Текст книги "Три романа Синди Блэка"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 35 страниц)

– О, нашему мальчику подчеркнули его печальные глаза! – восхитилась она. – Как же ты сумеешь быть кровожадным и беспощадным?

– С дороги, святая карга, – прищурился Синди и скрестил руки на груди. – Не тебе мешать моим планам!

– Браво, – засмеялась Оша. – Верю.

За последние минуты до поднятия занавеса Синди извелся. «Стоило впервые выйти на сцену в семь лет, чтобы так трястись в двадцать три», – думал он, слушая, как заканчивают настраивать инструменты музыканты в оркестровой яме. Только грим на руках не позволял ему грызть ногти.

Но томительное ожидание закончилось, занавес пополз вверх, и зрители увидели сад, освещенный луной.

Как Синди любил эти декорации! Они сами по себе казались ему произведением искусства. Как они отличались от прошлых, сделанных на коленке, чтобы хоть как-то уложиться в бюджет. Сад был сказочным – и при этом совершенно реалистичным, и там, у каменной ограды объяснялась в любви молодая пара… Но вот влюбленные удалились под руку, зашумел ветер в листве, и из-за дерева выступил тот, кто следил за ними.

Синди опасался, что перед таким огромным залом играть будет сложнее – оказалось, ничуть. Оказалось, что нужно просто играть хорошо, на пределе возможностей, а смотрит десять человек или тысяча – не так уж и важно. И он делал, что мог.

В самом начале репетиций Пауль сказал, что в истории нужно будет иначе расставить акценты. Синди тогда не знал, что «расставить акценты» в танцевальном шоу означает «перекроить все». В истории, которую сейчас создавал он вместе с другими, никто не был прост – и никому не было просто.

– Пить, – потребовал Синди после первого действия, которое закончилось на том, как Зло разогнало своих слуг в приступе ярости и замерло посреди зала, мрачное… и растерянное.

На этот раз у него была своя гримерная, и там можно было и выпить воды с лимоном, и сесть, вытянув ноги, пока гример снова колдовал над его лицом, можно было бы даже прилечь, но Синди знал, что вставать будет в три раза сложнее. Но можно было хотя бы не торопиться – второе действие в любом случае начиналось не с него.

Самой сложной сценой во втором действии для Синди была не сцена смерти и даже не битва с Героем. Самым сложным был момент, когда они встречались лицом к лицу – и хрупкая девушка испуганно замирала между ними.

– Вот тут-то каждому и придется сделать выбор, – говорил Пауль. – Принцесса выбирает, когда пытается спасти их друг от друга и решить дело миром. Герой – когда соглашается ей уступить и не мстить. А Зло – когда решает убить их обоих, причем начать с нее. И вот после этого ни единого шанса у него нет.

До этого все было проще. Можно было сыграть и сомнение, и постепенное сближение с пленницей, и переходы от ярости к почти что нежности. Но станцевать, как все переворачивается в душе за считанные секунды? Сыграть чувства, которые само Зло не успело толком осознать? Каково это – балансировать между попыткой понять свою неправоту и желанием немедленно ответить болью за боль?

И Синди танцевал. Играл растерянность, муки выбора, ненависть, падение. Выпускал наружу тот ад, который Зло носило в себе. Смесь предельного эгоизма и пробуждающихся теплых чувств к другому человеку – вот что было Злом. Цветы на пепелище, листок на засохшем дереве. И – решение выполоть эти цветы самостоятельно. Зло убивало себя само, а Герой просто держал меч.

После этого сама смерть была уже пустяком. И на самом деле не худшим финалом.

Когда Синди вывалился за кулисы, его трясло, и зуб на зуб не попадал. Он только что пережил слишком много эмоций, пусть даже и не своих собственных. Можно сказать, что он был передатчиком, который транслировал переживания своего персонажа. Играть было сложнее, чем просто танцевать – в обычных танцах он хотя бы выражал собственные впечатления от музыки, а не чью-то ненависть, которая на время становилась отчасти и его ненавистью тоже.

