Текст книги "Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса"

Автор книги: Jamique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 50 страниц)

-Хм… Дядя, помню, ворчал тёте, что ему только Кеноби в городе встретить не хватает…

-Его считали сумасшедшим?

-Да… То есть…

-Люк, мне нужна точность формулировок.

-Зачем?

-Точность?

-Нет, зачем тебе…

-А вот это уже моё дело.

Люк смотрел на Вейдера. Всегда так. Кажется, почти родные. И вдруг этот спокойно-угрожающий властный тон. Власть имеющий. Он действительно имеет власть. Большую. Не формальную. Вот уже четверть века…

Каким был молодой Вейдер?..

Люк опустил голову и вздохнул.

-Я постараюсь, – сказал он. – В общем, так. Да, его считали не слишком нормальным. Все наши соседи точно. Он какой-то такой был… – он неловко улыбнулся. – Иногда, говорят, бродил ночью по пустыне. Для нас это уже ненормальность. Точней, самоубийство. Но тускены его не трогали. Боялись.

-Да, реклама лазерного меча в руках джедая у них прошла на ура, – кивнул Вейдер. – Хотя, возможно, Кеноби пришлось подтвердить репутацию. Репутацию человека, с которым лучше не связываться. Я уверен, что он её с лёгкостью подтвердил.

-Он был хорошим бойцом?

-Одним из лучших, – кивнул Тёмный лорд. – Если хочешь моё мнение, он был одним из лучших мечей Ордена.

-Но…

-Что?

-Я немного почитал… Мне дали в Альянсе доступ к материалам и истории.

-И что?

-Ну, – покраснел Люк, и тут же сбился с мысли. – Например, ваш поединок против Дуку…

-Это был не совсем поединок, – с неожиданной насмешкой сказал Вейдер. – Это были двое на одного. Хотя я затем сделал всё, чтобы был один на один, – новая усмешка. – Это было неправильно. Это было нарушением правил. И это дало свои результаты. Но, – продолжил он, – мы говорим не об этом. Мы говорим о безумном Бене.

-Но то…

-Это была вообще грязная история, – ответил Вейдер. – Потом. Люк, не отвлекайся.

-Ладно, – кивнул Люк, не подавая виду, насколько ему хочется услышать эту грязную историю. – Так про Бена. Он часто говорил сам с собой, иногда прямо на улицах города. Как будто выпадал из реальности. Был рассеянный. Над ним бы смеялись, если б не считали опасным.

-Опасным? – сказал Вейдер.

-Ну да. Рассеянный рассеянным, но когда надо, он давал такой отпор, что никто с ним связываться больше не желал. Не мечом. Бластером, а то и кулаком в челюсть. Его сразу вычислили как профи. В Мос-Айсли. И вообще. И не приставали.

-А фермеры?

-У нас фермеры тоже профи, – хмыкнул Люк. – Не одни ж железяки… Всё-таки мы всё время отвоёвывали землю у тускенов. А они – у нас. Сначала фермеры, говорят, опасались, что этот ненормальный отшельник у них станет конкурентом. Шансы были. Но Бен не стал. Он очень чётко провёл границу: вот я и вот вы. Я вас не трогаю, и вы ко мне не лезьте.

-Смертельно опасный сумасшедший чудик. Интересно, – сказал Вейдер.

-А… Нет. Я хочу сказать, что его считали странным. И опасным.

-Только что ты говорил о чудаке, который рассеяно разговаривает на улицах сам с собою.

-Да, – сказал Люк. – Но я же сказал… его точно никто не считал безобидным.

-А как к нему относились твои приёмные родители?

-Ну… Дядя его на ружейный выстрел к дому не пускал.

-Не пускал – или грозился не пустить?

-Грозился не пустить, – ответил Люк серьёзно. – Я хочу сказать, я не помню, чтобы Бен когда-то где-то рядом блуждал, а дядя ему грозил винтовкой.

-Что он о нём говорил?

-Почти ничего. Он… он, кстати, и называл его сумасшедшим чудиком. Не так часто, но к месту. Он всегда говорил, что этот человек не в себе. При мне, по крайней мере. Или часто как бы к слову оговаривался. Этот ненормальный… Опять этот придурок…

-Он его не любил.

