Текст книги "Столкновение (СИ)"

Автор книги: KaroT

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)

– Драко, куда мы так бежим?! – слегка запыхавшийся голос вклинился в его воспоминания, и Малфой тряхнул головой, недоумённо оглядываясь по сторонам. Заметив впереди маячившую широкую спину Лонгботтома и не менее широкую – Поттера, он повернул голову. Забини встретил его взгляд и прикусил губу, явно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Драко скривился, мысленно чертыхаясь и, хмыкнув, отвернулся от уже вовсю хихикавшего и определенно желавшего получить парочку неприятных проклятий Блейза.

– Мы не бежим, а степенно быстро идём, – парировал Малфой, приглаживая волосы и одним взмахом волшебной палочки приводя одежду в должный вид. – Советую привести себя в порядок: не хочу, чтобы рядом со мной увидели помятое и неопрятное чучело. Это Поттеру всё равно, что рядом с ним топчется некто, смахивающий на флоббер-червя.

– Твоя ревность…

– Забини, напомни мне взять у Северуса зелье, улучшающее память, – вздохнув, устало проговорил Драко. – Потому что мне надоело говорить одно и то же: я никого никогда не ревную! Тем более Поттера. И тем более к Лонгботтому. У меня просто воображение заклинивает только от одной мысли об их совместном пребывании в постели, это раз, и, во-вторых, сегодня Поттер должен отправиться на Гриммо, 12 и снять чары с комнаты отца, а не трахаться с кем попало и где попало.

– Как скажешь, – миролюбиво отозвался Забини и едва заметно ухмыльнулся. Друг может говорить, что ему угодно, но то, что испытывает Малфой и половина студентов Хогвартса вместе с ним самим, ничем иным, как ревностью… завистью или, на худой конец, любопытством, назвать было нельзя. И Забини очень сомневался, что любопытство и зависть сорвали Драко с места и заставили нестись следом за ставшей самой популярной в школе парочкой.

Малфой бросил недовольно-раздраженный взгляд на Забини и удрученно покачал головой. Он правду сказал: никакой ревности не было, да и с чего ей быть-то? Драко хотел трахнуть Поттера – он этого и не скрывал от Забини, а с кем там он спал, его мало заботило. Малфоя совершенно не беспокоил вопрос, под кем были его любовники до него и под кем оказывались после. Для Драко секс являлся источником удовольствия, а не скандалов, взаимных претензий и притязаний. Наверное, поэтому он и не имел дел с девчонками: слишком много проблем они создавали со своей надуманной любовью и слезами.

– Как могли Грейнджер с Уизли отпустить Поттера с Лонгботтомом? От него же толку – ноль.

– Ты-то откуда знаешь? Может, он, как кентавр, без устали несколько дней…

– Я не об этом, идиот! – перебил Забини и, споткнувшись, смачно шлёпнулся на пыльную дорожку.

– А о чём, мозг всея Слизерина? – помогая подняться с земли матерящемуся Забини, выдавил из себя Драко и расхохотался.

– Хватит ржать, кентавр ты наш недоделанный, – буркнул Блейз, отряхиваясь.

– Хочешь еще? – отсмеявшись, поинтересовался Драко с угрозой.

– А я-то что? Разве не ты бил копытом… ой, простите, рукой в грудь, хвастаясь, что укатал Стефена и Сэма и круче самого крутого кентавра? – невинно глядя на возмущенно ворчавшего Драко, произнес Блэйз и ухмыльнулся, завидев на бледных скулах красные пятна.

Драко ускорил шаг, проклиная Забини и свою несдержанность. Тогда он действительно гордился, но вот какого соплохвоста его потянуло рассказать этому… этой заднице, понять не мог. А теперь расплачивался за свой длинный язык.

– Я имел в виду, что, если возникнет опасность, Лонгботтом не сможет защитить не только Поттера, но и себя, – как ни в чём не бывало продолжил Блейз, поравнявшись с сердито шагавшим Драко. – И, кстати, мне вот интересно: кто растрезвонил о проблемах у того с магией.

– Разве некому? У гриффиндорцев одна болезнь на всех – словесное недержание. О… решили время зря не терять, – пробормотал Драко, наблюдая за тем, как Лонгботтом и Поттер заходят в трактир «Кабанья голова».