Синди едва не опоздал на поклон, но зато успел за это время прийти в себя. Он стоял рядом со славным парнем Крисом, который только что так здорово сыграл Героя, и слушал, как весь зал в едином порыве хлопает им, и кричит «Браво». Тут и там мелькали вспышки фотокамер, наверняка их снимало еще и на видео несколько операторов. Несли цветы – Крису, Лоле, Оше и Синди тоже. Он брал букеты, улыбался, целовал кого-то в щеку, кланялся. Среди вручающих цветы был и Лиу – успел ведь где-то купить букет, чтобы Синди не увидел его раньше времени! На этот раз были алые хризантемы – Лиу любил все оттенки красного.

Наконец, занавес упал, актеры могли выдохнуть и унести свои охапки цветов по гримерным, а там уже можно было и выпить вина в честь удачной премьеры. На сей раз Синди не собирался отказываться и уходить домой.

Он вернулся к себе уже ночью, немного пьяный от вина, но больше – от переживаний, отмытый от грима, но еще с причудливо уложенными волосами, поцеловал Лиу, упал в постель и отключился.

Наутро Синди проснулся знаменитым.

Точнее, его разбудил Лиу – сам Синди спал, как убитый.

– Твой комм скоро взорвется от сообщений, а ты все спишь и спишь, – недовольно сказал альбинос. – Может, ты вчера оглох?

– Может, – пробормотал Синди, которого вырвали из приятного сновидения. – Что там такое?

– А я откуда знаю?

Причины недовольства Лиу стали понятны, как только Синди увидел список сообщений. Он бы сам не выдержал уже после двадцатого сигнала. При виде количества вызовов Синди подумал, что у него сломался комм или рухнули все защиты, и он подвергся атаке всех спамеров Парнаса.

Однако спама не было. Личное сообщение было одно – от Квентина. «Поздравляю с новой вершиной».

Все остальное – в деловом разделе, на личный номер. Приглашения на интервью – Синди не знал столько изданий, сколько сообщений от них просмотрел. Предложение на съемки в рекламе – когда успели, он только вчера вышел на сцену?! Что-то о фотосессиях. Непонятные признания в любви и выражения восторгов – Синди понял, что придется перепрошивать комм и менять номера. Хорошо еще, что его личный номер знал только ограниченный круг друзей и знакомых.

– Что у тебя с лицом? – спросил Лиу, который стоял в дверях на кухню и помешивал кофе. – Кто-то умер?

– Кто-то ожил! – Синди подскочил и хлопнул в ладоши. – Система, сообщение Эрику Кингсли из «Сан»! «Принято, на время и место согласен». Отправить.

Комм мигнул, подтверждая отправку. Синди быстро прошел на кухню и по пути вынул кружку из рук Лиу.

– Спасибо!

– Эй, я готовил его себе! – возмутился Лиу.

– Приготовишь еще. Мне некогда, у меня интервью через два часа.

Наскоро проглотив кофе и приняв душ, Синди распахнул дверцы шкафа. Руки привычно потянулись к футболке и простым брюкам. Став учителем, Синди начал одеваться просто, скромно, чтобы не отвлекать учеников на свой внешний вид. Простая одежда идеально вписывалась в безликие интерьеры залов, а потом Синди привык к ней. А теперь он вдруг понял, как устал от этих удобных, но совершенно ничем не выделяющихся вещей. Он уже знал, что в Парнасе трудно привлечь к себе внимание только одеждой, но совсем забыл, что яркие вещи можно было надевать для собственного удовольствия и хорошего настроения. Синди мечтательно улыбнулся и отбросил черные брюки в дальний угол.

Эрик Кингсли ждал в кафе «Лира». Он был точен – журналист одного из крупнейших журналов, специалист по интервью со звездами ценил время.

Простучали по полу каблуки, звякнули браслеты – перед Эриком предстал Синди Блэк, которого не видели со времен Анатара. Эрик невольно задержал взгляд на ногах, которые юбка прикрывала только до середины бедра. Грудь обтягивала майка кислотно-голубого цвета с призывом творить любовь. Подкрашенные красной помадой губы изогнулись в улыбке.

– Кажется, я опоздал на три или четыре минуты. Прошу прощения.