-Очень сильно, – с неожиданной уверенностью сказал Люк. – Честно говоря, мне кажется…

-Что?

-Что это было почти что-то личное. Он никогда не говорил о нём спокойно. Иногда было видно, что ему хочется выругаться. Очень крепко.

-А тётя?

-Она о нём молчала. Но… кажется, не любила тоже. Но как-то по другому. Как-то…как-то устало и безнадёжно.

-Люк. Важный вопрос. У твоего дяди была манера выбегать и стрелять, когда он видел вооружённый отряд?

-Да, – без колебаний ответил Люк. – Однажды мы полсуток выдерживали осаду тускенов. Врубили защитное поле не полную мощность и отстреливались. Пока соседи не подоспели. Мне тогда лет пять было.

-Дядя твой был способен отличить штурмовиков от тускенов?

-Наверно… Но на Татуине почти никогда не появлялись имперские войска. Вообще никогда не появлялись. Я не знаю. Может, он был в тот день сильно на взводе. Из-за всего этого. Потому что он всё-таки рассудительный человек… Не знаю… А он правда отстреливался?

Вейдер кивнул:

-Правда.

-Честно говоря, даже не знаю… А… ты его ведь должен был знать?

-Встречались… – ответил Вейдер.

Люк мог поклясться, что это слово было произнесено сквозь зубы.

-Не поладили? – вырвалось у Люка. Вейдер не ответил.

-Значит, – сказал он, – Оуэн терпеть не мог Бена Кеноби. Интересно. А Бен Кеноби – Оуэна?

-Не знаю… Он ничего не говорил об этом.

-Он тебе объяснил, почему не пытался учить тебя все девятнадцать лет? И почему потом стал обучать?

-Нет. Он просто сказал: ты должен идти со мной и учиться использовать Силу. Ну, это было после того, как мы получили дроида с посланием…

-Бейл, – сказал Вейдер без выражения. Медленно согнул и разогнул пальцы в перчатке. Люк заворожено смотрел на этот жест.

-Па… а у тебя сколько протезов?

Он тут же прикусил язык. Но было поздно. Впрочем, Вейдер отреагировал на вопрос удивительно спокойно.

-Голова пока своя, – сказал он, в то время как Люк неудержимо краснел и ругал себя болваном. – Туловище тоже. Так что есть сердце и мозги. Это главное.

-Извини…

-Меня сейчас это мало волнует, – ответил Вейдер. – Когда-то волновало. Но тогда была другая ситуация.

-Подожди, а… левая рука?

Вейдер помолчал.

-Это долгая история, – наконец, сказал он. – И она завязана отнюдь не на протезах.

-Но…

-Что но?

-Не знаю, – сказал Люк растеряно. – Я вообще плохо понимаю, что я хотел спросить. Голова какая-то…

Голова была тяжёлой. Неожиданно очень тяжёлой.

-Пап, – сказал Люк в странном сомнамбулическом состоянии. – А всё-таки… что там было?

-Где?

-На Мустафаре.

-На Мустафаре? Почему – на Мустафаре?

-Я должен знать…

Голова стала совсем тяжёлой и чужой. Он куда-то проваливался… и не мог остановиться. Но страха не было.

Последнее, что он видел, это то, как на него смотрят равнодушные, пустые линзы Тёмного лорда.

Люк открыл глаза. Ощущения были: как после убойного сна. Тихо свиристело что-то в каюте. Голова не болела, но была донельзя тяжёлой.

Лорд Вейдер сидел к нему боком за столом, опершись локтями о стол. Поза его была усталой.

-Что… – Люк тихо зашипел от внезапной резкой боли в голове, – было?

-Лежи тихо, – сказал Тёмный лорд. – Сейчас пройдёт.

-Что?

Тот повернул к нему маску.

-Последствия того, что было. Я же сказал: лежи тихо.

