Текст книги "Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса"
Автор книги: Jamique
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 50 страниц)
-Куай-Гон,– тихо сказал Кеноби, – был не таким. Ты не смеешь… Он… Он был… человеком, которого я любил. И люблю.
-Да,– ответила Рина. – Как человек, он был способен внушить любовь. А как джндай, пользовался ею для дела.
Оби-Ван сжал зубы. В следующий миг хлопнул удар, пронёсся кинжальным смерчем. Рина блокировала его, профессионально и спокойно. Ментальный натиск о ментальный блок. Хлоп. Грудью с размаху о стену.
-Ты очень сильный, – сказала она. – Действительно сильный. Тебе не надо комплексовать по поводу того, что ты не скоро сможешь держать меч в руках. В конце концов, наши боевые навыки важны не внешними приёмами боя. Как и навыки жизни, – она взглянула на него. – А лгать я тебе не собираюсь. Привыкай. Неужели для тебя так невыносимо слышать то, что и ты сам знаешь?
-Да это выдумки твои, тоже мне – носительница абсолютного знания, – сказал Кеноби. – Твои выдумки обо мне. Ты вообще ничего обо мне не знаешь. И взяла на себя функцию, понимаешь ли, вещателя истины. Твой блистательный анализ моего душевого состояния поверг меня в гомерический хохот, если хочешь знать. Сидит тут, такая умная – и говорит мне – что чувствую я по поводу того или другого. А я, дорогая моя, никого не презираю. И никому не мщу. Я люблю своего учителя. Я любил своего ученика, пока он не превратился в нечто, что нельзя назвать человеком. Я до сих пор оплакиваю мой дом – Орден. Я… я всё сделаю, чтобы Куай-Гон снова бы смог жить. Я плакал над ним. Он был… с ним ушло всё хорошее, что… да что ты обо мне знаешь! Тоже мне – ученица…
-Значит, ты никому не мстишь и никого не презираешь?
-Представь, да.
-Значит, я тебя переоценила.
-Что?
-Я была о тебе лучшего мнения.
-Способность презирать и мстить – это лучшее мнение? – он рассмеялся. – Ну, я точно попал к ситхам. Спасибо, а то я уже думал, что ошибся адресом. Ты мне с первого взгляда показалась нормальным человеком. Я чуть не решил, что ошибался в своём мнении о вас. Уж больно на первый взгляд ты выглядела нормальной. В общем, так, – он улыбнулся. – Для того, чтобы подняться в твоём мнении, я и пальцем не шевельну. Например, не стану никого убивать, поливать грязью или издеваться. Извини. Понимаю, что разочаровал. Но идеал вашей братии для меня немного не то, о чём я мечтал с детства. Я не киллер, не властолюбец, я не умею презирать, умею привязываться, умею любить, умею хранить верность и благодарность. Так что ты меня и правда переоценила.
Рина выслушала его, не отводя взгляда.
-Хорошо, – сказала она. – Тогда давай учиться ходить.
-То есть?
-Ну, раз говорить нам не о чем, давай используем время с большим смыслом.
-Давай? – спросил Оби-Ван.– Мне не нужна твоя помощь.
Он стиснул зубы и встал. Попытался. Резко. Слишком резко. Какое-то время постоял на четвереньках. Это его отнюдь не смутило. Ему сейчас вообще было безразлично, в какой именно позе эта девчонка его увидит. Потом медленно подгрёб к себе все конечности. Сделал рывок. Одновременно оттолкнулся руками от пола и перенёс тяжесть на ноги. Сел на корточки. Теперь надо руками по стенке…
Его руку ухватила на удивление сильная рука и помогла подняться. Он был слишком занят проблемой того, как встать. И воспользовался помощью, даже не подумав. А теперь он стоял рядом с Риной.
-Какое тебе дело до того, что я думаю? – спросила она. – Какое это отношение имеет к восстановлению двигательных функций? Пойдём.
-А зачем тебе мне помогать? Лучше посмотри, как я корячусь.
-Оби-Ван, – сказала она. – Если мы будем разговаривать дальше, это ни к чему не приведёт. Считай меня дроидом. Или сиделкой. Давай, – она сделала шаг.
-Тебе так важно, чтобы я нормально пошёл?
-Да.
-Почему?
-Я не переношу.
-Что?
-Когда ты такой. Не можешь справиться с новым телом. Это неправильно. Унизительно. Гнусно.
-Да я ваш враг.