– Это будет стоить вам лишнего вопроса, – улыбнулся в ответ Эрик. Он был опытным журналистом. Он уже видел фото Синди Блэка, сделанные на Деметре.

– Легко, – согласился Синди, изящным жестом подзывая официанта. – Задавайте ваши вопросы.

«Он эксцентричен», – могли прочитать все читатели «Сан» на следующий день. – «Он ходит на каблуках с непринужденностью модели, подкрашивает губы, кокетничает с официантами и смеется во весь голос, когда находит вопрос смешным. Его одежда словно собрана из всех сэконд-хэндов в округе, но он смотрится в ней на удивление органично, хотя, казалось бы, должен выглядеть смешно. Он как будто задается целью изобразить стереотипную глупышку из анекдотов, но для этого у него слишком проницательный взгляд и слишком хорошее чувство юмора».

«Старею», – усмехнулся Синди, когда прочитал эти строчки. – «Раньше изображать веселого идиота у меня получалось лучше».

Он дал Эрику длинное интервью и взмок, пока отвечал на вопросы о своей жизни, впечатлениях от Парнаса, работе на «Голден Эппл», творческих планах и намерениях. Он сделал неплохую рекламу школе Квентина – малость, которой он мог хотя бы отчасти отплатить маэстро за все хорошее, признался в отношениях с Лиу и аккуратно закрыл тему своего прошлого на Деметре. Заявил, что готов работать в разных направлениях, но сердце его навсегда отдано танцам. В итоге они с Эриком расстались, довольные друг другом, и Синди с удовольствием прочитал о своей эксцентричности. При встрече Эрик ни единым словом не дал понять, что с внешним видом Синди что-то не так.

Кого зацепила его «эксцентричность», так это Лиу. Альбинос не видел Синди перед уходом, и появление любовника вечером в юбке, женских туфлях и с накрашенными губами его поразило.

– Это что, для новой роли? – спросил он, глядя, как Синди разувается и остается в чулках.

– Это по жизни, – ответил Синди и засмеялся, увидев, как вытянулось лицо Лиу. – Ты что, моих старых фото не видел?

– Не видел, – признался Лиу.

Синди закатил глаза.

– Этот человек спит со мной уже больше года…

– Спит, – вдруг ухмыльнулся Лиу, – и спать будет. Хорошо, что я не видел фото – в жизни-то все лучше…

Он подошел к Синди и поцеловал его настойчивее обычного. Руки немедленно задрали подол юбки, легли на ягодицы – Лиу не терпелось, он не собирался растягивать прелюдию. И он явно удивился и даже пытался изменить положение дел, когда Синди, как обычно, толкнул его на спину, оказываясь сверху.

«Поразительно, – подумал Синди, оставляя на белой коже засос, – стоит тебе переодеться, как люди почему-то думают, что ты сменил характер».

Лиу за свои заблуждения поплатился засосами и потом еще смотрел на курящего Синди в чулках – чулки снимать было некогда и неудобно.

– У тебя вид, как будто ты снимаешься в порнофильмах, – не выдержал он.

– Радуйся, – хладнокровно ответил Синди, – ты снимаешься со мной.

После статьи в «Сан», ссылка на которую попала на главный портал, у Синди не было ни одного свободного дня. Он понимал, что только что перешел из «неизвестных» в разряд «подающих большие надежды», а значит, не имел права останавливаться на достигнутом. Он вставал рано утром и начинал день с просмотра почты за чашкой кофе. Принимал приглашения на телешоу, на рекламные съемки, иногда – на фотосессии. Разбирал письма от поклонников, которых постепенно становилось больше. Отвечал на интересные, авторы которых хотя бы не путали актера Синди Блэка и сыгранное им Зло. Потом одевался и отправлялся работать – танцевать или сниматься, а кроме этого заниматься рутиной – налаживать связи. «Все держится на знакомствах», – это он помнил еще по опыту Фредди.

Вечером Синди начал ходить в клубы вроде «Континента», в которые раньше ему доступа не было и которые открыли перед ним свои двери теперь. С собой он брал Лиу, который охотно его сопровождал, тем более что в некоторые заведения вход ему был открыт и раньше.