– Ну, чего встал-то, идем! Что-то мне со всей этой кутерьмой выпить захотелось, – и, не дожидаясь ответа Драко, Блейз устремился к видавшей лучшие времена лестнице.

***

Зайдя внутрь трактира, Гарри слегка поморщился от застарелого запаха старых окурков, покрывавших чуть ли не весь пол, и обвел полутёмное пространство цепким взглядом. Кроме него и Невилла, здесь ещё находились три посетителя, никак не отреагировавшие на скрип открываемой двери, да бармен, скользнувший по ним равнодушным взглядом.

– Кажется, нам туда, – еле слышно прошептал Невилл, кивком головы указывая в сторону небольшого тускло горевшего светильника, видимо, служившего своего рода ориентиром.

Осторожно ступая по грязному полу и стараясь ни во что не вляпаться, ребята быстро преодолели расстояние до плохо освещенной лестницы и, переступая через две ступеньки, за считанные секунды поднялись на второй этаж.

– Ну наконец-то, а я уж было начала волноваться! – раздался ворчливый голос, и перед ними, словно из воздуха, материализовалась маленькая старушка, облаченная в такую же одежду, как и Снейп-боггарт. Не выдержав, Гарри весело хмыкнул.

– Добрый день, миссис Лонгботтом, – почтительно поклонившись и поцеловав поданную сухонькую руку, поприветствовал её Поттер и улыбнулся. – Рад вас видеть.

– Я тоже, Гарри, я тоже. Идём, нечего торчать у всех на виду, – старушка резво развернулась, устремляясь к приоткрытой обшарпанной двери. Ребята переглянулись, оглядели пустой коридор и, пожав плечами, последовали за ней.

Следующие три часа пролетели совершенно незаметно для временных обитателей непрезентабельного номера второсортной гостиницы. Обсуждали всё, начиная с детства и юности миссис Лонгботтом, оказавшееся в итоге ложью, и заканчивая рассуждениями, кому всё это было нужно.

– А вы не думали, что сам Гриндевальд мог изменить вам обоим память? – спросил Гарри, отрываясь от изучения семейного древа Невилла.

– Думала, вот только я не нашла достаточно убедительных причин для этого.

– Разве защитить своих детей от преследования за то, что их отец тёмный маг, не достаточно убедительная причина?

– Вот именно, – согласился Поттер и посмотрел на Невилла: тот был необычайно серьезен и хмур и, кроме того, всё о чём думал кузен, можно было «прочитать» по его лицу, и это очень не нравилось Гарри. Нелепые слухи помогали без лишних проблем оставаться им наедине, но и привлекали излишнее внимание. Если директор вздумает влезть в их отношения, то Невилл не сможет противостоять Дамблдору, и тот с лёгкостью узнает то, что никто, кроме их семьи, не знал… служащий Министерства не в счёт.

– Я собираюсь встретиться с отцом.

Задумчиво разглядывая кузена, Гарри не сразу понял, из-за чего Невилл вдруг закашлялся. А тот, едва справившись со сбившимся дыханием, просипел:

– Это что, шутка?

– С чего бы мне шутить, внук? – резко ответила миссис Лонгботтом, поджав бледные губы. – Я не желаю умереть, так и не узнав всей правды. Жаль, что с Аурелией нельзя поговорить, – повернув голову и глядя в помутневшее от грязи и времени окно, тихо произнесла старушка. Весь её секундный гнев испарился, и Гарри увидел, как поникли хрупкие плечи.

– Почему нельзя? Можно! Правда, я сам не нашел время побеседовать с портретами, но все их перенёс на площадь Гриммо, и…

– Все портреты в Поттер-Мэнор лишены магии, Гарри, – перебила его миссис Лонгботтом, грустно переведя взгляд на Поттера. – Ты ведь не знаешь, что там случилось? Дамблдор тебе не рассказывал, я права?

– Нет, – после секундной заминки отозвался Гарри и почувствовал, как сердце на мгновенье замерло, предчувствуя что-то.

– На имение напали, причём сделано это было до того, как неожиданно пала защита.

– Предатель?

