Текст книги "Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

– Брось, Блейк, ты не можешь просто пить текилу и не обращать внимание на всех этих красавцев, которые тебя окружают, – технический аналитик ФБР демонстративно подмигнула явно подслушивающему нас бармену, а после, толкнув меня в плечо, огляделась по сторонам. – Гляди, какой мужчина вон там, у стены стоит, да там одна его рубашка стоит больше, чем я зарабатываю за полгода! А на того парня посмотри, что за столиком сидит, ты заметила, какие у него большие и сильные руки? О, эти руки просто созданы для того, чтобы делать массаж! И тот красавчик посреди танцпола… Ты просто посмотри, как он двигается, он просто бог!

– Боюсь, если я приударю за твоим шоколадным богом, его новая подружка выцарапает мне глаза, – весело фыркнула я, заметив, как подруга жадно пожирает взглядом Моргана, а после, увидев, как всего лишь на мгновение мужчина повернулся к нам лицом, почти демонстративно помахала ему рукой. Красотка, весь вечер старательно жмущаяся к агенту, смерила меня полным презрения взглядом, мгновенно оценив и потертые джинсы, и немного примятую футболку с ярко выделяющимися серебристыми звездами на черной ткани, и слегка размазавшийся под глазами карандаш, и мне даже мысли читать не нужно было, чтобы понять, что соперницу незнакомка во мне не видит. Мрачное торжество, блеснувшее во взгляде наглой девицы, меня ничуть не волновало, однако отказать себе в удовольствии озорно подмигнуть Дереку я не смогла.

Показалось, что скрежет слишком ровных и слишком белоснежных зубов красотки долетел до меня через весь зал.

– Неправильные ставки делаешь, Пенелопа, – весело подметила Эмили, облокотившись на стойку и медленно покачивая бокалом с недопитым коктейлем. Услышав в голосе подруги незнакомые нотки, я оглянулась на нее, чуть нахмурившись и чувствуя подвох. Искрящиеся темные глаза не внушали мне никакого доверия, а от того, как женщина потянулась всем телом подобно кошке, мне и вовсе стало не по себе. – Ты забыла, что у вас с Блейк разные вкусы на мужчин. Нашей девочке нравятся высокие, худые парни с IQ больше ста восьмидесяти, – Прентисс на мгновение умолкла, с затаенной усмешкой наблюдая за тем, как темнеет мое лицо, а после, подавшись вперед и глядя мне прямо в глаза, добавила, словно подводя итог, – несомненным плюсом так же является прическа, как у солиста бой-бенда и просто очаровательные ямочки на щеках.

Голос подруги буквально вибрировал от едва сдерживаемого смеха, коктейльная соломинка мелькала между напомаженных губ, а взгляд гипнотизировал, и почему-то я, приоткрыв было рот, чтобы возразить, так и замерла, не в силах выдавить из себя ни слова. Сидящая по другую руку от меня Гарсия удивленно хлопнула ресницами, явно потеряв нить разговора, и чуть нахмурилась, с подозрением переводя взгляд с меня на Эмили и крепко над чем-то задумавшись. Особенно резкое гитарное соло надавило на чувствительный слух, заставив вздрогнуть, а взгляд абсолютно мне не подчиняясь, скользнул в сторону.

Все круглые столики, размещенные у стен, чтобы освободить место для танцпола, были в этот вечер заняты, почти интимный полумрак, приглушенно вспыхивающий разноцветными бликами, позволял сидящим на мягких диванчиках посетителям почувствовать себя расслабленно и спокойно, границы воспитанности и морали, судя по некоторым из парочек, немного стерлись под воздействием алкоголя и легких наркотиков, находящихся здесь в открытом обиходе, а вот за одним из столиков, словно в противовес, разгорелся жаркий спор. Компания из четырех молодых людей, одетых, словно на какую-то костюмированную вечеринку, размахивали руками и яростно причитали, что-то рисовали на квадратных белых салфетках, усыпав ими весь стол и давно уже позабыв о дешевых коктейлях, стоящих перед ними, и поочередно пытливо заглядывали в глаза сидящему напротив них пятому участнику разговора.

