на мягкую спинку. Ему вдруг пришло в голову, что Малфой и Забини, по сути, станут персонами нон грата у себя на факультете, где в основной своей массе учились дети Пожирателей смерти. Поёрзав Гарри устроился поудобней и прикрыл глаза. Последнее, что он слышал, проваливаясь в сон, это гудок Хогвартс-экспресса отправляющегося с платформы вокзала Кинг-Кросс.

Он не слышал, как минут через десять дверь купе тихонько открылась, и в неё вошли Рон с Гермионой. Изумленно распахнутыми глазами девушка смотрела на спящего друга. Конечно, она читала «Ежедневный пророк» и видела фотографию, но всё это казалось настолько нереальным, что Гермиона так и не разобралась во всех своих эмоциях и мыслях. Но теперь, глядя на бледное лицо Гарри, девушка наконец-то поняла, что всё это было не розыгрышем или очередной «уткой» Скиттер. Но если к ней пришло понимание реальности происходящего, то вопросов по поводу этой самой реальности возникло ещё больше. Гермиона тут же потребовала всё ей рассказать, потому что единственное, о чём Рон писал, так это, что у них всё в порядке и Гарри нашелся. И больше никаких подробностей. А от Гарри она вообще писем не получала, хотя сама отправляла, и не одно.

Шепотом, боясь потревожить сон друга, лицо которого постоянно морщилось, Рон стал пересказывать все события произошедшие с ними за лето. Он рассказал о нападении и о том, как и, главное, где Гарри был несколько дней после этого. Упомянув, что Дамблдор два дня держал всех в неведении, Рон оторвал свой взгляд от сцепленных рук и взглянул на Гермиону. Он и Гарри ей доверяли, и поэтому решили ещё при первой своей встрече посвятить во все события. Девушка смотрела на него очень внимательно, в карих глазах плескалось недоверие и вопрос. Тогда он поведал о том, что когда-то услышал сам. Осознав и приняв рассказ Рона, Гермиона задохнулась от переполнявших её эмоций. Несколько минут они молчали, наконец, девушка пошевелилась и, повернувшись к Рону, прошептала:

– Почему? Он ведь был всего лишь ребёнком! Как он мог?

Гермиона зажмурилась. Её разрывали противоречивые чувства, но если в начале рассказа, девушка была ошеломлена и удивлена тем, что Дамблдор – великий маг столетия, не почувствовал, что Гарри вступил в наследие, ведь аура волшебника сильно менялась, и допустил, что на него могли напасть. То к концу, Гермиона была очень зла. Она никогда не чувствовала таких всепоглощающих эмоций, тем более направленных на своего кумира. Перед мысленным взором пролетели годы учебы и приключений, в которые они вляпывались вместе с Гарри. Теперь-то стали вырисовываться вопросы, которые должны были возникнуть ещё тогда, когда они не давали похитить Философский камень и разгадывали события, приведшие к случившемуся на втором курсе. Или хотя бы взять четвертый курс и имя Гарри в кубке.

Где были взрослые? Почему им пришлось во всем этом разбираться? Гермиона повернулась к Рону. От возникшей вдруг мысли, внутри похолодело.

– Рон, Дамблдор ведь легилимент! Он с лёгкостью нас прочтёт!

Уизли удивлённо вскинулся, отрываясь от созерцания окрестностей за окном. Он был несказанно рад, что Гермиона оставила свою привычку во всем сомневаться, искать опровержения тому или иному известию или событию, а сразу же поверила, и в отличие от него самого, много времени ей на это не потребовалось. А ведь Дамблдор был для неё куда большим авторитетом, чем для него.

– Меня начал учить Грюм, – тихо произнёс Рон, разворачиваясь к Гермионе лицом, и ёрзая, уселся поудобнее. – Продолжим вместе в Хогвартсе. Да и Гарри поможет, так как он в этом деле спец. Его научили еще в прошлом году. – Слу… – но замолчал на полуслове, когда дверь тихо отъехала в сторону и в купе просунулась Джинни.

– Эй, вы чего это здесь, а не на… – громко начала она, но Гермиона взмахнула волшебной палочкой, мгновенно накладывая на девушку Silencio.