– Может быть, хотя вряд ли. Дело в том, что внутрь дома каким-то образом попал один очень древний артефакт. Он-то и активировался в нужный момент. Защита была разрушена и… Аурелия с Чарльзом погибли, прихватив с собой изрядное количество… нападавших.

– Пожиратели? – едва слышно спросил Невилл. Августа посмотрела на внука.

– Что бы ни случилось, не снимай амулет и никому не говори о нём.

Тот в ответ кивнул. Старушка, сдвинув брови, посмотрела на Гарри и пояснила:

– Этот артефакт защищает сознание… всё равно, что окклюменция, только его действие не зависит от концентрации мага. Тебе тоже не помешало бы такой надеть. Насколько я знаю, у Поттеров было два таких.

– Меня защищает магия эльфов, – не то чтобы Гарри был против дополнительной защиты, просто ему сейчас куда интересней было узнать о происшествии в Поттер-Мэнор. – Значит, портреты не двигаются?

– Нет. Не двигаются, не говорят и не живут… собственно, изображений, как таковых, на большинстве полотен нет. Сплошная серо-черная дымка, как на…

– …самом доме, – закончил Гарри. А он-то думал, что это копоть от Адского огня. – Вы там были с отцом?

– Да. Джеймс был несколько не в себе, ну, и Дамблдор попросил меня, как самую ближайшую подругу Аурелии, сопроводить мальчика и помочь с похоронами. Имение было практически стерильным, ни единого магического следа не наблюдалось, только вот я уже видела подобное и…

– … решили сами всё выяснить? – несмотря на неприятные и требующие разгадки новости, Гарри усмехнулся: ему определённо всё больше и больше нравилась миссис Лонгботтом. Кажется, высказывание профессора Блэка: «Не каждое видимое кажется очевидным…» подходило чуть ли ни каждому второму.

– Ну, почему же сама… – старушка хитро ухмыльнулась и открыла было рот для дальнейшего повествования, но её прервал грохот. Окно разбилось, засыпав пол мельчайшей стеклянной крошкой, здание тряхнуло, и в то же мгновение дверь резко распахнулась, врезавшись в стену.

– Так-так, какая встреча!

Гарри резко вскочил и вздрогнул от обжигающей ненависти, вспыхнувшей в нём, стоило только раздаться холодному голосу. Откуда-то из глубины стала подниматься волна ярости, улыбка, смахивающая на оскал, зазмеилась у него на губах, и Гарри с какой-то извращенной радостью ждал… рука крепко сжимала новую палочку, волны магии от кончиков пальцев расходились по всему телу, даря ни с чем не сравнимое блаженство полёта.

– Белла, у нас совершенно нет времени для светской беседы… так что, пока! – спокойный голос миссис Лонгботтом никак не вязался со стремительностью её проклятья, врезавшегося в грудь Лестрейндж и отбросившего её назад. – Ну, чего стоим? Быстро убираемся отсюда!

Втроём с палочками наперевес они выскочили в коридор, и в Гарри кто-то врезался, опрокидывая на спину. По инерции Поттер вцепился в мантию, утягивая за собой этого «кого-то». Буквально через мгновение Гарри перевернулся и, подмяв под себя чертыхающегося светловолосого…

– Малфой! Опять ты? – воскликнул он, разглядев, наконец, совершенно не аристократично сквернословившего слизеринца.

– Что… что значит опять? – прохрипел Малфой, пытаясь вывернуться из-под Поттера. Но Гарри, еще секунду назад пребывающий в ярости, не спешил его отпускать.

– Эй, мальчики! Будете обжиматься чуть позже, – проворчала миссис Лонгботтом, закончив связывать оглушенную Беллатриссу. – Белла явно не одна пожаловала, и надо убираться отсюда, пока группа поддержки не появилась.

– Вот именно… слезь с меня, наконец, – едва слышно прошипел Драко. Как он ни старался, сбросить гриффиндорца ему так и не удалось. – «Хорошо хоть перестал душить, эльфийский придурок!» – подумал Драко, по инерции протягивая руку мгновенно вскочившему Поттеру. Тот резко дёрнул, и Малфой даже пискнуть не успел, как оказался на ногах.