Одетый в неизменные брюки, рубашку и жилет Рид был похож на все того же студента пафосного универа, и на мой нестандартный взгляд, ему не хватало только очков в золотой оправе, которые он поправлял бы указательным пальцем каждый раз, когда они съезжали бы на кончик носа. Отросшие за последние несколько месяцев волосы знакомыми непослушными прядями лезли в глаза, заставляя его то и дело убирать их за уши, обычно туго затянутый галстук был ослаблен, а на щеках горел яркий румянец, появившийся после одного коктейля. Для того, чтобы захмелеть, много алкоголя нашему штатному гению не нужно было, в отличии от остальной части команды, приключений на свою голову он явно не искал, однако, судя по всему, очень успешно нашел себе компанию по интересам.

Эта мысль почему-то вызвала у меня легкую, немного грустную усмешку.

С самого первого дня моей службы в ФБР Спенсер стал человеком, которому я могла доверять, он был рядом, поддерживал, помогал и подсказывал, если я чего-то не понимала, и эта дружеская забота не была навязчивой, как могло бы показаться на первый взгляд. Он был первым, кому я спустя столь долгое время начала доверять, был первым, чья близость не заставляла меня вздрагивать, словно от удара, и даже его занудные, невыносимые речи о вреде курения очень скоро начали находить внутри меня какой-то отклик. Рид не пытался меня перекроить или исправить, он не пытался наставить меня на путь истинный, как в свое время поступали шеф Портер или агент Росси, но… он просто был, был другом и соратником, и я слишком поздно осознала, что чувства, которые испытываю при виде мужчины, имеют мало общего с дружескими.

Сначала я оправдывала это привычкой, помутнением, психологией, чем угодно, лишь бы не думать, что все происходящее правда. В конце концов, мы работали вместе уже почти два года, мы находились вместе семь дней в неделю за исключением редких выходных, а старая шутка о том, что только на плече Рида я могу спать без кошмаров, давно уже стала чем-то вроде аксиомы. Дерек с Росси любили шутить о том, что мы со Спенсером составляем собой идеальную семейную ячейку, дополняя друг друга и понимая с полуслова, будто прожили вместе не один десяток лет, наша командная работа помогла раскрыть не один десяток сложных дел, и я привыкла к тому, что стоит только повернуть голову, и я увижу легкую, немного растерянную улыбку Рида, задумчиво кивающего головой. Подколы друзей вызывали лишь усмешку, пожалуй, я была слишком занята работой, чтобы задумываться о них всерьез, и не обращать на это внимания было легко. По крайней мере до того момента, как я вдруг осознала, что стоит привычно положить голову на твердое плечо Спенсера во время очередного перелета, как в груди вспыхивает горячее, искрящееся пламя, согревающее изнутри.

Рид определенно не относился к тому типу мужчин, которые нравились мне на протяжении всей моей жизни, и если говорить абсолютно откровенно, то в иных обстоятельствах, скорее всего, я бы даже не обратила на него внимания, но теперь, в сложившейся ситуации, я уже не была так сильно уверена в том, что раньше хоть что-то в моей жизни было правильно. Пользуясь тем, что, зачастую, все вокруг слишком погружены в расследование, я могла найти минутку, чтобы изучить, казалось бы, знакомое до малейшей черточки лицо, и мне определенно нравилось то, что я вижу. Мне нравилось, как Спенсер мягко улыбается уголками четко очерченных губ, мне нравилось, как он хмурится, размышляя над очередной загадкой, нравилось, как он беззвучно разговаривает сам с собой, нравилось, как нервно приглаживает всегда непослушные русые волосы и смешно жмурится на солнце. Я любила то, как мужчина с восторгом спешит изучать что-то новое и расстраивается из-за того, что за неделю прочел лишь восемь книг, я любила то, как он рассказывает о каких-то малоизвестных фактах и смущенно краснеет из-за беззлобных шуток, которыми его одаривают члены команды, любила то, как он неловко запинается на каждом шагу и со скоростью компьютера проводит в голове сложнейшие исчисления, любила…

Я любила Спенсера Рида, и никак не могла понять, почему гений с высоким IQ, великолепный профайлер, обладатель трех докторских степеней и двух степеней бакалавра в упор не замечает того, с каким обожанием я каждый раз заглядываю ему в глаза.

