Текст книги "Три романа Синди Блэка"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

«Высший класс», – оценил Синди. Сам он на таком блестящем фоне выглядел растрепанным чучелом, да еще и с засосом на шее.

– Господин Блэк? – осведомилась дама, осматривая его. При виде засоса она еле заметно скривила рот – видимо, подобное проявление несдержанности казалось ей очень неприличным.

– Да, – кивнул Синди. Он понятия не имел, зачем мог понадобиться этой леди, впрочем, в следующую секунду все разъяснилось.

– Линда Вахарио, – представилась звонившая. Синди сел на подоконник. Меньше всего он ожидал звонка от матери Лиу – или кто она? Тетка? Сестра?!

– Чем обязан? – нащупал он в памяти подходящую случаю светскую формулировку.

– А вы не понимаете? – госпожа Вахарио изобразила на лице несколько преувеличенное удивление.

– Догадываюсь, – признался Синди. – Но могу ошибиться.

– Не думаю, что вы ошиблись. Я хочу обсудить ваше… взаимодействие с моим сыном.

«Значит, все-таки мать. Но как излагает!» – восхитился Синди. – «Теперь трахаться – это взаимодействовать. И не поспоришь…»

– Не совсем понимаю, что тут обсуждать, – ответил он. – Свадьбу мы пока не планировали…

Шутка вышла неудачной. Линда Вахарио поджала губы и ее тон из просто холодного стал ледяным.

– Еще этого нам не хватало. Послушайте, господин Блэк, Лиу – доверчивый и увлекающийся мальчик. С вашей стороны отвратительно пользоваться этим, чтобы улучшить свое положение.

– Чтобы улучшить что?! – Синди подумал, что ослышался.

– Пожалуйста, не стройте из себя невинность. Я навела справки. Вы – бедный приезжий с Анатара, где на какое-то время смогли приклеиться к местной рок-звезде, а после разрыва перебивались случайными заработками. Не знаю, как вы сумели очаровать Квентина Вульфа, – и не уверена, что хочу знать, – но он дал вам место преподавателя. На его месте я бы трижды подумала, прежде чем предлагать работу человеку подобных наклонностей, способному развратить собственного ученика! Здесь, в Парнасе, вы не остановились на достигнутом и попытались обольстить Джонатана Фокса, а когда не вышло, переключились на Лиу, чистого, доброго мальчика, который из-за своего восторга не способен разглядеть вашу натуру!

Синди хохотал так, что госпожа Вахарио сбилась.

Значит, он, мерзкое чудовище, совратил невинного ученика, от которого год бегал, как от огня! Сначала тянул соки из Саймона, потом соблазнял Джонатана изо всех сил, а потом выдохся и остановился на чистом, добром мальчике, который уже начал выслеживать его у подъезда! Ах да, он еще и Квентина успел затащить в постель. И Квентин не выдержал, даром что любит жену, но Синди сбил его с пути! Мерзавец, развратник, негодяй!

Синди понимал, что со стороны все может показаться именно так, как излагала Линда Вахарио, но в прессе его впервые облили помоями и обсосали каждую доступную подробность его биографии еще в начале знакомства с Саймоном Бликом, так что к искажению фактов ему было не привыкать. За работу он не боялся – Квентин был в курсе истории с Лиу, да и Синди не верил, что маэстро откажет ему от места из-за подобного вздора.

– Так что вы хотели обсудить? – спросил он, отсмеявшись, когда глаза его собеседницы уже метали молнии. Проще всего было послать госпожу Вахарио с тройным загибом и отключиться, но было неудобно – все же мать любовника…

Линда Вахарио успела убедиться в мерзостности его натуры и вздернула подбородок, демонстрируя, до какой степени ей неприятно общение с подобным существом, но чего не сделаешь ради сына.

– Я хочу, чтобы вы оставили Лиу. Немедленно. Порвали все контакты, не отвечали на звонки, не встречались. Со своей стороны я готова перевести на ваш счет сумму в пределах разумного. Мне тяжело делать такое предложение, но лучше заплатить, чем видеть, как вы присасываетесь к моему сыну.

