Текст книги "Безмолвный (СИ)"

Автор книги: ivyblossom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Да и вообще, знаю я, как бы повернулся наш разговор. Она бы выслушала, что именно хочет миссис Хадсон, а потом бы спросила: А с какой стати она звонит тебе из-за какой-то ерунды с отопительным котлом? Вызови ей водопроводчика. И потом, у нее некому чинить? Ни сына, ни соседа? Ты просто бывший жилец, Джон. Бывший жилец. Что-то вроде того. Нет, я к ней несправедлив. Она бы не стала говорить таких гадостей. Она бы сказала: В чем проблема? А, какая-то ерунда с котлом? Ну, я знаю одного парня. Позвоню ему, попрошу разобраться. Что скажешь? Вот это больше на нее похоже. У Мэри полно знакомых на любой случай. Она очень практичная. Ей бы не понравилось, что я трачу свое время на этот визит, вместо того, чтобы поработать над книгой. Сроки поджимают, я должен успеть до конца месяца. Вот только было в голосе миссис Хадсон что-то странное. Она хотела увидеть меня. Кажется, была сама не своя. Ее голос… Не знаю. Что-то стряслось. Она ничего не сказала, но мне стало ясно и так.

Она что-то хотела мне сказать. С глазу на глаз.

А может, и нет. Возможно, мне только показалось. Странный звонок в ночи и имя Шерлока в газете с утра могли немного выбить меня из колеи.

Я просто захотел вернуться. Наконец-то.

В любой другой день до этого я бы, наверное, не пришел. Я бы все сказал Мэри, она бы нашла оптимальный выход. Я мог бы всего этого избежать, остаться в стороне. Миссис Хадсон, похоже, как-то почувствовала, что сегодня все будет иначе. Она не приглашала меня зайти вот уже вечность. Но сегодня, именно сегодня, позвала опять, и вот я здесь. Потому что сегодня умер Мориарти, и мысль о возвращении кажется мне такой естественной.

Может, потому она и позвонила. Поняла, что сегодня особенный день. Может, она что-то знает, может, Майкрофт связался и с ней. Может, он все подстроил.

Вряд ли. Я теперь неважен. Больше неважен. Вероятно, она просто хотела выпить вместе чаю, выразить сочувствие. Оплакать Шерлока. Мы, я и она, никогда по-настоящему его не оплакивали. Даже после похорон. Я просто не мог. Теперь могу. Мне его не хватает, и ей, я знаю, тоже.

Вот я и на месте. Бейкер-стрит. Наконец-то.

Я думал, будет гораздо больнее. Вероятно, я мог вернуться сюда и раньше. Если начистоту, я не хотел возвращаться не из-за возможной боли, хотя и из-за нее тоже. Думаю, в итоге, я не хотел приходить сюда, потому что боялся, что это каким-то образом Его перечеркнет. Боялся, что воспоминания о настоящем вытеснят прочь воспоминания о прошлом. Не хотел, чтобы реальность наклеила новые обои поверх моих воспоминаний о Его жизни в этой квартире. Я не хотел, чтобы исчезли пулевые отверстия в стене. Они – мое доказательство.

Но на самом деле с воспоминаниями все по-другому. Рано или поздно, как за них ни держись, они бледнеют. Может быть, из-за того, что я так и не возвращался сюда, они лишь быстрее поблекли.

Медная буква «б» чуть вспыхивает на солнце.

Помню, как стоял перед этой дверью впервые. Я тогда не заметил звонка и постучал, а Шерлок выскочил из подъехавшего такси. Сперва я обратился к нему по фамилии, мистер Холмс. Это казалось уместным. Он был немного… чудны́м. Немного старомодным. Не могу подобрать точное определение. Странным. Будоражащим. Забавно, когда он попросил называть его по имени, Шерлок, я вдруг почувствовал… Как бы это описать? Как будто меня посвятили в какую-то тайну, как будто меня пустили за кулисы, показав волшебника с другой стороны, с той, которую никому больше не дозволено видеть. Я знал, уже тогда знал, что с Ним все будет иметь легкий налет волшебства. Так и было. Действительно было.

Я должен был прийти десятью минутами позже. Зря я торопился. Нужно было нарочно опоздать. Тогда я был бы избавлен от необходимости рассматривать и запоминать все в подробностях. Если честно, сейчас бы я не хотел ни видеть, ни наблюдать. Все это несколько ошеломляет.