Кажется, уже все члены команды, включая сдержанного и строгого Хотчнера заметили, что в моем отношении к гению что-то поменялось, шуточки Дерека, не испытывающего ни малейших угрызений совести, перешли на новый, абсолютно недвусмысленный уровень, Росси, как любящий отец, добродушно посмеивался, наблюдая за тем, как я смущенно прячу глаза, и даже сдержанная Прентисс, порой, находила повод, чтобы меня подразнить. Подобные шуточки заставляли злиться от собственной беспомощности, впервые в жизни возразить и огрызнуться почему-то не получалось, а еще сложнее было от того, что Рид, словно издеваясь, в упор не видел всей картины. Порой мне казалось, что даже скажи я ему всю правду в лицо, он лишь растерянно нахмурится, подожмет пухлые губы и выдаст какую-то очередную гениальную глупость.

А я в ответ просто-напросто его пристрелю, чтобы больше не мучиться в сомнениях.

– Та блондинка так на него смотрит, словно готовится съесть, – задумчивый голос ворвался в мысли, заставив вздрогнуть, и я, отвлекшись от рассматривания погруженного в спор Спенсера, повернулась к Эмили. Голова стремительно светлела, словно и не я опрокинула в себя приличное количество текилы, это чувство мне совсем не понравилось, и рука вновь взмыла в воздух, привлекая внимание бармена. Услышавшая ремарку Прентисс Пенелопа оглянулась, почти профессиональным прищуренным взглядом посмотрев на спорщиков, что-то решила про себя и повернулась ко мне, уверенно покивав.

– У нее явно есть виды на нашего гения. Не боишься, что уведут? – полюбопытствовала она, глядя на меня с состраданием, словно на смертельно больного человека, и этот взгляд почему-то вызвал кривоватую усмешку пополам с непонятно откуда взявшейся тоской.

– Спенсер не собака, чтобы его кто-то увел на поводке, – пожала я плечами, решительно опрокинув в себя еще порцию текилы. Алкоголь обжег, на глаза вновь набежали слезы, и я крепко зажмурилась, ожидая, пока горечь испарится. Подхватила лежащий на блюдечке кружочек лайма, поднесла его на уровень глаз, всматриваясь в сочную кислую мякоть, а после тяжело вздохнула, отправив закуску в рот и даже не поморщившись. – К тому же, эта кучка фриков сейчас обсуждает последний сезон «Доктора Кто». Если только эта девица не вытащит откуда-то из бюстгальтера звуковую отвертку, мне не о чем волноваться.

– Звуковую отвертку, ты серьезно? – из груди Прентисс вырвался беззлобный смешок, и женщина легко забросила руку мне на плечо, озорно подмигнув. На прикосновение подруги я отреагировала совершенно спокойно, подобные тактильные контакты уже давно перестали вызывать у меня внутреннюю дрожь, к тому же, членам своей команды я доверяла больше, чем кому-либо другому, и была рада, что за два года работы даже собственное подсознание признало, что бояться их не стоит. – С каких пор ты начала разбираться в «Докторе Кто»?

– С тех самых пор, как в твоем бумажнике поселилась почти семейная фотография с семейством Хотчнеров, – легко парировала я, с удовольствием заметив, как лицо темноволосой красотки медленно вытягивается от удивления. Широко улыбнулась, подавшись вперед и глядя подруге прямо в глаза, а после хитро ей подмигнула. – Как прошли ваши выходные в Майами, Джеку понравилось?