– Чтобы увидеть, как я присасываюсь к вашему сыну, лучше звонить ближе к ночи.

– Что?!

– Госпожа Вахарио, – перебил Синди, пока его не снес поток возмущения, – а если у нас большое и светлое чувство? Об этом вы не думали?

– Именно поэтому он и просит в последнее время такие суммы денег, – Линда Вахарио справилась с эмоциями и снова глядела на Синди, как на насекомое, – вы не мелочитесь, господин Блэк, когда выбираете рестораны и подарки! Большое и светлое чувство возникает, когда у объекта чувства достаточно денег на счетах, верно?

Синди удивился, как он не догадался сам. Лиу разбрасывался деньгами налево и направо, разумеется, никакой стипендии ему не хватило бы. Другое дело, что Синди считал, что Лиу просто располагает большими суммами на карманные расходы, но оказалось, что он превысил лимит.

– Я поражаюсь вашему бесстыдству, – продолжала обеспокоенная мать. – Вы пристали к Лиу, как пиявка. Он живет у вас, проводит с вами все время, тратит на вас деньги и совершенно забыл дорогу в родительский дом. У него впереди блестящее будущее, ему нужно думать об учебе и заводить полезные знакомства, а не якшаться с каким-то… авантюристом!

На этом моменте Синди уже не выдержал. Дело было даже не в том, что Линда Вахарио упорно пыталась макнуть его лицом в грязь. У Синди с пятнадцати лет была аллергия на указания, о чем нужно думать, с кем водиться, как выглядеть и чем заниматься. В матери Лиу ему вдруг померещилась собственная мать – располагай Алисия Терренс средствами семьи Вахарио, она могла бы выглядеть похоже.

«Интересно, а кто у нас муж? – злобно подумал Синди. – Тоже «даже не инженер» и подкаблучник?»

– А что сам Лиу думает, вам неинтересно? – спросил он.

– Лиу думает о своем будущем. Думал до встречи с вами!

– О своем или о том, которое вы ему придумали? Или вы собираетесь до старости водить его на поводке и говорить, с кем можно трахаться, а с кем нет?

– Я не собираюсь вести беседу в таком тоне, – начала госпожа Вахарио, побледнев, но Синди перебил.

– Ну да, вы гадости говорите спокойно и сдержанно! Очнитесь, Лиу никто не совращал и не принуждал. Люди иногда нравятся друг другу, представьте себе. Если вы со своим сыном не можете разобраться в денежных проблемах, при чем тут я? Что вообще за мерзкий способ решать проблемы? Если вам так не нравится, что ваш взрослый сын берет у вас деньги, прекратите их давать, но зачем приплетать посторонних?

– Ну конечно, – выплюнула Линда Вахарио, – ах, как благородно и порядочно. Вы прекрасно понимаете, что мы не оставим своего сына без поддержки, а вы продолжите этим пользоваться.

– Интересные у вас понятия о поддержке, – усмехнулся Синди. – Урезанные, я бы сказал.

Ему было противно. Ситуация была кристально понятна – родители Лиу, управляя денежным рычагом, собирались учить сына, с кем водить компанию. Лиу наверняка знал взгляды семьи на свою связь с Синди, но деньги продолжал брать. Инфантилизм на марше.

– Мама! – раздалось от двери. Синди обернулся. Оказалось, за время их разговора невинный и чистый предмет обсуждения успел вернуться с очередной вечеринки. Он вырвал у Синди комм и скрылся с ним ванной, откуда немедленно донеслось сердитое «шу-шу-шу». Просидел он там долго, а вышел изрядно сконфуженным и на Синди не смотрел.

– Извини, – сказал он. – Мама тебе не очень много успела наговорить?

– Достаточно, – настроение у Синди было испорчено, от прелести утра не осталось и следа. – Дохуя всего, если уж говорить прямо.

– Прости, – Лиу вздохнул. – Я пытался ее убедить, что ты никакой не авантюрист, но…

– А как еще назвать человека, который опутал невинного мальчика и через него требует от честных людей деньги себе на рестораны?

– Но это же не так! – вскинул голову Лиу.

– А что еще должны были подумать твои родители, когда ты стал требовать с них деньги на дорогие подарки?

