Текст книги "Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса"
Автор книги: Jamique
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 50 страниц)
– Борск, – Мон Мотма наконец-то села, – ты считаешь, что нам стоит начать играть против них.
– Именно, – ботан показал передние клыки, что означало улыбку. – С Палпатином хоть что-то ясно. Мы знаем о нём, мы хотя бы поверхностно изучили его. Мы живём при его власти более двадцати лет. А что сулят нам эти…
– Но они предложили такую потрясающую комбинацию с Люком…
– Которая провалилась, любовь моя, – холодно закончил ботан. – Задумано было не так плохо, признаю. Никогда не думал, что Тёмный лорд сможет настолько ополоуметь, что это заставит старого хрыча свихнуться.
– Палпатин в этом тоже отчасти виноват, – теперь холодно заметила Мотма. – Нельзя одновременно управлять государством и играться с Силой…
– Ему можно, – ответил Борск. – Он умеет находить баланс.
– Умел.
– А это уж как кто думает, – фыркнул ботан. – Об этом мы можем спорить до тех времён, пока не погаснет галактика. Это нам ничего не даст. Справедливость предположений каждого из нас покажет время. И я предпочитаю думать о своём враге лучше, чтобы он не оказался лучше того, что я о нём думал, и не одолел меня. Но сейчас я говорю о другом. О том, что предсказуемость не входит в число добродетелей незаурядных существ. Таких, как Вейдер и Палпатин. А у наших таинственных незнакомцев в этом вопросе намечается глубокий провал. Они определённо рассчитывают на реакции стандартной психологии. По некоторым их фразочкам абсолютно ясно, что они считают всех нас предсказуемыми до безумия.
– Они дураки, – внезапно сказала Мотма. И вздрогнула от отвращения.
– Конечно, – с охотой подхватил Борск. – Таких дураков поискать надо. Нет, безусловно, они во многом другом весьма умны. Недооценивать их не стоит. Но меня доводят до рычания их рассуждения о том, что это они спланировали нам комбинацию с первой Звездой смерти. Мы, как мне помнится, и сами неплохо справлялись. И разрабатывать её начали ещё за три года до событий. И разработали детально. Но за год пришли они, подсунули нам дополнительную инфу, а потом забрали у нас всю славу. Терпеть не могу тех, кто хватает чужой кусок мяса.
– Пушистик мой, что ботаны собрали на них?
Фей'лиа оскалил клыки в улыбке.
– О, моя рыжеволосая ведьма, кое-что есть… И у меня есть идейка, – он блаженно потянулся в кресле. – Они хотят прикрыться нами? Так мы прикроемся ими. Они хотят, чтобы Палпатин думал, будто против них действует Альянс, а сами остаться в тылах? Так вот, мы сделаем так, чтобы Палпатин узнал, что под видом Альянса против него действует некая совершенно иная группа. И посмотрим, что будет.
Каюта для Люка.
Люк Скайуокер открыл глаза. День зажёгся в его сознании, как вспышка. Включили в розетку. Выключили из снов. Ему что-то снилось. Что?… Он не помнил. Что-то приятное. Очень. Там была темнота. А за темнотой много света. Кто-то добрый там был. Тот, кому Люк верил. Он что-то говорил…
Скайуокер виновато сожмурился: папа. Как он забыл? Он виноват перед отцом. Он должен сказать ему это. Немедленно. Сейчас.
Люк вскочил с койки. Одеяло упало на пол. Он так и спал в одежде. Это побудило его начать бег к двери сразу, не надевая сапог. Он шлёпнулся о дверь двумя ладонями с размаху. И лишь когда дверь не открылась, он пришёл в себя.
Хронометр оттикивал десять утра по корабельному времени. Станция проснулась давно, и давно была в работе. Он слышал это. Он чувствовал это. Но зачем он побежал?
Люк растеряно посмотрел вниз, на босые ноги. Это было так глупо… Он знал, что дверь закрыта. Охранник из Алой гвардии сам сказал ему об этом. “Если захотите выйти, приложите к панели у двери ладонь. Это ваша связь с нами. Скажите об этом, и мы свяжемся с императором. Если он дозволит, вы сможете покинуть каюту в нашем сопровождении”.
Люк вздохнул. Он не хотел покидать каюту. Сейчас. Ему было дело здесь. На ближайшие полчаса. Умыться, поесть… найти сапоги и вдеть в них ноги.
