Текст книги "Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Катись в ад, ублюдок… – с трудом просипела я, отчаянно пытаясь разжать чужие пальцы и чувствуя, как медленно растут перед глазами темные круги. Воздуха не хватало просто катастрофически, а собственная предательская слабость слезами беспомощной ярости застилала взор.

– Я уже там, детка, – прошептал Прайс, и, словно издеваясь, оставил на щеке влажный поцелуй.

Грохот и гомон чужих голосов где-то в коридоре усилился, кажется, за моей дверью кто-то был, а сквозь шум собственной крови в ушах я услышала, как кто-то позвал меня по имени, и тело рефлекторно дернулось в отчаянной попытке выбраться. Мне показалось, что я слышу Моргана и еще кого-то из команды, захотелось закричать в ответ как можно громче, сообщить, что я нашла убийцу, что он здесь, рядом, и его нужно арестовать, пока он не сбежал, но горячая ладонь, сдавившая горло, не позволила сорваться с губ даже мышиному писку. Дилан резко вскинул голову, с неудовольствием покосившись на дверь, которая содрогнулась от сильного удара, прошипел парочку ругательств, словно застигнутый врасплох воришка, а после, смерив меня напоследок полным ненависти взглядом, вдруг отстранился, одним смазанным движением поднявшись на ноги.

Столь необходимый мне кислород хлынул в полыхающие легкие с первым же вздохом, от чего я тяжело закашлялась, пытаясь, одновременно, восстановить дыхание и откашлять затекшую в горло кровь, перед глазами запульсировали разноцветные круги, и Прайса я уже не видела, ориентируясь только на шум его шагов. Мужчина заметался по номеру, явно прислушиваясь к усиливающемуся грохоту в дверь, кажется, зацепился о мой рюкзак, раздраженно отбросив его в сторону, а после, судя по всему, бросился к приоткрытому окну.

Скрипнула деревянная рама, послышался скрежет металлических крючков о карниз, и я, превозмогая боль, с трудом приподнялась на локтях как раз в тот момент, когда Дилан, рывком отодвинув занавеску и почти полностью сорвав ее с петель, легко вспрыгнул на подоконник. Оглянулся на мгновение на меня, заметив, как я смотрю ему вслед, дернул уголком губ, будто бы издеваясь а потом совершенно внезапно подмигнул, вызвав у меня стойкое желание разрядить в его чертову башку всю обойму. Жаль только, что мой пистолет почти привычно уже был зажат в сильных мужских пальцах.

– Найдешь меня, если захочешь увидеться, детка, – почти промурлыкал он, отсалютовав мне моим же табельным оружием, а после попросту растворился во тьме, сиганув вниз.

– Ублюдок! – отчаянно заорала я ему в ответ, почувствовав, как отозвались болью виски, и тут же хрипло закашлялась, рефлекторно прижав ладонь к горлу, внутри которого при каждом вздохе что-то подозрительно похрустывало.

В дверь по-прежнему колотили, причем, с явным расчетом на то, чтобы выломать ее ко всем чертям, я слышала ругательства и чьи-то громкие крики, и прекрасно понимала, что если не хочу платить за сломанную дверь владельцу гостиницы, нужно открыть самой, только вот сделать это было несколько сложно. Тело, постепенно наливающееся болью, двигаться решительно отказывалось, с губ по подбородку бежал теплый ручеек крови из прикушенного языка и разбитых губ, а правая сторона лица как-то странно онемела, позволяя чувствовать лишь пульсацию в рассеченной брови. Подсыхающая кровь неприятно стягивала кожу, громкий стук буквально сводил с ума, и мне до безумия хотелось ответить Моргану, сказать, чтобы прекратил ломиться в мой номер, и что я сейчас открою, только вот команд сознания отказывался слушать даже собственный голос, предательски срывающийся на хрип.

Не в силах подняться с чертового пола, я оперлась о него ладонями, чувствуя, как дрожат руки, а в следующее мгновение вздрогнула всем телом, когда не выдержавшая издевательств дверь просто с невероятным хрустом распахнулась мне навстречу, едва не огрев по многострадальной голове.