– Я хотел произвести на тебя впечатление, – снова вздохнул Лиу.

– Вот только ты-то из меня блядь за цацки не делай, – фыркнул Синди, смягчаясь. – Хороший способ производить впечатление – на чужие деньги… Давай теперь без этого, а?

– Ага, – огрызнулся Лиу, – а жить на что? На твою зарплату и мою стипендию?

– Тю-тю-тю, – передразнил Синди. Терзания Лиу были ему совершенно понятны, но не вызывали ни капли сочувствия. – Живи ты на что хочешь, только меня не приплетай. Можешь давать отчет родителям о своих тратах, авось не лишат материнского благословения.

Лиу вспыхнул.

– Ты что, думаешь, я ради денег от тебя откажусь?!

– А ты что думаешь? – ответил вопросом на вопрос Синди.

Ответом ему была увесистая затрещина, от которой Синди мог вывалиться в окно, если бы Лиу не поймал его.

– Отличный ответ, – Синди потер челюсть. – Главное, доходчивый.

Лиу упрямо смотрел на него и раскаиваться вроде бы не собирался. Синди усмехнулся и положил руки ему на плечи.

– Ладно уж. Глупо портить скандалом такое утро. Иди сюда.

Синди не знал, как прошло примирение Лиу с родителями, однако результат его устроил: Лиу отказался рвать с Синди, но пообещал больше не делать ради него крупных трат. Паразитировать на семье Вахарио Синди и не собирался, однако при мысли об этих переговорах не мог не испытывать легкой брезгливости. Он сам сбежал из дома с жалкой суммой в кармане и не мог понять, как можно всерьез торговаться с родителями за право выбирать любовника. Однако у него ситуация была другой, да и деньги семьи Терренс несравнимы были с состоянием Вахарио. Синди решил не думать об этом. Лиу по-прежнему жил с ним, засыпал и просыпался с ним, вытаскивал на прогулки во всех направлениях и валил на кровать с неиссякающей страстью. Сперва он смущался того, что может себе позволить дорогие развлечения, но Синди роскоши не завидовал, а за то, что хотел, был в состоянии платить сам, так что вскоре Лиу перестал стесняться и фактически разделил свою жизнь на две части – дорогую, без Синди, и подешевле, с ним. Синди же находил, чем заняться, и без Лиу.

Что Лиу стал делать чаще, так это мечтать и строить планы.

– Талантливых актеров иногда берут в спектакли и на съемки еще до окончания Академии, – говорил он, опустив голову на плечо Синди. Синди курил и слушал – вообще-то сигареты ему Квентин запретил, но один раз в месяц танцор позволял себе такое удовольствие. – Я смогу совмещать работу с учебой. А потом ты перейдешь ко мне. Будем работать вместе…

Синди стряхивал пепел в пустой стакан и думал: кто знает. Почему бы и нет?

Но вышло совсем не так.

Неумолимо приближалась осень, пришло время налечь на тренировки. Лиу ворчал, что Синди совсем его забросил, но Синди только пожимал плечами – он входил в свой нормальный режим. Он чувствовал себя неполноценным без своей дозы танцев, да и отпуск заканчивался, и Квентин, который о работе не заговаривал все лето, интересовался делами. Рэй зачастил в тренажерный зал, чтобы поддерживать форму, а значит, и Синди не стоило расслабляться.

Во время одной из тренировок раздался звонок. Синди гневно фыркнул – он ненавидел прерываться во время танцев, но все же наскоро вытерся и взял комм. Вызов шел с незнакомого номера.

– Надеюсь, на этот раз это не Вахарио-отец, – пробормотал Синди и велел принять звонок.

Лицо звонившего ему было незнакомо. С экрана улыбался толстячок лет тридцати в цветастой рубашке. Солнце ярко освещало его добродушное лицо с маленькими серыми глазками и русую шевелюру, в которой уже начали намечаться залысины.

– Господин Блэк?

«С этого вопроса в последнее время начинаются неприятные разговоры».

– Да, – признался Синди.

– Меня зовут Демис Димитриу. У меня есть к вам деловой разговор…

– Что, у вас я тоже кого-то совратил? – не удержался Синди.