-Я хотел спросить: что произошло? – пробормотал Люк, откидываясь голову на подушку. В ней шумело. И лучше было не закрывать глаза. Сразу начинали летать какие-то огненные мушки и с неприятной ритмичностью вращаться мир. Он открыл глаза и уставился в потолок.

-Ничего такого, что я бы не мог контролировать, – ответил Вейдер. – Пока.

-Пап, – Люк дёрнулся в настоящей тревоге, перекатился на постели на бок, приподнялся на локте – и тут же в голову всплеснула чёрная волна и разразилась болью. Он охнул и чуть не подвернул локоть, падая назад.

-Я же сказал: лежи тихо! – резко сказал Тёмный лорд. – И не выдумывай себе ужасов, которых нет. Я тебя проверял. Всего-то.

-Проверял? В смысле?

-В смысле вытаскивал то, что у тебя есть в голове. В воспоминаниях, в ощущениях. В интонациях. Весь комплекс.

-А спросить было нельзя?

-Нет. Это недейственно.

-Я хочу сказать: а у меня нельзя было спросить разрешения?

-А ты бы его не дал, – ответил Тёмный лорд.

-Дал бы…

-Люк. Ты человек мужественный. Но донельзя наивный. Тебе до сих пор кажется, что ты сам можешь что-то решать.

-А ты?

-А я уже давно распрощался с этой иллюзией, – сухо ответил Тёмный лорд. – Я-то знаю, как это бывает.

-Что?

-Перефокусировка личности. А также использование качеств, неотъемлемо присущих личности, для своих целей и создания иных, уже заданных качеств.

-Что? – Люк не был оригинален в словах. У него было оправдание: тупая пульсирующая боль в голове. – Я не понимаю.

-Я бы сказал: твоё счастье, если бы это счастьем не было. Можно прожить счастливую якобы полноценную жизнь, и не догадаться, что тебя поимели. С тобой этот номер не пройдёт. С твоей сестрой – тоже.

Слова имели ощутимую свинцовую тяжесть. Падали, как блоки.

-Вы – мои дети.

-И что?

Тёмный лорд повернул к нему свою маску.

-То, что ситуация безнадёжна. Я не смогу вас убить. Даже если…

От изумления Люк забыл про боль.

-Убить? Зачем?

Император и принцесса.

Когда Лея открыла глаза, мир на секунду показался ей чёрно-белым. И нарисованным на бумаге. На хорошей белой бумаге, прекрасной чёрной тушью. С истинным мастерством каллиграфа. Это ощущение прошло. Через секунду мир встал на свои места. Получил цвет и объём. Звуки, запах. Удобная подушка под головой. А под телом – удобная поверхность койки. Рассеянный по каюте свет. Каюта. Император.

Лея резко повернула к нему голову. Так, что хрустнул какой-то позвонок в шее. И расслабилась. Почему-то вид этого старика рядом подействовал на неё успокаивающе. Старика. Императора. Ситха. Только она не понимала, почему…

Император посмотрел на неё в ответ. Он был усталый. И не скрывал это. И не демонстрировал. Сидел в кресле, сплетя пальцы рук. Так, будто только что этими руками трудно и физически работал. Жилы, конечно, не вздулись – но в остальном ощущение было точно то же. Он немного обмяк в кресле. А все его складки и морщины на лице обозначились с ужасающей резкостью.

-Как вы себя чувствуете, принцесса?

От того, что он был так явно устал, Лея и не подумала искать подвоха в его интонации и тоне.

-Я чувствую себя… странно.

Император кивнул.

-Можете попробовать сесть. Медленно. Всё-таки это был не сон. У вас всё ещё может немного сбоить координация.

Принцесса оперлась о руки и села. Не слишком поспешно, но и не слишком медленно. Император внимательно смотрел на неё. Она спустила ноги с койки, потянулась, повращала шеей, потёрла шейные позвонки.

-Всё в порядке.

Император улыбнулся. Он и не думал скрывать, что доволен.

-У вас хорошая сопротивляемость, – с глубоким чувством удовлетворения сказал он. – Это превосходно.

Пришла очередь Леи внимательно смотреть на императора.

