Текст книги "Три романа Синди Блэка"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

– У нас было запланировано еще четыре выступления, – сказал Демис. Синди показалось, что он очень тщательно подбирал слова, хотя обычно режиссер говорил быстро и сбивчиво. – Но теперь я должен вам сказать, что больше ставить «Похищенную» мы не будем.

Актеры зашумели, переглядываясь в недоумении. На Демиса посыпались вопросы из толпы:

– Почему?

– Не окупается?

– «Домино» отказало?

– Из-за статьи? – этот вопрос прозвучал громче всего.

Казалось невероятным, чтобы из-за разгромной статьи режиссер отказался от дальнейшей работы. Любое шоу могло собрать отрицательные вызовы, но обычно создателей это не останавливало. Но статья Жоржа на главной странице новостного портала так взбудоражила всех, что артисты были готовы поверить, что в ней заключался корень зла.

– Нет, нет, – замахал руками Демис, но тут же сбился. – То есть, отчасти…

– Я так и знал! – голос Грега Охала перекрыл поднявшийся шум. – Блэк подставил всех!

«Еще немного, и они решат, что я сам эту статью написал, – подумал Синди. Вокруг него уже образовывалось пустое пространство, как вокруг заразного больного. – А потом порвут на куски. Достойная кончина Зла…»

– Позвольте мне объяснить, – надрывался Демис. Синди был только «за», в противном случае ему пришлось бы несладко.

– Дело в том, – сказал режиссер, когда все немного успокоились, – что компания «Голден Эппл» обратилась с предложением приобрести права на постановку «Похищенной»…

Снова поднялся ропот, но в нем слышалось удивление. Компанию «Голден Эппл» знали все. Ей принадлежали права на постановку известнейших мюзиклов и танцевальных шоу. В отличие от театров, имеющих свои труппы, «Голден Эппл» приглашала для участия в главных ролях звезд со стороны, и ей редко отказывали. Больше того, контракт от «Голден Эппл» мог стать настоящим яблоком раздора, за него боролись, ради него отказывались от других предложений. Отлично оборудованные залы, прекрасные костюмы, фантастические декорации и замечательные музыканты – все это ждало попавшего на спектакль от «Голден Эппл».

Разглашение суммы гонорара по договору было запрещено, но все понимали, сколько нулей должно быть в сумме оплаты за исключительные права на шоу, если платила «Голден Эппл». И все также понимали, что удержаться от искушения бедному режиссеру, чью постановку только что разнесли в пух и прах, было слишком трудно.

– А что же с нашими контрактами? – растерянно спросила Жанна.

– Как что? – громко ответил за Демиса Синди. – Мы свою задачу выполнили, нам сейчас скажут «спасибо» – и пойдем домой.

Только что актеры готовы были уничтожить Синди, но после этих слов они поддержали его. Ссоры между собой остались забыты перед лицом возможности остаться без работы.

Синди понимал мотивы Демиса, но это не мешало ему злиться. Если Грег Охала терял только деньги, то Синди терял свой дебют. Он мог рассчитывать на предложения от других режиссеров после статьи, но режиссеры обычно просматривали записи со спектаклей перед тем, как звать актеров на кастинг на крупные роли, а на премьеру Демис даже не заказал видеозапись – не хватило денег. Демис был хорошим сценаристом, отличным композитором – и никаким режиссером, и Синди первый посоветовал бы ему сосредоточиться на музыке и сценариях, но сейчас Димитриу хоронил его надежды.

– Подождите же, – Демис пытался усмирить поднимающуюся бурю, бегал вдоль края сцены и промокал лоб платком. – Конечно же, вы получите компенсацию согласно вашим контрактам…

Дальше слушать было неинтересно, и Синди пошел за своей курткой. Ему было ясно, чем кончится дело. Демис уже принял решение, может, уже подписал все необходимые документы. Потому-то не было Цу-О – его режиссер наверняка предупредил отдельно. Вот уж кому эта ситуация была выгоднее всего – еще можно было и хвастаться, что спектакль, который он помогал ставить, получил мировую известность. С гонораром от «Голден Эппл» Демис без труда выплатил бы компенсации, актеры пошумели бы и успокоились. Даже если кто-нибудь и сунулся в суд, дело его было безнадежным – компенсации выплачены по условиям договоров, претензии отклонены. А он, Синди, оставался, с чем был. Он только успел попробовать успех, только начал на что-то по-настоящему рассчитывать, как его отшвырнули обратно.