– Тихо ты! – зашипела Грейнджер, хватая Джинни за руку и усаживая рядом. – Гарри разбудишь, – добавила она, кивнув в сторону сопящего друга.

– Почему вы не на собрании старост? – прошептала Уизли, как только Гермиона сняла с неё чары.

Та в ответ нахмурилась. Они с Роном обменялись растерянными взглядами, совершенно забыв о своих обязанностях, но тряхнув головой, и сжав губы в ниточку Гермиона решительно ответила:

– Без нас обойдутся. Хотя, Рон, пойдём, сходим. Джинни, а ты не буди Гарри, ладно? – С этими словами они вышли из купе и направились на собрание, которое как подозревала Гермиона, благополучно закончилось и без них. По пути Рон задумчиво проворчал:

– Я тут вдруг подумал…что такое с Гарри? Почему он такой бледный и осунувшийся?

– Ты же сам говорил, что он пропадал у своих поверенных. Устал, наверно.

– Может быть, – согласился Рон, хотя что-то его тревожило. Но это могло подождать. Через пару минут они оказались в вагоне старост, где вовсю обсуждали не что-нибудь, а статью «Ежедневного пророка». Стоило только Гермионе с Роном, оказаться в поле видимости, на них тут же налетели с расспросами. Уизли закатил глаза, тяжело вздохнул и покосился на презрительно хмыкнувшего Нотта.

Нотта… Нотта? Нотта! Какого дементора, тут делал Нотт? И почему это он, а не Малфой староста? Не то чтобы Рон благоволил хорьку, просто белобрысый гавнюк как-то привычней. Да и в последнее время он затих. А если учесть, что пару недель жил с Гарри под крышей, то вообще превратился, чуть ли не в родного. Рон фыркнул от возникшей мысли, краем уха слушая деловитую речь Гермионы, слово в слово, ни больше, ни меньше повторяющую статью о Гарри. Так за бессмысленной болтовней, разбавленной, правда, сенсационными последними новостями, пролетел ещё час. А когда он и Гермиона всё же вернулись в купе, Гарри продолжал спать. А компанию Джинни составили Невилл и Луна. Больше двух часов они тихо переговаривались, обсуждая события произошедшие летом, бесконечные нападения Пожирателей смерти, косясь на Гарри, хмурящегося даже во сне. Каждый из присутствующих в купе, даже больше всех знающий Рон, задавали себе вопрос: «Что же такое ему снится, что даже во сне лицо было напряжено».

За окном постепенно опустились сумерки, но это не помешало разглядеть окутанный огнями Хогвартс, возвышающийся вдалеке. А это значит, что пора переодеваться в школьную форму. Луна, Невилл и Джинни отправились в свои купе, а друзьям с трудом, но все же удалось растолкать Гарри. Тот несколько секунд вообще не понимал, где находится.

– Рон, Гермиона… что… – Поттер хлопал осоловевшими глазами, не в состоянии понять, что вообще происходит.

– Ну, ты и здоров, спать, дружище! – улыбнулся Рон и хлопнул того плечу. – Ты проспал восемь часов, так что вставай засоня.

– Ничего себе! – Гарри отчаянно тёр глаза, зевал и чесал макушку. – Привет, ребята!

– Привет, привет! – улыбнулась Гермиона, поправляя Гарри помявшийся воротничок рубашки. – И пара одевать школьную мантию.

– Чем ты занимался ночью? – с легкой ехидцей спросил Рон, заматывая шею шарфом.

–Да так… Сначала Ремуса лечил, и пару дней не мог голову отодрать от подушки, – Гарри открыл рюкзак, вытащил из него шкатулку и, открыв её, достал три бутылька с зельем. Содержимое одного тут же выпил. – Снейп сказал, что практически полное магическое истощение. Потом окончательный обряд вхождения в наследие, – содержимое второго постигла та же участь, – пару часов сна. Потом Министерство и всё последующее перед выходом этой статьи. – Гарри ткнул пальцем в «Ежедневный пророк», видимо забытый Невиллом или Луной. – Ну и напоследок, пришлось вытягивать яд из Малфоя. Его отравили в тюрьме. – Закончил Гарри и, выпив третье зелье, взглянул на друзей. Те таращились на него, словно у него внезапно выросли рога. – Что такое? – лёгкая усмешка появилась на постепенно розовеющем лице Поттера. Гарри почувствовал, как тело наливается силой. Настроение заметно поднялось.