Впрочем, с удовольствием Лиу с ним ходил до поры.

– Не пойду сегодня, – мрачно сказал он однажды и стал сдирать с себя яркую рубашку.

– Почему? – спросил Синди.

– Не хочу и все.

– Не ходи. Просто раньше ты жаловался, что мы никуда не выбираемся вместе. Теперь – что выбираемся…

– Не «мы», а «ты»! «Синди Блэк и его друг Лиу Вахарио»! «Известный актер Блэк и его сожитель»! Ты открой статьи, почитай! – взорвался Лиу.

Синди вздохнул, подошел и обнял любовника. Он прекрасно понимал его чувства. Не так давно он сам читал про себя то же самое: «сожитель», «спутник»… Эти слова ранили гордость Лиу, привыкшего быть на первом плане, тем более, что ему роль, которой он ждал со дня на день, до сих пор не подвернулась.

– Это ведь журналисты, – сказал Синди и подул на белый висок, словно хотел смахнуть вредные мысли. – Не стоит обращать на них внимания. Но если хочешь, будем ходить порознь.

– Да нет, – пробормотал Лиу и обнял его в ответ, – почему всегда порознь… Но сегодня не хочу никуда идти и все.

С тех пор Синди часто приходилось выбираться на вечеринки в одиночестве, а в газетах немедленно сообщили, что в личной жизни Синди Блэка что-то не ладится и, возможно, вскоре среди актеров появится еще один свободный молодой человек.

Наученный опытом прошлых лет Синди тщательно выстраивал свой имидж. Он вел себя скандально ровно настолько, чтобы запомниться и не оказаться при этом за дверью в следующий раз. Он мило щебетал с приятными ему людьми, высмеивал других, и ему ничего не стоило дать оплеуху или выплеснуть содержимое бокала в лицо тому, кто принимал его юбку за знак доступности. Он мог танцевать на столе, а мог провести весь вечер со стаканом в темном углу. В итоге никто никогда не знал, что выкинет Блэк в следующий раз, а Синди только это и нужно было.

К роли Зла добавилось предложение сыграть немого помощника сумасшедшего ученого в мюзикле – и Синди обеими руками ухватился за эту роль. Он спешил уйти от образа Зла, с которым его пока прочно ассоциировали, и возлагал на роль немого большие надежды.

В итоге он взвалил на себя столько дел, часть которых на первый взгляд была развлечением, а на самом деле – тоже работой по укреплению среди звезд Парнаса, что ни за что разобрался бы в них, если бы не Джон, его менеджер.

Синди никогда не искал менеджера. Джон позвонил ему сам. И сделал он это ранним утром, когда вернувшийся за три часа до этого Синди мирно спал лицом в подушку. У него даже не было сил поднять голову, но звонок по личному каналу он все-таки принял, ткнув в комм на ощупь.

– Здравствуйте, господин Блэк! – сказал до омерзения жизнерадостный голос, обращаясь, судя по всему, к затылку Синди. – Меня зовут Джон Хартман.

– Рад за вас, – пробормотал Синди. – Кто вы, в задницу, такой, откуда взяли этот номер и какого хера звоните в такое время?

Голос его звучал глухо, но Джон Хартман обладал отличным слухом.

– Господин Блэк, – проникновенно начал он, – найти ваш личный номер при желании можно за полчаса, потому что ваши личные данные отвратительно скрыты. Я звоню вам сейчас, потому что боялся не застать вас в другое время, чтобы предложить вам решение этой и других проблем за небольшое вознаграждение.

От такой наглости Синди даже проснулся и поднял голову. На него смотрел молодой человек, у которого на лице было написано, что он-то своего не упустит. Улыбка была приятной, но исключительно пройдошистой. «Хитрожоп до крайности», – решил Синди.

– А вы не боитесь сесть за шантаж, взлом данных и хулиганство?

– Никакого взлома не было, – улыбнулся Джон Хартман. – Простые умения поиска в сети. И я не собираюсь вас шантажировать. Господин Блэк, вы творческая личность. Я восхищен вашим талантом. Но вам, человеку, занятому в сфере искусства, наверняка часто бывает не до мелких организационных моментов. Я предлагаю вам взять их на себя – и вы сможете сосредоточиться на творчестве. И звонки, подобные этому, не будут вас беспокоить!