С той стороны улицы на меня уставился какой-то человек. Ну, может, и не на меня. Он просто смотрит в никуда, как и я сам. Ждет встречи, или такси, или когда из магазина с пакетами в руках выйдет жена или подружка. Просто стоит и ждет, подняв воротник пальто. Длинного пальто.

Если начать бегать за всеми, кто похож на Шерлока, я так весь день и проношусь по городу. Это не Он. Не может такого быть. Он мертв. Так что я просто смотрю на него, знаю, что это не Он, просто чем-то Его напоминает. Это не Шерлок, разумеется, конечно, нет. Просто что-то от Него осталось в этом мире, и теперь отражается в других людях, в их осанке, в их росте. Ему бы мои мысли точно не понравились. Но так и есть. В посторонних всегда попадается что-то знакомое. Манера держаться, цвет волос, пальто, обувь, форма лица. Глаза. В худшие моменты я могу принять за Шерлока любого прохожего подходящего роста. Я видел Его повсюду: в кино, в магазине, в книжном, в библиотеке. Видел в «Теско», в отделе замороженных продуктов. Видел, как Он спал в метро, прикрывшись газетой, видел в музее. Однажды даже видел, как Он шел по мосту в дождь. Я тогда чуть не затормозил, чтобы Его подхватить, и Мэри так странно на меня посмотрела. Шерлок повсюду. Я знаю, что это просто чересчур живое воображение. Но, в то же время, меня это странным образом успокаивает.

Так что я просто слегка вытягиваю руку, словно могу коснуться Его, невзирая на расстояние.

Эй, Шерлок, привет. Ты уже знаешь? Мориарти мертв. Он наконец-то мертв. Если ты остался в этом мире призраком, может, это даст тебе долгожданный покой. Его больше нет, и ты свободен.

Он вздрагивает, вытаскивает что-то из кармана. Кажется, телефон. Подносит это что-то к уху. Да, точно телефон. Он отворачивается.

Не думаю, что он обратил на меня внимание. Просто кто-то стоял и ждал чего-то. Как я.

– Джон! – миссис Хадсон. Наверное, все же следовало позвонить в дверь. – Давай, заходи!

Не стану лукавить, стоит мне переступить порог, и в душе возникает странное чувство. Как будто я сам – призрак, незванный и непрошенный, и теперь дом каким-то образом меня изгонит. Как будто мне запрещено приближаться к этому месту. Но ничего не происходит. Захожу внутрь. Прохладно. Да, она же сказала, что отопление не работает. Все выглядит, как раньше. Над креслом горит лампочка. На подлокотнике раскрытая книга. Она ждала меня здесь, закутавшись в лиловую шаль. Она дрожит.

– Свежо тут, да? – спрашивает она. – Проходи, глянь на это. Честно, не знаю, что и делать, Джон. Совсем не понимаю.

Она проводит меня дальше. Не в квартиру (слава богу), а вниз по ступенькам, к противоположной стороне влажного подвала. Раньше я тут не бывал. Под ногами твердый бетонный пол. Она зажигает свет.

– Ты только взгляни, – говорит она, открывая дверь. – Я просто глазам своим не могла поверить.

Там должен быть котел. Но его нет. Пусто. Только лежат обрезки металла да свисают трубы. Как будто кто-то просто взял и вырвал его к чертям.

– Это не… – начинаю я. Да, я могу провести небольшую починку, вот только разобраться с котлом, которого и в помине нет, не в моих силах. – Это не «какая-то ерунда с котлом», миссис Хадсон.

Сюда, должно быть, приволокли паяльник и лом. Повсюду обрезки труб, капли припоя, пахнет оплавленным металлом. Работа не из легких. Как будто кто-то просто разрезал котел на кусочки. На это должны были уйти часы.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

Миссис Хадсон вздыхает.

– Ну, я не очень-то уверена, но… – говорит она. – Новые жильцы несколько… своеобразные.

– Жильцы вырвали котел? – кошмар какой. А я-то думал, хуже Шерлока жильца не найти. Миссис Хадсон, вы просто какой-то магнит для ужасных съемщиков.

– На самом деле я не уверена, но мне кажется, что да, – отвечает она. – Они сейчас уехали в отпуск, но до этого сказали, что из котельной доносились какие-то странные звуки, так что они немножко тут подремонтировали.