Скайуокер отошёл от двери. Странный порыв. Он, как проснулся, сразу хотел бежать и разыскивать отца? Главнокомандующий Вейдер вряд ли будет рад своему сыну.
Люк больно закусил губу. Кое-что ещё он понял вчера. Отец к нему относится спокойно. Слишком спокойно. Нет неприязни. Но нет и любви. Почему он рассчитывал на неё, когда шёл сюда? Из-за разговора там, между кораблями, у Беспина? Да. Это был другой голос. Другая интонация. Вейдер тогда звал. И тосковал. И звал снова.
А он улетел.
Из губы брызнула кровь. Люк опомнился. Мысль может причинить не малую боль. Одна мысль. Я опоздал. Я пропустил момент, когда можно было отозваться. Когда я пришёл, я был ему не нужен.
Проклятые джедаи!…
Люк застыл с полуоткрытым ртом. Мысль напугала его. Сильно напугала. Он так думать не должен. Он не… но они сделали всё, чтобы он пришёл поздно. Не говорили. Ничего. А когда узнал…
Люк закрыл глаза и медленно прошёл по комнате в крошечную душевую. Там было зеркальце. Маленькое, на стене. Оно отразило лохматые волосы и рано ставшее по-взрослому резким лицо человека… не сопливого парня. Морщинки от носа до краёв губ. Прочерки. Губы тоже стали резче. Искажённая ухмылка на них. А ещё были больными глаза. Глаза. Взгляд.
Люк отвернулся. Слово он всё равно не сможет найти. Что-то не так с его взглядом. В нём исчезла доверчивость к миру. И мир теперь не доверяет ему.
Может быть, это и есть Тёмная сторона? И имя ей взрослость?
Жилище императора.
Палпатин и Вейдер дошли туда молча. Гвардейцы сопровождали их, отстав на полшага. А потом остались за дверью.
Император устало потёр глаза.
– Скоро очки носить надо будет… – вздохнул он, ни к кому не обращаясь. Герметичная дверь отгораживала их ото всего мира. Палпатин медленно подковылял к креслу.
– Что героя из себя корчил? – спросил он, обращаясь теперь именно к Вейдеру. – Разбудить не мог? Ты же чувствовал, что я сплю, как убитый.
– Именно поэтому, – ответил Тёмный лорд.
Император остро взглянул на него.
– Как-никак, ты из-за меня мучился ночью.
– А вы из-за меня, – равнодушно ответил Вейдер. – Мы квиты, учитель.
– Ну, если ты смотришь на это дело так… – Палпатин со вздохом облегчения устроился в кресле и расслабился. – Я действительно проспал, как камень, восемь часов, – признался он. – Для меня это много.
– Знаю.
– И никакая Сила не помогает от изнеможения, – скривился Палпатин. – Бездна их всех поглоти… – это проклятие снова ни к кому не обращалось.
– Я уже думал, не перенести ли нам совещание, – произнёс Тёмный лорд. – Но потом вы проснулись.
Император кивнул.
– Стариковский утренний туалет – не слишком приятное зрелище, – поморщился он. – Мара, как всегда, в обиде. На тебя не в обиде. На меня – да. Ей кажется, что она имеет право на самые интимные подробности моей жизни. Я и тебе-то на них не позволяю смотреть.
– Повелитель, мне своих хватает.
– Это да, – короткий смешок. – Два первых инвалида Империи…
– Очень смешно.
– Обхохочешься, – согласился Палпатин. – Давай сравнивать наши ощущения, – без перехода предложил он.
– Повелитель, людей, работающих на Альянс в составе наших вооружённых сил, вычислила ещё Исард. Не всех, быть может, но…
– Да, я внимательно прочитал её отчёт, – согласился Палпатин. – Йсанне работает на удивление чисто и профессионально.
– Её отец тоже.
– Работал. Но однажды он решил поработать и на себя, – император хмыкнул. – Женщины прагматичней мужчин. Прагматичней и хитрее. Идеалисты, между прочим, часто именно что представители мужеского пола… Йсанне не тешит себя иллюзией, что переплюнет меня. Она точно обозначила своё место и положение в Империи. Ей хватает ума не лезть на рожон. А мужчины… То папаша её. То Таркин. То придурок Заарин… Совсем с ума сошли. Этот дошёл до того, что попытался соблазнить Арден. И ему даже показалось, что соблазнил. Девочка вывела меня на него, и мы славно за ним погонялись… Вейдер. Удерживай меня от стариковского словоблудия.