Синди подпер голову рукой и задумчиво посмотрел на Джона, который так изящно смешивал лесть ему и похвалы себе. Синди и в самом деле все сложнее было держать в голове все мелочи, о которых стоило помнить. Из-за это планы срывались, а он бесился. Иногда он пытался привлечь Лиу, но тот заявил, что у него хватает собственных дел, чтобы следить еще и за чужими. Выходило одно расстройство.

– У меня не слишком большие гонорары, – сказал Синди. – На многое не рассчитывайте.

– Гонорары будут, – пообещал Джон.

И гонорары действительно увеличились, а вместе с ними пришло множество других полезных вещей. Джон оказался сокровищем, и Синди никогда не жалел, что не сбросил вызов в утро их знакомства. Впрочем, Джон наверняка бы дозвонился до него все равно – он был исключительно настырен и изобретателен, когда было нужно. Он составлял расписание, заказывал машины и продукты, проверял счета из магазинов, прежде чем отправлять их на подпись Синди, посылал списки необходимого в гримерных в театры, торговался за гонорары, подыскивал новые предложения, отсекал настойчивых поклонников и сумасшедших, которые пытались дозвониться до Синди, – словом, взял все бытовые дела на себя. Он знал, какой зубной пастой пользуется Синди и сколько сахара кладет в кофе. Он мастерски вел переговоры, ссылаясь по необходимости на законы, постановления, правила, суд и господа бога.

Синди полностью передал ему организационные вопросы и почувствовал, как с плеч свалилась средних размеров гора. Но позднее Джон решил, что теперь может вертеть актером, как угодно, так что Синди, который поначалу соглашался на все, пришлось напомнить ему его место.

– Завтра у тебя встреча в «Элегии», машина будет в восемь, парикмахер ждет к шести! – радостно заявил Джон в тот самый вечер.

– Интересно, – протянул Синди, листающий снимки с прошедшей фотосессии, – а почему я только сейчас узнаю, что еду в «Элегию»?

– Нуууу, звезда моя, – поднял взгляд к потолку Джон, – ты же знаешь, как там у них все долго решается, пока утрясли все вопросы, пока то да се…

– О, – покивал Синди. – Могли бы и не трясти. Парикмахера перенеси на пять, машину вызови на шесть – я еду в гости.

– Какие гости?! – возмутился Джон. – Синди, в «Элегии» будет Кристиан Хоуп, Май Росс, а еще продюсер с «МВС» и Регина Чарцка! Что значит – «перенеси»?!

Синди оторвался от разглядывания фотографий и посмотрел на Джона, подняв брови. Джон переступил с ноги на ногу, сообразив, что зашел слишком далеко.

– Джон, я еду в гости. Парикмахера на пять. Машину на шесть. Что из этого непонятно?

– Да все понятно.

– Круто. И в следующий раз предупреждай меня о моих планах до того, как начнешь утрясать мелочи.

– Хорошо. И что за гости? Точнее, что за хозяева?

– Квентин Вульф.

У Квентина родилась дочь – поздний, долгожданный и от этого еще более любимый ребенок. Поднимаясь на крыльцо дома маэстро с подарком под мышкой – в последний момент вспомнил, что у Оливии аллергия на какие-то цветы, и отказался от букета вообще, – Синди немного волновался. Ни у кого из его близких знакомых еще не было детей, Синди еще никогда не приглашали на празднование по такому поводу.

Маэстро сиял. Синди он обнял вместе с коробкой так, что танцор чуть не свалился с каблуков.

– С дочерью вас, – улыбнулся Синди. – Пусть растет красавицей и умницей. И талантливой, как вы.

Квентин провел его в гостиную, где уже собрались другие гости. Среди них Синди с радостью узнал преподавателей школы, в том числе Рэя. Рэй тоже увидел Синди и выдал широкую улыбку.

– О, Блэк! Вид у тебя… хорошо, однако, что я с тобой в театр не ушел! Вот что сцена с людьми делает! Не показывайся ребенку – ты же детская травма в чистом виде!