– Блейк, что… Черт возьми, Блейк!

Замигал свет, замелькали перед глазами чьи-то фигуры, послышались испуганные женские голоса и мужские ругательства, но не успела я никак среагировать, как в поле моего зрения вдруг появилось перепуганное, бледное до синевы лицо Спенсера, обрамленное всколоченными русыми волосами. Опустившись рядом со мной на колени, мужчина обхватил руками мои плечи, удержав в сидячем положении как раз в тот момент, когда я начала немного крениться в сторону, и я, позабыв обо всем остальном, отчаянно вцепилась в друга, сминая пальцами ткань белоснежной рубашки и не обращая внимания на то, что оставляю на одежде безобразные багровые пятна.

– Блейк, кто это сделал? – требовательно прошептал Рид, заглядывая мне в глаза и пытаясь перехватить немного рассеянный взгляд, а после, словно осознав, что я все еще нахожусь в каком-то глухом вакууме, слегка тряхнул меня за плечи, придвинувшись ближе и опаляя горячим дыханием лицо. – Блейк, кто это был?!

– Дилан, – прохрипела я, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. Проводила сорвавшегося с места Моргана, который, в несколько широких шагов преодолел расстояние от выбитой двери к распахнутому настежь окну, держа наготове свой пистолет, а после вновь повернулась к Риду, с трудом фокусируя свой взгляд на нем. – Это был Дилан, Спенсер, он жив, он все это время…

– Что? – явно не готовый к подобному повороту событий Дерек оглянулся на нас, словно сомневался в моем душевном здравии, переглянулся с таким же встревоженным не на шутку Ридом, словно беззвучно спрашивая его, все ли у меня в порядке с головой, и тут же поджал губы, когда я раздраженно махнула рукой, злясь на друзей за то, что они не могут все понять с первого раза.

– Он не погиб тогда в пожаре, он все это время был жив и начал убивать, как и Андерсон, – сделав над собой титаническое усилие, я пыталась говорить как можно более уверенно, сетуя на то, что столько времени тратится на бесполезные споры. – Он видел нас сегодня в том баре, он был здесь, когда я пришла в номер, и он… – я запнулась на мгновение, уставившись в пространство широко распахнутыми глазами, а после невольно сглотнула, чувствуя, как болезненно першит в горле. – Его нужно объявить в розыск, нужно найти, пока он не похитил еще кого-то. Он забрал мой пистолет, его нельзя просто так оставлять на улице!

– Я позвоню Хотчу, – решил Дерек, не став со мной спорить, спрятал в кобуру пистолет, вытащив вместо него мобильный телефон, а после, приблизившись к нам, бросил короткий взгляд на сидящего рядом со мной Спенсера, который все это время, по-прежнему удерживая меня за плечи, не позволял мне вновь распластаться на полу. – Нужно перенести ее на кровать и вызвать доктора, это…

– Я в порядке, Морган, – отозвалась я, совсем не желая, чтобы обо мне говорили так, словно меня в комнате и вовсе нет, однако на мою ремарку ни один из мужчин не обратил никакого внимания.

Дождавшись уверенного кивка штатного гения, Дерек бросил на меня встревоженный взгляд, поколебался пару секунд, словно что-то для себя решая, а после, сделав выбор, направился в коридор, проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу любопытных. Кажется, шум драки привлек излишнее внимание, в коридоре у выбитой двери топталось несколько незнакомых мне человек, судя по всему, постояльцев, чей отдых мы потревожили, и под изучающими, любопытными взглядами я чувствовала себя неловко, будто обнаженной. Невольно дернулась, пытаясь то ли прикрыть разукрашенное лицо, то ли влажные от щек слезы, и лишь шумно выдохнула, когда сидящий рядом на коленях Рид пришел в движение, подхватив меня под руки.

– Давай, нужно подняться с пола, – мягко, словно маленькой девочке, велел он, крепко удерживая и не позволяя упасть, и я с трудом поднялась на ноги, почти повиснув на друге и понимая, что без его поддержки попросту свалилась бы на пол.