-Да.
-И ты не хочешь унижения своего врага?
Она вздохнула.
-Дело в том, – сказала она, – что статус врага тоже надо заслужить. Враг – это тебе равный. Прочие – только песок. А ты враг. Личность. Сильный. Враг – это тот, кто тебе равен. Униженный враг – унижение и для тебя. А мне не нравятся те, кто нас всех так унижает.
-Не нравится чувствовать собственный рецепт на себе? Остальные – только песок? И их унизить вы считаете себя вправе?
-Мы их не унижаем, – ответила Рина рассеяно. – Унизить значит передвинуть на более низкое место. А они все там с рождения и до смерти. Мне и моим мастерам не нравится другое. Мы явно доросли до стадии, в которой мы не песок для тех, неизвестных нам, а враги. И они нас уничтожают, как врагов. А относятся, как к песку. Наверно, сила привычки. Только нам это не нравится. И мы собираемся с этим поспорить.
-Это Сидиус решил, что вы уже враги? – засмеялся Кеноби. – Это случайно, не иллюзия выпячивающего грудь морского песочка?
-Если мы сможем их победить, то не иллюзия. А если они победят нас, мы и вернёмся в состояние праха, – она пожала плечами. – Всё будет выяснено на практике. Мы собираемся драться. А ты?
-Я?
-Да. Ты. Для тебя больший враг мы или создатели мира Великой Силы?
Он помолчал. Прикусил губу. Взглянул на девчонку.
-Пошли, – хмуро сказал он. – Час ходьбы по кораблю. Нормально?
-Нормально.
-Я ничего не ответил.
-Ты подумай. Это важно. И у нас пока есть время.
-Много?
-Пять часов.
-Через пять часов мы выйдем из гиперпространства?
-Да.
-Я понял.
Он сделал несколько шагов, опираясь на её руку. А затем, как сделав вдох перед ударом, открыл тщательно скрытый до того канал, глотнул – не своей маленькой силы, Великой. Стал её линзой, проводником.
И ударил.
Защита девчонки была сметена, как паутина смерчем.
Там. Разговор в скальных породах.
Ситх и джедай смотрели друг на друга. Кэмер мягко подался назад и прижался спиной к обваленному грунту.
-Вот она, Великая Сила, – непонятно сказал он.
-Сайрин, это сделал ты?
-Обвал? – спросил забрак. – Не думаю. Это сделали вы.
-Я?
-Вы, мир… Великой Силы. Это как с лавиной. Ну да, я крикнул. Но ведь одним криком город у подножья горы не снесёшь.
Куай-Гон, прищурившись, смотрел на забрака.
-Я не понимаю, о чём ты. При чём тут я?
-При деле, – ухмыльнулся Сайрин, взглянув на него.
-Да, – ответил Куай сухо. – Я пытаюсь выжить.
-Вместе с бабочками и травой?
-А ты вместе с альпинистским снаряжением?
-Да, пожалуй.
Забрак поелоздил спиной по осыпи, устраиваясь поудобней.
-Твоя беда в том, что я никогда не верил джедаям, – сообщил он Куаю.
-И вечно и необоримо желал нам мстить?
-Было за что.
-За то, что тысячу лет назад ваши предки всерьёз решили захватить мир? А наши им этого не позволили? Хэмеир, а зачем нам нужна эта вражда? То, что было раньше, я знаю, всегда встаёт между нами. Но раз есть шанс…
-Раздавить нас окончательно, – меланхолично закончил Кэмер, – то почему бы вам им не воспользоваться? Когда ты понял, кто я…
-Ситх?
-Нет. Чей именно я ученик. И кто именно мой учитель. И кого вы профукали под своим боком. Понимание это огрело тебя только в вашем мире Великой Силы. От шока и благоприятной обстановки прочистило мозги, – забрак смотрел на джедая застывшим немигающим взглядом. – Но затем ты стал сильно занят, оперативник Джинн. Тебе пришлось делать вид, что ты борешься за выживание вместе со мною. А я тебе поблажки не давал,– забрак ухмыльнулся. – Думаю, большую часть реального времени мы продрались. Я расчищал себе площадку. С помощью тебя. Тебе больше ничего не оставалось, как сражаться, – новая ухмылка. – Потому что я мог бы тебя убить. И мир Великой Силы тебе нисколько б не помог. А я создал себе здесь свой мир… ауру боя, – ухмылка стала усмешкой. – Ты ведь считаешь меня крайне недалёким, джедай? Верно? Я так и понял.