– Иди ты, балабол, – засмеялся Синди, ныряя в объятия друга. – Я тоже рад тебя видеть.

Потом их провели к маленькой Элис – и Синди, не видавший раньше младенцев кроме как на экране, поразился, до чего она крохотная. Хрупкое, беззащитное существо, хотя симпатичной Синди ее при всем желании пока не мог назвать. Оливия все время старалась быть при дочери, иногда ее сменял Квентин. Синди пытался понять, как изменилась теперь жизнь счастливых родителей. Он помнил их почти осязаемую нежность, мирок на двоих…

Оказалось, что почти ничего в этом смысле не поменялось, просто мир теперь принадлежал не двоим, а троим. Все та же любовь, для которой не требуются поминутные изъяснения. Все та же поддержка, доверие, чуть-чуть иронии. Не звезда и ученый – мужчина и женщина, которые счастливы быть рядом, а теперь еще растить ребенка. «Они будут отличными родителями», – подумал Синди.

Потом, когда Элис пришло время спать, все на цыпочках переместились в столовую, где было сказано много тостов и пожеланий как малышке, так и ее родителям, выпито вино за здоровье счастливой семьи и вручены подарки. Синди понятия не имел, что можно подарить новорожденной, и в итоге вместе с консультантом в магазине выбрал игрушку в виде обруча с прикрепленными к нему на нитках бабочками и звездами, который нужно было подвешивать над кроваткой.

Синди и Рэй задержались допоздна, когда большинство гостей уже разошлось. Они переместились в кабинет Квентина, маэстро, как всегда, достал из шкафа свои чудесные чайные чашки. За разговорами время текло легко и приятно. Синди пригрелся в теплом кресле, ему не хотелось уходить. Ему казалось, что мир снаружи застыл, а значит, можно было никуда не торопиться, пить чай, слушать рассказы Квентина и Рэя о школе, вспоминать свои полтора года, проведенные с ними… Синди рассказал о своих успехах – не ту информацию, которую любой мог бы найти в сети, а личные впечатления.

– Не жалеешь? – спросил Рэй.

– Нет, – покачал головой Синди. – Я чувствую, что занимаюсь тем, что мне нравится. Потрясающее чувство, правда, когда ты выходишь уже на поклон – и зал встает.

– Да, мальчики, – медленно сказал Квентин, – я в вашем возрасте тоже так думал. Успеха хотел, славы, след оставить… А сейчас вот сижу и думаю: счастье – когда есть, к кому возвращаться домой. Когда тебя ждет твоя женщина. Твой ребенок. Все остальное тоже должно быть, но вот без этого – чтобы ждали и любили – остальное теряет смысл.

Домой Синди ехал в задумчивости, смотря, как огни Парнаса глядятся в воды реки. Слова маэстро зацепили его и не давали покоя.

Лиу уже спал, подложив руку под голову и сбросив одеяло. Синди разделся и присел на край кровати. Лиу, его любовник, его бывший ученик, его «сожитель», как писали журналисты… будущий актер с амбициями, захочет ли он быть рядом позже?

– Лиу, – тихо позвал Синди.

Лиу наморщил нос и перевернулся на живот. Синди еле заметно провел ладонью по светлым волосам и улегся рядом.

В середине лета, в возрасте двадцати пяти лет по документам, Синди Блэк сел в машину до космопорта, откуда должен был отправиться в первый самостоятельный тур по четырем планетам.

Гастроли позволили Синди сделать вывод, что на других планетах есть смысл смотреть на красоты природы, а люди везде одинаковы, если забыть про внешность. Пока Джон решал вопросы с гостиницами, прилетами, отлетами, охраной, питанием и прочим, Синди убеждался, что зал оборудован так, как ему нужно, и отправлялся гулять. Он успел побывать в джунглях, в пустыне, на берегу океана, где по воде можно было почти что ходить, и очень жалел, что не удалось спуститься в пещеры на Доминусе. Синди никогда не забывал слов Квентина: черпать вдохновение, откуда можно, смотреть и запоминать.