Закрыв связанную Лестрейндж в комнате и наведя на себя чары «Хамелеона», два слизеринца, два гриффиндорца и миссис Лонгботтом, осторожно ступая, двинулись к лестнице.

========== Глава 17 ==========

Глава отбечена. Бета: НеЗмеяна

Глухие хлопки, грохот и крики, сливающиеся в один равномерный гул, подтверждали, что на улице идёт бой. Гарри крепче сжал в одной руке волшебную палочку, а в другой – руку Невилла, чувствуя, как перехватывает дыхание, словно он на метле взмывает ввысь или, расправив крылья в образе орла, преодолевает сопротивление воздуха.

Почему так пусто? Поттер наклонился, оглядывая полутёмную комнату первого этажа. С того места, где он стоял, были видны лишь два стола, три перевёрнутых стула да валявшаяся на грязном полу пивная кружка. Гарри очень хотелось спуститься и выйти на улицу, но, подумав, отказался от своего желания. Либо посетители с хозяином затаились, либо убежали… но какой в этом смысл? Внутри-то легче спрятаться, чем на улице… Гарри чуть сильнее сжал руку кузена и прошептал:

– Я пойду посмотрю, что там.

– Никуда ты не пойдешь! – прошипела старушка. – Оставайтесь здесь, пока я не приду.

Едва различимое, размытое пятно, напоминающее жаркое марево, и слегка скрипнувшая ступенька подсказали, что миссис Лонгботтом начала спускаться по лестнице. Грохот с улицы то приближался, то удалялся. Здание пару раз тряхнуло, посыпалась штукатурка, создавая в воздухе пыльное облако. Гарри вздрогнул от неожиданности, когда слева внезапно чихнул Малфой. При звучании отборных ругательств слизеринца, поминавшего Мерлина, соплохвоста, гиппогрифа и их потомство, брови Поттера удивлённо поползли вверх.

– Малфой, напомни мне, зачем мы спрятались под чарами? – прошептал Гарри, пытаясь подавить улыбку. Ворчащий и ругающийся без привычной язвительности и присущего ему сарказма Малфой представлял из себя весьма занятное зрелище. Но, судя по нелестному отзыву о тупых гриффиндорцах, он услышал насмешку в его голосе, чего Гарри старался избежать.

– Это не меня надо спрашивать, Поттер, – прошипел в ответ Малфой. Гарри пару раз моргнул, глядя в сердито сощуренные глаза. – Знаешь, что забавнее всего… м? То, что даже принятое наследие не сделало твое лицо хоть чуточку умнее.

– Гарри, я тебя вижу! – дергая Поттера за руку, взволнованно произнёс Невилл.

– О, какая прелесть! – закатывая глаза, протянул Малфой и, отряхнув мантию, подался вперёд так же, как Гарри внимательно всматриваясь в полутемную комнату. – Чары Хамелеона хороши, когда человек один, а нас тут целая толпа, поэтому толку от них мало, – добавил Малфой, бросив презрительный взгляд на Поттера и Лонгботтома. Последний улыбался, как самый настоящий придурок, явно радуясь, что сумел снять с себя чары, и теперь что-то быстро шептал Поттеру на ухо. А всё Забини…

Где он, кстати? Драко оглянулся и, взмахнув волшебной палочкой, невербально произнес «Фините», но, вопреки ожиданиям, Блейза рядом не оказалось. Куда делся этот идиот?

– Где Забини?

Драко раздраженно засопел, и, набрав в грудь воздуха, повернулся к Лонгботтому, чтобы высказать этому гриффиндорскому недоумку всё, что думает по поводу идиотских вопросов, но уничижительные слова не успели сорваться с его губ.

– Малфой, что бы тебе ни хотелось сказать, лучше заткнись, – Гарри слегка нахмурился, холодно глядя на задохнувшегося от возмущения слизеринца. Малфой вызывал в нём противоречивые чувства, но ни одно из них не было похожим на те, что одолевали его первые пять лет. У Поттера не возникало желание наслать на гавнюка какое-нибудь проклятье или просто врезать, стирая с холеного аристократического лица язвительно-презрительное выражение. Малфой его забавлял, смотреть на него было одно удовольствие, особенно, когда тот, шокированный, замолкал и давился воздухом, еле сдерживая рвущиеся нелицеприятные выражения. Правда, иногда, как, например, сейчас, Малфой начинал раздражать.