– Повелитель. Мы с вами не словоблудствовали уже четыре года. Я готов слушать вас часами.
Император хмыкнул.
– То ли ты шутить научился, то ли говорить комплименты.
– А раньше не умел ни того, ни другого?
– Комплименты говорить – точно. А юмор у тебя был черноватый.
– Вы смягчаете выражения.
– Ххмм, если ты не ценишь моё желание быть с тобой любезным, то изволь: от твоего юмора бежало всё живое. И обычно не убегало.
Теперь хмыкнул Вейдер.
– Вернёмся к нашим бантам, – сказал Палпатин.
– Вуки, – поправил Вейдер.
– Да хоть эвокам, – согласился император. Двое переглянулись и улыбнулись друг другу. Палпатину не было нужды угадывать выражение лица своего ученика под маской. Он и так его всегда знал.
– Эвоки в шагоходах, – произнёс Вейдер.
– Жуть, – подхватил император. – Если и они, как вуки, выйдут в космос, галактике не жить… Да, Йсанне вычислила почти всех. Её агентурная сеть не даром ест свой хлеб с маслом. Они заслуживают и ломтика колбасы на нём. Меня настораживает то, что мы ничего нового не обнаружили. И никого нового. Начиная с первой Звезды, Альянс неожиданно научился просчитывать такие ходы и планировать такие комбинации, какие ему раньше не снились. Мы тогда ещё предположили, что во главе его встал кто-то новый, или даже группа новых существ, которая, помимо высокого умственного коэффициента, обладает специфическими способностями.
– Вы предположили, – сказал Вейдер. – Вы предположили, что в дело вмешались форсьюзеры. Одарённые, переводя на обычный язык.
– А это странно, потому что я их всех давно подчистил… – задумчиво покачал головой Палпатин.
– Повелитель, – сказал Вейдер, – не стоит только форсьюзеров считать способными на масштабную интригу.
Отголосок давнего спора. Такого давнего… Наверное, десять лет вели. Император поднял голову и сощурил на Вейдера глаза.
– А я и не считаю, – брюзгливо отозвался он. – Я лишь считаю, что такая возможность существует.
– Повелитель… – начал Вейдер и осёкся. Он не хотел начинать всё сначала.
Император подождал продолжения. Когда его не последовало, устало опустил взгляд.
– Итак, такая возможность существует, – повторил он. – А это плохо. Неужели какая-то группа сбежала? Но я бы почувствовал…
– Повелитель, вы не хотите задействовать нашу собственную группу?
Вейдер стремился перевести разговор в деловое русло.
– Не только хочу. Я приказал всем собраться в Центре Империи. Мара сообщила, что подтверждение о получении приказа пришло от каждого… Хотел бы я знать: этот неизвестный акбаровский фактор знает о том, что я уничтожил не всех одарённых? Что всех, кого я смог переподчинить мне, я переподчинил мне? Особенно детей…
– Мы об этом по головиденью не кричали, – ответил Вейдер. – Пусть тогда пропаганда ещё была не столь отлажена, но я считаю, в этом деле она была на высоте. Галактика как раз пребывает в полной уверенности, что геноцид коснулся всех. В том числе детей.
– И, в ужасе перед моей жестокостью, она затихла, – мирно закончил император. – А я получил беспрецедентный шанс и полную анонимность в воспитании одарённых. И создании из них особого корпуса… А если кому-то приходилось себя обнаружить, я называл его своей Рукой. По-моему, даже Исард не догадывается об этом. Даже Траун. А чисс не дурак, он быстро понял, что Рук у меня много…
– И ног.
– И мозгов. Но он решил, что это всего лишь наибольший коэффициент использования. Ни одна Рука не знает о другой и каждая считает себя единственной… Не то чтобы я соблюдал параноидальную, если так можно сказать, конспирацию, – император в раздумье покачал головой. – Скрыть что-то полностью невозможно. Но выдать одно за другое… Вейдер, ты считаешь, что эн-фэ может об этом знать?
– Эн-фэ? Неизвестный фактор?
– Давай сократим для простоты и непонятности.
– Давайте… То, что рассказал мне Акбар, я передал вам полностью…
– Вейдер, повторяю: мозгов у меня много. Мой, твой, марин, Исард… и далее по списку. Скажи, что думает твой мозг.