Куай тоже прислонился спиной к осыпи.
-Я не знаю, что с тобой, – сказал он. – Что происходит у тебя в голове. Я понимаю. Одиночество и замкнутость пространства порождает странные фантазии и мысли. Сознание перегружено. Но ты выскажи мне то, что ты думаешь. Тебе станет легче.
-Идёт, – кивнул забрак. – Мы прекратили с тобой бой от толчка в Силе.
-Да, – сказал Куай.– Я помню.
-Эдакий тектонический сдвиг, – хмыкнул Кэмер. – Ты рванул посмотреть. Не мог оставаться на месте. Это в Великую Силу скопом рванули твои собратья. Ночь длинных ножей, – забрак хихикнул. – Мой учитель на пару с моим братиком уничтожили Храм.
-Да, – сказал Куай. Лицо его заострилось.
-Они ушли в смерть, – сказал Кэмер. – И смерть сделала их сильнее.
Что-то столь странное прозвучало в его интонации, что Куай-Гон резко вскинул голову. На него смотрел забрак. Давно знакомый забрак с жёлтыми глазами. Но сквозь глаза смотрел взгляд…
Реакция обычного существа на опасность – шаг назад. Реакция на опасность бойца – шаг вперёд. Куай шагнул вперёд и положил ладонь на рукоять меча.
-Я – ученик своего учителя, – сказал забрак, и в его голосе плеснуло презрение. – А он видит всех вас насквозь.
-И ты ему веришь?
-Почему бы нет? Он, знаешь ли, за всю жизнь мне ни разу не соврал. Смерть ничего не изменила.
-И что он нашёптывает тебе теперь?
-Ничего, чего бы не знал я сам. Я пока не знаю, в чём штука, – он усмехнулся, – но я знаю, что мир Великой Силы был создан вами, джедаи. Ваше желание контролировать мир воплотилось. Да так, что тому грёбанному государству, которое думало, что контролирует вас, и не снилось. Зачем вас контролировать? Вы сами. И себя. И мир. И душу.
-Замолчи.
-Задело?
В следующий миг, без предупреждения, алый луч вырвался из отверстия рукояти и понёсся вперёд со скоростью, превышающую скорость света в несколько десятков тысяч раз.
В лицо джедаю.
Промежуток между картинами.
Война.
Мир жизни разделён войной.
Непримиримостью до боя.
Стена столкнётся со стеной.
Я взглядами сшибусь с тобою.
О примиренцы. Ваша ложь
Войной, как кровью, пропиталась.
Но вы получите свой нож
Под рёбрами – в ответ на жалость.
Вас перемелет в прах война,
Вам крови лава в горло хлынет.
И истина – для всех одна
Вам в морду плюнет и покинет.
А мы останемся с враждой.
Непримиримою до крови.
Мир жизни разделён войной.
Мир смерти тих и успокоен.
ИНТЕРЛЮДИЯ.
Разговоры, мысли и разговоры.
Два властителя галактики.
Когда на живое существо на уровне глубинного восприятия обрушивается смертельная опасность, одновременно в разных местах, личностная и безличная, но в конечном счёте всё равно касающаяся этого живого существа, его или пробивает, или концентрирует на мгновенный и инстинктивный ответный удар.
Рассудок здесь не играет никакой роли. Ему в принципе нет применения. Что наработано за жизнь, что стало природой – то и проявится. Отступление ради спасения жизни. Или нападение ради того же.
Вейдер и император ударили, не задумываясь, одновременно. Удар не означал только силовую атаку. Одновременный блок, защита, силовая концентрация-поле, притяжение.
И он не означал чего-то единомоментного. Было значимо первое мгновение. Или отступишь. Или нападёшь. Но если нападёшь, то мгновением не отделаешься. Надо проводить полномасштабное сражение.
Так получилось, что два правителя галактики первые напали на её прежних владельцев. Так получилось, что они первыми начали бой.
Кеноби.
Если бы только она сразу умерла. Если – бы. Почему ему так не везёт? Повезло лишь один раз, с тем рогатым ситхом. Честный поединок, бой, опасность, удар, противник убит, и всё совершается по справедливости.