Мужская рука скользнула мне на талию, прижимая к горячему боку, мои собственные пальцы вцепились в плечо Спенсера, окончательно испортив его рубашку, но на это гению, судя по всему, было абсолютно наплевать. Старательно следя за тем, чтобы я не упала, мужчина потащил меня к виднеющейся впереди кровати, попутно оттолкнув ногой все еще валяющуюся на полу лампу, успел подхватить, когда я чуть не свалилась на пол прямо перед ним, а после осторожно, будто фарфоровую куколку, опустил меня на мягкий матрас, убедившись в том, что я заняла надежную позицию и точно не упаду.

– Дерек прав, нужно вызвать скорую, у тебя может быть сотрясение, – встревожено пробормотал он, разогнувшись, и непонятно, куда бы умчался, если бы я не ухватила его за рукав, заставив остановиться.

– Со мной все в порядке, правда, – покачала я головой, перехватив направленный на меня взгляд, потемневший то ли от тревоги, то ли от злости. Рид был напряжен и взвинчен, словно готовая вырваться из пистолета пуля, крылья носа яростно трепетали, а губы были плотно поджаты, и я невольно подумала о том, что даже во время нашей ссоры не видела мужчину в таком состоянии. Обычно милый, дружелюбный, безобидный, как плюшевый медвежонок, сейчас он как никогда был похож на агента ФБР, и мне почему-то казалось, что я отчетливо вижу, как то и дело тянется к табельному оружию чуть подрагивающая рука. – Я… лучше останься со мной, ладно? Только закрой, пожалуйста, дверь, от этих зрителей меня уже тошнит.

Не знаю, что такого увидел в моем лице гений, возможно, так на него подействовал мой умоляющий взгляд, однако спустя секунду Спенсер тяжело вздохнул, на мгновение прикрыл глаза, будто сражаясь с самим собой, и решительно двинулся к двери, возле которой по-прежнему топтались постояльцы гостиницы. Самые наглые умудрились даже протиснуться в номер, вытягивая шеи, чтобы рассмотреть поближе, и мне почему-то подумалось, что не звени так моя несчастная черепушка, я бы наверняка уже выгнала всех их взашей. Вместо этого, сгорбившись и обессилено выдохнув скопившийся в груди воздух, я прикрыла воспаленные глаза и лениво, ни на что особо не надеясь, вытерла тыльной стороной ладони подсыхающую на подбородке кровь. И без зеркала было понятно, что выгляжу я абсолютно хреново, но на то, чтобы привести себя в порядок, у меня просто не было желания.

Послышался надрывный скрип дверных петель, отчаянно застонала выломанная дверь, которую Рид, не обращая внимания на недовольство собравшейся толпы, пытался закрыть, а до меня донеслись приглушенные ругательства, которые наш гений цедил сквозь зубы, даже не стесняясь этого. Его непонятно откуда взявшаяся злость никуда не делась, копилась внутри, готовясь вот-вот вырваться наружу, и я, рассматривая обтянутую белой тканью спину, невольно задумалась о том, насколько же все это глупо.

Детские обиды и бесполезная грызня, которая еще утром испортила мне все настроение, не шла ни в какое сравнение с событиями этого вечера, и я только дернула уголком губ в грустной улыбке, чувствуя, как неприятно ноют многочисленные ушибы.

С громким стуком и подозрительным треском сломанного дерева дверь, наконец, стала на свое законное место, не закрывшись полностью, но, хотя бы, закрывая разгромленный номер от любопытствующих взглядов, пропавший на мгновение в ванной и вернувшийся быстрым шагом Рид подобрал с пола светильник, поставив его на законное место, а после опустился передо мной на корточки, положив руки на мои бедра. Чужое тепло приятно согрело, разгоняя застывшую кровь, с разбитых губ сорвался шумный вздох, а прямо перед глазами возник мокрый носовой платок, и я поняла, что же гений делал в ванной.