Вейдер вздохнул, медленно прошёл через комнаты, ухватился правой рукой за кресло и проделал тот же путь назад, волоком таща его за собой.
– Мотма встречалась с кем-то из этого энфэ, – сказал он, садясь. – Так полагает Акбар, так полагаю и я. По связи или прямо – не важно.
Это он говорил ещё вчера. Но Палпатин не прерывал его. Он понимал, что его ученик рассуждает.
– Акбару после всего произошедшего кажется, что Мотма знала о западне. И готовила в ответ свою.
– То, что ботаны могли узнать о планете, возле которой строится Звезда, по нашей наводке, вычислить, на самом деле, очень легко, – задумчиво прибавил Палпатин. – Для этого энфэ не нужно. Нужна только ясная голова на плечах.
– Предположить такое всегда возможно, – согласился Вейдер. – Я бы обязательно предположил и сделал на это поправку.
– Но Люк…
– Это меня и беспокоит, повелитель, – кивнул Тёмный лорд. – По нашим сведениям, Скайуокер никому в точности не сказал о том, что произошло на Беспине. В частности, он не сказал о том, что я ему сообщил, кто его отец. Мотма могла знать об этом реньше. Но как она узнала, что теперь и Люк об этом знает?
– Вот-вот.
– Мистика какая-то, – раздражённо бросил Вейдер. – Мистика и мир Великой Силы.
– И это говорит форсьюзер, – усмехнулся Палпатин.
– Это говорит ваш ученик, повелитель!… Вы учили меня, и я видел сам, что так называемый мир Великой Силы – не более, чем энергетические каналы, протянутые через Вселенную. Как гиперпространственные пути. Сила безлична, и после смерти ничего нет. Но…
– Ты раздражён и разгневан, – мягко сказал Палпатин.
– Да, – признал Тёмный лорд. – Более чем. Мне не нравится такое устройство мира. Я бунтовал против этого ещё юнцом. Но я видел проклятого Кеноби!… И чувствовал его, как будто он жив. А помимо него там было только упругое энергетическое поле. Враждебное мне. Сейчас, когда я успокоился, я понимаю, что воля и взгляд – это всего лишь моё субъективное восприятие воздействия этого поля. Хорошо, пусть это остаточное явление от растворённых в единой энергосистеме душ. Но…
– Бен Кеноби? – спросил Палпатин.
– Да. Бен Кеноби. Это или сверхживая иллюзия, либо я сам создал для себя фантом. Но бессознательным самовнушением я не страдаю. А если это иллюзия, то не возникла же она сама по себе…
– Джедаи растворяются в мире Великой Силы, – хихикнул Палпатин.
– В крематории они растворяются! – внезапно рявкнул Вейдер. – В крематории первой Звезды, где и был сожжён труп Кеноби! Откуда эти легенды? Кто их выдумал? Почему в них верят?…
– Что ты орёшь? – спросил Палпатин мирно.
– Наверно, окончательно хочу расстроить дыхательную систему, – буркнул Вейдер. – Мне уже давно пора ложиться на полную профилактику. Всё времени нет.
– Я те покажу – нет, – в тон ему ответил Палпатин. – Прилетим в Центр Империи, я тебя насильно уложу. Высочайшим указом.
Вейдер хмыкнул.
– Вам достаточно попросить…
– Сам не мальчик, – прервал его Палпатин брюзгливо.
Промежуток длящейся тишины.
– Учитель…
– Что?
– Пожалуйста…
Палпатин засмеялся:
– Мальчик мой, ну когда ты научишься видеть, когда я шучу?
– Никогда.
– Ой ли?
Вейдер улыбнулся.
– Это остатки страха, повелитель. Недавнего страха.
– Хорошо, хорошо… – Палпатин вздохнул. Закутался сильней в балахон. Не от холода. Сейчас он интенсивно думал. – Вывод из всего, что мы узнали, может быть только один. Игра ведётся на самом высоком уровне.
– На уровне Силы? – усмехнулся Вейдер.
Палпатин странно посмотрел на него.
– Мальчик, тебе кажется, что ты шутишь?
– Повелитель… – опешил Тёмный лорд.
– Что?
– Но безличная Сила…
– Зато мы с тобой личности, – хмуро ответил Палпатин. – И выдающиеся. Знаешь, что мы с тобой на протяжение всей нашей жизни делаем? Пытаемся уделать мировой закон. Боремся против силы притяжения. Игнорируем закон гравитации. Плюём на температурные рамки существования нашего вида. Дышим вакуумом. Всё это безлично? Да. Но ты никогда не пробовал прыгнуть с небоскрёба на Корусканте?