– Нет, – лицо толстяка стало растерянным, но вдруг он улыбнулся. – А что, это обязательное условие?

Синди засмеялся и решил, что Демис ему скорее нравится.

– Вы сказали, что у вас деловой разговор.

– Да-да. Синди… ничего, что я по имени? Я видел ваше выступление на отчетном концерте школы Квентина Вульфа. В пяти словах: я хочу предложить вам роль.

– Куда приезжать? – спросил Синди после паузы.

Демис оказался на редкость непоседливым человеком. Через пять минут их разговора у Синди зарябило в глазах – Демис то и дело вскакивал, обходил комнату, размахивал руками и чуть ли не подпрыгивал. Синди подумал, что этому человеку не дают успокоиться переполнявшие его идеи.

Демис был одновременно писателем, режиссером и композитором, но ни то, ни другое, ни третье не принесло ему до сих пор ни известности, ни денег. Он смог продать несколько сценариев для проходных фильмов, подрабатывал продажей слоганов для рекламы, иногда брался за редактуру и корректуру – перебивался как мог. Работал он на дому и Синди принимал тоже у себя дома – в маленькой квартирке под самой крышей, с пятачком вместо кухни и крошечной ванной, зато с настоящим камином и креслом-качалкой. В этой качалке и устроился Синди, которому тут же вручили большую пеструю кружку с чаем.

Мечтой Демиса была постановка спектакля по собственному сценарию и со своей музыкой.

– Никаких слов, одни танцы, – рассказывал он Синди, бегая вокруг стола. – Это должно быть похоже на древнюю легенду. Герой, героиня… да, сценарий я вам пришлю, посмотрите, почитаете… так вот, герой, героиня, которую обольщает и уводит с собой зло и которую герой спасает. Ну, конечно, помощники героя и злодея, разные духи, странные существа…

Из этого сумбурного объяснения Синди мало что понял и решил все вопросы оставить на потом, когда он прочтет сценарий. Он спросил только одно:

– И кем же вы меня видите?

Он рассчитывал на какое-нибудь сказочное существо и удивился, когда услышал:

– Только злодеем, – Демис поспешил пояснить, видя реакцию Синди, – Только не подумайте, что это какой-то разбойник и бандит! Зло более утонченное и по-своему очень привлекательное, сами увидите.

– Занятно, – сказал Синди.

– Очень! Темное, почти бесплотное создание, воплощение мрака, притягательная порочность!

Синди чуть не спросил, не пишет ли Демис еще и стихи. Но описание предполагаемой роли ему понравилось. Что там – танцор чувствовал, что судьба дает ему шанс, который снился ему столько раз. Однако по мере выяснения деталей оказалось, что актеров нет еще ни на главные, ни на второстепенные роли, музыкантов нет, хореографа тоже нет!

– Я надеялся, – слегка покраснел Демис, – что вы, с вашим опытом преподавания…

– Нет, – решительно отказался Синди. – Как минимум групповые сцены я не смогу поставить. Я не умею ставить такое.

– Эх, – огорчился толстяк, – а я на вас рассчитывал, признаюсь. Придется искать… Зато, – просиял он, – зал уже есть! Театр «Домино» согласен предоставить нам сцену, так что на улице не окажемся! Что скажете?

– Можно я подумаю? – у Демиса вытянулось лицо, и Синди добавил, – почитаю сценарий и все такое…

– Да, конечно, – кивнул режиссер, – почитайте, надеюсь, вам понравится. Честно признаться, после того отчетного концерта я видел в роли Зла только вас…

Эти слова немало польстили Синди, но не убедили его. Возвращаясь домой пешком, – Демис жил в этом же районе и можно было прогуляться – танцор не знал, что и думать. Мысль о возвращении на сцену жгла его. Но все это было так ненадежно, зыбко… И Синди не знал, как к этому отнесется Квентин – согласившись на роль, нужно было отказываться от второй группы, иначе бы танцору не хватило бы времени. Но сами слова «сцена», «спектакль», «одна из главных ролей» завораживали.

