Текст книги "Безмолвный (СИ)"

Автор книги: ivyblossom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

На север, так на север.

Пересекаю улицу, веду себя как обычный пешеход. Это мне по силам. Ноги слегка онемели. Левой, правой, левой. С каждым шагом кажется, что подо мной вздрагивает земля, как будто шаги мои отдаются по всей планете. Но я ведь вызываю в земной коре лишь легкую отдачу, совершенно незаметную. Остаться незаметным вечно не выйдет. Он найдет меня, это вопрос всего лишь нескольких минут. Левой. Правой. Левой. Шаг за шагом, и вот я уже на той стороне. Снаружи. Теперь все и начнется. Ну же, Моран. Я здесь. Найди меня.

Биение сердца отдается в кончиках пальцев. Дышу медленно и размеренно, слышу, как ты дышишь точно так же. Я настороже, я спокоен. Я готов. Лондон вновь – поле боя. Наблюдай за мной, Шерлок. Оберегай меня. Вперед.

========== Глава 51: В упор ==========

Тебе наверняка слышно мое дыхание. Вдох, выдох. Оглядеть улицу, оглядеть окна: ни оружия, ни выстрелов. Ничего этого пока нет. Я почти на месте: еще пара шагов, и я окажусь внутри. В безопасности.

Я добрался до места в целости и сохранности. Почти добрался. Еще немного.

Ровно за миг до безопасности. Это ведь момент наибольшей уязвимости? Так всегда бывает. Всегда действует тот самый закон подлости, совсем как в фильмах ужасов. Минутное облегчение, и вот, ты уже пойман. Война идет на всем поле боя, без исключения, на всем, вплоть до последнего его дюйма.

Остался всего шаг. Последний. Всего-то перешагнуть порог, и все. Есть. Господи. Я на месте. Добрался.

Он даже меня не заметил, ведь так? Похоже, привлечь его внимание – задача не из легких. Натянутые нервы, накаленная ситуация, а на выходе – ноль. Если это на самом деле так, быть может, тебе вовсе не нужно прятаться в укрытии. Он просто не настолько наблюдателен. Тебе всего лишь нужно набрать его номер и сообщить, где я. Он сейчас с другом, пьет кофе. Найди его. Он совершенно точно не ожидает, что ты появишься и упрешь пистолет ему в спину. Ни капли не ожидает.

Слышу. Глухой гул разговоров. Тихо наигрывает джаз. Жужжит кофемолка. На стол ставят чашки. Со звоном чокаются бокалами. Женский смех. А в левом ухе гудит твой телефон, со звоном появляются уведомления на твоем ноутбуке, твои пальцы стучат по клавиатуре, слышно твое дыхание. Тело кажется резиновым, чуть ослабшим. Я был на взводе и слишком напряжен. Закрываю дверь, запечатываю себя внутри. В безопасности. По обе стороны периметра безопасности только здесь делают хороший кофе. Если, конечно, ничего не изменилось. Со временем ведь что-то всегда меняется. Шерлок, у нас получилось. Мы на месте.

Дыши. Я слышу, что ты тоже слегка расслабился, слышу это в твоем дыхании. Ты волнуешься, Шерлок. Мы действовали слишком поспешно, разве нет. Волновался бы ты меньше, не поцелуй я тебя прошлой ночью? Это же на самом деле ничего не меняет. Пока нет. Не знаю.

– Я здесь, – я уже приноровился к тому, как надо с тобой говорить. Вполголоса, едва шевеля губами. Никому нет дела до еще одного обычного посетителя ресторана. Притворяюсь, что почесываю щеку, чтобы прикрыть рот.

– Да, хорошо, – совершенно ясно, ты чем-то занят. Он меня заметил? Ты на что-то отвлекся. Когда можно ориентироваться лишь на голос, различать его оттенки и настроения учишься очень быстро. Не отвлекайся, Шерлок. На карту поставлена моя жизнь. Проследи за мной. Что там случилось? Если план не сработает, я сам найду Морана. Обойду все дома, один за другим.