– Ты что-то быстро, – удивился Лиу, который вернулся с горячих источников. – Уже все?

– Все, – подтвердил Синди. – Уже совсем все.

Лиу попытался его утешить.

– Подумаешь, один спектакль закрылся. Может, тебе еще кто-нибудь предложит роль… Ты же справился.

– Угу, – ответил Синди. – Справился.

Он вспомнил слова Демиса о том, что косвенно на произошедшее повлияла статья, и только зубами заскрипел. Конечно, кто-то в «Голден Эппл» наверняка прочитал эту статью, может, достал потом сценарий, понял, что при должной обработке из него может получиться красивое шоу, и предложил Демису гонорар. А если бы не Синди, никакой статьи бы не было.

Он предавался самоедству, когда его комм зазвонил. Синди, не глядя на экран, ткнул в «Отклонить», но промахнулся и попал на «Принять».

На него с экрана смотрел незнакомый мужчина лет сорока. Не красивый – скорее очень ухоженный, холеный. Его костюм сигнализировал не просто о больших, а об очень больших деньгах – в свое время бывая в «Континенте», Синди научился определять такие вещи.

– Господин Блэк?

Синди показалось, что это уже было – и неприятно закончилось.

– Винченсо Спада, – вежливо ответил он.

– Простите?

«Пароль? Тектроник. Что тектроник? А что пароль?»

– Да, Синди Блэк, слушаю вас, – признался Синди.

– Добрый день, господин Блэк. Меня зовут Пауль Мартен, я режиссер-постановщик компании «Голден Эппл». Мне хотелось бы встретиться с вами для разговора о вашем возможном участии в новом спектакле. Вам удобно было бы подъехать в наш офис, скажем, через час?

– Удобно, – Синди пришлось откашляться, чтобы избавиться от хрипа в неожиданно севшем голосе.

– Прекрасно. Охрана вас пропустит. До встречи.

– До свидания, – механически ответил Синди.

Еще минуту он просто сидел и смотрел на свой комм. Нет, никаких шуток – на экране было четко написано: звонок продолжительностью в полминуты, ранее звонков с этого номера не было. Сообразив, что он сидит и тратит драгоценные секунды на тупое разглядывание комма, Синди подскочил и стал лихорадочно собираться.

– Синди, я гулять пошел, могу вернуться поздно, – сообщил из прихожей Лиу.

– На здоровье, – пробормотал Синди. Он метался между ванной и гардеробом. Заказал такси, потому что боялся не успеть на флаере. Спохватился, что не знает адрес офиса. Уточнил по карте, обругал себя за несообразительность – разумеется, офис находился в Зубе, в самом центре Парнаса.

За десять минут до назначенного времени Синди Блэк вошел в прозрачный лифт и смотрел, как стремительно удаляется земля под ногами. Его подташнивало, но не от страха высоты, а от волнения перед встречей.

Охрана на самом деле была предупреждена об его визите. Синди прошел через рамку, высокий мужчина в безупречно отглаженном костюме бросил взгляд на экран, где появились данные, считанные с идентификатора в комме Синди, и кивнул:

– Добрый день, господин Блэк. Кабинет десять-двадцать два, первый поворот налево.

Синди прошел в указанном направлении и выдохнул, как пловец перед прыжком, прежде чем войти.

В реальной жизни Пауль Мартен не выглядел так впечатляюще, как при разговоре по комму – возможно, потому что был ниже Синди на голову. А может, у Синди был такой взволнованный вид, что господин Мартен не стал добивать его еще и официальным обращением.

– Присаживайтесь, Синди, – он кивнул на кресло возле своего стола. – Вы не против отсутствия лишних формальностей? Я предпочитаю звать актеров по имени, вы тоже можете звать меня просто Паулем.