Дома он прочитал сценарий и ему понравилось. История на самом деле была простая, на первый взгляд недалеко ушедшая от детской сказки, но, уже представляя, как это может быть поставлено, Синди видел, что все может быть совсем не так однозначно, и герои могут раскрыться по-разному, тем более что все роли были без слов… Многое зависело от того, как характеры своих персонажей покажут актеры. Синди с особым вниманием читал куски с участием Зла и видел, что можно сделать его законченным подонком, а можно представить как очень неоднозначное существо, способное вызывать и сочувствие, и восхищение, и ненависть. Синди поймал себя на том, что уже прикидывает, как бы он воплотил это на сцене, и даже машинально сделал несколько жестов.

Так ничего и не решив, он решил спросить совета, но позвонил не Квентину, а в Анатар.

– Фредди, – выдал он скороговоркой, когда ему ответили, – мне предлагают роль главного зла в танцевальной постановке. Это хрен знает какой театр, неизвестно, кто еще играет, про деньги говорить смешно, но сценарий хороший и режиссер вроде ничего, забавный мужик. Что скажешь?

– А тебе хочется? – Фредди ничуть не удивилась его звонку. Синди слышал смех и разговоры где-то на заднем плане, свет был приглушен – в квартире явно состоялась очередная вечеринка. На миг Синди остро захотелось попасть туда же, повидать Тинто, обнять Тима…

– Не знаю.

– Блэк, – прищурилась Фредди, – у тебя же глазенки горят и ручонки трясутся, когда ты вот прямо сейчас со мной говоришь. Ты чего хочешь? Чтобы я подтвердила твое желание, и ты пошел выступать?

– Я правда не знаю, – вздохнул Синди.

– Ну и дурак. Ты боишься, что ли?

Синди хотел было возмутиться, но сообразил, что подруга совершенно права.

– Пожалуй, боюсь, – признался он. – Я же никогда вот так вот… чтобы роль и все такое. Вдруг не получится?

– Ну так попробуй и узнаешь. Сам говоришь, что это не постановка в Галактической Опере, так чего тебе терять?

– Спасибо, – улыбнулся Синди. – Ты всегда знала, что сказать правильно.

– Да я вообще умница, – не стала скромничать Фредди. – Ладно, я пошла, пока эти мерзавцы не вылакали весь пунш. От тебя что-нибудь передать?

– Передавай привет и что я скучаю.

– Раз скучаешь, мог бы и прилететь раз в год, не переломился бы. Ну все, пока.

«Мог бы и прилететь…» Когда Синди освоился в Парнасе, тоска по дому меньше стала терзать его, но иногда мучительно хотелось прийти в квартиру Фредди, выпить со всеми чаю и чего-то покрепче, обменяться новостями, которых накопилась уже куча – по комму все равно всего не расскажешь. Почему он не прилетел летом, в свой законный отпуск? Не потому же, что проводил время с Лиу…

Потому что испугался возвращения в Анатар, понял Синди. Он любил этот город всей душой, но боялся туда вернуться – слишком много было связано с его домами, улицами, клубами и парками, слишком много воспоминаний он там оставил. Если бы он прилетел, они бы тут же набросились на него, а он не был готов к такой встрече.

Лиу, легок на помине, вернулся раньше обычного. Он был настроен игриво – скользнул языком по губам Синди, слегка укусил и удалился в душ, явно рассчитывая, что любовник последует за ним, однако Синди было не до секса.

– Ты знаешь, мне предложили роль, – сказал он, когда Лиу вернулся в комнату.

– Да? – в голосе Лиу слышалась радость пополам с удивлением. – Какую, где?

– Роль Зла в одной сказке. Ставит Демис Димитриу.

– Димитриу, Димитриу… – наморщил лоб Лиу. – Нет, не помню такого. Наверное, какой-нибудь приезжий.

– Я тоже приезжий, – напомнил Синди. Наивный снобизм коренного парнасца Лиу его порой раздражал.

– Ты – другое дело, ты прилетел по приглашению и… Все, все, не смотри на меня так! – засмеялся Лиу. – Я просто его не знаю. Может, он станет маститым режиссером, а ты в его постановке – звездой первой величины!