Ресторан заполнен едва ли наполовину. Я тут не был уже бог знает сколько. Ни разу с тех пор. С тех пор, как ты упал, с тех пор, как все изменилось. Мы часто захаживали сюда раньше, когда ты слонялся вокруг Бартса в ожидании результатов очередного теста. Ресторан недалеко оттуда, он непримечателен в хорошем смысле, не слишком претенциозный. Здесь пахнет молотым кофе и воском для натирания паркета. Все кажется таким же, как прежде. Но не хватает тебя из тех времен. Ты бы летел сюда на взводе, со скоростью миля в минуту, размахивал бы раздраженно руками, подчеркивая каждое слово, нимало не заботясь о том, что нас могут услышать. Тогда это не имело никакого значения. Ты бы жаловался на очередного клиента или на то, что в Бартсе тебя не пустили в нужную лабораторию или к какому-то необходимому оборудованию, или что не дали тебе «одолжить» очередную печень – все в твоем духе. Все это было так привычно, комфортно и спокойно. Ты был в своей стихии, твой мозг работал на полных оборотах, и ты, как всегда, давал отпор всему остальному обычному миру так, как считал нужным. Вопрос жизни и смерти стоял перед нами всегда. Но только не так, как сейчас. И не в таких обстоятельствах. Теперь те дни кажутся лишь невинной забавой.

– У окна, Джон.

У окна – лишь один столик с крохотной табличкой «зарезервирован». Должно быть, он мне и нужен. Зарезервирован на мое имя. Если уж играешь роль наживки, нужно как следует подставиться, это естественно. А в данном случае «подставиться» – значит сидеть за столиком у панорамного окна, выходящего на дорогу, где камер наблюдения больше, чем на Даунинг Стрит или у Букингемского Дворца. Что ж, так тому и быть. Я здесь. Что, ублюдок, уже увидел меня? Так давай, попробуй достать. Мы тебя уже заждались.

Два стула. Один – лицом к стене, другой – лицом к двери. Второй – для меня. Мне нужно видеть, как появится Стэмфорд, нужно видеть всех, входящих в ресторан. Хочу засечь его раньше, чем он увидит меня. Хочу увидеть его глаза, когда он зайдет внутрь. Посмотреть в его глаза и понять: это ведь ты, Себастьян Моран? Явился сюда по мою душу? Воображать, что я смогу узнать его лишь по глазам и реакции зрачков, несколько самонадеянно, не так ли? Но я считаю, что это мне по силам. Считаю, что я смогу. Мне нужна пара секунд форы на то, чтобы выхватить пистолет и прицелиться. Лишь пара секунд. Этого более чем достаточно.

Решено, мой стул – этот. Вешаю куртку на спинку, устраиваюсь поудобнее. Возможно, придется какое-то время подождать. О, официант. Менеджер? Владелец? Как знать. Идет в мою сторону. Скорее всего, с вопросом, почему я сел за столик, который зарезервировали. Какой-то чужак занимает столик с этой табличкой. Решил, что меня нужно отсюда убрать. Знает ли он, зачем я здесь? Слышал ли обо мне? Знает ли он, что я – мишень. Ему должны были сообщить хоть что-то.

– Столик заказан на твое имя, – да, Шерлок, уж об этом я догадался.

– Вы… – бросает взгляд на карточку в руке. Я знаю, там написано: этот столик предназначен только для доктора Джона Х. Ватсона. Господи, у меня с собой есть хоть какой-то документ? В бумажнике должно быть хоть что-то. Должно, ведь так?

– Да, Джон Ватсон – это я, – столик для меня, приятель. Самое опасное место во всем Лондоне зарезервировано на мое имя. Что тебе сказали про меня? Что я продюсер какого-то хорошо финансируемого телешоу, ресторанный критик, сотрудник киностудии в поисках талантов? Кто знает. Разумеется, правду ему не сообщили. Сюда должен явиться вооруженный человек и выстрелить в меня. При таком раскладе все сотрудники точно сказались бы больными. Или нет: быть может, кому-то из них было бы интересно остаться посмотреть. Ты из таких? Жестокость, кровь, опасность и все такое прочее? Понимаю. Понимаю без шуток. Нелегкий удел. Сочувствую.

– Да, точно, – отвечает. – Эм… что ж… Могу я… – пауза. Он взволнован. Быть может, он все-таки в курсе. Секундный взгляд в сторону окна, потом снова на меня. – Вам что-нибудь принести?

– Пока только воды, – во рту пересохло, и слегка ноет голова. Кажется, я всю дорогу сюда стискивал зубы. – Я жду друга, – вероятно, он и так в курсе. Столик на двоих. Столик прямо по центру мишени.