Судя по тому, как Прентисс возмущенно открывала и закрывала рот, она явно не знала, что ответить на этот выпад, взгляд невольно скользнул в сторону, словно выискивая кого-то в толпе, однако Хотч в этот вечер остался в офисе ради какого-то совещания с Директором, и в отсутствии своего мужчины Эмили, не смотря на демонстративное веселье, изрядно скучала. Что-то мне подсказывало, что с гораздо большим удовольствием женщина бы сейчас ужинала вместе с главой ОПА и его сыном у них дома, и я даже не сомневалась в том, что после клуба Прентисс именно туда и поедет, чтобы провести вечер пятницы в куда более умиротворенной атмосфере.

– Как ты узнала?! – выдохнула агент, явно не ожидая подобного поворота событий, и пришел черед нам с Гарсией переглядываться с видом отпетых шулеров. Улыбка, озарившая лицо технического аналитика, получилась необыкновенно коварной, искреннее удивление Эмили ее изрядно позабавило, и женщина, поправив немного сбитые на бок очки, облокотилась на барную стойку, подперев подбородок ладонью.

– Брось, Эм, неужели ты думаешь, что это совершенно незаметно? – громко фыркнула она, пожав плечами. – То, как вы друг на друга смотрите… Даже Блейк скрывается лучше, чем вы, а ее мы раскусили почти сразу же.

– Эй! – возмущенно воскликнула я, недовольная тем, что разговор вновь перешел ко мне, однако Пенелопа, до жути похожая сейчас на психоаналитика, не дала съехать с темы. Залпом допила свой жутко модный и дорогой коктейль, закусила кусочком киви, который украшал запотевший бокал, а после, вытащив тоненькую розовую трубочку, обвинительно ткнула ею в мою сторону, заставив свести глаза к кончику носа.

– Но Эмили права, если ты будешь щелкать носом, то даже такая безобидная девица, как та, что сейчас расписывает Спенсеру преимущества Двенадцатого Доктора над Тринадцатым, без труда его из-под этого самого носа уведет, – женщина с сомнением покосилась на Рида, который как раз что-то старательно вырисовывал на смятой салфетке, сдувая в сторону упавшую вниз прядь волос. Вид очаровательного пьяного румянца на острой скуле почему-то заставил сердце пропустить удар, и я, тихо простонав, распласталась на барной стойке, без особого интереса наблюдая за тем, как бежит по запотевшей стопке холодная капля конденсата. – Нам кажется, что тебе нужно быть настойчивей.

– Нам? – правая бровь вопросительно изогнулась, взгляд скользнул к Прентисс, которая, позабыв о собственной личной жизни, тут же с готовностью увлеклась тем, что говорила наш компьютерный гений. По крайней мере, в темных глазах вновь вспыхнул уж знакомый предвкушающий блеск. – Думаю, не имеет смысла спрашивать, почему моя личная жизнь стала достоянием отдела поведенческого анализа?

Судя по тому, с какими одинаковыми ухмылками переглянулись мои коллеги, вопрос был риторическим. Это должного облегчения мне по понятным причинам не принесло.

– С чего вы вообще взяли, что я планирую хоть что-то с этим делать? – вновь выпрямившись, я решительно отодвинула от себя пустую стопку, подумав, что выпивки на сегодня хватит, и сняла со спинки своего стула сумочку на длинной серебристой цепочке. Вытащила оттуда несколько смятых купюр, бросила их на стойку, сделав знак бармену, а после, перебросив сумочку через плечо, спрыгнула на пол, чувствуя, как от резкого движения закружилась голова. Приятная слабость, растекающаяся по всему телу, заставляла немного покачиваться, яркие блики слепили и вновь гипнотизировали, мешая размышлять здраво, однако в груди ровным пламенем горело упрямство, позволяющее мне удерживать чувство собственного достоинства.

Одернув сбившуюся футболку и заправив за ухо волосы, я попыталась придать себе более серьезный вид и поочередно взглянула на подруг, для верности указав на каждую пальцем.