– Э… Малфой? – выдавил из себя Рон. – Ты имеешь в виду Люциуса Малфоя, умершего пару недель в Азкабане?

– Ну да. Насколько я знаю, в природе существовует только один Люциус Малфой, – не обращая внимания на ошарашенных Рона и Гермиону, Гарри вытащил из рюкзака школьную мантию и встряхнул её. Чары, наложенные эльфом на материю, работали безотказно. Мантия ни капельки не помялась.

– Гарри, ты хочешь сказать, что Люциус Малфой у тебя дома? – медленно проговорила Гермиона, снова садясь на сиденье.

– Да. История какая-то очень запутанная и странная, облачившись, – облачившись в мантию, Гарри застегнул рюкзак и выглянул в окно. – Хогсмит.

Действительно, за разговорами и переодеванием, они не заметили, как поезд остановился. Схватив вещи, ребята вышли из купе, вливаясь в плотный поток студентов спешащих оказаться поскорей на улице. Через четверть часа они уже входили в ярко освещенный Большой зал, только вот потолок в отличие от шести предыдущих лет, не поражал воображение небывалыми красками восхода или заката солнца. По нему не плыли пушистые облака, и не пряталась за бархатными тёмно-синими облаками луна. Сегодня потолок был тёмен. Чернота как воронка засасывала, притягивая к себе взгляды всех входящих. Постепенно галдёж прекратился, и по залу прокатилось эхо тревожных вздохов и шепота.

– Спокойно! Случилась небольшая неприятность, но уверяю, вас, к завтрашнему утру всё станет как обычно, – раздался усиленный чарами голос Дамблдора. – Добро пожаловать в Хогвартс! Занимайте, пожалуйста, свои места! – директор лучезарно улыбнулся и снова опустился в кресло.

Тихо переговариваясь, студенты стали рассаживаться за свои столы. Гарри сел лицом к серебристо-зелёным, но сделал это только для того, чтобы, не оборачиваясь, иметь возможность лицезреть директора. Поттер почувствовал прожигающий взгляд Дамблдора, как только сел на лавку. Его нельзя было спутать не с пытливыми и недоверчивыми взглядами гриффиндорцев и хаффлпаффовцев, задумчивыми и заинтригованными – рейвенкловцев, даже презрительные, но не менее любопытные взгляды слизеринцев, не вызывали в нём таких ощущений. Взгляд директора залазил под кожу и, елозя, проникал всё глубже и глубже, оставляя за собой зияющие кровоточащие раны. Ненависть в чистом виде. Ничем не прикрытая и не разбавленная ненависть – вот что светилось в голубых глазах, и Гарри не надо было даже смотреть на Дамблдора, чтобы её увидеть.

Поттер внутренне подобрался. Двери Большого зала распахнулись и вереница первокурсников потянулась следом за деканом Гриффиндорца. Кавалькаду малолеток замыкала девушка, значительно старше остальных. Тонкая прямая фигурка, легко с поистине королевской грацией передвигалась по залу. Поднятый подбородок и надменное выражение лица, выдавали в ней аристократку.

– Ты её знаешь? – прошептал Уизли, увидев, что сидевший рядом Гарри вздрогнул и прищурился.

– Интересный нас ждёт год… – пробормотал Гарри в ответ, не спуская пристального взгляда с новенькой. А может, он ошибся? Нет. Он слишком хорошо изучил род Леруа, и знал, что его представители, как впрочем, и любые другие члены чистокровных древних семейств, имели характерные черты, передающиеся из поколения в поколение. Зашедшая в Большой зал девушка, не столь сильно, как скажем его мама, но всё же имела что-то общее с Августой, чей портрет он во всех подробностях рассмотрел в семейном альбоме.