Люди же везде были людьми. Они ждали зрелищ – Синди давал им зрелища. Он составил свой сольный концерт из самых удачных номеров и удивил Джона, когда включил туда пару танцев из репертуара Красотки Мерилин.

– Что это за разврат? – спросил Джон.

– Это начало моей карьеры, – засмеялся Синди. – Не будь ханжой. Людям нужно не только высокое искусство. И заметь – я все равно ничего не обнажаю! Так что не ворчи, что это стриптиз в баре.

Его встречали хорошо – а Синди в свою очередь старался показать все, на что был способен. Он не отказывался от интервью после концерта и не был против трансляций его выступлений на другие сцены. Он заигрывал с залом, и зал аплодировал ему. Он встречался с местными актерами и старательно выкорчевывал из себя снобизм «понаехавшего» парнасца. Он укреплял свое положение разговорами, улыбками, флиртом. Его имидж работал на него – там, где от других ждали долгих разговоров о судьбах искусства, Синди достаточно было похлопать ресницами и пошутить. Но все разговоры происходили за сценой, а на сцене он просто танцевал. Как умел. Как всегда. Лгать на сцене он не был способен.

На Деметре он, наконец, увиделся с друзьями.

Еще при согласовании маршрута Синди похолодел, увидев в списке Деметру. Но потом увидел пункт назначения – Стиллуотер, и вздохнул спокойно.

– Джон, – сказал он, – закажи билеты «Анатар – Стиллуотер» и обратно. Чтобы люди прилетели одновременно со мной и улетели так же. Три… Нет, четыре штуки. И столько же билетов на концерт.

– Анатар – это на Деметре? – уточнил менеджер. – ОК, на чьи имена?

Синди перечислил. Фредди, Тинто, Тим, Мартин.

– Все будет. А кто это?

– Друзья, – улыбнулся Синди.

– В твоей биографии запутаться можно, – покачал головой Джон. – Хорошо, билеты будут.

Им не удалось встретиться до концерта из-за перебоя в работе аэробусов. Синди на сцене в тот вечер выкладывался полностью, зная, что самые близкие люди смотрят на него из зала. Стиллуотер был для него родиной не самых приятных воспоминаний, но они изглаживались из памяти, потому что теперь город должен был стать местом встречи с друзьями.

Они пришли к нему за кулисы втроем – Мартин не смог прилететь. Синди огорчился… но к огорчению примешивалось и облегчение. Одна мысль о том, что он находится на одной планете с Саймоном Бликом, выбивала Синди из равновесия, а Мартин был не только другом, но, как бы цинично это ни звучало, живым напоминанием о Саймоне.

Синди обнимался с Тимом так, что казалось – еще немного и хрустнут кости. Он закружил по комнате невозмутимого, как всегда, Тинто. Целуя Фредди, Синди заметил, что у нее глаза были на мокром месте – и мгновенно превратился в испуганного подростка, не понимающего причин для слез, тем более – слез сильной веселой Фредди. Он захлопотал, попытался налить чаю и разбил чашку, пролил на себя и пол воду, на которой чуть не поскользнулся Тим, и не успел разрушить все вокруг только потому, что Фредди усадила его на диван. После этого ни о какой неловкости после давней разлуки не могло быть и речи.

– Засранец ты, – сказала Фредди, макая печенье в заново заваренный чай. – Мог и раньше собраться.

– Я как только, так сразу, – смутился Синди. – Раньше не мог…

– Да уж, высоко ты взлетел, – вздохнул Тим. – Я как вспомню, с чего все начиналось…

– Наш мальчик уже совсем вырос! – патетически воскликнул Тинто, и все засмеялись.

У друзей хватало новостей. Синди едва не сел мимо дивана, когда узнал, что Фредди выходит замуж следующей зимой.

– Ты что, сдурела? – в ужасе спросил он. – Как замуж? За кого?!

– Вот паразит, – обиделась Фредди, – нет, чтобы поздравить, как нормальные люди. А, ладно, я сама иногда не понимаю, как меня угораздило. Его зовут Олав, ты его не знаешь.