– Но мы до сих пор живы, – озадаченно ответил Тёмный лорд. – То, что вы говорите, мне безусловно понятно, но… тогда я не понимаю, почему это проявляется только сейчас…
– Это проявляется всю твою жизнь! – взвился Палпатин. – Твою и мою, дурья твоя башка! Вспомни, как глупо погибла твоя мать! Идиотичней не придумаешь! Нелепо! Случайно! Как в поединке были убиты два лучших меча, а придурочный Обик остался жив! Как тебя чуть граф не прирезал! Как тебя тот же Обик в лаву послал! А ты был лучше его, на несколько порядков лучше! Как о детях твоих мы узнали только сейчас! Как я сошёл с ума, а ты меня чуть не убил! Ты всю жизнь летишь с этого небоскрёба, Вейдер! И всю жизнь тебя бьёт о его выступы и балконы… – он замолчал и осел в кресле.
– Учитель…
– Да?
– Простите, учитель. Я тупой.
– Мы пошли с тобой против раз и навсегда установленных законов мира, – чётко сказал Палпатин. – Как всегда шли ситхи, Вейдер. Но нам необходимо оказаться сильнее их. Вот об этом и стоит подумать.
И внезапно острым, почти ненавидящим взглядом ожёг своего ученика.
– Теперь, надеюсь, – произнёс он ещё чётче, – ты не считаешь, что старый маразматик совсем похерил дела Империи и занят лишь тем, что играется с Силой? Доброе утро, Анакин Скайуокер!
Ещё раз камера. Другая.
Лея не знала, когда заснула. В камере не был предусмотрен фиксатор времени. А проснулась она тогда, когда дверь поползла вбок и начала открываться. Сон Леи был нервным. Она вскочила сразу.
В проёме, открытом в коридор, стоял один-единственный человек. Женщина. Невысокая. Рыжеволосая. С телом, которое говорило о смертельной опасности этой женщины в бою. С холодными зелёными глазами.
В чём-то тёмном, закрытом, облегающем, не стесняющем движения и имеющем большое число потайных и непотайных чехлов и карманов, в которых носится разного вида оружие.
Киллер. Убийца. Принцесса обмерла и прижалась спиной к стенке камеры, поджав ноги. Интуитивно заслонилась рукой.
– Не стоит так нервничать, ваше высочество, – произнесла женщина. Голос её был полностью лишён сочувствия. – Вам уже было сказано, что убить вас могли раньше.
– Я вас не боюсь! – гордо вскинула подбородок Лея.
– Боитесь, – обыденно ответила женщина. – Но это не имеет значения. Меня зовут Мара Джейд. Меня приставил к вам мой повелитель. Вставайте. Мне приказано препроводить вас из камеры в помещение поудобней.
– Я не пойду, – сказала Лея.
– Неужели?
– В какое такое помещение поудобней?
Она ничего не могла с собой сделать. Каждое движение и все интонации её голоса выдавали страх. Другое помещение… Камера была понятной. Но другое помещение могло быть чем угодно. Она не хотела идти.
– В одну из кают, – ответила женщина. – И даже скорей в апартаменты. По здешним масштабам двухкомнатное помещение со всеми видами удобств считается привилегией высшего офицерства и прочей элиты. Вставайте.
– Я не пойду, – Лея вцепилась в край койки. – Не пойду. Кто я такая, чтобы…
– Дочь лорда Вейдера, – отрубила женщина.
– Я ему не дочь!!!
На смену страху пришла ярость. Лея выдохнула крик и подалась вперёд сжимая кулаки.
– Вы можете кричать сколько угодно, – холодно ответила женщина. – Того факта, что лорд Вейдер вас зачал, вы не можете отменить. А теперь вставайте, принцесса. Вы начинаете испытывать моё терпение.
– Он не мог распорядиться, я ему безразлична, он сам…
– Приказ отдал не лорд Вейдер, а император, – резко прервала нё женщина. – Хватит ломаться. Вставайте.
Лея поняла, что если она сейчас не сделает этого, женщина войдёт и сама сдёрнет её с койки. Лея знала, что не сможет сопротивляться. Она медленно встала. Внутри были слёзы и страх. Но лучше так, чем волоком по коридору.