Он говорил так, что становилось ясно: в такую возможность он не верит. И тогда Синди твердо решил: он даст свое согласие. Он рискнет и вместе с Демисом попробует сделать из его сценария отличный спектакль.

Но наутро он отправился не к Демису, а к Квентину. Пусть он решил для себя, но маэстро должен был узнать об этом первым, и как директор, и как друг.

Квентина в школе не было, и он пригласил Синди посетить его дом.

Синди раньше никогда не был в гостях у маэстро, и с удовольствием согласился прокатиться на окраину – состояние дел Квентина давно позволило ему приобрести особняк.

У Квентина Вульфа был слишком хороший вкус, чтобы выставлять напоказ свое благополучие и строить подобие средневекового замка или мини-копию дворца. Его дом скрывал беленые стены в облаке зелени, сад на первый взгляд казался диким, и только опытный глаз мог заметить признаки того, что эта внешняя неухоженность тщательно поддерживается и очень удобна, чтобы позволять хозяину отдыхать и оставаться незамеченным для случайных прохожих.

Обычным мерам безопасности Квентин тоже уделял внимание – Синди пришлось подождать у калитки в высоком заборе, пока не раздался писк и лампочка на замке не мигнула зеленым.

Уже в дверях дома Синди столкнулся с женщиной с худым и строгим лицом. Однако, увидев гостя, она неожиданно улыбнулась, и улыбка сделала ее лицо куда привлекательнее и мягче. Кивнув, она поспешила к входу, который, как решил Синди, вел в подземный гараж.

– Проходи, располагайся, – хозяин дома уже вышел встречать гостя.

Дом Квентина походил на его кабинет. Так же много прекрасных вещей, каждая из которых имела сугубо практическое значение – и ничего лишнего, никакой громоздкости и вычурности. В таком доме хотелось жить – а если бы чуть сместились акценты, из него вышел бы музей, но никак не место, где можно расслабиться. Вскоре Синди уже сидел с непременной чашкой чая в удобном кресле цвета молока и скользил взглядом от одного предмета обстановки к другому.

– Здесь все похоже на вас, – заметил он.

– Здесь – да, – ответил Квентин. – У нас с Оливией соглашение: я занимаюсь комнатами, а она обустраивает лабораторию, как ей вздумается.

– Лабораторию?

– Да, может, ты видел спуск в нее. Оливия как раз собиралась туда. Я бы познакомил вас ближе, но у нее проходит какой-то очередной важный опыт, от которого она не может оторваться дольше, чем на десять минут.

– Так ваша жена – ученый?

– Химик, причем первоклассный. Когда мы переехали сюда, в первое время она доводила меня до белого каления. Она то и дело улетала по делам, иногда пропадая неделями. В итоге я не выдержал и предложил поставить нужное оборудование здесь, у нас, чтобы ей не приходилось дергаться из-за каждой мелочи. Признаться, я больше беспокоился о себе, чем о ней…

Синди покачал головой, задумавшись, как могут сосуществовать рядом такие разные люди из совсем разных миров. Артист и ученый, оба профессионалы, у каждого свои заботы…

– А как вы познакомились? – не удержался он от вопроса. – Оливия у вас училась?

– О нет, – засмеялся Квентин. – Оливия не разбирается в танцах и ограничивается просмотром моих редких выступлений, да и то не каждого. Мы встретились в больнице. Оба тогда сломали руку, я правую, Оливия левую. Как говорится – не было бы счастья… Когда мы в третий раз столкнулись у кабинета врача, я понял, что это судьба и отправился покупать цветы… кстати, совершенно зря.

– Почему?

– Потому что у нее оказалась аллергия на лилии. Мы засунули этот веник в мусор и пошли пить кофе.

Синди улыбнулся.

– Ты сказал, что хочешь о чем-то рассказать, – заметил Квентин.

– Ах да, – спохватился Синди. – Маэстро, мне очень жаль, но я вряд ли смогу взять в этом году еще одну группу.

Следующие пятнадцать минут Синди говорил, а Квентин слушал. Когда рассказ о Демисе, сценарии и творческих планах, довольно путаный, закончился, маэстро вздохнул.