– Позволишь? – чисто для проформы поинтересовался он, дождавшись равнодушного пожатия плечами, а после осторожно, боясь причинить боль, коснулся рассеченной брови. Рану защипало, от чего с губ сорвалось тихое шипение, я рефлекторно дернулась, пытаясь отодвинуться, однако ладонь, лежащая на моем бедре, удержала от позорного побега. Мой потухший взгляд пересекся со взглядом Спенсера, смотрящего на меня снизу вверх, и внутри все сжалось от той огромной волны искренней жалости, которая исходила от мужчины.

– Не нужно меня жалеть, – уязвлено пробормотала я, чувствуя себя необыкновенно неловко, крепко сцепила в замок дрожащие руки, не зная, куда их деть, и прикрыла глаза, надеясь, что смогу спрятаться в своей собственной темноте, как когда-то в детстве. Немного помолчала, чувствуя, как бежит по щеке холодная влага, исчезающая где-то у ключицы и наслаждаясь теплым дыханием, обжигающим губы, а после легко пожала плечами. – В конечном счете… Мы теперь знаем, кто наш субъект, осталось его только поймать. Это же хорошо?

Мокрый платок, старательно очищающий кровь с моего лица, на мгновение замер у правого виска, холодя кожу, а распахнув глаза, я заметила, как испытывающе смотрит на меня Спенсер. Он молчал, пожевывая губы и явно желая что-то сказать, сильно хмурился, от чего крепче сжималась лежащая на моей ноге ладонь, и от такого пристального внимания я почувствовала себя неловко. Тихо кашлянула, вновь отведя взгляд, и вздрогнула, услышав тихий голос мужчины:

– Ты уверена, что это он?

Недоверия в голосе друга не было, он просто уточнял информацию, говорил спокойно и размеренно, но невинный вопрос, который должен был заставить меня отвлечься, подействовал, как триггер. Внутри всколыхнулась злость, смешанная с ненавистью, сквозь крепко сжатые зубы в грудь со свистом проник поток холодного воздуха, а боль отступила, и я сама не заметила того, как рванулась всем телом, подхватившись на ноги. Не ожидающий подобного поворота событий Рид отшатнулся, едва не свалившись на пол и ошалело уставившись на меня, а я, пробежавшись по комнатке, чтобы справиться с зашкаливающими эмоциями, обхватила себя руками, словно пытаясь удержать ощущение ускользающего тепла.

– Мой напарник, которого я три года считала мертвым, несколько минут назад сидел передо мной точно так же, как сейчас сидишь ты, Рид, – дрожащим голосом произнесла я, даже не пытаясь скрыть раздрай, царящий в душе. Крепко зажмурилась, чувствуя, как вновь выступают на глазах непрошенные слезы, и отвернулась к окну, наблюдая за улицей, скрытой ночным сумраком. От одной лишь мысли, что Дилан где-то там, возможно, ищет себе новую жертву, внутри все болезненно сжималось, и я буквально ненавидела себя за то, что упустила этого ублюдка. – Я все это время оплакивала его, а оказалось, что он не только жив, но и продолжил мерзкое дело человека, сломавшего столько жизней. Он ведь делал это еще тогда, понимаешь? – не в силах выдержать охватившее меня возмущение, я в отчаянии оглянулась на Спенсера.

Поднявшись на ноги и неловко комкая в руках измазанный кровью платок, мужчина явно не знал, что сказать, выслушивая речь, полную праведного гнева, растрепанные волосы то и дело лезли ему в глаза и, судя по всему, изрядно мешали, однако гений не делал никаких попыток, чтобы хоть как-то это исправить. Мне почему-то показалось, что он боится даже вздохнуть, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и это только подстегнуло горечь, плещущуюся через край.

– Он истязал несчастную девушку еще тогда, когда Андерсон держал нас в заложниках, он слепо подчинялся этому больному козлу, и знаешь, как он это оправдывал? – я не обратила внимания на приглушенный скрип сломанной двери, распахнувшейся, чтобы пропустить взмыленного Моргана. Мужчина явно хотел что-то сказать, однако услышав мой громкий, отчаянно дрожащий голос, замер в проходе, косясь то на меня, то на Рида. – Он просто слишком сильно боялся, что я могу пострадать. Этот ублюдок на пару с серийным убийцей издевался над пятой жертвой, инсценировал свою собственную смерть, чтобы скрыть то, что натворил, а теперь он продолжает насиловать и убивать девушек! Интересно, как он хочет оправдаться на этот раз? Продолжает правое дело? Доказывает самому себе, что больше не привязан ко мне и что никто не может заставить его делать то, чего он не хочет?