-Что решено, то решено, – спокойно сказал тот. – Но давайте начнём разбираться спокойно, методично и по порядку. Я обещал вам рассказать и объяснить. И я это сделаю. Но с вашей помощью. Будем думать вместе, принцесса. Согласны?

Лее внезапно очень понравилось это предложение. Ей захотелось… ей всерьёз захотелось поговорить и порассуждать. Вникнуть в хитросплетения того, что и она видела вместе с императором. В клочки того, что поняла. Интересная интеллектуальная задачка…

Этой мысли она совсем не удивилась.

-Будем разбирать блоки воспоминаний, на которые я укажу, – сказал император. – В вашей памяти, принцесса, хранится много информации. Нам нужна только значимая. Приготовились?

-Да.

-Начали.

…Ей три года. Или около того. Возраст вычислили император. Сама она видит только большие мясистые листья на уровне глаз. Они загораживают от неё тропинку. И загораживают её от тропинки. За тропинкой ещё ряд зелени, деревьев. За деревьями дом. Разумом двадцатитрёхлетнего человека Лея понимает, что она прячется в кустах, которые для неё как деревья.

Отец идёт по дорожке вместе с тётей Мон.

-В этом смысле всё совсем не страшно. Они люди состоятельные по тем местам. Спокойные. Основательные. Мало любят джедаев. Не думаю, что их надо к чему-то подталкивать. Они сами и искренне не дадут мальчику общаться с Беном. Да и сам Бен к этому не рвётся.

-Ой ли?

-У него душевный надлом, – хмыкнул отец. – Вот уж три года как он переживает крах иллюзий. Всё никак не может поверить, что вот он, джедай…

-Бейл.

-Я в его голове не копался, – кивает отец. – Но я же видел, как он себя вёл, пока был с нами. Взгляд безумный и вообще… Джедаи.

-А вот не надо. Джедаи – существа суровые. И не сопливые.

-А это не сопли. Это именно душевный надлом и крах иллюзий. О самом себе. Пока он этого не сделал, он даже не представлял, что он на это способен. И что это так выглядит. Запах горелого мясца…

-Бейл.

-Но это правда. В любом случае он к мальчишке не лезет. То ли не может забыть, что он сделал с его родителями, то ли ещё что. Но Ларсы и сами таких вот терпеть не могут. Мой человек как-то поболтал с Оуэном в кантине. И вообще мы пособирали инфу. Не любят они джедаев. Ситхов. Одарённых. Парня к этому и не подпустят…

Тут она вылетает из-за кустов и с диким криком: “Уууууууууу”, – бросается наперерез. Отец и тётя вздрагивают, потом смеются:

-А что это у нас за разбойник на узкой тропинке? – хохочет отец, подхватывает её и подбрасывает в воздух. Она визжит от восторга. Ни одно из услышанных слов не вызывает у неё никаких эмоций. И не остаётся в памяти. Взрослые вечно разговаривают о чём-то постороннем. И неинтересном.

…Пять лет. Она лупит мячом по стене дома, подпрыгивает, хватает, снова лупит. Отец на веранде что-то пишет и смотрит на это одним глазом. В какой-то из моментов мяч ударяется слишком косо, уходит в сторону. Она в раздражении подтягивает его себе…

-Лея, – отец оказывается рядом. – Что ты сделала?

-Притянула мячик, – говорит она разгорячено.

-Ты часто так делаешь?

-Да. Бывает.

-Когда с ребятами играешь?

-Да.

Он садится на корточки рядом с ней.

-Но ведь это жульничество, – говорит он. – Ты видела, чтобы другие так умели?

Она подумала и покачала головой.

-И сейчас. Посмотри. Мяч полетел в сторону, потому что ты не сумела правильно послать его о стену. Ты была неловкой. И вместо того, чтобы за ним прыгнуть, ты его притянула. Это тоже жульничество. Он улетел, потому что у тебя не получился бросок. Если бы получился, ты бы мячик поймала. Но он у тебя пошёл косо. А ты решила схитрить. Как будто у тебя был правильный бросок. И вместо того, чтобы тренироваться правильному броску, ты начинаешь притягивать мячик. А уж когда ты с ребятами… Спорю, что ты это делаешь, когда хочешь выиграть. Но это жульничество. Выигрывать надо честно.