– Моя влюбленность это только моя проблема, и я сама с ней разберусь, ладно? – я попыталась говорить как можно тверже, что было довольно-таки сложно, учитывая количество выпитого. – А сейчас, если вы позволите, я бы хотела отправиться домой, потому что мой законный выходной начался тридцать семь минут назад, и я планирую провести его на своем диване в обнимку со своей любимой собакой. И даже не пытайтесь мне звонить, телефон я не возьму.

Отсалютовав подругам и как раз подошедшему бармену, попрощавшемуся со мной очередной очаровательной улыбкой, я развернулась на сто восемьдесят градусов, скрывая тот факт, что меня слегка повело от столь порывистого движения, отметила, что веселящийся Дерек не обращает на нас никакого внимания, всерьез увлекшись своей новой подружкой, и принялась проталкиваться сквозь разномастную толпу, морщась от ощущения болезненных толчков и отдавленных пальцев ног. Прентисс и Гарсия, оставшиеся где-то за спиной, слаженно расхохотались, а после Эмили, с трудом перекрикивая громкую музыку, бросила мне в спину:

– Ты призналась, что это влюбленность, это первый шаг к решению проблемы!

В ответ на это я продемонстрировала женщине средний палец, не отвлекаясь от первоначального плана. Ориентироваться в душном, заполненном помещении было почти невозможно, стойкий запах множества смешавшихся парфюмов, алкоголя, сигарет и пота буквально душил, мешая дышать полной грудью, а взгляд, живущий своей жизнью, вновь вернулся к уже знакомому столику. Та самая блондинка, на которую с таким подозрением косилась Пенелопа, продвинулась к Спенсеру еще ближе, пытливо заглядывая ему в глаза и старательно демонстрируя грудь, точнее, ее полнейшее отсутствие, замаскированное обилием кружев. Наматывая на палец прядь выжженных светлых волос, девушка о чем-то беспрестанно щебетала, громко смеясь и изо всех сил привлекая к себе внимание нашего штатного гения, и я, прекрасно зная, насколько равнодушно относится к подобному Рид, все равно почувствовала неприятный укол где-то в груди.

Мысль, вспыхнувшая в сознании, показалась мне шальной, абсолютно иррациональной, но текила подстегнула смелость, и я, резко сменив траекторию своего движения, с решительностью атомного ледокола направилась прямиком к круглому столику, рассекая человеческое море.

– Блейк, а мы здесь… – при моем появлении Спенсер заметно оживился, выровнявшись на маленьком удобном диванчике, и жаркий спор тут же стих. Четверка незнакомцев глянула меня настороженно, во взгляде блондинки всего лишь на мгновение промелькнуло смутное недоверие, тут же удачно спрятанное где-то глубоко внутри, и я, сложив руки на груди, медленно приблизилась к компании, без особых зазрений совести привалившись бедром к спинке диванчика, на котором сидел Рид. Исходящее от мужчины тепло удалось почувствовать даже в таком положении, не смотря на то, как жарко было в помещении, а сияющий взгляд, обращенный ко мне, невольно заставил улыбнуться, но спустя мгновение мой друг едва заметно нахмурился, словно что-то разглядев в моем лице. – Ты что, уже уходишь?

– Слишком устала, хочу отдохнуть, – я легко пожала плечами, дернув подбородком в сторону. – Дерек где-то на танцполе, Росси и Джей-Джей я потеряла, а Эмили с Пенелопой оккупировали барную стойку. Я подошла попрощаться. Вижу, ты нашел себе интересную компанию, – дружелюбная усмешка получилась почти искренней, стараний в нее было вложено немало, а ладонь сама собой скользнула на плечо Спенсера, поглаживая белоснежную ткань рубашки. Глаза незнакомой светловолосой девицы чуть сузились, она независимо хмыкнула, равнодушно откинувшись назад и слишком явно демонстрируя свою скуку, но во взгляде я видела досаду, что внезапно вызвало у меня чувство глубокого удовлетворения.