Чувствуя, что начинаю срываться на самую обыкновенную женскую истерику, я резко умолкла, запрокинув голову назад и пытаясь загнать назад горькие слезы, готовые вот-вот хлынуть по измазанным красными разводами щекам. С каждым мгновением все сильнее болело избитое тело, в горле пересохло, и отчаянно дрожали руки, которыми я цеплялась в свои локти, и мне вдруг настолько сильно захотелось остаться в одиночестве, что я едва сдержалась, чтобы не выгнать Моргана с Ридом из комнаты, почти ненавидя мужчин за их исполненные сочувствия взгляды.

Приблизилась к распахнутому настежь окну, прислонившись лбом к холодной оконной раме и чувствуя, как приятное чувство приглушает боль в онемевшей правой стороне лица, и зло дернула верхней губой, когда до этого момента молчавший Дерек неуверенно произнес, явно пытаясь подобрать правильные слова:

– Блейк, а ты… Вы с ним… Судя по тому, что ты только что сказала, он…

– Тебя интересует, были ли мы любовниками, Морган? – хладнокровно произнесла я, чувствуя, как выплескивается скопившийся на языке яд. Подобралась всем телом, будто перед броском, медленно выровнялась, расправив занывшие плечи, а после так же медленно обернулась к друзьям, успев заметить, как Рид слишком поспешно отвел внезапно потемневший взгляд. Явно смутившийся Дерек качнулся с пятки на носок, однако промолчал, дожидаясь моего ответа, и я не стала его разочаровывать. – Да, были. И я бы никогда не подумала, что однажды мне придется об этом пожалеть.

Неожиданно громкий звонок мобильного прервал установившееся в комнате молчание, заставив вздрогнуть, удивленный Морган, спохватившись, поспешно полез в карман, желая ответить, а я обратила свое внимание на Спенсера, который за все это время не произнес ни слова. Старательно глядя куда угодно, но только не на меня, мужчина по-прежнему крепко сжимал в кулаке грязный платок, по длинным тонким пальцам бежала холодная вода вперемешку с кровью, капая на грязный ковер, однако на это мой друг не обращал совершенно никакого внимания. Вытянувшись, как струна, сжав челюсти так сильно, что мне казалось, будто я слышу доносящийся до меня зубовный скрежет, Рид буквально полыхал внутри, не позволяя эмоциям пробиться наружу, а заметив, как побелели плотно поджатые губы, я только тяжело вздохнула.

Кажется, я опять все испортила, так и не успев исправить предыдущие грехи.

И от этого почему-то становилось невыносимо больно.

– Хотч звонил, – отчитался Морган, завершив свою короткую беседу, и его голос привлек мое внимание, заставив повернуть голову. Судя по тому, каким хмурым выглядел мужчина, услышанное ему вряд ли понравилось. – Они уже подъехали, полиция тоже будет с минуты на минуту, так что нам лучше спуститься, – агент ФБР пожал плечами, взглянув на меня. – Эта комната теперь место преступления, так что, наверное, тебе придется поискать себе другое место для ночевки.

– Будем надеяться, что в этой гостинице есть другие свободные номера, куда не проникли непрошенные гости, – мрачно пошутила я, не испытывая, впрочем, никакого веселья, а после, бросив последний взгляд в окно, за которым можно было увидеть огни приближающихся полицейских машин, решительным шагом направилась к выходу, попутно подхватив с пола валяющийся рюкзак.

На третьем шаге меня невольно повело в сторону, краем глаза я заметила, как качнулся ко мне Рид, явно желая удержать от бесславного падения, однако на этот раз помощь мне не требовалась. Шумно вздохнув, чтобы отогнать усилившееся было головокружение, я сделала вид, что не заметила чужой попытки помочь, и первой покинула злополучный номер, который резко перестал мне нравиться.