Он кивает и удаляется, даже быстрее, чем это необходимо. Он знает. Да, я – мишень. Не волнуйся, он будет метить в меня, не в тебя. Просто не вмешивайся, приятель. Я разберусь с ним.

Я сижу здесь, за столиком, ровно напротив середины окна. Там, снаружи, – перекресток, проезжают машины. Меня можно разглядеть почти отовсюду. Я сижу точно под лампой, на лицо падает свет. Похоже, столик передвигали. У окна спокойно можно уместить два таких, если нужно. Мебель ведь специально переставили. Занавески раздвинули шире некуда. Не слишком ли подозрительно? Ты не перестарался с очевидностью? Правда, он не так умен, как ты или твой брат. Не столь умен, как Мориарти. Ты должен был дать ему фору, не так ли. В моем лице. Вот он я, сижу за столом напротив окна, у всех на виду, освещенный, как какая-то античная статуя, – не промахнешься. Но ты промажешь, Моран. Промажешь. Сегодня я не намерен умирать.

C запотевшего стакана на подложку стекают капельки воды. Погодите-ка. Парень вон там, напротив…

Это же…

Я его знаю. Точно? Готов поклясться…

В лобби, в лифте…

Я его помню. Военная стрижка, сильно накачанные руки. Тот самый сосед с собакой из дома Мэри. Живет на этаж ниже. Эвакуация. Он там был. Сказал, что это из-за клопов. Клопы, как же. Он солгал. Это он? Он не….

– Шерлок…

Моран? Это он? Себастьян Моран. Я виделся с ним. Общался. Нес какую-то чушь про погоду, лифт, результаты футбольных матчей – обычная ерунда, о которой разговаривают с незнакомцами. Я видел его не один десяток раз как в доме Мэри, так и в округе. У него есть собака. Крупная, тренированная, бойцовская. Кажется, держать таких незаконно. Разве нет? Когда в стены закладывали взрывчатку, он там был. Быть может, это именно он пытался убить нас. Убить меня. Шерлок…

– Спокойно. Он из МИ-5.

– Он… – нет. МИ-5, точно?

Но я видел его много месяцев назад, задолго до того, как все это началось. Тогда еще не было того звонка от Майкрофта, твое имя еще не появилось в газетах. Как может он быть из МИ-5? Кажется, я даже видел, как он покупал газету в том же магазине, что и я, и было это вскоре после того, как мы с Мэри съехались. Тогда еще была жива Гарри. Он был моим соседом. Я видел его…

– Это твоя охрана.

Он поднимает взгляд, кивает мне едва заметно и снова утыкается в газету. Так поступил бы любой обычный человек. И с каких пор, Шерлок? С каких пор мне стал необходим охранник? Не помню, видел ли я его тогда, раньше, когда жил в другом месте, сером и тоскливом. Но тогда я ни на что не обращал внимания, не смотрел по сторонам. Ты умер, и я перестал замечать окружающих. Он был рядом уже тогда? Вечный сосед снизу? У него тоже динамик в ухе? Кто с ним общается? Ты или твой брат?

Не знаю даже, раздражен я, смущен или польщен. Быть может, в ярости. Если бы я хоть на секунду допустил догадку…

Если бы я обдумал все еще раз и сложил свидетельства из газет, то, что видел собственными глазами, и закрытый гроб…

Если бы я тогда поцеловал Эмбер, поднялся к ней в квартиру и нашел ее пистолет и пластиковый шнур. Прочел бы ее сообщения, адресованные Мориарти, услышал бы телефонный разговор в ночи…

Все это время я был на волосок от того, чтобы тебя увидеть. Стоило лишь раз неожиданно обернуться. Лишь раз…

Ты ведь находился на грани моего восприятия. Ждал и наблюдал. Надеялся, что я не догадаюсь, и одновременно желал этого. Хотел, чтобы я догадался. Ты же знаешь мои методы. Воспользуйся ими. Я не осмелился. Я не смог бы все распутать в одиночку, без тебя. Но я мог хотя бы начать, если бы позволил себе строить догадки.

– Прекрати смотреть на него, Джон.

Я разве смотрю? Похоже, что да.