Тяжело вздохнув, Гарри отвернулся. Где, спрашивается, миссис Лонгботтом… и Забини, кстати, тоже? Судя по тому, что вокруг стало значительно тише, бой либо отдалялся от трактира, либо и вовсе заканчивался.

Не обращая внимания на сердито сопевшего Малфоя и ободряюще улыбнувшись Невиллу, Гарри отпустил руку кузена, спустился на пару ступенек и снова наклонился, напряженно вглядываясь вниз. Мелькнувшая с внешней стороны больших окон тень и скрип под лестницей, заставили Гарри насторожиться и крепче сжать волшебную палочку. Вся эта ситуация его сильно тревожила. Да еще Лестрейндж… какого дементора она тут одна делала? Слева у дальнего стола что-то блеснуло, и Гарри несколько секунд недоумённо хлопал глазами, глядя на движущийся у самого пола огонёк, пока до него не дошло: кто-то ползал под столом и, подсвечивая себе Люмосом, что-то там искал.

– Я же сказала оставаться на месте, – от раздавшегося снизу голоса, Гарри вздрогнул.

– Миссис Лонгботтом? – едва слышно произнёс он и сильнее наклонился, пытаясь разглядеть старушку.

– Нет, боггарт, – пробурчала она, выныривая из-под лестницы. – Раз уж не послушался, спустись вниз и помоги другу, – старушка махнула рукой в сторону дальнего стола, где, как отметил Гарри, огонёк перестал метаться у пола и замер на месте, а сама подошла к окнам.

Спустившись еще на две ступеньки, Поттер, хмурясь, поглядывал то на миссис Лонгботтом, также снявшую чары Хамелеона и сейчас замершую у окна, то в сторону стола, где находился Забини…

«Интересно, что он там ищет?» – подумал Гарри, отрываясь от созерцания вновь возобновившего движение огонька, и слегка развернувшись, всмотрелся в едва различимую бесформенную кучу под лестницей. Через пару секунд сердце Гарри замерло, по коже побежали мурашки: он наконец-то разглядел то, что там лежало.

– Забини, какого соплохвоста ты там делаешь? – зашипел Малфой, но только он поравнялся с Гарри, он оторвался от шокирующего зрелища внизу и поднял голову.

Все, случившееся потом, произошло настолько неожиданно и быстро, что Гарри даже не успел сообразить, что к чему. Действуя инстинктивно, он схватил в охапку Малфоя, крикнул: «Ложись»! – и сжал в руке амулет. Последнее, что Гарри увидел, прежде чем его с Малфоем закружило в водовороте аппарации – влетающий в окно тёмно-оранжевый луч. От звона разбитого стекла и грохота ломающейся лестницы заложило уши, левый бок обожгло огнём…

***

Вывалившись из принудительной аппарации и ударившись коленом об пол, Драко чертыхнулся. В голове молнией пронеслись мысли: «Что, дементор подери, случилось? Забини, тебе конец! Поттер, тебе тоже! Где я и на чём лежу»? – последний возникший вопрос отпал сам собой, стоило Драко слегка приподнять голову и увидеть бледное, сведённое судорогой боли лицо Поттера. Странно, но пока он не увидел гриффиндорца, Драко не слышал его судорожного и хриплого дыхания. Капелька крови застыла у того в уголке рта, притягивая к себе внимание. С трудом оторвав от неё взгляд, Драко осторожно повернул голову, осматривая место, куда по милости Поттера он попал. А то, что именно гриффиндорец был тому виной, Драко не сомневался… во всяком случае, именно Поттер его схватил.

Небольшая округлая комната освещалась ярко горящими факелами, несколько картин в позолоченной раме… Драко медленно повернул голову и замер, встретившись взглядом с огромным трехголовым псом, восседавшим у кованой двери. Хотя сравнение этого чудовища с домашним животным было большим преуменьшением. Три пары алых глаз, пристально смотревшие в его собственные – широко распахнутые от испуга, казалось, проникали в самую душу, вызывая безотчетный и неконтролируемый страх. Драко сильнее прижался к Поттеру – не то защищая, не то защищаясь – и крепко зажмурился.