– Ну, это уж вряд ли, – смотрю туда, где стоял котел. Там остался нагар. – Какое «подремонтировали»? Это не… его попросту стащили.

Превосходный анализ ситуации, да, Шерлок? Не могу удержаться от смеха.

– Джон, это не смешно, – замечает миссис Хадсон.

– Да, – соглашаюсь я. – Совершенно не смешно. Боюсь, вам нужен новый котел. И еще стоит подумать о том, чтобы… вышвырнуть вон этих жильцов.

Она упирает руки в бедра, улыбается мне. Я улыбаюсь в ответ. Мы не сказали ни слова о смерти Мориарти, ни слова о Шерлоке. Но, несмотря на это, вокруг нас как будто витает ощущение победы. Странно.

– Да, над этим стоит подумать, – она качает головой. – Жуть какая. Может, чаю?

Звучит неплохо. Чай – это замечательно. И пара печений впридачу.

В кармане вибрирует, звонит телефон. Господи, только бы не Мэри, только бы не Мэри… Я не смогу ей врать при миссис Хадсон – невозможно даже подумать, как она на меня посмотрит, – но и объясняться сейчас не лучший момент. О, это не Мэри. Это мой агент. С какой стати он звонит?

– Извините, миссис Хадсон, я буквально на минуту…

– Да, конечно, – отвечает она.

– Алло? – на том конце кто-то говорит, но не со мной.

– Джон!

– Да?

– Есть! Дозвонился! – кричит он кому-то еще, судя по звуку, отведя трубку в сторону. Да что такое-то? – Дозвонился! Секунду, сейчас. Джон, слушай, – теперь он точно обращается ко мне, – мы видели ту статью в газете, – еще б они ее не видели. Да если бы и так, Мэри бы им сообщила. – Про Шерлока. И про Мориарти. Да ее, кажется, только ленивый не видел. Нам буквально оборвали телефон, а твои рассказы на сайте «Стрэнда» просто затопили комментариями. Интерес к Шерлоку гигантский. Серьезно, лучше рекламы и не придумаешь. Люди удавиться за книгу готовы. Тебя наверняка будут зазывать на все ток-шоу. Слушай, как насчет контракта на пять книг? Издатель прислал предложение. Решили подсуетиться, пока тебя не перехватил кто-то другой.

Пять книг? Пять книг о Шерлоке? А Мэри-то хотела, чтобы я для разнообразия писал о чем-то другом. Я вполне могу написать о нем пять книг. Да хоть пятьдесят.

– Да, – отвечаю я. – Конечно.

– Так и знал, что согласишься, – звучит в ответ. – Все бумаги беру на себя. Ну, как же вовремя это случилось! Лучше не придумаешь! Мои поздравления!

Контракт на пять книг. Можно будет купить миссис Хадсон новый котел.

– Спасибо. Все супер, спасибо, – говорю я.

Хорошо. Да, я знаю. Просто отлично. Гонорар. Можно будет задуматься о покупке дома. Если захочется, конечно. Но я не знаю, не знаю, чего я хочу. Мэри давно хотела поменять полы в квартире. Может, слетаем в Грецию. Пять книг. Я могу их написать. А что бы сделал Шерлок? Он бы отказался, ему не было бы до этого дела. Он бы отвернулся от этого предложения, оттолкнул его. Популярность – это не для него. Опять торжество, снова та самая шляпа, куча ненужных сувениров. Романтики и бреда с избытком, а смысла почти никакого. Знаю, Шерлок. Я знаю. И не забуду.

– Что-то не так? – миссис Хадсон взволнована. Не знаю, как я сейчас смотрюсь со стороны. Я рад, что моя книга нужна, рад, что мои рассказы популярны. Но смерть Мориарти куда значительней. Дело тут совсем в другом. В Шерлоке. В том, что Он мог бы совершить, но не совершит уже никогда. Дело в Его репутации. В Нем, не во мне. Кто-то где-то смог прикончить Мориарти, а все плюшки за это валятся на меня.

Это кажется мне несправедливым. Я ведь не волшебник, я всего лишь сказочник.

– Все в норме, – расскажу ей потом. Она, конечно же, очень обрадуется. Но сейчас у меня нет никакого желания говорить о книгах, контрактах и гонорарах. Нет. Только не сегодня. – Так что с чаем?