Интересно, под какой фамилией она сюда пожаловала? И, главное, зачем? Месть? Любопытство? Или может представители семейки Лерье ещё что-нибудь придумали, столь же радикальное, как когда-то, вынудив тем самым Августу отказаться от своей дочери? Только он-то уже не Леруа, и вряд ли его кровь поможет избавиться от проклятья. Гарри потёр глаза, стараясь не столь явно на неё пялиться. Не хватало ещё, чтобы Дамблдор, о чём-либо догадался, заметив его пристальное внимание к новенькой. Не переставая размышлять, Гарри улыбнулся, явно обеспокоенным Рону и Гермионе, отмечая, что друзья и Невилл, создали вокруг него своего рода мёртвую зону. Никто не мог к нему пробраться, без того, чтобы не столкнуться с ними. Такое поведение друзей забавляло Гарри, отвлекая от размышлений не только об очередной загадке, но и о пристальном внимании директора, который казалось, прожег в его правом виске дырку.

– Лерье, Инесс!

========== Глава 13 ==========

не небечено.

Услышав фамилию, Гарри вздрогнул, и удивлённо посмотрел на девушку. Та совершенно спокойно опустилась на хлипкий табурет и, надев шляпу, замерла. Не прошло и минуты как на весь Большой зал прозвучало: «Рейвенкло»!

Проводив её взглядом, Гарри увидел, как она уселась между Падмой и Лизой. Девушки тут же склонились ближе к ней и не нужно быть Трелони, чтобы угадать то, о чём они стали щебетать.

– Кажется, ты не ожидал этого, да? – подавшись вперед, обеспокоенно прошептал Рон.

– Что-то вроде того, – отозвался он. Странно, но не было предчувствия опасности, в полной мере ощущаемой им из-за Дамблдора. Вот только Гарри никак не мог понять, почему директор так настроен? Ну, стал он Главой своего рода, принял наследие, ну слегка… ладно, не слегка, а довольно сильно смешал ему карты, но это не повод так его ненавидеть.

Поттер глубоко вздохнул. На протяжении всего лета у него было слишком мало времени, для того чтобы просто сесть и подумать о том, что ему сулит новый учебный год. Все мысли были направлены на решение насущных проблем, связанных с полученным наследством и наследием. Июль, правда, был освобождён от мыслительных процессов, зато физически он изматывал себя настолько, что мозги напрочь отказывались работать, и едва успев рухнуть на кровать, как тут же отрубался. На протяжении всего лета, Гарри несколько раз менял планы относительно своего поведения в Хогвартсе и с Дамблдором. Но восстановленные воспоминания, странным образом утерянные ранее, внесли корректировку, в том числе и в его отношение к директору.

– Кажется, у слизеринцев произошел раскол, – прошептал между тем Рон, в очередной раз, вырывая Гарри из задумчивости.

На выданное замечание, Гермиона никак не прореагировала, продолжив задумчиво постукивать пальцами о деревянную столешницу, внимательно следя за распределением. Гарри же встряхнулся и обратил-таки внимание на своих извечных соперников. Пару минут он разглядывал слизеринцев, мысленно соглашаясь с другом. Многозначительные ухмылки Нотта, словно он знал, чего не знали остальные, несколько озадачивали и беспокоили. Рядом с Малфоем сидел Гойл, а вот Забини восседал напротив и спиной к гриффиндорскому столу. Крэбб в этом году составлял компанию Нотту. Булстроуд и Гринграсс о чём-то оживленно беседовали. Вдруг Дафна обернулась и, глядя прямо на Гарри, многозначительно улыбнулась.

Только этого не хватало! Он слегка сдвинулся, прячась за широкоплечим другом. Не то чтобы ему было неприятно такое внимание со стороны весьма симпатичной девушки, просто Гарри меньше всего ожидал, что станет объектом внимания представительниц серебристо-зелёного факультета. В конце концов, в этом мире должно хоть что-то оставаться неизменным: Рон и Гермиона – друзья, Лаванда и Парвати, а так же девушки с других факультетов строят ему глазки, а вот слизеринки должны и дальше морщить свои носики и всячески выказывать своё «фи». Или, скажем, плести интриги. И это правильно!