Синди посмотрел на нее, на мягкую улыбку, появившуюся на лице подруги при мысли о женихе, и подумал, что если этот самый Олав когда-нибудь обидит Фредди, то он, Синди, прилетит на Деметру и удушит обидчика голыми руками.

– Блэк, когда у тебя появляется прищур настоящего мачо, я хочу ущипнуть себя или тебя. Успокойся и не сверкай так глазами. Ты достаточно меня знаешь, чтобы понимать – я с дерьмом не связываюсь.

– Да, мамочка, – улыбнулся Синди.

– Вот гаденыш…

В Стиллуотере у Синди было три дня, после этого он должен был вернуться на Гайю. Он отказался от всех мероприятий и дал только одно короткое интервью, предпочтя провести время с друзьями, хотя Джон и пытался объяснить, что на Деметре Синди было бы проще всего делать себе пиар, потому что он здесь родился.

– Не жужжи, – отмахнулся танцор.

Они много гуляли по Стиллуотеру. Вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Синди было так легко, словно ему опять было пятнадцать. Когда пришло время расставаться, он не сдержал слез.

– Не реви, Блэк, – шепнула ему на ухо Фредди, обнимая Синди в космопорте перед отлетом, хотя и сама еле сдерживалась, чтобы не плакать. – Мы же увидимся. Я жду тебя на свадьбу – и только попробуй не прилететь!

– Прилечу, – пообещал Синди. – Обязательно…

Вернувшись на Гайю, Синди обнаружил десяток новых предложений разной степени интересности, но проверил состояние своего банковского счета и сообщил Джону, что нуждается в перерыве. Он решил купить себе дом.

– Правильно, – согласился Лиу, целуя его за ухом. – Мм, как ты загорел, когда успел?

– На Доминусе, там просто пекло. Правильно, значит?

– Конечно! А то живем, как нищеброды какие, в съемной квартире. Уже и мама спрашивала, не собираемся ли мы переезжать.

– Как мама? – спросил Синди, пропустив «нищебродов» мимо ушей.

– Ну… она больше не возражает против тебя. Она бы сама сказала, но гордая, ей трудно признаваться…

– Благословенна планета Гайя! – расхохотался Синди. – Только тут трансвестит, выступающий на сцене, – лучший любовник для сына, чем школьный учитель!

Лиу надулся и не разговаривал с ним еще час.

В приобретении недвижимости Синди не смыслил ровно ничего и нанял агента.

– Только никаких особняков на окраине, – попросил он. – Что-нибудь подальше.

Агент нашел несколько вариантов, но оказалось, что мог бы и не утруждаться – Синди остановился на первом же.

– Море? – спросил он удивленно, читая про расположение дома.

– Да, побережье, – подтвердил агент. – Очень хороший участок, он наверняка года через два серьезно поднимется в цене.

– Море, – повторил Синди, задумавшись. – Давайте съездим, посмотрим.

Так получилось, что за несколько лет, проведенных на Гайе, Синди не видел местного моря. А увидев его: пенные кружева на зеленых волнах, камни в оплетках водорослей, белую полосу пляжа – понял, что купит здесь дом, даже если тот окажется развалюхой. Агент еще что-то твердил про закрытость от папарацци, об удобной площадке для транспорта, о рыбной ловле, но Синди и так уже принял решение.

– Покажите сам дом, – попросил он.

Дом развалюхой не оказался. Белое двухэтажное здание в стеблях и цветах вьюнка было в отличном состоянии. Агент провел Синди по комнатам, и танцор решил, что ему, пожалуй, нравится. Светло, просторно, окна выходили на восток и на море. Веранда была создана, чтобы принимать на ней гостей, а на балконе можно было пить кофе по утрам и смотреть, как играет солнце на волнах.

– Видите сами, господин Блэк, – сказал агент, – здесь даже ремонта не нужно.

– Ремонт нужен, – возразил Синди, – но это мое дело. Я покупаю.

– Не посмотрев другие варианты?

– Да. Я хочу этот дом.

Лиу просиял, когда услышал о покупке, но удивился, узнав, что дом стоит на побережье.

– А почему так далеко? – недоуменно спросил он. – Можно было взять поближе…