Ладно. Буду таращиться в окно. Разглядывать поле боя, искать врага. Пока его там нет. Лишь обычные люди. Невиновные. Мужчины в галстуках, женщины в пальто и туфлях на высоких каблуках. Дети, которых ведут на уроки музыки, неохотно переставляют ноги, думают об играх. Невиновные. Все до единого. Беспечные, полагающие, что им ничто не угрожает. Начни я говорить правду, скажи я, что натолкнуться на вооруженного человека проще простого, мне никто не поверит. Я и сам не верил. Это же параноидальный бред, в жизни так не бывает. Я мог бы и сам догадаться. Пробудившись однажды, нелегко снова впасть в спячку.

Кажется, в самый первый раз я с ним столкнулся вскоре после переезда. Лил дождь, а он как раз выбирался из такси. Собаки при нем тогда не было. Просто крепкий, мускулистый мужчина с портпледом. Ярко-розовым. Я тогда был слегка навеселе и отпустил шутку насчет цвета. Сказал что-то насчет откровенно кричащего розового. Я думал о тебе. Это было дорогое мне воспоминание, а он был незнакомцем. Он тогда улыбнулся. Наверняка подумал, что я полный идиот и ничего не соображаю.

Здесь есть еще кто-то? Сколько из посетителей ресторана – работники МИ-5? Еще двое сидят в одиночестве. Стратегия понятна. Прикрытие со всех углов. Все сидят либо лицом ко мне, либо лицом к окну. Один уставился в ноутбук, второй притворился, что читает книгу. Я в оцеплении, не так ли. Может, их еще больше? Та парочка у двери, что избегает смотреть в мою сторону, тоже из МИ-5? Любой посетитель может оказаться оттуда. Абсолютно любой. Сейчас все иначе, чем кажется на первый взгляд. Все всегда было иначе.

Дверь. Кто-то заходит внутрь. Все в порядке. Я готов. Шерлок? Ты наблюдаешь? Это он? Дай мне знать, Шерлок. Дай знать, сразу, как поймешь.

– Стэмфорд.

А. Это всего лишь мой старый друг. Стоит в дверях, спокойный, как ни в чем не бывало, смотрит совершенно не туда. Ищет меня, оглядывает все столики, кроме моего. Сюда, Майк. Я здесь.

Во что же я тебя втянул, Майк? Надеюсь, если мы оба выживем, ты сможешь меня простить. Наверное, ты никогда больше не откликнешься на мое приглашение.

В нашу первую встречу он препарировал труп, стоял над ним, погрузив обе руки в брюшную полость, очки у него сползли на кончик носа. Как и большинство парней старше двадцати, он был худ и беззаботен. Помню, он был влюблен в сестру моего соседа. Интересно, что с ней сталось? И как ее звали? Ханна? Хэзер? Как-то похоже.

– Секундочку, – сказал он тогда, в первую встречу, даже не позаботившись прерваться и вынуть руки. – Не твой знакомый случайно?

Он посчитал это забавной шуткой. В каком-то смысле так и было, наверное. Тогда я еще не сталкивался со смертью кого-то знакомого. Это было потом. Тогда смерть была знакома лишь как теоретическая концепция. Майк был хорошим сокурсником. Тогда он пил черный кофе, и плевать ему было, даже если тот совершенно остыл. Интересно, эта привычка сохранилась?

Заметил меня. На лице тут же проступает видимое облегчение.

Джиллиан! Вот как ее звали. Джиллиан. Да, точно, я ее помню. Хорошенькая слегка рассеянная блондинка. Дружелюбная и всегда радостная. Зачастую она попросту не считала нужным надевать под юбку белье, правда меня это не коробило. Увлекалась то ли социологией, то ли литературой. А может, пьесами. В общем, чем-то настолько далеким от препарирования тел, что в это трудно было вникнуть. Тогда мир был куда проще. Врач считался хорошей партией.

– Ну, наконец-то! – господи! Шерлок! Тише, бога ради! – Наконец-то до него дошло! Превосходно!

Моран?

– Он меня видит? – шепчу я, дружески улыбаясь.

– Да. Да! Он наблюдает за тобой, Джон. Он знает!

Порядок. Дыши. Веди себя естественно, не выдавай волнения. Смог бы я вынести три года подобной жизни, три года знания, что ты жив и откуда-то за мной наблюдаешь? Вероятно. Не знаю точно. Быть может, нет. Это причиняет боль. Хочется найти ту камеру, к которой он подключился, уставиться в нее, ему в лицо. Вынудить его прийти за мной.

Вот оно, не так ли. Началось. С этого момента все будет по-другому. Что ж, я готов. Это – начало конца, а мне решительно необходимо, чтобы эти последние три года подошли к бесповоротному концу.