– Всё же он лапочка! – от восторженного возгласа Гринграсс, Драко перекосило. Поморщившись, он аккуратно сложил на тарелке вилку с ножом и, поднеся ко рту бокал с соком, слегка пригубил. Трещание Миллисент и Дафны действовало на нервы, но это было гораздо лучше, чем презрительное молчание больше половины факультета. Или предвкушающая и издевательская ухмылка Нотта. О да! Драко его отлично понимал. Столько лет находится где-то в арьергарде, и тут вдруг возвыситься. От этого у кого угодно крышу снесёт. А уж у такого придурка как Нотт и подавно.

– Я просто ушла в астрал, когда прочитала газету. А какой он там м-м-м… просто сказка!

О, Мерлин, прародитель…Ушла в астрал! Интересно, что же она там делала, любительница слезливых дамских романов? Малфой глотнул сока и покосился на мечтательно закатившую глазки Миллисент. Как не прискорбно самому себе в этом признаться, но Драко был абсолютно солидарен с девушками. Поттер действительно… м-м-м… особенно когда был в его руках… И это ужасно! Малфой скривился, словно съев целый лимон, и посмотрел на Поттера. Вернее на его макушку, потому что Уизел и Грейнджер закрыли весь обзор. Драко вздохнул. Думать о Поттере сейчас, совсем необязательно. И потом, здесь есть не менее интересные экземпляры. Малфой оглядел зал. Зацепившись взглядом за Стефана, бывшего любовника из Рейвенкло, он ему кивнул, и продолжил свою зрительную инспекцию.

– Да, Милли, совершенно с тобой согласна! Кто бы мог подумать, что придёт время, когда я буду без ума от Поттера! – протянула Дафна, убирая прядку светлых волос за маленькое ушко и томно вздыхая.

Слушая эти излияния, Драко вздохнул, но когда обнаружил что уже несколько секунд сидит и пялится на чёрную вихрастую макушку, раздраженно засопел. Он и подумать не мог, что когда-нибудь от вида Поттера не только будет испытывать эстетическое удовольствие, но и благодарность за помощь. Увидев понимающую ухмылку Блейза, он угрожающе нахмурился, хотя справедливости ради надо сказать, что поведение друга его нисколько не разозлило. Он был удовлетворён, что Блейз, наконец-то, расслабился, а то весь путь до школы был сам не свой.

Мерлиновы подштанники! Драко покачал головой, от бурных обсуждений сокурсниц достоинств Поттера. С какого такого перепуга всегда сдержанные Милли и Дафна, на пару поют дифирамбы гриффиндорцу? Драко сам не понимал, что его больше всего злило. Хотя глубоко внутри себя знал ответ. Он просто не мог принять, что должен своему вечному раздражителю и занозе в заднице за спасение отца.

– Булстроуд, Гринграсс, я надеюсь это не признание в любви? – прогнусавил Нотт, скривив губы в похабной ухмылке, от которой даже у Малфоя побежали мурашки по позвоночнику.

Миллисент совершенно незаметно для любого другого, но не для Драко, подобралась и, слегка прищурив глаза, холодно улыбнулась:

– Да хоть бы и так! Твоё какое дело, Нотт?

– Милли, Милли, – слизеринец покачал головой, словно выражая свою досаду на недогадливость оппонента, – я просто беспокоюсь о твоём душевном благополучии. Пусть даже Поттер будет наследником самого Мерлина, его жизнь не станет длиннее, чем уже предопределено.

– Интересно кем? Уж не тем ли, чью задницу ты лижешь, Нотт? – вмешалась Паркинсон. От её ледяного тона вздрогнули все, кто слышал перебранку.

Что она творит? Повернувшись к Панси, Драко сощурился, пытаясь ей взглядом внушить, чтобы не нарывалась. Девушка проигнорировала его молчаливое предупреждение и, кривя губы, брезгливо смотрела на Нотта, словно тот был мерзкой тварью вдруг оказавшейся у неё в тарелке.

– Паркинсон! А ты бы лучше затк… – прошипел Нотт, но замолчал на полуслове, встречаясь взглядом с деканом.