Он смотрел на Лею. Она хмурилась ему.

-Давай, – сказал отец, ей улыбнувшись. – Давай вместе побросаем. Но чур, по-настоящему! Я тебя научу одному броску… – он подмигнул. – Ребята такого не знают…

Через пять минут она уже упоённо была включена в игру.

Не жульничать…

-Перерыв, – сказал император. – Итак, принцесса. Каков простейший вывод?

-Не жульничать, – усмехнулась Лея одними губами. – Не использовать – Силу. Мне. Брату. Никогда.

Набу.

Набуанское кладбище в Тиде. Аллея высокопоставленных покойников. Тусклой серостью пытается брезжить мутное утро. Туман и марево. Возможно, день будет знойным и солнечным. Но пока густые лохмотья как будто облепили деревья, плиты, людей. Фигуру человека возле одной из плит.

Плащ пропитан водой и намок. Стал тяжелей в два раза. Тёмные блестящие глаза из-под капюшона. Неподвижность. Окостенение фигуры, которое случается с людьми, долго и бездумно просидевших в одной не слишком удобной позе.

Холодная плита. Туман.

Где-то в конце аллеи послышался шорох гравия. Женщина не прореагировала. Постепенно в тумане стал вырисовываться силуэт. Затем силуэт стал дроидом-смотрителем этого кладбища.

Дроид остановился. Его рецепторы зафиксировали фигуру. Его электронные микросхемы спродуцировали нечто вроде удивления. Он подошёл поближе.

-Госпожа?

Женщина не обернулась. Она сидела боком на плите. Её рука лежала на камне. Другая на колене.

-Всё в порядке, – ответила она.

-Здесь сыро, госпожа, – и добавил теперь уже с явным беспокойством: – Вы провели здесь всю ночь?

-Да, – сказала женщина. – Разве это запрещено?

-Нет, но… Предложить вам горячий кофе?

Теперь она повернулась.

-Не надо, – ответила она. Потом медленно, будто с трудом возвращая подвижность телу, поднялась.

-Вы…

-Не беспокойся, – сказала та. – Я просто навестила подругу.

Бывший глава королевской дворцовой стражи капитан Тайфо только что закончил пить свой утренний кофе. Прошло много лет с той поры, как он по собственному желанию ушёл в отставку. Он постарел, но не обрюзг. И в конце концов, всегда был в курсе дел дворцового военного корпуса. Ему поставляли информацию. Его привечали. Как желанного гостя. Его бы даже с радостью приняли обратно. Нерастраченная боевая форма и опыт.

Он не хотел.

Утро было как утро. Он уже сел за машину и, как было обычно, собирался просмотреть страничку последних новостей, как от входной двери донеслось:

-Госпожа Ноб Сати к господину Тайфо.

Он не донёс руку до панели клавиатуры.

-Впусти, – отреагировал он, не думая. Встал. Сел. Растерялся. В чём дело? Он не видел её почти двадцать лет. Зачем приехала? Что случилось? Невероятный кусок прошлого…

Он вскочил снова, бросил машину включённой и поспешил к двери.

Ноб стояла в прихожей. Он быстро и жадно вгляделся в её лицо – она не помолодела, это верно, но не так уж изменилась. Она была в тёмном промокшем насквозь плаще. Увидев Тайфо, откинула капюшон. Глаза живые, блестящие – и отрешённые. Взгляд внутрь. Именно такой взгляд был у Ноб, когда она покидала Набу. Двадцать лет назад.

-Этот ужасный туман, – сказала она Тайфо и попыталась улыбнуться. – Он как дождь.

-Что… ты делала в тумане? – запнулся капитан и попытался улыбнуться в ответ. Они оба ощупывали друг друга, как два незнакомца.

-Гуляла. Я…

Она замолчала.

Бывший капитан смотрел на бывшую двойника. Впрочем, нет. Не такую уж бывшую. Так могла выглядеть его королева, если бы не умерла.