С первого этажа уже доносился громкий, встревоженный голос Хотчнера, поднимающегося по лестнице, и я, не желая больше задерживаться, двинулась навстречу начальству, запретив себе думать о чем-то, кроме расследования…

========== Глава 26 ==========

Тугие струи воды наотмашь били по уставшему, ослабленному телу, и я даже не могла толком сказать, в какой момент вместо обжигающего кипятка из старого, угрожающе шипящего смесителя начала бежать буквально ледяная влага, холодом растекающаяся по коже и покрывающая ее мелкими мурашками. Мокрые волосы потемнели и свисали вниз, облепив лицо и шею, не позволяли ничего рассмотреть и будто бы душили, но для того, чтобы их убрать, нужно было пошевелить рукой, а на это у меня банально не было никаких сил. Упираясь ладонью в побитый, разукрашенный паутиной трещин кафель и прижавшись к одной из квадратных плиток лбом, я безучастно наблюдала за тем, как уже давным-давно ставшая чистой вода исчезает в темном зеве стока.

Маленькие пальчики на ногах, выделяющиеся на белом фоне ванной короткими ноготками с потрескавшимся бордовым лаком, медленно поджимались и расслаблялись, подобная реакция тела на безумный холод почему-то забавляла, и я, улыбнувшись краешком губ, прикрыла глаза, чувствуя, как подрагивают мокрые ресницы. Шум воды убаюкивал, притуплял инстинкты и эмоции, заставляя дышать глубоко и размеренно, и меня не смущал даже натужный стон старых труб, спрятанных где-то за стеной. Кажется, к такому издевательству, как полуторачасовой душ, сантехника была совершенно не готова, но я, наслаждаясь, наконец, снизошедшим на меня покоем, совсем не собиралась покидать гостеприимную маленькую ванную своего нового номера, любезно предложенного администрацией гостиницы.

Разумеется, после появления восставшего из мертвых напарника и нашего небольшого междусобойчика, закончившегося побегом Дилана через пожарную лестницу, о том, чтобы ночевать в комнате за сломанной дверью с маленькими цифрами «210» на ней, не было и речи. Озаботившийся вопросами безопасности остальных постояльцев Хотчнер выглядел очень убедительно, потребовав у перепуганного администратора немедленно вызвать владельца, и было в глазах моего непосредственного начальника что-то такое, что спорить с ним никто даже не пытался. Прибывший на место происшествия всего спустя семь минут после звонка Дерека, глава ОПА моментально прекратил панику и балаган, разогнал лишних зрителей, выставил у входа охрану в виде двух крепких полицейских и отправил в разгромленный номер специалистов, велев им землю носом рыть, но найти улики, способные привести нас к Прайсу. Разбуженный поздним звонком хозяин гостиницы приехал еще через полчаса, испуганно тараща округленные до невозможности глаза, рассыпался в извинениях и уверениях в том, что больше утечки информации не допустит, и моментально предоставил мне новый номер на третьем этаже категорией повыше предыдущего. Впрочем, на тот момент я находилась в таком состоянии, что вся эта рокировка попросту обошла меня стороной.

На ушах гостиница стояла несколько часов, из постояльцев, кажется, не спал никто, и из каждого угла, куда бы я ни глянула, на нас смотрели блестящие глаза и темные объективы камер на смартфонах. От полиции, нагнанной встревоженным не на шутку Хотчнером, рябило в глазах, люди в форме заполнили весь второй и первый этаж, двигаясь в полном хаосе броуновского движения, а по моему номеру едва ли не на коленях ползали криминалисты, выискивая одним им видимые улики. Белые, едва держащиеся на ногах от волнения Прентисс и Джей-Джей, приехавшие вместе с Хотчем и Росси, не выпускали меня из поля зрения ни на секунду, поддерживая под руки, будто ожидали, что я тут же грохнуть в обморок, раскрасневшийся от злости, потерявший свой извечный лоск Дэйв, проигнорировав мои слова о том, что все в порядке, все-таки вызвал скорую, безапелляционно сообщив, что это как раз тот момент, когда мне следует помолчать, и последующие полчаса пришлось унизительно просидеть в примчавшейся белоснежной машине с характерными отличительными знаками, где немолодая женщина-врач обработала мне повреждения на лице и заштопала рассеченное плечо.