– Давай, я проведу тебя, – предложил Рид, на мгновение оглянувшись на своих новых знакомых, приподнялся было со своего места, явно вознамерившись воплотить свою идею в жизнь, однако я решительно надавила на его плечо, заставляя замереть.

– Брось, красавчик, я уже взрослая девочка и могу добраться домой сама, – в голос пробилась улыбка, и я почти демонстративно хлопнула себя по кобуре, спрятанной под тканью свободной футболки. – К тому же, у меня с собой пистолет, и я пристрелю любого, кто посмеет ко мне пристать, так что…

Окончание фразы получилось многозначительным, чуть прищуренный взгляд не оставил ни у кого из присутствующих сомнений в том, что шутить я и не думала, а Рид, смерив меня долгим, изучающим взглядом, лишь тяжело вздохнул и покачал головой:

– В таком случае, надеюсь, что тебе хватит сноровки сделать так, чтобы улик не осталось.

– По этому поводу я обязательно проконсультируюсь с тобой, – весело засмеялась я, а после, удивляясь собственной храбрости, наклонилась и звучно чмокнула агента в щеку, оставив на бледной коже едва заметный след от бесцветного блеска для губ.

Спенсер шумно выдохнул, тут же залившись краской смущения, кашлянул в кулак, явно не зная, куда деть забегавшие глаза, а я, почувствовав, как внезапно стало горячо и легко на душе, вдохнула напоследок терпкий древесный запах, исходящий от мужчины, и медленно выровнялась. Рука скользнула по плечу, оставив призрачное ощущение тепла, упавшие из-за уха волосы скрыли едва тронутые румянцем щеки, и я, пожалуй, была рада тому, что слишком пьяна, чтобы думать о последствиях.

– Спокойной ночи, красавчик, – голос прозвучал необыкновенно мягко, и прежде, чем сытое удовлетворение заставило меня наплевать на все и остаться рядом с другом, я поспешила к выходу, спиной чувствуя внимательный, сверлящий взгляд. Сил на то, чтобы размышлять о том, кто так старательно всматривается мне вслед, у меня попросту не было.

Холодный ночной ветер ударил в лицо сразу же, стоило мне распахнуть тяжелую, металлическую дверь и выйти на наружу. Грохот музыки и крики толпы как отрезало, даже дышать стало намного легче, и я, спустившись со ступенек, застыла посреди улицы, запрокинув голову назад и наслаждаясь необыкновенно свежим воздухом, свободным от стандартных барных примесей. Мимо пронесся одинокий автомобиль, где-то в конце улицы стояла припаркованная полицейская машина, в которой копы явно дожидались того беднягу, который рискнет сесть за руль в нетрезвом состоянии, а где-то в переулке явно радовалась жизни какая-то горячая парочка, и это почему-то заставило меня усмехнуться.

Глубоко вздохнув, я от души похрустела шеей, огляделась по сторонам, подумав о том, что мне совершенно не хочется сейчас садиться в душное такси, а после, бросив последний взгляд на яркую неоновую вывеску над головой, медленно двинулась вдоль улицы, спрятав руки в карманы и решив насладиться поздней прогулкой.

Губы, все еще чувствующие призрачное прикосновение к гладкой коже, почему-то горели огнем, и я пыталась не думать о том, что щеки до сих пор предательски полыхают румянцем…

========== Глава 19 ==========

Столь ожидаемый отпуск, который я с усердием выпрашивала у Хотчнера, сетуя на плотный график, надоел мне уже в воскресенье.

После веселого вечера в баре, плавно перетекшего в ночной просмотр сериалов в компании пиццы, рома и слюнявого Говнюка, тяжело дышащего мне в ухо, почти целую субботу я посвятила полнейшему ничегонеделанью, слегка подпорченному зудящей болью в висках. Организм, осознавший, что впервые за очень долгое время не нужно подрываться по первому звонку будильника и куда-то спешить, категорически отказывался выполнять команды уставшего мозга, тело никакого другого положения, кроме горизонтального, тоже не принимало, и я, не желая бороться с ленью, полностью уподобилась своему домашнему любимцу, продавливая кровать и мысленно убеждая себя в том, что я это заслужила.