-Ты промокла, – опомнился он. – Сними плащ, – он принял его на руки и отдал дроиду. – Чай? Горячий?

-Кофе. Я ночь не спала.

-Проходи, – он улыбнулся снова, теперь нервно, но не неуверенно. Стадии узнавания проходили своим ходом.

Она пошла в комнату за ним. Взглянула на включенную машину. Страничку газеты на ней.

-Ты знаешь, на Эду, – сказала она, – к нам в библиотеку пришёл чудовищный бред. Будто у лорда Вейдера есть дети. И это Люк Скайуокер, тот, что взорвал Звезду смерти. И Лея Органа. Принцесса взорванного Альдераана.

-Бред, – выдохнул Тайфо. – Вот уж идиоты и придурки.

-Да?

Тайфо, только развернувшийся к дроиду за кофе, снова повернулся к женщине.

-А что?

-А если дети всё же родились?

-Какие… Мы хоронили её беременной.

-Имитация, – беззвучно сказала Ноб. – Можно было сделать прекрасную имитацию беременности.

-Но…

-Вскрытия не было.

-Кто бы осмелился.

-Вот именно.

Тайфо сделал шаг к машине. Потом – обратно.

-Но тот, кто её готовил к похоронам. Одевал… Её родители…

-Её родители?

-Что ты хочешь этим сказать?

-Ровно то, что сказала. Между прочим, если вскрыть могилу…

-Ты что?

-А что?

-Тебе не позволят.

-Наверно, – она пожала плечами. – Но это уже не важно.

-Что – не важно?

-Всё.

Он смотрел на неё. Он не понимал. В ней было… что-то. Он не осмелился более чётко произнести. Почему-то не смог.

Она взглянула на него. Потом на дроида.

-Кофе, – сказала она.

Она взяла из клешней дроида чашку и медленными глотками начала пить кофе.

-Дети королевы умерли, – сказал Тафо.

-Ты видел их трупы?

-Но…

-Вот именно. Но.

Он смотрел. Он не понимал. Она – пила кофе. Потом допила и поставила чашку на стол. Капитан следил за её движениями. В ней что-то изменилось. Не что-то. Всё.

-Вот что значит власть, – сказал он. – Пусть даже власть над одной отдельно взятой крупной библиотекой.

Он говорил и чувствовал ложь своих слов.

Она пропустила его слова мимо ушей.

-Ты должен мне помочь, – сказала она. – Мне нужен расширенный доступ с твоего компьютера. Он до сих пор связан с дворцовой системой?

-Да. Но…

-Хочу получить кое-какую информацию. Ту, что обычно идёт под грифом “секретно”.

-Ноб, ты не можешь.

-Могу. Тем более что это не касается правительственных тайн. Только тайн Альянса.

-Что такое?

-У меня есть мысль, капитан. Я хочу её проверить.

-Лучше сообщить об этом правительству. Если у тебя действительно есть подозрения…

-Капитан.

Тайфо вздрогнул. Голос принадлежал Ноб. Интонация – другой женщине. Он сглотнул и нервно рассмеялся:

-Ты не забыла навыков профессии.

-Конечно, – со странной улыбкой ответила женщина. – Я вообще ничего не забыла. Так ты поможешь?

Он неожиданно для себя кивнул.

С трудом удержавшись от идиотского порыва поклониться и сказать: “да, моя королева”.

Промежуток между картинами.

Песня об огне.

Как тяжек мир. Как давит слепь и мгла.

И всё-таки, пожалуй, мы с тобою

В войне, которая к нам в дом пришла,

Поспорим и с войною, и судьбою.

Нас можно уничтожить – не сломать.

Развоплотить – и снова мы вернёмся.

Вы сможете другим о нас солгать.

Мы этой грязи больше не коснёмся.

И наши руки образуют круг.

И наши взгляды обретут друг друга.

И вспыхнет мир в ладонях наших рук.

И упадёт в воронку в центре круга.

И мы, пожалуй, канем вместе с ним.

И нас сожжёт огонь – огонь бесстрастен.

Но это будет пламя, а не дым.

Не сгнить, а вспыхнуть – это в нашей власти.