Анакин не умер. Эта девчонка не умерла. Если бы она погибла от первого удара, всё было просто. Убил. Защищался. Вёл бой. Она везла его к ситхам. К врагам. Он бежал из плена. Он убил врага. Ему надо было убить. Чтобы выбраться. Он не хотел убивать, хотя честно признавал такую возможность. Он не рассчитал удара, он и не рассчитывал удар, потому что главное было выключить и уйти. И если она умерла, то это издержки боя.
Но она не умерла. Отключилась, но не умерла. Жила, дышала. Что делать? Добить? Мало ему кошмаров на Татуине. Когда ему снился обгорелый труп, который открывает глаза, встаёт на обрубки и, улыбаясь спёкшимся мясом вместо лица, говорит: “Учитель! Доброй вам ночи, учитель!”
А этой не больше двадцати. И спорим, что если он сейчас зажмурится и добьёт, она будет сниться ему… с этими провалами глаз, девчонка. Будет приходить и смотреть. А ему надоело, что на него смотрят. На него всю жизнь кто-то смотрит. То учитель. То Совет. То Йода. То его собственный ученичок, то он сам, то… надоело. Он просто сваливает. Ему надо, он должен… он должен доделать то, что начал.
Он застыл.
Что такое я начал?
Ответ пришёл незамедлительно. Начали мы все. А тебе надо закончить.
Мне надо закончить. Да. Обязательно. Выключил девчонку, перепрограммирую корабль, только не в мягкие лапки Палпатина. Нет, господа ситхи, ваш номер не пройдёт. Ещё чего, сказочку придумали: мы боремся против общего врага. А может, и не знаете, тогда уж совсем, хе-хе, весело. Контрольщики из мира Великой Силы. Обхохочешься. Только сейчас узнали. А мы вас почти вбили по локоть в землю, вот только зря я Вейдеру сказал, что я стану сильней и испарился… но надо же было Люку показать… к тому же из-за перераспределения джедаев в мире обычном и мире Великой Силы я просто не мог умереть обычным образом…
Но теперь они знают.
Мысль была ясной и ощутимой. Теперь они знают.
Мысль как холодная мокрая верёвка по душе. Они знают. Ну и что? Они… они считают это всё… порождением…
Но Вейдер не убил императора. Он плюнул на сына. Он использовал сына. Как подручное средство для излечения. Микстуру. Но ведь получалось. Раньше всё получалось. Его жена, и…
Получалось не всё, ответил ему холодный, рассудительный голос. Его собственный, без подмен. Смерть матери швырнула его к Палпатину. Вместо того чтобы бросить в Орден.
Ну и что? Никогда и ничего не может быть идеально. Это жизнь, а не теорема. Ошибаешься ты. Но делает ошибки и твой враг. Партия жизни. Кто-то делает выигрышный ход. Кто-то проигрышный. Но пока партия не закончена и одна из сторон не уничтожена, ещё ничего не решено. И ему необходимо… ему необходимо… да. Он для этого и вылез сюда. Чтобы связать...
Он улыбнулся. Немного мечтательно. Возможно, он, как человек, был не самым умным и не самым сильным. Но как проводник Силы… Это были странные минуты его жизни. Когда действовал не он. Когда действовали через него. Когда он был не собой. Иногда даже не помнил… не понимал…Руки, ноги, голова – всё подчинялось иному. Его наполняло нечто… как перчатку наполняет руку. Никогда не забыть. В самые опасные моменты его жизни. Он становился не собой. И враг его ничего не мог сделать. Его наполняла Сила. А врага словно вышибало из неё. И этот молодчик… ситх… как он смотрел в последнее мгновение. Изумление. Страх? Или?..
А его ученик… он совсем не предполагал, что…
Он ощутил взгляд.
Рина сидела на полу и смотрела на него.
-Не сметь, – голос без выражения. Ледяной голос. Два провала глаз. То, что раньше было образным выражением, оказалось реалью. Два провала глаз. За ними пустота. Пустота. И тьма.
Никакой девчонки не было. Оби-Ван почувствовал себя рядом с чем-то, что не имеет человеческого лика. Сознания. Природы. Как будто прорезали отверстие в космос. В вакуум. Или рядом оказалась чёрная дыра. Та, с кем он болтал. И которая его даже понимала. Той не было. Он находился в крохотном пространстве с чем-то невыразимо опасным, нечеловеческим. И даже неживым. С этим нельзя было говорить. Только вцепиться в жёсткие правила безопасности. Следовать инструкциям. Удерживаться на грани.
Открыл глаза – оказался на краю пропасти.