– Я бы всем, Вам, посоветовал воздержаться от взаимных оскорблений и претензий, – произнес Снейп, незаметно подойдя к столу своего факультета. Конечно, он ожидал, что среди слизеринцев будет раскол. Однако совсем не думал, что всё произойдет так быстро. Словно невидимый режиссер спланировал и распределил роли. – Вы, мистер Нотт, староста школы и должны вести себя как подобает старосте и наследнику Рода, а не как безродному и невоспитанному мальчишке. – Снейп проигнорировал злобно прищуренные глаза, прекрасно понимая, что тот считал его предателем и протянул по одному свитку Паркинсон и Ноту. – Размножьте и раздайте старостам всех курсов. Не забудьте повесить расписание в гостиной. Раздав указания, Снейп посмотрел на хмурого крестника, слегка склонил голову, и резко развернувшись, устремился к учительскому столу.

Проводив взглядом Северуса, Драко выбросил из головы странное поведение сокурсниц, ему хватало собственных проблем и, судя по многозначительным улыбкам Нотта, тот явно готовил какую-то гадость.

Ничего-ничего, ещё посмотрим, кто кого. Драко криво ухмыльнулся и, потянувшись за яблоком, обратил внимание на новое действующее лицо за преподавательским столом.

– О, у нас новый учитель! – брошенная Гермионой фраза, вырвала Гарри из задумчивости. Поставив локти на стол, и положив на сцепленные руки подбородок, он лениво скользнул взглядом в сторону учительского стола, стараясь не встречаться взглядом с Дамблдором, отмечая ещё и то, что вступительную речь директора, как собственно говоря, и начало ужина, он благополучно пропустил.

– Подумаешь новость, – буркнул Рон, потянувшись за добавкой картофеля-фри. И наложив в тарелку, целую гору холестерина, как любила говорить Петунья, о лакомстве так любимом Дадли, принялся с упоением её уничтожать. Гарри закатил глаза и едва заметно улыбнулся, наблюдая за отменным аппетитом друга. А вот ему есть, совсем не хотелось. Во всяком случае, поданную снедь.

– Интересно, почему это Дамблдор в своей речи ничего не сказал? – Гермиона аккуратно промакнула уголки рта салфеткой и, подняв бровь в молчаливом вопросе, выразительно посмотрела на пустую тарелку Гарри.

– Видимо, потому что опоздал, – проигнорировав намёк, что ему следовало бы поесть, предположил Гарри, разглядывая только что появившегося, слегка смахивающего на моржа, невероятно толстого и лысого нового преподавателя. Из растительности на круглой и гладкой, словно мяч голове, были только усы, топорщившиеся на манер маленького ёршика для мытья посуды.

– Плевать на него! Гарри, ты, почему не ешь?

– Нет аппетита, – отозвался Поттер. Взглянув на хмурого Рона он вздохнул и взял персик, но прежде чем впиться в ароматную бархатную кожицу зубами, пару секунд задумчиво крутил его в руках.

– М-м-м… кажется, это упущение будет исправлено, – Гермиона вместе со всеми посмотрела на поднявшегося со своего кресла директора.

– Вы, наверное, успели заметить, что отсутствует профессор Деккер, в прошлом году преподававший вам ЗОТС, – усиливая голос Сонусом, произнес Дамблдор. – Спешу всех успокоить, он жив и полностью здоров, просто закончился годовой контракт, и профессор решил его не продлевать. Посему, в этом учебном году Защиту от тёмных сил будет преподавать всем вам хорошо знакомый профессор Снейп! – После этих слов, большая часть факультета Слизерин продолжала угрюмо молчать, тогда как остальные, в их числе, как заметил Гарри, были Забини, Малфой, Паркинсон, Булстроуд, Гойл, Гринграсс и еще кто-то с младших курсов, наравне с остальными студентами, наградили назначение Снейпа скупыми хлопками. Услышав справа от себя протяжный стон, Гарри повернулся и понял, что он исходил от Невилла. Несколько секунд Поттер смотрел на своего нежданно приобретённого кузена и решил, что сделает всё возможное, чтобы ему помочь. К тому же в ЗОТС Невилл был далеко не так безнадёжен, как скажем в зельях. Хотя, если подумать, то это был довольно спорный вопрос. Возможно, если бы Снейп не был бы такой сволочью, и вместо того, чтобы издеваться, нормально преподавал, то не только Невилл, но и он сам, был бы более подкованным в зельях. А так, Гарри пришлось учиться с самого начала. Зато сейчас никто, в том числе и Снейп не сможет к нему придраться.