– А Хан? – дрожащим голосом спросила она.
Женщина вновь стала безразличной и корректной:
– Контрабандист Соло не интересует императора.
– Но он…
– А ваш голос не имеет никакого значения.
– Но я…
– Вы всего лишь та, кем заинтересовался император, – отрезала женщина. – И только из-за вашей генетической принадлежности к линии лорда Вейдера. Больше вы ничем не интересны. Вперёд, – она коротко кивнула, указав на коридор.
Лее пришлось пойти.
Встреча и разговор.
Братик и сестричка встретились в районе контрольного терминала на тюремном уровне, на площадке перед лифтами. Как и было задумано. Мара усмехнулась про себя, глядя на то, как вздрогнула и застыла Лея. Полукруглая дверь бесшумно повернулась по оси налево и скрылась в боковой щели кабины. Дверь обнажила сияющее белизной нутро. На фоне белизны чётко прорисовывались две высокие алые фигуры по бокам и одна невысокая чёрная посередине.
Лея сглотнула и ничего не сказала. Решила, что братца привезли сажать.
А Люк ничего не решал. Он бросился вперёд.
– Лея!
Гвардейцы были само спокойствие. Привыкли они к нему уже, что ли? Дёрнулись люди у терминала и посмотрели на них. Мара нарочито сохранила безразличный вид и обманчиво расслабленное положение тела. Гвардейцы через неторопливый шаг догнали рванувшего вперёд Скайуокера.
У лорда Вейдера удивительно мелкие дети. И удивительно некрасивые. На её вкус.
– Лея!… Ты… ты куда?
– Меня ведут, – с бешенством в голосе ответила принцесса. – А не я иду! Спроси у этой!
“Эта” переглянулась с гвардейцами. Они поняли друг друга прекрасно.
– Господин Скайуокер, – холодно сказал Джейд, – я перевожу вашу сестру из камеры в приличную каюту. Приказ императора.
– Зачем?
– Хотите, чтобы она оставалась в тюремном блоке? – она подтолкнула Лею к лифту.
– Я с вами!… – увидел жест Люк.
Мара опять переглянулась с гвардейцами. У них на это ушла микронная доля секунды.
– Я не возражаю, – ответила она Люку. – На этот счёт у меня нет запрета императора.
В лифт они вошли впятером. Мара отделила собой свою опекаемую от её братика и гвардейцев.
– Уровень пятьдесят девять, – сказала она гвардейцам.
Лифт набрал скорость.
– К… кто вы? – спросил Люк, притиснутый гвардейцами к Маре.
– Мара Джейд, Рука императора, – безразлично отчеканила она. – Дистанция.
– Что?…
– Дистанция, господин Скайуокер, – она подняла руку и коротким движением оттолкнула его к гвардейцам. – Мне не нужен прямой контакт.
Господин Скайуокер выпучил и без того громадные глаза. А потом покраснел. Невинный мальчик, с презрением подумала Джейд. Что он решил? Она всего лишь имела в виду, что при её рефлексах слишком близкий контакт воспринимается как опасность. Особенно когда за спиной стоит истеричная девчонка.
– Я не собирался прижиматься к вам, – сказал он с обидой и ожесточением ребёнка.
Мара почти вздохнула.
– Следите за вашей речью, господин Скайуокер. Вы не вчера с Татуина.
– Это мой брат, и он будет говорить, как хочет, – выпалила Лея из-за плеча.
И в кого они идиоты? В маму? В Бена? В Бейла?
– Заткнитесь, – коротко приказала Мара. – Вы оба военнопленные. Демократических свобод захотелось? Или что-то с головой? Здесь не собрание Альянса. Ваше высочество.
Дверь лифта откатила вбок, избавив от продолжения глупой беседы. Они вышли на площадку, от которой лучами расходилось несколько коридоров. Каждый такой проход охранялся не штурмовиками – гвардейцами. Пока здесь был император. Пока здесь было всё командование. Уровень опасности “красный” – буквально.
– Я хочу поговорить с сестрой, – выдохнул Люк.
– Вы будете иметь такую возможность, господин Скайуокер.
– Когда?
– Сейчас.
Он опешил.
– Как только её высочество разместится в отведённых ей апартаментах.
Если они искали иронию в её голосе, то не нашли. Если искать точное определение её состояния, то найдётся сочетание: возня с младенцем. С двумя младенцами. Ей это не нравилось. Не вдохновляло. И безусловно представлялось крайне обременительным.