У работы в ФБР были свои определенные недостатки, и самым большим из них я справедливо считала полнейшее отсутствие свободного времени. Разумеется, в отличии от той же Джей-Джей, к примеру, у меня не было семьи и других забот, на которые нужно было тратить время, я не занималась своей личной жизнью, как Морган или Прентисс, и не писала книги, как мистер Росси, однако это совсем не значило, что мне не хочется на пару дней вырубить телефон, как следует выспаться, а потом поухаживать за собой любимой или прогуляться по городу. Забавно, но за два года у меня до сих пор не нашлось времени, чтобы изучить местные достопримечательности Куантико – бары и клубы, в которые иногда затягивал группу Дерек, были не в счет. Расследования занимали все мои мысли, отнимали силы и время, и к тому моменту, когда я, дописав отчет по новому делу, доползала до кровати, единственное, на что меня хватало, это расправить постель и принять душ.

Разумеется, с таким убойным ритмом жизни о прогулках не приходилось даже мечтать.

Отпуск был зверем и вовсе сказочным, ведь кадров отчаянно не хватало, преступлений становилось все больше, и я совсем не завидовала Джей-Джей, видя громадные стопки бумаг, которыми блондинка окружала себя в своем маленьком кабинете. Как женщине удается из всего этого массива дел выбрать те, которые требовали нашего участия, я искренне не понимала, однако уважала коллегу за ее труд неимоверно, вынужденная признать, что ей во многом приходится сложнее, чем остальным членам команды – в то время, как наша работа заканчивалась со щелчком наручников, застегнутых на запястьях очередного субъекта, Джеро приходилось тратить силы и время на интервью и общение с журналистами, которые были столь жадны до горячих новостей. Это почему-то вызывало у меня лишь кривоватую улыбку, которую я старательно прятала от вездесущих холодных объективов, чтобы не подмочить случайно репутацию ОПА.

Пожалуй, это был один из тех немногих аспектов нашей работы, за который мне бы не хотелось отвечать категорически.

Не смотря на то, что мои навыки социальной адаптации благодаря общению с членами команды во многом улучшились, я все еще оставалась далеко не примером для подражания. Общаться с чужими людьми все еще было достаточно сложно, заводить новые знакомства тем более, а скалиться перед камерами, отвечая на бесконечные вопросы, как это делала Джей-Джей, я и вовсе не умела – единственный раз, когда мне пришлось это сделать в силу обстоятельств, показался мне настоящим кошмаром, и я до сих пор не понимала, как выдержала эти бесконечные двенадцать с половиной минут. Подозреваемые и потерпевшие были отдельными категориями людей, с которыми мне приходилось сталкиваться по работе, кроме моей команды у меня насчитывался едва ли десяток знакомых, и, пожалуй, единственным человеком, с которым на протяжении всех этих долгих двух лет я действительно могла поговорить, был все тот же слегка безумный сосед мистер Агера, с которым у нас сложились вполне дружеские отношения. С корпоративной квартиры, предоставленной мне Бюро, я к этому времени так и не съехала, однако теперь платила за нее аренду, как за обычное съемное жилье. Искать что-то новое было бы долго и сложно, и я искренне радовалась, когда мне удалось договориться с ФБР по поводу условий моего дальнейшего проживания в месте, к которому я уже привыкла. Маленькая, почти крошечная квартирка-студия подходила мне идеально, учитывая тот факт, что я проводила в ней меньше времени, чем на работе, не отбирала много времени на уборку, да и расположена была совсем недалеко от офиса, что значительно упрощало жизнь в условиях постоянных утренних пробок.