========== Глава 19: Опасность правдивых утверждений ==========

– Вон он. Грег. Грег Лестрейд, – Мэри не понимает, о ком я, я указываю ей на инспектора. Он точно посередине, наклонился к микрофону и собирается говорить. Это же очевидно. – Вон он.

– Который?

– Да вот же… – указывать бесполезно, экран не настолько большой. – Вон тот, в синем пиджаке, тянется к… да, вот он. Лестрейд. Инспектор Лестрейд.

– А, да, ясно, – кивает она.

Нет. На самом деле ничего ей не ясно. Она отпивает глоток чаю, поджимает пальцы прижатых к моему бедру ступней. Я знаю, что ей бы хотелось посмотреть что-нибудь другое. Но она в этом не признается. Она знает, что это важно. Это касается Шерлока. Моего друга. Это важно для меня. Это ей понятно. Я распространяюсь по этому поводу с самого обеда, а она все слушает, не жалуется, не обрывает меня и не пытается сменить пластинку. Даже вопросы задает. Захотела побольше узнать «о том персонаже, Мориарти».

Спросила, встречал ли я его.

Как так вышло, что я живу с человеком, понятия не имеющим, что Мориарти навесил на меня бомбу? Как до этого дошло?

Может, все три года я бродил как сомнамбула, и лишь теперь, когда Мориарти мертв, смог вернуться к реальности?

На самом деле Грег смотрит на журналистов, но кажется, что прямо на нас. Как будто я, здесь, сидя на диване Мэри, перед ее телевизором, поймал его взгляд. Я знаю, что это не так. Это просто вечерний выпуск новостей, но все равно, кажется, что он вот-вот узнает меня и окликнет с той стороны экрана: Джон, а где Шерлок? Нам нужна ваша помощь.

– Да, это Грег. Мы знакомы.

Мне кажется, я должен сказать это вслух. Он там, совсем рядом, на экране, там, перед морем устремленных на него камер, и мы с ним знакомы. Разумеется, это не прямой эфир. В окнах позади виден слабый свет, но солнце зашло уже несколько часов назад. На улице темно, идет дождь. Конечно, это никакой не прямой эфир – никто не подгадывает пресс-конференции специально к вечернему выпуску новостей. Скорее всего, съемки были рано утром, едва рассвело, сразу после выхода газет. А где в это время был я? На кухне. И был убежден, что сегодня ночью не случилось ничего из ряда вон, не считая того непонятного звонка.

Это, должно быть, была захватывающая ночь. Толпы бойцов спецподразделений уставились в экраны, отслеживали движение каждой тепловой точки в ночи. Ждали решающего момента, готовились спустить курок. Я помню это чувство: задержать дыхание, ждать. Помню готовность ударить. А я прошлой ночью был мертв для всего мира, спал рядом с Мэри. Может, храпел, может, даже пустил слюни. Раньше я вовсе не был таким.

Когда-то я знал все, что скажет Лестрейд, даже до созыва пресс-конференции. Вечерние новости не удивляли, мы вообще их почти не смотрели, разве что там было над чем сострить. К вечеру новости безнадежно устаревали. К вечеру у нас, если везло, было уже новое дело. Пресс-конференции обычно заканчивают, а не начинают историю. И уж совсем редко их организуют в разгар событий. Я бы достал из холодильника пиво, смотрел бы как там, на экране, путаются в деталях. Шерлок бы просматривал свой сайт в поисках нового дела, расчесывал пластырь на руке, пришпиливал к стенам что-то нужное, бормотал бы себе под нос. Иногда кажется, что этой жизнью жил какой-то другой человек. А я все превратил в вымысел.

Ну, не все. Далеко не все.

Эту пресс-конференцию, наверное, крутят весь день, и ведущие весь день ее комментируют. Если честно, Грег кажется немного ошарашенным. Наверное, не спал всю ночь. Когда это произошло? Как? Никаких подробностей, по крайней мере, тех, что нужны мне. Только не перед камерами. Кто спустил курок, не уточнят. Фотографий тела не будет. Я уже знаю. И все равно жду, как идиот, что все-таки что-то покажут. Что он скажет? Он прищуривается, проглядывает документы на столе, камера отъезжает, скользит по помещению. Стой, хватит мельтешить, бога ради. Дай посмотреть. Дай увидеть его лицо. Черт, визгливая болтовня этой тетки в розовом вообще все заглушает, а растрепанные светлые волосы загородили весь обзор. Ее как-то можно заткнуть? Может, есть какая-то кнопка? Умолкните, леди, дайте послушать, что там говорят.