Но её учитель этого хотел. Она сделает то, что хочет её учитель.
Когда они дошли до двери каюты, предназначенной для принцессы, Мара испытала род облегчения.
– Повелитель не возражает, чтобы господин Скайуокер поговорил с госпожой Соло, – сказала она гвардейцам.
Один из них кивнул. Они получили те же указания. Брат и сестра с недоверием взглянули на неё, а потом на алые фигуры. Дверь перед ними открылась. Они туда вошли. И дверь закрылась.
Теперь следовало ждать. Если бы гвардейцы не были при исполнении своих обязанностей, она бы с ними с удовольствием поболтала.
Каюта для Леи.
Дверь бесшумно задвинулась за Люком. Тот остался на пороге и обеспокоено сощурил глаза. Он видел только спину Леи. Как она там?
– Сестрёнка…
– Ну что, ты его спас???!!!
Люк отшатнулся. Звуковая атака была оглушающей, а разъярённое существо, которое бросилось на него, имело острые жёсткие кулаки и локти.
– Лея!
– Я тебя самого спасу, умник, нашёлся умник! – вопила Лея, почти плача и всерьёз дерясь. – Я спасу его!!! Я верну его!!! Ты всех нас предал, заложил, дурак, дурак несчастный!!!!
Люк еле успевал хватать кулаки сестры и не давать им ударить по жизненно важной части своего тела. По голове.
– Лея, заткнись!!!!!
Оттолкнул в сторону и выплеснул на неё стакан воды, который стоял здесь на откидном столике.
Теперь принцесса сидела на койке и плакала.
– Дурак, дурак несчастный… Они убили Ландо, они убили Вежда, Хан… Хан знает. Кто я такая…
– А кто ты?… – удивился Люк. Он едва переводил дух и растеряно ощупывал нескольких ушибленных мест. Он пока что совершенно не знал, что делать.
– Дочь Вейдера!!!! – крикнула Лея.
– Ну и что? – спросил он. А на предплечье будет синяк. – Я тоже его сын…
– Я это вижу, – сквозь плач и ненависть ядовито ответила Лея. – Только у тебя с мозгами не всё в порядке…
– Лея, – сказал Люк. – Пожалуйста, успокойся…
– Как я могу успокоиться??!!
– Не знаю, – Люк почувствовал лёгкое раздражение. – Например, с помощью медитации. Надо сделать глубокий вдох через нос, задержать дыхание…
Лея встала и опять пошла на него с кулаками. Непонятно почему, но Люку стало и смешно и грустно.
– Ну, ударишь ты меня, – сказал он ей. – И что это изменит?
– Мне будет легче, – буркнула Лея. Но остановилась.
– Думаешь?
– Попробовать-то можно…
Люк нервно засмеялся. Его сестра не разделяла его веселья.
– Почему тебя вели ко мне? – спросила она. – Хотели посадить?
– Нет, – растеряно ответил Люк. – Я попросил тебя навестить…
– Попросил?…
– Да, попросил разрешения, – сказал Люк тихо. – Они позволили…
– Кто?
– Гвардейцы…
– Гвардейцы?!
– Они всюду ходят за мною, – ответил Люк быстро. – И на них совершенно невозможно воздействовать Силой. И у них прямая связь с императором… Я… в смысле вроде как под домашним арестом.
– Под домашний арестом, значит? – Лея скептически рассматривала новоприобретённого братца. – Угу-угу.
– Что?
– Ничего. Здорово ты нам всем помог. И императора убил. И папочку спас. И Звезду взорвал. Виктория, ничего не скажешь.
– Лея…
– Да?
Она выставила одну ногу вперёд, упёрла руки в бока и смотрела на Люка.
– Ты ничего не понимаешь…
– Так объясни мне, – фыркнула она. – Ты у нас лучше всё знаешь.
– Я, что ли, виноват, что вы проиграли?!…
– А-а, уже – “вы”, – Лея недобро прищурилась. – Интересно.
– Лея…
– Да ничего-ничего, – с преувеличенной вежливостью ответила принцесса. – Я не обижаюсь. Я ведь ничего не понимаю. Как-то далеко я от монаршей милости. Не знаю, что Палпатин думает на самом деле. И гвардейцы за мной не ходят. Да, кстати. Как тебе с ними чувствуется – как императору?…
И тут же пожалела о том, что сказала. Лицо Люка не сморщилось и он не отвернулся. Но Лея впервые в жизни увидела, как это бывает: когда глаза за одну секунду наполняются болью. Они стали темней во много раз и в миллион раз тяжелее.