От предложения поехать в больницу и провести ночь в стационаре, я отказалась категорически, не желая пропустить ни мгновения из проводимого в гостинице расследования, и за десять минут совершенно разгругалась со взбеленившимся наставником, у которого на этот счет было диаметрально противоположное мнение. Не сумев меня переубедить, старый итальянец в сердцах выругался, впервые на моей памяти позволив себе выражаться в чужом присутствии, едко обозвал меня дурой, а после, не видя смысла продолжать бесполезный спор, отправился к мужской части нашей команды, наблюдающей за работой в разгромленном номере.

К новости о том, что Дилан Прайс оказался живее всех живых, агенты ФБР отнеслись стоически, по крайней мере, не стали задавать лишних вопросов и громко, патетически восклицать о том, как такое могло произойти, приняли этот факт, как должное, и сразу же пришли к единому мнению, что под психологический профиль нашего субъекта мой бывший напарник подходит до боли идеально. Наверное, в любой другой ситуации я бы радовалась тому, что у нас, наконец, появился подозреваемый, и я бы наверняка с удвоенным рвением взялась за расследование, желая найти ублюдка в кратчайшие сроки, однако в сложившихся обстоятельствах воспринимать реальность оказалось не так уж и легко.

Все еще не придя в себя, отчаянно боясь верить в то, что все это происходит на самом деле, я искренне считала события этого вечера лишь глупым сном, отвратительным кошмаром, подброшенным мне извращенным сознанием, и смириться с тем, что все это правда, почему-то никак не удавалось. Образ улыбающегося Дилана, всегда поддерживающего меня, помогающего, никогда не бросающего в беде, рискующего своей жизнью ради моей, сменялся образом незнакомца, жестокого садиста-убийцы, и в моем сознании никак не укладывалось, что это один и тот же человек. Две личности с одним лицом, самый страшный сценарий развития событий, которого я уж никак не ожидала.

Кто бы мог подумать, что мысль о смерти Прайса причиняла мне меньше боли, чем осознание того, в какого монстра он превратился.

Миллион сводящих с ума мыслей крутился в сознании, не давал спокойно усидеть на месте, давил на виски, заставляя сердце болезненно биться о ребра, и я чувствовала буквально физическую потребность, чтобы кому-то выговориться, выплеснуть всю ту ярость и злость, которые пробегали по венам с шумящей в ушах кровью. Члены команды готовы были выслушать, я знала, что они сделают это, если мне потребуется, но это было не то, совершенно не то. Нужен был человек, который поймет мою боль, нужен был человек, который знал, что происходило в моей больной голове на протяжении самых страшных шести месяцев в моей жизни, и я, не испытывая ни малейших сомнений в том, что делаю, набрала с общего телефона в холле знакомый номер.

Кажется, разбуженный моим поздним звонком шеф Портер до последнего не понимал, о чем я ему говорю, то и дело просил перестать так глупо шутить, а я, до скрипа пластика сжимая обеими руками старенькую трубку, отчаянным, хриплым шепотом пересказывала ему обо всем случившемся, крепко зажмурившись и все еще надеясь, что ошибаюсь. Пораженное молчание в динамике, прерываемое тяжелым дыханием собеседника, давало понять, что капитан двенадцатого участка полиции Атланты пребывает в таком же состоянии шока, как и я, и винить за это мужчину мне бы и в голову не пришло. В конце концов, все это время Эндрю жил с мыслью, что потерял одного из лучших сотрудников, потерял друга, почти сына, о чьей судьбе, как заботливый родитель, беспокоился с момента первого появления Прайса в участке, и теперь его предательство…

Портер никогда не показывал другим свою слабость, всегда был уверенным в себе, сильным, самым стойким, прекрасным примером для подражания, но в тихом голосе, сообщившем мне о том, что мужчина прилетит в Модесто первым же утренним рейсом, звенела неприкрытая, острая боль.