Грег переговаривается с кем-то у себя за спиной. Что он делает? Кто это? Я его не знаю. Он наклоняется и что-то шепчет. В Лондонской полиции новый пресс-секретарь? Салли перешла на другую работу? Ее вышвырнули? Ушла сама? Кто знает. Этого парня я не видел ни разу. С другой стороны, прошло три года. Почти три года. Все меняется. Люди приходят и уходят, отделы разрастаются и все такое. Это рост. Костюм на нем получше, чем на Греге. Ляп? Что вообще можно сказать о человеке по костюму? Не знаю. Ничего. Может, он гей. Может, просто состоятельный. Может, у его подружки наметанный глаз и нормальные понятия о том, что носят мужчины. Или у него есть парень, который подбирает ему галстуки. Кто знает. Колец нет, но это еще ничего не доказывает. Он протягивает Грегу стопку бумаги. Видимо, записи. Сценарий, или что-то вроде того. Они с ним сверяются. Зачем им вообще сценарий? Грегу никогда не требовались подсказки. А теперь он читает по бумажке. Они осторожничают. Почему?

– Серьезно? – что «серьезно»? А. Знакомы ли мы с Грегом. Разумеется, да. Мэри ерзает на диване, на секунду сжимает мне колено. – Никогда раньше его не встречала.

Явная подколка, да только замаскированная самыми невинными словами.

Я часто от нее такое слышу. И поставить ей это в вину не выйдет, не к чему придраться. Она ответит, что ничего такого и в мыслях не держала. Она просто обратила внимание и сказала. Она всегда оперирует только фактами. Она никогда не встречалась с Грегом. Он никогда не заглядывал в гости. Не приглашал меня пропустить по кружке пива. Никогда не звонил. Мы ни разу не ужинали с ним и его очаровательной женой. Все это – правда, а значит – мое с ним знакомство может быть ложью. Или же я мог встречать его пару раз, и теперь изображаю из себя куда более важную персону, чем на самом деле. Я всего лишь писатель. Я просто несколько месяцев наблюдал за работой бывшего соседа по квартире, это вдохновило меня, а теперь я вообразил себя кем-то вроде телохранителя или помощника детектива. Полиция не консультируется у любителей, а я именно любитель. Быть может, я разок столкнулся с инспектором на месте преступления, но он меня и не вспомнит. Так, Мэри? Ты ведь это хочешь сказать. Ты ведь именно так думаешь.

Шерлок был прохвостом, а значит, и я тоже. Даже теперь, когда проводят пресс-конференцию, когда во всеуслышание объявляют правду, – Шерлок не прохвост, как я и твердил все это время, – ты все еще не можешь в это поверить. Поверь мне. Ты всегда будешь видеть в нем обманщика, ведь ты знаешь его только как персонажа. Это я его таким представил. Значит, тут только моя вина. Не ее. Она всего лишь уточнила. Признаюсь, что меня это задевает, она так и скажет: «Я всего лишь уточнила».

Помню один из дней, еще в самом начале наших отношений. Она тогда только-только изучила мой блог и просмотрела записки. В руках у нее был бокал вина, и выглядела она просто прелестно. И тогда, глядя на нее, я подумал, что мог бы на ней жениться. Она была в моей футболке, сидела, натянув ее на колени. Я мог бы на ней жениться. Помню, у нее облупился педикюр, и это показалось мне очаровательным. А потом она сказала: ты без ума от него был, так? Улыбнулась и отпила глоток вина.

Меня как будто выставили нагишом напоказ, унизили. Сам не знаю почему. Она шутила, поддразнивала. Какая разница? Я мог бы тогда согласиться, признать это, но не стал. Я рассмеялся и сказал какую-то глупость. Я не гей. Мы не пара, нет. Он просто был моим соседом. Ничего такого. Точно так же я когда-то говорил в ответ на все подобные предположения. Я давно уже не произносил этих слов, они успели заржаветь. Вряд ли они звучали особо убедительно, но ей хватило. Она всего лишь уточнила. Я мог бы на ней жениться, мог бы. Но никогда не смог бы рассказать о нас. Она бы просто этого не поняла.