Синди сел на предложенное место, осматриваясь. Если бы его спросили раньше, он ни за что бы не решил, что этот кабинет может принадлежать режиссеру. Скорее на ум приходили профессии финансового директора или главного инженера какой-нибудь компании. В кабинете царил идеальный порядок. Вспоминая разбросанные там и тут вещи в квартире Демиса, Синди только удивлялся при виде светлой мебели, чистого стола и занимающего полстены экрана стационарного комма.

– Не будем ходить вокруг да около, – сказал Пауль. Руки он держал на столешнице и Синди заметил на его пальце перстень с каким-то хитроумным вензелем. – Я хочу предложить вам роль, уже знакомую.

– Какую?

– А вы не поняли? – удивился Пауль. – Или Демис Димитриу вас не предупредил? «Голден Эппл» покупает права на постановку «Посвященной». Я хочу, чтобы вы сыграли Зло. Мне казалось, что вы дебютант и других ролей у вас раньше не было. Или я ошибаюсь?

– Нет, – покачал головой Синди. – Не ошибаетесь.

Синди был ошеломлен. Он допускал, что кто-нибудь в «Голден Эппл» после злополучной статьи решит попробовать его в какой-нибудь роли второго плана. Но Зло?! Одна из главных ролей?! Счастье медленно поднималось откуда-то из солнечного сплетения, отдавало в сердце, растекалось по телу.

– Так что? – улыбнулся Пауль и стал похож на обычного человека, а не работника могущественной «Голден Эппл». – Будем работать вместе?

– Будем, – улыбнулся в ответ Синди. – Конечно, я знаю эту роль.

– Слава небесам, а то я подумал уже, что на записи видел кого-то другого.

– Какой записи?

– Архива «Домино», конечно. Любой театр записывает премьеру для себя.

– Я не знал, – признался Синди. – Я же дебютант.

– Ах да. Кстати, сразу предупреждаю, чтобы не было обид – требую я и с дебютантов, и со звезд. Это понятно?

– Понятно.

– И второе, – Пауль строго посмотрел на Синди. – То, что вы поставили в своем балаганчике, на сцену выпускать нельзя. Впервые вижу, чтобы человек так изнасиловал свой же сценарий. Просто антиталант какой-то. Так что никакой истории бледного юноши, загубленного жестоким миром, не будет. Это отдает кошмарной пошлостью. Это тоже понятно?

– Я и не хотел, чтобы это была история загубленного юноши, – вздохнул Синди. – Я просто хотел, чтобы Зло вышло… живым.

– Ну да, оно вышло даже чересчур живым. Но это уже детали, которые нужно обсуждать на репетициях. Просто предупреждаю, чтобы потом ты не удивлялся, что тянешь одеяло на себя, а оно не тянется. Если принципиальные вопросы решили, займемся контрактом.

Лиу не поверил, когда Синди сказал, что подписал контракт с «Голден Эппл». Он только пришел с какой-то дискотеки и валялся на диване, закинув руки за голову и болтая ногами в блестящих брюках. На лице у него остались следы грима – вечеринка была костюмированной.

– Тогда я коронован Властелином Вселенной!

– Поздравляю, Ваше Величество, – фыркнул Синди.

– Мы составим отличную пару! Погоди… – сбавил тон Лиу, увидев, что Синди не спешит смеяться, – ты серьезно?

– А что такого? – Синди скрестил руки на груди.

– Но это же… «Голден Эппл»!

– И что? – Синди сам боялся поверить такой удаче, но если свои сомнения он воспринимал как должное, то они же, исходящие от Лиу, его раздражали. – По-твоему, на них не люди работают? Если ты еще не забыл, я вообще-то опытный танцор.

Лиу смотрел на него, наконец-то поверив, и Синди не мог понять его взгляд. В нем было что-то новое, как будто Лиу смотрел на чужого, незнакомого человека, а не на парня, с которым встречался больше полугода. В этом взгляде было незнакомое Синди восхищение, и непонятное напряжение. Лиу смотрел так, будто пытался что-то найти в Синди – и не мог.