Мир Великой Силы – это прекрасно. Но существо, приготовившееся убивать, было гораздо ближе. Оно смотрел на Оби-Вана. Ждало.
-Я ничего не делаю, – сказал Оби-Ван. Ресницы девчонки не дрогнули. Дыры глаз не изменили своей пустоте. Она не слушала его. Она проверяла. Проверила. Убедилась, что он не лжёт.
-Хорошо, – сказала она.
Что-то я не то сделал. Я проломил защиту. Только вот чью? Чего? Защиту чего? Возможно, эта корочка держала внутри, в рамках, приемлемых для этого мира, нечто…
…их надо убивать. Их всех. Это же твари. Уроды. Это… неестественное образование на…
-Это вы – неестественное образование, – сказала Рина. Рина? Или существо? Существо. Всё тот же пустой, немигающий взгляд. Та жёсткость, которая девчонке была не свойственна. Жёсткость, прямолинейность, однонаправленность. Никакого понимания. Никаких компромиссов.
-Мы? – спросил Оби-Ван.
-Да, вы, – ответило существо. – Великая Сила.
-Я не Вел…
-Заткнись, если собираешься врать, – дыры глаз затягивали его. Оби-Ван нимало не сомневался: на него смотрит убийца. Убийца по своей природе, сама природа убийств. Природа уничтожения. Смерти. Этому существу…
Глаза вдруг закрылись подрагивающими тонкими веками. На секунду замерли. Девчонка вдохнула. Глубоко. На выдохе открыла глаза.
-Никогда больше так не делай, – медленно сказала Рина. – Не пытайся меня вырубить. Я теряю сознание. Только не в том смысле, в котором тебе бы этого хотелось.
Он резко выдохнул. И только сейчас ощутил, как задрожали, расслабившись, руки. Как на губу стекает тёплая струйка. Пот. Девчонка перед ним наклонила голову и тёрла лоб.
-Ну и какого хрена? – устало спросила она сквозь массирование лба. – Что ты вообще этим хотел добиться?
-Что с тобой было?
-Не заметил? – она подняла голову. – Потеря сознания.
Внезапно его плеснуло обморочной тёмной волной изнутри.
-А Палпатин так…
Он прикусил губу.
Она смотрела на него безо всякого выражения. Просто смотрела.
-Что у тебя внутри? – почти грубо спросил он.
Она вдруг иронически ухмыльнулась:
-А у тебя?
Он не понял. Она проверила взглядом реакцию, точней, её отсутствие. Ухмыльнулась вторично:
-Монстроватики мы с тобой, Бен…
-Я не монстр, – резко ответил он. – Что ты мне ещё впариваешь?
-Ага. Не монстр. Ты белый и пушистый. Чтишь Кодекс, учителя, Совет и Храм. А я – тёмных мастеров и правила Бэйна.
-Тех, которых всегда только двое? – иронически спросил Оби-Ван. Ирония из него буквально пёрла – как реакция на пережитый шок.
-Что?
-Ну, правило Бэйна: мастеров всегда только двое? – насмешливо переиначил он под современный мир.
-А вы из Кодекса всегда помните только одну строчку? – осведомилась Рина. Потянулась, поднялась на ноги. – Во мне живу я сама, – сказала она джедаю. – Вообще в каждом из нас живём мы же сами, только немного неприспособленные для этого мира. Или же мир не приспособлен под нас, – она улыбнулась. – У меня дар бесконтрольного убийства, Бен, – сказала она. – Или лёгкого, как говорит мой мастер. При определённых обстоятельствах, особенно при смертельной опасности мне лично, я начинаю убивать всех в радиусе возможного поражения. Причём с наибольшей вероятностью именно что после потери сознания.
-Но меня ты не убила. Ты была вообще без сознания.
-Ха.
-Что?
-Ничего. Скажи спасибо Палпатину. И Вейдеру. Двум моим мастерам, которые вбили мне предохранитель даже на подсознание.
-Какое милосердие.
-Не говори ерунды. Существо, которое не может себя контролировать, не достойно называться полноценным. Если я начну убивать направо и налево, это ничем не будет отличаться от того, если бы я бесконтрольно наделала в штаны.
Лицо Оби-Вана передёрнулось. Рина рассмеялась.
-Физиологические параллели не приветствуются, а, рыцарь? Но вообще-то так и есть, – она пожала плечами. – Бесконтрольная эмоция, бесконтрольное действие, вызванное этой эмоцией, превращают разумное существо в животное. Когда тобой что-то владеет, это унизительно. Ты должен владеть этим.