– Я знал, что этим все кончится.

– Знали? – удивился Синди. – Откуда?

– Подозревал уже давно, а после концерта убедился. Тебя лихорадит при одной мысли о выступлении. То, что ты показывал на концерте, не идет ни в какое сравнение с тем, что ты демонстрировал на уроке. Ты жаждешь славы, скромная роль преподавателя тебя не устраивает. Жаль, именно здесь ты бы мог достигнуть больших успехов.

– Не знаю, – вздохнул Синди. – Просто чувствую, что пожалею, если не решусь.

– Кто я такой, чтобы вставать между артистом и театром, – улыбнулся Квентин. – Так что благословляю! Но напоминаю, что первая твоя группа у тебя остается. За халатную работу буду драть нещадно.

– О, в этом я не сомневаюсь!

Оба посмеялись, после чего Синди стал собираться.

– Торопишься? – спросил Квентин. – Я думал, ты останешься на обед. Мы давно не виделись и не беседовали.

– Я бы с радостью, но еще ведь нужно подписывать контракт, пока не передумал…

– Так в чем проблема? – пожал плечами маэстро. – С каких пор необходимо твое личное присутствие для подписания контракта?

Синди так и тянуло воспользоваться гостеприимством Квентина, так что дальше ломаться он не стал. Он связался с Демисом и сообщил о своем решении. Режиссер так обрадовался, что едва не снес со стола вазу, когда расписывал чудесные совместные перспективы. После чего прислал Синди контракт, который следовало подписать до вечера. Танцор вздохнул – деловые документы он по-прежнему ненавидел.

– Я бы посмотрел, если ты не против и это разрешено, – заметил Квентин. – Все же у меня есть некоторый опыт в этой сфере.

– Вы меня в который раз спасаете, Квентин, – признался Синди. – В таких документах меня тошнит от каждой буквы.

– Довольно бурная реакция на то, что закрепляет твои права. Должно закреплять, во всяком случае.

Квентин пробежался глазами по тексту – Синди поразился, как быстро маэстро все прочитал, сам бы он ковырялся втрое дольше – и вынес свой вердикт:

– Совершенно стандартный договор. Не вижу никакого криминала. Не походит, что Демис Димитриу решил тебя обобрать или загнать в кабалу.

– Видели бы его, – улыбнулся Синди, – у него на лице написано, что он не способен никого обобрать.

Квентин посмотрел на него с чем-то подозрительно похожим на снисходительную жалость, но ничего не сказал.

– Я бы на твоем месте прочитал контракт еще раз и повнимательнее. Все-таки тебе по нему работать.

– Я доверяю вашему мнению, – ответил Синди и дал комму команду: утвердить.

Квентин покачал головой.

– Твое легкомыслие порой изумляет меня. Странно, что с таким подходом ты еще не работаешь за гроши у кого-нибудь, воспользовавшимся твоей беспечностью.

– Наверное, мне везет, – Синди снова улыбнулся и отпил еще чая. – Нет, серьезно. Мне все время попадались хорошие люди. Фредди. Потом Смит, менеджер, с его знаниями он мог с меня три шкуры снять, но ведь не снял. Теперь вы. Вот, еще и Демис, и я думаю, что и он хороший человек.

– Надеюсь, что твоя интуиция тебя не обманывает, – вздохнул Квентин. – А может, подобное притягивает подобное. Не хотелось бы узнать в один прекрасный день, что тебя обворовал какой-нибудь мерзавец. Постарайся в следующий раз отнестись более серьезно к важным документам.

– Я постараюсь, – пообещал Синди.

До обеда еще оставалось время, и Квентин показал гостю дом. Тут и там попадались вещи, привезенные им из разных стран и с других планет, у каждой была своя история. Некоторые из историй Синди посчастливилось сразу же услышать. Чем дальше, тем больше он поражался, какой насыщенной вышла жизнь у далекого от старости маэстро. Он сказал об этом Квентину, и тот улыбнулся, поглаживая подставку для благовоний в виде птицы из редкого белого дерева, привезенную откуда-то с Плексы.