– Мерлин мой, Малфой! – в тщетной попытке пошевелиться, со стоном прохрипел Гарри. Лежавший на нём слизеринец причинял неимоверную боль. Если с того момента, как он очнулся, жжение в боку было терпимым, то сейчас всю левую сторону тела дёргало, боль пульсировала, дыхание перехватывало от железной хватки Малфоя, а перед глазами заплясали огненные круги. – Не мог бы ты чуть отодвинуться…

– Поттер, там, кажется, цербер, – словно не слыша последних слов, глухо пробормотал Драко куда-то в область ключицы Поттера и, чуть пошевелившись, прошипел: – Куда ты нас перенёс, идиот?

Гарри протяжно застонал и выругался сквозь стиснутые зубы.

– В мой дом… и если бы я этого не сделал, то… останки твоей слизеринской задницы можно было бы отскребать от стен и пола, – Гарри сглотнул подкатившийся к горлу ком и прошептал. – Цербер, всего лишь иллюзия, он часть охранных чар… Малфой, слезь с меня, только за пределы круга не выходи.

– Мне и так вполне удобно, Потти, – после непродолжительного молчания произнёс Драко, не горя особым желанием «слазить». Во-первых, потому что не был уверен в правдивости утверждения относительно цербера: псина отнюдь не выглядела как иллюзия. Вот в Малфой-Мэнор действительно была иллюзия василиска. Во-вторых, пол оказался просто ледяным. Он чувствовал это коленом и правой рукой, а Поттер был очень тёплым. И главное, Драко очень хорошо помнил одну заповедь: «Оказавшись в незнакомом месте, старайся максимально долго не двигаться, дабы незаметно разведать обстановку». Однажды такая тактика сработала, а ещё… было просто приятно находиться в такой близости от Поттера, чего не скажешь о самом Поттере. Хотя… Драко чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее. Заслышав сбившееся дыхание своего «матраса», Малфой ухмыльнулся и приподнял голову. Первым, оказавшимся в поле его зрения, был цербер. Псина всё так же сидела и пялилась на него своими жуткими глазами.

Сидит – и хорошо! Драко вздрогнул, сжав в правой руке волшебную палочку, с трудом оторвал взгляд от горящих красных глаз стража и посмотрел на Поттера. Вид у того был очень странным: бледное, очень бледное лицо, зажмуренные глаза, чёрные ресницы и ярко-красная капелька в уголке бескровных губ. Хриплое, даже сиплое прерывистое дыхание отнюдь не свидетельствовало о волнении или возмущении Поттера его действиями.

Не мог же он настолько замёрзнуть… Вытащив зажатую между ним и гриффиндорцем правую руку, Малфой упёрся ею в ледяной пол, а левой в плечо Поттера и чуть приподнялся.

– Эй, Поттер…

Но тот лишь хрипло дышал, никак не реагируя на оклик. Данное обстоятельство встревожило Драко, и он слегка потряс гриффиндорца за плечо. Поттер тут же нахмурился, промычав что-то нечленораздельное. Малфой облегчённо вздохнул и открыл было рот, чтобы высказать тупому эльфийскому идиоту всё, что он думает по поводу того, как хватать и тащить его куда попало, во-первых… Что было «во-вторых», Драко не додумал. Он недоумённо смотрел на свою руку с зажатой в ней волшебной палочкой…

– Что за… – Малфой рывком поднялся, усаживаясь на ноги Поттера. Его глаза в ужасе распахнулись: вёсь левый бок гриффиндорца был в крови. Мурашки побежали по позвоночнику. Драко с усилием принялся вытирать о себя вымазанную руку, но обнаружил, что практически вся его рубашка и мантия пропитались кровью Поттера и теперь, неприятно холодя, прилипли к телу.

– Твою ж мать… не мог бы ты по мне не прыгать… – простонал Гарри, приоткрывая глаза. Бок болел, спина, задница и ноги онемели. Неожиданно Малфой отпрянул, и в ту же секунду раздался леденящий душу рёв. Поттер резко сел и, не раздумывая, выбросил руку вперед, хватая слизеринца. Один рывок – и Малфой снова оказался внутри рунического круга у него на коленях.