-А когда тобой кто-то владеет? – медовым голосом спросил Оби-Ван.
-Нет, – ответила Рина, – я не спала с мастерами.
Улыбнулась.
-Я имел в виду другое.
-Да? – спросила Рина.– Владение душой? Ну-ну.
-А что? Ты им не подчиняешься?
-Я подчиняюсь людям, которых уважаю, – сказала та раздумчиво. – А вот что творится с тобой…
-Со мной всё в порядке.
-Нет, двинуть ситху по голове с намерением его убить – это действительно полный порядок,– кивнула она на полном серьёзе. – Но вот потом…
-Что – потом?
-И вообще вся твоя мотивация, – не слушала его Рина.
-Мотивация – чего?
-Действия, – ответила ему Рина. – Зачем тебе это всё?
-Что – всё?
-Быть проводником Великой Силы.
-Не Великой Силы,– сказал Оби-Ван тихо. – Моих собратьев.
-Есть ли разница?
-Кто со мной вообще говорит? – от внезапной ярости, вспыхнувшей из-за невыносимости ситуации, он сумел вскочить на ноги. – Ты или Палпатин?
-Я. И только я. Дело в том, Бен, что ситхи на удивление эгоистичные существа. Мы любим быть собой. По возможности.
-А вытаскивали меня оттуда вместе?
-Ты дурак? Я одна бы тебя оттуда не вытянула. А вот говорить с тобой одна я вполне в силах.
-Если ты собираешься ругаться…
-Это ругань? Не смеши. И давай не заводить снова песенку про то, что я ничего не понимаю, и на самом деле всё иначе. Ты долбанул меня по голове, после чего тут же страстно нащупал канал связи с Великой Силой.
-Это преступление?
-Это мерзость, – она рассмеялась. – Ты-то сам умеешь быть – без Великой Силы?
-Я…
-Да ты б сам меня и ударить по-настоящему не смог. Как я бы одна не смогла вытащить тебя из мира Великой Силы. Ненавижу личностей, которые однажды на это подсели.
-На что?
-На зависимость. Которая сделала тебя сильнее. В поединке на Набу. В поединке на Мустафаре. В поединке с жизнью, которая тебе не нужна. Для того чтобы чувствовать себя важным до невозможности – хотя вообще-то ты сам по себе из себя ничего не представляешь. Кто ты такой без Великой Силы?
-А ты?!
-Человек. Убийца. Личность.
Промежуток молчания.
-Лгунья. Если у тебя отобрать твои способности…
-Я от них не завишу.
-Ложь.
-А они не зависят от Великой Силы.
-Ложь.
-Правда. Способность слушать. Способность воспринимать напрямую мир. Способность ощущать эмоции. Способность управлять и преломлять законы – у меня в голове. Не смогу Силой – буду руками и головой. Буду двигать предметы руками. Или организую на это дроидов и живых существ. Буду владеть живыми существами с помощью ума и интеллекта. Играть на их слабостях, эмоциях и эгоизме. И они будут точно так же подчиняться мне. Способности строить жизнь не имеют никакого отношения к великому океану безразличия.
-Во-первых, ты гадина. А во-вторых, ты лжёшь. Лёгкость декларации обусловлена тем, что Сила тебя не покинет. Ты это знаешь. А не признавать себя обязанным чему-то – так легко. Мни независимой, это будет ложь. Хочешь ты или нет, но мы все вышли из Силы. И она нам всё это дала. Определила саму возможность…
-Если даже это так, то мы – не она. Я уже давно не являюсь частью своей матери. Вы, джедаи, так и живёте, не перерезав пуповину. Всю жизнь. Куда же вы без мамочки Великой Силы?
-А вы на неё плюнули. То есть, извини, используете Силу и одновременно на неё плюёте. Очень опрятно. Одновременно быть на иждивении и поносить того, кто кормит.
-Лизать ручки хозяину и вечно бегать у него на поводке, – весело ответила ситх джедаю. – Всё зависит от точки зрения, верно?
-Можешь говорить, что хочешь.
-И буду.
-Что на тебя вообще нашло?
-Я связана с тобой, – лицо её передёрнулось. – Я была у тебя в голове. Я тащила тебя сюда. И я до сих пор у тебя внутри. И мне противно.
-Так уходи.
-Да? Ты этого хочешь?