Все вернется к прежнему, к тому, как было до твоего падения? Вероятно. Только теперь ночью ты будешь ложиться рядом со мной, а я буду гладить твою кожу, зарываться пальцами в твои волосы, целовать тебя. Я буду просыпаться, а ты будешь спать, лежа на мне. Ведь так? Будем надеяться. Помаши Стэмфорду, улыбнись, встань. Мой сосед (интересно, как его зовут?) бросает на меня короткий, смутно встревоженный взгляд. Теперь мне не следует двигаться, всё. Игра началась.

– Извини за опоздание! – ты разве опоздал, Майк? Я не заметил. Не следил за временем.

– Ничего, все в порядке, – он подходит к своему стулу, напротив моего. Не просит поменяться местами. Ему все равно, что он – спиной к двери. Опасность этого ему неочевидна в силу отсутствия опыта, он даже не думает от чего-то защищаться. Для трупов как-то несвойственно нападать со спины. Улыбается, опускается на стул. Я тоже сажусь. Бросает взгляд в окно, спокойный, как будто там нет ничего, заслуживающего внимания. Никого в засаде. Он все принимает за чистую монету.

Я должен помнить: его выбрал я. Я, а не ты. Возможно, узнав, в чем все дело, он никогда меня не простит. Что, если Моран решит пальнуть не в меня – в него? Предупредительный выстрел: убить невиновного слева вместо «клиента» справа. Нет, прекрати думать о таком. Не все сразу.

– Рад видеть, Джон, – улыбается. Я могу надолго пропасть, могу отвлечься, Майк всегда прощает мне такое. Никогда не обижается, не спрашивает, почему я не звонил, не спрашивает, что мне вдруг вступило в голову. Он просто сидит напротив и улыбается. – Как там Мэри? Отошла?

Отошла от чего?

Господи. А, точно. Взорвали ее квартиру. Нашу. Закономерный вопрос. Кажется, что это было ужасно давно.

– С ней все хорошо. Страховая оказалась куда более щедрой, чем мы ожидали. Уже нашла новую квартиру, район гораздо лучше.

– А-а, где-то тут неподалеку, наверное?

Он ведь думает, что я о своем доме говорю. Считает, что мы с Мэри все еще вместе. Ну, разумеется, как иначе. Так и было всего-то два дня назад. Я собирался жениться на ней. Он знает, я рассказал ему уже давно. Вероятно, он ждал, когда мы объявим о помолвке.

– Эм… Нет. Я подумал, что… – здесь мы на виду. Вне периметра безопасности. Здесь мы – легкая мишень. Нет, все эти слова под запретом. Но ведь ресторан недалеко от Бартса. – … что тебе проще будет сюда добраться. Да и мне тут нравится, – это действительно так. Дорогие воспоминания. Майк в курсе, должен помнить, что мы здесь бывали. Нужно сказать ему хотя бы часть правды. Я ведь плохо умею лгать. Можно рассказать ему о Мэри. О нас с ней. – Вообще-то, я переехал обратно на Бейкер-стрит, – надеюсь, Моран меня еще и слышит. Если так, то сейчас я выдал ему необходимую информацию. – Миссис Хадсон нужна была помощь, и… – только не говорить о котле. Это должно оставаться в тайне.

– Оу, – Майк неподдельно изумлен, а если точнее, ошарашен. Понимаю. Я несколько лет избегал даже приближаться к Бейкер-стрит. Он знает, что твое самоубийство со мной сделало. Знает, что Бейкер-стрит будет лишь напоминать мне о тебе. Нужно рассказать ему о Мэри. Я толком не уверен, что она ему вообще была симпатична, хотя слова дурного о ней от него не слышал. Он просто не стал бы так поступать. Он слишком мягок для такого.

Интересно, что думал о ней ты, Шерлок. Быть может, лучше мне этого и не знать.

– Мы с Мэри… – что я вообще должен после этого чувствовать? Сожаление? Подавленность? Отчаяние? Не знаю. Что я на самом деле чувствую? Облегчение. Свободу. Вину. И, кажется, что это было безумно давно. Мы тянули и тянули время в ожидании перемен. И они настали. Правда обернулась своей противоположностью, невозможное – реальностью. Мой параноидальный бред воплотился в жизнь. Ты снова дома. Я целовал тебя, мы спали вместе. Ты занял весь мой разум, Шерлок. Поглотил меня. Снова.