– Очуметь, – сказал он медленно, подходя к Синди. – Это надо отпраздновать.

– Давай начнем, – согласился Синди и запустил пальцы в белые волосы.

В этот вечер Лиу был с ним более сдержанным, более аккуратным. Они давно успели хорошо изучить тела друг друга, но теперь Лиу касался его словно незнакомца, который надел маску Синди, как будто привыкал заново. Это не было неприятным, хотя Синди не мог понять, что произошло. Но ночью Лиу обнял его, как всегда, и, как обычно, заснул, опустив голову ему на грудь.

Квентин, узнав новости, помолчал, а потом сказал с улыбкой:

– Ну вот. Теперь наши пути окончательно расходятся. Но я рад, что ты получил хороший старт.

– Почему расходятся? – опешил Синди. – Я же не ухожу…

– Уходишь, – твердо сказал Квентин. – Ты еще как-то совмещал уроки с репетициями в «Домино», но «Голден Эппл» – это другой уровень. Тебе придется халтурить либо тут, либо там. Тут я не позволю… а там ты тоже не имеешь права это делать, сам понимаешь.

Синди опустил голову. Квентин был прав, Синди не мог отрицать ничего из его слов.

– Жаль расставаться с группой, – вздохнул он.

– Врешь, – ответил маэстро беззлобно. – Ты хоть вспомнил о них, когда контракт подписывал? Или огни рампы в глазах светились?

Возразить было нечего.

– Не вспомнил, – подытожил Квентин. – Что ж, значит, вам пора расходиться. Не буду говорить, что ты дал им все, что мог, – но чтобы дать все, надо полностью превратиться из артиста в учителя, а ты пока не можешь.

– Маэстро, но хоть с вами-то я могу видеться дальше? – Синди не был уверен, что ему это будет позволено. Он сделал свой выбор в пользу театра и не жалел, но теперь ему казалось, что он подвел Квентина.

– Чучело! – засмеялся Квентин, и Синди полегчало. – Ты что, решил, что я теперь тебя демонстративно вышвырну за дверь? Еще немного – и я обижусь. Хоть иногда заходи, навещай старого учителя. Но объясняться со своими красавцами будешь сам! Меня от этого уволь, и так нужно думать, по каким группам их расставить. Если они останутся, конечно.

Они остались, хотя поначалу Люси заявила, что она ходила в группу к Синди и не хочет никуда переходить.

– Я не смогу заниматься у другого преподавателя, – твердила она.

Синди собрал учеников не в зале, потому что уже не чувствовал себя преподавателем, а за школой в небольшом сквере. Было еще по-зимнему холодно – Синди быстро привык, что «холодно» на Гайе – это плюс десять градусов по Цельсию, но в воздухе уже начинало пахнуть приближающейся весной. Здесь это был сладковатый запах гайиских первоцветов, которые уже пробивались между камней.

– Люси, – сказал он и сделал паузу, не зная, как подступиться. Чтобы потянуть время, закурил, и это произвело впечатление на всех четверых. Синди никогда не курил в их присутствии, и это было еще одним отличием Синди-преподавателя от обычного парня Синди Блэка, которому вдруг очень повезло. – Вы ведь сами учились, а я только вам немножко подсказывал.

– Вот и подсказывал бы дальше, – надула губы Люси. – Мне твои подсказки нравились.

– Но ты же, когда приходила, пришла не ради меня, – Синди затянулся глубже. – Ты пришла танцевать. И я пытался вложить в вас любовь к танцам и музыке. И если я не смог вам дать это главное, то я точно плохой преподаватель и учиться у меня не нужно.

Люси закусила губу, но промолчала.

– Да все понятно, – подал голос Гро. – Ты артист. Тебе зрители нужны, сцена, а с нами тебе тесно уже.

– Да, все всё поняли, еще когда тебя на спектакле видели, – кивнула Влада. – Уже тогда было ясно, что тебя в школе не удержишь. Просто жалко расходиться, вот и все.

Синди благодарно посмотрел на них, объяснивших все то, что происходило у него в душе, когда он подписывал контракт. Сейчас Гро показался ему очень похожим на Металла, который точно так же говорил редко, но зато по делу. Влада же частенько напоминала Фредди своей энергичностью и любовью к четким формулировкам.