-Да.
Она тихо рассмеялась.
-Что ты смеёшься? Думаешь, я без тебя здесь не удержусь? И шарахнул тебя по голове в приступе мазохизма?
Она вновь не слушала его.
-На самом деле, – шёлковым голосом сказала она, – мы так слабы. Нам дано больше, чем другим. Мы чувствуем подкладку мира. Но ах, мы так слабы, мы всё равно так слабы, пусть качает нас материнская грудь, пусть нам будет хорошо, хорошо, тепло, спокойно, пусть мы будем воссоединяться в коллективной медитации, касаясь душа к душе, и таким образом обретая братьев по Силе, пусть мы утишаем этот великий поток, убивая тех, кто разжигает конфликты и войны – они, негодяи, не имеют права нарушать нашу синеву – моря, неба, спокойного пляжа, умиротворённости природы – ах, нам не нужен шторм. Мы-то знаем, как хорошо медитировать о величии бытия на берегу безбрежного тихого моря… Вы когда-нибудь пытались отползти от вашего бережка? В водичку зайти? Поплескаться? Сесть на щепку, отправиться в шторм? Трусы патологические.
Оби-Ван смотрел на неё. На её узкое, презрительное лицо. На глаза, в которых плескала весёлая гадливость.
-Вы, – сказал он, – предпочитаете шторм?
-Да. И середину стихии. Как иначе узнать, на что ты способен? А вы – пляжные зонтики.
-Не каждому дано быть сильным…
-Вот ты и проговорился. Только знаешь, слабость – тоже выбор.
-И церебральный паралич – тоже?!
-Неправильная аналогия. Есть инвалиды, которые сто очков дадут здоровым. Рак души – дело сугубо добровольное.
-Типичное рассуждение таких, как ты. Есть люди, которые просто не могут…
-Не хотят.
-Не могут!
-…боятся боли. Боятся, что ударят. Понимаешь ли, чтобы научиться держать удар, надо не раз и не два на него нарваться. А если вместо этого ты бросаешься на колени и кричишь: не бейте меня, я слабый – не удивительно, что практики драки у тебя не будет. Какая уж там практика. Просто расслабься и получай удовольствие…
-Ты говоришь ерунду, – ответил Оби-Ван. – Полнейшую ерунду. С чего ты взяла, что джедаи слабые? С чего ты взяла, что мы в ужасе смотрим на Великую Силу с берега? С чего…
-Гм. А чувство, когда ты – это не ты, а наполняющая тебя Великая Сила?
-Что?
-Оно тебе нравилось?
-Нравилось, – ответил Оби-Ван. – Полёт. Ощущение мощи.
Рина с внезапным любопытством посмотрела на него:
-Не чувствую в твоём голосе подлинного энтузиазма.
-Послушай, – взвился Бен, – ты не мой личный психолог, чтобы… Чувство действительно потрясающее…
-Как будто тебя раскатывают тонким листом по всей галактике, – тихо сказала Рина.
Он уставился на неё.
-Нет. Как будто вся галактика в тебе… Нет, конечно, просто ты – часть Силы…
Он вдруг понял, что сам не знает, что говорить. Не то чтобы она его сбила с толку – он сбил сам себя. Что-то внутри него с удивлением смотрело на него же и будто говорило: а я не понял…
-Джедаи не подчинялись Силе, джедаи её направляли, – сказал он самому себе и Рине. – А утишить бурю, которую развязали мало осмысленные существа – знаешь, какая нужна твёрдость и сила?
-А зачем её утишать? – спросила Рина.
-Потому что… буря в Силе – волнения и войны здесь.
-А какое вам до этого дело?
-Да потому что волнения и войны здесь…
-Сильно колебали Великую Силу и она била вам по мозгам. Я же говорю: слабость.
-Да почему…
-Любое желание комфорта – слабость.
-А ты хочешь жить в ущербе и на войне.
-Так я там и живу, – ответила Рина.
-Потому что сама себе устроила.
-Потому что не собираюсь подчиняться. Молчи. Я сейчас тебе кое-что скажу. Потом можешь спорить. Я скажу, что я по всему этому поводу думаю. В отличие от джедаев мы умеем отстаивать себя. От мира. И от Великой Силы.
-Завоёвывая, используя и нападая?
-Да. Что в этом такого?