Об этом Майку говорить нельзя. Боже, представляю, как бы сейчас обернулся такой разговор. Майк ведь удивился бы, так? Он знает, что я не гей. Но также он знает, что я любил тебя. Он – друг, он понял. Он даже понятия не имеет, что ты жив.

И, кстати, как мне теперь называть тебя? Ты – мой парень? Звучит по-дурацки. Мы провели вместе лишь одну ночь, да и вообще, тебя трудно представить хоть чьим-то парнем. Тебе нет дела до характеристик и ярлыков, не так ли? Ты – Шерлок Холмс. Мой Шерлок. И этого достаточно.

Мы с Мэри расстались. Это вполне официально, и я могу говорить об этом. Я с ней порвал. Все кончено.

– Я… – стоп. Мне нельзя раскрывать слишком много. Он ведь может поинтересоваться, из-за чего, а я не знаю, что на это ответить. Есть ли вообще нормальный эвфемизм для обозначения разрыва по обоюдному согласию? – У нас все кончено, я съехал пару дней назад. До взрыва, – надо было назвать его «аварией».

– О, – удивление, а следом участие. Он мне сочувствует. Верно, он ведь мой друг. Хороший друг с добрым сердцем. – Мне жаль это слышать, Джон, – вероятно, он считает, что она со мной порвала. Ну, разумеется. Я же собирался сделать предложение. Так и не сделал, но этого он не знает. Быть может, он считает, что именно этим попытка предложения и закончилась. Категорическим отказом и требованием убраться вон. Господи, только представьте такое.

Как мне себя вести? Улыбнись ему, не слишком широко, не слишком радостно. Меня же только что бросили, мне должно быть больно. Мне положено быть угрюмым, переживать. Мне нельзя, пока еще нельзя сказать ему правду. Сейчас на самом деле неважно, что именно он подумал. Он решил, что Мэри меня вышвырнула, а это хорошее оправдание тому, чтобы выпить кофе в компании старого друга.

– Спасибо.

– Те еще выдались дни, да?

– Ну да, – Майк, ты даже не представляешь. – Ну, а ты как? – хором дребезжат твои телефоны. Что такое, Шерлок? Скажи мне. Что ему нужно?

– Да все так же, – Майк пожимает плечами. – Очередная молодая поросль изобрела новый способ списывать, но это не ново.

– Ну же, Моран, отправляйся за ним сам. Не смей посылать ребенка, – ты произносишь это полушепотом, и отчего-то это кажется невероятно интимным. Почему я не поцеловал тебя перед уходом? Надо было это сделать. Я ведь буду жалеть об этом, если умру сегодня. Почему-то при свете дня это показалось неуместным. Я оробел в последнюю секунду. Не нужно было раздумывать. Ты был бы не против, разве нет? Не возражал бы, если бы я тебя поцеловал?

Майк пытается подозвать официанта, но тот не обращает на нас внимания. Мудрое решение. Они в курсе. Знают, что к этому столику нельзя приближаться. Мы – наживка.

– Молли сегодня интересовалась, как ты, – с чего бы ей обо мне спрашивать? – Я сказал ей о твоем звонке. Ничего? Она спрашивала, все ли у тебя хорошо. Она за тебя волнуется.

Хм. Почему бы это. Мы не были такими уж близкими знакомыми. Если честно, мне всегда было ее немного жаль.

Молли. Бартс. Она была там, когда ты…

Погодите. Секун…

Молли. Ты же был у нее в морге. Мертвый.

Там была кровь. Сколько там точно пинт? Сколько? Третья положительная, даже не твоя группа.

Где ты ее достал?

Ты вылил ее на тротуар. Или кто-то ее вылил. Тебе кто-то помог. Может, даже не один человек, а целая команда. Ты ведь не разбился о тротуар. Нет. Этого не было. Как у тебя это вышло? Ты прыгнул с крыши и выжил. Кровь на тротуаре – не твоя. Она капала с твоих волос. Ты все спланировал, все должно было казаться настоящим, тебе нужно было, чтобы я поверил. Мое горе было необходимым элементом. Пульса не было, ты был мертв. Ты ведь все спланировал там, на крыше. А скорее всего, и того раньше. Ты руководил всей группой помощников. Мне позвонили, ты прогнал меня, зная, что я вернусь. К тому времени он был уже мертв, но ты – нет. На меня налетел велосипедист. Я не видел, как ты ударился о тротуар, – я упал. Упал, потому что не падал ты. Все это было обманом. Но тебе помогли. Ты не мог обойтись без помощи.