– Мне с вами повезло, – сказал он. – Очень приятно было работать, правда.

Он осекся, сообразив, что напоминает Демиса с его «я вам очень благодарен, но идите вон».

– Холодно, – сказал Конрад, вроде бы ни к кому не обращаясь и подняв к небу невинные глаза. – Вот если бы кто-то налил кофе…

Это было уже не предложением к учителю, и это поняли все.

– Засранец ты и вымогатель, – фыркнул Синди, который окончательно прекратил преподавание в эту секунду. – Пошли до кафе, кофе сегодня с меня…

Синди разом избавился от всех обязательств в школе, однако в «Голден Эппл» тоже ценили свое и чужое время, и через две недели Синди уже пришло от Пауля указание приехать в парнасский зал компании для начала репетиций.

Эти две недели Синди честно и старательно ленился. У него давно не выпадало возможности проводить время, как в голову взбредет, и он с удовольствием воспользовался нечаянным отпуском. Подолгу спал, возмещая себе время бессонниц, гулял, читал, иногда смотрел какие-нибудь шоу по комму, на что раньше времени не хватало. Встречал Лиу из Академии – в кои-то веки Лиу был занят больше, чем сам Синди. Вспомнил даже свои кулинарные навыки и баловал себя и любовника десертами.

– Может, мне тебя не пускать в спектакль, а? – пошутил однажды Лиу. – Будешь сидеть дома, готовить ужин…

– Растолстею, отупею, и ты от меня уйдешь, – закончил Синди.

Растолстеть и отупеть он не успел, а вот отдохнуть – вполне. В итоге к театру, так скромно и называвшемуся «Голд», Синди приехал, уже не напоминая человека, страдающего от нервного заболевания, круги под глазами исчезли, дрожь в руках пропала.

Увиденное не просто удивило – ошеломило его. В «Голде» располагалось целых четыре зала. По иронии судьбы назывались они Альфа, Бета, Гамма и Дельта. Синди нужно было в Бету. «Хоть не в Альфу», – подумал он, проходя пост охраны.

Синди не раз слышал о шикарных залах «Голден Эппл», да и мимо этого здания проезжал не раз, но одно дело – знать, а другое – увидеть своими глазами. Когда он вошел, то минуту просто стоял с открытым ртом, как дикарь, увидевший приземление космического корабля. Насколько анатарская «Альфа» была лучше «Домино», настолько местная «Бета» была лучше «Альфы». Синди пожирал глазами зал – темно-красные кресла партера, шикарные ложи, громадная люстра, которая словно сошла с иллюстраций, изображающих старые терранские театры. У него засосало под ложечкой при виде оркестровой ямы – да, здесь под запись не работали, – новейшей аппаратуры, как музыкальной, так и предназначенной для создания декораций и спецэффектов. Перед сценой и по бокам располагались проекторы – цветные объемные изображения во время спектаклей транслировались на несколько специальных сцен Гайи, а иногда даже на другие планеты. Над сценой колыхался полуопущенный красный с золотом занавес. Сама сцена… Синди поднялся на нее, не замечая никого вокруг, и не удержался – опустился на колени и потер кончиком пальца покрытие. Совершенство.

Кто-то сзади прыснул. Синди обернулся через плечо и увидел женщину средних лет, коротко стриженную, с миловидным энергичным лицом. Ее внешность была ему знакома, но имени Синди вспомнить не смог.

– Наш человек! – объявила женщина внезапно низким, глубоким голосом. – Если сцену полез осматривать первым делом. Сработаемся!

Синди спохватился, что так и остался на коленях, и поспешно поднялся.

– Оша Ханой, – представилась ему женщина, протягивая руку. Синди поспешно пожал ее – рукопожатие у Оши было по-мужски крепким.

– Синди Блэк.