– Ну какой… гиппогриф меня дёрнул… посмотреть на… зарево, – глубоко дыша, чтобы не хлопнуться в обморок, прошипел Гарри и, обхватив замершего Малфоя за талию, уткнулся лбом ему в грудь. – Не было бы столько проблем.

Пару минут Малфой походил больше на статую, чем на живого человека. Переложив волшебную палочку из правой руки в левую, Гарри принялся медленно поглаживать его напряженную спину, словно успокаивая или уговаривая расслабиться. На самом же деле бесхитростные движения отвлекали самого Гарри от режущей боли в боку и подкатывающей к горлу тошноты. Гладкий шелк мантии приятно холодил ладонь, чуть усилив давление, Гарри принялся круговыми движениями разминать напряжённые мышцы. Постепенно Малфой расслабился и, глубоко вздохнув, осторожно положил руки ему на плечи. Гарри удовлетворённо улыбнулся, повернул голову и, прижав ухо к груди Малфоя, взглянул на расхаживающего туда-сюда стража. Судя по учащенному сердцебиению и дыханию, слизеринец тоже не отрывал взгляд от цербера и, несмотря на то, что пёс молчал, очень его боялся. Хотя кто знает, что там Малфой чувствовал, сидя на коленях у своего школьного соперника. Гарри, например, этим лёгким массажем сам себя очень даже отвлёк, заставив кровь веселее бежать по венам.

– Он ничего не сделает, – выдохнул Поттер и поднял голову. – Я сейчас попробую снять чары…

– Жду не дождусь, – прошипел Малфой как-то уж слишком хрипло и осторожно отстранился, не желая причинить Гарри лишнюю боль.

«Кто бы сомневался…» – на мгновение прикрыв глаза, подумал Поттер и, сглотнув очередной ком в горле, направил волшебную палочку вертикально вверх. Стоило только ему произнести формулу, как сизая струйка, мерцая и извиваясь, устремилась к потолку. В ту же секунду огромная тяжесть словно придавила Гарри к полу, волшебная палочка выскользнула из обессиленной руки и с глухим стуком упала.

Драко мгновенно почувствовал, как обмяк Поттер, и, крепче обхватив того за плечи, осторожно опустил на пол, при этом не спуская взгляда с замершего цербера. Еще секунда – и страж исчез, а вместо него возник эльф-призрак.

***

Авроры наводнили Хогсмид, как только был снят антиаппарационный барьер, и это было заслугой отнюдь не представителей власти во главе со Скримджером и Амелией Боунс. Разрушив всё, что планировали, такую милость Министерству сделали при отходе Пожиратели смерти. В основном, пострадали публичные заведения – такие, как паб «Три метлы» и трактир «Кабанья голова». Досталось также «Дэрвиш и Бэнгз». Но если вотчине мадам Розмерты и магазинчику волшебных принадлежностей авроры уделили много внимания, то пользующийся дурной репутацией трактир, владельцем которого являлся младший брат самого Дамблдора, обходили стороной. Данное обстоятельство оказалось на руку трём посетителям и самому Аберфорту, тихонько сидевшему в углу на чудом уцелевшем стуле. Прерываясь только на то, чтобы налить в стакан очередную порцию спиртного, он с завидной скоростью опустошал собственные запасы горячительного, то и дело косясь на что-то обсуждающих гостей.

– Вы уверены, что это сработает? – Забини с сомнением смотрел на маленький конвертик в руках миссис Лонгботтом.

– Конечно. И потом, это единственный способ незаметно сообщить мальчикам, что с нами всё в порядке, – отозвалась старушка, накладывая завершающие чары на трепещущее письмо-голубя.