-Это…
-Аморально? Конечно. А я никогда не сомневалась, что ваша мораль даёт вам шанс подчиниться и при этом чувствовать себя очень комфортно. Но факт заключается в том, что слабые просто не могут напасть. Боятся. Впрочем, вру. Слабые способны на одномоментное истерическое нападение. Но как только их нападение соприкасается с ответом, как морда с кулаком, она дохнут, сдуваются и скулят у ног того, кто им ответил. Слабость – это выбор. Понимаешь ли, мир полон дерьма. Опасности. Боли. Однажды ты должен для себя решить. Сможешь ли ты сражаться. Или сразу прогнёшься. В первом случае неизбежна боль. Увечья. В тысячу раз возрастает вероятность смерти. Только смерть не покой. После неё ты останешься тем же, что в её момент. Если ты боец – будешь сражаться дальше. Если слабак – будешь дальше скулить. Смерти нет, есть Великая Сила. Ты можешь однажды решить, хочешь ли ты дать этой силе в морду – с полной вероятностью того, что она тебе ответит, и ответит всерьёз. Знаешь, где проявляется характер? Когда твой противник заведомо тебя сильней. И ты знаешь, что его не одолеешь. И вот тогда есть выбор. Расслабиться и получать удовольствие – от своей слабости – или же идти на рожон. В последнем случае ничего хорошего тебя не ждёт. Кроме одного. Даже когда тебя поимеют, а тебя поимеют, коль скоро противник гораздо сильней – поимеют только твоё тело. Насилием или смертью. Но душа останется свободной. Страх – выбор. Страх и желание тишины. Найди тишину в центре бури. Завернись в вату. Выбери того, кто поимеет тебя, отдайся – и сделай его защитой для себя. Такова жизнь. Прогнись под одного – это даст тебе иллюзию выбора и свободы. Он поимеет тебя. Но он тебя защитит. Ещё бы. Ты его вещь. Женщина прогибается под мужа и называет это любовью. Вы, джедаи, прогибаетесь под Силу и называете это служением. А мы даём этой Силе в табло. И держим удары. И в основном подыхаем. Уродуемся. И становимся тварями этого мира. Извращенцами. Извращенцы – калеки души. Результат множественных травм. И так велика вероятность… Опасность похуже смерти, не находишь? И всё равно. Не мы устроили этот мир. Кой-кто посильнее. И хозяин нашими действиями очень недоволен. Отсюда возмущение и буря.
-Да зачем вам бороться с Силой, идиоты?! Зачем вам бороться с тем, от чего все ваши способности, возможности, положение, жизнь? Что это за извращение ума? Что это за потребность уничтожить сам источник своего существования? Да без неё вас бы не было – не-бы-ло!
-Ну и что? А без родителей не было бы ребёнка. Ему, что, вечно им ноги лизать?
-Ты понимаешь, что такое благодарность?
-Ага. Это то, с помощью чего подчиняют. Как с помощью любви.
-У тебя… я даже спорить не буду. У тебя просто что-то не в порядке с мозгами. Такого… извращённого взгляда на жизнь…
-Привыкай. Ситхи.
-Идиоты.
-Ситхи.
-Идиоты. Ты – идиотка. Ты вообще ничего не понимаешь. Ты вообще не способна… Ты ещё не забыла, что я говорил тебе несколько минут назад? Мы не служим Силе, мы её направляем.
-В смысле умиротворения?
-В смысле жизни. Поддержания порождения жизни, а не её уничтожения. Мы… мы слушаем Силу и помогаем её ровному течению…
-Фрррр…
-Что?
-А не одно и то же мы говорим, братец? Прогибание под Силу – или же помощь ей во имя её же? Молчи. “Мы направляем Силу” Ага. А мне показалось наоборот. Только что. Когда ты двинул меня и как зомби, пошёл по программе. “Я должен сделать то, что начали до меня”, – она рассмеялась. – Знаешь, в чём пакость сдачи? Однажды ты подчинишься. Только однажды. А потом не заметишь, как начнёшь и впрямь – получать от этого удовольствие.
-Сила не подчиняет…
-А боги несут благо в созданный ими мир. Я никогда не спорила с религиями древних. Конечно, благо. Для себя. Убирая квартиру, невольно смахнёшь тараканов. Религии давних времён честны. Они говорят о законе, о подчинении, о жизни в жёстких рамках правил, поставленных высшим существом. Сильней, что ли, были… или проще. А потом наступила эра трусливых душ, которым казалось необходимым уверить себя, что творец есть любовь…