– Зельеварение будет преподавать профессор Слизнорт! – закончил Дамблдор.

– Уроки ЗОТС обещают быть ну о-чень весёлыми! – после того как смолкли аплодисменты-вежливости, простонали гриффиндорцы,

– Да ладно вам, могло быть и хуже! – Рон откусил большой кусок от вишнёвого пирога и, пошевелив бровями на недовольное сопение сокурсников, принялся тщательно его пережевывать.

– Что, мантикора тебя покусай, может быть хуже Снейпа в роли учителя ЗОТС? – приглушенно воскликнул Симус.

– Например, Слизнорт в этой роли, – неожиданно для всех сказала Гермиона, отставляя от себя бокал с соком и беря с вазочки пару слив.

– Ага, точно! Представьте этого колобка и его демонстрацию, как надо в прыжке увернуться от летящего заклинания…

– Ага, зрелище было бы ещё то! – хихикнул Колин, пробравшись поближе к Поттеру.

Гарри недовольно скривился, прикрывая глаза, когда его ослепила вспышка колдокамеры.

– Колин, твою мать! Вали отсюда! – прорычал Рон, хватая незадачливого фотографа за шкирку и, отправляя в свободный полёт на лавку подальше от себя.

– Мистер Уизли, не могли бы вы быть чуть более корректным к своим сокурсникам? – раздался голос МакГонагалл. Мысленно чертыхаясь, Гарри проморгался. В глазах из-за яркой вспышки, до сих пор мелькали тёмные мушки. – Мистер Поттер, что с вами?

– Да всё нормально, просто вспышка слегка ослепила, – буркнул он, смаргивая выступившие слёзы.

– Мистер Криви, будьте так любезны, впредь не совершать что-либо подобное, – строго глянув на притихшего Колина, сказала МакГонагалл. Криви виновато кивнул. – Так, это расписания, – декан протянула свитки Рону и Гермионе. – Как старосты школы вы должны размножить, раздать старостам всех курсов и, разумеется, проследить, чтобы все его получили.

– Хорошо, профессор, – отозвалась Гермиона, беря в руки оба свитка.

– Отлично. Мистер Поттер, директор Дамблдор, просит Вас зайти сразу же после ужина в его кабинет. Пароль: «Оранжевые липучки».

После этих слов Гарри пару секунд молча смотрел на своего декана, наконец, медленно перевёл взгляд, на восседавшего в центре учительского стола директора. Тот увлеченно о чём-то беседовал со Слизнортом, но словно почувствовав направленный в его сторону взгляд, вскинул голову. Сколько длилось зрительная дуэль, Гарри не знал, но обычное до этого мгновения созерцание, не сопровождающееся яркими эмоциями, было сметено долго подавляемой яростью. Она начала клокотать в нём, грозя выплеснуться наружу, рождая перед внутренним взором одну кровавую картинку за другой. Губы Гарри слегка дрогнули, и он посмотрел на хмурящуюся МакГонагалл.

– Я вынужден отклонить столь любезное приглашение, так как не очень хорошо себя чувствую, – медленно выговаривая каждое слово, произнёс Гарри. Встречаться с Дамблдором он совершенно не хотел, но к сожалению придётся. Только не в первый день.

– Хорошо, Гарри, я скажу директору, что у вас возникли некоторые проблемы со здоровьем, – хмурясь, произнесла МакГонагалл. – Посетите больничное крыло. Надеюсь, – она строго посмотрела на Рона и Гермиону, – ваши друзья проводят вас к мадам Помфри?

– Конечно, профессор! – хором отозвались они, обеспокоенно глядя на Гарри.

Вымученно улыбнувшись, Поттер почувствовал, как постепенно рассеивается кровавый туман перед глазами, и желание разорвать на куски Дамблдора исчезает, оставляя за собой отвратительный привкус во рту, напомнивший ему минуты пробуждения, после полного вхождения в наследие.

Декан Гриффиндора кивнула и, резко развернувшись, направилась в сторону преподавательского стола, за которым появился лесничий, и по совместительству преподаватель УЗМС.

– Интересно, где он был? – улыбнулся Гарри и махнул Хагриду.