Кто мог достать тебе столько крови?

А кто еще? Она всегда разрешала тебе забирать из морга все, что угодно. Потому что любит тебя и надеется, что за это ты полюбишь ее. Нет, это несправедливо. Несправедливо. Она все знала и не сообщила мне.

Ты был у нее в морге. Ты не был мертв. Она достала для тебя кровь. Она помогла тебе. Помогла подделать твою смерть. Ведь так все было?

Господи ты боже мой. Она все знала.

– И как у нее дела? – я не должен злиться, но я зол. Ничего не могу поделать. Она знала, а я – нет. Она лгала мне, как и ты. Дыши, Ватсон. Сейчас не время. На похоронах она была печальной. Обнимала меня. Перед ней я не плакал. Только перед тобой, когда мы остались одни. Ты лежал под землей, а я плакал. Но… это оказался не ты. Не ты. – Не видел ее бог знает сколько.

Я ведь прав, Шерлок. Она во всем этом участвовала. Она – да, но не я. Правда, это не совсем верно. Я тоже был частью плана. Просто я об этом не знал.

– О, у нее все нормально. Правда она изменилась с тех пор, как… – он резко умолкает. Да, я в курсе. С тех пор, как ты умер. Она хранитель тайны, и эта ноша изменила ее, сломила. Мне ее жаль и одновременно нет. Она могла бы дать намек, избавить меня от нескольких лет мучений, но она этого не сделала. Кто еще знал? – Ну, у нее все хорошо. Теперь она преподает.

– О, неужели! – это вполне можно обыграть. Разве нет? – Уверен, у нее найдется немало ценных, уникальных сведений, – это камень в твой огород, Шерлок. Я ведь прав. Знаю, что прав.

Ты резко выдыхаешь в микрофон.

– Здесь нет ее вины, Джон. Не упрекай ее, – ты говоришь тихо, словно нашептываешь мне на ухо. Ты хоть представляешь, насколько это интимно? Понимаешь, что это меня обезоруживает? Никогда еще мне не казалось, что мы так далеки друг от друга. По разные стороны пропасти, и я не знаю точно, смогу ли снова ее пересечь. – Она знала, что, если только скажет тебе хоть слово, мы оба будем в смертельной опасности. Поверь, она хотела сказать.

Да, конечно. Невыносимая ноша сверхзнания. Она знала. Общалась с тобой. Мне надлежит жалеть ее, так?

– Внимание, Джон. Внимание.

Что?

На той стороне улицы – полицейские. Мой сосед усердно листает газету. Что-то должно произойти.

– Он рядом. Я знаю, что он рядом.

– Как продвигается новая книга? – Стэмфорд решил сменить тему. Ему явно неловко. Актер из меня никудышный, это точно. Он знает, что я зол. Зол на Молли, вот только не может понять за что. Или считает, что я зол на него за упоминание о тебе.

– Не молчи, Джон. За тобой наблюдают.

Отлично. Никудышный актер должен сыграть оскароносную роль.

– Если честно, пока в тупике.

Кивает.

– Тебе несладко пришлось.

– Ну да, – я несколько недель ничего даже не пытался писать. Придется заново обговорить сроки. Что ж, я с этим разберусь. В меня вот-вот выстрелят, разумеется, сроки после такого сдвинут на пару месяцев. – Трудно было сосредоточиться. Потом возобновлю, – со временем. Надеюсь.

– Первая книга мне очень понравилась.

– Серьезно?

Шерлок, я его вижу. Я вижу его. А ты? Он совсем молод, не старше семнадцати. У него пистолет в рукаве. Спрятан, но я разглядел его краем глаза. А ты? Он от меня в трех футах максимум.

Шерлок. Посмотри. Ты его видишь?

Он притворяется, что прикуривает. Он прямо передо мной, по ту сторону стекла. На мое убийство Моран отправил семнадцатилетнего мальчишку. Ты его видишь? Он – на расстоянии выстрела в упор. В упор. С такого расстояния не промахиваются, Шерлок.