– В какой-то момент я понял, что жизнь без интереса не имеет никакого смысла. Тогда мне были больше всего интересны путешествия. Теперь другие вещи, хотя я до сих пор срываюсь иногда с места и отправляюсь в очередной вояж, маскируя его под работу. Поэтому я бы не взялся с тобой спорить о твоем будущем на сцене. Я вижу, что тебе сейчас интересно именно это, а значит, было бы жестоко тебя отговаривать, хотя сам проект пока мне кажется чистой воды авантюрой, которая держится на энтузиазме автора.

На обед вернулась из своей лаборатории Оливия, и Квентин представил Синди жене. Синди она немного пугала своей серьезностью и строгостью, да и о мире ученых он имел очень смутное представление. В Парнасе, где процветали люди творческие, профессия химика казалась крайне экзотической. Оливия же крайне мало интересовалась местной жизнью.

– Вам не скучно здесь, в Парнасе? – спросил Синди, хотя и понимал, что это достаточно личный вопрос.

– Нет, – ответила Оливия. – Я не слишком-то общительна и общество пробирок мне интереснее общества людей. В работе я, к счастью, не связана расстояниями, и могу в любой момент обратиться к коллегам, как лично, так и на видеоконференциях. А для личных разговоров Квентина более чем достаточно.

– Дорогая, – вмешался маэстро, – Синди может решить, что с тобой я только и делаю, что болтаю.

– Я ведь сказала, что не слишком общительна и мне хватает. К тому же, – Оливия улыбнулась, и Синди снова поразился, как изменилось при этом ее лицо, – это не так уж далеко от истины.

Квентин с женой обменялись улыбками, и Синди почувствовал себя лишним. Между этими двоими было почти ощущаемое физически тепло. Собственный мирок, не имеющий отношения ни к работе Оливии, ни к школе Квентина. Связь, разделяемая только с одним, самым близким человеком. Синди понял, почему Квентин не афишировал, почти скрывал свой брак – маэстро не хотел, чтобы в это живое тепло пытались запустить грязные пальцы.

«Почему у меня так не выходит? – подумал Синди. – Что во мне не так? Я не могу представить, чтобы такое было у меня. Чтобы человек рядом – счастье».

Если бы Квентин знал об его мыслях, то мог бы сказать, что не все приходит сразу и предаваться унынию в двадцать с небольшим – настоящее преступление против себя, но он, конечно, ничего не знал и ничего не сказал.

После обеда засиживаться было уже неприлично, и Синди все-таки собрался уходить. Квентин решил проводить гостя до калитки.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Синди, – за все. Вы и правда мой могущественный джинн, сколько раз вы помогали – не сосчитать.

– Что поделать, – улыбнулся Квентин, – испытываю слабость к талантливым людям. Помочь кому-то раскрыться – это своеобразное удовольствие, ничуть не меньшее, чем раскрываться самому.

– Нет, это я понять до сих пор не могу, – тряхнул головой Синди.

– Поэтому я директор школы, а ты сегодня подписал контракт на участие в спектакле.

– Вы еще скажите: «Вырастешь – поймешь!» – засмеялся Синди.

– Не исключено, – серьезно ответил маэстро и открыл калитку. – До встречи на работе. И удачи.

Оказалось, что Синди был первым исполнителем роли первого плана, кто подписал контракт, поэтому ему оставалось только ждать, пока Демис Димитриу найдет танцоров для других ролей.

– Не хочешь попробоваться на роль светлого рыцаря? – спросил Синди у Рэя, которому рассказал все.

– Ну уж нет, – засмеялся Рэй, – я лучше с девочками своими, два притопа, три прихлопа. А если мне приспичит набить тебе морду, я это лучше так сделаю, без музыкального сопровождения.

Начались занятия в школе, съехалась из своих вояжей «четверка».

– Тренировались? – спросил Синди на первом занятии.

Ответом ему было неразборчивое бормотание и взгляды в пол или в окно, так что Синди сделал вывод, что не тренировались, даже не думали, а если и думали, то мало и плохо.

– Плохо! – вздохнул он. – Давайте смотреть, что вы еще не забыли.

Выяснилось, что не забыли не так уж мало, поэтому со второй недели дела снова пошли на лад.