В том, чтобы хранить тайну, кроется жуткое одиночество. Я всегда полагал, что одиночество – это когда нет никого рядом, но это не так. Совсем не так. Быть одиноким значит – знать, что во всем мире не найдется никого, способного понять тебя, даже если ты спишь в одной постели с любимым человеком. В конце концов, любить – еще не значит понимать.

Так что говорить что бы то ни было просто нет никакого смысла.

Может, я просто преувеличиваю. Ничего такого она обо мне вовсе не думает. И вовсе ничего не имела ввиду, когда так говорила. Просто это так прозвучало.

Просто иногда возникает чувство, что она мне не верит. Это раздражает. Я пишу о настоящих преступлениях, рассказываю о том, что действительно было, и додумываю что-то лишь для защиты невиновных. Чтобы защитить Его и себя. Она что, думает, я все это из воздуха взял? Она же знает, что это не так. Совсем не так. Я знаю немного о работе Скотланд-Ярда из первых рук. Я там был. Работал вместе с ними. Меня звали на места преступлений, куда посторонним вход заказан. Я сидел в кабинете Грега, был там, когда появлялись новые улики. Они знают меня, а я знаю их.

Точнее сказать, знал.

Мы с Грегом время от времени выбирались выпить по кружке пива. Он отличный парень. Точно говорю. С личной жизнью у него бардак, но тут уж ничего не попишешь. Наверное, об этом не стоит говорить. Может быть, он, наконец, развелся. А может, уже и женился повторно. Черт. Прошло уже столько времени, такое вполне могло случиться. Как знать. Я с ним не общался с тех пор.

Вообще-то это ужасно. Мерзко. Почему я с ним не созванивался? Если честно, я знаю причину. Я не хотел. Мне было плохо. Не мог себя заставить. Весь наш разговор в комнате незримо присутствовало бы тело Шерлока, а с этим мне было бы не справиться. Вероятно, ему тоже. На самом деле, Грег Его спас. Сделал для этого куда больше, чем я. Он спас Его от самого себя. Интересно было бы глянуть, как все происходило в тот первый раз, когда Лестрейд, нарушая все правила, привел Шерлока на место преступления. Ну и лица, наверное, у всех были – такое просто цены не имеет. Я никогда не слышал этой истории. Мне не рассказывали.

Надо было спросить.

Если честно, я думал, его вышвырнут. Похоже, этого так и не случилось. Он все еще работает там, и, судя по всему, теперь ведет пресс-конференцию. Точнее, ее, кажется, ведет тот парень из пресс-отдела. Но говорить все равно будет Грег. Это его дело. Смерть Джеймса Мориарти – дело Лестрейда. Подходит.

Надо было поддерживать с ним связь. Мы бы встречались в пабе, может, иногда бы пересекались за обедом. Я мог бы жаловаться, что Мэри меня не понимает. Нет. Это несправедливое обвинение. Прекрати. Она из кожи вон лезет. Просто детективные истории, не говоря уж о местах преступлений, не по ней. Равно как и детективы, консультирующие они там или нет. Я не детектив. Я всего лишь писатель.

Мы могли бы поужинать вместе с ним и его женой. Или его новой женой, если таковая есть.

– Он был другом Шерлока?

Вот так Мэри и смотрит на мир: как будто Шерлок – нормальный человек, который мог иметь друзей. Стоит ей все объяснить, как все тут же упрощается. Упрощается до такой степени, что и близко не лежит с тем, что было. Был ли Грег Ему другом. Да, думаю, что так. Если можно так выразиться. Но дело вовсе не в этом, это вовсе не важно. Грег верил Шерлоку, а, следовательно, верил и мне. Мы оба, я и он, видели Шерлока таким, каким Он был на самом деле, подо всем тем, что лежало на поверхности. Несмотря на все свидетельства обратного, Он оставался человеком. Мы оба поддерживали Его, в этом мы были единодушны. Мы, прежде всего, были братьями по оружию. Был ли он другом Шерлоку, а, следовательно, и моим знакомым? Звучит все равно не слишком-то значительно. Но так и есть. Вот чем опасны правдивые утверждения. Они заставляют поверить, что ты видишь все, когда на самом деле перед тобой лишь часть картины, даже не половина.