Пожалуй, единственным ее недостатком было то, что в компании громадного, совершенно обнаглевшего Говнюка мое уютное жилище внезапно начинало казаться еще меньше. За узкий скрипящий диван приходилось драться не на жизнь, а на смерть, а процесс купания в миниатюрной ванной и вовсе превращался в самую настоящую баталию, после которой приходилось устраивать генеральную уборку и отмывать стены. Учитывая просто безумный, ненормированный график работы, мне приходилось оставлять пса под присмотром соседа, и если поначалу мистер Агера просто присматривал за Говнюком и выводил его на прогулки, то со временем мне начинало казаться, что старик стал для меня кем-то вроде дальнего-дальнего родственника. Справляясь с ролью эдакого безумного троюродного дядюшки, мистер Агера каждое утро ходил с Говнюком на пробежки, не делая исключений даже в те дни, когда я бывала дома, чем злил меня просто невероятно, не давая спать по утрам, покупал продукты на двоих и постоянно крутил в зубах самокрутку, втихую предлагая и мне сделать пару затяжек, от чего я со временем начала вежливо отказываться, расспрашивал меня о моей работе, иногда, что удивительно, подбрасывая дельные советы, а еще служил нескончаемым источником информации обо всех бандах штата. Я подозревала, что сам он в свою бытность занимал отнюдь не последнее место среди этих ребят, потому что даже всякая мелкая шпана, шныряющая у нашего дома, при встрече уважительно притихала и с благоговением смотрела старику вслед, когда он проходил мимо.

Однажды, после пары бутылок крепкого бренди, он доверительно сообщил мне, что в его районе я могу никого и ничего не бояться, и мне почему-то даже не пришло в голову сомневаться в его словах. Наблюдая за тем, как старый латинос, рассеянно улыбаясь, ласково чешет за порванным ухом косматого громадного пса, я все не могла понять, как судьба закинула меня в подобное общество, однако, что удивительно, чувствовала себя на этой старой кухоньке в столь странной компании невероятно комфортно.

Новость о моем предстоящем отпуске мистер Агера воспринял неожиданно воодушевленно, и вновь, уже который раз, подметил, что подобную работу и вовсе следовало бы оставить мужчинам. В некоторых делах старый бандит внезапно оказывался джентльменом, спорить я с ним, конечно же, даже не пыталась, да и сама, чего уж там скрывать, возможности просто отдохнуть от всех забот радовалась необыкновенно.

Жаль только, что на деле все оказалось совсем не так, как я планировала, и избавленная от необходимости куда-то бежать, лететь и что-то расследовать, я абсолютно не знала, чем можно себя занять. Идти куда-то совсем не хотелось, валяться на диване надоело очень скоро, а к вечеру воскресенья приелся даже ноутбук с любимыми фильмами, которые я скачала давным-давно и все никак не успевала посмотреть.

Понедельник начался для меня с привычного стука в дверь в половине восьмого утра и громкого лая Говнюка, которого я пинками выгнала вместе с соседом на пробежку, решив заняться уборкой и не желая, чтобы мне кто-то в этот момент мешал. В настежь распахнутые окна врывался свежий весенний воздух, какая-то глупая попсовая песенка гремела с динамиков телевизора, и я, сама того не замечая, начала подпевать ей, носясь по квартирке со шваброй и тряпками. Это нехитрое занятие неожиданно увлекло, размахивать метелкой для пыли оказалось намного приятнее, чем тяжелым пистолетом, и я сама не заметила, как за домашними делами провозилась чуть больше часа.

– Ты еще не закончила? – негромкий голос мистера Агеры раздался совершенно неожиданно, отвлекая меня от увлекательнейшего процесса заталкивания грязного белья в стиральную машинку. Сдув со лба прилипшую прядь волос, выбившуюся из неопрятного пучка, я с трудом захлопнула заедающую крышку, выбрала необходимую программу и, проверив наличие стирального порошка, с чувством выполненного долга запустила машинку. Тихое гудение подсказало мне, что я все сделала правильно, и я успела выйти из ванной как раз в тот момент, когда тяжело дышащий пес, не желающий ждать, пока ему вытрут лапы, сунул любопытный нос в комнату.