Теперь он ее вспомнил. Неудивительно, что он не узнал сразу, потому что ни разу не видел ее без грима. Оша Ханой была известной актрисой в Парнасе, участницей многих мюзиклов и пары фильмов. После первого успеха в роли наемной убийцы она сумела не стать актрисой одного образа. Монахиня и воин, бизнес-леди и домохозяйка – Оша бралась за все и успешно. Синди очень старался не смотреть на нее во все глаза.

– Да, я знаю, – кивнула ему Оша. – Наш никому еще не известный дебютант. Хоть посмотрю на того, с кем будем работать…

– Вы играете Принцессу?..

– А что, старая?

– Что вы, – пробормотал Синди. – Ничуть…

– Славный мальчик, – улыбнулась Оша. – Нет, я играю волшебницу, которая будет помогать главному герою. Да, режиссер тоже считает, что мне пока рано играть трухлявый пень на заднем плане. О, а вот и он. Пауль!

Пауль Мартен подошел к ним, улыбаясь. Сейчас, когда он не был застегнут на все пуговицы, в рубашке с закатанными рукавами, он был более симпатичен, чем в строгой обстановке офиса.

– Добрый день, – поздоровался он. – Оша, прекрасно выглядишь. Синди, как тебе зал?

– Лучший из всех, что я видел, – честно сказал Синди.

– Что, по сути, ничего не значит, – усмехнулась Оша.

Синди вспыхнул. К нему грозила приклеиться кличка Дебютант. А ведь он видел разные залы, он был на гастролях по Деметре, он бывал в местных театрах… Но для актрисы уровня Оши он все равно был неизвестным пареньком из провинции.

– Милый, не обижайся, – сказала Оша ласково. В ее голосе не было насмешки. – Ты еще оценишь, как это прекрасно: быть дебютантом, когда все еще в новинку. Пользуйся этим. А то многие соображают, как им повезло, когда уже поздно. Наслаждайся, пока можешь. Сколько тебе лет?

– Двадцать три.

– Ребенок… Ты сам еще не знаешь, какой ты счастливый. Постарайся прочувствовать это.

И Синди честно пытался прочувствовать.

Он не удивился бы после встречи с Ошей Ханой, если бы увидел на главных ролях звезд мировой величины, но нет – Героя и Принцессу играли актеры, о которых журналисты обтекаемо говорили «подающие большие надежды». Но у них все равно было в прошлом по нескольку сыгранных ролей в успешных спектаклях, так что Синди на общем фоне и правда был новичком.

После работы с Демисом, Цу-О и Грегом Охала он ожидал чего угодно и был готов к бою. Поэтому Синди весьма удивился, когда понял, что воевать не придется. Его новые коллеги хотя и смотрели на него немного свысока в силу опыта, но не спешили называть его ни выскочкой, ни провинциалом, который много о себе вообразил. Оша и вовсе покровительствовала ему и утверждала, что пока в театре есть обладатели таких невинных глаз, для искусства не все потеряно.

Впоследствии Синди понял, что талантливые и уверенные в своем будущем люди куда менее склонны к грызне и скандалам, чем те, кто не сумел добиться ничего толкового. Во время подготовки спектакля к нему присматривались, прикидывали, не придется ли с ним конкурировать в дальнейшем, но у актеров не было никаких причин, чтобы относиться к нему с открытой враждебностью, как это было в «Домино». Зато у них всех был стимул создать красивое шоу – и общие интересы помогали поддерживать на площадке дружественную атмосферу, в которой было приятно работать. Синди не получил в театре «второй семьи», как иногда любили патетично говорить о творческих коллективах журналисты, зато он не получил и войны, и за одно только спокойствие и отсутствие напряжения он был благодарен всем людям, с которым работал. С ними было легко. Он мало знал об их личной жизни и не спешил откровенничать о своей, зато с ними можно было обсудить ту или иную сцену, поискать решение и даже поспорить, не приобретая при этом врагов на всю жизнь. Через месяц Синди перестал съеживаться и напрягаться, когда ехал на репетиции, на смену готовности к битве пришла готовность сотрудничать. Сразу стало легче дышать.