Но, в итоге, по имени к нему обращался я. Я знал, как его зовут, и именно со мной, а не с Шерлоком, он выбирался выпить пива.

– Да, думаю, что был.

Грег поднимает взгляд, на экране снова возникает та блондинка. Опять слушать ее вместо него.

– Я в душ, – говорит Мэри. Тянется ко мне, целует в щеку. – Ты как?

– В норме, – знать бы, как заткнуть ведущую. Если такой кнопки нет в природе, ее стоит изобрести.

Она встает и уходит в ванную. Интересно, сохранился ли у меня номер Грега? Прошло три года, сотовый я сменил, может, его телефона уже и нет в памяти. Или он его сменил. Как знать.

О, вот он. Имя я не стал вбивать, только фамилию заглавными буквами: ЛЕСТРЕЙД.

Мэри включает душ. Нажимаю кнопку вызова. Ведь еще не слишком поздно звонить? Сейчас около десяти. Нет, нормально. Интересно, у него уже новая жена? Надеюсь, она милая. Он этого заслуживает.

– Алло? – он. Точно он. И сразу – шквал воспоминаний. Миллионы звонков, вопросов. Его обеспокоенный голос тогда, когда он смотрит на нас, сидящих в такси. На Шерлока. Тот самый раз: Его голова на моих коленях, моя рука на Его худом плече, и Грег, растерянно уставившийся на Него. Интересно, он тогда догадался? Знал ли? Он никогда не делал намеков, не строил предположений, но готов поспорить, что он так думал. Рано или поздно, все так начинали думать. Все.

– Грег, привет это… Эм… Это Джон. Джон Ватсон.

– … Джон! Как ты? А я все гадал, позвонишь ли ты сегодня. Ты в норме?

– Да, – точно? В норме? Я всем говорю, что да. Но не знаю. Если все время это твердить, глядишь, и станет правдой. – А ты?

– Ну, – выдыхает он, – денек был тот еще, сам понимаешь.

– Да. Я тут как раз новости с тобой смотрю. Значит, он мертв, – мне хотелось бы не просто сказать, а спросить, но это было бы грубо. Да, он мертв. Я хочу это видеть. Хочу увидеть его кровь. Мне нужны доказательства.

– Так говорят.

Странно звучит. Не похоже на него.

– Тебя там не было? – выходит, его прикончил не Грег. Значит, это не ты спустил курок? Мне бы так хотелось, чтобы это сделал ты, а не кто-то другой. Раз уж это не сделал я, это должен был быть ты.

– Если начистоту, то нет. Я вообще ничего не видел. Я даже не в курсе был, что что-то затевается. Пытался его обнаружить, но безуспешно. Все концы были оборваны много лет назад, Джон. А потом мне позвонили, среди ночи, и все рассказали. Думаю, это дело рук МИ-5, но я этого тебе не говорил. Бумаг куча, а у меня даже нет нужного уровня допуска, чтобы осмотреть тело. Убит выстрелом в голову, если верить отчетам. Это не я, Джон. Я не вел это дело, но меня попросили представить все именно так. Уж не знаю, почему, но они не хотят записывать его на свой счет.

О, так это был не он. Все ложь, от первого и до последнего слова. МИ-5. Значит, это Майкрофт. Больше некому. А он вообще мертв? Или все это гигантская уловка, часть крупной партии в человеческие шахматы. Ведь Майкрофт занимается именно этим. Двигает живые фигуры, загоняет противника в угол. Может, загоняет Мориарти, а может, кого-то другого.

– Это…

– Да, – говорит он устало. – Да, я знаю. Все это кажется невероятным, ведь прошло уже три года. Но я совершенно уверен, что это правда. Ты должен это знать, Джон. Он мертв. Покойник. Молли освидетельствовала тело с утра, подтвердила время смерти. Ей я верю. Ему пустили пулю в голову, Джон. Он подох. Все закончилось.

Молли? У нее уровень допуска выше, чем у инспектора Лестрейда?

– Она была потрясена, – продолжает Грег. – Ты же знаешь, она с ним какое-то время встречалась.

Да, знаю. У них было два свидания. Вряд ли это заслуживает названия «какое-то время». Шерлок еще тогда назвал его геем. А теперь их обоих больше нет.

– Ты в норме? – обычный вопрос, я слышу его постоянно.

– Да, – отвечаю я. – В норме. А ты как, Грег? Прости, что не звонил.