Какой-то подозрительный скрипящий звук, раздавшийся над головой, заставил очнуться от собственных мыслей, и я, чуть нахмурившись, медленно подняла взгляд, чувствуя, как тут же заныла шея, долгое время остающаяся в неудобном положении. Напор ледяной воды, хлещущей из душа, постепенно становился все слабее и слабее, продрогшее тело двигаться решительно отказывалось, явно возмущенное подобным пренебрежением с моей стороны, а отлепиться от облюбованной холодной стены оказалось не так-то просто. Замершие, успевшие занеметь конечности почти не слушались, пальцев на руках и ногах я и вовсе не чувствовала, ощущая лишь острое покалывание, и пришлось очень хорошо постараться, чтобы закрыть, наконец, обижено воющий кран. Шелест многочисленных капель по выкрашенному белой краской металлу, прекратился, оставив меня в звенящей тишине, по спине, заставив поежиться, пробежала холодная струйка, стекающая с мокрых волос, а рука потянулась к большому махровому полотенцу, висящему рядом на крючке.

Только когда сухая, царапающая кожу ткань оказалась на плечах, я поняла, насколько же сильно замерзла. Зубы свело от холода, собственное дыхание буквально обжигало посиневшие губы, и я рефлекторно посильнее закуталась в полотенце, как в кокон, тщетно пытаясь согреться. Едва не поскользнулась, перелезая через бортик ванной, невольно поджала правую ногу, чувствуя, как холодит босую ступню все тот же светлый кафель, а после, старательно растирая кожу, чтобы вернуть пропавшую чувствительность, подошла к умывальнику, над которым висело большое круглое зеркало, равнодушно отразившее мою не самую симпатичную физиономию.

На рассеченную бровь пришлось наложить несколько швов, разбитая губа напухла, а в левом уголке рта темнела запекшаяся кровь, доставляющая мне немало неприятных ощущений. Всколоченные волосы облепили болезненно-бледное лицо, под глазами залегли глубокие круги, образованные острой нехваткой сна, и опираясь руками на раковину, я только подалась поближе к отражающей поверхности, внимательно всматриваясь в собственные темные глаза, которые слишком резко выделялись на белом, как простынь, лице. Жесткая ухмылка, обнажившая зубы в оскале, выглядела довольно жутко, и я только покачала головой, слыша сорвавшийся с губ тихий смешок.

– Красотка еще та, детка, – иронично подметила я, обращаясь к самой себе, и тут же шумно выдохнула, чувствуя, как от знакомого, теперь искренне ненавидимого прозвища внутри все на мгновение неприятно сжалось. Отчаянно захотелось то ли закурить, то ли надраться, однако я дала себе четкую установку, что перегруженный разум должен оставаться чистым, и не собиралась ее нарушать, как бы сильно этого ни хотелось.

Резко выпрямилась, оттолкнувшись от холодного умывальника, запустила пальцы в темные мокрые пряди, убрав их назад, чтобы не лезли в глаза, а после, попутно стягивая с себя промокшее полотенце, решительным шагом направилась в номер.

В маленькой, почти крошечной комнатке царил сумрак, в приоткрытое наискосок окно врывался прохладный ночной ветер, развевающий легкую занавеску, и я, обогнув большую квадратную кровать, с тихим стуком захлопнула оконную раму, почувствовав, как на мгновение неприятно затянуло в груди. Ночь была неожиданно ясной, с темного бархата небосвода светило множество ярких звезд, похожих на маленькие фонарики, а полная луна заливала помещение холодным серым светом, которого вполне хватало, чтобы различать очертания предметов. Опустив взгляд вниз и рассмотрев припаркованную возле входа в гостиницу патрульную машину, я тихо хмыкнула себе под нос, повела обнаженными плечами, чувствуя, как покрывает нежную кожу очередная волна мелких мурашек, и вернулась обратно к постели, чтобы переодеться в лежащую на ней пижаму.