– Да Мерлин его знает! – со смешком отозвался Рон, а увидев, как полувеликан широким рукавом едва не снёс со стула профессора чар, прыснул: – Бедный Флитвик, вечно ему достаётся!

Вдоволь обмыв косточки учителям, как старым, так и новым, они плавно перешли к новой студентке семикурснице. Действительно, не часто, а если быть точным, то за прошедшие шесть лет, в Хогвартсе ни разу не проходил распределение кого-то старше одиннадцати лет. Слушая выдаваемые, как из рога изобилия предположения сокурсников, и не принимая участия в разговоре, Гарри старался отогнать от себя мысли о директоре, кромсая ни в чем, ни повинную грушу, а потом вновь вернулся к обдумыванию причины появления в непосредственной близости от него самого представительницы отверженной ветви его рода.

Предмет обсуждений, сидела за столом Рейвенкло и ковырялась в тарелке с картофельным пюре, размазывая его вилкой по всей поверхности. Есть совершенно не хотелось, а хотелось забиться в угол и не высовываться оттуда лет сто. Однако это желание вспыхнуло и тут же пропало. Девушка и не подозревала, что подобные мысли совсем недавно бродили в голове того, из-за кого, она оставила мать и приехала за тридевять земель в продуваемую всеми ветрами Шотландию. Хотя кого она обманывала? Приехала она сюда из-за себя. Первой девочке, рождённой в роду за последние три века, совершенно не хотелось умирать в столь раннем возрасте, став жертвой идиотского проклятья обрывавшего жизни всех урождённых Лерье. И всё из-за их прапрабабки! И хоть шанс снять проклятье был ничтожным, но попробовать всё же стоило.

– Глупые пожиратели лягушек! Разве можно убийством снять родовое проклятье? – Шипела её мать, урождённая Маргарит Гомес Диас, вопреки испанским традициям взявшая фамилию мужа и ставшая Лерье, читая объемистый фолиант.

Значительно позже Инесс узнала, что этот неподъемный талмуд, передавался из поколения в поколение, являясь своего рода дневником. В него предки записывали результаты проводимых исследований, воспоминаний и были они посвящены одному вопросу: Как снять наложенное на род Лерье проклятье, отправляющее на тот свет всех его наследников после двадцати двух лет и трёх месяцев от роду. Именно в этом возрасте прапрабабка убила своего мужа, убежав с его братом.

– Мам? – тихо зайдя в малюсенькую комнатку с пола до потолка уставленной книжными полками, спросила Инесс. Пальчики ног стали замерзать и, пытаясь их согреть, она переминалась с ноги на ногу, уже жалея, что, поведясь на свое неуёмное любопытство, прокралась в подвал особняка следом за матерью.

Ей было пять лет и тогда-то, она впервые за всю свою короткую жизнь узнала, что такое Маргарит Гомес Диас в гневе. Инесс в течение двух дней не могла нормально сидеть, нежная кожа на ягодицах горела после встречи с широким магловским ремнём.

Мда, если бы мать папочки тогда знала, на ком собиралась женить единственного сына. Инесс презрительно прищурилась, скользя взглядом по профессорам. На много сотен миль обходила бы стороной дом испанского гранда*. Ибо ни она, ни Маргарит не собирались продолжать изыскания «чокнутых придурков» – как назвала мама Лерье, три века гонявшихся за фантомом, пытаясь найти способ снять родовое проклятье. Тогда как даже она знала, что сие невозможно, без доброго и бескорыстного на то желания Главы проклявшего Рода. И это был первый удар гордой испанской красавицы, от которой скрыли факт, что её ребёнок должен будет умереть в двадцать два года. А вторым…

– Ты клялась верности роду, девчонка! – совершенно не аристократично орала мадам Лерье, брызгая слюной и размахивая руками.

– Какому роду, Лаура? Роду номинально взявшего начало с убийцы? Или роду несколько лет назад вздумавшего расправиться с младенцем, дабы кровью смыть кровь? – глядя на покрасневшее от бешенства лицо матери покойного мужа, спросила Маргарит. – Это приемлемо только в случае кровной мести, но не для снятия родового проклятья, мадам! Ни я, ни моя дочь не желаем иметь что-либо общее с ТАКИМ родом.