– Я было, пару раз чуть сам тебя не набрал, – говорит он. Видишь, Мэри? Мы и правда знакомы. – Просто не был уверен, что тебе будет приятно меня слышать. Как напоминание. Но я читал твои рассказы в «Стрэнде». Они великолепны. Их весь Ярд обожает.

Как мило с их стороны. Значит, нас вспоминают добрым словом?

– Слышал, у тебя книга выходит?

– Да, на следующей неделе.

– Время – лучше не придумаешь.

– Да, так и есть.

Он выдыхает в трубку. Я знаю, сейчас мы оба думаем об одном и том же. И оба знаем достаточно, чтобы не произносить это вслух. Момент выбран чересчур идеально. Тела нет. Только стопка бумаг. Что происходит? Кто убил Мориарти? И какое это имеет отношение ко мне?

– Как смотришь на то, чтобы как-нибудь пропустить кружку-другую пива? – вот верный ответ: нам нельзя обсуждать это по телефону. Неизвестно, кто может прослушивать разговор. Здорово придумано, Грег.

– Да, конечно, – душ умолкает. Снова слышно ведущую новостей. – Да, отличная идея.

========== Глава 20: Канцелярские кнопки ==========

Вероятно, это не значит ровным счетом ничего. Всего лишь арест, даже не из громких. Ему не посвятили первую полосу. Не было пресс-конференции. Всего несколько строчек в газете, нет даже фото. Это просто арест, не более. Люди нарушают закон, их за это арестовывают. Обычное дело. И арест за подобные преступления – подлог, заговор, мошенничество – тоже отнюдь не редкость. Есть упоминания о том, что в прошлом он совершал убийства, но ничего конкретного. Нет имен жертв. Это всего лишь арест, один из многих рутинных арестов.

Вот только имя – я его узнал. Восточно-европейское. Как оно произносится, я знаю лишь потому, что слышал это от Шерлока. Однажды. И запомнил. Иван Милюнич. Он упомянул это имя мимолетно. Растянулся на диване, завернувшись в халат, зачитал имя с обрывка бумаги, а потом произнес:

– Прикрепи его на карту на стене. На Бейкер-стрит.

Я в тот момент был в кухне, делал себе ланч, подумывал о том, чтобы приготовить и для Него, но не был уверен, что Он согласится поесть. Помню, я стоял, смотрел на тарелку и думал о том, стоит ли достать вторую. О том, что надо бы сделать для Него сандвич и чашку чаю. Помню, мне хотелось, чтобы Он поел. Я немного волновался. Он был худым. Не ел ничего со вчерашнего утра. А потом Он сообщил, что этого человека наняли убить нас, сообщил, как будто это пустяк. Тот человек с восточно-европейским именем. Оно было записано на обрывке бумаги Его почерком. Это имя.

– Прикрепи к стене, – Он протянул мне обрывок бумаги с именем, ожидая, что я, как и всегда, его заберу. Иван Милюнич.

Футболка слегка задралась, был виден живот до пупка. Наверное, я засмотрелся. Засмотрелся, сам этого даже не заметив. Я никогда об этом не задумывался, просто впитывал Его, абсолютно бессознательно. Воспоминания слишком яркие: Его живот, движения на вдохе и выдохе, волоски над поясом, тонкая, невесть откуда взявшаяся царапина спускается к левому бедру. Я все это помню. Я наверняка засмотрелся. Он лежал с закрытыми глазами и не заметил. Хотя, этого нельзя точно утверждать. Он мог и заметить. Наверное. Просто ему было все равно, и он позволил смотреть. Но знал наверняка.

Я тогда как раз познакомился в метро с девушкой. Об этом я не упоминал, но он наверняка и так это вычислил. Либо по моим шагам на лестнице, либо по тому, как я пересек гостиную, или по тому, как у меня застегнута рубашка. Понятия не имею, как, но он точно это узнал. Она была ничего, хорошенькая. Мы пофлиртовали. Она улыбалась. Я узнал, как ее зовут, получил ее номер. Думал о ней, о том, как ладно ее талию обхватывает пиджак, о ее аромате – от волос на затылке пахло клубникой. Но так и не позвонил. Почему? Отвлекся, вот и все. Нас собрались убить, жизнь внезапно вышла на первый план. А о девушке я забыл. Теперь не вспомнить даже имя, даже лицо.