– К чему такая таинственность? – пряча так не вовремя потерянный кулон в карман мантии, спросил Блейз и улыбнулся, когда бледно-зелёный конвертик буквально растворился в воздухе, оставив после себя едва заметное серебристое облачко. Хотя кто знает, может, не потеряй он кулон, Бомбардой могло бы накрыть их всех вместе, и тогда Поттеру не удалось бы буквально за секунду до того, как лестница разлетелась на мелкие кусочки, провернуть сей финт. «Надо же, амулет крови…» – Забини потёр переносицу, вспоминая всё, что ему было известно об этом очень мощном артефакте. Во-первых, его использовал только Глава рода, именно на него тот был настроен; во-вторых, артефакт служил для аппарации, и ему не было преград ни в виде чар, ни в виде действий других охранных амулетов.

– В наше время нужно быть осторожным, – миссис Лонгботтом оглянулась, удивленно вздёргивая брови, но через секунду озабоченно нахмурилась и поспешила к восстановленной… вернее, трансфигурированной лестнице.

***

Пока бабушка придумывала, каким образом связаться с Гарри и сообщить ему, что с ними все в порядке, ну и, разумеется, убедиться, что второй внук жив и здоров, Невилл вернулся в комнату, где они провели последние несколько часов, и склонился над бессознательной Беллатриссой. Второй раз он так близко видел человека, по сути разрушившего жизнь не только его родителям, но и ему. Конечно, Невилл не был круглым сиротой, как Гарри. Его с детства окружали заботой и любовью, но с того момента, когда он всё узнал и встретился с ничего не понимающими и не помнившими родителями, большой кусок счастливой жизни был потерян. Но странность заключалась в том, что Невилл не горел желанием убить. Отомстить – да, но смерть не являлась тем мерилом, которым он оценивал месть. Невилл присел рядом, взял безвольную руку женщины в свою и сжал. Что предпринял бы Гарри, если бы сейчас оказался на его месте? Сконцентрировался бы и произнёс одно из Непростительных? Нет, кузен никогда бы не поступил подобным образом, во всяком случае, не к бессознательному и безоружному человеку, и он, Невилл, этого тоже не сможет сделать. Тогда что? Понятно, что нужно отомстить убийце крёстного Гарри и еще за то, что она сделала с его собственными родителями, но бабушка всегда говорила: «Смерть – недостаточно суровое наказание для убийцы». Тюрьма? Так Белла уже сидела там несколько лет, а выйдя, принялась за старое. Да, собственно говоря, разве можно как-то изменить фанатично преданных последователей Того-Кого-Нельзя-Называть? Вряд ли. Но ведь нужно что-то сделать… для безопасности – с одной стороны, и для мести – с другой.

Невилл вздохнул и понурился. Сколько он себя помнил, его пугали пауки, змеи и темнота, еще он боялся большинства людей. Может, поэтому единственным его другом до поступления в Хогвартс был Тревор. Но ведь схватка в Министерстве на многое открыла ему глаза, и, главное, Невилл узнал о себе то, чего никогда не замечал.

Лонгботтом выпрямился и слегка прищурился: он понял, что должен сделать. Во всяком случае, если насильственной смертью погибнет он или кто-либо из его кровных родственников, Белла и пару минут не протянет. Невилл прикрыл глаза, вспоминая текст, так заинтересовавший его ещё на шестом курсе. А всё двоюродная тётка Энид, обронившая как-то, что в древности хозяева рабов накладывали на них связывающие узы, не позволявшие тем причинить какой-либо вред им самим и их семьям. Бабушка категорически высказалась против рабства, но вот чарами заинтересовалась, ибо, как отметила она, несправедливо, когда убийца жив, а в семье, которая и так настрадалась по его милости, кто-либо умирал, причем умирал неестественной смертью. Невилл несколько дней, что называется, шерстил библиотеку, доставшуюся им со стороны семьи деда, у которой в давние времена имелись рабы. Найти книгу было довольно трудно, а вот тексты заклинаний оказались на удивления лёгкими. Чего там только ни было: чары «Слежения» и «Власти», чары «Наказания» и «Стерилизации», последние привели Невилла в шок. Правда, предыдущие тоже. Но возможность лишить мага не только свободы как таковой, но и способности иметь детей, вызывала стойкое отвращение… хорошо, что сейчас нет ничего подобного. Невилл сконцентрировался: текст чар «Обратного действия» был очень прост, и через несколько секунд крепко сцепленные руки обвили три светящихся кольца, а ещё через мгновение они рассеялись, впитываясь в кожу.