Мне слышно, как ты набираешь СМС. Слышно, как гудит телефон. Слышно твое рваное дыхание. Ты переписываешься с ним, ведь так. Он тебе угрожает. Угрожает мне. Стэмфорд все что-то говорит. Вижу, как двигаются его губы, но не слышу ни звука. Киваю, улыбаюсь. Наверное, он говорит о книге. Ему она понравилась. Он смеется над чем-то. Я не оглядываюсь, но мне виден пистолет. Мне виден мальчишка. Он же просто молодой парень. Он нервничает. На нем – наушники. Моран общается с ним так же, как и ты со мной. Отдает приказы. Быть может, мальчишка даже понятия не имеет, кто я.

Шерлок. Шерлок, я здесь. Он прямо передо мной. Что мне делать?

– Жди, Джон. Жди.

Хорошо. Так и сделаю. Буду ждать.

Дуло пистолета упирается в стекло. Где полицейские? Они же здесь, наблюдают. Шерлок. Пожалуйста. Что теперь? Я жду.

Сердце колотится так сильно и четко, что мне слышен его сдвоенный ритм. Мне целятся в голову, я вижу пистолет. Мир вокруг замедлился. Я замер и не двинусь, пока ты не скажешь. Это и есть план. Я – наживка. Я – мишень. Вижу, как подрагивает его палец на спусковом крючке. Не смотри на него. Улыбнись Стэмфорду. Он ничего не знает. Не смотрит в ту сторону. Пытается подозвать официанта. Он даже понятия не имеет…

– Шерлок, – шепчу я. Это значит: прощай. Это значит: люблю тебя. Ты сказал мне не двигаться, и я не буду. Спаси меня. Найди его. Смирно, солдат. Смирно. Не оглядывайся, не смотри в дуло пистолета. Дыши.

– Джон! Лож…

Звук выстрела оглушает.

__________________

От переводчиков

В блоге автора выложена иллюстрация к этой главе. К последним ее строчкам.

Следуя традиции, прилагаем ссылку. Но предупреждаем. Вы просматриваете ее на свой страх и риск.

http://25.media.tumblr.com/tumblr_m6fz6eP50J1rsmpp1o1_r1_500.png

========== Глава 52: Паутина ==========

Рисунок на стекле напоминает паутину: центр, куда ударила пуля, – темное плотное пятно, окруженное концентрическими кругами, от которых в разные стороны разбегаются трещины. Они заслоняют улицу, свет, солнце. Весь мир потемнел. Он в меня попал? Не мог не попасть. До него было не дальше трех футов.

Я ранен? Ничего не чувствую. Как тихо вокруг. Я умер?

Шерлок?

Ты еще здесь? Смотришь через объективы камер, как я умираю? Теперь ты понимаешь, каково мне было. Смотреть издалека, как умираешь ты. Такого я бы не пожелал никому.

Глупый был план. Я пришел сюда, чтобы привлечь внимание Морана, убить меня было слишком легкой задачей. Легче некуда. Майкрофт пытался предупредить. Твой брат может контролировать очень многое, но никому не под силу удержать на спусковом крючке палец семнадцатилетнего парня, которому взбрело в голову выстрелить. Которому приказали выстрелить.

Я сам виноват, идея была моя. Я хотел покончить с этим. Хотел, чтобы ты вернулся, живой и здоровый, такой, каким был. Казалось, ради этого стоит рискнуть. Так и есть, оно того стоило. Если план сработал. Он сработал? Все теперь кончено?

Но я ведь мог бы подождать еще несколько дней. Мог бы провести еще несколько дней с тобой в запертой квартире. Смотреть, как ты доводишь Морана СМС-ками, заставлять тебя поесть по-человечески, смотреть в окно с тобой вместе. У меня могло быть еще несколько ночей, когда ты прижимался бы ко мне, касался губами шеи, обнимал, положив руку на живот. Еще несколько дней ожидания не сыграли бы никакой роли, разве нет?

Нужно было поцеловать тебя перед уходом.

В последний миг перед выстрелом ты захотел, чтобы я упал на пол. Ты даже начал это говорить, ты хотел, чтобы я нырнул вниз, ушел с линии огня. Ведь так? Слишком поздно, он уже принял решение спустить курок, его было не остановить. Моран отдал ему приказ. Он наверняка вступил с тобой в переговоры, а ты послал его куда подальше, так ведь. Конечно, именно так. Тебе нужно было, чтобы он выдал себя, показался. Он не услышал от тебя того, что хотел, что ожидал услышать. Ты не поддался. Конечно, нет. Ты не поддаешься. Никогда.