– Люк, – сказала Лея.
Теперь брат отвернулся.
– Бен лгал мне всю жизнь, – бесцветным голосом произнёс он. – Всю свою крохотную жизнь со мною. И после смерти тоже. Вот этого ты и не знаешь.
– Что ты говоришь?…
– Генерал Кеноби, – ответил Люк и вернулся в исходное положение из поворота. Теперь он смотрел сестре прямо в глаза. Короткий промежуток времени помог собрать уверенность. – Он был старый лгун и сволочь.
– Что?… – она смотрела в большие серьёзные глаза Люка и не знала, что и думать.
– Это не значит, что император – лапочка и душка, – произнёс Люк, криво усмехаясь. – Но кажется, я перепутал, где тьма и где свет. Ничего не понимаю. И я перестал верить тому, что говорил мне Бен. Он лгал мне всю жизнь. Во всём. Всегда. И это… отвратительно.
– О чём ты?
– О старом рыцаре-джедае, – ответил Люк устало. – Я думал, он такой… Умный, добрый, светлый, несчастный… Человек, который показал мне путь вперёд… А оказалось…
– Люк, ты понимаешь, о чём ты говоришь? – теперь серьёзно встревожилась Лея.
– Да!… Прости. Но я его видел.
– Кого?
– Кеноби. Совсем недавно. Его лживые испуганные глаза. И то, как он…
– Где ты его видел?!
– Вейдер… – неохотно произнёс Люк. – Вейдер копался у меня в голове…
– И ты ему позволил?!
– Да. А что?
Лея продлила молчание дольше, чем естественную паузу перед ответом. Не нарочно. У неё на некоторое время не оказалось слов. Невероятно. Просто невероятно. Его провели, как…
– Ты ещё больший ребёнок, чем я думала, – горько сказала Лея. – Что Вейдеру стоило создать полноценную иллюзию в твоей глупой башке?
– Иллюзию?…
– А что, думаешь, он не может?
Она даже не возмущалась. Это походило на то, как беспомощно и растерянно разводят руки. Это – Люк…
Люк задумался. Глубоко.
– Но, – сказал он робко, – это было так правдоподобно…
– Конечно, – вздёрнула плечи Лея со смесью горечи и возмущения. – Это и должно было быть правдоподобно. А как иначе убедить тебя, что Кеноби водил тебя за нос? Люк! – помахала она ладошкой перед ошеломлённым лицом брата. – Приди в себя! Ты связался с такими людьми… Спасать он его пришёл! – всплеснула она руками. – Он тебя с этим и ждал! А теперь будет обрабатывать! Ты же несмышлёныш, ему вот такой и нужен! Он внушит тебе, что захочет! А потом использует тебя…
– Он – мой отец, – сухо сказал Люк и вздёрнул подбородок.
– Он – ученик Сидиуса, выкормыш ситха и сам ситх! Он поймал тебя на твоих родственных чувствах к тому, кого больше нет! Пойми ты это!
– Бен мне то же самое говорил, – заледенев, ответил Люк.
– Вот видишь…
– А ещё он говорил мне, что я должен его убить.
– Это самое лучшее, что ты мог сделать.
– Ты тоже так думаешь?
– Да.
– Ты…
– Он ударил Хана. По лицу.
– Просто так?
– Нет, – неохотно ответила Лея. – Он обругал императора.
– Император спас ему жизнь.
– И ты в это поверил?
– Я чувствую, когда мне врут! – взвился Люк.
– Тебе это только кажется, – отрезала Лея. – Ты сам говорил, что Оби-Ван тебе лгал. Но тогда ты ему верил. Как же теперь ты отличаешь ложь от правды? Или для тебя правда всё, что не говорил Оби-Ван?
– Не знаю, – упавшим голосом сказал Люк.
– Вот именно. Тебя использовали, как мальчишку, а ты…
– Бен тоже использовал меня, – яростно ответил Люк.
– Это тебе папочка сказал?
Брат и сестра обменялись взглядами. Они были в одной комнате – дальше друг от друга, чем Дантуин и Татуин.
В этот момент бесшумно открылась наружная дверь, и к ним вошёл император.