После работы с Цу-О и Демисом Синди опасался и работы с Паулем Мартеном, но быстро убедился, что Пауль свое дело знал и садистскими наклонностями не обладал. Он мог подшутить, мог выдать немало замечаний, но в его словах никогда не было яда. Пауль не хотел силой прогнуть актера под себя – он добивался, чтобы актер понимал, что от него требуется. С ним можно было спокойно обсудить спорный эпизод, поиграть с решениями, чтобы в итоге остановиться на самом удачном варианте.

Когда Синди понял это, то почувствовал, что отрава, которую принесла в его мысли критика Цу-О, понемногу покидает его. Он понял, что никто больше не собирается издеваться над ним и его стилем, расслабился и начал делать успехи.

– Это лучше, чем я ожидал, – заметил как-то Пауль. – Синди, тебе что, ноги перед прошлым спектаклем перебили?

Синди не стал рассказывать, что перед прошлым спектаклем ему едва не перебили хребет. Что последние дни перед премьерой он провел в атмосфере неприязни и сплетен, а сыграть сумел только на упрямстве и на любви к собственному персонажу. Он сам удивлялся, как умудрился не разлюбить Зло за все это время – а ведь сумел же…

Впрочем, требовательности Паулю тоже было не занимать. Но, в отличие от Демиса Димитриу, он умел четко формулировать свои требования к актерской игре.

Например, он выговаривал Синди за недостаточную жесткость.

– Зло – это не томный юноша, неизвестно как оказавшийся на черном троне. Он может дарить девушке розы, а сразу после этого идти и свежевать младенцев. Розы у тебя я вижу, освежеванных – нет!

– А что, это мило, – засмеялась Лола, которая играла Принцессу. Лола была неунывающей пацанкой с вечным хитрым выражением лица, и Синди каждый раз поражался, когда на сцене она преображалась в воздушное нежное создание. – Мне бы понравился такой, с розами!

– Вот именно, – согласился Пауль. – А Зло – не мальчик из хорошей семьи, случайно попавший в плохую компанию. Он сложнее.

О Зле Пауль говорил и другое.

– Он – создание, которое носит в своей душе ад, – сказал он однажды. – У него не получается справиться с этим адом, потому что он ищет причины снаружи, а не внутри. Только к концу истории он начинает что-то понимать, но не успевает – не успевает, я сказал! А то ты мне станцуешь… И потому он гибнет, не успев что-то изменить. Финал трагичный, но не самый худший для него.

Так началась и прошла весна, потекло лето. Синди целыми днями пропадал на репетициях, чем был немало недоволен Лиу.

– Ты совсем меня забросил, – пожаловался он однажды, когда они уже легли спать, и Лиу перебирал черные волосы Синди.

– Как, а выходные? – удивился Синди.

– Ну, выходные… Это так мало.

– Что же я сделаю? Тем летом у меня был отпуск, а сейчас я работаю.

– А возьми меня к себе? – предложил Лиу, опуская голову на плечо любовника. – Хоть в подтанцовку…

– Как же я тебя возьму? – еще больше удивился Синди. – Это ведь режиссер решает. То, что я сам там оказался – уже повезло…

Лиу вздохнул, но больше в «Голден Эппл» не просился.

В итоге он заявил, что не в состоянии сидеть все лето в городе и отправился путешествовать. Синди вспомнил, как он сам вместе с Фредди, Тимом и Тинто выбирался летом за пределы Анатара. У них была одна палатка на всех, по знакомству доставалось разрешение, чтобы без помех встать где-нибудь у реки, и они проводили на природе недели две. Возвращались исцарапанные, загоревшие, а то и обгоревшие, иногда простывшие, непременно что-нибудь потерявшие, но всегда довольные, хотя еще неделю после Фредди и Тим заявляли, что «больше ни за что».

Синди сам не знал, почему вспомнил эти походы. Уж Лиу-то путешествие с палаткой не грозило. Наверное, Синди просто скучал по друзьям, с которыми не виделся лично уже почти два года.

Лиу уехал, и Синди погрузился с работу с головой. Иногда он выбирался повидаться с Квентином, иногда встречался с Рэем, но главной его спутницей в тот период стала работа. Синди это вполне устраивало, только иногда, когда он ложился в пустую постель, и ветер играл с занавесками, и с улицы дурманяще пахло ночными цветами, ему хотелось… чего-то. Даже не обязательно присутствия Лиу. Просто в груди разрасталось странное предчувствие, ожидание непонятно чего, которому не суждено было сбыться – в этом Синди был уверен. И все же, все же хотелось бросить все и сбежать, неизвестно куда, неизвестно к кому, и уже сквозь сон чудилось: ладони на плечах, губы к губам, светлые волосы – чьи? Лиу? – падают на лицо.

Наутро он вставал и ехал репетировать, как обычно.

Премьера была назначена на осень. Синди счел это хорошим знаком. Осень всегда была для него удачным временем года, в отличие от весны, и многие важные события в его жизни случались именно осенью. К спектаклю он подходил куда спокойнее и в куда лучшем состоянии тела и духа, чем в прошлый раз. Он доверял своему режиссеру, был уверен в коллегах и не терзался от страха провалить все. Ему никогда не удавалось полностью избавиться от сомнения в своих силах, но это было как раз нормальным – все равно на сцене это волнение испарялось неизвестно куда.

И все же, когда Синди узнал, что все билеты на премьеру раскуплены, он невольно поежился. Сам он успел достать билеты для Лиу и Квентина, подумывал еще провести свою «четверку» и Рэя, и вот – оказалось, что все продано.

– А чему ты удивляешься? – спросил Пауль. – Разумеется, на премьеру билеты раскупают всегда.

Синди вспомнил полупустой зал в «Домино», окинул взглядом ряды «Беты» и хмыкнул.

– Забыл, где выступаю.

– И с кем выступаешь, – усмехнулся режиссер.

«Конечно. И с кем. Кто придет на Синди Блэка? А на Ошу Хогай? Ну и вот…»

– Пауль, а почему ты предложил мне контракт? – вдруг спросил Синди. – Ты же меня видел тогда только в записи, да и то дерьмовой.

– Ну, запись была не такой уж плохой, а ты на ней выглядел достаточно впечатляюще, чтобы я это оценил.

– Я думал, что у тебя и так бы нашлись актеры, которые могли бы сыграть Зло…

– Если поступать так, как ты говоришь, – засмеялся Пауль, – то скоро бы у нас был не слишком длинный список одних и тех же людей, которых можно было задействовать в постановках. Как бы всем приелись эти лица! «Голден Эппл» не боится дать шанс талантливому человеку.

Перед премьерой в «Домино» Синди так устал эмоционально, что почти не волновался, зато теперь, когда он был здоров и весел, он едва не запаниковал по пути в «Бету». Уезжал он один – Лиу не имело смысла выходить из дома вместе с ним, потому что Синди еще предстояло готовиться к выходу на сцену. На этот раз за ним прислали машину – невольное напоминание об анатарских временах, когда он тоже добирался на концерты на заказанном транспорте. Но тогда он в салоне был не один, а теперь мог поволноваться всласть.

В «Бете» его сразу взяли в оборот костюмер и гример. Синди и не думал, что его простой костюм, который почти не изменился, можно столько времени поправлять, чтобы все было, как следует, а гример, по представлениям Синди, за то время, что работал с его лицом, мог там написать небольшой шедевр боди-арта.

В итоге он сам не узнал себя в зеркале. Лицо, шею и кисти рук ему загримировали белым. Из зала такое лицо должно было выглядеть как белое пятно, на котором выделялись только густо подведенные глаза. Существо без пола, без возраста и изначально без предрасположенности к чему-то. Зло, неоднозначное создание, несущее в себе ад.

Проверили наладонники – Синди так и отыгрывал магию с помощью света, но теперь у него на руках были приборы более сложные и удобные. Он обожал их и, хотя стеснялся в этом признаться, иногда думал, что в этих небольших черных «таблетках» со встроенными светодиодами на самом деле есть какое-то волшебство. Он поднял руку ладонью к себе – бледное лицо осветилось красным и приобрело зловещий вид. Свет сменился на голубой – и лицо стало печальным. Идеально.

В коридоре он столкнулся с Ошей, которая была уже одета, но без парика и головного убора.